Текст книги "Отступник. Книга 3"

– Но возможно это стало именно благодаря пушкам, – не унимался ротмистр.

– Они не так много значат, если нет преимущества в той же скорости для выдерживания нужной дистанции боя. В то же время, чтобы сбить прицел, противник может маневрировать или уйти в облака, в конце концов. На дистанции свыше семисот сажен рассеивание снарядов начинает быстро увеличиваться, и на трёх тысячах оно уже таково, что попадания составляют не более двадцати процентов. Если противник не увалень, наводчики недостаточно хороши, а погода неблагоприятна, то и того меньше. В то время, когда основное вооружение крейсера – его авиагруппа по-прежнему всё так же является грозным оружием. Так что я бы поостерёгся мои пушки называть абсолютным оружием.

– Можете рассказать о них?

– Да тут, собственно говоря, и рассказывать-то не о чем. Я просто срастил ракету, ракетную установку и пушку, получив на выходе нечто среднее. Стреляет дальше и точнее реактивных снарядов, но проигрывает орудиям. Разве только из-за гладкого ствола и меньшего давления газов получилось сделать тонкостенный снаряд и вложить в него больше пироксилина. Хотя по могуществу заряда он всё же вдвое уступит ракетам среднего калибра.

– И в чем секрет?

– В выбрасываемой реактивной струе, конечно же. Благодаря этому у орудия отсутствует отдача. Правда, и начальная скорость снаряда невелика, чтобы её увеличить, у него имеется разгонный двигатель, работает четыре секунды, увеличивая скорость почти вдвое, и, как результат, повышается точность.

– А отчего вы не захотели поделиться секретом с нашим флотом?

– Хотел провести испытания в реальных условиях.

– Вы намереваетесь только испытать новое оружие, но демонтируете всё ракетное вооружение. Как-то не похоже на испытание.

– Хорошо, – пожал я плечами, – я с самого начала верил в свои расчёты. Но доказывать что-либо господам адмиралам из военно-воздушного ведомства я не собираюсь. Очень хочется получить мои пушки? Что же, я предоставлю документацию, опытный образец и сотню снарядов. Пусть тискают, вертят, стреляют и делают выводы.

– Вы не готовы отстаивать своё детище, но от лицензионных отчислений не откажетесь. Не такова ли была ваша позиция и по пулемётам?

– Именно. И она полностью себя оправдала. Как сработает и в этот раз.

– И когда вы сможете передать обещанное?

– Сегодня же отдам своему поверенному соответствующие распоряжения по получению привилегий и представлению опытного образца приёмной комиссии.

– То есть вы не сомневались, что к вам обратятся, и заранее подготовились?

– Разумеется, я в этом не сомневался. Эти пушки не перевернут тактику ведения воздушного боя, но всё же внесут в неё существенные изменения. Неужели вы полагаете, что я этого не понимал? И да, поверьте, лицензия казне обойдётся недёшево.

– Это уж как водится. Вы имеете славу человека, который не упустит свою выгоду.

Покинув жандармское управление, я направился прямиком в трактир, где мы договорились встретиться с Настей. Пока ожидал её, связался с присяжным поверенным Митрофановым и отдал все необходимые распоряжения. Благо нужный человек у него уже имелся, именно он представлял мой пулемёт. Не вижу проблем в том, что теперь это безоткатное орудие.

– Привет. Давно ждёшь? – спросила Настя, опускаясь на стул напротив меня.

– Не очень. Но думаю, что заказ уже готов.

Я встретился взглядом с половым, и тот, коротко кивнув, поспешил на кухню, а вскоре появился с подносом, заставленным моим заказом.

– Как всё прошло в управе? – поинтересовалась Настя.

– За «Изворотливого» мы получим миллион триста.

– Отличная цена, – удовлетворённо кивнув и придвигая к себе тарелку с мясными щами, произнесла она.

