Текст книги "Отступник. Книга 3"

– Ох, – вздохнула она с лёгкой истомой.

– Тхы кхак, – просипел я.

– Нормально, – улыбнулась она.

И тут я почувствовал, как по телу пробежала волна блаженства, прогоняющая весь негатив от моря огня, в котором мы оказались. Хм. И как это я не сообразил сразу себя подлечить? Ведь и не счесть, сколько раз стюардессы проводили инструктаж перед взлётом, напоминая, что в случае разгерметизации необходимо надеть маску сначала себе и только потом детям. Угу. Какая только бредятина в голову не лезет.

– А что это было? – поинтересовалась Настя.

– Подозреваю, что по приказу капитана деактивировали артефакты, а после по его же сигналу обеспечили маленький пожар, уничтоживший крейсер, – по обыкновению пожав плечами, ответил я.

При этом глянул под ноги, земля под нами или бурные воды? Ну, с этим нормально. Остров с сопками, поросшими тайгой. Конечно, выбираться будет не очень удобно, но тут уж ничего не поделать. Как-нибудь разберёмся.

– Фёдор Максимович, вы живы? – послышался в голове голос Потапова.

– Я и Анастасия Ильинична в порядке, – коснувшись горошины за ухом, ответил я и тут же нащупал другую, – командирам отделений провести перекличку и доложить о потерях.

Вот не хотелось бы, но подозреваю, что без этого не обойдётся. Парни блокировали коридоры, развязки и площадки трапов. Уж если мне было сложно выбраться из ходовой рубки, сделав всего лишь несколько шагов, то они оказались куда в более худшем положении.

Глава 17

– Дистанция тысяча двести пятьдесят, ниже десять, упреждение полкорпуса! – выкрикнул командир расчёта данные, поступившие ему по «Разговорнику».

Вторя ему, командуют комендоры ещё трёх орудий. Пират уже не просто идёт полным ходом, но начинает отворачивать, дабы подставить хвост, уменьшив тем самым поражаемую площадь. Но дирижабль это не самолёт, и дело это не быстрое, но время терять, конечно, не стоит.

– К выстрелу готов! – с задержкой в пару секунд доложил наводчик.

И следом доклады от других орудий. Расчёты посторонились, дабы не попасть под реактивную струю выстрела. У всего личного состава имеются трехкаратные «Лекари», так что погибнуть от газов проблематично, хотя и приятного мало. Но потом ведь последует разбор прошедшего боя и воспоследует наказание. Потому как я придерживаюсь одного неизменного правила – сколько человеку ни говори, а врезать оно как-то надёжней. Только та наука, которая приходит с болью и сожалением, усваивается качественно и надолго.

– Огонь!

Все четыре орудия ухнули скороговоркой, на мгновение окутались клубами дыма, вырвавшегося как из стволов, так и из выхлопных сопел, но его тут же унесло прочь набегающим потоком воздуха.

Снаряды ушли к цели, оставляя за собой молочно-белый шлейф. Рабочее время разгонных двигателей составляет всего лишь четыре секунды, но на такой дистанции они отработали практически до самой цели.

– Заряжай!

– Живее, телячья немочь!

– Шевелись, крабово племя!

– Куда прёшь, якорь тебе в седалище!

Сразу после залпа артиллерийская палуба наполнилась командами и матом животворящим, щедро раздаваемым комендорами. Эдак послушаешь, ну чисто бывалые ветераны гоняют молодняк. На деле же все они примерно одного возраста, по сути мальчишки девятнадцати-двадцати двух лет.

Вот только ответственность за других, взваливаемая на плечи унтеров, заставляет их быстро взрослеть и меняет взгляд на многие вещи. Те, кто этого не смог принять, прошли отсев, так и не получив повышения. Сделавшие правильные выводы и отказавшиеся от панибратства вместе с должностями получили и куда более солидное жалованье, чем на других кораблях.

