Текст книги "Жизнь в России в эпоху войн и революций. Биографическая повесть. Книга первая: отец и моя жизнь с ним и без него до ВОВ и в конце ВОВ. 1928–1945 годы"

Жизнь отца в Петербурге и его первые попытки определиться со своим творческим призванием

Уже тогда в ранней молодости в отце зажглась божественная искра творчества, которая гнала его куда-то, к каким-то целям, как и других его некоторых современников. Отдельные клочки воспоминаний у меня сохранились от его коротких рассказов. Он рассказывал, что когда попал в Петербург, то сначала работал в какой-то лавке. Потом, когда ему исполнилось приблизительно 20 лет, он оказался в актерах, так как вечерами после работы в лавке ходил в соседний театрик, куда его иногда пускали бесплатно. Отсюда и его первоначальная тяга к актерству и увлеченность театром. Он оставил мне в наследство большую библиотеку, которую начал собирать уже тогда, в актерские годы, а также очень большое количество театральных афиш со своим именем, мешок писем от известных актеров, от известных музыкальных деятелей того времени, а также ящики с красивыми морскими камнями, которые он также начал собирать в те времена. Это его увлечение мне до сих пор непонятно. Он находил какую-то красоту в этих камнях. Их я впервые обнаружил в лестничном шкафу нашего дома в Трубниковском переулке в 1939 или 40 году. Это увлечение стоило ему больших усилий и достаточно больших денег по их отправки в посылках в Москву и началось оно в его актерские годы, когда он выезжал с труппой в Крым с постановкой «Под солнцем Юга».

Актерская молодость отца и его стремления к песенному творчеству

Если судить по многим сохранившимся театральным афишам, то отец в начале своей самодеятельной театральной молодости играл первоначально в постановках труппы актеров-любителей в крупных селах, например, сохранилась афиша, которую я целиком воспроизвожу здесь на современном русском языке, а фотокопию ее привожу на фотографии

29 июня, Село Недельное. 1901 год.

С позволения Начальства.

Правлением Неделинской Вольно-Пожарной Дружины.

При Участии Любителей Драматического и Музыкального Искусств

С Целию усиления средств Дружины

В Частной Нежилой Деревянной Постройке

Дан будет спектакль.

Представлено будет:

НОЧНОЕ (Летняя сцена в одном действии)

ПРЕДЛОЖЕНИЕ (А. Чехов. Шутка в одном действии)

УГНЕТЕННАЯ НЕВИННОСТЬ

(Комедия-шутка в одном действии)

Исполнители ролей: Я. В. Прохоров; П. Я. Виноградов; В. М. Нефедьева и другие

(следуют фамилии почему-то без Гнъ или Гжъ, как было тогда принято, значит ещё не заслужили).

Цена местам: 1 и 2 ряды 1,50 руб ля; 3 и 4 ряды: 1,25 руб.; 5 и 6–1 руб ль; 7, 8 и 9–75 коп. 10–15 ряды – 50 коп.; Галерея – 20 коп.

(это довольно высокие цены для того времени и ещё в селе)

Во время антрактов хором дружинников исполнены будут русские народные песни

НАЧАЛО РОВНО В 8 ЧАСОВ ВЕЧЕРА. БИЛЕТЫ ПРОДАЮТСЯ В ЛАВКЕ ГЛАЗУНОВА

В С. НЕДЕЛЬНОМ

Ответств. Распорядитель спектакля Почетный Попечитель Неделинской Вольно-Пожарной Дружины И. И. Велигоцкий Афиша типографски напечатана на плотной желтоватой бумаге и разрешена Малоярославецким Исправником Леонутовым

Другая афиша уже для другого места и для другого спектакля была отпечатана на тонкой розовой бумаге размером в обычную газетную страницу и гласила следующее:

Театр «Сакулино». «Дер. Ново Веси» 1895 год.

В субботу 18 июня 1895 года состоится 2-й спектакль труппой артистов и любителей под режиссерством артиста Я.В. ПРОХОРОВА. Представлено будет: ПОД СОЛНЦЕМ ЮГА.

В этом спектакле главную роль генерала играл, как было написано в афише, Г-нъ Прохоровъ, т. е. отец. Остальные 9 ролей, главных и второстепенных также играли господа (Г-нъ) и госпожи (Г-жъ). Наверное, в основном любители. Я воспроизвел полностью стиль афиши, кроме старой орфографии.