И правда, отличная. Тем более если учесть, что парни не имели права на долю в добыче. Они состояли у меня на службе, получали жалованье и полагающиеся боевые. Которые, должен заметить, куда выше, чем у кого-либо другого. Впрочем, премиальные экипаж, конечно же, получит в зависимости от личного вклада.

– И это не всё, – также подступаясь к первому, многозначительно хмыкнул я.

– Ого. Да у тебя прямо насыщенная первая половина дня.

– Меня вызвал к себе начальник жандармского управления… – Я сделал паузу и добавил: – По поводу пушек.

– Значит, всё сработало именно так, как ты и рассчитывал?

– К чему ломиться в дверь, толкаться плечами и доказывать, что ты не дурак, если это удовольствие можно предоставить другим. Опять же, я хочу получить максимум выгоды. Пока суд да дело, мы сумеем захватить ещё пару-тройку корсаров и значительно пополнить нашу мошну. Ты ведь помнишь, что нам нужно очень много денег.

– Твою мошну, Горин, и это тебе нужно очень много денег. Я заключила с тобой договор и получаю жалованье, – ткнув в мою сторону ложкой, поправила меня Настя.

– Это уже не смешно. Ответь уже согласием, и поставим в этом вопросе точку.

– Я всё ещё думаю, – покачала головой она и вновь вернулась к прерванной теме. – И сколько у тебя есть времени?

– Думаю, производство пушек и боеприпасов наладят уже к весне будущего года. В это же время я начну получать лицензионные отчисления.

Закончив с обедом, мы вышли из трактира и хотели было направиться к автомобилю, как я приметил Василису и Бивня. Вообще-то, ничего удивительного. Они часто бывали вместе как вдвоём, так и в компании других пилотов. Но тут один нюанс. Они только что вышли из гостиницы.

– Ты подумал о том же, о чём и я? – дёрнув меня за рукав, спросила Настя.

– А ты думаешь, они ходили туда, чтобы полюбоваться достопримечательностями? – делая знак телохранителям оставаться на месте и направляясь в их сторону, произнёс я.

– Горин, не надо, – попыталась она остановить меня.

– Ага. Щаз-з-з, – возразил я. – Василиса Семёновна, Борис Степанович, какая неожиданная встреча, – окликнул я их.

Есть! Ни разу я ещё не наблюдал настолько смущённую Василису, не говоря уже о Бивне, которому подобное, казалось, вообще не свойственно.

– Не вижу ничего неожиданного, город не столь уж и велик, – нашёлся с ответом Бивень.

– Ну да. И гостиниц тут предостаточно.

– А что вас так удивляет, Фёдор Максимович? – теперь уже взяла себя в руки и Ларионова.

– Признаться, от тебя, Василиса, я такого не ожидал.

– С чего бы?

– Да так, ни с чего.

– А вот недомолвок не надо, Лютый, – покачав головой, произнёс Бивень. – Я имею серьёзные намерения в отношении Василисы Семёновны, а потому хотел бы ясности.

– Кхм. Оно действительно того не стоит, – понимая, что совершил глупость, смутился я.

Вот какого хрена! Ну, шли они и шли бы себе. Ведь Настя пыталась меня остановить. Но не-ет, захотелось поддеть. А вот теперь чувствую неловкость. Господи, и ведь не юнец какой, за плечами солидный жизненный опыт. М-да. Что ни разу не мешает порой совершать глупости.

– Лютый, сказал А, говори и Б, – вновь потребовал Бивень.

– Ну… Признаться, я думал, что Василису мужчины не интересуют.

– С чего такие выводы! – покраснев, возмутилась Ларионова.

– Я ни разу не видел, чтобы ты к ним проявляла интерес, а ещё Мария…

– Федя, ты дурак? – опешив, спросила она.

– Похоже, ему сегодня напекло голову, – едва сдерживая смех, поддержала её Настя.

– Пожалуй, что не сегодня, а давно и крепко, – покачала головой Ларионова.

– Согласна, тяжёлый случай, – глубокомысленно произнесла Бирюкова.

