Текст книги "Убери луну"

11
Джошуа

1 мая

Третий месяц

Когда уходит из жизни кто-то молодой, кажется, что замирает весь мир. По крайней мере тот, в котором живешь.

Перво-наперво рядом появляются потрясенные родные и знакомые и толпятся вокруг, скорбя о потере. Общее горе объединяет людей. Никто не знает, как жить дальше и двигаться вперед, да и не хочет. «Останови часы…»[7]7
  У. Х. Оден. Похоронный блюз.


[Закрыть], – как говорится в стихотворении.

И время, кажется, в самом деле останавливает ход. В этом маленьком мирке больше невозможно счастье. Ничто не будет прежним, да и не должно – ведь ее смерть разрушила привычный мир.

Почти сразу начинаются телефонные звонки, распоряжения, задания: ты пойдешь в похоронное бюро, ее сестра договорится в церкви, а еще кто-то там закажет цветы. Слава богу, сделать нужно много всего, ведь мозг пока не в силах осознать, что произошло, и стоит остановиться лишь на миг, как можно непроизвольно взорваться подобно бокалу, который разлетается на части от пения на высоких нотах. Когда кто-то подает еду и стакан воды, перекусываешь прямо на ходу. От постоянных сообщений и звонков телефон почти не умолкает, одни приходят, другие уходят, и снова раздается стук в дверь.

Потом собираешь фотографии и делаешь коллажи в «Пауэр Пойнт», чтобы запустить презентацию во время поминального обеда, по ее просьбе составляешь плейлист, выбираешь прощальные слова, заказываешь еду. В течение недели или двух мир еще полон подробностями смерти. Родные тянутся друг к другу, друзья убиты горем, коллеги не в силах думать о работе, ее врач звонит, чтобы узнать, как ты, и даже медсестры приходят на похороны.

На короткое время из-за ее смерти вокруг тебя вращается множество жизней.

А потом… они растекаются. Нужно заботиться о детях, убираться дома, готовить еду. У коллег по-прежнему есть работа, у друзей – собственная жизнь.

Замершие на время часы вновь возобновляют ход.

Спустя два месяца и неделю после смерти Лорен для Джоша наступил первый день, когда никто не звонил, не присылал сообщения и электронные письма, не заезжал навестить. Ни Джен, ни Донна, ни Сара или Бен, ни его мать, ни Дариус, ни Великий и Благодетельный Брюс, ни какой-нибудь бывший одноклассник, только что услышавший новость.

Впервые никто не придал значения его вдовству.

И это казалось почти оскорбительным. А еще свидетельствовало лучше всяких слов, что мир приспосабливался к отсутствию Лорен. Конечно, Донна и Джен вспоминали ее каждый день и никогда не забудут, но у Джен есть муж и двое детей, а у Донны – живая дочь и внуки. К тому же обе работали и не сидели в четырех стенах. Его собственная мать руководила целой больничной лабораторией, общалась с Суми и Беном почти как с родными, посещала четыре книжных клуба и состояла волонтером при церкви. Но, наверное, она нашла бы время позвонить единственному ребенку и узнать, как дела?

«Написала бы хоть пару слов, а, мам?»

Нет, ни хрена.

Ощущая себя мучеником, Джош ждал весь день, молча бесился, ненавидел себя и всех остальных. Он вывел собаку на прогулку, на улице не обменявшись ни с кем ни словом, а когда вернулся, начал проверять телефон каждые десять минут, потом каждые пять, затем перезапустил на случай сбоя.

По-прежнему ничего.

Конечно, он мог бы и сам кому-нибудь позвонить. Стоило лишь попросить, и Бен сходил бы с ним прогуляться в Ботанический центр или съездил в Бостон. Все лучше, чем нелепо и бессмысленно злиться. Однако Джош воспринимал происходящее как испытание – и для них, и для себя.

Которое все дружно провалили.

К 20:37 он их всех возненавидел.

Ярость закрадывалась в голову словно болезнь. Вскоре перед глазами возникнет красная пелена.