Отец преимущественно играл и режиссировал в театрах пригородов Петербурга: Ораниенбаума, Гатчины и пр. Скорее всего, это были помещения Дворянских собраний, Музыкальных обществ и т. д.

Однако сохранились афиши и театров в Петербурге, где он играл сам и режиссировал пьесы. Например, в известном Петербургском Театре фон Дервиза на Среднем проспекте.

Увлечения отца и их влияние на меня

Ко времени актерской и режиссерской деятельности отца относится и оставшаяся после него толстая тетрадь в клеенчатом переплете. В ней он записывал всё самое любимое для него. Преимущественно он записывал накопленные им и тщательно отобранные сокровища Русской поэзии и песенного творчества. Видимо тогда он уже начал читать некоторые стих и петь песни в своих дивертисментах и какие-то песни исполнял со сцены. В тетрадь каллиграфическим почерком были переписаны тексты некоторых песен и стихи, начиная с Державина, Пушкина и кончая малоизвестными поэтами его времени вплоть до Блока. Я долго хранил эту тетрадь, перечитывал ее, и она меня заразила духом отца. К сожалению, эта тетрадь пропала во время моих многочисленных переездов с 1949 по 1957 год. Это была большая пропажа для меня. В 1947 году, также, как и отец, я завел себе толстую тетрадь, даже тетради и стал просматривать сборники русской и иностранной поэзии, отбирая и переписывая наиболее понравившиеся стихи и отрывки. Потом всё это было сведено мной в одну тетрадь, и она до сих хранится у меня. Однако там осталось только часть из отобранной мной перлов поэзии в предшествующие годы.

Когда я впервые столкнулся с трудоемкостью переписывания понравившихся стихов в тетради, я понял, что это большое препятствие с излишней потерей времени. Я читал, размечал и начинал переписывать, и во мне постепенно слабела эта увлеченность. Я хотел все эти сокровища сохранить при себе всегда, не только сегодня, теперь, но и завтра, и через 10, 20 лет и дальше, если Господь позволит. Я хотел, чтобы записи были в компактной форме.

Прослышав о преимуществах стенографии, я купил учебник стенографии Соколова в 1948 году и в течение нескольких месяцев практически освоил ее в достаточной степени, чтобы решить свои проблемы. Дальше я просто совершенствовал свое умение в направлении повышения скорости записи и применения многих особых сокращений, ускоряющих запись. Однако об этом потом.

Практически овладев стенографией, я уже дальше смог продолжать пополнять свои тетради новыми стихами более легко и компактно. Эти тетради с моими записями любимых шедевров мировой и русской поэзии хотелось бы оставить при себе до конца жизни. Но, к сожалению, я не учел удел старения, глаза и память ослабли, и я понял, что стенография меня подвела. Она рассчитана на молодость, на хорошие память и зрение, на решения сиюминутных трудностей, но не для хранения в течение долгой жизни для себя и может быть для других. Мне потом пришлось повозиться довольно долго, чтобы расшифровать хотя бы часть своих стенографических записей и свести их в отдельную тетрадь, как у отца.

Самообразование отца и начало создания своей библиотеки

Возвращаясь к тетради отца, мне трудно себе представить, где отец мог приобрести такой каллиграфический почерк, Может быть кто-то ему помогал, переписывал стихи по его просьбе? Может быть, его первая жена Раиса Федоровна Чигина, разделявшая его увлечения? Едва ли он мог приобрести такое умение в своей деревенской школе, если он вообще там учился.

По своей натуре отец был самоучкой, читал новейшую научно-популярную и антирелигиозную литературу (тогда это было модно и прогрессивно), много читал художественной литературы, покупал книги, собрал солидную библиотеку. Даже в одно время был корреспондентом антирелигиозного и научного журнала Битнера, известного в то время деятеля в области просвещения.

Когда я стал более или менее духовно развиваться под влиянием и при некотором наставлении отца в разных областях науки и искусства, мне стали понятны пристрастия и склонности отца. Это прежде всего были книги о природе, животном и растительном мире земли, психологии и философии таких авторов как Брем, Гексли, Элизе Реклю, Камилл Фламмарион, Герберт Спенсер, Чезаре Ломброзо и др.

