Текст книги "Погубленная добродетелью"

Я задала риторический вопрос. Луиза была полна решимости дождаться свадьбы, чтобы испытать первый поцелуй.

– Он француз, – выпалила она.

Вот и объяснение тому, почему он не представлял, кто я такая.

Я одарила его очаровательной улыбкой.

– Ты из Франции? – спросила я по-французски.

Улыбка стала шире.

– Да, из Парижа. Я здесь, чтобы улучшить английский.

– Какое совпадение. Я ищу человека, который поможет мне улучшить французский.

Поцелуй…

Парень улыбнулся, как будто прочитал мои мысли. Его звали Мори́с. Я рассказала ухажеру о будущей поездке в Париж. Мы погрузились в разговор. Он часто касался моей руки, потом его глаза метнулись к моим губам. В общем, все шло в правильном направлении.

– Как насчет того, чтобы выйти ненадолго на улицу? Мне нужен свежий воздух. – И я опять наклонилась к Луизе: – Если увидишь Сантино, передай ему, что не можешь меня найти.

Она покачала головой и предупреждающе посмотрела на меня:

– Не делай глупости.

– Не буду, – ответила я с усмешкой.

Мы с Морисом вышли на задний двор особняка. На улице было тепло, и я чувствовала жар, проникающий сквозь подошвы моей обуви, когда мы пересекали дорогую мраморную плитку, окружающую бассейн. Музыка была оглушающей. Я удивилась, что никто из соседей еще не вызвал полицию. Либо их подкупили, либо связь Кларка с Синдикатом имела свои последствия.

Морис повел меня в укромную часть огромной территории, рядом с прудом, окруженным несколькими высокими деревьями. На берегу пруда стояла скамейка.

Мы с Морисом устроились на ней, соприкоснувшись ногами. Еще немного поболтали, но я уже сообразила, что парень думал о другом. Его взгляд был практически прикован к моим губам.

Краем глаза заметила, как Сантино вышел на крыльцо. Я не была уверена, что он увидит нас, ведь эта часть заднего двора оказалась не столь ярко освещена, как остальная.

Но он нас найдет. В конце концов, его работа – защищать дочь дона.

Я захлопала ресницами, уставившись на Мориса, и закусила нижнюю губу. Он не нуждался в повторном приглашении. Одной рукой парень обнял мою спину, а другой обхватил голову и поцеловал.

Он не мешкал, как Клиффорд, поцелуй был гораздо приятнее. Конечно, он не мог сравниться с поцелуем Сантино. Но мне понравилось. Здорово отплатить Сантино тем же.

Морис скользнул ладонью по моей спине, задержавшись на пояснице. Наш поцелуй стал глубже. Мое тело не ожило так, как с Сантино, однако я верила, что через некоторое время это случится.

Внезапно Морис отстранился. Потребовалось время, чтобы понять причину. Поцелуй Мориса фактически заставил меня забыть обо всем.

Но Морис был уже сброшен на землю, а Сантино навис над ним.

Парень выругался по-французски, поднялся на ноги и бросился на Сантино. Мои глаза расширились. Плохая идея.

Через минуту Сантино снова положил Мориса на землю – лицом вниз.

Колено Сантино вдавилось в спину парня, и выражение его лица говорило о том, что он хотел сломать бедняге позвоночник.

– Сантино, – начала я. – Морис не знает, кто я.

Улыбка Сантино источала такой холод, что у меня по коже пробежали мурашки.

– Может, тебе следует намекать парням, что они рискуют своей жизнью, прикасаясь к тебе и уж тем более целуя.

– Отвали! – прорычал Морис по-английски.

Сантино вдавил колено сильнее в спину, Морис застонал от боли.

– Ты ее парень?

– Телохранитель, – быстро ответила я и шагнула к ним. Я схватила Сантино за плечо, чувствуя, как его мышцы напрягаются под подушечками пальцем. – Сантино.

