Текст книги "Дезертирство в Красной армии в годы Гражданской войны (по материалам Северо-Запада России)"

Псковский губернский комитет РКП(б) на совещании 19 апреля 1921 г. важнейшим вопросом момента назвал борьбу с «антисоветскими партиями», с которым выступающие увязывали проблемы дезертирства и бандитизма. Его решением вся работа против вооруженных выступлений дезертиров в новых условиях была сосредоточена в руках ЧК. Ликвидацию системы комдезертир пытались компенсировать созданием разветвленной системы осведомителей в местах скоплений дезертиров. 24 мая 1921 г. в Пскове состоялось межведомственное совещание с участием губернского военного комиссара, начальника губмилиции, начальника мобилизационной части, представителей РКП(б), исполкома, отдела юстиции. В своем докладе военком Балуев констатировал, что после прекращения деятельности комдезертир, несмотря на «чрезвычайный» наплыв дезертиров, в особенности молодого возраста, борьба с ними была полностью свернута. В сложном положении оказались волостные и уездные власти, которые совершенно не понимали, как себя вести в сложившихся условиях, ведь «Центр и Округ» своих разъяснений на запросы с мест не давали, отговариваясь тем, что этот вопрос находится «в стадии разработки»[395]395
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 749. Л. 1.


[Закрыть].

По итогам работы совещание постановило возложить борьбу с дезертирством на милицию, а контроль – на ГВК. Следствие велось милицией, по завершении его материалы передавались в военкоматы, которые отправляли дезертиров в суд. Было решено увеличить финансирование милиции и усилить ее состав партийными работниками, губернскому отделу юстиции поручалась разработка мер по усилению наказаний за дезертирство и особенно за укрывательство[396]396
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 749. Л. 1–1 об.


[Закрыть]. 18 июня 1921 г. в очередной раз было принято решение о проведении добровольной явки дезертиров в Псковской губернии, причем подчеркивалось, что для данной меры «более чем когда бы то ни было назрел момент»[397]397
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 749. Л. 2.


[Закрыть].

Последний обнаруженный протокол заседания Новгородской УКД датирован 13 мая 1921 г., комиссией было рассмотрено 5 дел. За март 1921 г. по Новгородской губернии было задержано 1452 дезертира, добровольно сдались 730. В последующие месяцы следует резкое сокращение, и в июне того же года было задержано 318 дезертиров, еще 526 явились сами[398]398
  ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 1. Д. 529. Л. 98–99; Подсчитано по: Там же. Оп. 7. Д. 4. Л. 70, 140 об., 141.


[Закрыть].

Несмотря на временный отрицательный эффект из-за расформирования комдезертир, это тем не менее произвело «…положительное впечатление на население, нравственно уставшее от чрезвычайных мер». Это было своеобразным сигналом. Да, важность и нужность комдезертир была в целом признана, но уже тогда много говорилось о том, что, ведя охоту на уклонистов и дезертиров, большинство из которых совершили данное преступление случайно или «в силу тяжелых семейных и бытовых условий», комиссии «пугали» их, и те «погружались все глубже и глубже в пучину»[399]399
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 749. Л. 2.


[Закрыть]. Таким образом искусственно создавались все новые армии врагов советской власти.

Постановлением Совета труда и обороны от 22 июня 1921 г. комдезертир всех уровней были расформированы, а личный состав вместе с канцелярией и всем имуществом передавался в распоряжение местных органов Народного комиссариата труда[400]400
  Декреты Советской власти. Т. 16 (2004). С. 137–138.


[Закрыть]. Еще в феврале 1921 г. приказом РВСР № 385 в ведение того же комиссариата были приданы «…части центральной и местной комдезертир, которые не использовались военным ведомством для борьбы с дезертирством»[401]401
  Известия Народного комиссариата … 1921. 23 февр.


[Закрыть]. Постановлением Главкомтруда при Совете труда и тбороны РСФСР от 2 июня 1920 г. «О деятельности дезертиркомиссии по борьбе с труддезертирством» одной из непосредственных задач «военных» комдезертир стало обнаружение дезертиров труда. Активно к этой работе исследуемые комиссии стали привлекаться с конца 1920 г. По извещениям с предприятий они приступали к розыску не явившихся на работу, при облавах и поверках документов об отношении к воинской повинности параллельно вели выявление труддезертиров[402]402
  Постановление Главкомтруда при СТО РСФСР от 02.06.1920 «О деятельности дезертиркомиссии по борьбе с труддезертирством» // Справочно-правовая система КонсультантПлюс.


