Текст книги "Дезертирство в Красной армии в годы Гражданской войны (по материалам Северо-Запада России)"
Автор книги: Константин Левшин
Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Начальный период был хорошей школой: стало ясно, что с проблемой нельзя справиться ни единичными, хотя и жестокими расправами, ни одним лишь «живым революционным словом», с помощью которого, по мнению Л. Д. Троцкого, можно было творить «чудеса» и сделать «геройский полк» из любых пойманных дезертиров[274]274
Петроградская правда. 1919. 2 марта.
[Закрыть]. Только «словом» нельзя было и заставить вернуться в Красную армию сотни тысяч уклонистов и беглецов. Была необходима планомерная поступательная работа целого созвездия различных ведомств (комдезертир, военкоматов, органов социального обеспечения, юридических отделов, Советов, печати, армейских органов, комитетов РКП(б), трибуналов, милиции и др.), которые нужно было заставить договариваться и взаимодействовать друг с другом. Одновременно к началу 1919 г. в Красной армии сложилась и «определенная система органов военной юстиции»[275]275
Портнов В. В., Славин М. М. Указ. соч. С. 210.
[Закрыть].
Конкретной вехой, отметившей реальное усиление борьбы с дезертирством, практического начало работы комдезертир Северо-Запада и страны в целом, можно назвать обращение нового председателя ЦКД С. С. Данилова, переданное на места 27 апреля 1919 г. В нем он категорически требовал, под личную ответственность председателей комдезертир, «действительной борьбы и проявления „действительной“ энергии»[276]276
Формально «ответственность за планомерную и систематическую работу комиссий» была возложена на его председателя еще постановлением ЦКД от 28 февр. 1919 г. № 193 (РГВА. Ф. 25888. Оп. 3. Д. 257. Л. 6 об.), но реально это начало ощущаться лишь с приходом на пост председателя ЦКД С. С. Данилова. Напр., почти сразу же были отданы под суд «за бездеятельность» главы Орловской и Ярославской ГКД (ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 3. Д. 198. Л. 2).
[Закрыть]. Глава ЦКД указывал, что борьбу необходимо вести беспощадно, развив такую энергию, которая позволит достичь в короткий срок результатов, способных вызвать «общее убеждение в невозможности дезертирства». С. С. Данилов предупредил все комдезертир, что их «работа… протекает на моих глазах, всякое ослабление или промедление в работе я данными мне полномочиями пресеку»[277]277
Цит. по: Оликов С. Указ. соч. С. 26.
[Закрыть]. Привлечение к ответственности саботирующих антидезертирскую работу должностных лиц (к началу 1921 г. только по Петроградскому военному округу таковых было привлечено к ответственности 1029, среди них немало работников комдезертир и военкоматов)[278]278
ЦГА СПб. Ф. 83. Оп. 1. Д. 139. Л. 13 об.
[Закрыть], значительная автономизация от военкоматов и достижение соглашений с ВЧК об использовании войск внутренней службы позволили переломить ситуацию и перевести борьбу с дезертирством на новую ступень. Всего за первую половину 1919 г. комдезертир передали в запасные части 900 тыс. человек, и уже с середины года «основным источником пополнения армии вообще и запасных частей в частности стало дезертирство»[279]279
Мовчин Н. Н. Указ. соч. С. 111.
[Закрыть].
Таким образом, неподготовленность государственного и военного аппарата советской власти к естественной волне массового дезертирства при переходе к принудительным призывам привела к экстренному поиску механизмов борьбы с данным явлением. В конце декабря 1918 г. была создана ЦКД, в феврале 1919 г. в рассматриваемых губерниях началась организация местных комдезертир: губернских, уездных и волостных. Их функции и полномочия на первом этапе были размыты, они не обладали самостоятельностью и реальными силами.
1.2. Эволюция комиссий по борьбе с дезертирством Северо-Запада в 1919–1921 гг.
Деятельность Петроградской ГКД представляется верным разделить на четыре периода. Первый (февраль – конец апреля 1919 г.) можно определить как время становления. В течение трех месяцев дело борьбы с дезертирством по всей стране находилось в полуподвешенном состоянии: комиссии работали весьма вяло за отсутствием сил, средств и должного рвения на местах. Как отмечал С. П. Оликов, весной 1919 г. «оперативную работу комиссии еще только нащупывали»[280]280
Оликов С. Указ. соч. С. 25.
