Текст книги "Пёс. Страж"

– Я достаточно пожил и готов рискнуть. Но главное, я больше не позволю упрятать себя в застенки. Если же такое случится, то я уже не смогу служить ни моему покойному другу, ни Несвижу, а тогда нет никакого смысла хранить тайну.

– Что ж, это вариант.

– Так ты согласен?

– Раз уж у нас такие взаимовыгодные отношения и дружба весьма своеобразна… Я согласен на это, но при одном условии. Ритуал проведем двойной. Я тоже хочу обезопаситься. Можно сделать так, что ты не сможешь пожелать мне зла.

– На меня не действуют ваши чары. Забыл?

– Если ты сам искренне захочешь этого, то все сработает даже с тобой. Ведь тут будет задействована твоя кровь и добрая воля.

– Я прожил не так много, как ты, но никогда не доверялся никому, кроме одного человека… – начал было барон, но оборвал сам себя. – Я согласен, – решительно выдохнул он, словно бросился с головой в омут.

– Давай обсудим детали. Отличное вино.

– Еще бы, это же твое любимое.

Все так, вот только вкус напитка Волан сумел распробовать только сейчас. До этого тот оставался совершенно безвкусным, даже с водой его сравнить было нельзя, потому как у каждого источника есть свой, неповторимый вкус.

Глава 5
Калека Сэм

Хлоп! – Арбалет привычно дернулся под мышкой, и болт направился в полет к мишени.

Тук, – привычно отозвалась мишень, расположенная в семидесяти шагах, возвещая о том, что цель поражена.

Георгу даже не пришлось особо напрягать зрение, чтобы рассмотреть белое оперение. На этот раз своеобразная светлая точка появилась ниже черного круглого пятна примерно на пару ладоней. В принципе выстрел удачный. Если бы на месте мишени оказался человек, серьезное ранение было бы ему обеспечено. Но не сказать, что молодой человек удовлетворился результатом. Ведь перед ним всего лишь неподвижная мишень. Человек очень редко пребывает в неподвижности, да еще предпочитает пользоваться всяческими укрытиями или щитом, так что назвать это хорошим выстрелом нельзя.

Подвигав желваками от досады, Георг снял с пояса «козью ногу» и быстренько пристроил к арбалету. Подцепить крюком тетиву, «нога» – в стремя, рычаг – одним плавным движением на себя. Не забыть немного отжать спусковой рычаг, чтобы зафиксировать орех[1]1
  Орех – деталь спускового механизма, поворотная гайка, с вырезами для зацепа тетивы и фиксации спусковым рычагом.


[Закрыть], когда тетива войдет с ним в зацепление. Легкий щелчок возвещает о том, что процесс взведения успешно завершен, теперь надо наложить болт. Все это он проделывал с видом человека, который непременно решил что-то доказать окружающим, а главное – самому себе.

Хлоп!

Тук.

Проклятье! Ну уж нет! Он все равно добьется того, что это оружие ему дастся. С завидным упорством он опять сдернул с пояса «козью ногу» и начал заряжать оружие. Любой сторонний наблюдатель, глядя на эту картину, ни на мгновение не усомнился бы в том, что положительный результат все же будет. Уж очень решительно настроен молодой человек.

Георг уже превратился во вполне приличного бойца – Джим не станет понапрасну бросаться словами. Все, что ему оставалось, – это поддерживать форму и ждать, когда предстоит применить свои умения на практике. Только проходя сквозь смертельные схватки и сражения, он мог продолжить совершенствоваться.

Но он никак не мог выкинуть из головы бой с разбойниками на дороге и нападение горцев. Владение воинским искусством – это хорошо, но, оказывается, польза от стрелы, пущенной умелой рукой с некоторого расстояния, бывает ничуть не меньше. Ожидая прибытия своего отряда, Георг решил воспользоваться ситуацией и изучить новое оружие.