[Закрыть]. За период с 16 декабря 1920 г. по 16 апреля 1921 г. Петроградская ГКД разыскала и задержала 757 труддезертиров (233 – в уездах губернии, 524 – в Петрограде)[403]403
  «Горячешный и триумфальный город». С. 56.


[Закрыть]. 16 мая 1921 г. из сотрудников ГКД была образована Петроградская губкомтруддезертир, та же процедура во второй половине мая прошла в уездах. Председателем «Цекомтруд» стал экс-член ЦКД М. Лурье[404]404
  «Горячешный и триумфальный город». С. 345–346.


[Закрыть]. Стиль первых отчетов о работе образованных комиссий, перечень необходимых мер, проблемы их организации очень напоминают аналогичные документы «военных» комдезертир исследуемого региона.

В период радикального изменения системы борьбы с дезертирством, а точнее, реакции на дезертирство, зимой-весной 1921 г., регулярно собирались межведомственные совещания при ЦКД с участием представителей НКЮ, НКВД, ВГШ, Кассационного трибунала ВЦИК. На них и происходило обсуждение реформы всеми включенными в процесс сторонами. На совещании при ЦКД 4 января 1921 г. рассматривался вопрос физической возможности судов принять к рассмотрению дела о дезертирстве и связанные с ним. Прозвучавшая цифра, 70 тыс. дел в месяц, была признана вполне реальной. Тогда же было решено считать анкету, заполнявшуюся на подозреваемых в дезертирстве, «обвинительным материалом, достаточным для завершения следствия, так как в противном случае рассмотрение всей массы дел затянулось бы неимоверно»[405]405
  ГА РФ. Ф. Р-1005. Оп. 2. Д. 74. Л. 8.


[Закрыть]. В протокол было также внесено постановление о ненужности изменения состава народных судов специально на время рассмотрения дезертирских дел. Декретом СНК от 2 февраля «О борьбе с дезертирством» было признано «своевременным» перейти к исключительно судебному порядку рассмотрения дел о дезертирах, их укрывателях, пособниках, попустителях. Неким знамением для судьбы комдезертир было то, что они в данном основополагающем документе даже не упоминались.

С начала 1921 г. ключевую роль в организации борьбы с дезертирством играл НКЮ. Данное ведомство выпускало разъяснения и инструкции по антидезертирской работе, давало пояснения на запросы, в том числе весьма курьезные. Таков запрос Наркомата социального обеспечения от 21 января 1921 г. о правах трудящихся на социальную помощь, несмотря на судимость, и, в частности, о таковом праве для родни расстрелянного за военное дезертирство. Ответ был однозначен: «…Такой трудящийся как военный лишил свою семью всяких прав на обеспечение в форме карточек „Красной Звезды“ и очевидно не остался в качестве трудового члена трудового государства, так как и тут своим уклонением он оказался дезертиром. Обеспечение семьи такого трудящегося всеми видами социального обеспечения наравне с прочими семьями трудящихся, исполняющими свой долг, было бы своеобразной привилегией и делало бы призрачными все меры борьбы с дезертирством»[406]406
  ГА РФ. Ф. А-413. Оп. 2. Д. 1011. Л. 48.


[Закрыть].

В развитии декрета СНК от 2 февраля 1921 г. по соглашению НКЮ и РВСР была выпущена «Инструкция Народным Судам о порядке производства дел о дезертирах, их укрывателях, пособниках и попустителях». Ею, в частности, предполагалось рассмотрение таковых дел вне очереди в течение 48 часов. По стекавшимся в НКЮ сведениям можно сделать вывод, что это правило по большей части не исполнялось. Оправданием, конечно, выступала легко прогнозируемая перегруженность судов. Циркуляром от 7 декабря 1921 г. нарком юстиции Д. И. Курский распорядился сосредоточить (пока в виде опыта) в губернских городах производство дел о перечисленных преступлениях в особых сессиях народных судов или в специально выделенных для этой цели «камерах по дезертирским делам». В их состав должны были войти народный судья «…с определенным опытом в подобных делах» и народные заседатели, выбранные, как указывалось, из «ударного списка»[407]407
  ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 97. Д. 54. Л. 10.