Мужчина выпрямился и наконец отпустил Мориса, который тотчас вскочил и предусмотрительно отошел в сторону.

– Телохранитель? Ты знаменита?

Сантино усмехнулся.

– Она принцесса мафии, держись подальше от нее, если только не хочешь, чтобы я сломал тебе позвоночник.

Морис, похоже, решил, что Сантино шутит, но взглянул на мое виноватое лицо, и его глаза округлились.

Он покачал головой, выплеснув череду французских ругательств, самым мягким из которых было:

– Вы, американцы, совершенно чокнутые. – И ушел, не прибавив ни слова.

Сантино взял меня за руку и поволок прочь, но не на вечеринку, а к подъездной дорожке.

– Что ты делаешь? Еще даже не полночь! Я не поздравила Клиффорда!

– Если ты думаешь, что я останусь на вечеринке еще на секунду, чтобы посмотреть, как ты предлагаешь Клиффорду себя в качестве подарка на день рождения, то ошибаешься. Если ты считаешь, что общение с похотливыми мальчиками-подростками – способ меня разозлить, то ты меня не знаешь.

– По твоим критериям, мне, вероятно, нужно соблазнить Кларка-старшего. Я никогда не паду так низко, как ты, Сантино.

– Подожди немного. Учитывая твое поведение за последние несколько недель, я бы сказал, что ты на правильном пути.

– Ты хочешь, чтобы я была пай-девочкой? Тогда перестань вести себя как придурок.

Мы подошли к машине. Луиза уже сидела в салоне.

Сантино наклонился ко мне, в его глазах пылала ярость.

– Кто тебе такое ляпнул? По-твоему, я хочу, чтобы ты была хорошей девочкой?

Ох! Черт возьми.

– Тебе нужно, чтобы я была примерной девочкой при других парнях. – Я сграбастала его за рубашку. – Но в глубине души ты мечтаешь о том, чтобы я была плохой только для тебя.

Сантино перехватил мою руку, которой я сжимала его рубашку, и стряхнул с себя.

– Я не играю в твои игры, Анна. Да и тебе лучше перестать. В следующий раз, когда я увижу тебя с другим парнем, я переломаю ему кости, кем бы он ни был, даже Кларком-старшим.

– Я перестану целовать парней, если ты перестанешь трахать женщин.

Он мрачно рассмеялся:

– Это не переговоры.

– Значит, ты считаешь, что сможешь трахнуть миссис Кларк, а я просто буду сидеть сложа руки и смотреть как пай-девочка.

– Мы – никто друг другу, Анна. И тебя, черт возьми, не касается, с кем я сплю.

– Касается, если ты заводишь интрижки во время работы.

– Садись в машину, сейчас же. Дискуссия окончена. Я продолжу трахать миссис Кларк и любую другую женщину, которую захочу, а ты держи ноги сомкнутыми, пока Клиффи не решит жениться и не лишит тебя девственности. – Он захлопнул дверь прямо перед моим носом и запер ее на замок.

Я в ярости вскинула средний палец.

Мужчина ухмыльнулся и направился обратно к дому.

Луиза уставилась на меня круглыми от шока глазами.

– Ух ты. Вы двое в конечном счете убьете друг друга. Может, тебе стоит взять с собой в Париж еще одного телохранителя?

– Нет. Но я не отпущу его так легко. Сантино думает, что может мной командовать. Я знаю, что он хочет меня. И не сдамся, пока не заставлю его проглотить свои слова.

– У меня очень плохое предчувствие по этому поводу. Что ты намерена предпринять?

– Сантино полагает, что разбирается в моих играх, но я еще даже не начинала. Все ставки сделаны на Париж.

– Я ужасно переживаю за тебя, Анна. У тебя ведь есть чувства к нему. Что, если ты пострадаешь?

– У меня теперь нет чувств к Сантино. Но он меня привлекает. Я закручу с ним роман в Париже. Он как зуд. Мне просто нужно его расчесать.