Ему достались четыре весьма приличных лука. Но, как выяснилось, слова о том, что это оружие требует определенного таланта, – не пустой звук. Лук никак не хотел даваться ему в руки. Через неделю практически бесплодных занятий он забросил это дело. Похоже, единственное, на что достанет его способностей, – это не промазать в плотный строй солдат. Иными словами, он мог послать стрелу в нужном направлении, не более того.

А вот арбалет – совсем другое. К тому же Георгу досталось редкое и дорогое оружие, изготовленное настоящим мастером… Нет, с ним он тоже справился далеко не сразу, но обращался куда лучше, чем с луком. Уже к концу дня он мог попасть в деревянный щит, который по его заказу специально изготовил плотник. Можно метать стрелы и в дерево, но все-таки щит имеет куда большие габариты, чем дерево, а каждый раз разыскивать стрелы в траве – занятие не из приятных.

Очередной болт попал куда ближе к центру. Он вошел в доску как раз по краю черного круга. На сегодняшний день это был самый лучший результат. Георг понимал, что, возможно, это случайность, но причина для радости имелась. Болты все чаще попадали ближе к намеченной цели. Он все же научится хорошо стрелять, это несомненно, все дело лишь во времени и упорстве. Арбалет гораздо удобнее лука, а упорства парню не занимать.

Джим в Раглане не задержался надолго. Уж кому-кому, а ему беспокоиться о найме было нечего. Всегда найдется тот, кто готов заплатить за его науку звонкой монетой. Распрощавшись с очередным городом на своем жизненном пути, мастер вновь оседлал своего коня и с полным кошелем двинулся дальше.

За все в этой жизни нужно платить, а уж звонкой монетой или службой – зависит от обстоятельств. Это Георг уяснил уже давно, но вот случившееся с ним в Раглане шло вразрез с этим, как он считал, непреложным постулатом. Мало того что он получил науку, так ему за это еще и заплатили. Причем настолько щедро, что он не мог поверить в реальность происходящего.

В благодарность за действия, предотвратившие гибель или пленение наследника рода, граф одарил молодого наемника пятью золотыми и весьма пристойным кольчужным доспехом. Разумеется, выкуп обошелся бы графу куда дороже, но это не имеет значения, ведь, по сути, он мог никого и не одаривать. Можно было спросить с наставника, как он вообще мог допустить нападение на виконта. Вместе с тем они находились в пределах видимости стражников, дежурящих на городской стене. Впрочем, неважно. Граф решил одарить наемников, и это не могло не радовать.

Кроме того, Георгу достались четыре лошадки горцев. Эта порода отличалась от равнинных лошадей небольшими размерами. Также горские уступали равнинным в силе и скорости. Но, проигрывая в одном, эти лошадки с лихвой компенсировали свои недостатки в другом. Например, могли нести всадника по узким горным тропам и взбираться на крутые склоны, в чем-то даже соперничая с горными козлами. Правда, это вносило ограничения в их использование, но гористых местностей хватало, а вот разводилась эта порода лишь в пограничных горах.

Хотя покупатель на все его трофеи – на лошадей, оружие и доспехи – нашелся весьма быстро, молодой человек решил не торопиться. Довериться в этом вопросе ему было некому, а сам он боялся продешевить. И потом, они ведь наемники, а возможность полностью снарядить бойца дорогого стоит. Единственное, что он сделал со своей добычей, – это оплатил работу мастера, приведшего все в надлежащий вид, после чего все сложил в своей комнатушке, заняв немалую ее часть под склад.

Впрочем, ему места-то нужно – только бросить кости, чтобы отдохнуть, остальное время проходило в тренировках. Он вдруг обнаружил, что не может провести ни дня без занятий. Тело затекало, начинало ныть и требовало нагрузок. Без длительных разминок он уже не мог чувствовать себя полноценным человеком. Минимум, что ему требовалось, – ежедневные упражнения на силу и ловкость. Но ограничиваться минимумом он никак не хотел. Также нужно было по-новому привыкать к доспеху, в котором он пока чувствовал себя неуютно. А теперь еще добавилось хлопот с изучением нового оружия.