Я наблюдал в бинокль, как очередные четыре снаряда ожидаемо рванули на корпусе дирижабля. Гладкоствольная безоткатка, да ещё и при местных технологиях, конечно, не снайперская винтовка. Но ты поди не попади с такой дистанции в вытянутый девятиэтажный дом. Да ещё в условиях, когда тебе не нужно выцеливать какие-либо определённые участки, а достаточно просто попасть…

Я давно уже подумывал о том, чтобы обзавестись корабельной артиллерией, но посчитал, что вполне достаточно и имеющегося у меня в арсенале. Оснащённые «Панцирями» истребители это более чем весомый аргумент. И то, с какой лёгкостью нам удалось расправиться с крейсером польского короля, вселяло уверенность в моей правоте. Казалось, мы теперь походя можем расправляться с любым противником.

Выпускаем истребители, которые под прикрытием щитов приближаются к дирижаблю противника и расстреливают его в упор ракетами. Если окажется слишком толстая шкура, возвращаются на восполнение щитов, дозаправку и пополнение боекомплекта, после чего следующий удар, и дело в шляпе.

При необходимости можно высадить на борт противника абордажную команду, мало, что с мощными «Панцирями», так ещё и при поддержке одарённой. Да ни у кого не будет и шанса что-либо противопоставить. Останется только помереть, задрать лапки или дать дёру с борта, если имеется в наличии «Лист» или парашют.

Но потом случилась встреча с «Изумрудом» из дружины моего дядюшки, когда выяснилось, что не всё так просто. Конечно, пилоты поднаберутся опыта, и даже в тот раз профи не смогли с ходу прибрать молокососов. Но вывод напрашивался неутешительный – имеющееся у меня преимущество не столь уж и неоспоримо.

Не отнесись командир эскадрильи «Изумруда» с пренебрежением к мальчишкам, а о том, что я набрал молодняк, ему наверняка было известно, и дело обернулось бы совсем по-другому. Если бы они навалились разом, а не разбились на два звена, то непременно ссадили бы моих соколов с неба. В самом крайнем случае могли бы и на таран пойти. При наличии соответствующих амулетов погибнуть пилотам проблематично, а вот машинам пришёл бы однозначный абзац. В результате мы лишаемся авиагруппы, а у противника в наличии всё ещё боеспособная эскадрилья.

Абордаж и вовсе не идёт ни в какое сравнение с тем, как это было на «Кистене». Экипаж «Изумруда» трижды устраивал нам грамотные встречи, едва не подловив в ловушку. И это в условиях, когда о нашей тактике известно не так уж много и при наличии одарённой, что вообще ни в какие ворота. Ну вот не лезут целители в драку.

Под занавес командир крейсера, отказавшись сдавать корабль, спалил его к Бениной маме. В результате чего я потерял одиннадцать человек, так и не сумевших вырваться из огненного ада. «Коконы» выдержали натиск, и когда мы нашли тела, те оказались нетронутыми пламенем. Парни попросту задохнулись.

Вот после этого я и вернулся к своему намерению обзавестись артиллерией, которая позволила бы расстреливать противника с безопасной дистанции. Вкупе с высокой скоростью и точностью пушек это дало бы нам неоспоримое превосходство. Ну, хорошо, ещё одно существенное преимущество.

Обычные пушки на дирижабле не установить, но если взять безоткатное орудие, то картина сразу меняется. Гладкий ствол, практически полное отсутствие отдачи и незначительная масса. Точность огня с ракетами несопоставима в принципе… никак… вообще…

Изготовить орудие оказалось несложно. Как всегда, разместил заказы в разных мастерских, а потом собрал, как конструктор. Со снарядами поступил точно так же. Разве только гильзы и разгонные двигатели допиливали уже мои слесаря. В результате один выстрел мне обходился по стоимости двух ракет среднего калибра. Но при кратно увеличившейся точности орудий и сопоставимом заряде взрывчатке я остался ещё и в значительном барыше.

Обзаведясь пушками, я полностью перевооружил «Носорога», избавившись от всех ракетных установок. Убрал и старые револьверные пушки, заменив их на новые, с пневматическим приводом стволов и ленточным боепитанием. Увеличил количество пулемётов, добавив четыре спарки в нижней полусфере для прикрытия мёртвого пространства. Огневые точки прикрыл угловатыми фонарями из триплекса, усиленными мощными «Панцирями».

