Текст книги "Леха. Современная повесть о настоящем человеке"

Ещё две недели прошли в мученических рефлексиях. Все выходные Травников в клубе не появлялся; Ольга Фуштейн стала птицей высокого полета и, с момента исторического назначения Лехи на должность начальника охраны, в клубе тоже не появлялась. Других людей, кого интересовала бы судьба Харламова и кто мог бы на что-то повлиять, Леха не знал.

На одной из смен в ночной клуб пожаловали Гриф с Бучей, те двое судимых ублюдков, с которыми в первый же день учебы у Малыгина случился конфликт. Оба антагониста с небольшими препирательствами прошли охрану, покружили по залу и, зацепив пару пэтэушниц, свалили. На выходе, бросив парням, что-то типа, «изменится скоро всё». Леха не придал этому особого значения – подобного рода фразочками отмечался каждый второй обладатель татуировок, кожаных курток и бритых затылков мира. Будь то только что освободившийся зэк, пьяный дембель или житель кавказских предгорий.

Пару выходных подряд в ночнике висела компания ермаковских друзей. Из всех боксёров, участвовавших в новогодней драке, Леха опознал только двухметрового Ромыча. И то, потому что тот сам, находясь в легком подпитии, подрулил к начальнику охраны.

– Здорово, боец! – перекрывая грохот музыки, навис над Малыгиным обидчик.

– Здорово, – Леха чуть отступил, на всякий случай.

Он стоял у стойки бара, на входе в кухню. Из-за служебного столика поднялся Саша Бульдог.

– Не бойся, – миролюбиво улыбнулся Рома, – я замирить хотел ситуацию…

– Я не боюсь, – Леха действительно был гораздо увереннее в себе с момента их последней встречи, – мы с тобой-то вроде и не ссорились.

– Да, понимаешь, у нас в коллективе за своего впрягаться надо всегда. Прав он или не прав, по херу. А ты парень нормальный, не ссыкливый оказался. Я много слышал о тебе…

К ним уже подтягивались охранники, но Леха успокаивающе махнул рукой.

– А Юру ты по-честному рубанул, – Рома похлопал по плечу собеседника, – давно в зале не видел тебя, приходи, поработаем… Извини, что тогда криво всё получилось… Я – Ромыч, пацаны «Веслом» зовут. В «Севере» найдешь меня всегда. Бывай, панчер…

Он сунул свою широкую ладонь для рукопожатия, Леха пожал. В пьяных, чуть затуманенных, глазах бандита читалась искренность.

Прошел почти месяц, со дня разговора с Бобиковым. Леха окончательно втянулся в режим работы-учебы. Таня на одном из сеансов связи сообщила, что в конце декабря въезжает в свою квартиру, где, наконец-то, закончился ремонт. Естественно, ждет в гости. Со всеми вытекающими из этого приятными последствиями. Что не могло не радовать.

Таксисты по-прежнему отчисляли за платный паркинг, но огрызались при этом всё агрессивнее. Их поведенческие повадки позволяли предполагать, что в ближайшее время возможны проблемы. Через раз бомбилы поминали Макара и какую-то его постанову, касающуюся частного извоза. Ругали оборзевших коммерсантов. Потому как таксисты не только своевременно уделяют в общее, но и бесплатно возят близких на длительные свидания к порядочным арестантам. А владельцы ночной жральни лишь стригут бабки и путаются с мусорами. Неправильно, мол, так. Не по понятиям.

Всё это вызывало тревогу молодого начальника охраны и могло послужить поводом для разговора с Травниковым. Вторым вопросом можно было обсудить и тему с подброшенными патронами.

За истекший месяц Леха несколько десятков раз вспоминал рассказ Бобикова, силился сопоставить с тем, что видел лично в тот вечер. Анализировал разговоры ментов. Сопоставлял предшествующие события и откровения Харламова. Без стороннего собеседника никаких стоящих выводов он сделать не мог. Бессилие перед государственной машиной, в лице милиции, в общем, и перед опером Койновым, в частности, лишало неглупого парня способности сформулировать мысли, способные помочь близкому другу.

