Текст книги "Быть русским"

Былинный отказ

Люди несовершенны. И более того: несовершенство это распространяется не только на низшие проявления человеческой натуры, но и на высшие. Человек в несчастье некрасив и жалок, но на самодовольного победителя смотреть противно. В особенности если его победа куплена ценой нашего проигрыша.

Обычно в роли таких никому не симпатичных победителей оказываются всяческие предсказатели плохого. Нет противнее зрелища, чем самодовольно лоснящаяся морда какого-нибудь эксперта, которому посчастливилось за полгода до эпидемии свиного гриппа в Аргентине предсказать эпидемию свиного гриппа (ну, пусть птичьего и в Бразилии, всё равно близко). «Я же говорил, что будет пти… свиной грипп! На латиноамериканском континенте! Надо было меры, меры принимать самые разнообразные! А теперь!» – надрывается такой дядя с трибуны, и никак не поймёт, почему ему не аплодируют.

Особенно просто делать такие предсказания в России. Например, итоги любого «нацпроекта» легко предсказать за полгода до его начала. «Опять всё украдут и просрут, и всё кончится заметанием какашечек под ковёр». И точно так и будет, к гадалке не ходи! Вот и не ходят: зачем гадалка, когда всё и так заранее ясно.

Интересно, однако, что эпик фейл на ванкуверовской олимпиаде практически никем предсказан не был. И теперь никто не бьёт себя в грудь и не кричит: «Смотрите, я был прав, прав, всё просрали, просрали, просрали, как я и предсказывал в публикации от надцатого мартобря прошлого года!» Были, конечно, «всякие сомнения», но чтобы ТАК «просрать» все полимеры – на это не хватало фантазии даже у самых суровых критиков нашей некузявой действительности.

Это-то и есть самое интересное. ПОЧЕМУ наше экспертное сообщество, столь успешно предсказывающее всякие позоры и провалы нашего непрерывно встающего с колен государства, так неудачно выступило в этом вопросе?

Причина тому весьма интересна и имеет, кстати, самое прямое отношение к упомянутому эпическому «просёру».

Начать, однако, придётся издалека. С самых, так сказать, основ.

С точки зрения физики, мир состоит из атомов, с точки зрения астрономии – из небесных тел. Обе эти точки зрения абсолютно верны, но, по большому счёту, редко надобятся. С точки зрения же человеческой, мир состоит из проблем. То есть из ситуаций, которые мы либо каким-то образом ликвидируем, либо нам становится холодно, голодно и больно. На худой конец – обидно. «Провалили».

Проблемы бывают разного размера. Начиная от проблемы голодного младенца и кончая проблемой Земли в целом. Проблемы уровня государственного решают специальные государственные люди, именуемые «управленцами». Которые должны проблемы вовремя распознавать, находить решение и проводить его в жизнь. За что они имеют право не иметь личных проблем – то есть сытно есть, сладко спать и носиться по столичным улицам в чёрных кабриолетах с мигалками.

Теперь внимание. Люди не склонны лишний раз трудить голову, и управленцы – тоже. Поэтому они любят решать схожие проблемы схожими способами, чтобы два раза не думать. Более того, даже не очень похожие проблемы они тоже норовят решать похожими способами, по той же самой причине. Совокупность привычных способов решения проблем называется управленческим стилем, а те условия, которые позволяют этот стиль применять – государственным строем.

Чтобы не ходить далеко за примером. Большевики победили в гражданской войне за счёт определённых методов, которые можно назвать – без эмоций, просто по факту – террористическими. Россия была довольно «мягкой» страной, и массовые расстрелы заложников по классовому признаку, пулемёты за спиной воюющей армии и чекистские подвалы оказались суперэффективными. Большевикам показалось, что они нашли универсальный способ решения всех проблем, и они начали с помощью террора решать и все остальные задачи, включая экономические. И до какого-то момента это работало: ужас перед чекистским подвалом действовал даже на высоколобых, и те делали ядрёны бомбы чуть не голыми руками. Нерешаемой проблемой террористических методов было то, что их нужно было применять и к самим управленцам, без этого ничего не работало. Кончилось всё тем, что весь советский управленческий класс после смерти вождя народов «как побежали от ответственности, так и до сих пор бегут, остановиться не могут» (© умный человек Сергей Нестерович).