Впервые это случилось в шесть лет, когда школьный хулиган Сэм, самый большой и сильный в классе, швырнул через всю столовую очки Кейтлин, девочки с особыми потребностями, с которой дружил Джош. Опомнился он лишь в кабинете директора, где стоял рядом с матерью в испачканной кровью рубашке и с подбитым глазом. Оказалось, Сэм ударил его по лицу, а Джош в ответ разбил Сэму губу. Обоих мальчиков отстранили от занятий на неделю, но Стефани в тот же день повела его есть мороженое. А когда Джош вернулся в школу, Кейтлин вручила ему открытку со словами, старательно написанными печатными буквами: «Спасибо, что за меня заступился».

В другой раз ему было десять. У матери началась очень сильная аллергия на перец, и ее срочно забрали на «Скорой» в больницу с анафилаксией. Как рассказали после Кимы, к моменту их прихода Джош вел себя как дикое животное. Бен не мог с ним управиться, пришлось позвать еще одного соседа. Лишь совместными усилиями двое мужчин смогли внести мальчика в дом и удерживать, пока он не пришел в себя.

Несколько дней спустя, после разговора с педиатром, мать рассказала Джошу, что подобные случаи не редкость для людей с синдромом Аспергера, как это тогда называлось. Главное – научиться справляться с приступами, отвлекаться на что-то другое. Еще в детстве мама велела ему повторять фразу: «Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел».

– В ней есть все буквы алфавита, – сказала она тогда. – Думай об этом, Джош. Пересчитывай буквы.

С тех пор эта фраза стала его мантрой, и когда перед глазами начинала появляться краснота, Джош повторял: «Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел. Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел».

Тогда же Бен научил его боксу, точнее, различным типам ударов, используемых при борьбе. Джош никогда не бил людей, но удары по боксерской груше снимали напряжение.

В 20:42 пелена начала застилать глаза. Но еще не поздно было ее остановить и свести на нет.

Спустившись в вечно пустой тренажерный зал на первом этаже, Джош принялся расправляться с боксерской грушей.

Голыми руками. Тяжело дыша, он колотил кулаками по жесткой коже, но растекающейся по рукам боли от ударов было недостаточно. Сильнее. Еще сильнее. Вскоре сопровождающее удары шипение сменилось возгласами: «Ха! Ха!» По телу струился пот. Выдохи превратились в слова: «Нет. Нет. Нет. Нет», а после в мерзкие, непристойные ругательства, от которых он должен был сгореть со стыда. Но нет, Джош не стыдился. Он поддался ярости.

Почему же она умерла? Как так вышло, твою мать? Эта идиотская отсталая система здравоохранения облажалась ко всем чертям. Врачи ни хрена не смогли ей помочь. Тупые уроды. Гребаные идиоты. Вот дерьмо! Черт. Черт. Черт!

Его яростные крики эхом отражались от стен, костяшки пальцев уже кровоточили, кулаки скользили по заляпанной кровью коже боксерской груши. Ну и ладно, пусть так. Лучше боль, чем бессмысленная, гнетущая пустота.

Наконец Джош отступил, шатаясь от усталости. По голому торсу струился пот, руки словно побывали в мясорубке. Нетвердо стоя на ногах, он схватил полотенце и вытерся.

И заметил в дверном проеме улыбающуюся Жуткую Шарлотту с бледно-голубыми, слишком широко расставленными глазами.

– Хочешь чего-нибудь выпить, Джош?

– Господи, нет, – буркнул он, достал дезинфицирующие салфетки и протер боксерскую грушу, отстраненно отметив, что поранил костяшки пальцев.

– Тогда в другой раз.

– Нет. Никогда.

– Увидимся.

А еще говорят, что это он не умеет считывать чужие сигналы.

Боксерская груша сделала свое дело. Джош так устал, что даже на третий этаж пришлось подниматься на лифте. Он принял душ – руки саднило от горячей воды, – потом вошел в супружескую спальню и закрыл дверь, чтобы не пускать Пебблз, иначе собака за несколько минут разворошила бы всю кровать.

На прошлой неделе Джош просыпался, уже осознавая, что жены больше нет, не тянулся к ней на другую сторону постели, и от этого сердце ныло лишь сильнее. Всего два месяца и одна неделя потребовались мышцам и инстинктам, чтобы привыкнуть к новой реальности. Глупое тело признало, что браку пришел конец и тянуться больше не к кому.