Помимо этого не простаивали и мои огранщики, которым время от времени я и Настя помогали. Мне, конечно, не больно-то нравится часами сидеть за шлифовальной мельницей, но есть такое слово – надо. В результате этих усилий защита фрегата и личного состава сейчас находится уже на качественно ином уровне.

Разумеется, всё это получилось у меня не одномоментно, а в течение года. Зато и результат откровенно радовал. Сейчас я не побоюсь сойтись даже с линкором, несущим на своём борту целый авиаполк. Для того чтобы расковырять мой фрегат, нужно будет ну о-о-очень постараться. Мне же достаточно держаться на почтительном расстоянии и расстреливать противника.

Чтобы сбить щит линкора, мне потребуется около восьмидесяти попаданий, добиться которых не составит труда и времени при скорострельности в пять выстрелов в минуту, займёт не так много, как может показаться. Линкор это уже даже не девятиэтажный дом, а нечто более громоздкое или даже огромное…

Комендоры доложили о готовности орудий к выстрелу, но я не спешил. Бивень уже помножил на ноль как эскадрилью пирата, так и летающую лодку, высадившую на купца абордажную команду. Защиту фрегата мы только что просадили практически в ноль. По идее, следующий выстрел должен уже нанести повреждения.

Разумеется, если только у него не обнаружится дополнительный «Зарядник», или он не использует амулет из другого артефакта при наличии такового. Весьма дорогое удовольствие, а главное, его не достать. Признаться, я был сильно разочарован, когда выяснилось, что артефакты «Изумруда» не пережили крушения и пожара. Нет, себе их я устанавливать не собирался. Ни к чему. А вот трофей был бы знатный.

Впрочем, даже при наличии у пирата запасных амулетов это не больно-то изменит ситуацию. Даже не усилит позиции разбойника при переговорах, мне всего-то нужно будет попасть в него ещё несколько раз, и то, что он всё же сумел отвернуть, не очень-то ему поможет. Слухами земля полнится, пусть мы и разделали под орех пока только двоих пиратов, одного как раз уничтожили.

– Аристарх Дмитриевич, очередные четыре попадания. Ещё одно-два, и мы проломим их защиту, – доложил я по «Разговорнику» капитану.

За прошедший год я изрядно поднаторел в командовании дирижаблем и набрался достаточно практики, однако по здравому размышлению решил, что место капитана мне как-то не так-то уж и нужно. Есть Потапов, вот пусть он и командует, а я лучше останусь владельцем фрегата, за которым будет последнее слово. Очень удобно, если что. Я ведь не привязан к должностным обязанностям, поэтому могу покинуть борт в любой момент и заниматься, чем заблагорассудится.

Например, сейчас выполняю обязанности артиллерийского офицера. Это вовсе не значит, что должность вакантная. Ещё чего не хватало. Вон он, мичман Юркин, наблюдает за своими подчинёнными и делает пометки в блокноте, чтобы потом провести разбор их действий. Ну и косится в мою сторону, не без того. Пушки он любит, а тут эдакая диковинка, которой ни у кого пока ещё нет.

– Что делаем, Фёдор Максимович? – спросил капитан.

Кораблём, разумеется, командует он, но подобные решения остаются за мной.

– Просигнальте им, чтобы снижали ход и готовились к приёму на борт призовой команды. В противном случае мы их просто уничтожим.

– Я вас понял, – ответил Потапов.

Выследить этого разбойника не составило труда. Тут всего-то посетить вольный остров на самолёте да, пролетая мимо нужного дирижабля, выстрелить из карабина с глушителем пулю с «Маяком». Размер у него, конечно, небольшой и срок работы недолгий, но это ведь и не важно.

Пробоина в газовом баллоне? Водород и так теряется, этот процесс неизбежен, так что при объёмах в десятки тысяч кубических сажен маленькая дырочка не имеет критического значения. Опять же, экипаж регулярно обследует обшивку на предмет повреждений и ставит заплаты на дыры, оставленные хоть той же птицей.