[Закрыть]. Кроме того, решения местных комдезертир зачастую не выполнялись, попросту игнорировались, они встречались с равнодушием и казенным бюрократизмом, а сил переломить это ситуацию не было. До мая 1919 г. комдезертир находились в полной зависимости от военных комиссариатов, вопреки постановлениям центральной власти.
Второй период – с мая по август 1919 г. – характеризуется активизацией деятельности ГКД и подчиненных ей комиссий на местах, проведением сравнительно успешной недели добровольной явки дезертиров. Н. Е. Какурин и И. И. Вацетис логично увязывали усиление работы Петроградской ГКД с майским наступлением на Петроград армии генерала Родзянко и актуализацией лозунга «Все на защиту Петрограда!»[281]281
Какурин Н. Е., Вацетис И. И. Гражданская война. С. 184.
[Закрыть]. Тем не менее система борьбы с дезертирством находилась еще в стадии взросления, практически отсутствовал учет, не была налажена связь с уездами. Лишь в августе был осуществлен переход к более или менее точному ведению статистики по извлеченным дезертирам. Частая смена руководства приводила к бесконечной перестройке системы работы ГКД, ее взаимодействию как с нижестоящими, так и с вышестоящими комдезертир, а также военными комиссариатами, партийными и иными органами.
В сентябре 1919 г. А. А. Холшевников перешел с поста председателя ГКД на место заместителя начальника следственной части, а затем стал начальником отделения Особого отдела ВЧК. Третий этап (сентябрь 1919 –май 1920 г.) напрямую связан с именем его преемника, «поэта-чекиста» А. С. Славатинского. Он стал настоящим «долгожителем», пробыв председателем Петроградской ГКД до 6 мая 1920 г. Об этом человеке следует сказать особо.
Александр Сергеевич Славатинский родился в 1892 г. в Самаре в дворянской семье. Из анкетных данных Славатинского следует, что учебу в Петербургском университете на юридическом факультете он не закончил, будучи отчислен с третьего курса за участие в студенческих беспорядках в 1910 г. (этот факт сам Славатинский поместил в графу о репрессиях при старом режиме)[282]282
ЦГАИПД СПб. Ф. 9087. Учетные карточки Славатинского А. С. Л. 4, 8 об.
[Закрыть]. Учитывая деятельность Славатинского на ниве борьбы с дезертирством, особый интерес представляет его отношение к воинской службе, участие в Первой мировой войне, но, по словам литературоведа В. Нехотина, «в армейских архивах нет никаких следов…»[283]283
Нехотин В. «О брат мой, о поэт! – тяжел удел у нас…» // Новое литературное обозрение. 1999. № 40. С. 297.
[Закрыть]. Сам Славатинский сообщал только о прохождении военного обучения с октября по декабрь 1918 г. «в Смольном»[284]284
ЦГАИПД СПб. Ф. 9087. Учетные карточки Славатинского А. С. Л. 8 об.
[Закрыть]. По-видимому, это и был первый опыт военного дела, во всяком случае, например, два других председателя Петроградской ГКД необходимости скрывать факт своего участия в «империалистической бойне» не видели[285]285
См.: Там же. Учетные карточки Холшевникова А. А. и Модлина Р. М.
[Закрыть]. В дальнейшем Славатинский был, в частности, членом ВРК 2-й армии, после чего занимал ряд ответственных постов в советских и военных учреждениях Петрограда.
А. С. Славатинский серьезно увлекся литературным творчеством. Он сотрудничает с рядом периодических изданий: «Петроградской правдой», «Красной газетой», «Вооруженным народом», журналом «Пламя». Литературным дебютом стала, видимо, публикация в журнале «Пламя» от 14 июля 1918 г. В сборнике, посвященном годовщине Октября, помещены сразу два его произведения под общим заглавием «Первому среди равных Северной коммуны товарищу Г. Зиновьеву, 25 Октября 1917 г. – 25 Октября 1918 г.»[286]286
Славатинский А. С. Еще будут жестокие, страшные сечи… // Пламя. 1918. № 11. С. 5; Нехотин В. Указ. соч. С. 297.
[Закрыть]. В. Нехотин особо отметил, что в этом сборнике стихи Славатинского «…помещены на почетном месте выше стихов зиновьевского шурина И. Ионова и Н. Клюева»[287]287
Нехотин В. Указ. соч. С. 297.
[Закрыть]. Только за короткий отрезок рубежа апреля – мая 1919 г. на страницах «Петроградской правды» были опубликованы три его стихотворения. По вступлении в должность председателя Петроградской ГКД времени на литературное творчество оставалось мало, что сказалось на резком сокращении публикаций.