…Этого мужичка он заметил совершенно случайно. Как воину, имеющему опыт в охране торговых караванов, ему это было непростительно. Ведь тот находился неподалеку, причем, похоже, достаточно долго. Деревьев тут не особо много, незамеченным не подойти. Выходит, этот наблюдатель уже был здесь, когда Георг пришел на свое стрельбище. Что-то он совсем расслабился.

– Эй, ты, а ну иди сюда!

– Прошу простить, господин, но я голый, – послышался испуганный голос.

Надо же. Георг готов был поклясться, что секунду назад тот смотрел на него с нескрываемой иронией. Впрочем, одно дело – ухмыляться, будучи уверенным в своей незаметности, и совсем другое – когда на тебя обращен взор воина.

Мужчине на вид лет тридцать, может, чуть больше. Однако седина накрепко поселилась в его всклокоченных шевелюре и бороде. Худоба безошибочно указывает на то, что сытая жизнь ему только снится.

– А мне плевать, голый ты или нет. Выходи, кому говорю!

– Простите, господин, но я не могу.

– Ах ты… – Георг не на шутку разозлился. Что себе позволяет этот проходимец!

– Только не гневайтесь, господин. Я сейчас… Я уже…

Дрожащий от страха мужичок настолько быстро, насколько мог, пополз вверх по склону берега большого ручья, где и находился. Поначалу парень решил, что тот настолько испугался, что начал таким образом пресмыкаться, но затем понял ошибочность своего мнения. Мужчина и правда не мог передвигаться на ногах, потому как у него отсутствовала одна из них. Не полностью. Не было голени, нога заканчивалась культей практически сразу после коленного сустава.

Едва рассмотрев это, Георг припомнил и самого мужичка. Столица графства, конечно, велика, но не настолько, чтобы за время, проведенное здесь, не увидеть хотя бы раз каждого его жителя. А уж тех-то, что частенько вертелись вокруг рыночной площади, и подавно. Этот нищий был завсегдатаем рынка. Он постоянно просил милостыню на одном и том же месте. Вот только у него вместо ноги была приделана деревяшка, которая сейчас отсутствовала.

– Ну что ты расползался? – испытывая неловкость, произнес Георг. – Один, что ли?

– Один, господин. Один.

– Да не суетись ты, кому сказано!

Наемник быстро, но так, чтобы не подать виду, обшарил взглядом берега ручья. Никого не обнаружилось. И этот никак не смог бы спрятаться, но нависшая над ручьем ива и его невнимательность сделали это возможным.

– Что ты тут делаешь?

– Стираю одежду, да и помыться не мешает.

– Нищий? Мыться?

– Ну а как иначе-то? Ведь можно подцепить какую-нибудь инфекцию.

– Что подцепить?

– Ну заразу.

– А-а, понятно.

Да нет же, ничего не понятно. Что это за нищий такой, который печется о чистоте? Насчет заразы понятно, оно никому не нужно. Но чтобы настолько… Георг слегка поднапряг память и припомнил, что мужичок и впрямь отличался некоей опрятностью. Хотя это не значит, что ему не подавали милостыню, все же увечье было хорошо различимым. Было дело, и Георг бросал пару раз самую мелкую монетку.

– Ну и чего ты ухмылялся?

– Господин, вы ошибаетесь. Только не гневайтесь, господин! – испугавшись посуровевшего взгляда, тут же поспешил калека сгладить гнев воина. – Я и не думал насмехаться над вами. Даже в мыслях подобного не было!

– Да хватит тебе трястись. Не бойся, не обижу.

Поначалу его действительно охватила злость, но быстро отступила. Свою роль сыграло воспитание матушки и тот факт, что он сам вышел из черни. В наемниках-то он всего года полтора: за столь малый срок еще не заматерел и не приобрел высокомерие воина по отношению к простому сословию. Эдакая серединка на половинку. К тому же нищий наблюдал за ним в тот момент, когда Георг в одиночку осваивал новое оружие. Кто знает, вдруг он и сам в прошлом пользовал арбалет? Дельный совет никогда не помешает.