Бивень смотрел на меня, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться во всё горло. И в этот момент в моей голове зазвучал голос Курасова.

– Фёдор Максимович?

– Да, – поднеся палец к горошине за ухом, поспешно ответил я.

– «Удачливый» собирается покинуть гавань. Мы его пометили, – доложил безопасник.

Курасов со своим помощником Борщёвым сейчас находился на Ямайке, где и базировались карибские пираты. Именно по этой причине они и чувствовали себя в относительной безопасности. Разгромить их базу означает объявить войну англичанам, которые искренне никак не могли понять, что в Порт-Рояле находится самый настоящий разбойничий вертеп.

– Отличная работа, Вадим Альбертович. – И уже к своим собеседникам: – Ну что, други мои, у нас новая цель. Некий капитан Родерик Кейси.

– Это отлично, но… – начала было Василиса.

– Ой, всё. Шуток не понимаешь, что ли, – отмахнулся я, чувствуя, что уши опять начинают гореть.

Глава 19

Я вложил в гнездо очередной амулет и, отстранившись, посмотрел на дело рук своих. Получилось вполне прилично. Шесть амулетов из синтетического рубина – «Панцирь», «Кольчуга», «Кокон», «Лист», «Кошачий глаз» и «Облегчитель» расположились вокруг пятидесятикаратного «Зарядника», будучи всё время на подзарядке.

Удовлетворившись осмотром, я взял однокаратный «Лжекамень», у него самая простая форма для огранки, а мне без разницы, какой именно амулет использовать. Он тоже из искусственного рубина, только полученного по методу Вернейля, и сейчас не напитан Силой. Аккуратно, чтобы не дай бог не задеть «Зарядник», я поместил его в гнездо, отделённое малахитовой пластинкой. Убедился, что всё в порядке, и со стальным щелчком закрыл крышку коробки из нержавеющей стали.

Всё, больше её не открыть, если только не развеять или не вытянуть из амулетов Силу. В любом другом случае неправильный «Лжекамень» соприкоснётся в «Зарядником», напитается Силой и сработает как детонатор, устроив хороший такой бадабум. Как показали испытания, камни разлетаются в пыль, и что там была за начинка, уже не разберёшь.

– Вот и всё, – удовлетворённо произнёс я, подбрасывая коробочку на ладони.

Размером не больше портсигара, весит около полтораста грамм. Удобно носить в подсумке на поясе или в кармане, без разницы. Весь корпус перфорированный, изнутри выложен тканью, чтобы скрыть от глаз содержимое. Без этих отверстий тот же «Облегчитель» или «Лист» сработали бы только в отношении коробки. Но при условии, что отверстия составляют более тридцати процентов площади изделия, амулеты воздействуют уже на владельца.

– Уверен, что будет работать как надо? – оторвавшись от своих бумаг, с сомнением поинтересовалась Настя.

Коробку я изготовил в слесарке, но снаряжал камнями уже в её рабочем кабинете. Ну или нашем. Это единственное место на «Носороге», где мы могли чувствовать себя свободно и общаться без оглядки.

– Уверен.

Сказав это, я отжал кнопку активации «Облегчителя» и тут же почувствовал лёгкость во всём теле. Ровно то, что всегда испытывал, стоило только попасть под воздействие амулета. Повторное нажатие, и вновь навалилась тяжесть. В смысле сейчас-то просто вернулось прежнее ощущение нормальной массы тела. Но после длительного использования чувствуется именно тяжесть.

– Если хочешь, проверь сама. Вот эта кнопка убирает малахитовую шторку и активирует «Облегчитель». А вот этот рычажок закрывает малахитовые шторки, изолируя Силу, – протянул я ей коробку.

Настя приняла её, повертела в руках, после чего нажала на кнопку активации «Облегчителя», потом закрыла шторки и удовлетворённо кивнула.

– Действительно работает как надо. Только, по-моему, для этих камней коробка слишком большая. Да и гнёзда, насколько я смогла рассмотреть, тоже с изрядным запасом. В особенности под «Зарядник» и «Панцирь».

