Текст книги "Управление социальным развитием организации. Учебное пособие"

Глава 5. Отечественный опыт управления социальными процессами на уровне организаций

Отечественный опыт управления социальными процессами на уровне организаций (предприятий) складывался под влиянием постепенного изменения общих социально-экономических и культурно-исторических характеристик российского общества. Его накопление происходило по мере процесса зарождения и развития промышленности и сопутствующего ему роста городского населения. Существенные черты изменений были обусловлены сильно запоздавшей отменой крепостного права, растянувшимися более, чем на два века процессами трансформации патриархальных, феодально-монархических порядков и создания институтов, способных обеспечивать развитие рыночных (самодеятельных) механизмов регулирования экономической активности населения.

Знакомство с историческими особенностями формирования отечественного опыта социального управления в императорской России позволяет глубже понять целевые установки и практику решения социальных проблем, сложившуюся в советский период.

В свою очередь, знание советской практики социального управления дает возможность лучше разобраться с нынешними проблемами и задачами социального управления, вообще, и на уровне организаций, в частности.

Социальные процессы, наблюдаемые в современных российских хозяйственных организациях, прочно связаны с прошлым, имеют глубокие исторические основания. Одна из таких связей проявляется в характере отношений между властью и обществом.

Корни социальных процессов, протекающих внутри отдельных организаций, находятся в основном во внешнем социуме. Имеется в виду, что социальные процессы, протекающие на микроуровне, составляют неотъемлемую, органическую часть социальной организации общества. В частности, в тоталитарно устроенном обществе социальные отношения внутри отдельно взятой организации, предприятия, как правило, не могут быть либеральными или демократическими. И, напротив, в демократически управляемом обществе авторитарные отношения на корпоративном уровне имеют место, скорее, в виде исключения.

Традиции восприятия властью проблем простых людей, личности, характер отношений между управляющими и управляемыми, начальниками и подчиненными, проявляющийся в стереотипах поведения рядовых работников и разного уровня руководителей, складывались веками. В России они, очевидно, не всегда способствовали социально-экономическому развитию. Об этом свидетельствует весьма противоречивый, драматичный, подчас трагический опыт проведения экономических и социальных реформ в 19-м и 20-м веках.

Рабочие – крепостные или крепостные рабочие. Первые мануфактуры, возникшие в России в 17 в. основывались на использовании крепостного труда. Примерно в то же время появляется институт посессионных рабочих – крепостных крестьян, законом приписанных к частным мануфактурам. Другими словами, рабочие, трудившиеся на первых промышленных предприятиях, в правовом отношении находились на положении рабов. В 1721 г. Петр I узаконил приписку крепостных крестьян к заводам. Применение на крупных промышленных предприятиях подневольного, принудительного труда стало характерной чертой развития российской экономики почти вплоть до отмены крепостного права. Лишь в 1840 г. посессионным рабочим было предоставлено право на волю. Однако воспользоваться этим правом смогли лишь половина из них.

Начальные формы наемного труда. Примерно в то же время, когда появились посессионные рабочие, начинает складываться институт наемного труда – важный элемент зарождающегося капитализма – со своей, российской спецификой. Наемные работники второй половины 17 в. – это или оброчные крестьяне, добывающие таким образом средства для выплаты ренты, или свободные маргиналы («гулящие люди»), потерявшие связь с общиной. За десять лет до отмены крепостного права Александром III, в 1851 году крепостные крестьяне составляли 35 % занятых в промышленности. Всего же в тот период занятые в промышленности вместе с кустарями и ремесленниками и их семьями составляли 9 % от занятого населения.