– Я этот арбалет с боя взял полгода назад, да только времени все не было научиться с ним обращаться. Вот сейчас пытаюсь. Ты раньше пользовался этим оружием?

– В детстве, когда в Айвенго играли, а так – только из воздушки. Баловство, одним словом.

– Это что за игра такая – «айвенго»? И что это за «воздушка»?

– Опять меня занесло. Не обращай внимания, я иногда заговариваюсь.

– С головой не все в порядке?

– Ну многие считают именно так.

– Понятно.

Понятно-то понятно, вот только странное дело. Обычно, когда окружающие понимали, что человек страдает на голову, они старались быстренько свернуть беседу и вообще держаться от него подальше. Этот же только вздохнул и остался сидеть рядом. Его не смущала ни нагота собеседника, ни то, что у него понемногу течет крыша. Мужичок повнимательнее пригляделся к молодому воину – вдруг это у него с головой непорядок, а оружия на нем навешано будь здоров. Это он из арбалета только учится стрелять, а об остальных его успехах нищий наслышан. Молодой наемник был напарником виконта при обучении воинскому искусству. А совсем недавно ему удалось упокоить четверых горцев.

Ничего удивительного в подобной осведомленности нет. А чему тут удивляться? Городишко так себе, всего-то тысяч пятнадцать. Нет, по местным меркам, очень даже солидно, но мужичок привык к несколько иным цифрам. Новости здесь распространяются со скоростью лесного пожара, а если еще прибавить тот факт, что с развлечениями в этих краях скудно… Только успевай отделять правду от вымысла.

– Так все же что тебя так развеселило?

– Господин, к чему выслушивать бредни сумасшедшего. Позвольте, я пойду. Прошу вас. – Несмотря на то что наемник уже не хмурился, не угрожал и даже вполне мирно вел беседу, было видно, что калека его боится. Не иначе жизнь многому научила.

– Я знаю одну умалишенную, которая гораздо мудрее многих в здравом уме. Так что я готов выслушать бредни сумасшедшего, а там поглядим. Говори, что такого смешного ты увидел?

– Просто это оружие… Оно не настолько хорошее, как может показаться, – наконец решился нищий.

– Ты оружейник?

– Даже не слесарь. Не обращайте внимания, – опять отмахнулся калека, поймав удивленный взгляд наемника, услышавшего очередное незнакомое словцо. – Я знаю, что можно сделать. Я имею в виду, вот этот арбалет можно сделать куда более удобным и мощным.

– Так ты можешь сделать лучше или нет?

– Кое-что могу. Правда, не все. Но я могу рассказать мастеру, как это дело устроить.

– Выдать другому свой секрет? Ты действительно сумасшедший.

– А какая мне от него польза? Не поверите, но я достаточно образованный человек, однако толку от этого никакого. Хотел было пристроиться к купцу приказчиком, но никто не хочет связываться с безродным, про которого ничего не известно. Хотя счету я обучен так, что, пока другой примериваться будет, как посчитать, я уже получу результат. И складское дело… ну этот… учет – тоже знаю.

– А рассказать свой секрет оружейникам не пытался?

– Нет. Да и подумал я об этом, лишь когда увидел, как вы мучаетесь с этим убожеством. К тому же ну подойду к мастеру, и что с того? Явился какой-то одноногий нищий и поучает солидного человека, как ему делать то, чем он всю жизнь занимается. Смешно ведь.

– Но меня ты берешься поучать.

– Во-первых, вы сами об этом попросили. А во-вторых, я не поучаю, а просто говорю, что можно сделать лучше. Понятное дело, что вас, как и любого воина, интересует хорошее оружие. К тому же вы не мастер, вам без разницы, что для этого придется переделать то, что создано руками самого уважаемого оружейника.

Понять стремления этого человека (кстати, говорил он с акцентом, но какой именно местности, Георг так и не смог определить) было достаточно легко. Видно, что он считает себя куда умнее тех, с кем ему приходится находиться на одной ступени, подняться выше которой никак не получается. А вот этот молодой человек, вполне может статься, сумеет помочь ему вырваться из болота. И нищий решил воспользоваться своим шансом.