– Ну не делать же мне под каждого бойца индивидуальный комплект. Это, – я вновь подбросил коробку, – стандартный контейнер, я закажу их в городских слесарных мастерских. Мне останется только закрепить малахитовые пластины и укомплектовать нужными амулетами. Впоследствии подзаряжать комплекты можно будет, просто поместив в поток Силы. Ну или ты сумеешь это делать, благо теперь для этого не нужен непосредственный контакт.

– Хм. А неплохо придумал. И постоянно иметь при себе не обязательно, можно хранить в оружейном шкафу, а с собой носить свои личные амулеты. А то мало ли вдруг потеряется, ты же взыщешь за утрату.

– Взыщу, конечно.

– И сколько типов наборов будет?

– Пока планирую два. Стандартный, как этот, с пятидесятикаратным «Зарядником» и двадцатикаратным «Панцирем», скажем, индивидуальный комплект или сокращённо ИК. И штурмовой, ШК, соответственно по двести карат.

– А что будешь делать с уже имеющимися топазовыми амулетами? У тебя немало камней большого объёма.

– Да ничего не стану делать. Пусть мелькают как лишнее подтверждение того, что я использую топазы.

– Запретный плод сладок. Кто-нибудь обязательно заинтересуется, отчего комплекты находятся в наглухо запечатанных контейнерах.

– Тогда и сам подорвётся, и прихватит с собой тех, кто окажется рядом. На этот счёт я проинструктирую строго-настрого. Ну и вот, – я вновь подбросил коробочку, – пожертвую образцом, чтобы продемонстрировать, что случится с особенно любопытными. Только нужно подумать, как сделать так, чтобы во время демонстрации никому башку не оторвало.

– Это вызовет опасения, но не объяснит, отчего контейнер запечатан наглухо.

– Потому что дружинник может потерять всё что угодно, а амулеты денег стоят. Контейнер же потерять сложнее, чем небольшой камень амулета. Опять же, если кто пожелает затрофеить комплект, будет неприятно удивлён.

– Так себе объяснение.

– Нормально.

– А по-моему, это вызовет вопросов чуть меньше, чем появление у парней искусственных рубинов. Как по мне, то проще использовать зашитые мешочки, любопытства к которым будет куда меньше.

– Непременно найдётся какой-нибудь умник и распотрошит его. Нет уж. Лучше пусть ходят слухи один страннее другого, чем уже завтра правда вылезет наружу. Опять же, тут заложена защита от «Рассеивателя». И вообще зря я, что ли, трудился в поте лица целую неделю…

Четвёртого пирата мы таки прижали. Дождались, пока он возьмёт на абордаж танкер, шедший из Венесуэлы, после чего поймали его с поличным. Правда, этот Родерик Кейси оказался не робкого десятка, и головорезы на борту «Удачливого» задирать лапки не спешили. Хотя и самоубийцами не были, так что повторить подвиг командира «Изумруда» никто не решился.

Примерно треть команды погибла, мы обошлись без потерь. Абордажная команда, уже высадившаяся на танкер, предпочла не оказывать сопротивление. Признаться, я даже был рад случившейся драке. Моим парням нужен боевой опыт, который иначе как в деле не получить. Ни одна самая реалистичная учебная схватка не даст того, что можно получить даже в скоротечном, но настоящем бою.

Однако на этом наша вольготная жизнь закончилась. Британцы вздыбились не на шутку. Мировая общественность была не просто взбудоражена, а возмущена русским «пиратом», терроризирующим «честных торговцев». Все требовали немедленно изловить меня и представить перед судом.

Волна поднялась такая, что дело могло дойти и до военного конфликта. Британцы где-то даже хотели этого, обуреваемые реваншистскими настроениями. То и дело звучали призывы вернуть утерянный Барбадос и перевернуть позорную страницу его истории. Но подобное обострение явно не входило в планы Дмитрия Четвёртого. Он стремился укрепить союз с испанской короной и в то же время избежать войны с английской.