Леха даже несколько раз заглядывал на рынок, бесцельно блуждая по лабиринтам прилавков и павильонов, в надежде найти тех, двоих, причастных к подбросу, но ни одной похожей рожи нигде не зафиксировал. Лишь однажды, сквозь мутное стекло шашлычной увидел развязно-блатную компанию явных сидельцев во главе с самим Макаром. Однако почти все в её составе были помечены тавром «отбывавших», поэтому идентифицировать нужных никак не получилось. Да и залипать напротив загаженной витринной рамы зэчьей штаб-квартиры было опасно. «Молодого» из травниковского коллектива могли покалечить и за простой продуктовый заход на территорию рынка. Всё, как говорится, от настроения зависит.

Придя на смену, как обычно, за час до открытия клуба, Леха на парковке перед входом увидел машину Травникова. Единственный в городе черный «Гранд Черокки» с внедорожным «обвесом», привезенный руководителю федерации самбо из Америки, вальяжно заехал передними колесами на первые ступени входной лестницы. Малыгин сначала удивился – Травников никогда так рано не появлялся в клубе, а затем и несколько оживился. Можно было в спокойной обстановке переговорить по всем созревшим темам.

* * *

Травников, традиционно, развалился за служебным столом. Лампы дневного света, обычно столь масштабно незадействованные, горели в полную мощность. Официанты и бармены, в полном составе, наводили лоск на клубной мебели, ди-джей что-то крутил в своей аппаратуре, двое охранников таскали упаковки с пивом из кухни за барную стойку. Всё понятно, хозяин решил устроить общий ПХД – парково-хозяйственный день.

Травников был не один. Рядом с ним, за столом сидел, под стать ему, невысокий коренастый парень лет двадцати трех. Короткостриженые рыжеватые волосы, мощная шея, налитые кисти рук.

– Здоров, Леха, – приветственно махнул рукой на место рядом с собой Травников, – п адай.

– Добрый вечер, – Леха пожал руку сначала владельцу клуба, затем его визави.

– Это Миша Шулимов, – представил Травников парня, – а это Леха, который охраной здесь рулит, я тебе говорил про него… Воспитанный и образованный.

Миша хмыкнул, снисходительно глянув на Малыгина.

– Саша, я поговорить с тобой хотел, – стараясь не замечать его оценивающего взгляда, обратился Леха к Травникову, – по бомбилам, там у них, реально замута какая-то назревает. Макара через слова поминают, про общее…

– Это как раз все Михе и расскажешь, – кивнул на собеседника Саня, – он с сегодняшнего дня вместо тебя на охране будет. Я тебе говорил, что ты временный персонаж. У него контракт закончился, надоело ему хачей по горам гонять… Будет здесь теперь. Хе-хе…

Миша криво ухмыльнулся, не сводя глаз с Малыгина. Были они у него светло-серые, ледяные. Этот взгляд, вкупе с внезапной отставкой, словно мощной дланью, погрузил лехину голову под воду. И погрузил-то в тот самый момент, когда он только-только хотел набрать воздуха в легкие.

– Я… я понял, – наконец выдохнул Малыгин, – я-то как? Всё? К Люде за расчетом?

– Ну ты, что, Леха! – опять хохотнул Травников, – мы такими кадрами не разбрасываемся! Старшим смены пойдешь, вон, вместо Бульдога или Лысого. Миша пацан правильный, проверенный, стреляный. Ты тоже уже в коллективе, так что давай… Делись. Я пока к Людке схожу, отчет гляну.

Травников поднялся.

– Мне бы ещё потом с тобой, – Леха тоже встал из-за стола, – по Харламу момент есть, посоветоваться хотел…

– Малóй, достал ты уже со своим Харламом, – покачал головой Травников, – он сидит, бараном уперся. Не моё и всё! Мы порешали, что он признает, что патроны из армии привез, грузится и мусора отстают… Год получит и отсиженным по УДО [25]25
  Условно-досрочное освобождение. – Прим. ред.