– Так ты можешь изменить этот арбалет?

– Если господина не расстроит то обстоятельство, что это оружие будет разобрано и переделано. А также если господин готов немного потратиться на приобретение кое-какого инструмента. Я сделаю арбалет, который будет гораздо лучше этого.

– Погоди. Но ведь ты сказал, что можешь далеко не все.

– Но другие умеют то, чего не умею я.

– Но ведь они не станут тебя слушать!

– Если буду поучать, не станут. Но если я приду и скажу, что мне нужно сделать вот так и никак иначе, они сделают.

– За мое серебро?

– Да, господин.

– И при этом ты еще и разберешь мой арбалет, который и без того стоит целую кучу денег?

– Да, господин.

– Ну ты наглец!

Около месяца Георг прожил на постоялом дворе, поджидая прибытия своего отряда. Разбег в пару недель, а то и в месяц – явление вполне обычное, а уж для наемников, которым отправляться в праздное путешествие вовсе не с руки, и подавно. Зарабатывать себе на жизнь они могли только наймом, нанимаясь в основном в охрану торговых караванов. Распутица позади, так что остается лишь найти купца, который двигался бы в нужном направлении. Это довольно сложно. Если оказия не подвернется, Олаф обещал передать послание на тот самый постоялый двор, где он оставил своего человека.

Конечно, существовала возможность, что отряд полег или распался в связи с гибелью командира, уж больно беспокойное у них занятие. Разбойнички никак не хотели переводиться: стоило разогнать или истребить одну шайку, как на смену ей появлялась другая. Но при всем неторопливом здешнем ритме жизни дурные вести имели свойство распространяться со скоростью самого быстрого посланца. Однако никаких дурных вестей, которые бы касались его товарищей, Георг не получал, а потому продолжал в одиночестве терпеливо ждать их возвращения.

Впрочем, не совсем в одиночестве. Любой другой назвал бы его дураком, но он отчего-то поверил этому странному нищему, которого повстречал на берегу ручья. Хотя не раз сомневался в своем решении и был готов прибить калеку, который несколько подрастряс его мошну.

Сначала пришлось приобрести у плотника доску из ореха, причем нищий очень дотошно ее подбирал, чтобы, не дай господь, не попалась с сучком или какой трещиной. Дальше – больше. Пришлось заказывать инструменты и у кузнеца, и у плотника. Потом он потребовал нож. Через несколько дней упорного труда у него получилось причудливое ложе для будущего арбалета. Георгу приходилось видеть множество разновидностей этого оружия. Из одних нужно было стрелять, уперев его в грудь, из других – просто держа на вытянутых руках, из третьих (к таким относился его трофей) – зажав ложе под мышкой. Тот экземпляр, что получился у нового знакомца, приходилось прижимать к плечу.

Когда форма была готова, Сэм (Георг предпочитал называть его именно так, потому что каждый раз выговаривать «Семион» – сродни пытке) предложил попробовать приложиться к будущему оружию. Хм… Если этот гаденыш не обманул, должно получиться весьма неплохо. Оружие словно само наводилось на цель, тут же оказываясь перед взором: просто вскинул – и дальше остается лишь подправить наведение. В руке лежит очень удобно, и угол у этого «приклада» такой, что воображаемый болт получается аккурат напротив глаза. Сэм пояснил, что для более точного прицела один глаз нужно закрывать.

Потом опять пришлось раскошеливаться, чтобы заказать у кузнеца орех, спусковой крючок и другие детали. Денег было жалко, но если дело выгорит, то серебро окупится. Георг тогда еще не знал, что в принципе все могло обойтись куда дешевле, если бы Сэм снял детали с его арбалета и слегка их подправил. Но новоявленный оружейник решил не сеять панику раньше времени. Георг, конечно, был недоволен тратами, но, пока его дорогой трофей оставался в целости, парень скрипел зубами и все же терпел выходки нищего.