Затем он собирал книги об искусстве, в том числе прежде всего у него была роскошно иллюстрированная История Искусств Гнедича в нескольких томах, многочисленные сборники русской и мировой поэзии, книги о музыкантах и музыке. Всего и не перечислить, но кругозор впечатляет. И отец всё это читал, судя по многим его маленьким заметкам, вложенным между страницами большинства книг.

В области музыки он был фанатичным любителем песенного народного творчества, опер и романсов Даргомыжского, Глинки, конечно, Римского-Корсакова, а из Западной музыки – творчества Моцарта, Бетховена и особенно песен и романсов Шуберта и мечтал сочинить ряд романсов на стихи немецких поэтов-романтиков. Например, от него осталась плохонькая фотография, на обратной стороне которой были написаны его характерным почерком два куплета песни об елке и снизу подписано «из Шуберта». Я привожу их здесь:

 
«Деревья весело шумели,
Когда вернулась к ним весна.
И только ель одна меж ними
Была сурова и мрачна.
 
 
Деревья жалобно шумели,
Когда настали холода.
Лишь ель молчала равнодушно
И зеленела, как всегда.»
 

(Из Шуберта)

Когда отец писал, что эти стихи «из Шуберта» на обратной стороне фотографии какого-то Сибирского городка, в котором он был тогда в ссылке, он, конечно, имел ввиду романс Шуберта, который усиливал эмоциональное воздействие этих простых слов со скрытым смыслом.

На другой подобной бумажке я прочитал другие записанные им стихи, которые не были снабжены ссылкой на автора, и были слишком личными. Я подозреваю, что это были его собственные стихи. Судите сами:

 
Когда в последнее свиданье не удержались мы от слез,
И это грустное прощанье лишило нас любимых грез.
Теперь, когда судьбы свершения и бедствия прошедших дней,
Не дали мне принять решенье, и стало жить ещё трудней.
 
 
В последней раз я умоляю, не сгинь в далекой стороне.
Не добавляй своих несчастий к моей теперешней беде.
Пока надежда в сердце тлеет любви и счастья впереди,
Мечта моя меня согреет на этой горестной земле.
 
 
Пускай все беды, огорченья пройдут над нами стороной.
Наступит время возрожденья и долгой жизни срок земной.
И долгой жизни срок земной.
 

Таких небольших бумажек у него было много. Он записывал тексты услышанных им песен и романсов, которые ему особенно нравились, а музыку и мелодии он всегда запоминал без особого труда. Слова песен и романсов он (или кто-то другой) переносил тогда с бумажек в толстую черную тетрадь, о которой я писал выше. В частности, одним из самых любимых его романсов был романс Шуберта «Лесной царь» на слова Гёте.

Особенно поражают его литературные вкусы и прежде всего его любовь к гениальному английскому романисту и гуманисту Чарльзу Диккенсу, с одной стороны, и к талантливому обличителю общественных и человеческих пороков и недостатков Салтыкову-Щедрину, с другой. Об этом можно долго говорить и много писать, но я ограничусь этим, как достаточно характеризующим высокий уровень самообразования отца и многообразие его интересов.

Творческие устремления отца и его попытка разработки собственной социальной структуры российского общества

Отец не был пассивным потребителем чужих знаний. Будучи творческой натурой, сам пытался что-то добавить в сокровищницу общемировых знаний. В соответствии с направлением своей творческой деятельности в 1920-х годах, а может быть несколько раньше, он начал трудиться над своей теорией возникновения речи и пения у различных народов мира, прежде всего народов России. Он считал, что пение (а возможно и речь) зародилось у первобытных людей, как подражание звукам, издаваемым животными, и прежде всего птицами, особенно пению птиц, и собирал данные в доказательство своей теории. Это был серьезный труд. Довольно большой задел в виде рукописи этого труда, возможно, удастся найти в архиве или Музее музыкальной культуры в Минске.

Более того, увлеченный теориями Чезаре Ломброзо, он в черновом виде разработал свою морально-этическую и социальную структуру Российского общества, как более близкого ему.

Возможно, он начал усовершенствовать эту структуру, когда находился в тюрьмах и ссылках или на нарах пересыльных пунктов уже в советское время, используя уже свой новый жизненный опыт. Коротко, эта его теория (структура Российского общества) заключалась в следующем.