[Закрыть]. Д. И. Курский обосновывал необходимость данной меры большим количеством дел, которых только в июле 1921 г. поступило более 15 тыс. Еще одним положительным моментом подобной практики была бы, по его словам, подготовка кадров «…судей-спецов, которые, не будучи перегружены другими обязанностями, имели бы возможность подходить к дезертирским делам с полным вниманием и приобрели бы навык в определении наказания, соответствующего проступку»[408]408
  ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 70. Л. 70.


[Закрыть]. Надобность в организации таких специализированных камер имелась в первую очередь в Москве и Петрограде. Как упоминалось выше, в Петрограде с мая 1921 г. уже существовал отдельный суд по делам о дезертирстве.

Дело о дезертирстве в суде возбуждалось военным комиссаром. Он или его заместитель присутствовали на процессе в качестве обвинителей. Они могли знакомиться с материалами дела, а в случае неправильного, с их точки зрения, приговора, подать кассационный протест. Выезд на места Особых сессий народных судов непременно должен был сопровождаться «…достаточными силами, как для поддержания авторитета Суда, так и для агитации при участии ответственных партийных и советских работников»[409]409
  ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 1037. Л. 4.


[Закрыть]. Работа суда строилась на материале составленной военкоматом анкеты дезертира (укрывателя, попустителя, подстрекателя) или милицейского протокола. Собственно, следствие проводилось лишь в тех случаях, «…когда обстоятельства дела сложны и сомнительны или самое дело имеет крупное общественное значение»[410]410
  ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 1037. Л. 4 об.


[Закрыть]. Время расследования было ограничено двухнедельным сроком. Если возникало серьезное подозрение, что дезертир побывал у себя дома, то суд автоматически был обязан привлечь к ответственности за укрывательство «старшего члена семьи», хозяина помещения или ответственных должностных лиц[411]411
  ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 1037. Л. 4 об.


[Закрыть]. После отбытия наказания дезертир, если его возраст не был демобилизован, поступал в ведение военного комиссариата, в противном случае – в отдел распределения и учета рабочей силы[412]412
  ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 1037. Л. 6-6 об.


[Закрыть].

Передача дел о дезертирстве в народные суды была осложнена и фактической невозможностью кассации решений, вынесенных в последний период работы комдезертир, но не обжалованных в «старом» порядке до 1 марта 1921 г. Мобилизационное управление штаба Красной армии, буквально заваленное подобными жалобами, направило в НКЮ в июне 1921 г. особый запрос, получив следующий ответ: «Все постановления дезертиркомиссий, законно постановленные до этого срока, отмене и пересмотру не подлежат»[413]413
  ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 70. Л. 11 об.


[Закрыть]. Народные суды не имели права пересматривать решения ГКД, кроме того, они были слишком загружены для этой, в глазах многих бессмысленной, работы. Аргументы противной стороны были весьма сильны. Не раз возникали ситуации, когда «…выяснялось, что объявленный дезертиром кр<асноармее>ц не вернулся в срок в часть, потому что, находясь в командировке, заболел и лежал в госпитале, а не явившийся на призыв гражданин незадолго до призыва получил законную отсрочку по месту службы»[414]414
  ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 70. Л. 62.


[Закрыть]. По вине почтовых сообщений или банальной канцелярской волокиты эта информация задерживалась. Человек признавался дезертиром, семья подвергалась конфискации, а у кого теперь искать правды? НКЮ упирал на то, что «судебный пересмотр постановлений Комдезов породит на практике целый ряд вопросов о возврате имущества, фактическое возвращение коего ныне невозможно или весьма затруднительно»[415]415
  ГА РФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 1037. Л. 63.


[Закрыть]. Единственный предложенный путь – индивидуальные запросы через Президиум ВЦИК.

В принятый 1 июня 1922 г. Уголовный кодекс был внесен ряд статей, которые более детально раскрывали различные стороны преступления, которое ранее, как правило, обобщенно именовалось дезертирством. Статья 81 касалась уклонения от призыва на военную службу при помощи подделки документов, подкупа должностных лиц «или посредством всяких иных ухищрений». Статья 204 касалась собственно дезертирства как побега («самовольное оставление военнослужащим своей части или места службы с целью уклониться от несения военной службы или от участия в боевых действиях»), а статья 205 – самовольной отлучки. Отдельная статья была посвящена попыткам красноармейцев уклониться от службы или от участия в боевых действиях путем причинения себе повреждений или симуляции болезни[416]416
  Для сравнения укажем, что в действующем Уголовном кодексе РФ 1996 г. интересующая нас проблема охвачена следующими статьями: Самовольное оставление части или места службы (ст. 337); Дезертирство (ст. 338); Уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами (ст. 339).