В конце XVIII в. в России насчитывалось 2322 фабрики, на которых трудились 119 тыс. рабочих. Понятно, что это были небольшие предприятия с численностью работающих до 50 человек. В начале прошлого века, когда уже существовало железнодорожное сообщение, паровой привод машин постепенно стал вытесняться электрическим, подавляющая часть российского населения все еще была занята в аграрном секторе экономики и была неграмотной. Несмотря на отмену крепостного права (1861), спустя почти сорок лет, индустриальные рабочие, по данным переписи населения 1897 г., составляли лишь немногим более 1 % населения. Общая численность фабрично-заводских рабочих к концу 19 в. была менее 2 млн. чел. (на 1986 г. – около 1 млн. 800 тыс. чел). При этом основную массу этих рабочих составляли сезонники, отходники, сельские батраки. Большинство их них сохраняли свой надел в деревне и даже по паспорту числились крестьянами.

Промышленные центры с крупным машинным производством, основанном на наемном труде, представляли собой всего лишь редкие вкрапления в море традиционной мелкотоварной, полунатуральной и даже вовсе натуральной экономики (Р. Гусейнов. История экономики России. М.,1999). Основную часть промышленных предприятий составляли предприятия легкой (ткацкие, швейные и обувные фабрики) и пищевой промышленности. Значительный рост наблюдался в добывающих отраслях, прежде всего, нефтяной. При этом в стране сохранялся монархический строй и четко выраженная, регламентированная законом сословная социальная организация общества.

Правовое регулирование условий труда промышленных рабочих. Условия труда промышленных рабочих с самого начала отличались крайней тяжестью. Действовала крепостническая традиция. Продолжительность трудового дня не имела установленных законом границ. В трудовых отношениях царил диктат и произвол работодателя. Без ограничений использовалась рабочая сила женщин, подростков и детей.

Нельзя сказать, что власти не замечали или не понимали всей социальной остроты и взрывоопасности ситуации. Понимание необходимости упорядочения трудовых отношений и «коренного изменения законоположения о фабричных рабочих» возникло сразу после реформы 1861 г. Однако правовые основы регулирования трудовых отношений, соответствующие индустриальной организации производства, стали появляться лишь через 20 лет.

Отдельные законодательные акты, частично ограничивающие применение труда детей, подростков и женщин, были приняты раньше – в 1882, 1884 годах. Закон от 1 июня 1882 г. «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» стал первым актом российского трудового законодательства. Этот законодательный акт имел четко выраженную гуманную направленность, устанавливая права наиболее социально уязвимой части работников, механизм их защиты от произвола фабрикантов. В частности, он запрещал принимать на работу детей до 12 лет. Рабочий день детей от 12 до 15 лет не мог превышать 8 час. с обязательным перерывом после 4 часов работы. Также он обязал фабрикантов предоставлять малолетним рабочим, не имевшим образования, возможность посещать народные училища. Фабриканты были обязаны регистрировать малолетних рабочих в особой книге. Для наблюдения за исполнением установленных в данном законе правил и запретов предписывалось создание специальной фабричной инспекции численностью 20 человек, находящейся в ведении министра финансов.

В 1885 г. законом «О воспрещении ночной работы несовершеннолетним и женщинам на фабриках, заводах и мануфактурах» были введены ограничения на использование труда женщин и подростков до 17 лет в ночное время. Подобная практика полностью запрещалась на хлопчатобумажных, полотняных, и шерстяных фабриках.

Создание системы правового регулирования труда в промышленности. В 1886 году был издан рубежный, основополагающий закон «О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции». Закон представлял собой комплексный правовой акт, впервые в России определяющий основные принципы регулирования трудовых отношений в промышленности. После его выхода издается ряд других важных законов, направленных на расширение социальных прав и гарантий рабочих и работниц.

В 1887 году принимается «Закон о продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», одним из положений которого учреждалось Присутствие по фабричным делам – губернский орган надзора за соблюдением трудового законодательства, а также должности фабричных инспекторов, на которых позднее возложил ответственность за решение вопроса о рабочем времени женщин и подростков закон 1890 г.