В своей литературной деятельности А. Славатинский неизменно ставил свое перо на службу Революции, печатался на злободневные темы «текущего момента», не стеснялся называть себя «газетным поэтом»[288]288
Славатинский А. С. В. Князеву // Новое литературное обозрение. 1999. № 40. С. 303.
[Закрыть]:
О, товарищи, в небе блистают перуны
До Невы расстилается яркий пожар, –
И под Знаменем Красным Свободной Коммуны
Песнь одна так и рвет мои звонкие струны:
Береги Петроград, Коммунар!
или
После снятия с поста председателя Петроградской ГКД А. С. Славатинский активно участвовал в борьбе с дезертирством на Западном фронте, где задержался до 1922 г. Именно здесь он получил некоторую психологическую травму[290]290
Нехотин В. Указ. соч. С. 301.
[Закрыть], отраженную позднее в неизданном при жизни автора стихотворении «Так было»:
В 1922 г. со сравнительно скромного поста начальника погранотряда в Западном крае он перешел на работу в Секретный отдел ОГПУ и в марте 1923 г. возглавил его 12-е отделение, которое занималось антисоветскими элементами в сфере литературы, печати и театров. Именно в этот период А. С. Славатинский оказался самым непосредственным образом причастен к следствиям по делам известных писателей и поэтов, в частности М. А. Булгакова[292]292
Подробнее см.: Шенталинский В. Мастер глазами ГПУ // Новый мир, 1997. № 10; Его же. Рабы свободы. М., 1995.
[Закрыть] и С. А. Есенина, а также политических деятелей А. А. Богданова, Г. И. Мясникова. Стиль его деятельности литературовед В. Шенталинский уложил во фразу «убивал без жалости»[293]293
Шенталинский В. Воскресшее слово: главы из книги // Новый мир. 1995. № 4. С. 172.
[Закрыть]. Впоследствии он занимал различные должности в аппарате ОГПУ – НКВД. В 1938 г. в звании майора НКВД был арестован по обвинению в участии в антисоветской организации внутри НКВД и как член «Польской организации войсковой» (для него, как и для многих фигурантов дела, явно сказалось участие в советско-польской войне). А. С. Славатинский был расстрелян 26 февраля 1939 г., реабилитирован 30 ноября 1955 г.
Итак, третий этап деятельности Петроградской ГКД (сентябрь 1919 –май 1920 г.) был сложнейшим, учитывая количество дезертиров в губернии и напряженную обстановку во время наступления Северо-Западной армии генерала Юденича. Как отмечалось в позднейшем отчете о работе Петроградской ГКД, «вплоть до Октября 1919 года в Комиссии не было окончательно завершено ее внутреннее преобразование… Каждый Предкомдезертир считал необходимым вносить преобразование даже в чисто внешнюю сторону работы»[294]294
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 4. Л. 11.
[Закрыть]. Критическая обстановка на фронтах заставила ЦКД усилить работу по детальному инструктированию комдезертир, повысить контроль над ними, совместно с НКЮ проблема была более детально разработана юридически. Сказался и накопленный опыт.
Едва вроде бы наладившуюся работу комдезертир губернии совершенно перевернул поход Н. Н. Юденича на Петроград. Комиссии западных уездов спешно эвакуировались с отступающей (бегущей) Красной армией, многие ценные кадры затребовал фронт, книги учета, делопроизводственные документы были уничтожены или затерялись. Серьезность дезертирской проблемы в регионе в этот период подчеркивает тот факт, что РВС 7-й армии был специально усилен прикомандированными работниками ЦКД Л. Смирновым и Ф. Владимировым[295]295
ГА РФ. Ф. Р-7274. Оп. 1. Д. 82. Л. 51-52.
[Закрыть]. После отражения наступления работу в южных и западных уездах губернии нужно было организовывать чуть ли не заново. Как отмечал Н. А. Корнатовский, «второе наступление белогвардейцев на Петроград несколько затормозило… планомерную работу комдезов и заставило Советскую власть шире прибегнуть к вооруженной силе для скорейшей ликвидации дезертирства»[296]296
Корнатовский Н. А. Указ. соч. С. 306.