В отличие от Чезаре Ломброзо, который, например, всех гениев и талантов помещал в одну группу и затем много усилий потратил, чтобы доказать их некоторое сходство с сумасшедшими и умалишенными, отец выделил гениев и талантов в отдельную группу, хотя и отделил гениев от талантов, считая гениев чем-то вроде Божественных посланцев, хотя он в Бога открыто не верил.

Он считал, что человеческое сообщество можно условно подразделить на несколько массовых групп или категорий: 1. Группу правильных людей, или упорядочных (порядочных) людей; 2. Группу неупорядоченных людей; 3. Малочисленную подгруппу очень правильных (упорядоченных) и здравомыслящих людей; 4. Категорию преступников и злодеев; 5. Категорию сумасшедших и умалишенных; 6. Талантливых людей, доля которых сравнительно мала (не следует путать просто со способными людьми) И, наконец, 7. Гениев.

Общество в основном делится на две основные группы: группу правильных людей или лучше сказать упорядоченных людей и группу неупорядоченных людей. Их суммарная доля в народе (обществе) составляет приблизительно 95–97 %, в том числе:

Группа упорядочных людей – 46-47 %. Эту группу, конечно, лучше называть группой упорядоченных людей, т. е. более или менее стабильных людей, стремящихся к достижению определенного статуса в своей жизни и порядка в обществе и народе. Это прежде всего религиозные люди разных вероисповеданий, имеющие определенную профессию, не обязательно интеллектуальную, преимущественно семейные, имеющие детей и определенное местожительство, уважающие законы, или по меньшей мере, старающиеся их соблюдать, и преимущественно консервативных взглядов. Сюда отец, наверное, включил бы представителей так называемого теперь среднего класса, учитывая их значимую долю в современном ему обществе. В зависимости от неблагоприятных жизненных обстоятельств и случайных событий, а также от социальных и материальных условий и политической обстановки, эта группа количественно может уменьшаться или увеличиваться и люди в ней могут перемещаться в другие более низкие или более высокие категории, преимущественно на более высокий уровень в своей группе или даже опуститься в группу неупорядочных людей, при этом обратно в свою первоначальную группу они возвращаются редко или с большими трудностям. Как всегда, подниматься или возвышаться гораздо труднее, чем опускаться.

Эта группа упорядоченных людей всегда является фундаментом и оплотом для всего общества и даже существующей власти и достаточно стабильной при существующем укладе общества и государства. В разные эпохи и времена эта группа или увеличивалась, или уменьшалась качественно и количественно в зависимости от силы и благополучия страны проживания или ее регионов, а также от географического расположения и многих других факторов.

Далее по своей значимости следует группа неупорядоченных людей – 48–50 %. Она самая массовая, непредсказуемая в своем поведении и самая нестабильная группа людей с различными политическими взглядами, в том числе коммунистическими и либеральными. Она включает в себя представителей более молодого поколения преимущественно атеистических и радикальных взглядов или вообще не установившихся взглядов, часто без общего или профессионального образования, без прочных семейных связей и привязанностей. Она делегирует своих членов в более высокие группы, категории и уровни и, конечно, в более низкие категории. Это самая сложная и непредсказуемая группа людей, которые могут принести и много пользы, и много вреда и неприятностей всему сообществу в зависимости от влияния тех или иных факторов, в том числе и трудно предсказуемых. В эту группу также входят люди, называемые в 21-м веке маргиналами, которые чаще всего представляют собой людей с довольно радикальными политическими взглядами и обычно с низким культурным и образовательным уровнем, иногда имеющих преступных связи и наклонности. Последние часто пополняют ряды преступников (крайние маргиналы).

Затем идет малочисленная подгруппа очень упорядоченных и здоровых (здравых) людей – 0,5–1,0 % или даже меньше. Эта категория одна из самых загадочных из придуманных отцом. Она диаметрально противоположна такой категории, как Злодеи и Преступники, но количественно гораздо меньше, отражая любимый отцом закон единства противоположностей в диалектике, о которой он узнал, читая работы Спенсера, Огюста Конта или даже Энгельса. В эту категорию входят многие святые и подвижники, некоторые служители церкви (опять любых конфессий), просто очень способные и здравомыслящие люди, государственные и общественные деятели, видящие свою цель в служении обществу, народу и стране и делающие всё, что в их силах, чтобы принести пользу стране и народу. Также сюда могут входить яркие представители «корневых» людей, т. е. здравомыслящие люди из глубинки, не испорченные цивилизацией и не разложившиеся под влиянием массовой «культуры», пьянства, курения, наркомании, безнадежности и бесперспективности существования при растраченном при такой жизни здоровье.