[Закрыть].

Все это ознаменовало новый подход к проблеме по окончании Гражданской войны. Переход к мирной жизни вызвал расформирование экстраординарных ведомств – комдезертир, известное упорядочивание законодательства и отнесение дезертирства в разряд уголовных преступлений с единообразной и повсеместно действующей системой наказаний.

Вопрос эффективности комдезертир и рациональности создания этих органов представляется весьма спорным. С одной стороны, создание широкой сети антидезертирских органов, повышение внимания к проблеме дезертирства, принцип личной ответственности, сужение специализации сказались на успешности решения одной из основных задач выживания советской власти. Расходование средств и кадров непосредственно на работу комдезертир были сравнительно невелики. С другой стороны, причины массового дезертирства и уклонения преодолены не были и в сложившихся условиях не могли быть преодолены, а создание новых органов создало определенный параллелизм и неразбериху. Тем не менее пирамида комдезертир за почти два с половиной года деятельности, по нашему мнению, полностью доказала свою нужность. Кроме того, само создание этих органов, уже в названии своем широко обнаживших отнюдь не комплементарный для советской власти, но всем известный факт массового дезертирства, было здоровой реакцией молодого государства на вызов времени. Именно реакция на проблему, а не ее наличие многое говорит о состоятельности власти.

1.3. Особенности функционирования механизма комдезертир

Созданная в чрезвычайных условиях пика Гражданской войны невиданная доселе система комиссий по борьбе с дезертирством объективно не могла действовать как слаженный механизм. Этому не способствовали ни постоянное декретотворчество и изменение полномочий и статуса комдезертир, ни фронтовая обстановка, ни качество кадров и материально-техническое обеспечение. Неизбежное вмешательство в деятельность комдезертир партийных органов, военных комиссариатов, армейского руководства еще более усложняло положение. В качестве одной из основных причин, препятствующих успешной борьбе с дезертирством, глава Новгородской ГКД Бендер справедливо назвал «запутанность прав, обязанностей и взаимоотношений председателей комдезертир с другими учреждениями»[417]417
  Звезда. 1920. 24 июня.


[Закрыть].

Связь между различными уровнями пирамиды комдезертир (волость – уезд – губерния – округ – центр) осуществлялась рассылкой циркуляров и приказов, «но главным образом живым словом» – инспекционными поездками уполномоченных, на съездах председателей комиссий. ГКД ежемесячно должны были получать полный и обстоятельный отчет о результатах работы УКД, об остроте «дезертирского вопроса» в том или ином уезде, после чего туда направлялись распоряжения и инструкции, корректирующие и направляющие деятельность комдезертир.

При рассмотрении взаимоотношений ГКД с УКД и ВКД на Северо-Западе становится очевидно, что чем ниже их уровень, тем меньше было порядка. В одном из отчетов Петроградской ГКД об исполнении некого постановления читаем: «К великому сожалению, означенное постановление, как и вообще многие распоряжения Губкомдезертир, Уездкомдезертир не выполняются в точности с самой простой формальной стороны и Уездкомдезертиры… никак не могут изжить вкоренившуюся в их работу шаблонную фразу „на рассмотрение“»[418]418
  ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 3. Д. 545. Л. 134.


[Закрыть]. К УКД предъявлялись претензии в работе спустя рукава, безынициативности, в том, что те даже не предоставляли существенной информации и отделывались отписками. Другой крайностью было самоуправство. После одного трагичного инцидента в городе Холм (Псковская губерния) ОКД телеграммой от 25 сентября 1919 г. строго наказала всем УКД «не выносить никаких своих личных приговоров [по] отношению [к] дезертирам [и] не подвергать таковых наказанию»[419]419
  ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 1. Д. 91. Л. 217.


[Закрыть].

