Текст книги "Верное сердце"

– Мне сказали, что этот человек поселился в лесу недавно.

– Если наши найдут его, они могут вывести его из леса, – заметил капитан, водя шлемом по сторонам. – И не нужно рисковать. Ваша светлость?

– Хорошо, Порлехт. Дай Нарту двух своих лучших людей.

– Кирек, Бальтон! – пробасил тот. – Отправитесь с Нартом вглубь леса! Слушайтесь его!

– Есть! – ответил один из бойцов.

Следующий час члены отряда тоскливо сидели у костра, прикрытого небольшим навесом. Привлекать лишнее внимание не хотел никто. Капитан обсуждал последние военные новости со всего королевства с оставшимися гвардейцами. Ольта собирала у лагеря какие-то коренья и грибы, которые, очевидно, планировала использовать в своих алхимических опытах. Трое слуг изучали содержимое походных сумок. Герцогиня же сидела в полудрёмном состоянии, опираясь спиной на сложенные друг на друга походные сумки.

– Один… Два… Нет, всё же их четверо, – проговорила Нарнетт в полудрёме.

– Госпожа? – удивилась служанка, что возилась с вертелом и старательно поправляла плащ.

– Где-то рядом, Бэльта, – обратилась к девушке Нара. – Я слышу тетеревов. Или это глухари. Не знаю. Но слышу чётко. А ещё кто-то поёт… Но где?..

Девушка оглянулась и пугливо уставилась на герцогиню. Она явно ничего не слышала. Нарнетт имела стеклянный в свете фонаря и костра взгляд.

– Госпожа, прошу простить, я принесу ещё хвороста, – наконец сказала девица.

– Да, ступай, конечно, – герцогиня махнула рукой.

Малый лес слегка пугал Нарнетт. На памяти двадцатисемилетней герцогини это был единственный известный ей лес, в котором не было слышно даже птиц. Тетерева или глухари угугукали на юге, точно не в лесу. Гнетущая и ужасающая тишина, однако, могла быть гарантией того, что живущему здесь отшельнику должно быть комфортно заниматься своими таинствами. Нарнетт прижала колени к груди и обхватила их руками.

– Вокруг ни души, даже животных нет… – проговорила она. – Надеюсь, Абалтун – профессионал своего дела.

– Моя госпожа, вы что-то сказали? – подошёл капитан, в руке у него был вертел с кусочком крольчатины.

– Нет, отдыхайте… А где Ольта? Только что была в поле зрения.

– Мы не следили за ней, ваша светлость, – Порлехт покрутил головой. – Сейчас я соберу людей и…

– Тихо, капитан! – у соседнего костра вскочил один из бойцов. – Слышу какие-то крики приглушённые!

– Вечереет, Обрет, может, птицы? – спросил другой.

– Человеческий крик с криком животного не перепутаю! – тихо ответил тот. – Капитан?

Порлехт оглядывался, пытаясь найти источник крика. Но на внутригорные долины уверенными шагами наступала темнота.

– Мы почти час тут торчим, наши кричали или нет? – спросил ещё один боец. – Надо на помощь идти!

– Ваша светлость, я отправлю с вами четверых домой, а с остальными отправлюсь искать госпожу Ольту и наших парней…

– И речи быть не может! – тихо ответила капитану Нарнетт. – Я вас сюда притащила, я с вами и уйду отсюда. Со всеми. Порлехт, ищейки в отряде есть?

– Есть, государыня. Фарейх, ко мне!

– Капитан, может, за грифонами послать или за гончими, – ответил подбежавший гвардеец. – Куда мы в чащу вдесятером пойдём, если считать вооружённых?

– Для начала найдём Ольту, я её видел в последний раз между тех деревьев! – не заметил тревоги подчинённого Порлехт.

Фарейх, промолчав, кинулся в проём между двух старых сосен.

– Обрет, крик был женским или мужским? – спросил капитан.

– Не разобрал, но крик доносился из леса, это точно.

– Есть след! – отчитался Фарейх.

– Парни, собираем всё! – приказал капитан. – Моя госпожа, держитесь позади нас…

– Не впервой, Порлехт, – Нарнетт без помощи слуги натянула перчатки, жестом попросила подать лошадь. – Ведите.