[Закрыть]выходит, Оля за него уже проплатила и в суде, и в тюряге. А он всех на хер посылает, орет, что подкинули. Мы ему…

– Так, по ходу, и получается, – невежливо встрял в монолог старшего Леха, – у меня человек есть, который видел, что ему блатные во время облавы их в карман засунули…

– И что!? – резко ответил Травников, – куда ты с этим свидетелем? К мусорам!? К прокурору или судье!? Ты в Союзе, епта, в Советском! И Харлам тоже, как будто целка институтская, талдычит, подкинули-подкинули… Ну, хрена я сделаю-то!? И так на нормальный вариант дотер! Весь налик слил, чтобы из УБОПа дела районному следаку отдали и убойщики отцепились со своим Косарем долбанным… С Макаром ещё в рамс лишний встревать! Всё, закрыли тему! Вон, Мишке, картину обрисуй и на пост топай…

Травников раздраженно повернулся и ушел в сторону бухгалтерского кабинета. В его интонации Леха не услышал ноток отречения от своего друга, скорее искреннее непонимание линии поведения верного опричника. Что, как раз, очень хорошо осознавал Малыгин. Он, примеряя на себя ситуацию Харламова, ощущал всё очень тактильно, с учетом реальности произошедшего в кабинете райотдела милиции. И был готов понимать всю глубину несправедливости. С одной стороны менты, без зазрения совести, в сговоре с блатными, зарядившие пачку патронов. С другой, старший товарищ, босс, который предлагает очень тяжелый компромисс. Как можно вот так вот? Жить обычной, в принципе, жизнью и по воле кого-то в одночасье стать зеком-уголовником. Рассуждая, Леха не замечал, что, в этом же принципиальном подходе, Харлам не был типичным обывателем. Он входил в бригаду «травниковских», был одним из лидеров. Пусть он не участвовал напрямую в открытом криминале, но некоторые эпизоды его жизнедеятельности не тянули на картинки из жизни работяги с судостроительного завода. Например, схема, придуманная Ольгой Фуштейн по земельному участку, плавно перетекшая в захват ночного клуба, изначально реализовывалась лично Дмитрием Харламовым. Навороченная «девятка» была куплена явно не на зарплату охранника. А мзда с таксистов, доля с которой капала и Малыгину? Всё это были те полутона, которые ты в девятнадцать лет не замечаешь, разделяя всё на белое и черное. На своих и чужих…

– В армии служить планируешь? – глухой голос Михаила заставил Леху вернуться к текущим делам.

– По здоровью годен, – пожал плечами он, – до армии пока далековато, да и в институте кафедра военная есть.

– А-а, ты ж студент, – протянул назначенный руководитель службы безопасности, – откосить планируешь…

– Нет, – Леху начинал раздражать мастер быстрого анализа, – не планирую, закончу институт через три года и пойду служить…

– Правильно, через три года уже война и кончится… – презрительно процедил Володя, – отсидишься…

– А сам-то чего дембельнулся? – Леха зачем-то сознательно пошел на конфликт, – как там без тебя – то?

– А ты чего так по-дерзкому базаришь-то? – Миша встал.

Ростом он был ниже Малыгина, но кряжист в кости и сбит в плечах. Леха отступил чуть назад, ожидая развития агрессии. – Беседу в едином ключе поддерживаю, – стараясь охватить взглядом все конечности противника, ответил Леха.

И с подобной публикой уже приходилось иметь дело. Все эти «афганцы», а теперь и «чеченцы» заводились с пол-оборота, не брезгуя в драке никакими средствами. Правда, в основной части, всё это сопрягалось с большими дозами алкоголя, поэтому справляться удавалось без привлечения дополнительных сил и средств. Сейчас же оппонент был трезв, силен, дерзок. Уверен в себе и агрессивен. Вот только почти бесцветные глаза холодили талой непредсказуемостью.

– Ладно… – вчерашний контрактник расслабленно махнул рукой, – садись, проверку прошел, не ссыкун сразу видно…

Леха с незаметным облегчением выдохнул и опустился на диванчик. Михаил отчего-то замешкался и оказался сбоку от него. Он резко выбросил руку и мгновенно завел её в треугольный захват. Вторым рычагом, словно стальным механизмом, нагнул лехину голову, принявшись домкратно удушать. В глазах резко потемнело. Подача кислорода прекратилась и Малыгина потянуло в пугающую темноту потери сознания.

– Вот видишь, как просто, воин, – оттолкнул от себя Леху новый начальник, – у нас в роте таких борзых за полчаса ломали на хер… Ты думал, что сержант спецназа с тобой, щегол, боксировать будет?!