Не будем разбирать управленческие стили, практикуемые в послесталинское время. Так или иначе, они все терпели крушение, потому что налетали на проблему, которую решить с их помощью было невозможно – или, того хуже, решение приводило к демонтажу самого решателя.

Последний раз такое случилось в «перестройку», когда «хрущёвские», по сути, методы, применяемые к определённой ситуации, привели к ликвидации проблем, ситуации, страны и самих управленцев.

Дальше был ельцинский ужас и хаос, анархия, из которой, как обычно, родился порядок. Довольно своеобразный, но работающий.

Люди, жившие в девяностые, твёрдо усвоили, что все проблемы решаются одним, весьма простым способом. А именно – деньгами.

Тут прошу внимания. Деньги и в самом деле являются чрезвычайно удобным инструментом решения многих проблем. Но они являются именно инструментом, а не решением. Даже не инструментом, а топливом и смазкой для некоторых инструментов. Примерно как бензин – без него машина не поедет, но сказать, что проблема перемещения в пространстве решается бензином – глупо. Для того чтобы ездить, нужны машины и дороги. И только если всё это есть, проблема бензина становится главной.

Но в ельцинские года «машины и дороги» – то есть советские институты, в том числе управленческие – ещё не развалились. Более того – то, что начало разваливаться в первую очередь, оказалось заменимым на заграничное. Оказалось, что вместо разваливающегося «жигуля» можно купить новенький джип, и он бесконечно прекраснее. Дорогу за границей было купить, правда, нельзя – но дороги, повторяю, ещё были, а проходимость джипа какое-то время компенсирует разваливающееся покрытие.

В общем, сложилось впечатление, что для полного счастья не хватает лишь денег, причём только их одних. Возникла редкая в человеческой истории ситуация, когда деньги ДЕЙСТВИТЕЛЬНО решали всё.

Это вызвало к жизни своеобразное мировоззрение, которое которое Стас Белковский обозначает как «баблоцен-тризм». То есть убеждение, что все на свете проблемы, включая медицинские и философские, лечатся приложением к ним целебного бабла. Кардинальная проблема только в том, что проблем много, а бабла мало, хотя Федеральная Резервная Система может решить и эту проблему, тем же способом – но родники бабла бьют, увы, не у нас.

Очень важно, что данное поверье разделяют и управленцы, которых за эти десять лет наготовили. Разделяют его в самой крайней и фантастической форме. Они уверены, что управление состоит в выделении бюджета, и больше ничего не требуется. Важно лишь понять, куда и кому их правильно дать, чтобы и себе осталось, и дело решилось. Наметить точку инъекции надо правильно. Но это и всё.

То есть бабло достаточно именно приложить, как пластырь, или залить, как бензин. И всё закрутится и поедет куда надо.

Чтобы понять, насколько это воззрение бредово, вообразите себе управленца, который решает проблему доставки груза, скажем, через тайгу. Когда ему говорят, что по тайге и трактор не проедет, он морщится и говорит – «да ладно вам, вы просто хотите больше бензина… нате, вот вам ещё бочка, и наймите кого-нибудь нормального». Что проблема не решается даже цистерной бензина, ему совершенно не понятно. «Больше бензина» – вот и все дела. Ну, или возвращаясь к реальности – «чумадан зелени». Волшебный «чумадан» должен решать все и всяческие вопросики.