[Закрыть]. Рассмотрение пройденного пути как периода поисков, проб и ошибок, который теперь должен вывести антидезертирскую работу на верную дорогу, отражено в циркуляре, направленном из ОКД в комдезертир Петроградского военного округа в феврале 1920 г., где сказано: «Текущий месяц есть месяц начала организационных работ по борьбе с дезертирством». Завершение этого периода деятельности комиссии пришлось на реорганизацию всей системы комдезертир в мае – июне 1920 г. и вхождение их в состав соответствующих военкоматов, что совпало со снятием с поста председателя ГКД А. С. Славатинского.
Последний, четвертый период (июнь 1920 – июнь 1921 г.) включил в себя объявление о завершении Гражданской войны и свертывание масштабных боевых действий, Кронштадтское восстание. Комиссию в статусе заместителя председателя возглавляли Р. Модлин и И. Порядин. Данный период естественно ограничить расформированием комдезертир и передачу рассмотрения дезертирских дел в народные суды, растянувшуюся на март – июнь 1921 г.
Периодизацию деятельности Петроградской ГКД можно проводить и по времени работы ее председателей (с июня 1920 г. – заместителей председателя, так как формально их отныне возглавлял соответствующий военный комиссар), рамки этапов во многом совпадут, что лишний раз продемонстрирует роль личностного фактора. В первый год работы ГКД нужно отметить грамотную, хотя и не обязательную систему, по которой следующим председателем становился бывший член комиссии, обладавший необходимым опытом и знанием дела. Немаловажно будет добавить, что у всех председателей (заместителей председателей) Петроградской ГКД образовательный уровень был не ниже среднего (в основном неоконченное высшее), все занимали этот пост примерно в одном возрасте (26–27 лет). По национальности, исходя из обнаруженных анкет пяти руководителей данной комиссии (в ранге председателя, а с июня 1920 г. – заместителя председателя), четверо указали свою национальность как русские, один – еврей (Р. Модлин).
По похожему сценарию развивалась работа в Псковской губернии. Распоряжения об образовании «в кратчайший срок» комдезертир в уездах были получены из губернского военкомата 8 февраля 1919 г.[297]297
ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 91. Л. 5.
[Закрыть] По состоянию на апрель 1919 г. можно с уверенностью говорить о наличии не менее пяти (из восьми уездов) УКД, например, Холмская комдезертир была создана 13 февраля 1919 г.[298]298
Там же. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 686. Л. 6.
[Закрыть] Широкое распространение зеленого движения, временное занятие белыми формированиями части территории губернии, в том числе и Пскова, наличие обширных лесных массивов в сочетании со степенью плотности и качества сети дорог, сравнительная бедность населения вносили свою специфику в дело борьбы с дезертирством.
В качестве ориентирующих периодов работы данной комиссии можно выделить следующие. Первый (февраль – май 1919 г.) характеризуется весьма активными, хотя и не планомерными действиями, общей организацией работы. Его завершение пришлось на всплеск дезертирских (и крестьянских вообще) восстаний, захват Пскова эстонскими и белыми частями. В этих сложнейших условиях начался второй период антидезертирской борьбы в губернии (май – сентябрь 1919 г.). Весенние полевые работы 1919 г. и майское наступление белых усугубили и без того катастрофическое положение в дезертирском вопросе. Комдезертир были спешно эвакуированы вместе с прочими советскими учреждениями, ГКД была переведена в Великие Луки, сотрудники Псковской УКД, например, включились в работу Порховской УКД. Эти спешные перемещения в условиях чрезвычайной военной обстановки не могли не сказаться на ослаблении борьбы с дезертирством, о нормальной и планомерной работе не могло быть и речи. В одном из отчетов читаем: «Все эти переезды с места на место страшно тормозили ход работы в смысле канцелярской переписки, не было сплоченности, сведения предоставлялись несвоевременно и т. д.»[299]299
ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 160. Л. 51.
[Закрыть]. В докладе о деятельности Псковской ГКД с 1 августа 1919 г. по 1 января 1920 г. работа в первом полугодии 1919 г. описывалась так: «борьба с дезертирством… велась не организованно, не было постоянных органов, ведающих борьбой с дезертирством, и борьба шла чисто случайная. В большинстве уездов не было Комдезертиров, а если и были, то совершенно не удовлетворяли своему назначению»[300]300
ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 634. Л. 23.
[Закрыть].
В поисках выхода из сложившейся ситуации в июле 1919 г. в Псковской губернии (как и еще в 12 губерниях РСФСР) была создана «Губернская оперативная четверка по борьбе с дезертирством» в составе губернского военного комиссара М. Е. Сергеева (председатель), председателя Псковской ГКД И. Е. Шапочкина (секретарь), главы ГЧК Г. П. Матсона и представителя губкома партии Иванова[301]301
Бармина Я. Ф., Курзиниер М. Я. Из истории организации Красной Армии … С. 78.
