Текст книги "Отступник. Книга 3"

Глава 20

– Настя, что это вообще? – не удержался я от вопроса, передав ей управление «Дроздом».

– Шквал. К Эфиру не имеет отношения, просто природное явление. Но приближается слишком быстро, я не успеваю ничего сделать.

– А подняться до потолка?

– Фронт слишком широк и высок, не обойти и не пройти над ним. Так что будем надеяться, что наша птичка выдержит.

В голосе подруги слышится нервное напряжение, что не внушало оптимизма. Увы, но тут ничего не остаётся, кроме как надеяться на её мастерство. Карибы славятся своими внезапными шквалами как природными, так и результатом возмущений в Эфире.

Впрочем, несмотря на свои слова, она всё же попыталась забраться настолько высоко, насколько это было вообще возможно. Всё же наличие запаса высоты куда лучше его отсутствия. Конечно, там воздух разряженный и в случае разгерметизации мало нам не покажется, но лучше уж кислородное голодание с запасом времени для принятия решения и возможности использования параплана, чем отсутствие оных.

Стихия ударила внезапно и мощно. Вот только что мы летели в спокойном воздушном потоке и вдруг словно оказались в бурном течении горной реки. Несмотря на усилия Насти, нас болтало, трясло и кидало, будто щепку. Впрочем, кое-какое управление аэропланом мы всё же сохранили, иначе рухнули бы в море.

Мы это потому, что пришлось задействовать двойное управление. У Бирюковой банально не хватало физических сил, чтобы удерживать в руках штурвал, и мне приходилось помогать ей. Она подавала мне команды по внутренней сети, и я следовал её указаниям. Получалось с некоторым запозданием, но это куда лучше, чем оставить её один на один со стихией с явно проигрышным раскладом.

Как бы ни приходилось сложно, у меня крепла уверенность в том, что нам всё же удастся выстоять. Несмотря на то, что нас несло куда-то на юг, шквал явление кратковременное, а потому нужно лишь выстоять, а там он просто сойдёт на нет.

М-да. Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Или здесь лучше подойдёт другая поговорка – не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Да какая, собственно говоря, разница! Стоило только мне увериться в том, что мы выстоим, и всё будет хорошо, как в нас прилетело нечто увесистое и на большой скорости. После я сумел восстановить картинку и понял, что это был серьёзно повреждённый аэроплан «Кёртисс», одноклассник русского «Сундука».

Удар был такой силы, что я едва не сломал шею и хорошенько приложился о триплекс фонаря, отчего по стеклу разбежались полосы трещин. Спасибо шлемофону, не разбил голову. Треск ломающейся древесины, скрежет металла, визг разлетевшегося винта. «Панцирь», конечно, пытался нас спасти, но не выдержал таранного удара, разом лишившись всего заряда Силы. Искорёженный остов «Дрозда» закрутило в беспорядочном и бешеном танце. Плоскости его крыльев ещё сохраняли парусность, а потому к воде он устремляться не спешил, вертясь пропеллером в центре разбушевавшейся стихии.

– Настя, слышишь меня?! – вызвал я её, надеясь, что внутренняя связь работает.

Одновременно с этим я откинул фонарь, готовясь к прыжку. Оставаться в машине нельзя, но и прыгать без подруги я не мог. Голова тут же пошла кругом, но не от того, что нас кружило как щепку, и не от ветра, стеганувшего по лицу. Мы слишком высоко, и недостаток кислорода тут же заявил о себе.

– Я в порядке, – послышался в головных телефонах её голос.

– Готова прыгать?

Спрашивая это, я извлёк из ниш самолёта крупные амулеты, убрав их во внутренний карман куртки. Ситуация, конечно, аховая, но коль скоро есть возможность спасти дорогие амулеты, то не вижу причин этим пренебрегать. На секундочку, это почти полмиллиона рублей!

– Да, готова, – отозвалась подруга.

– Тогда прыгай.

Убрал «Лист» в малахит, иначе параплан не раскроется. Это ведь не маленький вытяжной парашют и не комбинезон-крыло. Им, чтобы расправиться, достаточно и плавного спуска посредством амулета. Здесь же необходим сильный воздушный поток, шёлк не так лёгок, как парапланерная ткань двадцать первого века. Хотя-а-а уж с чем с чем, а с воздушным потоком тут сейчас всё в порядке. И даже слишком.