Гром грянул неожиданно. В один прекрасный день Георг вдруг обнаружил, что его арбалет отсутствует, как и поделка нищего, а также он сам. Помимо этого он недосчитался части серебра. Понимание пришло сразу же. Проклятый нищий просто втерся к нему в доверие, а потом обокрал! Наемник не носил с собой все средства, а устроил тайник в своей комнатке. И как только Сэм умудрился его найти? Правда, непонятно, отчего он не выкрал все серебро, а к золоту даже не прикоснулся. Но и того, что калека выручит за продажу оружия, плюс украденное серебро, ему хватит надолго.

Тем не менее Георг не бросился на поиски нищего. Просто не видел в этом смысла. Если Сэм покинул пределы города, он не сможет его преследовать, так как привязан к постоялому двору. Если же вор остался в городе, то рано или поздно попадется.

К его удивлению, Сэм нашелся сам. Вернее, он просто пришел к своему господину, сияя, как начищенная медная бляшка. Едва взглянув на Георга, он понял, что его шутку никто не оценил. Бросившись на колени и перемежая свою речь мольбами о пощаде, Сэм принялся объяснять ситуацию, указывая на результат своих трудов. Оказывается, этот пройдоха весь день провел в кузне, где состоялся финальный этап по переделке арбалета.

Дуга и стремя были с него сняты и установлены на ложе, изготовленное самим Сэмом. Но это не так страшно. Переставить детали обратно можно, обойдется не так дорого. Хуже другое. Стальные плечи арбалета безнадежно испорчены. Они приобрели какую-то несуразную форму, их концы теперь выгнуты вперед. Без всяких сомнений, это работа кузнеца.

Видя, что глаза Георга налились кровью, Сэм поспешил с комментариями. Оказывается, метаморфоза с арбалетом – это не результат несусветной глупости. Сэм привел в пример лук горцев, который так же изогнут на концах. Горцы умудряются использовать такие же стрелы, какие используются для длинного лука, при этом их оружие гораздо короче и не такое громоздкое. И стреляют эти дикари весьма неплохо. Все эти факты говорят в пользу нового оружия. Остается только проверить.

Более детальное обследование нового изделия выявило некие особенности. Кроме того, что изменились дуги, была натянута совершенно другая тетива. Ее изготовили из стальной струны. Сэм утверждал, что такая тетива не будет растягиваться и ей не страшна влага. Взводилось оружие при помощи все той же «козьей ноги», но это требовало меньше усилий, поскольку длина тетивы увеличилась. Это обстоятельство породило еще больше недоверия. Как при меньшей силе натяжения можно добиться лучшего результата? Ведь сейчас арбалет сможет взвести даже этот худосочный нищий.

Спускового рычага не было. Имелась металлическая скоба, за которой находился сравнительно небольшой крючок. Места вполне достаточно, чтобы нажимать на него, не снимая латную перчатку. Главное достоинство такой конструкции – в разы снизилась вероятность случайного нажатия на спуск. Позади этого крючка имелась металлическая скоба на шарнире (своего рода предохранитель), которая не позволяла нажать на него, – перед выстрелом ее нужно было откинуть. Взводить арбалет тоже стало проще. Если раньше приходилось отжимать спусковой рычаг, то сейчас оставалось просто натянуть тетиву, две упругие пластины вполне обеспечивали надежное зацепление.

Георг обратил внимание, что при одинаковой высоте его арбалета и изготовленного Сэмом у последнего ствол длиннее. Причина в том, что ложе его арбалета зажималось под мышкой, а нового – упиралось в плечо. Теперь старые болты совсем не подходили для стрельбы, они были короче, чем нужно. Можно использовать и их, но это было бы неправильно. Но Сэм подумал об этом: он заготовил четыре болта соответствующей длины.