Люди в этой подгруппе, как правило, обладают отличным физическим и психическим здоровьем, что позволяет им сохранить свой здравый смысл и придает им дополнительную уверенность в себе и стабильность в поведении в критические моменты. К этой подгруппе отец также относил людей из любых сословий, которые могут сплотить или возглавить народ или отдельные его группы, объединения или партии в важнейшие периоды истории, например, такие, как поражения в вой не, смуты, революции, экономические и политические кризисы и пр. Такие люди на любых уровнях: деревни, села, небольших и больших городов и даже стран, способны в критические моменты сплотить и объединить людей, благодаря своему здравомыслию, умению убедить в своей правоте не только словами, но даже личным примером, поведением, действиями и поступками. Благодаря этому они могут объединять усилия всех сословий народа или большей части народа в едином порыве, что помогает им даже в обстановке бедствий и лишений добиваться улучшения положения народа и страны в целом, несмотря на неблагоприятные обстоятельства. Их без преувеличения можно называть «поводырями народа».

Категория Преступников и Злодеев составляет приблизительно – 0.5–1,0 %. Категория, общеизвестная и не требующая расшифровки. Единственным спорным вопросом является ее количественная доля. Отец считал, что это приблизительно один взрослый человек на несколько сотен жителей. Это не обязательно люди, сидящие в тюрьмах и лагерях, и неисправимые преступники. Они также могут быть так называемыми крайними маргиналами, жить и работать среди нормальных людей до поры до времени и находится среди разных сословий, и их преступная и злодейская натура начинает ярко проявляться в обстановке войн, революций, смут, брожений и мятежей и в условиях слабой власти и особенно во время безвластия и разрухи.

Категория Сумасшедших и составляет приблизительно – 0,5–1,0 %. Это также довольно латентная категория людей, т. е. часто мало заметная для окружающих, особенно в условиях спокойной упорядоченной жизни, но в конфликтных и напряженных ситуациях представители этой группы выявляют себя, благодаря своему неадекватному поведению или бессмысленной и нелогичной речи, или даже благодаря своим преступным действиям, которые очень трудно отличить от преступлений, совершаемых настоящими преступниками, находящимися в здравом уме и отвечающими за свои поступки. Опять же, это не обязательно пациенты сумасшедших домов и больниц. Они могут находиться среди нас и никак себя не проявлять, пока какое-нибудь обстоятельство не выведет их из сравнительно стабильного состояния. Отец здесь не имел ввиду умалишенных людей с самого своего рождения, но последние, безусловно, также входят в эту категорию.

В эту категорию я бы также включил искренних и реальных фанатиков какой-либо идеи, которая полностью заполняет их воспаленный мозг, лишая их чувства реальности. Такие люди иногда обладают способностью заражать своей идеей массы людей и повести их за собой чаще всего по дороге зла и гибели, а не добра. Это не отпетые злодеи и преступники, так как они фанатично и искренне верят в добро своей идеи, по меньшей мере в начале своего пути. А по степени одержимости и отсутствию чувства реальности они ближе к сумасшедшим и умалишенным, но их доля в обществе чрезвычайно мала, и слава Богу.

И, наконец, сравнительно малочисленная категория таких людей как Таланты и совсем уж редкая категория таких людей, как Гении. Эти люди входят в самую боготворимую и обожаемую отцом разновидность представителей человеческого (Российского) сообщества, если, они, конечно, не являются гениальными злодеями и талантливыми преступниками, которых во Всемирной и даже в Российской истории было не так уж мало. Но известно также, что реальная гениальность считается несовместимой со злодейством, хотя это ещё требует научного доказательства.

Для лучшего понимания всего изложенного лучше было бы создать схематическое изображение структуры современного человеческого общества в рамках отдельного государства (т. е. России в данном случае) в соответствии с теорией отца, но мне кажется текстовое ее описание достаточно для понимания.