Параплан раскрылся сразу, меня дёрнуло с такой силой, что я даже услышал, как хрустнули косточки. Впрочем, состояние костей меня сейчас беспокоило куда меньше, чем целостность параплана, уж больно громкий получился хлопок у строп и купола. Но, слава богу, обошлось, и ткань выдержала натиск.

Едва удостоверившись в том, что параплан уверенно несёт мою тушку, я начал вертеть головой, стараясь понять, где находится Настя. Бесполезно, ничего не видно, одна только серая хмарь и секущие лицо струи дождя. Взять же в руку «Маяк», чтобы с его помощью определить направление, у меня не было никакой возможности. Во-первых, меня крутило так, что это было попросту бесполезно. А во-вторых, я вынужден был сосредоточить всё своё внимание на управлении парапланом, иначе мой полёт продлился бы недолго.

И вдруг всё закончилось. Как-то разом и совершенно внезапно. Вот только что меня вращало, как на каком-то бешеном аттракционе, а теперь я свободно парил, оседлав воздушный поток и глубоко дыша. Ну что тут сказать, запас по высоте вышел изрядным настолько, что от нехватки кислорода голова кругом. А ещё холодно. Чертовски холодно! Настолько, что лёгкая кожаная куртка не спасает, ощущение такое, словно я оказался нагишом в сугробе. Но это ничего, с этим я ещё как-нибудь разберусь.

– Настя, – коснувшись горошины за ухом, позвал я.

– Со мной всё в порядке, я вылетела из шквала. Только дышать трудно.

– Ты где?

– В семи вёрстах южнее тебя и на полверсты ниже.

Ей проще. Это я должен взять «Маяк» в руку и только тогда смогу определить направление и дистанцию до неё, а вернее, второго амулета под её кожей. Она же способна проделывать это без этих лишних манипуляций.

– Я лечу к тебе, – произнёс я.

– Не снижайся. До ближайшего острова больше двухсот вёрст, так что запас высоты не помешает. Планируй курсом на юго-юго-запад. Я тебя догоню, – возразила она.

– Понял тебя.

Спорить глупо, с её чутьём малейших колебаний Эфира она сумеет поймать нужный воздушный поток и догнать меня. Ну, вот такая у меня подруга: одарённая, самостоятельная, да ещё и не робкого десятка. Остаётся только постараться помедленней терять высоту, стойко перенося затруднённое дыхание и холод. И да, не помешало бы всё же озаботиться кислородным баллоном вот на такой непредвиденный случай.

Она нагнала меня примерно через полчаса. Спасибо погоде и крепкому ветру, благодаря чему мы теряли высоту до крайности медленно. А ещё в указанном Настей направлении мы заметили остров. Я прикинул наше положение и пришёл к выводу, что до суши мы доберёмся без проблем. Хотя этот клочок земли и был необитаемым, не беда. Достаточно связаться с Топором, и он организует спасательную экспедицию.

– Жалко «Дрозда», – послышался в голове голос Насти.

Она парила уже рядом со мной, но какой смысл кричать и надсаживать горло, если можно воспользоваться амулетом, благо погода это вполне позволяет.

– И на старуху бывает проруха. С другой стороны, это где-то даже и хорошо, – ответил я.

– Хорошо? Издеваешься. «Дрозд» был такой лапочка.

– Вот именно поэтому я и не заказывал другой аэроплан. Двухместный, с герметичной кабиной, мощной машиной, хорошим запасом хода, большей грузоподъёмностью и с серьёзным вооружением.

– И опять такой, что без «Облегчителя» не взлетит, – хмыкнула она.

– С чего бы ему не взлететь. Очень даже взлетит. Хотя мысль сделать его более компактным, конечно, интересная. Надо будет обдумать это.

– Фёдор, смотри!