Леха вскочил на ноги, но тут же скособочено уселся на край дивана. Голова пульсировала резкими толчками, воздух, хлынув в легкие, чуть подкосил ноги.

– Расслабься, – похлопал по плечу Миша, – почти на краповый сдал…

– Да пошел ты! – Леха в сердцах оттолкнул его руку и, наконец, увереннее встал на ноги, – Р эмбо херов!

Он резко пошагал в сторону выхода. Наверное, Леха мог применить все свои навыки против рыжего дембеля, и не без успеха, но… Первый опыт ментовского наезда, арест друга, постоянный напряг выходных дней и его щенячье барахтанье в этих бурных водах замиксовались в несоразмерный кейс жизненного опыта, внезапно треснувшего по всем бортам. Обида душила за всё. Он достойно вел себя у ментов в РОВД [26]26
  Районный отдел (районное отделение) внутренних дел. – Прим. ред.


[Закрыть].Впрягся в тяжелый хомут начальника охраны ночного клуба в девятнадцать лет и вытянул. Всеми своими возможностями пытался быть полезным «коллективу» и приносить заработок. А что по итогу? Какой-то недавно демобилизовавшийся дебил, пусть и участник боевых действий, отрабатывает на нем приемы самбо. Игнорирование Травниковым судьбы Харламова наполнило гильзу лехиного терпения, куда, распустивший руки, новый начальник охраны воткнулся сработавшим детонатором.

– Пошли вы все в жопу!

Леха с ноги открыл витражную дверь и вышагнул на ноябрьский холодок. Однако чуть не поскользнулся на обледенелых крылечных плитках. По ступенькам поднималась Ольга Фуштейн, с двумя крепкими парнями за спиной.

– Ой, студент-комсомолец! – приветливо вскинула она брови, – з а пельменями опять побежал?

Светло-бежевое пальто, высокие ботфорты, аккуратный хвост светлых волос и дорогой макияж. Вчерашнюю проводницу уже никто бы и не узнал. А с учетом двух телохранителей по бокам напоминать об этом было бы чревато.

– Всё, наработался, – буркнул Леха, стараясь обойти бывшую управляющую – нынешнюю совладелицу, – в общаге «дошираком» поужинаю…

– Стоп! – Ольга придержала Малыгина за рукав кожаной куртки, – что за бубнящие истерики?

Леха по инерции дернулся вперед и девушку слегка качнуло. Один из быков жёстко одернул разжалованного начальника охраны, возвращая под её светлые очи. Леха оттянул руку чересчур резко и уже оба охранника агрессивно развернулись в его сторону.

– Так, мальчики, – звякнул металл в голосе Ольги, – успокоились все! Слава, Сережа идите внутрь! Мне с этим молодым человеком поговорить наедине надо!

Оба бодигарда свирепо прошли в клуб, и Малыгин остался с Ольгой тет-а-тет.

– Что случилось, Леша, так вроде зовут тебя? – с небрежной пытливостью посмотрела она в глаза Алексею.

– Да, ничего… – Леха уже успокоился и ему стало стыдно за девичью несдержанность перед это дорогой, ухоженной и властной женщиной, – устал, отдохнуть надо… Да и охраной теперь настоящие профи будут заниматься, а не студенты-уклонисты.

– Всё понятно, – Оля кивнула, – а теперь по порядку.

Леха, пару раз выдохнув, коротко рассказал о том, что с сегодняшнего дня назначен новый начальник охраны, а он решил временно уволиться, чтобы подтянуть провалившуюся учебу. Просить за него не надо. С Травниковым отношения хорошие. Ольге спасибо за возможность заработать.

– Теперь точно понятно, – протянула бизнес-леди, – ты, пока в общагу иди, спортсмен. Завтра в холдинг ко мне придешь, часа в четыре… Знаешь где это?

– Примерно, – к ивнул Леха, – а зачем, я ведь…

– В Австрию отправлю, на стажировку, – съязвила Ольга, – немецкий подтянуть. Зачем… За шкафом! Сказала подойди, значит по делу.

Бизнес-леди прошла мимо и, скользнув шлейфом валютной косметики, скрылась за бликующим стеклом входной двери.