Джош перестал посреди ночи проверять ее сторону кровати, прекратил гадать, проснулась ли она, больше не звал жену по имени, не смотрел на часы, чтобы понять, не пора ли принимать лекарства, идти гулять или делать дыхательные упражнения. Когда он осознал, что уже не достает по привычке для ужина две тарелки, то стал намеренно ставить на стол второй прибор, ведь смириться с отсутствием жены было хуже, чем забыть о ее смерти.

Лорен умерла, и этот факт казался еще ужаснее, чем мысли о том, в какой из комнат она может находиться. Нелепо даже думать, что к такому можно привыкнуть.

Да еще этот день, первое мая. Ровно четыре года назад он сделал ей предложение. Опустился на одно колено среди осыпающихся лепестков дикой яблони и попросил Лорен Розу Карлайл стать его женой.

Джош подошел к комоду жены и открыл шкатулку с драгоценностями, куда, кажется, убрал ее кольца со свадьбы и помолвки. Сам этот момент в памяти почти не сохранился, но кольца лежали на месте. Наверное, однажды он подарит их Октавии. Или Себастьяну, для будущей жены. Или выбросит в чертов океан на пляже Кейп-Кода, где они с женой провели множество прекрасных дней и ночей. А может, набив карманы камнями потяжелее, сам войдет в океан с кольцами в руке и тоже расстанется с жизнью, если его сожрет проплывающая мимо большая белая акула.

Сейчас по квартире бродили два призрака – Лорен и Джоша, некогда бывшего ее мужем, более живого, чем этот пустой мешок с костями.

Впервые с той ночи, когда жена попала в больницу с убившей ее пневмонией, Джош лежал на супружеской кровати. Просто поверх одеяла и смотрел в потолок. После той выходки Пебблз с курицей одеяло пришлось стирать, но до подушки Лорен липкий соус не добрался. Подавшись вперед, Джош вдохнул ее запах, и от нахлынувшей тоски мучительно сжалось сердце.

Лежа на спине, он прижимал к себе подушку и с ужасом думал о том, что однажды запах Лорен выветрится без следа.

«Не шевелись, – твердил себе Джош, хотя тело и так сковала безумная усталость. – Не шевелись, и все будет хорошо».

Если не давать волю чувствам, он не свалится на пол с рыданиями. Лучше всего поспать и увидеть во сне жену. Но Джош по-прежнему лежал с открытыми глазами.

00:14.

01:21.

02:07.

03:38.

04:15.

05:03.

05:49.

В комнату просочился утренний свет. Уже можно вставать.

Джош сварил кофе, открыл холодильник и снова закрыл. Вывел Пебблз по нужде и вернулся домой.

Налив кружку кофе, зашел на онлайн-форум для молодых вдов и вдовцов и спросил, как люди пережили свою потерю.

«Пей много воды, – советовали товарищи по несчастью, лишившиеся своих половинок. – Хвали себя за то, что встал с кровати или что-то съел. Делай упражнения. Будь добр к себе. Переваривай травму», – писали участники форума, что бы это ни значило.

Джош попытался вспомнить, выводил ли вчера собаку на пробежку. Не факт. Что ж, побегать можно и сейчас. Вот только на улице грязно и моросит дождь, так что после прогулки Пебблз, наверное, придется искупать. Ну и ладно, зато время убьет.

Натянув кроссовки, он вывел собаку из дома.

Люди спешили на работу. Вокруг мелькали плащи и зонты, прохожие торопливо скрывались внутри зданий. Джош добежал до реки, потом свернул к подножию Колледж-хилл. Несмотря на наушники в ушах, он забыл дома телефон – или подсознательно не стал его брать. Впрочем, наушники и сами по себе защищали от ненужного общения. Провиденс – город маленький. Джош вырос здесь, учился в двух местных университетах, но сейчас не горел желанием видеть кого-то из знакомых или с кем-либо разговаривать. Свой шанс они упустили еще вчера.

Поразительно, но мир по-прежнему жил своей жизнью, и многие вокруг были счастливы. Разве они не в курсе, что их ждет?