Ага. Похоже, с мостика «Носорога» уже отстучали приказ пирату, так как тот отвечает международным световым кодом.

«Вас понял. Снижаю скорость до минимально допустимой. К приёму призовой команды готов. Экипаж свободный от вахты вывожу на артиллерийскую палубу».

Ну что же, вполне ожидаемо. Биться до последнего ему резона никакого. Потому что это гарантированный абзац. К беспредельщикам команда «Танцовщицы» не относится, русский же суд отличается гуманностью. В смысле вешать никого не станут, хотя отсидеть, что и говорить, придётся. А вот у испанцев не забалуешь, хотя им я никого передавать не собираюсь.

К слову, пиратство в этом мире ограничено целым рядом условностей и неписаных правил, о чём я уже говорил. Хотя бывает, попадаются и те, кто плевал на все это с высокой колокольни. Правда, долго они не живут, потому что неуправляемые корсары никому не интересны и даже вредны. Поэтому на них начинается самая настоящая охота. И никто из купцов типа того же покойного Брейера не станет иметь дело с таким кадром, выкупая его добычу. Если только не найдётся желающий рискнуть головой. Так что подобные безбашенные встречаются довольно редко.

– Фёдор Максимович, желаете возглавить призовую команду? – вновь раздался в голове голос Потапова.

– Нет, Аристарх Дмитриевич, если позволите, я вторым заходом с досмотровой командой на купца. Кстати, как он там?

– Бивень ведёт переговоры с пиратами на борту.

– Ясно. Тогда я переодеваться. С собой возьму только свой эскорт, думаю, этого более чем достаточно.

– Пожалуй, так будет лучше всего, – согласился капитан.

– Клим Витальевич, принимайте командование, – окликнул я мичмана Юркина.

– Слушаюсь, Фёдор Максимович, – отозвался артиллерийский офицер.

Я спустился по трапу в шахту и, едва оказавшись в затишке, зябко повёл плечами. Южные широты, но на ветру, да ещё и на высоте в тысячу сажен по-настоящему холодно. Поэтому без тёплой одежды никуда. Однако стоило оказаться на пассажирской палубе, как всё изменилось, и я поспешил расстегнуть куртку. Не хватало ещё взопреть.

– Собираешься отправиться с досмотровой командой без меня? – войдя в нашу каюту, поинтересовалась Настя.

– А ты разве не должна быть по боевому расчёту в артефакторной? – уточнил я, извлекая из платяного шкафа свой комбинезон-крыло.

– Аристарх Дмитриевич сказал, что я могу быть свободна, и если ты позволишь, присоединиться к тебе. Ты же позволишь? – открывая свой шкаф, лукаво спросила она.

– Очень хочется мёрзнуть?

– Очень хочется вновь испытать чувство полёта. Давно не прыгала.

– Разве? – усомнился я.

– Ты чего, неделя уже прошла! – возмутилась она.

Переодевшись, я подхватил своего «Тигра», а Настя «Пардуса», это гепарда, значит. На Руси их издревле дрессировали и использовали для охоты. Ну вот так она захотела назвать свой новый автоматический карабин под полноценный промежуточный патрон.

Как и все мои образцы, ничего оригинального. Просто взял, на мой взгляд, удачные решения от автомата Калашникова и карабина Симонова, срастил и получил на выходе нечто среднее. Ах да, и приклад, конечно же, ортопедический.

Избавиться от первого автоматического карабина Настя отказалась. Хотя и не разводила вокруг него танцы с бубнами, не требовала у меня патроны с бездымным порохом, вполне обходясь бурым. А стреляла подруга из АК часто, настолько, что пожелай она новомодные боеприпасы, и я не успевал бы их выделывать. Только не в лабораторных условиях.

На лётную палубу не спешили, так как «Буревестник» улетел первым рейсом, загруженный под завязку двумя отделениями десантников. А то мало ли вдруг пираты взъерепенятся, и придётся их приводить в чувство. Парни ещё и высаживаться будут двумя волнами, причём в первой пойдут бойцы с двухсоткаратниками.