[Закрыть]. Практика создания подобных «четверок» («троек», «пятерок») была весьма распространена в 1919 г., особенно в прифронтовой полосе. Начало ей положила сама ЦКД, создав в июне 1919 г. «особую пятерку». Официально заявленной целью этих образований было уничтожение главарей-организаторов дезертирских банд и «препятствие возможности дезертирам рассеяться в своем районе»[302]302
ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 3. Д. 198. Л. 15.
[Закрыть]. Суть же состояла в создании тесной межведомственной связи для борьбы с дезертирами, в первую очередь с зелеными формированиями. В ходе работы псковской «четверки» губком РКП(б) «предложил» ГКД ликвидировать дезертирство в месячный срок. Местным комитетам РКП(б) вменялось в обязанность предоставлять в распоряжение комдезертир ответственных работников, которые должны были наделяться и вооруженной силой (не менее десяти красноармейцев на каждого партийца)[303]303
Бармина Я. Ф., Курзиниер М. Я. Указ. соч. С. 78.
[Закрыть].
18 августа 1919 г. ЦКД постановила распустить «четверки», а их функции передать губернской ЧК. В Псковской ГЧК существовал «стол по борьбе с дезертирством», ликвидированный к концу сентября для уничтожения параллелизма в работе. Специальные отряды по борьбе с дезертирством отошли в ведение ГВК для пополнения войск внутренней охраны республики (ВОХР)[304]304
ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 3. Д. 198. Л. 27, 39.
[Закрыть]. Это была «поистине армия внутри страдавшей от дезертирства Красной Армии»[305]305
Черная книга коммунизма. С. 101.
[Закрыть]. 25 сентября 1919 г. на заседании ГКД слушался вопрос о расформировании «четверок». В вынесенном постановлении отмечалось, что «расформирование Губоперштаба не внесло ослабления и дезорганизации в работе по борьбе с дезертирством», установившаяся в губернии система была признана правильной[306]306
ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 627. Л. 70.
[Закрыть]. В начале октября 1919 г. в Псковскую губернию для руководства комдезертир был направлен приказом Петроградской ОКД специальный инструктор[307]307
ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 29. Д. 14. Л. 427.
[Закрыть]. Этим кадровая помощь Псковщине не ограничилась. До начала 1920 г. ряд работников ОКД занимали должности членов Островской, Опочецкой, Новоржевской УКД, председателя Порховской УКД[308]308
ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 3. Д. 1. Л. 3.
[Закрыть].
Осень 1919 г. ознаменовалось частой сменой председателей. Отследить эти изменения весьма сложно за недостатком материалов и состоянием архивов, к тому же временно исполняющие обязанности председателя ГКД во время его командировок, подписывая документы, зачастую не указывали ни «за председателя», ни «и. о.», ни «врид», а обозначали себя как полноценные главы ГКД. Расшифровка автографов трудна, за исключением подписей члена комиссии В. В. Гофмана и будущего председателя ГКД И. С. Шпынева.
Следующий период (декабрь 1919 – июнь 1921 г.) связан как раз с именем председателя Псковской ГКД И. С. Шпынева, который занял этот пост 15 декабря 1919 г. О начале «нормальной» и систематической работы комиссии речь стоит вести именно с конца 1919 г., а острота дезертирской проблемы не спадала на протяжении всей Гражданской войны, весьма серьезной силой были отряды зеленых. Не случайно, что именно И. С. Шпынев был главным и едва ли не единственным из председателей ГКД Петроградского военного округа сторонником максимально жесткой борьбы с дезертирством, он яро отстаивал необходимость наличия высшей меры наказания в руках ГКД. Это мнение полностью разделяли сотрудники подчиненных ему комиссий, в их донесениях постоянно проскальзывали тезисы о том, что «принудить дезертиров вернуться на службу можно лишь репрессивными мерами».
Новгородская губерния не знала вторжений со стороны белых войск, соответственно организационная сторона деятельности комдезертир не подвергалась таким потрясениям в 1919 г., как в соседних Псковской и Петроградской губерниях. Но это вовсе не означало, что работа там шла гладко и планомерно. Сравнение работы комдезертир пограничных «фронтовых» губерний с относительно «тыловой» Новгородской губернией демонстрирует определенную «вторичность» по степени важности дела борьбы с дезертирством в ней. Это проявилось и в минимальном количестве задействованных агитационных сил, в самом малом из исследуемых губерний числе извлеченных дезертиров, в постоянных скандалах и неурядицах в работе новгородских комдезертир, их низком авторитете.