Если впрыск денег вдруг не работает, у управленцев данной школы есть универсальное объяснение – бабло украдено. Где и кем – вопрос второй, главное – сам факт: целебное средство не сработало только потому, что его стыбзили. Бумажка в сто долларов, приложенная к любой ране, исцеляет. Если рана не исцелилась – значит, санитары стыбзили настоящие доллары, а рану мазали пастой из рублей, вот же суки. И никакого другого объяснения нет и быть не может.

Отсюда и вера во «всеобщее воровство», столь распространённая в последние годы. Поскольку большинство проблем у нас не решаются или решаются очень плохо, несмотря на бюджеты – значит, эти бюджеты растаскивают. Какое тут ещё может быть объяснение? Кроме того, эта вера является универсальной отмазкой в случае планирования и совершения каких-нибудь злодейств и бесчиний. Любой чиновник на вопрос – «а почему вы не даёте денег на такие-то и такие-то спасительные для народа дела» – отвечает сходу, что этому народу никаких денег давать нельзя, потому что разворуют. На вопрос – «а почему вы даёте деньги таким-то злодеям и мерзавцам» – следует закономерное: «у них уже и так денег много, может, хоть эти не украдут». То, что «на эти деньги» нужно ешё что-то сделать, разумеется, во внимание не принимается – ведь деньги всё делают сами, главное, чтобы они «дошли».

Теперь, наконец, вернёмся к спортивным делам.

Поскольку в целебную силу бабла верят абсолютно все, включая наших аналитиков, никто никакого «просёра» на Олимпиаде не ждал. Потому что все знали – уж на что, на что, а на спорт у нас денег не жалеют. Особенно на олимпийский, ибо это престиж. Это знали и понимали все, знали точно, никаких сомнений в том не было. Бюджет, выделенный на дрыгоножество и рукомашество, был настолько офигительный (да что там, офигенный!), что его нельзя целиком разворовать в принципе. Кроме того, за этим следят и специально контролируют ситуацию, чтобы примочки и инъекции доходили до адресата. Это единственная отрасль нашего народного хозяйства, где такой контроль более-менее поставлен. В частности, специальные люди следят, чтобы и сами спортсмены что-то получали (вещь, в России вообще-то неслыханная – чтобы получение бабла непосредственным исполнителем дела контролировалось с самого верха). А на эту конкретную Олимпиаду выделено было МОРЕ ДЕНЕГ.

То есть, в рамках бабловерия, проиграть НУ НЕ МОГЛИ. Потому что целебного средства вкачали столько, что оно аж из попы прыскало.

В чём же засада? А в том, что как раз именно сейчас, в данный конкретный исторический момент, баблоцентризм исчерпал свой ресурс. Совсем.

Напоминаю. Вера в то, что все проблемы решаются бочкой бензина, может продержаться ровно до того момента, пока у нас есть машины и дороги. Если наш автопарк в аварийном состоянии, а дороги разбиты, и никто их не чинит, в какой-то момент выясняется, что никакой бензин уже не помогает. «Всё встало». И стоит. И ничего не двигается с места, хоть ты пей этот бензин, хоть ты в нём купайся. Какое-то время можно продержаться на попутках – открыть бензоколонку, скажем, и заправлять попутные грузовики в обмен на то, что они будут подбрасывать наши грузы. Но чужие грузовики едут туда, куда им надо, и не факт, что они всегда будут подбирать «за бензинчик» чужие грузы. Даже если бензинчика будет наливать под крышку.

У нас полностью развалилась советская спортивная система, начинавшаяся со спортивных кружков и секций и заканчивавшаяся олимпийской сборной. Всё это держалось на людях старой школы, каких сейчас просто не умеют делать. Их больше нет. Остались одни бабловеры.

Бабловеры же понимают дело так. Если нужны спортивные успехи, нужно дать денег. Если нужны реальные успехи, деньги нужно дать реальным исполнителям – то есть пообещать за каждую медаль по сто тыщ, или по миллиону, если медали никак не выигрываются: ну и обеспечить техперсонал, всяких там тренеров-шменеров, а также импортные лыжи и кроссовки. Если не помогает – купить импортных тренеров-шменеров. Если совсем ничего не помогает – купить за очень большие деньги импортных спортсменов. Они за бабло что хошь сделают.