Я посмотрел в сторону, куда она указывала. Примерно в пятнадцати вёрстах и эдак на пару ниже нас летел дирижабль. Судя по очертаниям, гражданский, во всяком случае, таран не видно. Впрочем, совсем скоро мы сумеем рассмотреть, что именно это за судно и, скорее всего, увидим даже название. Мы с ним движемся по сходящимся курсам, и у нас нет никакой возможности отвернуть. Вот если бы у меня за спиной, как у Карлсона, имелся моторчик, тогда совсем другое дело.

Кстати, вот не интересно кто это от слова совсем. И уж тем более не хотелось бы, чтобы это оказались англичане или французы. Пусть пиратов из лягушатников я пока и не щипал, тем не менее месье с не меньшим энтузиазмом пожелают заполучить мою тушку для проведения показательного, а главное, «справедливого» суда.

– Испанский флаг, – произнесла Настя, задействовав плетение «Дальнозокость».

– Название прочесть можешь? – поинтересовался я.

– Пока нет, нужно ещё немного сблизиться, – ответила подруга.

– Если он не отвернёт, – согласился я.

– Лучше бы не отворачивал, – озабоченно произнесла она.

– Что-то случилось? – силясь понять, в чем проблема, спросил я.

– Ещё немного, и мы выйдем из зоны восходящего потока, а ещё надвигается штиль. Чистого запаса высоты, чтобы спланировать к острову, нам не хватит.

Я всегда полагал, что полёт параплана над морем не так эффективен, как над землёй, так как восходящие потоки, на чём и держится палапланеризм, над морями и уж тем более океанами явление редкое и слабо выраженное.

Однако Настя убедила меня в обратном. Правда, если над сушей знающий парапланерист может определить наличие и характер потока по приметам и особенностям рельефа, то над водой остаётся лишь гадать. Но это обычному человеку. Одарённый же чувствует поток, видит его направление, границы и силу.

– Что такое не везёт и как с ним бороться, – скрежетнул я зубами. – Настя, правим на дирижабль.

– Ты хочешь сесть на его верхнюю палубу?

– Не вижу другого выхода. И хорошо, если мы успеем пройти над ним, скорость у нас поменьше будет.

Подруга помолчала какое-то время, как видно, прислушиваясь к своим ощущениям и поведению Эфира.

– Должно получиться, – наконец произнесла она.

– Только не забудь активировать «Лист» и прямо над палубой отстегнуть стропы, а то сдует к Бениной маме.

– Я помню, – заверила подруга.

Ну что сказать, с посадкой нам повезло, вышли точно на верхнюю палубу. Буквально в метре от него я отстегнул стропы, и параплан улетел куда-то вверх, где быстро скукожился и бесформенной тряпкой устремился к морю.

Увы, но снаряжены мы были не для абордажа, а потому никаких тебе ботинок, налокотников, наколенников и уж тем более перчаток, подбитых акульей кожей. Уцепиться буквально нечем, даже несмотря на отсутствие оледенения и влаги. Меня просто сдуло, и я едва успел ухватиться за стойку лееров, да ещё и подхватить катящуюся кубарем Настю.

– Ты как, подруга? – поинтересовался я, прижимая её к себе.

– Н-нормально. Горин, ты не прижимайся так, а то люди бог весть что подумают.

Ага. Язвит, значит, нервничает. Впрочем, кто тут не будет нервничать, когда тебя несёт кубарем с перспективой отправиться в долгий полёт к бушующим волнам. Шквал пронёсся и ушёл дальше, но море и не думало успокаиваться. Впрочем, хорошо всё то, что хорошо кончается.

Я подмигнул Насте и, ухватившись за леера, поднялся на ноги, после чего помог ей. Ветер в лицо, но это не страшно, главное, что глаза прикрыты очками, хотя, конечно, не сечёт лицо дождём, и на том спасибо. Осмотрелся, определяясь, куда именно направиться.

Палуба не артиллерийская, а всего лишь верхняя. Но конструктивно всё исполнено так, что устроить огневые точки не составит труда. Шагах в тридцати прозрачный фонарь люка, ведущего на трап. Сквозь стекло на нас взирали сразу два молодых паренька в форме офицеров гражданского флота. По всей видимости, их привлекли необычные парашюты с квадратными куполами и то, как мы на них планировали.