Отряд собрался и конными двинулся сквозь сосновый бор. Малый лес пугал путников отсутствием всякого гостеприимства. И страшной тишиной. Лес был словно заколдован, даже лошади перестали фыркать. Люди поддавались этой магии, боясь нашуметь. Лишь неглубокий снег, ветки и сухие прошлогодние листья шелестели под копытами коней.

Сосновый бор постепенно превращался в ельник. Спустя пару мэрр² на некоторых деревьях стали появляться знаки. Странные рунические символы всё больше и больше покрывали деревья вокруг. На некоторых соснах и елях были следы скобления, словно кому-то была противна эта магия. Кто-то пытался стереть эти символы, не сулившие их читателям ничего, кроме беды.

– Там огонёк впереди! – тихо объявил дозорный.

– Спешиться всем! Слуги, следите за конями! – скомандовал капитан. – Ваша светлость, останьтесь здесь, чтобы…

– Я хочу своими глазами увидеть, что происходит в моём герцогстве.

– Госпожа, я…

– Всё же внутренняя часть гор тоже принадлежит нам, – продолжала Нарнетт. – И моим родителям, когда они вернутся с востока, будет интересно узнать, чем они правят. И что у нас на границах происходит. Веди, Порлехт.

– Слушаюсь, владычица.

Оставив коней со слугами, гвардейцы и герцогиня двинулись в сторону странного огонька, мелькающего в одной мэрре от места остановки. Малый лес потихоньку уходил в низины, открывая перед глазами открытое пространство, заполненное кустарником и поваленными деревьями. Чем ближе люди подбирались к таинственному огоньку, тем больше Малый лес стал походить на бурелом. Многие деревья были выкорчеваны с корнем, что не каждому чудовищу-бегемоту под силу.

– Кошмар, если остальной лес в порядке, то что здесь за существо жить может? – пугливо проворчал один из бойцов.

– Дисциплину соблюдаем! – тихо сказал капитан. – Ваша светлость, возможно, вам действительно стоит остаться у коней?

– Порлехт, я сама решу, где мне остаться. Если, не приведи Всеотец, что-то начнётся, я первая к лошадям побегу. Не волнуйся.

– Хорошо, госпожа… Койриз, пригнись! – приказал капитан дозорному. – Все за деревья, быстро!

Дозорный послушно бросился на промёрзлую землю, испуганно приподнял голову в надежде увидеть источник опасности.

– Что, что случилось? – спросила Нарнетт, боясь выглянуть из-за дерева.

– Силуэты какие-то у источника огня, – ответил капитан. – Огонь то появляется, то исчезает.

– Мы в темноте ведь, нас не видно, – заметила Нарнетт, выглянув из-за дерева.

– Всё равно, госпожа, вашей жизнью я не имею права рисковать.

– Я это ценю, Порлехт. Нужно подобраться поближе, может, это наши…

– Идём вприсядку, слышите все? – приказал командир гвардейцев. – Госпожа, что вы делаете?!

– Так и знала, что нужно было переодеться, – вслух объявила герцогиня, закатав вечернее платье под меховую шубу. – Не хочу порвать, одно из моих любимых.

– Женщины… – едва послышалось в стороне.

Порлехт двинулся вперёд, разводя мечом обильно растущий кустарник. Остальные полуприседом пошли за ним, выстроившись в две цепочки.

– Вижу хижину! – доложил Койриз. – Огонь у хижины!

– Посмотри, что там, мы подождём тебя здесь!

– Слушаюсь!

Испуганный разведчик не заставил себя долго ждать. Едва не выронив оружие из ножен, он буквально нырнул в овраг к командиру после разведки и доложил:

– Там это… Это… Капитан…

– Успокойся, ты наших видел? – спросил Порлехт.

– Я видел только Ольту, она с каким-то мужчиной хороводы вокруг костра водит!

– Какого дьявола? – выругалась герцогиня. – Я ей в лаборатории хоровод из ревизий устрою! Капитан, вперёд!

– Но, ваша светлость…

– Я сказала, вперёд!

Спустя несколько минут пути отряд увидел описанную дозорным картину. Никто не мог поверить своим глазам. Вокруг костра нарезал круги какой-то косматый оборванец вместе со старшей чародейкой герцогства.

