Текст книги "Быть русским"

Краткая история абортов

Как известно, все скандалы в современной России делаются в Администрации Президента с целью разнообразить жизнь русского народа. Который как дитя – его нужно всё время чем-то занимать и отвлекать, а то он себе как-нибудь навредит. Например, перестанет слушаться властей или захочет денег и собственности, от которых ему один вред и ущерб духовности его, властями лелеемой.

Так что развлекушки нужны регулярно – благо, стоит это недорого. Вот и сейчас. Не успела отгрохотать педофилия, как грянула новая беда: аборты. Точнее, их запрещение. Оказывается, злые попы (это вообще тренд последних лет – «злые попы») собираются лишить наших любимых женщин святого права делать аборты. Злых попов поддержала новая уполномоченная по правам ребёнка, Анна Кузнецова. Дальше началось: «девки визжат, мужчины скачут».

Сейчас, правда, уже пошли откатывать назад. Кузнецова вроде как заявила, что с абортами она бороться будет, но не запретами. Что-нибудь скажет и церковь. И если какая-нибудь Мизулина не выступит с законодательной инициативой, то всё затихнет. А вернее ожидать – заменится новой темой. Например, приедет какой-нибудь современный художник-акционист и изнасилует на Триумфальной йоркширского терьера. И все примутся обсуждать половую неприкосновенность йоркширских терьеров и развращённость современной Европы. А там и американские выборы подоспеют и вообще всё сметут.

Но пока тема ещё жива – давайте поговорим. Потому что, в отличие от педофилии и пуделей, тема-то и в самом деле важная, неприятная и на жизнь народную действительно влияющая.

1

Первое и главное. Российская Федерация занимает первое место в мире по числу абортов, а также детской смертности, брошенных детей и много чего ещё. Это не то первенство, которым стоит гордиться.

В историческом же разрезе Россия (точнее, бывшая Россия, то есть СССР) была первым в мире государством, узаконившим аборты.

Это произошло в 1920 году. Причём аборт можно было делать фактически «просто по желанию женщины». Потом право стали ограничивать и с тридцать шестого по пятьдесят пятый аборты стали делать только по медицинским показаниям. Потом разрешили снова. Сейчас аборты входят в пакет ОМС – то есть делаются бесплатно и по желанию.

Что касается статистики. В советское время число абортов росло и только росло. ПО сравнению с временами Российской Империи оно выросло на порядки.

2

Связано это, в частности, с тем, что в СССР не было секса.

Нет, я не оговорился. И не шутил. Я сказал именно то, что сказал.

Чтобы было понятно, позволю себе такое сравнение. Представьте себе человека на необитаемом острове. Ему нужно выживать, и, в частности, что-то есть. Но еды нет. В какой-то момент он отчаивается настолько, что начинает есть траву, ловить змей и лягушек и поедать их сырыми (огня тоже нет). После такой трапезы у него по часу болит живот, но «есть надо», «голод не тётка». Наконец, его спасают и он возвращается домой. Что он скажет, если ему дома поднесут на тарелке сырую лягушку? Скорее всего, он крайне удивится, и лягушку выкинет. Со словами «это не еда». Хотя есть сырых лягушек ему приходилось.

И он будет прав. Потому что еда – это нечто вкусное и легкоусвояемое, от чего живот не болит. А то, что теоретически можно съесть, но с отвращением и плохими последствиями – это временное средство утоления голода. Хотя, конечно, бывают и любители сырых лягушек, да и обычный человек может разок попробовать какое-нибудь сашими из жабы. Но это уже сознательное экспериментирование.

Вот также и с сексом.

Секс – это то, что требует для себя определённых условий. Например, участники должны быть физически привлекательны, иметь время, возможность уединиться, определённые навыки доставления удовольствия себе и другому. А также и – совсем не в последнюю очередь – достаточно надёжные меры предупреждения нежелательных последствий. А то, что происходит в зас…атых кустах по пьяни между бомжом и старухой – это, извините, «удовлетворение полового инстинкта». То есть та самая сырая лягушка, которую сожрать можно только с жуткой голодухи.