Мельников, начальник жандармского управления Барбадоса, вызвал меня и предложил пока поумерить свой пыл. По меньшей мере до вступления решения суда над разбойниками в законную силу. Факты и приговор должны будут серьёзно разбавить безудержный и безосновательный вой.

Имелся целый ряд зарубежных изданий, лояльных русскому царю. Причём ни какие-то там занюханные жёлтые листки, а авторитетные газеты и журналы. Разумеется, их лояльность небескорыстна, но ведь главное это результат. Сейчас они лишь высказывали сомнение, со сдержанным достоинством указывая на то, что любое уважающее себя издание будет оперировать фактами, а не досужими сплетнями.

Вынужденное безделье я решил провести с пользой. Ставка на оснащение своих бойцов серьёзными амулетами обходилась мне слишком дорого. В настоящий момент я закончил экипировку экипажа и оснащение «Панцирями» огневых точек. Но если я хочу, чтобы моя будущая дружина была упакована не хуже, то мне нужно решать эту проблему.

Переплачивать за топазовые амулеты я больше не хотел и уже пересмотрел условия сотрудничества с владельцем амулетной лавки в Пскове. Теперь меня не интересовали бартерные сделки, и я предпочитал деньги.

Не сказать, что его это обрадовало, ведь прежде он получал прибыль сразу с двух концов. Покупая у меня амулеты подешевле, он продавал мне необработанные контрабандные топазы подороже. Впрочем, несмотря на падение прибыльности, предприятие всё ещё оставалось настолько выгодным, что Мартьян Ярославович не спешил прикрывать лавочку.

Искусственные рубины обходились мне пусть и недаром, но на порядок дешевле. Поэтому я решил-таки сделать ставку на них. С другой стороны, не мог себе позволить использовать их в открытую. Ведь тогда, дабы избежать крупных неприятностей, мне пришлось бы поделиться секретом синтеза камней со многими. А это обрубило бы мне серьёзный источник дохода.

Думал я над этим вопросом уже давно и безуспешно. Однако за прошедшее время и благодаря общению с Настей я узнал достаточно много нового о природе Силы и амулетах. А ещё сумел придумать конструкцию контейнера для базового комплекта моих бойцов. Воспользовавшись же вынужденным бездельем, сумел воплотить свою задумку в жизнь.

Получилось не сразу, но с четвёртой попытки в моих руках оказался окончательный вариант. Изначально контейнер был открывающимся, но я переделал крышку, которая стала запираться наглухо. Теперь её можно вскрыть либо с помощью слесарного инструмента либо ломать к чертям собачьим. Но, как уже говорилось, в этом случае получится бадабум…

– Значит, ты закончил? – уточнила у меня Настя, указывая взглядом на контейнер с амулетами.

– В принципе, да, – по обыкновению пожал я плечами. – Хочешь полетать?

– И полетать, и чтобы ты меня покатал, – склонив головку набок, игриво произнесла она.

Ну что тут сказать, летать она любила. Причём делала это настолько хорошо, что даже Бивень с его многолетним опытом, глядя на это безобразие, лишь горестно вздыхал. А ещё она с лёгкостью переносила такие перегрузки, с которыми не мог управиться даже я, в смысле тело реципиента в режиме аватара. А это весьма впечатляющие показатели. Новые фигуры высшего пилотажа Бирюкова пока ещё не придумала, хотя я и не удивлюсь, если вдруг изловчится. Одарённая, влюблённая в небо, и этим всё сказано.

А для того, чтобы это самое небо лучше ощущать, ей нужна медитация в полёте, что я ей регулярно и обеспечивал. Признаться, мы летали каждый день, но когда она просила вот так, заигрывая и хлопая ресницами, я понимал, что обычной полуторачасовой прогулкой дело не ограничится.

– Ну и куда ты хочешь слетать, хитрюга? – поинтересовался я.

– Я слышала, что в Лечерии карнавал просто невероятный.