* * *

На следующий день Леха пришел в новомодное здание совместного предприятия в центре города. В сверкающем холле его встретил один из сопровождавших Ольгу телохранителей и проводил до дверей кабинета с табличкой «Генеральный менеджер по развитию». Чуть ниже надпись дублировалась на английском языке.

– С Травой я переговорила, – с ходу, без «здрастедосвидания», кивнув на место перед столом, бросила Ольга, – садись, сделаю предложение, от которого сложно отказаться.

Леха осторожно присел на краешек офисного кресла. Кабинет бывшей вагоновожатой поражал воображение позолоченной картой мира во всю стену, сверкающей мебелью и тихо журчащей офисной техникой. В таких декорациях он находился впервые и ощущал себя неуютно.

– Рыжий, которого он вместо тебя поставил, один из его воспитанников, – Оля, покачиваясь на кресле, небрежно выдавала информацию, – он про него ещё Диме говорил. Мол, парень верный, нужный и прочее. А тебе, Дима, дальше надо, кабак ты уже перерос. Скоро смена придет. Только тот вместо срочки ещё и контракт заключил. Вот лишний год в горах своих и проторчал. Так что ничего личного, ты временной фигурой и был.

– Я ж сказал сразу, что без претензий… – пожал Леха плечами.

– А чего тогда двери пинал и на охрану мою фыркал? – усмехнулась Фуштейн.

– Да так, – Леха уже переспал вчерашний невряк и позволил иронию, – Чацкого вспомнил.

– Начитанный, городской мальчик, – опять хмыкнула Ольга, – чего ж ты в охране забыл?

– Дима попросил, да и денег всегда не хватает…

– Денег… – качнула головой хозяйка кабинета и достала из стола конверт, – вот здесь твой расчет за работу, с премией лично от меня. Бери.

Леха взял небрежно брошенный на край стола прямоугольник, был он приятно плотный и тяжелый. Явно больше месячного заработка.

– Вот и молодец, – Ольга проводила взглядом уход конверта за отворот кожаной крутки, – пока отдохни. Как Дима выйдет, мы тебе что-нибудь подберем…

Малыгин вскинул на неё глаза. Он помнил, как относился к ней Харлам, как она сама требовала от Травникова активизации действий по его освобождению, какие у неё сейчас появились возможности.

– Ольга, – внезапно охрипнув начал он, – по Димону есть тема…

– А это второй вопрос который я хотела с тобой обсудить, – п еребила его Фуштейн, – по Диме…

Леха напрягся, в ожидании чего-то плохого.

– Твои версии с подбрасыванием патронов, конечно, вещь интересная, но… – Ольга вышла из-за стола, демонстрируя высокую грудь под белой блузкой и стройные ноги в брючном костюме, – не надо плыть против течения…

– Против какого течения?.. – нахмурился Малыгин: он не понимал, куда клонит менеджер по развитию.

– Никакого… Не нужно шум поднимать. Всё делается и, скажу больше, уже сделалось. Вопрос времени и диминых амбиций…

Ольга прошлась по кабинету и оказалась за спиной Малыгина. Леша хотел повернуться, но сильные пальцы придержали его за плечи.

– Дима получит год, выйдет по УДО, отдохнет и займется делами, – опахнуло сзади дорогим парфюмом, – все стороны удовлетворены и претензий не имеют… А вот если ты, мальчик, будешь говно мутить и вся эта нелепица дойдет до Харли…

Она, словно профессиональный парикмахер, развернула кресло с Малыгиным и уже жестко отхлестала его ледяными фразами:

– Менты аннулируют все договоренности. А это, для начала, нехеровые бабки, которые никто не вернет. Это первое. Второе. Дима только-только согласился с нами на этот вариант. Скрипя зубами и газуя, словно малолетка. И если ты, дружок, подкинешь ему свою идею, он опять зацепится и поверит в гребанное российское правосудие! И ничего хорошего из этого не выйдет! Ни для тебя, ни для него, ни для нас! Понял, красавчик?

Леха, конечно же, понял. Всё понял. Кроме одного: почему женщина, которая, очевидно, любит Харламова, собственноручно лишает его единственного шанса на справедливость?

Он переломил себя и посмотрел в глаза ледяной красавицы. В её взгляде льда давно уже не было. Там остывала зола богатого жизненного опыта.