Ну и купили. И сели ждать выигрыша. В котором были настолько уверены, что уже был снят лучший отель в Ванкувере, закуплены моря драгоценных напитков (одних коньяков во Франции выкупили, небось, годовой запас), завезены дорогие шмары в неимоверных количествах, все со справками, ну и всяких там артистов-попкокрутов, «Дим Биланов», грузили самолётами. Готовились ОТМЕЧАТЬ. Ведь столько бабла вложили – праздник просто обеспечен.

И тут та-а-а-а-а-акой бэмц.

Ну конечно, коньяк наши бабловеры всё-таки выпьют, не пропадать же добру, деньги ж плочены. Но куда больше смысла было бы в том, чтобы хоть раз подумать. Вспомнить, к примеру, что деньги сами по себе ничего не решают, это всего лишь инструмент, вроде молотка. Молоток сам не забивает гвозди, нужен ещё человек, который будет махать молотком, и его ещё надо научить, чтобы он бил по гвоздям, а не по пальцам, и ещё надо найти того, кто будет его учить, и процесс обучения ещё нужно организовать, и всё это является задачей управленцев, то есть ваша задача, ваша, а не только «дать денег», которые вы получили от верхнего начальства или где-то достали. Впрочем, и «денег давать» вы не умеете, потому что даёте их кому попало и не на то. И это происходит не потому, что все вошли во вкус воровства (хотя, глядя на вас, трудно не захотеть того же – лёгкой и сытой жизни), а потому, что люди, которые что-то умеют, КОНЧАЮТСЯ. Кончаются, понимаете? А новых не завезли. И купить их негде.

Ну и последнее. Всё, написанное выше – мысли не свежие. Я, собственно, просто переписал и расширил один свой январский – читай, доолимпийский – постинг в жежешечке.

Нет, я не предсказывал «просёр» Олимпиады. Я же не знал, когда именно кончится запас прочности советской спортивной системы. Но вот о том, что организационные конструкции посыплются раньше, чем мосты и дороги, догадаться было можно. Был тому исторический прецедент: римские дороги до сих пор в относительно годном состоянии, а вот легионы по ним не движутся, и орлы не сверкают. Потому что люди истираются в пыль быстрее, чем камни.

Ну, в общем, вы поняли. Поймут ли эти, которые сейчас сидят по самые уши в этом самом?

Кое-что о провокаторах

Как известно, на каждом русском сходе, собрании или митинге обязательно появляются товарищи, кидающие зигу. Почему-то рядом всегда оказывается фотограф, и не один.

В последнее время товарищей научились примечать, фоткать, а потом находить. Не всегда удачно, но бывает. Сейчас, к примеру, запалили некоего Лёву (или Левона, уж не знаю) Арзуманяна из города Сочи (где знают прикуп), нашиста-селигеровца. Искали долго и сначала нашли не того.

Очень характерное несоответствие жеста и выражения лица. С такой томной улыбочкой зигу не кидают.

Думаю, и с «Арзуманяном» будут какие-нибудь плясочки – «я не я, лошадь не моя». Дальше выяснится, что и анкета фальшивая, и зовут его не Лёва, а, скажем, Тигран, а потом откроется, что это вообще осетин, хотя какой он осетин, что вы, русачок, звать Сирожа, то есть Петюня. Начнётся обычное в таких случаях перекидывание шарика – «шарик есть, шарика нет». В конце концов, все запутаются, плюнут и забудут. Но я не про конкретного мелкого жучка. А про реакцию.

Некоторые благонамеренные, но далёкие от реалий – и оттого особенно подозрительные – товарищи, обнаружив, что на народном сходе, о ужас, присутствовали провокаторы, тут же ударились в конспирологию. Если провокаторы – так, значит, и сход на Манежной организован агентами Администрации, и фанатов вели специально обученные люди, и вообще всё это очередная разводка Кремля.