Нетрудно догадаться, что «секс» – как, впрочем, и хорошая еда – долгое время был привилегией высших сословий. И как источником хорошей кухни послужили дорогие рестораны (где работали французские повара, когда-то готовившие для аристократов, а потом по известным причинам вынужденные продавать свои таланты на рынке общепита), так и источником «секса» были дорогие бордели. Именно дорогие: дешёвые притоны прошлых веков были таковы, что современный мужчина не смог бы воспользоваться их услугами даже под дулом револьвера… Однако дорогая опытная куртизанка умела выглядеть привлекательно, доставить удовольствие мужчине и при этом не беременеть. Просто всё это стоило очень недёшево. Но в буржуазном обществе любая элитарная услуга рано или поздно становится массовой. Что произошло и в данной сфере. Некогда элитарные практики докатились до домохозяек, и возник «секс» в современном понимании.

Это произошло на Западе в XIX–XX веках. Так что можно сказать, что это такое же новое явление, как, скажем, кинематограф. Это развлечение сытых, небедных, достаточно образованных людей.

Чтобы осознать разницу – всего одна деталь. Современный человек и не подумает делать «это» в темноте. В старые времена в низших классах общества темнота была стандартом. Обычно это объясняют «стыдливостью и нравственностью». Да нет, какая там нравственность. Всё очень прагматично. В большинстве случаев партнёры выглядели настолько непривлекательно, что темнота была необходимым условием, чтобы хоть что-то получилось. Подумайте, как выглядела хотя бы тридцатилетняя крестьянка века, скажем, восемнадцатого (а в России – и девятнадцатого, и двадцатого). По современным меркам, это старуха. И для того, чтобы «дело сладилось», необходимо была темнота – чтобы не видеть измождённого лица, отвислых синюшных сисек, растяжек на животе и всего такого прочего.

3

Но вернёмся к нашей истории.

С возникновением «массового секса» стала обустраиваться и индустрия вокруг него. Кардинально важным тут стало открытие вулканизации резины, что сделало доступным два важнейших сексуальных орудия: доступное женское нижнее бельё и дешёвые презервативы. Чтобы понимать масштабы явления: «мужские щиты» (male shield) использовались в Европе и Америке представителями среднего класса повсеместно с конца XIX века. Согласно тогдашним анонимным опросам, в начале XX века половина американок в крупных городах пользовался резиновыми изделиями. Европа не отставала, особенно Германия, которая стала производить резинки по новой технологии Юлиуса Фромма. Дальше было «много чего», но кончилось всё «сексуальной революцией» и нынешним положением дел.

Что касается России, то она никогда не была ханжеватой страной и тянулась к европейскому прогрессу. Причём сознательно и последовательно. Иногда даже более последовательно, чем сама Европа.

Ну например. На Западе регулярно случались «моральные рецидивы» – то есть попытки запретить «секс» в указанном выше смысле. Внешне это выражалось во всякого рода репрессивных законах «за нравственность» – в частности, в регулярных ритуальных приступах борьбы с той же проституцией. В России такими глупостями последний раз отметился Павел I, в 1800 году приказавший высылать проституток из Москвы и Санкт-Петербурга в Иркутск. Больше такой дури никто не делал. Уже Николай I (при всех своих неприятных качествах, человек безупречной личной нравственности) не только отказался от запретов в этой области, но и упорядочил работу проституток законодательно. Постановка этого дела в николаевские времена была одной из лучших в тогдашней Европе. Предусмотрено было всё, начиная с обязательного медицинского освидетельствования проституток и кончая полицейским надзором: проститутка, чтобы заниматься своим ремеслом, должна была получить на руки знаменитый «жёлтый билет» (официально именовался «заменительный билет и смотровая книжка» – там делались отметки о медицинских осмотрах). Да, кстати: вопреки современным мечтаниям о массовом благочестии российского населения – в частности, строгого соблюдения полового воздержания во время постов, на чём часто настаивают современные батюшки – бордели в России закрывались только на Страстную Неделю.

Что касается предметов секс-индустрии, то Россия отставала от Запада чисто технологически. Однако западные “instruments de plaisir”[30]30
  «Инструменты удовольствия» (фр.). – Прим. ред.


[Закрыть] были доступны, хотя и стоили недёшево. Понятно, что такое было «не для всех». Но что касается более-менее массового спроса, его исчерпывающе описывает начало стихотворения Багрицкого «Контрабандисты»:

 
По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
«Доброе дело!
Хорошее дело!»
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы.
 

Вот этот список – «коньяк, чулки и презервативы» – абсолютно точно описывает тогдашнее состояние дел. В «царской России» постепенно возникало массовое общество с его обычными потребностями. Включая «массовый секс».

4

Ну да, скажет читатель, всё это интересно, а как насчёт абортов?