– Мой зуд всегда усиливается, когда я начинаю чесаться, обычно я не могу остановиться, пока не поцарапаю себя до крови.

Я покачала головой:

– Я держу ситуацию под контролем, не волнуйся.

Глава 10

Сантино

Я не мог вспомнить, когда в последний раз был так зол. Анна вела опасную игру, и, к сожалению, я продолжал идти у нее на поводу как дурак.

Я отправился на поиски Леонаса. Наконец я нашел парня – в одной из гостевых спален с темноволосой девушкой, стоящей на коленях и делающей ему минет.

В комнате пахло какой-то дрянью, и, судя по отупелому выражению лица девушки и тошнотворной ухмылке Леонаса, они оба накурились.

Дети Кавалларо станут моей погибелью. Рано или поздно я убью одного из них.

– Верни свой член на место, – прорычал я.

Однако маленькое шоу даже вызвало у меня улыбку, поскольку его член находился именно там, где ему и место.

Я достал телефон и сфотографировал:

– Пришлю твоей маме. Может, она сможет достучаться до твоего обкуренного и возбужденного разума.

Леонас отшатнулся от девушки и попытался броситься ко мне.

– Черт, чувак! Не надо шутить.

– Я выгляжу так, будто шучу? Мне надоело, что вы с Анной действуете мне на нервы. Меня не волнует, если ты трахнешь половину Чикаго, но воздерживайся в мою смену.

Я засунул телефон в задний карман.

– Ты отправил фото? – обеспокоенно спросил Леонас, натягивая штаны. По крайней мере, придурок уважал мать и явно не хотел, чтобы та увидела скандальную фотографию.

Учитывая, как сильно он любил провоцировать отца, парень, вероятно, не отреагировал бы так же, если бы я пригрозил отправить снимок Данте.

Что ж, в этом-то и суть: вы любите своих детей и не можете пытать их, чтобы достучаться до отпрысков. Отец несколько раз бил меня, но я не был размазней, поэтому желаемого эффекта наказания не принесли.

Данте столкнулся с похожей же проблемой с Леонасом. Мальчик был крепким орешком и вдобавок волевым – тяжелая комбинация.

Я схватил его за воротник, вытолкнул в коридор и процедил:

– Пока нет, но я сохраню фото на случай, если ты доставишь мне неприятности в будущем. – И я пошел прочь.

Он поплелся за мной.

– Ты шантажируешь меня.

Я взглянул на него, пока мы спускались по лестнице и проходили мимо… все более и более пьяневших подростков.

– Шантаж – любимая валюта тебя и твоей сестры, – сказал я, оказавшись на подъездной дорожке и радуясь тому, что очутился вдали от гульбища и миссис Кларк.

Можно утверждать, что она – как раз из когорты одиноких, навязчивых женщин. Достаточно лишь единожды заняться с такой особой сексом, и она думает, что между вами существует глубокая связь.

– Тебе вовсе не обязательно срывать раздражение на мне и моей сестре. Мне плевать, если вы трахаетесь, но не доставайте меня.

Анна пристально посмотрела на меня с заднего сиденья. Женщины обычно оставляли меня равнодушным. Они никогда не доводили меня до приступов ярости по той простой причине, что мне плевать на них. Но Анна?

Черт побери. Она была моим чертовым бензином.

– Живо в машину, а то я отправлю фото. И хватит нести чушь, – приказал я, прежде чем обогнул машину, сел за руль и завел двигатель.

– А как насчет Рикардо и ЭрДжея? – спросил Леонас, плюхнувшись на сиденье рядом с сестрой.

– Они не мои подопечные, а если кто-то спросит, я их не видел. Я даже не знал, что ты был на вечеринке.

– Урод, – пробормотал Леонас.

– Он знает, и ему нравится им быть, – добавила Анна, глядя на меня.

Я нажал на газ. Мне нужно держаться от Анны подальше. Находиться рядом с ней становилось опасно.