Окститесь, граждане. Зигокидателей и мелких провокаторов подсылают на ЛЮБОЕ массовое русское выступление. Это делается “by default”[22]22
  «По умолчанию» (англ.). – Прим. ред.


[Закрыть], вне зависимости от любых прочих обстоятельств. Мелкие провокаторы на любом публичном мероприятии, нужные затем, чтобы мероприятие скомпрометировать – это вообще азы полицейской работы. Поскольку же русские мероприятия шкварятся, опять-таки, по дефолту, то они там есть ВСЕГДА. Из этого абсолютно не следует, что всё мероприятие – фальшивка и постановка. То есть оно может быть и фальшивкой-постановкой, а может быть самым что ни на есть натуральным народным протестом. Во втором случае, кстати, провокаторов пришлют больше – именно потому, что оно «настоящее».

Ещё одна деталька. Люди повторяют слово «провокатор», не понимая, что оно, собственно, означает. Провокатор – это не актёр, что-то изображающий. Провокатор – это человек, совершающий действия, с целью вызвать ответные действия других людей. В частности, зигующий провокатор рассчитывает именно на то, что его зигу повторят. На что он может рассчитывать практически всегда, просто по законам массовой психологии: люди в толпе подражают друг другу, успешное действие одного человека воспринимается как разрешение для всех вокруг. Поэтому не нужно удивляться, что несколько рук обязательно вытянутся.

И ещё. Многие думают, что провокаторов подсылают «Наши». Это не совсем верно.

Выполнять мелкую полицейскую работу нашисты могут и даже обязаны, а вот руководить полицейской работой Якеменке не по чину. Провокаторы работают, как им и полагается, на соответствующие ведомства. «Наши» же просто поставляют им человеческий материал, поскольку являются, судя по всему, школой юных стукачей. В самом деле, если вдуматься – а кого, собственно, готовят «Наши», что это за тип? Штурмовиков на Селигере не делают, нет. Орговиков и средний сержантский состав – вроде бы лепят, но мало и некачественных, к тому же это вотчина МГЕР. Мясо для массовых мероприятий – ну в общем да, но для этого не нужно городить огород с этаким тыном… А кого же там обучают и ставят на лыжи? Да понятно: стукачей и провокаторов. Профессия в Эрефии массово востребованная, а готовить их некому. А тут все условия: ребятишек водят на массовки, дают (не объясняют, а именно дают) основы работы в толпе, поощряют доносительство и стук в своей среде, примечают подловато-смекалистых, составляют характеристики. Заодно собирают на детишек компроматик, развращая их не только морально, но и физически, то бишь принуждая участвовать в разных непотребствах. В этом смысле глупые и гнусные «перфомансы» типа позирования в наряде проституток, постоянно нагнетаемая вокруг Селигера и нашистов тема е…, время от времени вылезающие наружу непристойные фотки – это просто торчащие наружу поршни и шатуны машинки по изготовлению компры на молодых глупышат.

Отсюдюда же – и наущение оскорблять национальные чувства, особенно русские: а заодно и вообще «мастырить похабненькое».

В финале – кастинг: «так, Сирожа парень крепкий, на демонстрации активничал, лимонова в стрингах на сцене изобразил художественно, в палатке сосал – фотки есть, на комиссара донос наструячил, всё как надо, завтра конторские приедут, выпишут путёвку в жизнь».

При этом какой-нибудь Петюня, не прошедший кастинг (не пососал или не настучал), может вернуться с Селигера, совершенно не понимая, а что он там, собственно, делал. «Херня какая-то мутная, непонятно зачем собрали, хотя вроде весело, но вот зачем». А затем.