Закон 1887 г. был заметным шагом вперед в расширении социальных прав и гарантий рабочих. В частности, фабрикант был обязан заключать письменный договор с рабочим в форме расчетной книжки, в которой указывались: срок найма, размер заработной платы, размер платы за занятую рабочим квартиру, записывались заработки, взыскания. Запрещалось снижать заработную плату, сокращать число рабочих дней в году, расплачиваться с рабочими «натурой» – продуктами, товарами, и другими заменителями денег, изменять правила срочной работы до окончания срока договора, а для рабочих, нанятых на неопределенный срок, – без предупреждения менее, чем за две недели до введения изменений. Самым существенным было ограничение продолжительности рабочего дня взрослых рабочих 11,5 час. в дневное время и 10 час. – в ночное. Данный перечень правил говорит о существенных сдвигах во взглядах правящего класса на социальное положение фабричных рабочих.

Для дальнейшего своевременного реагирования на изменения в сфере трудовых отношений и корректировки сложившихся порядков в 1899 году было учреждено Главное по фабричным и горнозаводским делам присутствие – высший орган государственного контроля положения рабочих, занятых в промышленности.

Важное направление законодательной деятельности в сфере трудовых отношений составили также проблемы охраны здоровья фабричных рабочих. Начало правового регламентации в части оказания медицинской помощи и соблюдения санитарно-гигиенических норм на предприятиях связано с выходом двух нормативных актов:

1) Положения комитета министров 26 августа 1866 и

2) Статьи 107 Устава Промышленности.

Согласно первому документу заводы и фабрики должны были устраивать «больничные помещения» из расчета 1 кровать на 100 человек. Согласно второму – запрещалось с рабочих взимать плату за врачебную помощь, «понимая под последней не только фармацевтическое лечение, но и диетическую, и гигиеническую обстановку больного».

Фактическое положение наемных работников. В действительности названные требования не соблюдались большинством собственников фабрик и заводов. Так, например, в Московской губернии в 1880-х годах из 150 тыс. рабочих медицинской помощью пользовались лишь 67 тыс. Практически отсутствовала статистика заболеваний и несчастных случаев на производстве, число которых, если судить по отдельным монографическим исследованиям, было достаточно велико. Так, например, на Московских фабриках на 1000 чел. ставильщиков приходилось от 277 до 303 увечий в год. Очень высока была смертность «населения горных заводов» Урала. По данным исследователя Никольского горнозаводское население болело в 4 раза больше, чем не рабочее. Вследствие высокой смертности рабочих средняя продолжительность жизни на одном из обследованных заводов составляла 16,9 лет. Все это объяснялось «неудовлетворительной санитарной обстановкой профессионального труда». По данным другого известного исследователя условий труда рабочих В.Святловского, на 1000 рабочих в Привислянском крае на сахарных заводах «страдали» от травм 1 чел. из 14, на паровых шерстомойках – 1 из 5. Комментируя эти данные, энциклопедический словарь «Россия» (1898 г., ред. К.К.Арсеньев), приводил статистику знаменитого военного хирурга Пирогова, подсчитавшего потери убитыми и раненными в самых кровопролитных сражениях. Они составляли не более 60-130 чел. на 1000, то есть, от 6 до 13 %.

Профсоюзное и рабочее движение. Причины тяжелого положения рабочих заключались не только в алчности и своекорыстии фабрикантов и заводчиков, бюрократизме и волоките правительственных чиновников. В основном они состояли в отсутствии у наемных работников правовых возможностей отстаивать свои социальные интересы. Любые попытки организации профсоюзного движения жестко преследовались властью и владельцами предприятий. Поэтому первые профсоюзы в России начали создаваться лишь в 1905-1907 годах, в период первой русской революции, серьезно пошатнувшей устои монархии. Создание первых профсоюзов происходило явочным порядком вопреки запрету царского правительства. Возможно, поэтому профсоюзы были крайне малочисленны. К началу 1907 года на всю страну их насчитывалось 652 с общим количеством членов – 245 тыс. чел., что составляло лишь 3,5 % от всего числа рабочих, занятых на производстве. В результате преследований правительством П. Столыпина, большинство профсоюзов были распущены, и число их членов уменьшилось к 1909 г. до 13 тыс. (БСЭ). Кроме того, профсоюзы как массовая организация рабочих, были объектом острого политического соперничества за влияние на них со стороны левых партий. Специфика России здесь состояла в том, что профсоюзы начали создаваться практически одновременно с образованием политических партий. Зависимость профсоюзов от политической власти еще одна традиция, негативно сказавшаяся на социальном положении рабочих в последующей исторической перспективе.