– Так он сказал, так он сказал… Из Львиного утёса граф… – пропел он с лёгким акцентом. – С тех пор снега застилают гроб, земля забыла о нём…

– Я и позабыла эту песню, спасибо! Будет, что вспомнить во время наших гуляний при дворе! – отозвалась на песню неизвестного Ольта.

– Всегда пожалуйста, дорогуша! – также радостно ответил лесной житель. – А есть ещё такая песня… Хранимый богом, землёй, тяжёлым роком… Судьбой оберегаемый, искушение, прости, но ждёт покой!..

– Капитан, обоих лицами в грязь! – приказала Нарнетт, глядя на танцующих и поющих у костра отшельника и чародейку. – Что происходит вообще? И где пропавшая троица?

– Госпожа… Ольта ведь была трезвой, когда мы выезжали? – капитан жестом подозвал бойцов к себе, те обнажили оружие. – У неё ведь иногда случаются припадки.

– Припадки случаются, Порлехт, это верно. Но она не пьёт после того, как отец её публично прогнал плетьми по Аргесалу.

– Может, наркотики какие? – прошептал кто-то. – Зачем она травы и грибы собирает-то?

– Не приведи Всеотец, Ольта, – выругалась Нарнетт, показавшись в полный рост из-за кустов. – Я в отличие от отца плетьми не ограничусь.

– Дорогуша, у нас гости! – воскликнул горец, напоминающий оборванца с тряпье. – И их много… А… Что это я вижу такое? Оружие в нашем лесу? Мой властелин! У них оружие!

– Изъять! – послышалось из земляной хибары. – Всех в погреб!

– Стойте! Уберите оружие! – крикнула чародейка.

– Это тоже твои друзья, доченька? – спросил танцор и певец.

– Да, это мои друзья! – отвечала Ольта. – И они такие же безобидные!.. Проклятье…

Из-под земли вырвались корни, что сбили с ног вооружённых мечами и арбалетами гвардейцев в несколько секунд. Они схватили бойцов за руки и ноги и потащили в сторону хибары, а какая-то неведомая сила заткнула всем рты скомканными клочками листьев. Нарнетт не шевелилась, испуганно водя глазами по поляне.

– Моя госпожа, не бойтесь! – отозвалась Ольта. – Вы безоружны, вас не тронут!

Дворянка сменила испуг на гнев в считанные доли секунды.

– У тебя тоже есть повелитель? Точнее – повелительница? – хмыкнул незнакомец. – Значит, мы с тобой похожи ещё больше, чем ты рассказала!

– Что здесь происходит?! – очухалась Нарнетт. – И куда поволокли моих людей?

– Она мне или тебе, дорогуша? – спросил незнакомец.

– Мне кажется, что…

– А, впрочем, какая разница, – с лёгкой долей сарказма перебил Ольту косматый артист. – Нету твоих людей, девочка. И не будет.

– Девочка?! – чуть не сорвалась герцогиня. – Эта девочка может приказать спалить этот чёртов лес через неделю! Ты хочешь этого, СТАРИК?!

– Не кричи, дитя, я тоже кричать умею. А по поводу того, чтобы спалить лес… Ну со связанными руками и ногами тебе это будет сложно сделать…

Со стороны хибары показались две волны новых корней, словно земляные черви двинувшиеся в сторону Нарнетт.

– Госпожа, не грубите им! – взмолилась Ольта. – Они этого не любят!

– Норзе, прекрати свои игры, – послышалось из хибары. – Поразвлекался и хватит.

– Слушаюсь, повелитель, – поклонился хибаре чудак по имени Норзе.

Коренья резко пропали под землёй. Ольта и Нарнетт облегчённо вздохнули.

– С кем имею честь? – бросила герцогиня в сторону хибары.

– С тем, кого вы ищите. Я успел допросить ваших людей. Не бойтесь, можете войти.

Нарнетт, испуганно оглядываясь, направилась в сторону земляной хибары. Чудак провожал странноватым и насмешливым взглядом.

– Ольта, а ты? – спросила герцогиня.

– А она продолжит петь со мной! – ответил косматый. – Давай, девочка, потанцуем?

– У меня нет выбора, госпожа, – пожала плечами чародейка. – Давай, Норзе, новый круг!

– Только не на пустой желудок, дитя! – усмехнулся чудак, подняв из-за служащего скамьёй бревна бутыль со странным содержимым.