– Ну что, может, всё же пойдём в тепло? – предложил я.

– Пожалуй, – согласилась Настя.

Признаться, пришлось немного постараться, чтобы не проехаться и не упасть. Только при отсутствии акульей кожи понимаешь, насколько она упрощает жизнь.

– Господа, позвольте представиться, потомственный дворянин Русского царства Горин Фёдор Максимович и дворянка Русского царства Бирюкова Анастасия Ильинична, – когда мы наконец оказались под фонарём, произнёс я.

– Младший механик грузопассажирского лайнера «Милагрес» Габриэль Лопес, – представился первый из офицеров.

– Пилот-разведчик грузопассажирского лайнера «Милагрес» Эктор Карраско, – последовал его примеру второй.

На матроса-наблюдателя, стоявшего на самом краю площадки, я обращать внимания не стал. Если бы не было кого постарше, тогда другое дело, а так пусть несёт службу.

– На нас обрушился шквал, самолёт потерпел крушение, и мы были вынуждены выпрыгнуть с парашютами, – пояснил я наше столь необычное появление на борту дирижабля.

– Странные какие-то парашюты. Никогда не видел ничего подобного, – с сожалением произнёс пилот.

И понять его несложно, любого, кто наблюдал параплан в деле, охватывало не просто любопытство, но удивление, восторг, зависть и желание попробовать лично. А если ты имеешь отношение к небу, так и подавно. А тут заветную игрушку унесло чёрт знает куда, и остаётся только вспоминать увиденное.

Я пока придержал его конструкцию. Единственно снарядил и обучил пользоваться свою авиагруппу, на чем пока решил остановиться. Ни к чему отдавать прибыль кому-то другому, если с этого можно поиметь пользу и самому. Я помнил о том, что в моих будущих владениях будут не только мужчины, но и женщины, которых также не мешало бы обеспечить работой. Вот и будут шить парапланы. Жаль только, тутовые деревья в тех широтах не развести, а то можно было замкнуть на себя полный цикл.

– Такие парашюты вскоре появятся в продаже. Так что следите за новинками, – подмигнул я пилоту.

– Прошу прощения, а вы случайно не тот приватир Горин, что захватил четыре пиратских корабля? – поинтересовался механик Лопес.

– Да, это я. – Вот не вижу причин для скромности.

Судно испанское, да ещё и невооружённое, так что никаких сомнений, что меня здесь примут с распростёртыми объятиями, а не потянут в камеру.

– Рад знакомству, – тут же загорелся Лопес, хватая и тряся мою руку.

– Но тогда вы, сеньорита, целительница из команды «Носорога»? – прикладываясь к ручке Насти, произнёс Карраско.

Настоящий идальго и знойный южный мужчина, конечно же, отдал предпочтение девушке. Почувствовав его игривое настроение, моя подруга повела себя сдержанно, одарив учтивой улыбкой, всем своим видом давая понять, что её подобное не интересует.

– Господин Горин, я прошу прощения, но на время полёта вы должны сдать оружие, – произнёс механик.

– Я не стану этого делать, – покачав головой, возразил я.

– Но…

– Ведите нас к капитану, сеньор Лопес. Думаю, данный вопрос в его компетенции.

Вообще-то, я ожидал, что разговор с капитаном будет трудным. Что ни говори, но он тут первый после бога и мириться с выкидонами случайного пассажира не станет. Однако я оказался достаточно популярным среди испанцев, чтобы он просто махнул рукой на данное обстоятельство.

Только в Испании и в её колониях не нужно было приплачивать владельцам изданий, чтобы они писали о «Носороге» сдержанные статьи. Не сказать, что там все газеты и журналы подконтрольны короне, вовсе нет, но ни один испанец не станет ругать того, кто даёт пинка этим английским собакам. Ну вот нет у них повода любить бриттов. Ни одного.

Капитан любезно предложил нам каюту третьего класса. Вообще-то, мы при деньгах и могли позволить себе хоть первого, но других мест нет. Впрочем, мы и от этой отказались. Не вижу смысла её занимать, всё одно скоро сходить. А вот умыться и выпить горячего кофе не помешает. Сильно продрогли, пока болтались на изрядной высоте. Но данный класс кают и не предусматривает отдельного санузла.