В силу действия отмеченных факторов рабочее движение в России с момента его зарождения оказалось чрезмерно политизированным. Это обстоятельство не могло не повлиять отрицательно на поиск конструктивных путей решения наболевших вопросов охраны труда, низкого уровня социальных гарантий и защиты на заводах и фабриках. Успешные значительные попытки улучшения условий труда и быта рабочих предпринимались владельцами крупных предприятий, например, Т.В.Прохоровым и С.Т.Морозовым и другими предпринимателями согласно старообрядческим нормам христианского человеколюбия. Практиковались также различные благотворительные акции другими состоятельными гражданами. Однако эти проявления человеколюбия и социальной ответственности, как сказали бы мы сегодня, не послужили образцом для подражания и экономического поведения основной массы предпринимательского сословия, на стали фактором положительных сдвигов системного характера. Тяжелое социальное положение основной массы рабочих осталось прежним. Их жизненная ситуация и членов их семей закономерно ухудшились вследствие участия России в Первой Мировой Войне.

В результате участия в Первой мировой войне 1914-1918 гг. Россия наряду с 19 млн. погибших и потерей 817 тыс. кв. км. территории претерпела огромный экономический ущерб. Он выразился в 7-кратном снижении общего объема промышленной продукции и 2-кратном сокращении производства зерна, 20-кратном снижении выработки х.б. тканей. Выплавка чугуна упала в 2 раза по сравнению с 1862 г. Значительно сократилось поголовье скота. Вследствие разорения сельского хозяйства население испытывало нехватку хлеба, картофеля, мяса, масла, сахара и других необходимых продуктов.

Последующие исторические катастрофы, спровоцированные участием Российской империи в Первой мировой войне: Февральская и Октябрьская революции 1917 г., Гражданская война 1918 – 1921 г.г., полностью разрушили существовавший до этого социальный порядок, систему государственной власти и управления, кратно ухудшили социальное положение трудового населения страны. После окончания гражданской войны состояние системы управления экономикой, основанной на репрессивных принципах «военного коммунизма», мало отвечало задачам восстановления практически полностью разрушенного народного хозяйства, фабрик, заводов, инфраструктуры. Почти все это нужно было восстанавливать с нуля при фактическом отсутствии ресурсов, квалифицированной и мотивированной рабочей силы. Другими словами – за счет невероятных лишений всего населения, сколько-нибудь способного к простому и в основном тяжелому физическому труду, несмотря на возраст, пол и наличие здоровья. При этом необходимо было не просто восстановить разрушенную войной экономику, но и осуществить ускоренную модернизацию промышленности с целью резкого повышения производительности труда и достижения уровня промышленно развитых стран Запада.

Соответственно этим предельным условиям, с первых лет советской власти сложилась свойственная военному времени система централизованного административного управления экономикой и распределения социальных благ.

В годы гражданской войны (1918-1921) социальное управление опиралось на принципы т. н. «военного коммунизма», включавшие всеобщую трудовую повинность, запрет частной торговли, насильственное изъятие продуктов сельского хозяйства у крестьян, жестко нормированное распределение продовольствия и товаров потребления среди населения. Основным и практически единственным субъектом социальной политики стало государство. Оно полностью взяло на себя ответственность за уровень благосостояния, здоровья, образования, предоставления благ духовной и физической культуры всем гражданам. В этом смысле советское государство можно было бы считать социальным, но по существу оно таковым не являлось никогда, даже в годы заметного роста экономики, поскольку финансирование социальной сферы всегда осуществлялось по остаточному принципу. Остаток же был не настолько велик, чтобы обеспечить потребности занятой на промышленных предприятиях рабочей силы в объеме, соответствующем стандартам потребления промышленно развитых стран.