Была у меня мысль снарядить такими амулетами всех десантников, но пришлось ограничиться только первым отделением, обозвав его штурмовым. В условиях, когда я желаю сохранить секрет получения синтетических рубинов, затея весьма дорогая. Делать же технологию достоянием других я пока ещё не готов. В кои-то веки искусственные камни работают на прибыль. Мне теперь нужно много денег. Вот обустрою свою вотчину, а там подумаю и о том, чтобы облагодетельствовать людей. Наверное…

Два месяца назад я всё же получил то, что хотел. Угу. Не спешил государь одаривать меня, как и не проявлял особого любопытства по отношении к алмазной трубке. Я даже летал туда на пару с Настей и без сопровождающих, чтобы убедиться, что на месторождении нет ни души. К гадалке не ходить, всё это время люди царя шерстили Оху – остров, выбранный мною для будущей вотчины.

Когда вручали грамоту, даже предложили на замену другой остров, вполне себе обитаемый, богатый пушным зверем и с соседями. Но я отказался, предпочтя глухой медвежий угол, чем, похоже, возбудил ещё большие подозрения. Однако причин не выделять мне желаемое Дмитрий всё же не нашёл. Правда, напомнил, что с этого момента часики тикают, и у меня пять лет на освоение земли.

Но вместо того, чтобы позволить спокойно заниматься обустройством вотчины, государь подкинул мне задание государственной важности. Уж больно расшалились пираты в колониальных владениях его друга и союзника короля Испании. Не возьмётся ли новоявленный потомственный дворянин Горин, приватир Русского царства навести там порядок. На что я, разумеется, с радостью согласился.

Странно? Отчего не направить сюда крейсер или использовать боевой отряд, базирующийся на Барбадосе? Как я уже говорил, пираты чувствуют себя вполне вольготно ровно до той поры, пока они кому-то нужны. Используя для борьбы с воздушными разбойниками военный флот, можно заполучить серьёзный международный скандал.

Приватир же это совсем другое дело. Не имеет значения, что всем известно, чьими цепными псами они являются. Де-юре они сами по себе, и если обидели «честного торговца», то и претензии к ним, и помои на их голову. Русское царство тут вообще ни при чём. Мало того, на захваченное судно наложат арест и по факту его захвата проведут самое тщательное дознание.

Отчего именно я? Мне кажется, государь просто решил дать мне возможность подзаработать, так как всё же заинтересован в том, чтобы остров Оха стал как минимум обитаемым. Ведь только тогда государство может удержать за собой земли, когда на них живут подданные. И никак иначе…

Выполняя наше желание, Василиса забралась повыше, чтобы мы успели насладиться полётом. Впрочем, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Так что вскоре у нас под ногами оказалась палуба испанского среднетоннажного дирижабля. Пираты на борту сопротивления не оказывали, как до того не противился им и экипаж судна. А куда деваться, если на борту нет никакого вооружения, а, как следствие, и «Панциря».

Как уже говорилось, артефакты слишком дорогой и дефицитный товар, а потому имеются далеко не на каждом дирижабле. К примеру, амфибию без «Облегчителя» я не представляю в принципе. По воде судно не разогнать, чтобы оно оторвалось от неё посредством подъёмной силы. Ведь тут в основном работают не крылья, а сам корпус аэродинамической формы. Поэтому амфибии сначала активируют артефакт, поднимаются из воды и только потом начинают взлёт.

Самым востребованным является именно «Облегчитель». Это позволяет увеличить грузоподъёмность и, ясное дело, доходность судна. Затем на очереди… Нет, не «Панцирь», а «Кокон», потому что вопрос пожаробезопасности стоит куда острее возможности отбиться от пиратов. И только в последнюю очередь владелец судна думает о защите.

– Капитан торгового судна «Долорес» испанской короны Хавьер Сан-Мартин, – представился высокий крепкий мужчина с пышными седыми бакенбардами.

– Приватир Русского царства и владелец фрегата «Носорог» Горин Фёдор Максимович, – представился в ответ я. – Где находятся пираты, высадившиеся на ваше судно?