ГКД во взаимоотношениях с УКД неизменно оказывались в положении надзирателей и понуканиями, угрозами, репрессиями пытались заставить их выполнять необходимую работу. Председатель Петроградской ГКД А. С. Славатинский раскритиковал и стиль, и содержание очередного отчета (15 февраля – 1 марта 1920 г.) Ямбургской УКД, в котором ее глава жаловался на сильное распространение дезертирства и укрывательства в уезде при почти нулевой поддержке со стороны ВКД и «легкомысленном отношении к дезертирству» сельских властей. В отчете упоминались и «…бесчинства проходящих воинских частей в отношении крестьян». Текст данного документа испещрен замечаниями Славатинского: «давать факты и цифры, а не фразы», «голословно, а потому не убедительно», «надо не констатировать плохое состояние работы, а работать. Ваши крестьяне укрывают дезертиров – применяйте репрессии, а не жалуйтесь на это, требуйте, заставляйте Волкомдезертир и Сельские советы выполнять наши приказания»[420]420
  ЦГАИПД СПБ. Ф. 16. Оп. 3. Д. 401. Л. 38–38 об.


[Закрыть]. В подобном духе пытался «расшевелить» уезды председатель Псковской ГКД И. С. Шпынев: «Несмотря на целый ряд приказов, циркуляров и распоряжений, изданных уездкомдезертир, все волкомдезертир до настоящего времени еще продолжают заниматься разгильдяйством и канцелярской волокитой и разными отписками, которых совершенно не подобает разводить учреждению, стоящему на страже и интересах республики… довольно, товарищи, жить спустя рукава и смотреть сквозь пальцы»[421]421
  ГАПО.Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 748. Л. 79.


[Закрыть]. Его резолюции на докладах с мест также были весьма резкими, раздраженными. На одном из протоколов Великолукской УКД лета 1920 г. стоит его помета: «бросьте совещаться и жевать уже достаточно разжеванное в инструкции Губкомдезертир, а приступите к работе: разбейте уезд на районы, выясните, каким количеством сил вооруженных (Военком) и партийных (Компартия) располагаете… и затем приступайте к работе»[422]422
  ГАНИПО. Ф. 1. Оп. 3. Д. 7. Л. 61–61 об.


[Закрыть]. Ниже он пытался приучить комиссию к соблюдению субординации, осуждая их попытки «кричать» в ОКД, минуя ГКД.

У местных комиссий, в свою очередь, было достаточно объективных проблем и, следовательно, оправданий своей беспомощности. Как отмечалось в докладе Шлиссельбургской УКД, ее успешной деятельности серьезно мешала неприспособленность помещения комиссии, в котором к тому же не было ни пишущей машинки, ни бумаги. В Ямбургском уезде «…работу тормозит только отсутствие обмундирования и обуви у четырех сотрудников и машинки в канцелярии»[423]423
  ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 3. Д. 401. Л. 31; Там же. Оп. 4. Д. 14. Л. 14 об.


[Закрыть]. За недостатком бумаги Псковская ГКД использовала для выписки удостоверений, например, бланки избирательных бюллетеней для выборов в Учредительное собрание по Псковскому избирательному округу. Для переписки шла оборотная сторона следственных документов, постановлений комиссий, анкет дезертиров. Особенности ситуации с дезертирством и развитием зеленого движения в Лужском уезде отражены в жалобах в Петроград, где на первом месте стоит отсутствие патронов у председателей ВКД[424]424
  ЦГАИПД СПб. Ф. О-1515. Оп. 1. Д. 83. Л. 1 об.


[Закрыть]. Отметим, что чуть ранее в уезде резко отрицательно было воспринято изъятие у коммунистов не только револьверов, но и карабинов, что превращало любую командировку в прифронтовую полосу, «кишащую дезертирами», в смертный приговор[425]425
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 315. Л. 102.


[Закрыть].

Ввиду бездеятельности Шлиссельбургской УКД по решению съезда председателей УКД Петроградской губернии от 5 марта 1920 г. туда был направлен член ГКД И. О. Хмара, занявшийся реорганизацией комиссии и правильной постановкой ее деятельности. Съезд отметил также, что работа Петергофской УКД за последний месяц «явно не оправдывает затраты сил и средств на ее содержание»[426]426
  ГА РФ. Ф. Р-7274. Оп. 1. Д. 80. Л. 68.


[Закрыть].