Что ж, поглядим, что намудрил этот умник. Если все получится, так и быть, Георг простит его и, может быть, наградит. Если нет… Все равно простит. Да, арбалет жалко, но даже новый спусковой механизм уже упрощает использование оружия. А главное, молодой человек отчего-то не сомневался, что у этого странного нищего найдется еще несколько идей. Вот была уверенность, и все тут. Но высечет он его непременно, чтобы неповадно было своевольничать. Хм… Интересно, а позволил бы он Сэму курочить оружие, если бы тот спросил разрешения? Точно нет. Ладно, надо проверить новинку.

На следующий день, трясясь как осиновый лист, Сэм приладил к лошади щит, который Георг использовал в качестве мишени и каждый раз возил с собой. Страх забивал все сознание нищего, ведь именно сейчас решалась его дальнейшая судьба. Создание нового оружия – непростой процесс, который состоит из множества попыток, проб и ошибок. Сразу редко что получается. Да, Сэм знал, что такое возможно, но ведь он никогда не занимался подобным. Все было проделано на глазок, на авось. Но он решил рискнуть. Рискнуть, потому что продолжать жить, как раньше, уже не мог. Сэм боялся не побоев, ему было страшно потерять возможность вырваться из того болота, в котором он очутился. Если ничего не получится… Лучше уж в петлю, потому что больше он не выдержит.

Получилось! Да, на глазок, да, наобум, надеясь лишь на везение. Но у него получилось! Арбалет взводился легче, чем раньше, притом что оружие стало мощнее. А если сделать более упругие дуги, что вполне позволяла конструкция, то вообще получится хорошо. Мало того, оно оказалось проще в наведении и очень точным. В этот раз болты легли ниже черного круга, но зато рядом друг с другом. Георг воспользовался советом Сэма и продолжал стрелять, целясь в одно и то же место. Кучность впечатляла, теперь надо просто приноровиться к нему, а этого можно добиться большой практикой.

– Сто золотых!

– Сотня! Йо-хо!

Наемники, ничуть не стесняясь, выказывали радостное возбуждение. Было от чего. Сотня золотых – это почти три тысячи серебряных. Столько им приходилось зарабатывать не каждый год. Львиная доля уйдет командиру, но оно и понятно: приходится содержать целый десяток бойцов. Но им тоже перепадет очень прилично. Хороший кольчужный доспех стоил пять золотых, столько же – вполне приличный рыцарский конь. Пристойный домик в черте столицы можно сторговать за двадцать золотых. Так что награда и впрямь обещала быть достойной.

– Это шутка?

– Да кто же такими вещами шутит! Ты что, Георг! – тут же поспешил развеять сомнения товарища Дэн. После того как Георг начал делиться с наемниками новыми знаниями, отношения со многими из них стали не просто приятельскими, а дружескими.

Георг дождался наконец того момента, когда Олаф и его отряд завернули на постоялый двор. Старые знакомые начали тискать друг друга, как близкие родственники. За это время отряд потерял еще одного бойца и пополнился новой единицей. Жизнь не стоит на месте, все течет, все меняется, и каждый день приносит свои изменения. Георга радовало хотя бы то, что Дэн был в полном порядке и, как всегда, жизнерадостен. Но это только поначалу. Вскоре ему уже было не до шуток.

Справедливо рассудив, что во время охраны каравана ни о какой воинской науке не может быть и речи, Олаф поспешил выдворить своих парней за стены города, чтобы потренироваться сейчас. Прихватили и добычу Георга. У отряда имелась повозка, в которой лежал их нехитрый скарб, так что нашлось место и для трофеев Георга, и для нового члена отряда.

Олаф нипочем не хотел брать в отряд какого-то калеку. Еще чего не хватало! Но молодой человек сумел настоять на своем. Ведь у них имелась повозка с имуществом, а за этим имуществом нужно кому-то присматривать. К тому же, если отряд разрастется, как о том мечтал командир, без обозников никак не обойтись. Что с того, что мужичок калека? Ему ведь не сражаться.