– В Лечерии?

– В Лечерии.

– Это в городе, что в шестистах вёрстах по прямой?

– Ну да! – задорно кивнула она. – Праздник начинается послезавтра и будет проходить целых три дня. Не берём с собой никого, летим одни. Только ты и я.

– И зачем мне тогда нужны телохранители, если я буду устраивать вот такие выверты?

– Горин, ты что, теперь будешь от каждой тени шарахаться? Да откуда кто узнает, куда мы с тобой полетели? Просто скажи, что будем отсутствовать пять дней. На всякий случай оставим Топору «Маяк», чтобы он мог отслеживать наше местоположение. Но скажем, чтобы молчок. Хоть отдохнём, ни о чём не думая.

– Хм. Знаешь, а ведь ты права. Не кататься же всю оставшуюся жизнь в танке.

– При чем тут танк? – имея в виду ёмкость под жидкость, удивилась она.

– Ну это типа спрятаться в бочку и не высовываться, – пояснил я.

– Так я об этом же и толкую, – согласилась подруга.

– Ладно. Уговорила, пошли собирать вещи, – отставляя ИК в сторону, решительно произнёс я.

Едва оказавшись в каюте, я сразу понял, что Настя подготовилась загодя. Открыв платяной шкаф, она извлекла из него два саквояжа, которые мы брали с собой во время поездок, предусматривавших отдых. То есть собрала она не только свои вещи, но и мои. Оставалось только на месте разжиться утюгом и привести одежду в порядок.

Сами мы оделись, как обычно: рубахи, кожаные куртки, галифе, сапоги, оружейные пояса. Ну и полюбившиеся нам федоры, конечно же. Разгуливать без головных уборов тут не принято. Даже самая настоящая голытьба носит видавшие виды фуражки, порой и с прорехами или ломаными козырьками.

Оружейный пояс, куда же без него. И на этот раз я ничуть не стеснялся пользовать «Пробои» и «Стилеты», будучи потомственным дворянином, я имел на это право и не видел причин лишать себя подобного козыря. Пули моего револьвера «Коловрат» калибра девять миллиметров вмещали в себя шестикаратный амулет, способный пробить вдвое больший «Панцирь». Весомый аргумент, чего уж там. На правом бедре «хауда» с вполне сопоставимыми характеристиками. Под мышкой «бульдог», с которым я в принципе никогда не расстаюсь.

А вот карабины брать с собой не стали. Я посчитал это лишним. Не на войну же в самом-то деле. Если бы нам предстояла драка или мы направлялись в дикие места, это было бы вполне оправдано, но мы ведь на карнавал собрались.

– Ну что, Гаврила, готова наша птичка? – спросил я здоровяка, опуская на пол оба саквояжа.

– Да что сделается твоему «Дрозду», Фёдор Максимович. Ты мне лучше скажи, оно и впрямь нужно переться без охраны не пойми куда.

Маршрут я ему, конечно, не называл, но вместе с тем приказал закрепить дополнительные баки, что существенно увеличивало дальность полёта. Вообще-то, хватило бы и стандартного бака, но в этом случае топлива оказалось бы впритык, а я привык иметь простор для манёвра. Делать же промежуточные посадки не хотелось.

– Гаврила, иногда хочется просто отдохнуть.

– Фёдор Максимович… – а вот и Топор, старший телохранитель.

– Так, всё! Ты приказ получил? – оборвал я его на полуслове.

– Так точно.

– «Маяк» и «Разговорник» при тебе?

– Так точно.

– Всё. Вопрос закрыт, – тоном, не терпящим возражений, резюмировал я.

После чего подхватил саквояжи и направился к аэроплану, где Настя уже заканчивала предполётную подготовку. Открыл багажный отсек, разместил наши вещи и посмотрел на подругу.

– «Дрозд» к полёту готов, – улыбнувшись, доложила она.

– Тогда грузимся.