На гневный и непонимающий взгляд Нарнетт Ольта ответила новым пожиманием плеч.

Изнутри хибара соответствовала своему внешнему состоянию. Едкий букет из десятков и сотен видов трав и цветов не позволял определить, что конкретно готовится в этом доме. Повсюду стояли колбы и котлы, в половине из них что-то варилось. Было здесь и одно спальное место – мховая подушка и спрессованные листья, склеенные какими-то растворами. Нарнетт посчитала странным, что в небольшом доме, поделённом на прихожую в центре, лабораторию-кухню слева и «комнату» справа от входа всего одно спальное место. Хотя отшельник должен был жить со своим слугой под одной крышей.

– Вас зовут Абалтун? – обратилась дворянка к сидящему за грубо обструганным столом человеку в огромной меховой накидке.

С каждым шагом Нарнетт отшельник всё меньше походил на человека.

– Абалтун – моё имя для местных знахарей, дитя. Моё настоящее имя вы никогда не выговорите. Присаживайся, я не причиню тебе вреда.

– Где мои… О, Всевышний!

Лицо отшельника покрывали гнойные струпья. Кожа его краснела и шелушилась, а волосы под капюшоном были растрёпанными и связанными в несколько узелков какими-то странными нитями. Одежда тёмных тонов его, казалось, была грубо сшита из лоскутков и рваных лохмотьев. Нарнетт показалось, что лоскутки сшивались не единожды.

– Это конский волос, дитя. Я отказался от ваших благ давным-давно. У вас это называется, кажется, консерватизмом. За своих людей не волнуйся, они связаны, сидят у меня в погребе. Пускай научатся сначала хорошим манерам, ведь можно мирно поинтересоваться, кто мы, а не выставлять арбалеты и мечи напоказ. Табурет, дитя. Садись.

Герцогиня послушалась, но удивления скрыть не могла:

– Вы… Не могу понять…

– Можешь обращаться ко мне на ты. В этих горах все равны. Плевать, герцогиня ты или старый отшельник. Да, я представитель лорунал, коренного народа людей этого материка. Поселился тут не так давно, раньше жил севернее. Ваши предки, морнцы, которых ассимилировали вайны, также в своё время переехали сюда из другого мира.

– Лорунар… В первый раз слышу… Почему мы раньше не знали про вас?

– Нас очень мало.

– Почему?

Отшельник не отрывал взгляда от миски, которая постепенно наполнялась странными травами и стеблями длинных растений, похожих на вырвиглазку.

– Потому что сначала нашу свободную страну уничтожили эльфы, когда они контролировали значительную часть этого материка, а затем нас добили негуры, величайшая нация людей этого мира. По правде сказать, мы сами никогда не считали себя людьми. И не бойся, мои болячки не заразны.

– А насколько вас мало? – герцогиня нарушила серьёзное правило этикета, без спроса взяв со стола несколько травинок и корешков для изучения.

– Тот, что похож на куриную лапу, – это ибитовый корень, – заметил отшельник. – Можешь съесть один, мне не жаль. Он помогает пищеварению. Растёт только в горах.

– У меня всё хорошо с пищеварением… – Нарнетт отложила травинки и корешки в сторону.

Она всё ещё боялась отшельника. И его мир.

– Твоё право, дитя. Отвечая на твой вопрос… До дюжины, возможно. Я, конечно, не лазал по горам Тахон, которые вы называете Морнгерос, но уверен, кто-то из моих родичей живёт на восточных побережьях Кахалари – или Апалаи, как говорят в вашей стране. Земли, между вашим королевством на юге и…

–…королевством магов Акадар Фрадур на севере, я знаю.

– Там не только маги живут, – отшельник осмотрел содержимое котла, добавил туда настойку со стола. – Ещё гномы, гремлины, полурослики. Чудные коротышки такие.

– Чудные… Народ гномов зовётся мранками, их государство так и называется: Мранкирское царство. Хмм… Вы… То есть ты заговариваешь мне зубы?

– Разумеется. Я успокаиваю твою психику. Ты ведь напугана. Ожидала увидеть здесь очередного лесного колдуна, а нашла какое-то человекоподобное чудовище.

Нарнетт задумалась, ещё раз оглядела великана, напоминающего друида.