Выбравшись из города, они разбили лагерь на полянке, подальше от дороги, и приступили к занятиям. Для Георга пришло время платить по счетам. Плата была своеобразной, но никак иначе это не назовешь. Ему предстояло поделиться со своими товарищами наукой, почерпнутой у Джима. Не сказать, что он тяготился этим. Все по-честному, и нечего изображать из себя обиженного, тем более что никто и не помышлял его обижать. Даже Олаф, ничуть не боясь за свой авторитет, занял место в общем строю. Уж чему-чему, а изучению искусства владения оружием любой наемник готов отдаться целиком и полностью, ведь именно им он и живет.

Уже в первые же дни Георгу стало ясно, отчего Джим в свое время отказался обучать всю ватагу и остановил свой выбор на нем. Парень прекрасно помнил, насколько легко усваивал все сам, а действия его учеников напоминали возню деревенских увальней. Наемники старались вовсю, но искусство им давалось нелегко.

Постепенно бойцы втянулись в ритм и относительно легко выдерживали темп, взвинчиваемый их молодым наставником. Многим из них было далеко за тридцать, сам Олаф уже перешагнул сорокалетний рубеж, но суровая кочевая жизнь, полная лишений, оставила на них свой отпечаток, закалив тело и характер.

Однако если с силой, выносливостью и ловкостью был порядок, то со скоростью, а главное, с реакцией – полный провал. У всех это проявлялось в разной степени, но все до одного сильно уступали Георгу. Когда он сходился с ними в поединках, его не отпускало ощущение, что парни движутся так, словно воздух вокруг них густой, как патока. Несмотря на гораздо больший опыт, они безнадежно проигрывали ему в искусности ведения боя. Приемы, ухватки – все это они познавали и оттачивали вполне успешно, доводя до автоматизма. За минувший месяц их мастерство значительно возросло, но они все равно не могли сравниться со своим наставником.

У Георга даже комплекс какой-то начал развиваться. Ему было очень неловко оттого, что раз за разом приходится указывать подопечным на их ошибки. Ведь он проделывал это в лучших традициях Джима. Иными словами, буквально вколачивая в них эту науку. Наконец он стал действовать не так жестко, и это не прошло мимо внимания Олафа.

Вечером, отведя парня в сторону, бывалый вояка в красочных выражениях объяснил молодому человеку, где и в каких позах он видел мягкость Георга. А в конце добавил, что каждый недополученный синяк на тренировках чреват настоящим ранением на поле боя. Действительно, мягкость могла обернуться дурной услугой. Так что на следующий день все вернулось на круги своя. Командир был явно доволен и улыбался во все… тридцать один зуб, утирая кровавую юшку.

Так незаметно пролетел месяц их сидения в лесу. Олаф радостно потирал руки. За прошедший год, уже предполагая нечто подобное, ему удалось сделать кое-какие накопления, так что средств на содержание отряда пока было в достатке, а там, глядишь, какое-нибудь дельце подвернется. Главное, чтобы его парням выдалась возможность проявить себя.

Георг мог расстраиваться сколько душе угодно, но Олаф видел, насколько его бойцы прибавили в мастерстве, занимаясь не от случая к случаю, а полноценно и планомерно. Не остались без отработки и действия всего отряда в едином строю. В подобной ситуации воины стоят плечом к плечу. Каждый должен не только думать о том, как сражаться самому или прикрыть спину товарищам, бьющимся с ним в паре или тройке, но чувствовать весь строй. Тут уж от души развернулся сам Олаф. Подобного опыта у Георга не было и вовсе, а старый вояка за долгие годы успел кое-чему научиться.

Оставив беснующихся от радости наемников за столом, Георг направился в комнату, которую занимал командир. Вот уже третий день, как они вышли из своего лесного заточения, и парни оттягивались вовсю. Конечно, Олаф поиздержался. Выпивка была далеко не лучшая, постоялый двор – самый захудалый, шлюхи – отнюдь не первой свежести, если не сказать хуже, но какая разница, если целый месяц они не видели и этого? Ничего, вот пойдут дела на лад, тогда все и наверстают. Голодный рад и плесневелой краюхе, так что повода унывать нет.