Я поставил ногу на подножку и, поднявшись на крыло, подал руку подруге. Она приняла помощь, хотя и не нуждалась в этом, но одарила меня многообещающей улыбкой. Что-то мне подсказывает, что эта поездка будет для меня незабываемой. От этих мыслей в животе тут же разлилось тепло, а по телу пробежала дрожь сладостного ожидания. Настя в принципе темпераментная, но когда её накрывает особенное настроение, это вообще ни с чем несравнимо.

Помог подруге устроиться в задней кабине, а сам полез в переднюю, устроился поверх уложенного параплана и застегнул ремни подвесной системы. Надел шлемофон, но очки на глаза опускать не стал, кабина здесь герметичная и надобности в этом никакой. Прежде чем опустить фонарь кабины, поместил в ниши три амулета – «Панцирь», «Кокон» и «Облегчитель». Без последнего я вряд ли смогу взлететь, уж больно «Дрозд» получится перегруженным.

Глянул на Гаврилу и поднял вверх большой палец. Тот ответил мне тем же, после чего я подал пар на рабочие цилиндры. Винт рубанул воздух, быстро выходя на максимальные обороты, а аэроплан дёрнулся вперёд, как застоявшийся жеребец, но тормоза и упоры под шасси его удержали.

Во время взлёта с летящего дирижабля в них надобности нет, и самолёт сразу начинает движение. Но там есть запас по высоте, машина сначала проваливается, после чего ложится крыльями на воздушный поток и набирает высоту. Но сейчас «Носорог» стоял в гавани, а потому по упрощённой схеме не взлететь.

Винт набрал максимальные обороты, и когда упоры опустились, «Дрозд» сорвался с места ретивым скакуном, быстро набирая скорость. Мимо промелькнули другие машины, находящиеся на стоянке, люди, занимающиеся своими делами, различное оборудование. Наконец меня охватила лёгкость полёта, а тело слегка вжало в сиденье.

– Ну что, подруга, поболтаем, или ты сначала медитировать? – произнёс я, когда набрал высоту.

– Сначала медитация, – решительно произнесла она и добавила: – Нам лететь три часа, наболтаемся ещё.

– Согласен. Тогда у тебя час, время пошло.

Вот уж чего я не собирался делать, так это давать ей какие-либо поблажки в работе с Силой. Мне нужен адекватный одарённый, а не сбрендивший. Да и любовница, поехавшая кукухой, как-то не очень. Что же до замужества, то я решил больше не поднимать этот вопрос. В конце концов меня всё устраивает. Ну и такой момент, предложение я сделал, причём не единожды, теперь буду тупо ждать ответа…

О чём только не думаешь, пока ведёшь самолёт заданным курсом. Автопилота тут нет и почитать книжку не получится, а так и машиной управляешь, и голова хоть чем-то занята, и время течёт незаметно.

– Эт-то ещё что за хрень? – я в удивлении уставился на тёмную стену, быстро надвигающуюся с севера.

Оно конечно, так-то нежелательно, но, похоже, сейчас не до нежностей. Я заглушил генератор, разом выхватывая Настю из медитации.

– Горин! – послышался в головных телефонах возмущённый голос подруги.

– Направо посмотри, – потребовал я.

– Ох, божечки! – воскликнула она, не только увидев то, что видел я, но и почувствовав возмущение Эфира.

Радар из Насти, может, и не совершенный. Но изменение погоды она всегда ощущала заблаговременно. Мало того, знала, как нужно построить маршрут, чтобы обойти грозовой фронт или миновать его с минимальными потерями. И вот этой радости, растянувшейся до горизонта, мы, возможно, сумели бы избежать, не медитируй она.

– Насколько всё плохо? – поинтересовался я.

– Нас накроет раньше, чем я успею вывести «Дрозда» в безопасность. Передай мне управление.

Я и не подумал возражать, тут же выполнив её просьбу. Она реально пилотировала лучше меня, к тому же чувствовала Эфир, ей и карты в руки. А надвигающаяся мутно-серая стена пугала по-настоящему.