«Взгляните на меня и расстаньтесь с надеждой, – хотел заявить им Джош, словно призрак Джейкоба Марли. – Когда-то я был таким же».

А после схватить одного из этих счастливых придурков и хорошенько встряхнуть.

Джош замер, когда загорелся красный, потом побежал дальше и ненароком угодил в холодную лужу по щиколотку глубиной. Живот Пебблз уже намок и покрылся грязью.

Боже, как же он скучал по возможности быть мужем, возвращаться к жене домой, прикасаться к ней, спрашивать, куда делся его второй носок, поддразнивать. Сейчас он очутился один в море людей, и все они как будто были связаны между собой. Конечно, у него была мама. И Кимы. А еще биологический отец – только какой от него толк, если он бросил сына до рождения? Ну и ближайшие родственники Лорен.

Вот и все.

Идея работать дома, на себя, теперь казалась дерьмовой. Когда Лорен была жива и сражалась с болезнью, возможность зарабатывать деньги, почти не выбираясь из квартиры, считалась невероятной удачей, сейчас же вызывала лишь уныние. Может, подыскать другую работу? Но тогда придется каждый день выходить из дома, а после возвращаться в… Нет, не сейчас. В книгах писали, что в первый год вдовства не стоит принимать важных решений.

Джош вдруг понял, что уже сделал круг и теперь бежит по своей улице. Сколько же времени прошло? Испачканная грязью Пебблз тяжело дышала.

Поднявшись по лестнице, он открыл дверь квартиры и взглянул на кухонные часы.

11:09.

Господи, еще так рано. Не может быть.

Джош вымыл собаку, вытер насухо полотенцем. Потом принял душ, оделся и почистил ванну от мокрой собачьей шерсти. Поел, попил.

12:13.

Со вздохом закрыв горящие глаза, Джош прилег на диван, но перед внутренним взором поплыли мучительные картины последних часов жизни Лорен. Снова вздохнув, он поднялся и направился к компьютеру.

К нему подбежала Пебблз, но как-то неуверенно, хромая на заднюю левую лапу.

– В чем дело, малышка? – спросил Джош, и звук собственного голоса показался непривычно громким. – Что с тобой? – Он провел рукой по ее ноге, и собака заскулила. – Молодец, Джош. Теперь еще и собаку загубил. – Повернувшись, Пебблз лизнула его в лицо. – Прости, моя хорошая. Давай я отвезу тебя к ветеринару.

Наверное, лапа просто немного побаливала от чрезмерной физической нагрузки, но зато будет чем заняться. За последние годы приемы у врача стали для него привычным делом.

Он позвонил в ветеринарную клинику и назвал свое имя.

– Пебблз? Помесь с австралийской овчаркой? – уточнила секретарша.

– Верно.

В трубке повисла пауза.

– Я читала в газете о смерти вашей жены. Мне так жаль. Она была очень милая.

Поскольку яркая, чертовски потрясающая Лорен выросла в этом городе, ее некролог опубликовали в «Провиденс джорнал».

– Спасибо, – после паузы отозвался Джош, вспомнив, что от него ждут ответа.

– Приходите в два, – произнесла секретарша. – Клиент как раз отменил запись.

– Спасибо, – повторил Джош и повесил трубку.

Когда они добрались до больницы, Пебблз больше не хромала. Ну и ладно, не уходить же домой. Прием ветеринара займет хоть часть дня.

При личной встрече секретарша вела себя строго по-деловому, и за это Джош был признателен. Записавшись, он сел и стал ждать. Пролистал журнал «Кэт фэнси», кстати довольно неплохой, потом проверил телефон. И увидел сообщение от Джен с приглашением на ужин в выходные. Джош сразу согласился. Вот и славно. Он увидит детей, окунется в шумную атмосферу, поболтает с Дариусом – иначе говоря, вернется в мир живых. Джош поинтересовался, что принести. Джен попросила захватить пива. Что ж, с этим он справится.

Еще пришло сообщение с напоминанием о записи к стоматологу. Нажмите «Д» для подтверждения, «О» – для отмены. Конечно «О». Пока с него хватит мучений.

Эта мысль вызвала легкую улыбку. Лорен оценила бы шутку.