Как известно из истории, экономическая и социальная политика «военного коммунизма» быстро показала свою несостоятельность. Поэтому весной 1921 года было принято решение о переходе к новой экономической политике – НЭПу, заключавшейся в реабилитации частной собственности и рыночных механизмов регулирования производства. Эти решения не означали снижения уровня государственного контроля хозяйственной деятельности, но рыночные силы часто оказывались сильнее. Чтобы не упустить рычаги управления экономикой советская власть одновременно с введением НЭПа приступила к созданию системы государственного планирования (Госплана). Разумное сочетание рыночных механизмов и централизованного планирования позволили уже в 1927 году преодолеть довоенный уровень потребления пищевых продуктов и практически восстановить экономику.

В 1928 году был взят курс на ускоренную индустриализацию, осуществлявшийся за счет деревни. Она стала главным источником накоплений и поставщиком рабочей силы для промышленности, которая росла необычайно высокими темпами. Только за первую пятилетку (1928/29-1932/33) было введено в строй 1500 новых промышленных предприятий. Объем продукции вырос в 3 раза. Удельный вес промышленной продукции в ВВП составил 71 %. Страна создала собственное машиностроение и стала независимой в технико-экономическом отношении. Результаты роста промышленности во второй пятилетке были не менее впечатляющими. За это время удалось построить еще 4500 новых промышленных предприятий, увеличить в 2 раза выпуск промышленной продукции, удельный вес промышленности в ВВП довести до 77 %.

К сожалению, очевидные успехи первых пятилеток были оплачены слишком дорого. В первом же году первой пятилетки была введена карточная система распределения хлеба, просуществовавшая до января 1935 г. В 1931-1933 годах разразился очередной голод, в результате которого население сократилось на 7,7 млн. чел. Детская смертность в 1935-1939 г.г. превысила 20 %. Сдержать недовольство населения могла только угроза массовых репрессий, пик которых пришелся на вторую половину 30-х. В декабре 1939 года принимается постановление Правительства «О мероприятиях по улучшению трудовой дисциплины», предусматривающее за 20 минут опоздания на работу увольнение с передачей дела в суд. Были запрещены увольнения и переходы с одного места работы на другое по инициативе самих работников. В связи с чем уместно вспомнить институт приписных работников, введенный в 18 веке.

Тем не менее, высокие темпы индустриализации способствовали росту ВВП и национального дохода. Этот прогрессивный процесс был прерван Великой отечественной войной 1941-1945 г.г. Высокий, передовой по тому времени научно-технический и промышленный потенциал, созданный в годы предвоенных пятилеток, значительно выросшие за годы войны производственные мощности оборонного комплекса позволили после окончания войны быстро восстановить разрушенные войной хозяйственные объекты. Их число значительно увеличилось, кратно возросли производственные мощности. Эти достижения дали в последующие годы возможность постоянно увеличивать объем средств, направляемых на удовлетворение социальных потребностей трудящихся в жилье, образовании, детских учреждениях, медицинском обслуживании, лечении, в отдыхе, занятиях спортом, повышении культурного уровня. Так, например, расходы на социально-культурные мероприятия (просвещение, здравоохранение, социальное страхование и социальное обеспечение) всего за десять лет – с 1946 по 1955 г.г. – увеличились более чем в 8 раз. Проводилась политика повышения реальной заработной платы, роста душевого потребления более ценных продуктов питания и товаров широкого потребления. Но следует сказать и об имевшем место голоде первых послевоенных лет. О том, что в цену послевоенного восстановления городов и подъема промышленности вошли и очередной (после продразверстки времен гражданской войны и коллективизации 30-х г.г.) отбор «излишков» зерна у крестьян и обнищание сельского населения, вынужденного в поисках куска хлеба двинуться в города. Напомним, что распределение продуктов по карточкам, снова введенное в годы войны, было отменено лишь в 1948 г., т. е., спустя три года после окончания войны.