Петроградская ОКД в ходе многочисленных проверок весны 1920 г. выявила следующие типичные нарушения в деятельности подчиненных комдезертир: неаккуратная подача сведений о работе, невнимательный разбор дел, неразбериха с распределением дезертиров, в результате чего «при отправлении злостные дезертиры каким-то образом попадают на Фонтанку-90», дезертиры и конвоиры направлялись без списков, отправленные в штрафные части не имели сведений о том, на какой срок осуждены[427]427
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 624. Л. 133.


[Закрыть]. Нередко, например, в Псков из уездов десятками доставляли дезертиров без каких-либо сопроводительных материалов при одних только списках. Согласимся, что фамилия, имя и год рождения – недостаточный материал для вынесения суждения о виновности, решения судьбы человека. За несоблюдение правил отправки злостных дезертиров в апреле 1920 г. строгий выговор получил председатель Островской УКД Цыганов: из 45 отправленных четверо были тяжело больны, один из них умер в дороге. Кроме того, списки были составлены лишь в одном экземпляре и «совершенно не по форме»[428]428
  ГАПО. Ф. Р-51. Оп. 3. Д. 1. Л. 61-61 об.


[Закрыть].

Своеобразно в процессе реформирования комдезертир складывались их взаимоотношения с военкоматами. Дискуссия по вопросу о подчинении комдезертир всех уровней соответствующим военным комиссариатам в мае 1920 г. проходила весьма остро. В этой связи характерно появление приказа ОКД № 31, в котором не допускалось и мысли, что военком и заместитель председателя комдезертир, «стоящие на одних основах политического мировоззрения, не могли сговориться при решении практически-хозяйственных вопросов»[429]429
  ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 3. Д. 376. Л. 35.


[Закрыть]. В дополнение к основным документам, регулирующим вливание комдезертир в военкоматы, 19 августа 1920 г. была разослана телеграмма начальника ВГШ: «Окр<ужные> Губ<ернские> и Уездкомдезертир состоят при соответствующих военных комиссариатах и подчиняются военкомам как таковые… [во] избежании двойной подчиненности комдезертиров ценкомдезертир и всероглавштаб[у] разъясняется, что комдезертиры составляют одну из частей военкоматов»[430]430
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. Д. 377. Л. 1.


[Закрыть]. На наш взгляд, данное «разъяснение» ничуть не упрощало систему, и комдезертир продолжали испытывать двойное давление, имели два источника инструкций и распоряжений, что ясно просматривается по отложившимся в центральных и региональных архивах документам.

2 августа 1920 г. прошло совещание ЦКД, имевшее целью «определить новую физиономию комдезертир». По словам собравшихся, несмотря на довольно солидный отрезок времени с момента слияния комдезертир с военкоматами их взаимоотношения до сих пор еще были «недостаточно определены». С основным докладом на совещании выступил заместитель председателя ЦКД М. Лурье. Он ставил вопрос о фактической ликвидации местных комдезертир, «принимая во внимание безусловную ненормальность существования отделов по борьбе с дезертирством, подчиненных военкому через комдезертир и с неопределенными функциями, отчасти параллельными другим отделам»[431]431
  РГВА. Ф. 11. Оп. 3. Д. 86. Л. 395.


[Закрыть]. М. Лурье предложил максимально распределить их обязанности по структурным элементам военкоматов, оставив за собственно «комиссиями», как за коллегиальными органами, лишь обязанность выносить постановления о наказаниях дезертиров, их укрывателей и пособников. Отделы же М. Лурье предлагал распустить, поскольку те «не несут особо специфических функций, а кроме того, как родившиеся из самостоятельных комдезертир, будут фрондировать с военкомом и другими отделами»[432]432
  РГВА. Ф. 11. Оп. 3. Д. 86. Л. 395 об.


[Закрыть]. В целом приведенный доклад был поддержан, что и отразилось в итоговом постановлении, хотя тогда этот сценарий реализован не был.