Периодизацию по Новгородской губернии можно представить следующим образом. Характеристика первого периода (февраль – апрель 1919 г.) была дана выше. На этом этапе УКД не играли серьезной роли, существовали только «на бумаге», в уездах проходил «бумажный розыск» без реальной борьбы. В конце апреля 1919 г. ходатайство председателя ГКД и коменданта Новгорода Бендера об освобождении его от одного из постов было удовлетворено, и за месяц после его ухода из ГКД там сменились три (!) председателя, что обернулось для и так недостаточно выстроенной структуры настоящим хаосом. Из официального отчета о деятельности Новгородской ГКД от 15 октября 1919 г. следует, что работа в этот период практически не велась, «даже местные бумаги не исполнялись… телеграммы из Цекомдезертир принимались и клались в папку»[309]309
ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 178. Л. 197а.
[Закрыть]. Этот месяц «безвременья» совпал с потоком красноармейцев-крестьян на полевые работы, бегством с фронта в период майского наступления белых на Петроград и Псков. Кроме всего прочего, это спровоцировало ряд дезертирских восстаний. 2 июня 1919 г. Бендер вернулся на «запущенную» должность главы ГКД.
Следующий период продолжался до слияния комдезертир с военкоматами в июне 1920 г. Он включил в себя болезненный процесс постановки практической работы УКД в относительно автономных условиях, этап создания аналогичных псковским оперативных «четверок» и оперштабов. Например, в Старорусском уезде был организован оперативный штаб по борьбе с дезертирством, который в короткий срок передал в УКД десять тыс. дезертиров[310]310
ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 177. Л. 4 об.
[Закрыть]. Тем не менее в целом в губернии этот опыт был скорее неудачным. В Боровичском уезде «тройки», «забыв совершенно о дезертирах», мгновенно переключились на реквизицию хлебных излишков и повальные обыски. Нередкими были случаи самоуправных расстрелов дезертиров, в том числе несмотря на протесты местных комдезертир. Приезд и активная деятельность в губернии члена Петроградской ОКД Федоровского позволили поднять на приемлемый уровень дело помощи семьям красноармейцев. Местным органам социального обеспечения он ясно внушил мысль о равной с работниками комдезертир ответственности за упущения в деле борьбы с дезертирством[311]311
ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 178. Л. 197а.
[Закрыть]. Некое чувство безнадежности слышится в сообщении из данного уезда, где «как ни боролись… с дезертирами, они все-таки умудряются после отправки в комиссии по борьбе с дезертирством снова возвращаться к себе домой и прятаться в подпольях изб»[312]312
Звезда. 1919. 18 дек.
[Закрыть].
Непростая ситуация сложилась в Старорусском уезде не только в силу зажиточности местного населения, но в первую очередь из-за его географического положения. Он располагался на границе с Петроградской и Псковской губерниями, на перекрестке путей, и был местом, где можно было укрыться после бегства с фронта, отдохнуть по пути на родину, на восток или на юг. Только за 18 июня – 4 июля 1920 г. в уезде были задержаны 281 и сдались 4520 дезертиров – в разы больше, чем в остальных уездах губернии вместе взятых![313]313
ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 183. Л. 51.
[Закрыть] После наплыва в уезд беглецов с фронта под Лугой в октябре 1919 г. председатель ГКД Бендер характеризовал их так: это не дезертиры, а безропотные несчастные существа, каждый из них «не имеет определенной цели куда идти и он согласен проследовать куда угодно, только его накорми»[314]314
Там же. Д. 178. Л. 199. Тексты документов приводятся без исправлений. – К. Л.
[Закрыть].
Председатель ГКД Бендер сравнивал становление работы комдезертир с взрослением человека. Он признал, что поначалу они, как дети, беспрерывно «спотыкались и падали». Но это был естественный процесс, и сейчас, в крайне тяжелых условиях, «подобно электрическому току от края до края раскинулась молодая паутина наших комиссий»[315]315
ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 177. Л. 6.