Я сунул руку в карман и нашел салфетку, на которой Долора Кларк записала номер ее второго мобильного.

Я опустил окно и выбросил улику наружу.

– Что это? – высокомерно спросила Анна.

– Трусики Долоры.

Анна посмотрела на меня с отвращением, а глаза ее подруги Луизы стали такими огромными, что я испугался: похоже, они вот-вот выскочат из орбит.

– Они были красные, прими к сведению.

Откуда она узнала, какие трусики носила Долора? Эта девушка была моим проклятием. Она отравляла мое существование.

– Долора Кларк? – спросил Леонас. – Ты трахнул миссис Кларк?

Я промолчал.

Леонас присвистнул, затем выражение его лица стало расчетливым.

– Как насчет того, чтобы удалить фотографию, и я никому не скажу, что ты разлучник?

– Конечно, устроим скандал в семье, которая должна принести новую славу Синдикату, – пробормотал я.

– Нам не нужны чужаки, чтобы прославить Синдикат, – выдавил Леонас.

Не надо нравоучений, малыш.

– Как только ты станешь доном, сможешь помочь сестре избавиться от Клиффи. Я уверен, к тому времени она устанет от скучных выходок мужа.

Я припарковался перед особняком и жестом показал Леонасу исчезнуть.

– Не попадись никому на глаза. От тебя воняет, словно ты жил на ферме по выращиванию сорняков и прочей дряни.

Леонас вышел из автомобиля и прокрался вокруг дома. Папа увидит его с помощью камер, но я разберусь со своим стариком.

Я выбрался из машины. Анна и Луиза не шелохнулись.

Я отвернулся. Не хотелось вновь позволять ей злить меня. Если она собиралась переночевать на улице или в салоне автомобиля, это – ее проблема.

Я направился к домику охраны. Моя работа выполнена, девчонки сами найдут дорогу.

Внезапно передо мной появилась Анна, и я чуть не сбил ее. Она прильнула ко мне и сжала мою задницу, застигнув меня врасплох.

– Какого черта? – Я сделал шаг назад, сердце заколотилось в груди.

Осознавала ли она вообще, сколько камер наблюдения могли это зафиксировать? Папа убил бы меня.

Она закатила глаза.

– Я хотела пожелать тебе спокойной ночи. – Ее улыбка не сулила ничего хорошего.

– Ступай домой.

Она помахала мне и побрела к Луизе, которая ждала ее на крыльце и выглядела ошеломленной.

Почему я не мог присматривать за такой девушкой, как она?

Стиснув зубы, переступил порог домика для охранников. Разумеется, отец устроился напротив мониторов.

К счастью, он сосредоточился на том мониторе, который транслировал, как Леонас залезает в окно второго этажа.

– Полагаю, ты не знаешь, где мальчик провел вечер? – заявил папа в качестве приветствия.

Я пожал плечами:

– Проблемы – его второе имя.

Папа внимательно посмотрел на меня:

– Ты рано. Разве вечеринка не должна была продлиться дольше? У малыша Кларка – день рождения.

– Анна и Луиза предпочли поехать домой. Вечеринка была нудной.

Папа прищурился.

– Причина в том, что Леонас пробрался на нее?

Я кивнул и потянулся за телефоном, который лежал в заднем кармане. Но его там не оказалось. Вместо него я нащупал шелковистую ткань. Вытащил ее и уставился на темно-зеленые стринги. Я сразу понял, чье это белье. Вашу мать. Папа выхватил стринги и нахмурился.

– Что это?

– Я знаю, что ты давно одинок, но несложно узнать женское нижнее белье. – Мое сердце выпрыгивало из груди. Проклятье.

Папа поднялся на ноги, на его лице не было и намека на веселье.