Джош обвел взглядом других клиентов в приемной. Пожилая женщина сюсюкала с большой кошкой, смотревшей убийственным взглядом на немецкого дога в другом конце комнаты. Сам немецкий дог сидел неподвижно – может, испугался кошки? – а его хозяин что-то читал в телефоне.

Молодая женщина, на вид лет тридцати, утирала слезы. Рядом с ней сидела очень неприглядная собака непонятной породы, пятнистая, с тускло-белой шерстью. Псина (Джош на 93 процента был уверен, что это собака) выглядела старой: глаза помутнели, редкие нижние зубы торчали наружу. Вероятно, привели усыплять.

Заметив его взгляд, женщина снова вытерла глаза.

– Что с вашей собакой? – спросила она.

– Да так, знаете… немного хромает.

– Сколько ей?

– Два с небольшим.

– Хорошенькая. Как зовут?

– Пебблз, – сообщил он и мысленно услышал голос Лорен, призывающей его поговорить с женщиной. – А вашу?

– Даффи.

Джош не стал спрашивать, что с Даффи. Ему не слишком-то хотелось знать. Более того, он боялся, что в ответ может просто заявить: «Подумаешь, а у меня только что умерла жена».

Кошка вдруг зарычала, немецкий дог заскулил и попытался забраться на колени к хозяину.

– Мой пес уже очень старый, – поделилась владелица Даффи.

«Неужели, Шерлок?»

– Правда? – отозвался Джош. – Выглядит неплохо.

Лорен часто повторяла, что ложь во благо полезна для души.

– Ему шестнадцать.

– Это… здорово. – Джош и не подозревал, что собаки живут так долго.

– Знаю, он старый, но… надеюсь, проживет еще пару лет. – Она сморщила лицо, всеми силами стараясь не расплакаться.

«Я тоже надеялся еще на пару лет».

– Удачи.

– Спасибо.

– Даффи! – позвал один из специалистов.

Женщина встала и подхватила старичка Даффи на руки. Пес, словно ребенок, положил голову ей на плечо.

– Спасибо за беседу, – проговорила она, оглядываясь на Джоша.

Слышать такое было странно, но приятно.

– Всегда пожалуйста, – ответил он. Потом подумал, что надо еще что-то добавить: – Выздоравливай, Даффи.

– И у вашей собаки пусть все будет хорошо.

Женщина помахала свободной рукой, и Джош кивнул, выдавив из себя улыбку. Если этот пес продержится еще хоть месяц, про него обязательно должны рассказать в новостях.

Пебблз явно была с ним согласна.

Черт, а ведь когда-нибудь она тоже умрет и его последняя связь с Лорен прервется. Эта собака – единственный домашний питомец, которого они завели вместе, их меховая малышка… Так, стоп, его уже понесло не туда.

В любом случае это собака Лорен.

– Мне жаль, Пебз, – шепотом проговорил Джош. – Но мы ее потеряли.

Как он и подозревал, собака оказалась совершенно здорова.

– Просто бегайте не больше пяти миль, – жизнерадостным тоном посоветовал ветеринар, вручая Джошу какое-то противовоспалительное средство. – Это пастушья порода, для них привычны большие нагрузки, так что пробежки – это здорово, но лучше с перерывами, а не сразу марафонскую дистанцию. Пусть она недельку отдохнет, потом вновь сможете бегать.

Доктор почесал Пебблз за ушами и услышал в ответ одобрительное мычание, похожее на коровье.

– Спасибо, – проговорил Джош.

– Мы все расстроились, узнав о вашей жене, – добавил, не глядя на него, ветеринар.

– Спасибо. – Джош был благодарен за отсутствие жалостливых взглядов.

Вернувшись домой, он дал Пебблз таблетку и немного лакомства, потом лег в кровать и провалился в глубокий сон без сновидений.

Разбудил Джоша стук в дверь и чей-то раздраженный голос, зовущий его по имени. Сара. Спотыкаясь, он побрел к двери.

– Что случилось? – пробормотал Джош, открывая.

– Я писала тебе три раза и дважды звонила, – заявила она.

– Я спал.

– И во сколько ты лег спать? – начальственным тоном поинтересовалась Сара.