– Ты похож больше на человека, чем на монстра, – сказала она. – И в мыслях не было назвать тебя…

– Но это правда. Даже знахари, что отправили тебя ко мне, так считают. Я столько раз предлагал им переселяться ко мне в Дер'юхар. Но они всегда вежливо отказывались. Я бы защитил их, несмотря на опасности, что царят в вашем герцогстве. Навроде охоты на ведьм.

– А зачем они тебе здесь?

– Я хотел учить их постигать законы нашего мира. Законы сотворения первичной ткани. Не хотелось бы оскорблять вашу науку, но даже уничтоженный мой народ понимает в устройстве этого мира куда больше, чем все ваши развитые государства вместе взятые. Хотя мы не строили университетов, как люди, не извлекали информацию из опыта горного и промышленного дела, как карлики, и не говорили с природой, как эльфы. Хотя многому эльфы научились как раз у нас.

– Вы бережёте свою мудрость из поколения в поколение?

– Можно и так сказать, – Абалтун продолжал размешивать травы в глиняной миске. – Но, уничтожив и ассимилировав остатки нашей цивилизации, вы, крупные народы людей и иных гуманоидов, потеряли духовного наставника в этом мире. Вы слепы, ибо вести вас некому.

– А ты? – Нарнетт оглядывала древесные полки. – Ты ведь тоже человек, почему говоришь в третьем лице?

– Больше не человек. И я один. Один не может изменить этот мир. Даже если бы я владел божественной силой. Здесь нужен круг богов, чтобы держать этот мир в узде. Ты всех богов знаешь, дитя?

– Всех. Но мы, вайны, ведь…

– Да, Пировинас'Актуарен, Чтец и Хранитель законов, является для вас отцом всего мира и других богов. Но он лишь один из братьев и сестёр по Ахаласте, Колизею миров. Вы за тысячи лет никак не развили свою религию, и Пир, то есть вы, стоит над другими богами. Как вы, люди, стоите над другими народами.

– Ахаласта? Колизей?.. А что это? – спросила девушка.

– Вечная стоянка богов. Там они остановились, когда сотворили жизнь и бытие в нашем мире. Оттуда они наблюдают за всем, что происходит в этом мире и в других, в которые они вдохнули жизнь и смерть. Да, девочка. Не удивляйся. Смерть – такая же часть сущего.

– Мертвецы… Часть нашего мира?..

– Так мы подходим к цели твоего появления здесь, Нарнетт, – заявил Абалтун, скинув намешанные травы в булькающий рядом со столом бульон. – Кошмары, что мучают тебя и десятки знатных людей по всему королевству. Я не знаю, кто их сотворяет, но знаю их природу. Знаю их сущность. И зачем они нужны.

– Знаешь? Откуда? – вновь спросила она.

– Так мне ответил этот мир. Я увидел это, взглянув на звёзды в одно из последних полнолуний. Увидел, взглянув на то, как изменяется течение одинокого ручья на западной границе Дер'юхара. Увидел, поговорив со своей умершей двести лет назад дочерью. Говорил я с ней год назад.

Нарнетт испуганно отодвинулась от отшельника. Ясность его звероподобных карих, но всё ещё человеческих глаз позволяла судить о том, что Абалтун был не безумен. Напротив. В его взгляде девушка видела целые поколения мудрости, накопленной его народом. Отшельник знал, о чём говорит.

– Твоя дочь… Ты говорил с её духом?

– В вашем понимании, да. Она поссорилась со мной и переехала жить на запад, в пустоши Кахалари, когда мы с ней жили на востоке. И стала ожившим мертвецом. А я попытался снять с неё клеймо некроманта, что убил её и зомбировал. У меня почти получилось. Её душу я почти вырвал. Даже успел поговорить с ней.

– И… Что… Не могу поверить…

– Я говорил не с мертвецом, дитя. Я говорил с духом своей дочери. Духи мёртвых пленяются в мёртвом измерении. Дочь рассказала мне, что терзающие вашу страну кошмары насылаются каким-то могущественным существом. Потому что в измерении мёртвых она видела такие же кошмары. Как и другие души.

– Для чего, ради Всеотца?!

– Какое-то могущественное существо хочет перенастроить вас, людей. Хочет подчинить вас своей воле. Я полагаю, использовать ваше королевство в своих целях.