– Сынок, кому принадлежат чертовы трусики? – Он бросил стринги на стол и указал на крошечную этикетку с надписью «Fleur du Mal»[9]9
  «Цветок зла» (франц.); само название этого американского бренда, специализирующегося на производстве роскошного нижнего белья и фантазийных платьев, отсылает к сборнику стихотворений «Цветы зла» французского поэта-символиста девятнадцатого века Шарля Бодлера.


[Закрыть], я поднял брови, а отец добавил: – Белье этого бренда покупают Валентина и ее дочь.

Я фыркнул.

– Хочу ли я вообще знать, почему ты в курсе? Но не говори мне, что тебе настолько одиноко, что ты воруешь нижнее белье?

Папа ударил меня по голове. Я выше и сильнее, но он был единственным, кому разрешалось это делать.

– Я работаю телохранителем Кавалларо на протяжении многих лет и обращал внимание на содержимое их сумок и магазины, в которые они ходят. – Папа схватил меня за рубашку. – Как нижнее белье Анны попало в твой карман, сынок? – Он выглядел так, словно хотел избить меня.

Старик умел заставлять меня чувствовать себя мальчиком, а не мужчиной двадцати восьми лет.

– Это может быть белье Валентины.

Папа тряс меня, оторвав пуговицу от моей рубашки.

– Не смешно. – Он отпустил меня и провел рукой по волосам. – Я старался хорошо тебя воспитать, но без твоей матери у меня ничего не получилось.

– У тебя все получилось, пап. Тебе пришлось растить двоих детей после потери жены и работать телохранителем.

Папа обеспокоенно взглянул на меня:

– Я не могу потерять тебя, сынок.

– Ты и не потеряешь.

Папа обхватил мое лицо, словно я был малышом.

– Я люблю тебя, сынок, и есть лишь одна причина, по которой я готов отринуть свое служение дону: если на кону будет стоять твоя жизнь, я убью Данте.

– Папа, – пробормотал я, убрав его руки. – Хватит драматизировать. Никого не убьют. Я не трогал Анну.

– Скажи Данте, что ты не можешь сопровождать девушку в Париж.

Я поморщился:

– К сожалению, я не могу.

Папа закрыл глаза и опустился на стул.

– У тебя новые сложности, да?

Я коснулся его плеча.

– Не волнуйся. Я держу все под контролем.

Папа прищурился: явное свидетельство того, что он сомневается.

– У тебя ночная смена?

– До пяти, затем приступит Тафт.

– Хорошо. Мне надо, чтобы ты закрыл глаза на то, как я забираюсь в окно Анны. У нее есть кое-что, что мне нужно.

Папа пристально на меня посмотрел. Я не стал ничего объяснять, чтобы не ухудшить и так паршивую ситуацию. Я вышел в ночь и направился к особняку, пригнувшись, когда крался мимо кабинета Данте.

В тот момент, когда увидел окно Анны, ярость вспыхнула вновь. Я не мог поверить, что она украла телефон и засунула свои чертовы трусики мне в карман.

Я воспользовался стулом, чтобы дотянуться до перил балкона. Увы, я все перепутал: это была комната Леонаса, поэтому пришлось неловко перелезать к следующему окну.

К счастью, оно оказалось открыто. Анна всегда проветривала спальню перед сном. Я прыгнул на подоконник.

Луиза вскрикнула, натянув одеяло до подбородка. Я выгнул бровь. Она была в ночной рубашке, а не обнаженная. Ни к чему такая суматоха.

Анна обернулась, она была напряжена, но сразу же расслабилась, заметив меня. На ее лице появилась хитрая улыбка. Не та реакция, которую я хотел. Конечно, она не собиралась скрывать какую-либо часть своего скудно прикрытого тела. Она была в шелковых шортах с кружевом и майке с глубоким вырезом.

Девушка направилась ко мне, и я пожалел, что не дождался утра: следовало именно тогда забрать у нее телефон.

Она прислонилась к стене возле окна. От прохладного воздуха обрисовались ее соски, и я отвел взгляд.