– Как только их корабль сдался, они сложили оружие. Мы передадим их в руки испанского правосудия.

– Вы передадите их нам, а уже мы в руки русского правосудия, – покачав головой, возразил я.

– Но-о…

– Это не обсуждается, – оборвал я капитана. – А сейчас я намерен провести дознание по факту нападения на ваше судно, сеньор Сан-Мартин…

Глава 18

– Всего лишь месяц в этих краях, а уже прибрали третьего корсара, – не в силах скрыть своего восхищения, произнёс чиновник.

Я лишь мысленно усмехнулся по этому поводу. Знаю я, чего он так радуется. Это ведь не только я получу свои премиальные за захваченный фрегат, перепадёт что-то и на долю чиновничьей братии. До суда над капитаном и командой на «Танцовщицу» наложат арест, и пока приговор не вступит в силу, ни о каких деньгах не может быть и речи. Но это и не важно, ведь нужды в средствах я не испытываю. В кои-то веки я не вкладываюсь во что-то, а складываю в кубышку.

– Что с «Изворотливым»? – когда чиновник принял у меня документы, поинтересовался я.

Первого корсара пришлось показательно раздолбать в пух и перья. К сожалению, он мало что оказался над морем, так ещё и упал на мелководье. М-да. В шторм. Так что его разбило вдребезги и разметало обломки так, что и следа не осталось. Хорошо хоть, часть команды сумел спасти и представить воеводе на Барбадосе. Именно это, а не приз, и было основной целью. Мне нужны были свидетели безжалостной и стремительной расправы, чтобы по Карибам поползли соответствующие слухи.

Впрочем, награда за уничтожение пирата всё равно воспоследует. С вступлением в законную силу решения суда по спасённым пиратам на моей груди появится медаль «Воздушный охотник» третьей степени. Ею награждают за захват или уничтожение разбойничьего корабля. За три полагается уже второй степени, за пять и более – первой. Последней награждён был пока только один капитан. Материально это ни в чём не выражалось, но награда ценилась, так как ни за какие иные деяния получить её невозможно.

Второго разбойника, как раз «Изворотливого», я уже брал на абордаж. И снова показательно, так, чтобы кровь и сопли. Ну и члены команды на скамье подсудимых. А впоследствии соответствующие слухи, разлетающиеся по островам, обрастая при этом жуткими подробностями.

К слову, немалую лепту в это внёс столичный борзописец Астахов. Он так красочно расписал похождения бравого приватира, потомственного дворянина Горина, что я и члены моей команды в одночасье проснулись знаменитыми. Его очерк подхватили другие газетчики, причём не только русские. Да отлично получилось! Результатом этого информационного шума стала «Танцовщица», упавшая мне в руки перезрелым плодом. Нам и драться-то почти не пришлось.

– По «Изворотливому» всё ещё ведётся дознание, так что пока порадовать нечем. Но вы не сомневайтесь, всё разрешится к вашей пользе, – заверил чиновник.

– И не только моей, – не сдержался я.

– Это уж как водится, – не стал жеманиться тот.

– Его уже оценили? – поинтересовался я.

– Так и есть. На вашу долю придётся один миллион триста три тысячи сто двадцать пять рублей тридцать пять копеек.

– Неплохо, – хмыкнул я.

– Да прямо хорошо, чего уж там, – улыбнулся чиновник и добавил: – К тому же скоро вас можно будет поздравить с «Воздушным охотником», причём двух степеней сразу.

– Эк-ка вы спешите, уважаемый Спиридон Трифонович, решение по первому ещё не принято, а вы уж и только приведённый фрегат в заслугу ставите.

– Не мне вам рассказывать, что это лишь формальности. Коль скоро его величество лично вам благоволит и оказывает заступничество, то и дознание будет проведено со всем прилежанием. Уж можете не сомневаться. А вина их и без того определена. Все три капитана известные разбойники в этих широтах. Пусть понапрасну кровь и не лили.

– Спиридон Трифонович, а как так случилось, что я один на все Карибы охочусь за корсарами?