– Как это возможно? – спросила после недолгого молчания герцогиня. – Человек мёртв, его дух порабощён некромантом, и находится в параллельной нашей реальности. Но насылаемые кошмары видят все мертвецы и некоторые живые. Насколько мне известно, их видят многие значимые дворяне нашей страны. Ходят слухи, что даже королевская семья. Но только те, кто не имеет сильных магических способностей. Недуг избегает могучих магов. Почему такая избирательность?

– А ты не чувствовала ничего странного в последнее время?

– Откуда ты… – Нарнетт скрипнула табуретом. – Знаешь… Ты читаешь мысли?

– О, Наланна, охватывающая всё, нет, конечно. Но я слышал от своих друзей знахарей, которые общаются со знахарями других герцогств. А пара человек даже имеет связи с королевской гильдией. У каждого страдающего кошмарами разные симптомы. У тебя странные припадки, например. Которые, как ты, наверное, посчитала, стали новой стадией кошмаров. Но кошмары не имеют никакого отношения к твоим припадкам. Твоё сознание отключается на минуту, хотя организм работает. Это правда?

– Это тебе рассказала Тиланна, одна из знахарок, к которой я ездила две недели назад? Я ведь приказала ей держать язык за зубами.

– Не ругай её. Я видел огонь в её глазах, она искренне забеспокоилась о твоей жизни. Ты помогала ей последние два года. Но… Кошмары ведь мучают тебя несколько лет? Почему ты нашла меня только сейчас? Ведь про меня тебе должны были рассказать раньше… Пусть я поселился здесь не так давно, но со знахарями дружу уже целый год.

– Я боялась, Абалтун. Но пока рядом были мои родители, кошмары были не такими сильными.

– Ты переписываешься с ними? Их кошмары не…

– В этом-то и дело. В последних письмах двухмесячной давности и мама, и папа, и мой супруг уверяли меня, что их кошмары пропали и не беспокоят их больше месяца.

– То есть пропали они не сразу после высадки вашей экспедиции на востоке… – Абалтун знал явно больше, чем полагается отшельнику. – Это интересно… Кошмар действует как яд, который можно вывести… Можно вывести…

– Чем? – не выдержала Нарнетт.

– Переездом в другой мир.

Даже на поляне прекратились песни и танцы. Малый лес или Дер'юхар на языке лорунал окончательно превратился в промёрзшую пустыню, в которой только начали раскрываться первые почки на ветвях деревьев. Ни ветра, ни животных, ни танцующих у костра слышно не было. Это напугало Нарнетт в очередной раз. Но чувство быстро пропало.

– Crasar'c k'chtobiar. Numek ilzunu irgiba'chay, w'vena xtebua birete. Wae'chliste, or'me?

– Какого… – прошептала про себя она, услышав странные слова из уст Абалтуна.

***

– Кто хоть пальцем тронет её, я вас спалю вместе со всем вашим поганым лесом! – кричала женщина. – Мне маны хватит, можете не волноваться!

– Она очнулась! – воскликнул мужской голос. – Моя госпожа!

Нарнетт распознала в тумане Порлехта.

– Вы в порядке? Ваша светлость?

Она водила головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит вокруг. Скованность пожирала изнутри. Словно девушка не вставала с постели целую неделю. Её охватил паралич.

– Что происходит? – спросила дворянка у окружающих, пытаясь найти среди них Абалтуна. – Где отшельник?

– Отшельник пропал, госпожа, – ответил капитан. – Следом за ним пропал и его слуга, Норзе. С вами всё в порядке?

– Да… Что… Какого у меня так суставы ломит?.. Проклятье…

– Госпожа, вам нужно…

– Кто эти женщины вокруг… – герцогиня увидела среди гвардейцев несколько похожих на друидок женщин. – Инаиста, милостивые боги, это ты?!

– Ваша светлость, – поклонилась знакомая знахарка, – я сейчас вам всё объясню…

– На какое время я потеряла сознание?

– Вас не было с нами целые сутки, – ответил Порлехт. – Когда Ольта вбежала к вам, она увидела лишь вас, спящую, а…

– А когда я убедилась, что вы в порядке, и кинулась к Норзе, он также пропал. Испарился бесследно. Потом я побежала искать наших парней, освободила из погреба, мы привели сюда слуг с лошадьми. А эти, – белокурая чародейка показала кивком на знахарок, – пришли сюда несколько часов назад. Всё умоляли нас сберечь этот лес и не обижать Абалтуна, когда он вернётся. На ваше здоровье им наплевать.