– Справедливости нет, – словно прочитала она его мысли и вернулась за свой стол, – есть шанс, который нельзя упустить. Все понимают, что ситуация с Димой – это подстава. Но сейчас все успокоились. Неактуально. Мусора жути навели. Фарид вышел. Макар под козырек взял. Косаря, дебила, похоронили. Всё устаканилось. За исключением несговорчивого травниковского самбиста, случайно влетевшего под замес. Но и эта проблема решится в ближайшую неделю-две. А тут ты со своим особым мнением.

– Ольга, это правда. Меня самого так чуть не упаковали…

– Так иди в церковь, Леша! – девушка повысила голос, – жизнью наслаждайся, а мне не мешай жениха вытаскивать!

Леха замолчал. В конце концов, он был всего лишь студентом второго курса, без длинного житейского пути, без связей, без понимания глубины происходящего. Лишь обида душила вонючей соломенной подушкой, не позволяя рационально смотреть на очевидные вещи. Почему всё вверх ногами? Вместо того чтобы привлечь все ресурсы на поиск «юных помощников милиции», заставить их признаться в том, что они подбросили патроны и отпустить Харламова уже сейчас! А не к Новому году! Но усталая уверенность в голосе Фуштейн чуть смягчала – Диму выпустят всё равно, пусть и с судимостью. Вот тогда он и расскажет ему обо всём. О том, что он хотел что-то сделать. По-крайней мере, он попытался, вспомнились строчки из романа Кена Кизи.

– Поэтому, Лешик, – Ольга прервала задумчивость Малыгина, – у тебя же вроде девушка есть в Питере? Говорят, ты её у Ермакова отбил?

– Да нет, – смутился переходом на личное Леха, – она не была его девушкой. Нафантазировал себе…

– Ну, ладно, дело ваше, – Ольга улыбнулась уголком рта, – хотя Юрий, конечно, настоящий мачо. В поисках богатой невесты…

– Я этого мачо два раз в нокаут отправлял! – не сдержался Леха.

Плеснул эмоциями.

– Да я знаю, знаю… – Ольга примиряюще подняла ладони, – не об этом мажоре речь. Может ты в Питер сгоняешь? С невестой повидаешься? По музеям походите? На недельку-две…

– Чтоб под ногами не мешался? – Леху так покоробило понимание своей роли, что он даже пропустил мимо ушей глубокое знание личной жизни.

– Что ж ты такой сердитый-то? – рассмеялась Ольга, – прям как Харлам в молодости. Что уставился? Я с ним ещё до армии встречалась… Потом, как водится, не дождалась. А он простил. В общем, банальная и долгая история. Короче, Леша, ты и так у меня уже пять минут времени занял. Поэтому в ближайшие выходные поезжай в город-герой Ленинград, в командировку от холдинга. Надо там в один адрес документы сдать, потусоваться недельку, получить ответ и привезти обратно. Такая постанова тебя не обидит? Гостишка оплачена, на Сенной где-то. Деньги на билеты получишь в кассе. Короче, мне поможешь и сам развеешься. К твоему приезду, глядишь, и по Димке вопрос решится… Следак дело в суд до Нового года выдать хочет.

– Учебу пропущу, – в душе Леха уже согласился (на таких– то условиях!), но на всё согласным дурачком выглядеть не хотелось, – сессия скоро…

– Письмо от федерации самбо в институт будет, – поднялась из-за стола, всем видом показывая, что разговор окончен, Ольга, – подготовка к Олимпиаде или что там у вас?

– Я ж боксом занимаюсь…

– Какая разница! – махнула рукой начальница, беря другой трубку телефона: – Женя, к тебе сейчас в кассу курьер наш новый подойдет, на Питер которого отправим… Да… Выдай ему на билеты и командировочные… Ага, ага… И ваучер на гостиницу… Да, на нашу… Всё.

* * *

Через пару дней ранним утром Леха, ощущая себя топ-менеджером трансконтинентальной корпорации, вышел на площадь Восстания из-под трехметровых арок Московского вокзала. Таня сдавала зачет, поэтому его никто не встречал. Невольный командировочный решил прогуляться до Гостиного двора, откуда на метро проехать до Сенной площади.