В середине 50-х годов произошли серьезные изменения в государственной социальной политике и механизме распределения средств на социальные нужды. Новое руководство страны во главе с Н.Хрущевым приняло принципиальное решение о существенном перераспределении национального дохода в пользу отраслей социальной сферы. Наряду с этим было принято еще одно, весьма значимое для управления социальным развитием организаций решение. Согласно ему успешным предприятиям предоставлялось право – создавать за счет полученной прибыли собственный фонд для улучшения культурно-бытовых условий работников и совершенствования производства. Эта мера была, во-первых, объективно обусловлена резким увеличением числа хозяйствующих субъектов и масштабов общественного производства, что заметно уменьшало возможности и эффективность централизованного директивного управления всеми аспектами их деятельности, включая развитие социальной сферы. Во-вторых, что более важно, предоставленная предприятиям возможность участвовать в распределении полученной прибыли призвана была стать для их коллективов действенным стимулом лучшей работы, повышения производительности труда, прибыли и эффективности производства. И во многих случаях перечисленные меры, направленные на повышение темпов экономического роста, работали.

Планирование социального развития предприятий. Дальнейший рост экономики сопровождался увеличением числа предприятий, располагавших достаточными средствами для создания ими собственной социальной инфраструктуры (жилищного фонда, общежитий, детскими и медицинскими учреждениями, стадионами и спортивными залами, бассейнами, дворцами культуры и др. объектами, предназначенными для удовлетворения потребностей работников и членов их семей в благах культуры, здоровом досуге и отдыхе). Значительное число крупных предприятий располагало собственными санаториями, домами отдыха, пансионатами по всей стране. Роль предприятий как самостоятельных субъектов социального управления становилась все более весомой. Этот ценный опыт нуждался в обобщении, научно-методическом осмыслении и тиражировании.

В начале 60-х годов возникла и была одобрена руководством страны идея планирования социального развития предприятий, получившая вскоре все более широкое реальное воплощение в практике управления предприятиями. Реализации данной идеи существенно способствовала экономическая реформа 1963 года, благодаря которой, значительно расширились собственные фонды предприятий, направляемые на решение собственных социальных задач.

Первый план социального развития предприятия был разработан и реализован на ленинградском машиностроительном объединении «Светлана» в середине 60-х. Опыт управления социальными процессами на уровне отдельных хозяйственных объектов, полученный этим и другими предприятиями в те годы оказался положительным, привлек внимание широкого круга не только руководителей предприятий и кадровых служб. Он стимулировал возникновение и развитие т. н. заводской социологии, социологии труда, способствовал возрождению социологии в целом, поскольку доказал возможность и необходимость планирования и научного управления социальными процессами не только в рамках производственных объектов, но и административно-территориальных образований – городов, районов, областей и т. д. Это в свою очередь, требовало существенного расширения тематики социологических исследований и развития соответствующего методологического оснащения.

Можно сказать, что, начиная с этого времени, социальное планирование на предприятиях становится массовым, приобретает черты социального движения. Но самое главное – социальное планирование становится официальным социальным институтом. Разработка и реализация планов социального развития с этого момента превращается из занятия отдельных энтузиастов в одну из обязательных функций управления предприятием. Соответственно, на предприятиях создаются функциональные подразделения или должностные единицы, ответственные за социальное планирование. В течение последующих лет широко распространившаяся практика управления социальными процессами на предприятиях позволила создать необходимые теоретические, методические и организационные основы управления социальным развитием организаций.

«Перестройка». К сожалению, этот процесс, запущенный первым лицом государства, приобрел все черты грандиозного «процесса-бумеранга», охватившего общество практически целиком. Благие социальные цели активизации «человеческого фактора», сформулированные ее автором и инициаторами «перестройки», привели к обратному, катастрофическому результату – разрушению государства, являвшегося одной из двух мировых сверхдержав, и экономического потенциала огромной страны, не восстановленного до сих пор в адекватных масштабах.