Аборты в Российской Империи были криминализованы – как и во всей тогдашней Европе. Однако общеевропейская же тенденция к смягчению наказания за аборт Россию тоже стороной не обошла. При Алексее Михайловиче Тишайшем за аборт казнили. Пётр смертную казнь отменил. Далее постепенно шёл процесс смягчения наказания.

В Уложении о наказаниях (1885 год) аборт рассматривается в разделе «Убийство». В ст. 1461 речь идет о производстве аборта «без ведома и согласия беременной». Ст. 1462 касается сознательного производства аборта: «Кто с ведома и согласия самой беременной женщины употребит с умыслом какое-либо средство для изгнания плода ее, тот за сие подвергается лишению всех прав состояния и отдаче в исправительные арестантские отделения на время от 5 до 6 лет. Сама беременная женщина, которая по собственному произволу или по согласию с другими употребит какое-либо средство для изгнания плода своего, подвергается: лишению всех прав состояния и заключению в тюрьму на время от 4 до 5 лет». За абортмахерство полагались сроки серьёзнее.

В революционном для своего времени Уложении от 1903 года аборт оставался в разделе «Убийство». В ст. 465 говорится: «Мать, виновная в умерщвлении своего плода, наказывается: заключением в исправительном доме на срок не свыше трёх лет». В ст. 466 сказано: «Виновный в умерщвлении плода беременной наказывается заключением в исправительном доме. Если умерщвление плода учинено врачом или повивальной бабкою, то суду предоставляется воспретить виновному практику на срок от одного года до пяти лет и опубликовать приговор. Если умерщвление плода учинено без согласия самой беременной, то виновный наказывается каторгою на срок не свыше восьми лет». Кстати – ровно такое же наказание полагалось за тяжкое телесное (ст. 467).

Уложение таки и не вступило в силу в полном объёме (полностью его ввели только в Прибалтике), однако суть дела ясна. Тогдашнее российское право действительно исходило из понимания аборта как убийства, однако в законе было предусмотрено всё, чтобы в случае нужды максимально смягчить наказание. Формулировки, содержащие только верхние границы сроков, однозначно указывают на то, что суд мог и должен был принимать во внимание реальную ситуацию, в которую попала женщина. Напоминаю, тогдашний российский суд был судом присяжных и царством адвокатов. Которые работали не только за деньги, но и ради приобретения громкого имени и репутации либерала. «Дальше понятно».

Важная деталь. Студентов-медиков массово обучали операции, она описывалась в учебниках и даже была частью учебной практики. Потому что закон законом, а «случаи бывают разные».

При всём при том аборты в царской России были явлением малораспространённым. Отчёты из клиник для бедных свидетельствуют: аборт был операцией редкой, криминальный аборт – тоже. Едва ли не чаще случалось детоубийство. Причина понятна: детоубийство или подкидывание ребёнка – это акт отчаяния, когда буквально «жрать нечего» и «угла нет». Аборт – это действие предусмотрительное, предполагающее рациональный расчёт. Тогдашние женщины часто тянули до последнего в надежде, что ситуация как-нибудь выправится… Кстати, суды детоубийц не то чтобы жалели, но подходили с разбором. Какой-нибудь бедной девушке, убившей первенца, могли существенно смягчить наказание на основании того, что она действовала, «охваченная стыдом и страхом» – или, говоря современным юридическим языком, «в состоянии аффекта». У сделавшей аборт такой отмазки не было.

Но, в общем и целом, ситуация в России развивалась в том же направлении, что и в Европе.

5

Революция всё сломала и переворотила. Как и во всех остальных сферах жизни.

Октябрьский переворот и последовавший за ним террор, эпидемии и голод обошлись России (по разным оценкам) в 13–17 миллионов жизней (что многократно перекрывает потери в Первой Мировой). В дальнейшем советская власть продолжала убивать людей миллионами. Уровень жизни по сравнению с дореволюционными временами упал чудовищно низко, качество – опустилось до уровней, в человеческой истории труднопредставимых.

Именно в таких обстоятельствах было принято постановление Народного комиссариата здравоохранения и Народного комиссариата юстиции от 16.11.1920 г. «Об искусственном прерывании беременности». Причина его принятия указывалась в самом тексте закона: дикая нищета и бытовое неустройство. Конкретно: постановление вводилось на период, «пока моральные пережитки прошлого и тяжёлые экономические условия настоящего ещё вынуждают женщин решаться на эту операцию».

Тяжёлые экономические условия, однако, не улучшались. Зато моральные пережитки и в самом деле летели к чертям собачьим, особенно в пролетарской среде. Аборты стали «обычным делом» среди фабричных девок в косынках, а дальше понеслось.