Наконец, последнее. Хороший, годный провокатор – это, как правило, не умный и хладнокровный человек, а жулик-истерик. Смесь жуликоватости и психической неустойчивости (и вообще проблем с головой) – это ровно то, что доктор прописал. Очень хорошо в этом смысле иметь какие-нибудь проблемки с идентичностью. Например, мелкий торговец порнухой, втихую поддрачивающий на мальчиков, или магазинный воришка, сын мамы-алкоголички, гунявый и припадочный. Правда, это самый край. А есть и средние варианты: человечек выглядит вроде бы нормально, но подрабатывает сомнительными занятиями, сам мутноватый, выдаёт себя «не за того», много и охотно врёт по любому поводу… Вот это самый подходящий человечек, его даже и учить-то особенно не нужно – только портить. «Дай таланту раскрыться, и всё зацветёт». Так что не надо особенно удивляться, если этот самый «Арзуманян», если его таки достанут, начнёт биться в падучей и нести околесицу.

ДОВЕСОК. Когда я это писал, то ещё не знал, что в падучей товарищ уже бился: и околесицу уже нес.

Дальше могут быть разные ужимки и прыжки, вплоть до заявлений, что «я ничего не говорил, подбросили враги, меня били, у меня справка, я латыш, да я на вас в высший суд подам». Цель – чтобы «надоело» и «отстали». И дали товарищу спокойно СПЛЫТЬ. Ну, на какое-то время сплывёт. Потом, скорее всего, опять выплывет. «Потянет к художеству».

Талантливые и способные

Этот текст – «Талантливые и способные» – был написан в далёком 2006 году для портала «Назлобу. ру» и получил некоторую известность в этих наших интернетах. Однако потом случилось странное: портал трагически погиб (сейчас по адресу nazlobu.ru находится унылая казённая пакость), а все копии текста (его много перепечатывали) куда-то пропали, расточились в нетях. Не то чтобы я усматривал в этом какой-то заговор против моей статейки, но обидно же.

Особенно обидно мне стало, когда введённая мною терминология стала, можно сказать, официальной: президент Дмитрий Медведев якобы назвал российскую оппозицию «ресурсом талантливых людей». Как потом выяснилось, Медведев был далёк от столь откровенного признания, но само оживление, охватившее массы талантливых, весьма показательно.

В общем, я решил реанимировать старый текстик – похоже, он ещё на что-то годен. И многое объясняет.

Константин Крылов

* * *

Позволю себе начать с недлинного теоретического отступленьица. Людвиг Витгенштейн учил, что значение слова есть его употребление. Этнограф или специалист по арго добавили бы к этому, что одна из функций словоупотребления – отделение своих от чужих: тех, кто понимает значение некоторых слов, и тех, кто не понимает. После чего начинаются совсем даже разные разговоры.

Обычно процесс протекает практически без участия сознания. Никто не держит в голове список слов и значений и классификатор близости человека к ядру тусовки. Нет, всё происходит само собой, в процессе живого общения. Жаргону нельзя научиться по словарю, хотя бы потому, что он гибок и уклоняется от фиксации. Можно, конечно, прищучить словцо-другое, но говорок, как рыба, потеряв несколько чешуек, всё равно вырвется и плюхнется в родную среду.

Тем не менее я попытаюсь ободрать пару чешуек на пузике одной особенно юркой рыбёшки.

Я имею в виду говорок россиянской изряднопорядочной публики.

Говорок этот устроен довольно интересно. Если в грубых, необработанных сленгах типа блатного используются всякие странные, исковерканные словечки – которые позволяют сразу догадаться хотя бы о том, что мы имеем дело со сленгом – то интеллигентская феня никогда не опускается до подобного. Здесь используются исключительно слова из словаря Ожегова. Более того, построенные с их помощью фразы не теряют смысла даже в ушах профана. Просто он понимает эти слова неправильно. Нет, тут тоньше – не совсем правильно, не чувствуя второе донце, подложечку, в которой-то вся и суть.

В качестве образчика возьму два относительно невинных прилагательных, сугубо позитивного значения – «талантливый» и «способный». Словечки эти важные, потому как маркируют две страты изряднопорядочных.