– Топор, – вызвал я по «Разговорнику», оказавшись в туалетной комнате.

– Слушаю вас, Фёдор Максимович.

– Мы с Анастасией Ильиничной потерпели крушение, нас подобрало грузопассажирское судно «Милагрес», примерно через четыре часа будем в Каракасе. Выдвигайтесь туда на «Буревестнике».

– Принял, – возбуждённо ответил старший телохранитель.

Приведя себя в порядок, мы направились в центральный салон. Обед уже прошёл, поэтому часть столов сложили и убрали, оставив едва ли треть у окон. Это позволяло пассажирам свободно перемещаться по помещению, а желающим выпить кофе устроиться за столиками.

Ну или просто посидеть с газетой в руках, чем и занимались несколько господ, разместившихся в плетёных креслах. Пара девушек присела с книгами в руках. Разумеется, можно почитать и в читальном зале, но кому-то нравится вот так, когда вокруг ходят люди, занятые своими делами.

– Григорий? Гриша!

Я сразу сообразил, что это окликают именно меня, хотя никогда и не пользовался именем реципиента. Всё дело в голосе. Он принадлежал моей старшей сестре Анне. Особе весьма вздорного характера, с которой у нас отношения были, как у кошки с собакой. В смысле у Григория, конечно же. Я к ней не испытывал никаких чувств. Просто молодая женщина с двухгодовалым мальчишкой, вцепившимся в её руку и лупающем глазками-пуговками.

– Фёдор, – поправил её я и добавил: – Фёдор Максимович Горин к вашим услугам, сударыня.

Глава 21

– Для всех ты отступник и Горин Фёдор Максимович, для меня же как был братом Григорием Фёдоровичем Демидовым, так и остался, – грустно улыбнувшись, покачала головой Анна, а потом протянула руки, – дай хоть обниму тебя, паршивец ты эдакий.

И столько в голосе было радости, отчаяния и тоски, что я не смог отказать. Подошёл к ней и, склонившись, не только позволил заключить себя в объятия, но и ответил на них. А потом почувствовал, как моей щеки коснулись мягкие, горячие и мокрые губы.

– Господи, сколько же я слёз выплакала, когда пришла весть о гибели семьи, – жарко зашептала она, обдавая моё ухо горячим дыханием. – А ты живой. Всем бедам и тварям назло.

Анна отстранилась, продолжая держать меня за плечи, и окинула взглядом… Материнским? Да, именно это сравнение и пришло мне на ум.

– Повзрослел, заматерел. Молодец, братишка. Так их всех. Пусть боятся.

– Мама, это кто? – послышался голосок мальца, вцепившегося в юбку Анны.

– Андрюша, это твой дядя… – подхватив сына на руки, произнесла она. Я покачал головой, и сестра понимающе улыбнулась. – Дядя Федя, сынок.

Мальчонка посмотрел на меня изучающим взглядом и с детской непосредственностью потянулся, явно просясь ко мне на руки. Анна слегка подала его в мою сторону, и я был вынужден подхватить мальца. А вынужден ли? Вот уж сомневаюсь. Не смог бы я отказать ребёнку, потому что люблю детей, а этот и вовсе располагал к себе с первого взгляда. Возможно, сыграла свою роль родная кровь, откуда же мне знать. Однако в груди у меня ёкнуло, факт.

А ещё… Ирина. Та, с которой мой реципиент не просто ладил, а был по-настоящему близок, отвернулась от него, ну или всё же меня, едва только узнала об отказе от наследства, титула и имени. С Анной Григорий всегда откровенно враждовал. Она гоняла его, пока он был маленьким, всячески третировала, когда стал подростком, и не давала житья в юношестве. Причём нередко их ссоры с реципиентом сопровождалось драками. Не сказать, что Григорий отвечал ей, всё же поднять руку на девушку он не мог, но она-то не стеснялась. Да они ненавидели друг друга, как кошка с собакой! И именно она, несмотря ни на какие перипетии, искренне обрадовалась ему. Занавес.