Предновогодний Питер, в отличие от заснеженной Вологды, был сух и ветренен. Иллюминация над Невским, чуть скособоченная в разные стороны, уходила вдаль, создавая ощущение огромной картинки полихроматического теста Рабкина, угрюмо свесившегося над полотном главной улицы города. После провинциальной столицы, с её убогим псевдо-праздничным убранством, Санкт-Петербург добавлял к гамме предстоящего торжества роскошные элементы в виде проезжающих дорогих иномарок. Так называемые «шестисотые», «бэхи-семерки» и разномастные джипы цепляли глаз молодого парня, добавляя томления в ожидание встречи с любимой девушкой. Каждый раз, провожая взглядом силуэт дорогого автомобиля, Леха думал, а станет ли он когданибудь обладателем такой тачки? Будет ли возможность заработать на какую-нибудь «девятку»?

Гостиница поразила ультрасовременным ремонтом входной группы и капитальностью приемной стойки. Улыбчивая девушка обменяла ваучер на ключ с массивным номерным брелоком и Малыгин, испытывая легкое волнение, впервые в жизни, заселился в небольшой одноместный номер.

Скинув вещи, он ополоснулся в душе и решил, не теряя времени, заполнить гештальт своего исторического образования. То есть воспользоваться советом Фуштейн, посетить музеи северной столицы. Благо до встречи с Татьяной оставалось не менее восьми часов и расписание приятного времяпровождения можно было составлять по своему усмотрению. К тому же адрес, куда нужно было сдать пакет с документами, располагался на Большой Морской. Там же где и Эрмитаж, Русский Музей, Петропавловка… А дальше, как получится. С Таней они условились встретиться на выходе метро «Канал Грибоедова» напротив Дома Книги. В общем, всё по пути.

– Леша!

Таня несколько эмоционально, вынырнув из потока, спешащих из метро людей, обхватила Алексея сзади. Тот, дернувшись от прикосновения упругой груди, развернулся и подхватил её под колени. Девушка засмеялась, поправляя пушистую шапку, а Леха, засмущавшись от взглядов прохожих, опустил её на тротуар.

– Как ты, спортсмен, не замерз? – обменявшись поцелуями, спросила Таня.

– Да нет, я от Юсупова почти бегом бежал, думал опоздаю, – махнул в сторону Мойки Алексей, – так что согрелся. Вот только цветов не успел купить…

– Это ни к чему, – улыбнулась Татьяна, – я как раз хотела тебе предложить ещё немного прогуляться. Если силы остались…

– Сил у меня немеряно, – замонолитил лицо Малыгин, – могу до утра ходить, приседать или отжиматься. К тому же все дела сделал, даже ответные документы сегодня и выдали. Так что до пятницы я совершенно свободен…

– Вот и отлично, – Таня порылась в сумке, – мне до «Литературного кафе» нужно дойти. Тут недалеко. Отец приехал, надо деньги ремонтникам передать, которые квартиру делали. И ему второй комплект ключей. Я зайду на пять минут, ты подождешь?

– Да, конечно, без проблем, – быстро кивнул Леха.

Но где-то в глубине души драная кошка скребнула ободранным когтем. С отцом знакомить не хочет…

– Тогда пойдем, у него там встреча с кем-то…То ли с ментами, то ли с кагэбэшниками, – она потянула Леху за рукав, – его нельзя задерживать.

Когда они подошли к набережной Мойки, Леха остался на Зеленом мосту, прислонившись к перилам. Таня скрылась под аркой углового здания.

Малыгин задумчиво посмотрел на подернутую льдом речку, затем рассеяно прошелся взглядом по подсвеченным зданиям, столпившимся у перекрестка. Людской поток нарастал и Леха решил сойти с моста, сместившись на набережную, чтоб не мешать проходу.

Навстречу ему, вдоль гранитно-чугунных ограждений, со стороны Певческого моста, шел мужчина в сером пальто и темной кепке. Белеющий ворот сорочки, виднеющийся из-под шарфа, стягивал черный галстук, а походка сразу же выдавала офицера.