– Неправда! – крикнула самая старшая на вид знахарка, к которой Нарнетт точно никогда не обращалась. – Мы увидели, что герцогиня здорова и её жизни ничего не угрожает! А жизням нашего друга Абалтуна и его служки теперь грозит опасность…

– Не угрожает?! – чуть не сорвалась Ольта. – А кошмары, которые её мучают несколько лет? Которые мучают почти всех дворян в стране? И решение от которых вы пытались найти, отправив свою владычицу сюда, к двум безумцам! Да я вас сейчас!..

Порлехт заломил Ольте руки и связал найденной ранее верёвкой так, чтобы ладони волшебницы оказались прижаты друг к другу.

– У нашей госпожи от твоих криков голова разболится, успокойся, – спокойно сказал капитан.

– Я тебе сейчас!..

Договорить Ольте помешал воткнутый в рот кляп.

– Ваша светлость, отвечу за это, когда вернёмся домой, – капитан передал Ольту в руки двум бойцам. – Я боялся, как бы она тут всё в припадке не спалила.

Чародейка вырвалась из рук гвардейцев и со всей силы пнула Порлехта между ног. Но это возымело лишь обратный эффект.

– У меня там бронепластинка, Ольта, – усмехнулся капитан, глядя на танцующую на одной ноге волшебницу. – Парни, посадите её куда-нибудь, пускай успокоится!

– Есть!

– Ольта, успокойся, со мной всё в порядке… – заверила герцогиня. – Но мне нужно прийти в себя… Значит, я была без сознания сутки? И вы охраняли меня? Больше вы ничего не делали?

– Мы пытались найти следы отшельников. Но Ольта права. Они словно испарились. Ведь они маги, возможно, аниморфы. Эти… Женщины… – капитан кивнул на десяток испуганных знахарок. – Подскажут точно…

– Инаиста… – обратилась Нарнетт к знакомой знахарке. – Что вы здесь делаете?

– Мы пришли на… На… На лекцию, ваша светлость!

– Да, да, Абалтун – великолепный рассказчик! – вторили Инаисте другие знахарки.

– Моя госпожа, мне кажется, они…

– Я вижу, Порлехт. А теперь слушайте меня. У меня здесь десять человек с мечами и арбалетами. А там, – Нарнетт кивнула в сторону гневно осматривающей знахарок Ольты, – связанная волшебница-элементалист, эксперт в огненной, земляной и ледяной магии, которую можно сиесекундно освободить. И которая не очень дружелюбно настроена к вам. Моё отношение к вам пока настороженное. Но оно может быстро поменяться. Второй раз повторять не буду. Правда. Я жду правду. От корки до корки.

Знахарки начали испуганно шушукаться, поглядывая на уничтожающую их взглядом магичку с кляпом во рту. Её они боялись больше, чем вооружённых гвардейцев.

– Хорошо, госпожа, – ответила самая старшая. – Слушайте.

***

В зале советов дворца было немноголюдно. Мастер-волшебник Ольта молчаливо наблюдала за тем, что происходит в городе. Северный фасад Приюта Единорога выходил аккурат на главную улицу города, что тянулась к рынку. Герцогиня, её канцлер, старший егерь герцогства вели свои записи, сидя за столом. Капитан стражи игрался в стороне с малолетним сыном герцогини.

– С ума сойти! Дядя Порлехт, это правда?! – удивился семилетний Коленетт.

– Правда, мой маленький герцог, – светлоглазый капитан прислонил руки к голове. – А ещё у них были вот такие уши!

– На себе не показывай! – чародейка повернулась от окна и ехидно фыркнула. – А то до конца жизни будешь поросёночком!

– Дядя Порлехт хороший, Ольта! Не надо из него поросёнка делать! – мальчик прижался к колену капитана.

– Хороший, мой юный герцог, – отвечала чародейка. – Только вот иногда руки связывает да так, что!..

– Эй, я ведь извинился перед тобой! – капитан погладил мальчика по голове. – Месячное жалование на обновление твоей лаборатории выставил, этого мало?