[Закрыть]. 1920 г. характеризовался уже более планомерной и стабильной деятельностью. Завершающий этап работы Новгородской ГКД (сер. 1920 – сер. 1921 г.) с точки зрения уровня дезертирства в губернии был отмечен снижением остроты проблемы, а с точки зрения организационной стороны работы комдезертир – растянувшимся тяжелым и противоречивым процессом подчинения комиссий военкоматам.
Как отмечал С. П. Оликов, переход к решительным действиям, устроение системы работы комдезертир, установление порядка и формы отчетности, документооборота начались с конца апреля 1919 г.[316]316
Оликов С. Указ. соч. С. 26–27.
[Закрыть] Это утверждение можно отнести и к исследуемым комдезертир, где с этого же периода на дезертиров стали заполнять один из главных документов по рассматриваемому вопросу – специальную анкету дезертира (см. Приложение 3), хотя распоряжение о введении «регистрационного анкетного листа» и его образец были доведены до сведения местных комиссий еще в феврале 1919 г.[317]317
Известия Народного комиссариата … 1919. 16 февр.
[Закрыть]
Анкеты дезертиров являются практически не задействованным ранее источником. В фонде 5275 ЦГА СПб отложились анкеты Петроградской ГКД за 1919–1921 гг. В первые месяцы внедрения данной практики ощущалась нехватка бланков для анкет. На местах составлялось множество самодельных анкет, отпечатанных на машинке или же начерченных и написанных от руки, в том числе с некоторыми расхождениями с образцом. Уже с 1920 г. анкетные бланки, в том числе и заполненные, использовались работниками Петроградской ГКД в качестве бумаги для внутренней переписки и черновиков. Это показывает весьма варварское ведение учета и документооборота, что одновременно вытекало из реалий жизни. Дефицит бумаги ставил канцелярских работников перед выбором: заботиться о судьбе «пыльных архивов» или использовать для борьбы все имеющиеся ресурсы, тем более – подобную «макулатуру».
ГКД неоднократно обращали внимание уездов на необходимость серьезного отношения к заполнению анкет на дезертиров, присылаемых из УКД, так как «…Губкомдезертир есть Трибунал, коему для разбора дел необходим подробный следственный материал», которым и служила анкета[318]318
ГА РФ. Ф. Р-7274. Оп. 1. Д. 80. Л. 68.
[Закрыть]. Несоблюдение данной установки приводило к тому, что «анкеты, несмотря на обильный ряд вопросов, заполняются так, что нет возможности вынести определенного обвинения»[319]319
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 375. Л. 36.
[Закрыть]. Основной принцип анкеты: «Все полезное должно быть зафиксировано». В этой связи работникам УКД было рекомендовано записывать все важные, раскрывающие суть преступления и способствующие назначению адекватного вине наказания факты и личные соображения в непосредственном контакте с дезертиром. Сотрудники комдезертир прямо на опросном листе добавляли собственные вопросы, например «34) Кто исправил цифру числа в удостоверении и для чего» (о подделке документов)[320]320
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 32. Л. 556 об.
[Закрыть]. Иногда опрашивающий излагал на обороте свои впечатления от допроса: «вообще Хворостухин „тип“ очень сомнительный» или «при опросе давал сбивчивые показания». Работник Петроградской ГКД Павлов, проводя допрос дезертира Богданова, опознал в нем своего знакомого, пометив: «Означенное лицо мне хорошо известно… он… спекулянт, в бытность мою Комиссаром в Струги-Красные [в] 1918 г. Богданов был арестован…»[321]321
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 8. Л. 43.
[Закрыть] Некоторые арестованные наотрез отказывались отвечать на вопросы анкеты, что также фиксировалось на бланке.
Количество вопросов анкеты колебалось от 30 до 33, они группировались по тематическим блокам. Первым вопросом анкеты (блок «общие статистические сведения») был отнюдь не ФИО, а «с какого фронта сбежал». При создании анкеты учитывался накопленный опыт борьбы с дезертирством, поэтому пункт «откуда бежал и сколько раз» уже содержал наиболее распространенные варианты. Видное место в анкете было отведено «сведениям, характеризующим семейное положение и обеспечение семьи дезертира». Во-первых, они позволяли выявить степень бедственности положения семьи и, следовательно, некое моральное право кормильца уйти домой. Во-вторых, семьи дезертиров после установления факта бегства должны были лишиться помощи государства и попасть под конфискации. Появление вопроса об источниках поступления средств, на которые жили дезертиры, будучи в бегах, вызвано не только подозрением в их преступном происхождении, но и необходимостью выяснения места работы дезертира. Предприятия и учреждения, принявшие такового на службу, приравнивались к злостным укрывателям. Название четвертого блока вопросов говорит о многом: «сведения, характеризующие утомленность войной».