По этому вопросу 20 сентября 1920 г. заместителем председателя Псковской ГКД И. С. Шпыневым был составлен любопытный доклад, в котором содержалась его реакция на планы ЦКД в отношении местных комдезертир. В нем ведется полемика с некой «статьей» М. Лурье, которая, видимо, повторяла в общих чертах упомянутое выступление на совещании 2 августа 1920 г. Она «вызвала недоумение не только заинтересованных Органов Псковской губернии, но и вообще всех без исключения работников по борьбе с дезертирством своей неправильной точкой зрения, вытекающей очевидно, как это ни странно – ибо речь идет об одном из самых видных деятелей в этой области – из полного незнакомства положения дела… на местах». И. С. Шпынев вовсе не спорил, что гораздо удобнее и правильнее иметь единый орган, который занимался бы вопросами мобилизации и борьбы с дезертирством. Но, по его словам, это уместно лишь в стабильных мирных условиях, когда бегство из части или уклонение от призыва в армию являются исключением из правил, а не на восьмом году беспрерывной и беспрецедентной по своим масштабам войны. Чем ломать сложившуюся систему, лучше усилить и материально помочь комдезертир. Автор доклада привел в качестве примера факт полного поражения системы военных комиссариатов в деле борьбы с дезертирством до образования комдезертир. Проблема состояла в непонимании многими реального значения комдезертир и роли военкоматов, мобилизационные отделы которых получали вчерашних дезертиров «готовенькими». На военкоматах же лежала «лишь одна десятая часть работы… содержание, окарауливание и отправка». На долю комиссий выпадала вся оперативная работа, прием, опрос, сортировка, отправка дезертиров. «Отрицание т<оварищ>ем Лурье облав – невольно рождает вопрос: неужели он думает заменить их бумажками о розыске препровождаемых последовательно из Губвоенкомата в Уездвоенкомат, Увоенкома в Волвоенком… обратно по тем же инстанциям со стереотипной надписью: дома такой-то не проживает». Итак, по мнению И. С. Шпынева, именно благодаря комиссиям дезертирство не разрослось «до гибельных для Республики размеров» и почти по всей стране «вывелось из употребления слово зеленые»[433]433
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 330. Л. 1–2.


[Закрыть]. Кроме понятной ведомственной ревности, приведенная точка зрения метко и образно отразила суть и накал развернувшейся дискуссии, разницу между кабинетными теориями и практикой. Отказаться от комдезертир станет возможным только по окончании Гражданской войны, но даже «переходный период» середины 1921 – 1922 г. будет весьма неоднозначен.

Еще одной проблемой для комдезертир Псковской и Петроградской губерний в силу их географического положения были трения с ПКД, что было неизбежно по мере изменения линии фронта. «Полевкомы», как правило, излишне широко трактовали свои права, в случае последующих разбирательств они логично оправдывались крайней необходимостью, обусловленной боевой обстановкой, и т. п. Несмотря на упоминания о таких столкновениях как вещи повседневной, конкретных случаев документально зафиксировано немного. Председатель ПКД 7-й армии Антоничев в своем докладе в марте 1920 г. упомянул лишь о конфликте с Гатчинской УКД[434]434
  Судя по всему, имелась в виду Детскосельская УКД.


[Закрыть], причем инцидент «…был сейчас же улажен», подробности столкновения не проводились. Председатель ОКД Любинский ставил в пример ПКД 7-й армии, одновременно критикуя комиссии соседних 6-й и 15-й армий, и просил ЦКД разъяснить им, «что они „не начальство“ для территориальных Комдезертир»[435]435
  ГАПО. Ф. Р-609. Оп. 1. Д. 626. Л. 21.


[Закрыть]. В прифронтовой зоне нередко происходили столкновения территориальных комдезертир и военных властей. Так, например, особый отдел 15-й армии самовольно арестовал председателя Холмской УКД Бунакова, члена той же комиссии Любимова, начальника отряда по ловле дезертиров Виноградова. Председатель Псковской ГКД И. С. Шпынев с возмущением требовал провести срочное расследование этого случая с участием представителей губкома РКП(б), губернской ЧК, собственно ГКД[436]436
  ГАНИПО. Ф. 1. Оп. 3. Д. 4. Л. 260.


[Закрыть].

Очевидную дезорганизацию в дело борьбы с дезертирством в рассматриваемых губерниях внесло появление «самодеятельных» отрядов, которые направлялись в волости по приказу командира той или иной части в случае группового дезертирства земляков для возврата своих бежавших товарищей. Такие рейды нередко проводились безответственно и без каких-либо согласований с местными комдезертир, сельскими властями. В результате они озлобляли население, бросали тень на «официальных» борцов с дезертирством (кто на селе будет разбирать?), давали повод к появлению новых очагов сопротивления советской власти, сводили на нет агитационную работу. Возникали случаи вооруженных столкновений красноармейцев-отрядников с сотрудниками комдезертир. ОКД своим приказом от 19 апреля 1920 г. ясно определила незаконность подобных акций на территории Петроградской губернии без санкции ГКД[437]437
  ЦГА СПб. Ф. 5275. Оп. 3. Д. 376. Л. 70.