Однажды я обсуждал с неким изряднопорядочным творчество одного молодого публициста. Назовём его, по латинской школьной традиции, Каем. Обычно к таким прилагается слово «борзописец», но это был как раз не тот случай: писал молодой человек не просто небрежно (что простительно для пробивного парубка из провинции, строчащего в триста изданий), но ещё и лениво – так, один-два текстика в месяц, «и хорош будя». Тем не менее о нём всё время говорили, его текстики (не самые плохие – средненькие, «такого навалом») вызывали какое-то жужуканье, с ним возились, причём это была какая-то коллективная возня: его всё куда-то «звали», «приглашали», «пристраивали», чуть ли не просили хоть что-нибудь выдоить из себя, «ну хоть капельку». Вот и сейчас оный Кай почему-то оказался предметом обсуждения. Когда же я пожал плечами – «о чём мы тут, собственно, говорим?» – изряднопорядочный посмотрел на меня с жалостью, как смотрят на неплохого, в общем-то, человека, не понимающего какой-то простой, но важной вещи, а потому обречённого время от времени оказываться в неловком положении. На мой ответный взгляд – «это к чему?» – последовала реплика: «Ну ведь Кай на самом деле очень талантливый».

Шло время. Кай время от времени чего-то писал, где-то работал, неизменным оставалось одно: очень средние способности и редкостная лень. Тем не менее он всегда был как-то пристроен, накормлен, принят в кругах. На вопросы обычно следовал тот же ответ – «на самом-то деле он очень талантливый».

Разумеется, это говорилось не только про Кая. Ту же фразочку – а главное, с той же самой интонацией – я слышал и про других. Некоторые из этих других были и в самом деле небесталанны, некоторые нет. Но я всё время чувствовал, что тут имеется в виду что-то ещё.

Зацепочка случилась в разговоре об известной публичной персоне (назовём её Лесбией), персонаже вполне гротескном, но весьма высоко вращающемся – где-то там, в большом полусвете, вблизи телекамер. В разговоре принимали участие несколько человек разной степени близости оному сладостному полусвету. Зашла речь и о причинах востребованности оной Лесбии. В разговоре проскочила такая фраза: «ну, она же из очень талантливой семьи».

Тут меня пробило на инсайт. Я как-то разом вспомнил всех тех, о ком я слышал это самое «талантливый». Картинка сложилась.

Словцом, оказывается, маркировали людей совершенно определённого типа, а именно – происходящих из семей творческих работников, причём, как правило еврейских, полуеврейских, или просто со «сложными букетами кровей», но во всяком случае никогда не чисто русских (русские шли по другой линии, о которой упомянем ниже). Как правило, они имели хорошие квартиры «в Центре», особо талантливые – в переулочках Старого Арбата, этого милого интеллигентного места. Многие из этих семей имели отростки в сторону торговли, гэбухи или в какие-то неожиданные места типа закрытых советских министерств. Неизменными оставались национальный бэкграунд (еврейство или что-то его заменяющее), старый (по советским меркам) достаток и признанная причастность к «творчеству». Не обязательно труды на пажитях Муз. Про одного «талантливого мальчика» выяснилось, что его папа – «старый театрал», «его вся Москва знает». Что такое делал в театре этот «театрал», осталось невыясненным: на мои наивные расспросы собеседник отвечал кривой ухмылкой по типу «если надо объяснять, то не надо объяснять». «Театрал» – и всё тут, понимай, как знаешь.

Так вот, выходцы из семей «театралов» всегда и при всех обстоятельствах маркировались как «талантливые». Однажды я слышал такое: «ну, у него, конечно, литературного дара нет, но он очень талантливый как человек».