– Так ведь они зубатая добыча и без доброй драки их за глотку не взять. Это только вы с ними эдак походя разбираетесь. Военным же вязаться с разбойниками себе дороже. Так-то разнесут в пух и перья, но потом головной болью маяться придётся. Знаете, как говорят – не тронь дерьмо, так оно и вонять не станет.

– Ясно. Ну, документы сдал, вопросов у вас вроде бы нет, тогда, пожалуй, пойду я, – хлопнув себя по коленям, поднялся я со стула.

– Заходите ещё, буду рад вас видеть. – Чиновник вышел из-за стола, чтобы проводить меня.

– Вы прямо не сомневаетесь в том, что я вскорости опять притащу приз.

– В ком ином сомневался бы, но в вас верю, – заговорщицки улыбнулся чиновник.

Ну вот радостно ему. В кои-то веки появился кто-то, от кого и ему польза немалая перепадает. Барбадос достался Русскому царству в результате войны с бриттами лет двадцать назад. Тогда царь сюда отдельную эскадру послал, решив воспользоваться моментом и получить собственную базу в этих широтах.

Сам остров захватили с ходу и без проблем. А вот после пришлось зубами вцепиться. Да потом ещё и дипломатам досталось. Государь волю свою выразил недвусмысленно, Барбадос он не отдаст, даже если придётся продолжить войну. Глядишь, и ещё чего оттяпает. Ну что сказать, бриттам тогда хорошо перца под хвост подсыпали, и инициатива была на стороне Ивана Шестого. Рюрикович согласился уступить многое из захваченного, но вот этот клочок суши на Карибах остался за русским царём.

Так вот, за все прошедшие годы Барбадос ничем примечательным не выделялся. Может, у прежнего царя и были какие-то особые планы на этот регион, Дмитрия Четвёртого они явно не занимали. Государя здесь представлял воевода, в руках которого была сосредоточена как гражданская, так и военная власть. Для обороны у него имелся отряд военно-воздушного флота Русского царства.

Основой экономики острова являлся всё тот же сахарный тростник, разве только возделывают его наравне с обрётшими свободу неграми русские мужики. Через Барбадос осуществляется торговля с испанскими колониями, куда посторонним ходу нет. Уже более двух сотен лет купцы европейских стран ведут там торговые операции через испанских же посредников. В пику англичанам исключение сделали только русским торговцам, да и то объёмы товарооборота незначительные. Однако маржа настолько велика, что у купцов драчка идёт за возможность влезть в небольшую квоту.

Я вышел на широкое парадное крыльцо воеводской управы и осмотрелся. Остров уже более двадцати лет принадлежит русскому царству, но бурного развития приобретённой колонии и строительного бума тут не случилось. А потому, хотя Бриджтаун и переименовали в Георгиевск, вид его оставался прежним, выдержанным в английском колониальном стиле. Что-то там строится на окраинах по мелочам, но на общую картину не влияет.

– Горин Фёдор Максимович? – подойдя ко мне, поинтересовался унтер в чёрном жандармском мундире.

Ожидавшие у авто Топор и Рупор подобрались в готовности прийти мне на выручку. Я подал им знак и с любопытством посмотрел на жандарма.

– Слушаю вас, господин унтер-офицер.

– Вас вызывает к себе начальник жандармского управления их благородие ротмистр Мельников.

– Хорошо, я сейчас же навещу его, – согласно кивнул я.

Потом вновь посмотрел на своих телохранителей, слегка развёл руками, мол, ничего не поделаешь, и направился в соседнее здание. Как-то слишком уж часто я общаюсь с жандармами, не к добру это. С этими ребятками ухо нужно держать востро, не то ещё и голову оттяпают. Хотя в этот раз вызов вполне ожидаемый.

Управа представляла собой неоштукатуренный двухэтажный кирпичный дом. Крыша черепичная, четырёхскатная, со слуховым окном, прямоугольные окна со ставнями, неширокое крыльцо с двумя колоннами и фронтоном. Возможно, в прежние времена он был жилым, но с приходом русских здесь обосновались стражи престола. Часть первого этажа отведена под паспортный стол и другие службы. Непосредственно жандармские чины разместились на втором.