– Ты нас представишь? – спросила Анна, посмотрев на Настю.

– Кхм. Извини. Бирюкова Анастасия Ильинична. А это моя сестра Уварова Анна Фёдоровна и её сын Андрей.

– Очень приятно, – протянула руку Анна, осматривая Настю оценивающим взглядом.

– Я просто состою на службе у Фёдора Максимовича, – смутившись, произнесла моя подруга.

– Я так и подумала, – мягко улыбнувшись, дружелюбно произнесла Анна и сделала приглашающий жест в сторону столика.

Это точно сестра Григория! Я не на шутку встряхнул память реципиента относительно неё. Ни одной положительной эмоции или мысли. Одна вражда и ненависть. Как, впрочем, и готовность порвать за неё любого, но это связано только с чувством долга перед родом и ничем иным.

Абсолютная память это благо. А если есть ещё и богатый опыт её использования, то и великолепный инструмент, с помощью которого можно добиться многого. К примеру, я всего лишь за несколько секунд сумел вытащить из памяти целый ряд картинок, лишь промелькнувших перед взором ничего не заметившего Григория. Так вот, судя по выражению её лица, Анна всегда за него переживала.

– Гриша… – начала было Анна, когда мы присели за столик.

– Фёдор, – поправил я её.

Дело даже не в принципе, просто я ни одного дня не был Григорием и при таком обращении ощущаю дискомфорт.

– Хм. Фёдор, – хмыкнув, задумчиво произнесла она, и продолжила: – Знаешь, когда до нас дошла весть, что ты выжил и прячешься в Пскове, я упросила свёкра доставить тебя в его родовую усадьбу.

– Так, значит, те стражники были не от Ирины, а от тебя? – уточнил я, осматриваясь вокруг.

Наше с Настей появление и в особенности встреча с Анной откровенно заинтересовали пассажиров, которые то и дело бросали на нас взгляды. Оно и неудивительно, потерпевшие крушение в воздухе и сумевшие высадиться на движущийся дирижабль, это само по себе событие нерядовое. А тут ещё и встреча то ли знакомых, то ли родственников. Но, главное, я приметил в их взглядах ещё и узнавание.

Ну что сказать, в газетах обо мне писали довольно много, и я не стеснялся позировать перед фотографами. В этом мире поток информации пока ещё незначительный и память у аборигенов более цепкая, а потому никаких сомнений, что нас с Настей опознали.

– Я посчитала, что ты не последуешь за ними, если услышишь моё имя, – заказав стюарду три чашки кофе и корзинку с выпечкой, ответила она.

– Им стоило просто отбить меня, передать от тебя послание и отпустить, – произнёс я, вновь переводя взгляд на сестру.

Ни капли сожалений по поводу убийства стражников великого князя Саратовского. С чего бы?

– Я хотела тебя защитить.

– Или сделать из меня марионетку? – хмыкнув, уточнил я.

– Даже свёкра такая мысль не посетила, – покачав головой, возразила Анна. – Он ведь старается держаться подальше от всех этих великокняжеских дрязг и подковёрных игр. Отец и не отдал бы меня за Игоря, если бы не мой склочный характер. Побоялся, что я останусь в старых девах, и едва у меня проявился интерес к наследнику Саратовского великого князя, как батюшка поспешил выдать меня замуж. Мы просто хотели дать тебе защиту. Но ты показал, что не нуждаешься в ней. Константин Борисович заявил, что моего братца не оберегать надо, а беречься от него.

– И тебя не смущает то, что я отступник?

– А у тебя был другой выход? Этот вывод следствия о бомбистах-социалистах чушь несусветная. Все понимают, что к устранению нашей семьи причастен дядюшка, а значит, гниль внутри дома. Займи ты большекаменский стол, и не протянул бы долго. Только глупец не поймёт, что ты решил пойти другим путём, и смерть Брилёва лишнее тому подтверждение. Как и то, что ты за короткий срок обзавёлся своей командой, преданной лично тебе.

– Я не собираюсь воевать с дядюшкой, – и не думая откровенничать, ответил я.