И как понеслось!

В 1924 году в Москве на 100 родов приходилось 27 абортов, В 1927 году – уже 86. В Ленинграде: 1924 год – 27 абортов на сто родов, в 1927 – уже 81. В тридцать четвёртом в Москве на 100 родов приходилось 272 аборта: рост более чем в сто раз.

Стоит отметить, что с этих самых пор рождаемость в России среди русского населения никогда больше не достигала ни дореволюционного уровня, ни даже послереволюционного. Демографический тренд был сломлен, русские перестали размножаться в «пугающих количествах».

С другой стороны, народишко был ещё нужен. Так что 27 июня 1936 года выходит постановление ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении наказания за неплатеж алиментов».

Приведём начало этого документа, касающееся нашей темы:

1. В связи с установленной вредностью абортов, запретить производство таковых как в больницах и специальных лечебных заведениях, так и на дому у врачей и на частных квартирах беременных. Производство абортов допустить исключительно в тех случаях, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины, а равно при наличии передающихся по наследству тяжелых заболеваний родителей и только в обстановке больниц и родильных домов.

2. За производство абортов вне больниц или в больнице, но с нарушением указанных условий, установить уголовное наказание врачу, производящему аборт, – от 1 года до 2 лет тюремного заключения, а за производство абортов в антисанитарной обстановке или лицами, не имеющими специального медицинского образования, установить уголовное наказание не ниже 3 лет тюремного заключения.

3. За понуждение женщины к производству аборта установить уголовное наказание – тюремное заключение до 2 лет.

4. В отношении беременных женщин, производящих аборт в нарушение указанного запрещения, установить как уголовное наказание, общественное порицание, а при повторном нарушении закона о запрещении абортов – штраф до 300 рублей.

Однако реальность – всё та же нищета, собственно, – внесла свои коррективы. Понятно, какие.

6

После 1937 года число зафиксированных случаев прерывания беременности стало возрастать. 1937 году было учтено 568 тыс. абортов, в 1939 году – 723 тыс., в 1940-м – 807 тысяч. 1939 году в городах России уровень абортов достигал 36,5 на 1000 женщин в возрасте 15–49 лет, а в Москве – 34,7. Медицинские показания, нужные для легального аборта, стало возможно – и не считалось большим грехом – получить за взятку или по знакомству. В 1937 году абортные комиссии Ленинграда выдали разрешение на аборт почти половине обращавшихся женщин, а в Выборгском районе эта цифра достигла 70 %.

Разумеется, всё это привело и к увеличению женской смертности, а также к росту числа детоубийств. Советские, впрочем, тоже были не дураки и этого ждали. Так, уже в августе 1935 года было разослано инструктивное письмо Верховного суда РСФСР (№ 03/58), в котором среди прочего говорилось о необходимости «усиления репрессий» по делам о детоубийстве. Обосновывалось это так: если до 1935 года материальная нужда была смягчающим обстоятельством при рассмотрении таких дел, то теперь, после наступления социалистического рая и изобилия (точная формулировка – «в новых условиях быта, материальной обеспеченности и возросшей культурности») наказание следует усилить. В дальнейшем (например, в циркуляре прокурора СССР от 14 апреля 1937 г.) было заявлено, что причиной детоубийств следует считать «сопротивление враждебных социализму элементов мероприятиям партии и правительства по охране прав и интересов детей, нежелание иметь детей и платить алименты» и «ложный стыд малокультурных матерей».

В результате, если в 1925–1927 годах в Московской области среди женщин, осужденных за детоубийство, 59 % были осуждены условно, 39 % – приговорены к лишению свободы до 2 лет и только 2 % – к лишению свободы свыше 2 лет, то в первой половине 1936 года в РСФСР только 8 % женщин, осужденных за детоубийство, были осуждены условно, а 85 % были приговорены к лишению свободы, в том числе 42 % – на срок от 2 до 5 лет и 39 % – от 5 до 10 лет.

В последние предвоенные годы власть попыталась всё-таки разобраться в реальной ситуации. Например, было обращено внимание на то, что в СССР катастрофически не хватает самых обычных учреждений типа родильных домов и яслей (план строительства таковых был не просто провален, а провален с треском; то же касалось дефицита кадров, от повитух до нянечек). Если с этим и хотели что-то сделать, то не успели: началась война.