[Закрыть].

Чрезвычайные обстоятельства, складывающиеся в той или иной местности в годы Гражданской войны, были много разнообразней и шире любых декретов или инструкций. Это требовало от ГКД определенной самостоятельности и изобретательности, которые зачастую воспринималась вышестоящими инстанциями неоднозначно. Определенное ехидство слышится в словах С. П. Оликова, который, будучи вовлеченным в подобные трения, со знанием дела писал: «ГКД тоже не стеснялись в расширении своих официальных обязанностей там, где это вызывалось необходимостью, и достойным образом конкурировали с ЦКД и ОКД в отношении проявления инициативы, организованности, такта и истинного творчества»[438]438
  Оликов С. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть].

Постоянные столкновения комдезертир с учреждениями и предприятиями резко обострялись после начала массовых проверок законности приема на работу и выдачи отсрочек от призывов, в периоды мобилизаций. В резолюции коллектива коммунистов Петроградской ГКД (май 1920 г.) отмечалось: «…работа Губкомдезертир протекала у всех на виду… в Петрограде слишком много таких учреждений, где оперативная работа Губкомдезертир создала ей врагов…»[439]439
  ЦГАИПД СПБ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 772. Л. 6.


[Закрыть] В мае 1919 г. в новгородской «Звезде» была опубликована статья «Вопросы мобилизации». В ней беспощадная борьба с дезертирством была объявлена самой насущной задачей советской власти, а самым злостным укрывательством, по мнению анонимного автора, занимались именно советские учреждения, создававшие «бумажные окопы», на преодоление которых уходило столько времени и сил![440]440
  Звезда. 1919. 22 мая.


[Закрыть] Попытка призвать к ответственности за уклонение от призыва служащих государственных учреждений, партийных работников нередко вызывала шквал гнева со стороны различных органов власти, должностных лиц. Подозреваемый имел возможность собрать целую коллекцию справок и характеристик о своей незаменимости, подтверждающих абсурдность каких-либо претензий. Данные отповеди часто носили обидчиво-агрессивный характер, смысл их заключался в том, что мнение комдезертир не могло быть важнее, например, соблюдения партийной дисциплины, а ее действия представляли собой «оскорбление честного члена партии, путем розыска как дезертира»[441]441
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 387. Л. 18.


[Закрыть]. Выявленные документы не позволяют утверждать, что комдезертир располагали достаточными возможностями и желанием доводить подобные дела до логичного конца.

Борьба с дезертирством на местах была слабо централизована, комдезертир не были «диктаторами» на этом поле, а серьезно зависели от партийных органов и подвергались жесткому давлению с их стороны. Инструкции и декреты были, как правило, на стороне комдезертир, но по уровню авторитета и по реальной силе они не могли тягаться с «линией партии», тем более что многие работники комдезертир и почти исключительно все председатели были членами РКП(б). Заметим, что в годы Гражданской войны началась фактическая подмена государственной власти партийной системой. Утверждая новый порядок, Л. Б. Каменев констатировал на IX съезде РКП(б): «Коммунистическая партия есть орган управления Россией»[442]442
  Протоколы IX съезда РКП(б) М., 1934. С. 324.


[Закрыть].

Серьезной причиной для ухудшения отношений между комдезертир и партийными органами стало проведение партийных мобилизаций, когда «каждый член [РКП(б)] считал необходимым и незаменимым себя работником на месте»[443]443
  Государственный архив новейшей истории Псковской области (ГАНИПО). Ф. 1. Оп. 3. Д. 5. Л. 214.


[Закрыть]. Зачастую обвиняемые оправдывались и «ввиду недостаточной осведомленности партийных организаций о порядке комплектования частей Красной Армии и основании отзыва из них партийных работников»[444]444
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 1. Д. 389. Л. 19.


[Закрыть]. Отметим, что при таком уровне правовой культуры, когда даже партийные органы не разбирались (или не хотели разбираться) в потоке декретов, безграмотных крестьян незнание законов не освобождало от ответственности.