Гении, которые чрезвычайно редки: один на десятки миллионов населения, и таланты, которых один на тысячу или десять тысяч взрослого населения, а также особо упорядоченные и здравые люди, которых гораздо больше, образуют совместно так называемую соль земли, которая определяет прогресс народа или страны, а в глобальном масштабе – прогресс всего человечества, т. е. позитивное материальное и духовное развитие человечества. Для этого, конечно. должны быть определенные условия, при которых гении, таланты и особо упорядоченные и здравые люди могли бы проявить в полной мере свою гениальность, таланты, способности и здравомыслие. Эти категории в любых обстоятельствах сыграют свою позитивную роль, но скорость прогресса, обусловленная в значительной степени их усилиями, может замедлиться при неблагоприятных климатических, географических, исторических, экономических и политических условиях и, конечно, наоборот.

Вся эта структура применима только к Российскому обществу своего времени, как я понял из рукописных записок отца, которые, к сожалению, мною были утеряны вместе с его черной толстой тетрадью уже в послевоенное время (после 1950-х годов) во время моих многочисленных переездов на армейской службе. Почему он считал, что его теория применима только к Российскому обществу, я до сих пор не понимаю. Возможно, потому, что он никогда не бывал заграницей и считал, что не имеет право распространять свою теорию на другие страны, о которых он ничего не знает.

Далее отец полагал, что не следует считать Гениев, Талантов и особо упорядоченных и здравомыслящих людей единственным ценным продуктом человеческого рода. Он предлагал сравнить весь народ с большим развесистым деревом, корни, ствол, ветки и листья которого являются упорядоченными и неупорядоченными людьми, а Гении, Таланты и группа особо упорядоченных и здравомыслящих людей являются его плодами с разной степенью ценности и полезности, Развивая это сравнение, можно в определенной степени считать, что преступники и злодеи, сумасшедшие и умалишенные являются болезнетворными образованиями на всех частях дерева, а также вирусами, микробами и бациллами, поражающими в разной степени организм здорового дерева и вызывающими заболевания, которые даже могут привести к гибели дерева, т. е. народа или страны.

Отец здесь ничего не сказал о Героях (очень редкая разновидность человеческой личности) и Подонках (которых, как всегда в этом мире, многократно больше). Как я понял из его записок, Герои являются продуктом эпохи, времени и обстоятельств. Они неожиданно и ярко появляются среди народов и совершают свои героические и мифические подвиги, память о которых обрастает мифами и долго хранится в летописях истории. Их можно в какой-то степени условно отнести к таким категориям как Таланты и даже Гении, чтобы они не выпадали из общей схемы.

О Подонках даже не хочется говорить. Это результат полного нравственного и духовного падения и разложения личности, которое часто сопровождается и физической деградацией.

В последние годы я испытывал некоторый стресс, пытаясь оживить в моей памяти потускневшие воспоминания о давно прошедших временах и людях. Наверное, в связи с этим мне недавно приснился сон. Было начало весны, я шел по довольно безлюдной улице, немного расстроенный чем-то. Вдали впереди меня появилась темная колонна людей, шедшая навстречу мне. Когда первые ряды колонны поравнялись со мной, они буквально ослепили меня своими добрыми, милыми и приветливыми улыбками, хотя и немного грустными. Колонна шла и шла мимо, и каждый ряд озарял меня своими улыбками. И это были все мои родные, друзья и враги, знакомые, сослуживцы, молодые и старые, добрые и злые, хорошие и плохие люди, и все они по-доброму, но грустно улыбались мне. И все шли и шли, по мере того как моя скрытая память выхватывала их из своего хранилища, которое довольно сильно заполнилось за мою долгую жизнь. Я стоял, ошеломленный, пока эта длинная колонна не прошла мимо, потом обернулся, чтобы проводить колонну взглядом, но ее уже не было. Я медленно и грустно пошел дальше, повторяя в душе: куда они все делись, почему ушли и оставили меня одного. И тут я проснулся и сильно обрадовался, что у меня всё ещё есть и родные, и друзья, и знакомые…

Сон, конечно, печальный, но мне он кажется вещим, если связать его со структурой общества, предложенной отцом, о которой я тогда думал и несколько развил ее. Поэтому сон можно довольно справедливо истолковать в том смысле, что все человеческие группы и категории, включая даже такие как Преступники и Злодеи, Сумасшедшие и Умалишенные, нужны в человеческом сообществе для выработки возможного противоядия от них, важно только, чтобы их относительная доля не превышала какой-то определенной величины.

Наверное, есть люди, которые могут хранить в своей активной памяти факты о всех встреченных ими в жизни знакомых, друзьях и врагах, сослуживцах и товарищах, не говоря уже о родных и близких, независимо от своего отношения к ним.