Крайне редко в анкетах мы встречаем упоминания о наградах за германскую войну, хотя среди дезертиров часто встречались лица, ее прошедшие, участвовавшие в боях, неоднократно раненные и контуженные. Любая награда за службу в царской армии теоретически могла изменить отношение к беглецу-красноармейцу в худшую сторону. Субъективный подход заметен в следующей анкетной характеристике: «в старой армии… „заслужил“ два георгиевских креста»[322]322
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 33. Л. 399.
[Закрыть].
«Мировоззрение дезертира» определялось вопросами о партийной принадлежности и об участии в Гражданской войне добровольно или по мобилизации в составе «рабочих или красноармейских отрядов». Если дезертиром оказывался член РКП(б) и(или) доброволец, то этот симптоматичный и важный факт, как правило, выделялся красными чернилами (карандашом). Не служившие в Красной армии солдаты или унтер-офицеры царской армии не без умысла доказать свою органическую близость советской власти отвечали на вопрос об участии в Гражданской войне так: «в Феврале 17 г. в рядах св<оей> части», – что почти невозможно было проверить[323]323
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 9. Д. 28. Л. 172.
[Закрыть]. Может быть, важнейшему пункту – причине побега – в анкете отведено внешне незначительное место: он отделен от остальных вопросов, описывающих факт побега, и располагается третьим с конца. Заполняя последний пункт анкеты – «какой ход дан делу о побеге», – секретарь нередко указывал только адрес: «Гороховая 2», то есть Петроградская ГЧК, «Фонтанка 90» – Учетно-пересыльный отдел и т. п.
При обобщении анкетных данных необходимо понимать, что показания дезертиров имели целью не сообщение о себе достоверных сведений, а были попытками всячески обелить себя. На личном опыте описал поведение допрашиваемых С. П. Оликов: «Нужно было видеть, как дезертир при заполнении на них анкет с исключительной страстью старался доказать, что они – не злостные, что они „не как прочие“ – а по глупости своей дезертиры… И плох был тот член комиссии, кто не шел навстречу протестующему и не зачеркивал „страшного“ слова в анкете»[324]324
Оликов С. Указ. соч. С. 83.
[Закрыть]. Здесь данный автор несколько преувеличил чуткость сотрудников комдезертир.
В Петрограде арестанты-дезертиры, дела которых находились на рассмотрении комиссии, содержались на гауптвахте ГКД. Первоначально под эти цели использовалась гауптвахта при военной комендатуре, на которой уже 12 февраля 1919 г. содержалось до 500 чел. (рассчитана на 200)[325]325
Петроградская правда. 1919. 12 февр.
[Закрыть]. Об обороте дезертиров говорят следующие данные: с 3 по 9 мая того же года на гауптвахту прибыло 302 человека, убыло – 289; с 10 по 16 мая прибыло 175, убыло – 237[326]326
РГВА. Ф. 25888. Оп. 1. Д. 323. Л. 184, 190.
[Закрыть]. Перенаселенность, неприспособленность помещений, слабая охрана, отсутствие должного рвения у конвоиров обусловили большое число побегов. В здании отсутствовали решетки на окнах, которые выходили на крышу (этим путем «утекло» немало дезертиров), не было ночного освещения. Часовые гауптвахты не всегда проверяли документы и нередко без всякого разрешения выпускали задержанных. Вот как описывал состояние дел комендант гауптвахты Г. Миронов: «Прием арестованных, их отправка, перекличка, опрос для заполнения анкет, – все это приходится производить на лестнице; в то же время этой лестницей [пользуются] и члены комиссии, и служащие, и посетители – движение беспрерывное»[327]327
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 4. Д. 1. Л. 63.
[Закрыть]. Он докладывал, что в случае нападения на часового тот оказывался в «безвыходном положении, так как связи с караулом для его вызова нет никакой»[328]328
ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 1. Д. 38. Л. 253.
[Закрыть]. Выявлен ряд заявлений на имя председателя ГКД от арестованных, которые сидели на гауптвахте и ждали рассмотрения их дел по 20 дней и более. И это с учетом инструкции ЦКД разбирать все дела в течение 48 часов[329]329
Известия Народного комиссариата … 1919. 16 февр.
[Закрыть]. Родственники арестованных за дезертирство пытались воздействовать на членов комдезертир разного рода слезными прошениями.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