Он взглянул на часы.

– Э-э… не знаю. – Кажется, несколько часов назад.

– Я так и думала. Джош, тебе нужно составить распорядок дня. Многочасовой сон не поможет пережить случившееся.

Удержавшись от резкого ответа, он спросил:

– Чем могу помочь?

– Сегодня день писем. – Она достала из сумки конверт. – В этом месяце их два, так что я принесла сразу оба. Вообще-то, одно следовало доставить пораньше, но на работе возникло неотложное дело.

Другими словами, какого-то ребенка забрали из семьи и привели в незнакомый дом с пакетом одежды и, возможно, зубной щеткой. Сара неоднократно рассказывала такие истории. Лорен часто говорила, что подруга всегда была жесткой, но сердце у нее «как пуховая подушка».

– Наверное, пришлось непросто, – проговорил он, вспомнив, что нужно проявить участие.

– Да, ужасно.

– Почему два письма?

– На одном стоит четкая дата. Не знаю почему и не представляю, что в этих письмах. Она мне не говорила, а я, само собой, в них не заглядывала.

Сара протянула ему два конверта. На одном приятным округлым почерком жены было выведено: «Джошу, 1 мая», на другом: «Джошу, № 3».

Вчера Лорен хотела ему что-то сказать. Именно вчера, когда он чувствовал себя забытым и одиноким. Сердце забилось быстрее.

– Ты чего? – склонила голову Сара.

– А? Да нет, все хорошо.

– Нужно куда-нибудь выбраться вместе. – Она пожала плечами. – Поужинать, сходить в кино или просто погулять. Пройдемся, поболтаем. Это пойдет на пользу нам обоим.

Джош ее почти не слышал.

– Да-да, конечно. Спасибо, Сара.

– Ладно, мне нужно бежать. Еду на конференцию на Лонг-Айленд, буду вести семинар по вопросам родственной опеки. Увидимся, когда вернусь.

Джош с трудом отвел взгляд от конвертов.

– Э-э… здорово. Рад за тебя, Сара. Ну, насчет семинара.

– Спасибо, – улыбнулась она. – До встречи на следующей неделе.

– Хорошо, – отозвался Джош. – Кстати, спасибо, что носишь мне эти письма.

Лицо ее на миг исказилось от горя.

– Для нее я готова на все, – хрипло проговорила Сара.

После смерти Лорен Джош не слишком дружелюбно обходился с Сарой, она же была готова прийти на помощь в любой момент и ему, и своей покойной подруге. Если они встретятся на следующей неделе, нужно обязательно спросить ее о конференции и о презентации. Он постарается стать Саре лучшим другом.

Подавшись вперед, Джош неловко ее обнял и потерся подбородком о щеку. От нее пахло чистотой и… свежим воздухом. Не как от Лорен, но все равно славно. Ему не нравился сильный запах духов или мыла, ну, кроме тех, которыми пользовалась жена. Но Сара все-таки пахла… прелестно.

– Береги себя. Удачной поездки.

– Спасибо.

Сара похлопала его по плечу, повернулась и пошла вниз по лестнице.

А ведь она – привлекательная женщина. Прежде Джош этого даже не осознавал, но теперь, заметив, вдруг испытал странно приятное чувство. Конечно, с женой не сравнить… Сара – высокая очаровательная блондинка, тогда как рыжеволосая Лорен была пониже ростом и просто сногсшибательна. По крайней мере для него. Самая прекрасная женщина в любой комнате, в любом месте, в любое время.

Наверное, пора узнать, что она написала.

За последние два месяца Джош научился наслаждаться процессом, ведь, сколько раз ни перечитывай письмо, первый всегда приносит больше всего удовольствия. На этот раз нужно все сделать правильно.

Сперва он вывел Пебблз на легкую прогулку, потом накормил ее ужином и налил себе стакан воды.

Моросящий дождь прекратился, и за окном стоял прекрасный майский вечер, так что Джош, прихватив письмо, поднялся в садик на крыше, стараясь не подходить к самому краю. На столбике сидела чайка и смотрела вдаль. Белые пятна на полу ясно говорили – она здесь частый гость.

– Пошла отсюда, – велел ей Джош. – Кыш.