Но не это притянуло, словно электромагнитом, взгляд Малыгина. Он отчетливо понимал, что где-то уже видел незнакомца. Он помнил это лицо, характерную узкую линию рта, чуть белесые брови и наклон головы. Очевидно, Леха так откровенно пялился на прохожего, что тот на секунду остановился перед ним и остро бросил:

– Какие-то вопросы, молодой человек?

Произнесенная фраза брякнула тяжелой сталью, заставив Малыгина поспешно отрицательно замотать головой.

– Нет, нет… Ошибся, извините…

Мужчина, чуть смягчился, он явно не ожидал столь интеллигентной реакции от парня в кожаной крутке и спортивных штанах и, хмыкнув, свернул в пространство меж колоннами на входе в кафе.

Леха, залип взглядом в белые колонны, силясь вспомнить, где он мог видеть этого человека. Мысль лихорадочно бурлила, казалось, что вот-вот найдется ответ, почему-то очень важный и связанный с кем-то близким, но… Перебирание образов и лиц уходило всё глубже в далекое ярославское детство, не натыкаясь ни на кого похожего.

– Ты чего, Леша?

Голос Тани вернул его в окружающую действительность. Девушка подошла сбоку, перейдя улицу по зебре пешеходного перехода.

– А? – встрепенулся Малыгин, – да, блин, мужика увидел, но не могу вспомнить, где встречались с ним…

– Которого? – Таня обернулась назад, на ручьи людей, двигавшихся в разных направлениях.

– Он ушел уже, – Леха кивнул на здание «Литературного кафе», – в он, тоже, по ходу, в ресторан.

– А это в пальто и в галстуке? – Татьяна вскинула брови.

– Да, такой, строгий, – всё еще пытаясь вспомнить, качнул головой Малыгин, – не старый вроде, но какой-то тяжелый…

– Так это папин знакомый, – наконец поняла о ком речь Таня, – они с начальником охраны своим как раз его ждали. Он меня хотел проводить до улицы, но зашел этот Олег Михайлович и…

– Как!? – невежливо перебил свою девушку Леха, – Олег? Да?

– Да, – Таня недовольно пожала плечами, – папа сказал, добрый вечер, Олег Михайлович…

– Я вспомнил! – Леха просиял, – это ж замполит с Димкиной фотографии!

– С какой фотографии? – Татьяна не понимала Лехиной эмоциональности, – Леша, ты объясни, что происходит?

– Помнишь, я тебе рассказывал, что у меня сосед есть по комнате? Дима Харлам?

– Конечно, помню, – Таня кивнула, – у него какие-то, ты говорил, проблемы сейчас с милицией или что-то такое…

– Да, да, – Леха, что-то вспомнив, на секунду завис, – а ты сказала, что этот Олег Михайлович из ФСБ?

– Да, какой-то папин знакомый… – уже несколько раздраженно ответила девушка, – что случилось-то можешь сказать?

Леха лихорадочно соображал. Этот загадочный Олег Михайлович служил с Харламом. Причем, судя по фото и подписи на обороте, их отношения были дружескими. Сейчас он какой-то чин из ФСБ, явно непростой. С простым начальник из РАО ЕЭС не стал бы встречаться в одном из самых дорогих ресторанов Питера.

Этот Олег Южанов, Леха вспомнил фамилию, может помочь Харламу! ФСБ это ж круче чем все менты вместе взятые!

Малыгин дернулся в сторону ресторана, на мгновение забыв о своей девушке, но осекся и повернулся к ней.

– Тань, – он взял её за плечи, – понимаешь, этот эфэсбэшник служил с моим другом, Димой Харламом, которого сейчас подставили и закрыли! И они были в армии друзьями! Он может ему помочь! От Димона сейчас все отвернулись, а я знаю, как было дело, и кто его подставил, но в Вологде никто слушать не хочет. Трава даже из охраны ночника уволил, я бы…

– Что ты бы? – Таня нахмурилась и, аккуратно поведя плечами, выскользнула из его объятий, – хочешь сейчас подойти к моему отцу и его товарищу, представиться и рассказать эту тюремную историю?

– Ну да… – растерянно протянул Леха, – просто, если они вместе воевали, то может…

– Наверное, может, – Таня взяла Леху за руки, – только вот если отец узнает, что я общаюсь с парнем, чьи друзья в тюрьме сидят, то, думаю, на этом наши отношения и закончатся.