– Мало! Будешь до конца года мне гербарий собирать! – чародейка недовольно повернулась к окну.

– Мой герцог, – наклонился к мальчику Порлехт, – вы говорили, что где-то нашли карту сокровищ? Может, покажете мне? Лучше уж найти сундук с золотом и отдать ей, чем пытаться разобраться, что такое чёрная беглянка и почему она…

– Не любит розовую! – усмехнулся Коленетт. – Конечно, дядя, пойдём!

– Испортит ведь ребёнка… – сказала Рилароя. – Моя герцогиня, как вы себя чувствуете? Вы не шевелите пером уже несколько минут.

– Рила, я в порядке, – заверила Нарнетт, теребя приколотую к груди брошь-единорога. – Просто задумалась.

– А почему вы раньше не сказали, что терзающие вас кошмары иногда выводят вас из адекватного состояния?

– Я не считала, что это взаимосвязано, – ответила герцогиня своей советнице-канцлеру. – И продолжаю так считать. Мои помутнения рассудка… Чувствую интуитивно, что к кошмарам они не имеют ни малейшего отношения.

– Позвольте, я посмотрю, что вы написали, – советница взяла пергамент из ослабленной руки Нарнетт. – Да… Почерк у вас перестал быть… Каллиграфическим. Пишите, почти как ваш отец теперь.

– Это оскорбление, Рила? – легонько усмехнулась Нарнетт.

– Как можно, госпожа, – с улыбкой ответила Рилароя. – Вижу, что с эмоциями у вас всё в порядке. Это радует.

– А когда у меня были проблемы с эмоциями?

– Ну раньше вы не позволяли себе улыбаться. Всегда были серьёзной. Вообще, после вашего визита к отшельнику вас словно подменили.

Нарнетт задумалась. Она чувствовала себя также, как раньше. Но что-то в её восприятии мира поменялось. Пока она не могла понять, в чём именно состояли изменения. Но она чувствовала, что ответ можно найти только в горах.

– Проклятые знахарки, столько всего наболтали, а ценной информации – ноль, – недовольно проговорила высокородная. – Рила, распорядись поймать кого-нибудь из них. Повесьте несколько в тех деревнях, в которых они останавливаются.

Канцлер вопросительно посмотрела на свою повелительницу.

– Показательность, ваша светлость? – уточнила Рилароя.

– Иначе они не поймут, насколько я серьёзна. Нойрбет, можно тебя? – обратилась Нарнетт к егермейстеру герцогства.

– Моя госпожа?

– Собери лучших егерей со всего герцогства, – сказала герцогиня. – Я прикажу Бехаусту собрать лучших гончих. Мы ещё раз отправимся туда. Но нас будет не десять человек. Нет…

– Ваша светлость, – начал Нойрбет, – неделю назад в горах пропали несколько охотников, которые пытались найти беглого рыцаря с украденной им баронской дочкой. Там было несколько отрядов общей численностью до ста человек. Вернувшиеся угрожали покинуть службу, если их ещё раз отправят на север.

– Я согласна, госпожа, – отвлеклась от очередной записи Рилароя. – Сейчас нам и так трудно: бандиты Старой ганзы свирепствуют в предгорьях, в Коллебте и Аркинзе голодные бунты, а на ристалище Девы-Защитницы две дюжины рыцарей из двух соседних графств устроили между собой потасовку. И они угрожают вновь собраться друг против друга. У нас будет много калек, пополнения же брать неоткуда, владычица.

Нойрбет утвердительно кивнул, соглашаясь с советницей.

– Что вы предлагаете в таком случае сделать? – спросила Нарнетт, нервно стуча ногтями по столу.

– У меня есть идея, моя герцогиня, – объявила Ольта, отвернувшись от окна.

***

Они шли почти четыре дня. Коней им запретили брать, чтобы их никто не увидел. Пять лучших и верных Аргесалу егеря двигались только лесами и топями, стараясь избегать открытых пространств. Командовал ими Харбед, подчинялись ему четверо егерей из разных уголков герцогства. Ирван и Фирцек внешне были столь же неприметны, но крепки телом и духом. Среди этих егерей также была девица по имени Унна, служащая при дворе графов Аманесиров. И был пожилой волшебник Мальре, который считался лучшим егерем герцогства из-за своих способностей к сокрытию и чтению следов.