Это гениальное – потому что эмпирически неопровержимое – «талантливый как человек», когда талантливый мальчик стареет, обычно трансформируется в «человека очень тонкого, понимающего», а также «много видевшего и пережившего» (даже если он ничего, кроме Елисеевского гастронома, не видел). Если постаревший талантыш всё-таки получает свой кус (что происходит почти всегда), то к нему применяют эпитеты типа «человек неистощимой душевной щедрости» (обычно это означает особую жестковыйность), «всего себя раздаривал направо и налево» (читай: умело обкрадывает простачков), «солнечный человек» (так почему-то называют старых хамов). Если же типчик оказывается ну совершеннейшим ушлёпком, его именуют «колоритным». Но общая характеристика «очень талантливый» никуда не девается.

Но следует признать, что детки, выросшие в подобных семьях, и в самом деле обычно имеют некий гандикап: они начитаны (росли в домах с хорошими библиотеками), сызмальства знают языки (учили в детстве) и «играют на фоно» (то же самое), лично знают всяких редакторов толстых журналов и критков (по принципу «сам Лев Исаакович меня на коленке качал») и т. и. Отсюда и эпитет «талантливый» – эвфемистичный, но, заметим, не совсем уж неуместный.

Парное к «талантливому» является слово «способный». У него тоже есть второе донце, тонкое и звонкое.

Опять-таки, впервые я обратил на него внимание в одном разговорце. Речь шла о некоем… назовём его Титом. Тит был вполне себе русским парнем, почти карикатурно славянской внешности, в молодости чуть ли не состоявшем в обществе «Память». Потом, однако, Тит одумался и пошёл делать карьеру там, где в России её обычно и делают – то есть в среду изряднопорядочных. Туда его взяли очень не сразу, но он был практически нужен: готов был бегать и работать, в том числе и делать грязную работу.

На момент разговора Тит сидел на некоем интернетном ресурсе, откуда ему доверили поливать русских людей дерьмом. То есть дерьмом поливают русских все, но в тот конкретный момент требовалось гадить особо художественно и к тому же адресно. Сейчас уже не важно, кого и как именно – ибо нас не интересуют персоналии.

Так вот, мой компетентный собеседник, рассказывая о возвышении Тита и его лихой рулёжке ресурсом, употребил интересное выражение: «Ну, он очень работоспособный». Помолчал, подумал: «И вообще он способный».

Тут особого инсайта не потребовалось: достаточно было вслушаться в интонацию собеседника. Таким тоном говорят – «способный на всё».

Я, однако, снова принялся перебирать в уме, кого и когда при мне называли «способным». С учётом близких эпитетов «работоспособный» («он зато вкалывает, не то что вы») и «сообразительный» («быстро всё схватывает, растёт»), картинка получилась вполне однозначной.

«Способный» – это, как правило, расторопный русский мальчик, «ванюшка», осатаневший от бедности и невостребованности, или просто подловатый по натуре, пошедший служить изряднопорядочным. Как правило, он прекрасно понимает, куда идёт и зачем. В том числе и то, что условием принятия в ряды – даже на положение «чего изволите» – в этом обществе является совершение целого ряда ритуальных подлостей из серии «маму продать». Здесь, впрочем, подлости требуются близкого, но всё же иного свойства – национального и социального. Так, например, мальчик, которого берут на «гуманитарку», должен отметиться в чём-то особенно антирусском (сейчас, например – активно участвовать в «антифашизме», причём не на формальном уровне, а инициативно, гадя с выдумкой и огоньком – за этим смотрят и халтуры не спускают). Точно так же он должен как-нибудь попинать бедных (сейчас это тоже русские, но социальный момент всё-таки идёт отдельной графой) и некультурных (всю ту мразь, которая не разбирается в хороших винах, твидовых костюмах и авторском кино). Эта готовность к предательству, измене своим – повторяю, не единократной измене, а постоянно повторяющейся, да ещё и с вариациями, «а теперь вот так, а теперь этад, тут трипапец-пец-пец, а теперь трипапуки-пуки-пуки и назад» – и есть та способность, которая имеется в виду. С другой стороны, требуется, конечно…. с проглотом у «набольших» – но это, в общем, везде так, «а вот первое важнее».