7

Послевоенная ситуация во всех странах мира была тяжёлой, в том числе и демографически. Однако тут сказалась разница в культуре и материальной обеспеченности. В Америке вернувшиеся солдаты устроили счастливый и радостный бэби-бум. В Европе со счастьем и радостью было сложнее, но результат был примерно тот же.

А вот в СССР именно послевоенная ситуация окончательно узаконила в общественном сознании аборт как единственное реально работающее средство планирования семьи и совершенно нормальную часть жизни взрослой женщины.

Акцентируем внимание на этом. Психологический перелом в отношении к абортам произошёл при следующих обстоятельствах. Чудовищные человеческие потери в войне – намного превышающие официальную статистику – привели к ситуации, когда на одного мужчину (любого мужчину: кривого, косого, изувеченного) приходилось несколько женщин, готовых на всё, и уж точно – на секс без предохранения. Тем более, средств предохранения не было.

Для сравнения: практически все армии Второй Мировой, кроме Советской, снабжались резиновыми изделиями. Разумеется, не для того, чтобы избежать беременности насилуемых аборигенок, а для предотвращения эпидемий сифилиса, триппера и гонореи в родных войсках. Советских воинов не баловали. От гонореи их, к примеру, лечили уколами кипячёного молока: оно кратковременно повышало температуру. Кто-то умирал от такого лечения – «но какие выживают, то до старости живут». Впрочем, если бы гондоны и были: при ситуации «один мужик на много баб» всегда находилась та, которая согласилась бы на любые условия.

Именно в этот момент окончательно сформировался «русско-советский женский абортный консенсус».

Аборт окончательно перестал считаться чем-то страшным, противоестественным или хотя бы трагическим. Он стал восприниматься как нормальная часть женской судьбы. Да, все это делают. Некоторые не делают, но это те, которым повезло. А так – это что-то первой менструации: неприятно, да, но обыденно, банально. Некоторые советские женщины делали за жизнь десятки абортов. «А чё тут такого».

Напоминаю, в послевоенный период аборты были официально запрещены. Поэтому подпольное и полуподпольное абортмахерство невероятно процветало. Нелегальные аборты стали способом подработки для медиков, а «домашние методы» (типа «прыгнуть со шкафа») распространились повсеместно и стали частью женской бытовой культуры.

8

23 ноября 1955 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене запрещения абортов» производство операции искусственного прерывания беременности было разрешено всем женщинам при отсутствии медицинских противопоказаний. Дальше больше: в начале 1980-х срок искусственного прерывания беременности был увеличен с 12 до 24 недель. В 1987 году его увеличили до 28 недель при наличии «социальных показаний».

А что же «коньяк, чулки и презервативы»?

Советские гондоны из твёрдой резины (знаменитое «изделие номер 2» – «изделием номер 1» были противогазы) начали делать где-то в пятидесятых: точная дата покрыта мраком неизвестности. Сначала они делались на единственном в стране заводе в Баковке и были очень надёжны, но делали секс бессмысленным занятием для мужчины – что-то почувствовать в этой штуке было затруднительно. Всё же они пользовались спросом, особенно у туристов: в советском презервативе было очень удобно хранить курево, спички и прочую промокающую шнягу.

Потом к делу подключился завод «Красный резинщик» в Киеве. Ещё позже появились импортные индийские, дефицитные крайне.

Общее повышение уровня жизни и постепенный переход от «скотского траха» к какому-то подобию «секса» (включающего в себя, повторяю, меры предохранения) дали плоды.

По данным «Демоскопа», в России число абортов на количество рождений повышалось до 1967 года, потом пошло постепенное снижение.

Интересно, что в последние годы советской власти та немного подобрела к своим подданным. Например, были закуплены – за валюту! – японские станки по производству латексных гондонов. Они достались заводу «Эластомер», который в дальнейшем наладил-таки выпуск отечественных презервативов. История эта интересная, но сильно выходящая за рамки нашей темы.

9

Девяностые годы дали новый всплеск абортов, но к двухтысячным ситуация снова пошла на лучшее. Если верить официальной статистике, в 1990 году было зафиксировано 113.9 абортов на 1000 женщин, а в 2012-29,3. В общей сложности – миллион шестьдесят четыре тысячи.

Противники абортов эти цифры оспаривают, утверждая, что они взяты только из официальной медицинской системы и не учитывают частного абортмахерства. Некоторые называют цифру в 5 миллионов абортов. Вот типичное высказывание на эту тему активистки антиабортного движения:

По официальной статистике, в России сегодня делается меньше 1 млн абортов в год. Но это те аборты, которые оплачиваются через ОМС. Есть ещё коммерческие абортарии. И эксперты Госдумы говорят, что в стране 5–8 млн абортов в год. А если брать ещё абортивную контрацепцию и такие технологии, как ЭКО, можно говорить о десятках миллионов абортов в год.