– Не думала, что ты романтик, который лезет в окно своей возлюбленной, – сказала она с торжествующей улыбкой.

– Где он? – зарычал я, вскакивая в комнату.

Луиза крепко сжимала одеяло.

– Иди в ванную. У нас личный разговор. – Я не мог выдержать выражение удивления и смущения на ее лице. Очередное напоминание, насколько неуместными стали наши с Анной взаимоотношения.

Луиза взглянула на Анну, которая кивнула, но не отвела от меня глаз, словно я был диким животным, желающим напасть на нее. Анна часто заставляла меня чувствовать себя таким, что мне совсем не нравилось.

Опомнившись, Луиза поспешила в ванную, как будто я намеревался растерзать ее. Если я кого и собирался растерзать, так это Анну.

– Где он? – Я посмотрел на Анну.

– Где – что?

Я медленно выдохнул через нос, стараясь игнорировать блеск голубых глаз Анны, который выводил меня из себя.

С каждым разом все больше.

– Мой чертов телефон, Анна. Не строй из себя глупышку. Тебе не идет.

– Кто-то сегодня особенно сварлив, – промурлыкала она, проскользнув мимо меня и касаясь рукой, без сомнения, нарочно, а после присела на край кровати. – Разве дорогая Долора не помогла тебе снять накопившееся напряжение?

Я не хотел находиться в комнате с Анной, пока она сидела на кровати практически полуголая. Я обрадовался звуку льющейся воды в ванной, напомнившему мне о присутствии Луизы.

Сегодня я чувствовал себя расстроенным. И дело было в Анне.

В последнее время у меня появилась уйма проблем, Анна их только множила, и она это знала. Она могла унюхать любые эмоции, как чертова ищейка. Папа прав. Мне следует сказать Данте, что я не могу сопровождать его дочь в Париж. Но у меня возникло предчувствие, что после сегодняшнего происшествия девчонка действительно настучит на меня, и часть меня хотела, образно говоря, держать ее на мушке.

Последнее беспокоило меня гораздо больше, чем то, что я разозлю Данте, если Анна поведает ему о моих приключениях с замужними женщинами.

Я протянул руку.

– Отдай телефон… или я обыщу каждый сантиметр комнаты, но не буду аккуратен.

Анна закатила глаза и сменила позу: перевернулась на живот, демонстрируя мне упругую задницу и длинные стройные ноги от ушей, несмотря на ее миниатюрность.

Она сунула руку под подушку, перекатилась на спину и показала мне телефон.

– Встань и отдай.

– Возьми сам, если он тебе нужен. – Почему каждое слово из ее уст звучало пошло?

Наверное, мой чертов разум подшучивал надо мной.

Мне нужно пресечь безумие. Я шагнул к ней, глядя сверху вниз на нее, растянувшуюся на кровати. Ее губы скривились в застенчивой улыбке. Я потянулся за телефоном, но ее пальцы разжались, и Анна уронила сотовый себе за голову.

Теперь мне было не достать телефон.

С меня хватит. Я опустился на одно колено на кровать и наклонился над ней, чтобы достать чертов сотовый.

В тот момент, когда я навис над ней, она пробормотала:

– Я могу и привыкнуть к твоему виду надо мной вот так.

Я прищурился и на мгновение замер, а затем прижался ртом к ее уху.

– Ты не смогла бы справиться со мной, Анна. Вот почему я выбираю замужних женщин постарше, а не неуклюжих, чувствительных девственниц вроде тебя.

Когда Анна вздрогнула, я понял, что попал в цель. Выпрямился и сунул телефон в карман.

Анна холодно посмотрела на меня.

– Я удалила фотографию с Леонасом, если будешь искать.

– Могу поспорить: ты сначала загрузила ее на свой телефон, поскольку любишь шантажировать других.

Она села, и выражение ее ледяных глаз не соответствовало милой улыбке.

Анна лукаво улыбнулась.

– Я вполне счастлива, пока могу шантажировать тебя.