– А у тебя нет другого выхода, Гриша. И ты это знаешь. – Она накрыла своей ладошкой мою руку и виновато улыбнулась. – Ни свёкор, ни муж не желают в это влезать. Не позволяют и мне. Но я сделаю всё, что в моих силах, можешь на меня рассчитывать.

– Кстати, а где Игорь Константинович? – решил я сменить тему разговора.

– Мы путешествуем инкогнито, но из-за неотложных дел он был вынужден временно оставить нас и вновь присоединится в Каракасе.

– Понятно.

– Анастасия Ильинична, а это правда, что вы целительница? – обратилась Анна к моей подруге, явно желая познакомиться с ней получше.

– Да, это правда, – отпив глоток кофе, скромно ответила она.

– Вы отказали Брилёву в том, чтобы стать его ученицей, и вместо этого убили его за то, что он хотел убить Гришу?

– Фёдора, – поправил я.

Но Анна даже не посмотрела в мою сторону, не сводя взгляда с Насти.

– Ну-у, не то чтобы из-за Фёдора Максимовича. Просто я на службе и должна защищать всех членов команды, как и каждый из них друг друга в меру своих сил и способностей.

Звучало это как-то неубедительно, Настя заикалась, мычала и растерянно отводила взгляд в сторону. Сестра же, ну а кто ещё-то, не сводила с неё лукавого взгляда, порой стреляя им и в меня. Да чего уж там, она откровенно забавлялась.

– Вы берегите его, пожалуйста, – эдак двусмысленно произнесла Анна, теперь уже накрывая ладошкой руку новоявленной знакомой. – Он порой невыносим, ершист и капризен, как ребёнок, но это наносное, в душе Гриша… В смысле Фёдор ранимый и романтичный.

– Я не понял, Анна, ты меня сватаешь, что ли? – вздёрнул я брови.

– Я? – искренне удивилась она. – А это действительно нужно? Да вы на себя посмотрите.

В этот момент через салон пробежала группа встревоженных матросов. Небывалое событие. В пассажирском салоне могут появляться только офицеры и стюарды, остальным членам экипажа сюда ход заказан.

– Та-а-ак, вечер перестаёт быть томным, – невольно поглаживая «Коловрат» и «хауду» на бёдрах, произнёс я.

– Ты думаешь, это пираты? – видя мою реакцию, спросила Настя.

– Судя по тому, что мы не ощущаем никакого дискомфорта, а машины работают без перебоев, об аварии говорить не приходится. И тогда вариантов только два. Первый, на нас надвигается грозовой фронт, но тогда ты его почувствовала бы. И второй, джентльмены удачи.

– Ты собираешься драться? – удивилась Анна.

– Предлагаешь просто поднять ручки? – поднимаясь со стула, в свою очередь спросил я.

– Нападения на пассажирские лайнеры практически никогда не приводят к жертвам. Пираты берут заложников для получения выкупа, и всегда дело решается миром, – попыталась меня вразумить сестра.

– Извини, но благодаря газетчикам моё лицо слишком хорошо известно, и, судя по реакции пассажиров, меня, скорее всего, опознают…

– Сеньор Горин, сеньор капитан просит вас и вашу спутницу сдать оружие и не оказывать сопротивление. Мы несём ответственность за пассажиров, – оборвал меня подошедший младший механик Лопес.

Его сопровождали четверо вооружённых матросов. Не сказать, что настрой у них решительный, всё же слава идёт впереди меня. Но заметно, что свой долг они выполнят до конца. И он не в том, чтобы устраивать бой на борту пассажирского лайнера, лишённого какой-либо защиты.

– Анна, мне интересно, о чём вы с мужем вообще думали, когда садились на «Милагрес»? – вздохнул я.

– Сеньор Горин… – вновь начал было Лопес.

Мне некогда было с ним разговаривать. Как не хотелось и испытывать судьбу, сидя на заднице ровно в расчёте на авось. Поэтому я подал знак Насте, и она ударила по этой пятёрке «Рассеивателем».

– Я правильно тебя поняла? – спросила Настя, когда они рухнули на палубу безвольными куклами.