– Добрый день, Фёдор Максимович. Наконец-то я имею честь познакомиться с вами лично. Позвольте представиться, Мельников Агей Данилович.

– Горин Фёдор Максимович, впрочем, вы это и так знаете, – пожимая руку хозяину кабинета, произнёс я.

– Ну, так слухами земля полнится, – с улыбкой пояснил он.

– Странно.

– Что именно, – изобразил искреннее удивление ротмистр.

– Вы вызвали меня, отправив за мной жандармского унтера, и в то же время представились неформально, словно нам предстоит светская беседа. Позвольте, Агей Данилович, развеять ваше заблуждение, если таковое имеет место. Я, несомненно, молод, однако относитесь ко мне не по годам, а по заслугам. Не люблю, когда ко мне относятся, как к мальчишке.

Мельников вернулся за стол и, откинувшись на высокую спинку стула, пристроил кисти рук на столешнице, сцепив их в замок.

– Меня предупреждали, что вы не так просты, как может показаться, – произнёс он уже другим тоном.

– Вас не обманули, Агей Данилович. – Я улыбнулся и кивком обозначил лёгкий учтивый поклон. – Итак, чем могу быть полезен жандармскому управлению? Насколько я знаю, мои приватирские дела проходят сугубо по воеводской управе, где я уже успел отчитаться об очередном рейде.

– Не совсем так, Фёдор Максимович. До тех пор, пока вы не атакуете невинных купцов, сам рейд нас, конечно же, не касается. Однако есть кое-что, что мы никак не можем обойти своим вниманием.

– И что же это?

– Ваши новые пушки, – расцепив пальцы и слегка разведя ладони, произнёс ротмистр.

Не ракетные установки, не новые ракеты, хотя снаряды имеют реактивную тягу, и выстрел сравним с пуском ракеты, а именно пушки. Впрочем, чему я удивляюсь, коль скоро мне прекрасно известно о наличии на борту как минимум троих агентов охранки.

– А что не так с моими пушками? – изобразил я непонимание.

– Ну вот. А говорили, что с вами лучше вести серьёзный прямой разговор, а не разводить экивоки.

– И всё же, отчего мои пушки заинтересовали жандармское управление?

– Вы серьёзно не понимаете, что за оружие создали? Не отдаёте себе отчёт в том, что это предоставляет абсолютное превосходство их обладателю?

– Оу-оу-оу, полегче, Агей Данилович. Абсолютное превосходство. Позвольте полюбопытствовать, кто пришёл к такому умозаключению? – положив руки на столешницу и чуть подавшись вперёд, поинтересовался я.

Вообще-то, я знал ответ. Это вывод ротмистра Мельникова, восседающего передо мной. Флотских не так просто раскачать. Военные всех времён и миров слишком консервативны и любую новинку неизменно воспринимают в штыки. Во всяком случае, пока им не пустят юшку.

Будь иначе, и меня уже атаковали бы офицеры базирующегося на Барбадосе отряда военно-воздушного флота Русского царства. Но, как и в случае с пулемётом, мои пушки заинтересовали именно жандармов. Помнится, коллега Мельникова из Менска ротмистр Остроухов заработал себе жирный плюсик, когда сумел рассмотреть потенциал моего пулемёта. И вот теперь на мне решил погреть ручки ещё один. А я и не против, если что.

– Полагаете, что это не так? – склонив голову набок, поинтересовался хозяин кабинета.

– Знаю, что это не так. – Я покачал головой. – Агей Данилович, артиллерия на борту даёт мне всего лишь временное преимущество. На фоне того, что командиры крейсеров великого князя Большекаменского порой принимают моего «Носорога» за разбойничий корабль и считают легитимной целью, мне необходим козырь, чтобы защищаться. К тому же совсем недавно я получил во владение вотчину и мне просто необходимы средства для её обустройства. Благодаря пушкам я захватил уже пару пиратских фрегатов и навскидку получу за них два с половиной миллиона. Неплохой задел.