И даже по той же официальной статистике, за весь послевоенный период у нас каждый год убивается в семь раз больше людей, чем во время Великой Отечественной войны.

То есть мы сейчас празднуем 70 лет Победы над фашизмом, а собственных детей убиваем в таких количествах.

Учитывая, что россиянской статистике доверять глупо, то возможно и это. Но общее снижение количества абортов среди русского населения – скорее реальность, чем миф.

И тем не менее, а аборт – это сейчас в РФ консолидированная позиция женщин. Как право на алкоголь – консолидированная позиция мужчин.

Так что запрет на аборт наши женщины воспримут примерно так же, как наши мужчины – на введение «сухого закона». Ну то есть восстать не восстанут, но саботировать будут тотально, абсолютно, с вредом для собственного здоровья и прочими проблемами.

10

Из сказанного не следует, что с абортами вообще ничего нельзя сделать. С ними можно бороться. Примерно теми же методами, что и с алкоголизмом.

То есть: аборт должен стать менее доступен. Не так, чтобы «совсем нельзя» или «только по постановлению Совета Федерации», а именно «несколько менее». И не обязательно делать это через деньги. Но вот, скажем, для замужних дам подтверждение согласия на аборт от мужа не помешало бы.

Да, я понимаю, что читающие меня замужние дамы сейчас крайне возмутятся: какой муж, какие у него собачьи права, это моё тело и т. п. Однако брак предполагает не только право на мужнину получку, но и взаимные права на тела друг друга. Если же женщина хочет распоряжаться собой в одиночку – на то есть развод, девичья фамилия и т. и. А то я знал реальный случай, когда аборт был сделан из-за не очень значительной супружеской ссоры. Что характерно, такой фортель выкинула «приличная домашняя девочка» (подстрекаемая мамой, которой зять разонравился). Привело это, естественно, к разводу – но «уж поздно». Так вот, такого не надо.

А вот средства контрацепции должны стать существенно более доступными. Ну например, следовало бы обязать (по закону) ночные клубы, бары, общежития и кинотеатры иметь хотя бы парочку автоматов по продаже презервативов. Решение коррупциоёмкое, так что его реально можно принять даже при нынешнем режиме. И какое-то количество самых «неудобных» ситуаций – особенно в варианте «пьяненькая девушка залетела хрен знает от кого» – таким образом можно было бы предотвратить. Заодно со спидом и гепатитомом станет полегче.

С другой стороны – возможна бесплатная вазэктомия для мужчин в сочетании с бесплатным же хранением их спермы в криобанке (если всё-таки надумает детей). Долго, дорого, требуется государственная система – но опять же: программа коррупциоёмкая, можно что-то попилить, так что шансы на принятие есть.

С третьей – уроки сексуального воспитания в школе, уж извините. Нет, называть их так не нужно, да и вести их следует не с упором на камасутру (про это и так все знают), а наоборот: рассказывать о неприятных последствиях и средствах предотвращения таковых. Боитесь разврата, соврата и растлена? Ну хорошо, сделайте несколько фильмов на эту тему (нормальных, не на коленке, с бюджетом) и добейтесь их одобрения церковью, например. Думаю, при наличии государственной воли вопрос решаемый… Ну и вообще определённая подача этой темы в кино и особенно в сериалах. Как у нас сейчас везде многонационалочку протаскивают, так и тема «сделала аборт, теперь не могу родить» вполне себе развиваема.

И так далее: ход мысли понятен. Нужен комплекс мер, каждая из которых снижает количество абортов на процентики, а вместе может получиться, что таковые перестанут считаться нормальной такой частью «женской доли», как сейчас. Что и можно будет считать… нет, не решением проблемы, но выведением её на уровень социальнотерпимого. Когда аборт будет означать в 70 % случаев показания по болезни, в 20 % – нежелание рожать от крайне неприятного человека (от насильника или там стремительно ушедшего из семьи мужа), и только в оставшихся 10 % – что-то другое.

11

И, наконец, о воспалении темы в данный конкретный момент.

Не дёргайтесь, граждане. Это пугалки в стиле «Мизулина всем бабам письку зашьёт». Каковые в нашей стране придуманы, чтобы облегчить гражданам восприятие какой-нибудь реально готовящейся гадости.

Зато «пи…ку» не зашили, ага-ага.