– Абсолютно, – кивнул я и тут же повысил голос: – Спокойно, сеньоры и сеньориты, они живы, просто находятся без сознания. Как многие из вас уже догадались, я владелец фрегата «Носорог» и приватир Русского царства Горин. Мы пройдём на мостик, чтобы выяснить у сеньора капитана суть его претензий к нам. И для этого нам не нужен конвой.

Я обвёл взглядом присутствующих, убедился в том, что героев нет, и нам никто не собирается препятствовать, после чего кивнул Анне в знак прощания и Насте, чтобы следовала за мной.

– Топор, – вызвал я, спускаясь по трапу на служебную палубу.

– Слушаю вас, Фёдор Максимович.

– Вы уже взлетели?

– Взлетаем.

– Нам с Анастасией Ильиничной скучно без приключений. Похоже, появились пираты, капитан пытался нас разоружить. Сейчас направляемся на мостик, чтобы выяснить обстоятельства.

В ответ молчание. К гадалке не ходить, парень сейчас костерит меня с Настей и нашу тягу к поиску приключений на пятую точку. В принципе, прав. Ну что такого, полетели бы двумя бортами, держались бы порознь и отдыхали в своё удовольствие. Зато маловероятно, что в шквал не повезло бы сразу двум самолётам. И вообще что плохого в том, чтобы отдыхать наособицу, но иметь помощь в шаговой доступности.

Остановить нас с Настей никто не пытался. Удивление на лицах встреченных, конечно, читалось, но только и того. Хотя я и не подумал подпускать к себе хоть кого бы то ни было. Ну мало ли, вдруг найдётся какой умелый боец да врежет так, что мы с подругой не успеем ничего предпринять.

Дверь в ходовую рубку перед нами также никто запирать не стал, бесполезно же. Ну а мы не спешили расслабляться. Оказавшись внутри, я жестом дал понять находящимся там, что слишком близко приближаться к нам не стоит. Зазевавшийся было матрос тут же отлетел в сторону, получив от Феи пинок «Воздушным молотом». Ударила она не в полную силу, так что тот даже сознание не потерял. Зато сразу всё встало на свои места.

– Сеньор Акунья, я попросил бы вас коротко обрисовать ситуацию, – с ходу заговорил я, даже не думая о том, что попираю авторитет первого после бога.

Вот как-то без разницы, если этот надутый индюк решил отдать меня на растерзание бриттам или французам. Я уже знаю, чем это всё закончится. Конечно, есть шанс, что меня и не узнают, но судя по реакции пассажиров, это вряд ли. Я сейчас, что говорится, на пике популярности. К тому же кто-то может просто выкупить себе свободу, указав на более лакомый кусок. Ни к чему мне эти риски, коль скоро я могу и без «Носорога» огрызнуться так, что мало не покажется.

Капитан понял, что я не склонен к лишним разговорам, как и то, что пусть он и командует судном, сейчас тут распоряжаюсь я. Потому что за моей спиной маячит целительница, а впереди нас идёт слава непревзойдённых бойцов и охотников на пиратов.

Разумеется, он не робкого десятка. Но ты поди, прояви характер и полезь в драку, когда на тебе ответственность за сотню пассажиров и членов экипажа, а на борту огонь можно разводить строго в отведённых и оборудованных для этого местах. О том, чтобы затевать перестрелку, нечего и мечтать.

– Пиратская бригантина «Молния» требует принять на борт досмотровую команду, – указав в сторону окна слева, начал пояснять капитан. – Сопротивляться ему мы не можем, у нас на борту из артефактов только «Облегчитель». Им не потребуется даже пускать ракету, достаточно нескольких попаданий гранатами из револьверной пушки, чтобы мы превратились в огромный костёр.

– Я согласился бы с вами, не будь на борту нас с Анастасией Ильиничной, – подходя к окну и глядя на идущий параллельным курсом дирижабль, произнёс я.

Ну что сказать, типичное малотоннажное гражданское судно грузоподъёмностью порядка шестисот пудов, раз в пять меньше моего «Носорога». На артиллерийской палубе я рассмотрел пару картечниц, револьверную пушку и установку на четыре направляющие для ракет большого калибра. Наличие вооружения указывает на то, что на его борту имеется полный комплект артефактов.