К моменту начала «перестройки» (1985) круг задач социального характера, решавшихся предприятиями самостоятельно, заметно расширился. Во многом это было связано с модернизацией производства, механизацией и автоматизацией технологических процессов, сокращением доли тяжелого, ручного и малоквалифицированного труда. На многих предприятиях внедрялись передовые технологии. Происходило развитие отраслей высоких технологий (радиоэлектронной, атомной, аэрокосмической, судостроительной, станкостроения и др.), с опорой на самые современные достижения научно-технической мысли, мощный кадровый потенциал. В результате этих процессов значительно повысился уровень технической вооруженности труда, насыщенность его элементами творчества и в других отраслях. Существенно возрос квалификационный, культурно-технический уровень персонала, увеличилась доля специалистов с высшим и средним специальным образованием.

Эти глубокие социальные изменения требовали для продолжения дальнейшего движения в русле мирового прогресса новых методов управления персоналом, переноса акцентов с формально-административных, приказных методов руководства на экономические и социально-психологические.

В годы «перестройки» получает пропагандистскую и отчасти практическую поддержку идея о необходимости расширения прав и участия рядовых работников в управлении предприятием. Следует отметить, что эта идея демократизации управления ранее отчасти уже реализовывалась через институт коллективного договора, заключавшегося на систематической основе между администрацией и трудовым коллективом в лице профсоюзной организации. Текст коллективного договора, заключавшегося на общем собрании трудового коллектива организации, включал обязательства, касающиеся норм трудового поведения и трудовых отношений, административного контроля, оплаты и условий труда, социальных благ и гарантий работникам. Однако в дейстивтельности практика составления и заключения коллективных договоров мало влияла на общие результаты работы предприятий и экономики в целом, поскольку носила ритуальный характер.

Общие результаты функционирования экономики, темпы ее роста и повышения качества жизни по-прежнему не позволяли обеспечить стандарты потребления, достигнутые к тому времени промышленно развитыми странами. В первую очередь это касалось удовлетворения потребности в продовольствии, одежде, ассортименте и качестве товаров длительного пользования, жилье для основной массы населения. Дефицит и очереди в магазинах все более становились неотъемлемой частью жизни.

Выйти из данной ситуации предполагалось с помощью новой социальной политики, опиравшейся на концепцию «человеческого фактора».

Суть концепции «человеческого фактора» состояла в ускорении социально-экономического развития страны за счет более рационального использования мотивационной части трудового потенциала работающего населения. Речь шла о значительном повышении роли работников в принятии решений и управлении предприятием в целом, и его социальной сферой, об использовании инициативы, творчества как главных факторов труда. Этой цели должен был служить «Закон о трудовых коллективах», давший рядовым работникам право избрания руководящего состава предприятий, регулирования заработной платы, определения размера расходов на развитие социальной сферы. Реализация этого закона должна была способствовать значительному усилению трудовой мотивации, росту инициативы и заинтересованного, творческого отношения не только к непосредственным производственным обязанностям, но и к положению дел в первичной трудовой группе, бригаде, отделе, смене, цехе, в целом на предприятии и, наконец, в стране.

Попытки руководства страны во главе с М.Горбачевым воплотить концепцию «человеческого фактора» в практике управления, как известно, не принесли ожидаемого улучшения качества жизни населения. Они не могли дать положительного результата, поскольку не изменились общие принципы административно-командного управления экономикой и государственного устройства, сложившиеся в годы индустриализации и коллективизации, опиравшиеся на господство партийной бюрократии. Эти принципы, не только исключали частную собственность и свободу предпринимательства, методы рыночного регулирования, но и в целом препятствовали развитию общества, подавляя любую инициативу в сфере экономики и управления, если она противоречила «линии партии».