Птица на него даже не взглянула.

– Чайка, проваливай, – не сдавался он. Пебблз удивленно склонила голову набок. – Сделай что-нибудь, Пебз.

Собака завиляла хвостом и, кажется, улыбнулась птице.

Ну и ладно. Чайка явно понимала, что Джош не пойдет к краю крыши. Махнув на нее рукой, он устроился в шезлонге, надежно стоящем посередине. Пебблз аккуратно запрыгнула к нему и свернулась клубком.

Джош отхлебнул воды и сделал несколько глубоких вдохов. В воздухе разливался какой-то цветочный запах – может, от растущей во дворе сирени, – напомнивший ему о мыле Лорен.

– Я по тебе скучаю, – вслух проговорил он.

Пебблз завиляла хвостом. Чайка бросила на них взгляд и снова отвернулась.

Что ж, пора. Джош сделал еще глоток воды, потом, не в силах больше терпеть, вскрыл конверт.

Привет, любимый мой Джош!

Сегодня годовщина одного из самых счастливых дней в моей жизни. Первого мая ты сделал мне предложение. И по такому случаю даже надел костюм, в котором выглядел просто потрясающе. Я словно наяву вижу освещенные солнцем величественные деревья, тебя и чудесное, просто великолепное кольцо. Мне тогда показалось, что мир на миг остановился. Помнишь, там вроде была дамочка в розовом спортивном костюме, утиравшая заплаканные глаза; она нас еще сфотографировала. И маленький мальчик, который хотел увидеть кольцо и спрашивал, почему ты мне его подарил.

А Джош и забыл. Конечно, симпатичный мальчуган лет пяти с темными курчавыми волосами и длинными ресницами полюбопытствовал, зачем Джош сделал ей подарок. А потом, услышав объяснения, объявил, что завтра же в школьном автобусе попросит свою подругу Хейли выйти за него замуж.

Мы пошли ужинать в кафе «Нуово», и там, хитрый ты дьявол, нас уже ждали родные. И шампанское. А если бы я отказалась? Черт, да ни за что! И ты наверняка был уверен в моем ответе. Не помню, что мы ели, потому что я просто купалась в счастье, но, думаю, что-то вкусное.

Надеюсь, милый, сегодня ты вспомнишь тот день. Но не надо грустить. Главное, не забывай, что ты сделал меня безумно счастливой, тот вечер прошел идеально и мне очень понравилось выбранное тобой кольцо. Может, однажды ты подаришь его Себастьяну – когда племянник встретит девушку, на которой захочет жениться. Скажи ему, что для меня это кольцо стало очень счастливым. Не нужно смотреть на него со скорбью. Лучше пусть оно станет напоминанием о том прекрасном дне и о последовавшем за ним счастье.

Милый, я очень сильно тебя люблю. Просто обожаю. Не грусти, ладно? Впрочем, глупо просить об этом. И все же, Джош, мне невыносимо думать, что ты несчастен. Предлагаю мысленно перенестись в тот день и вспомнить, как все было. Это походило на сон, самый счастливый, солнечный, романтичный сон в мире. Пожалуйста, не грусти.

Лорен.

Джош почти наяву слышал, как она плачет. Рядом с ним Лорен всеми силами старалась не грустить. Ему самому вряд ли это удавалось. Разделяла ли она его печаль или чаще просто скрывала все чувства?

Конечно, порой они плакали вместе, но редко себе это позволяли. Скорее, старались использовать по максимуму отпущенное ей время. Пусть недолгий, их брак был очень счастливым. Зияющий ужас вкупе с крайним блаженством. Прекрасная катастрофа.

Сейчас, сидя на солнышке, он сделал все, о чем просила жена. Вспомнил, как они с Беном вместе ходили покупать кольцо.

«Сынок, это кольцо – символ того, что ждет впереди, – напутствовал Бен. – Выбирай лучшее».

И как только Джош увидел кольцо, ошеломляюще прекрасное в своей простоте, он сразу понял – то, что надо.

Когда он сообщил матери, что намерен сделать предложение, Стефани крепко обняла его, расплакалась и снова обняла.

Потом Джош отправился на кладбище, где был похоронен отец Лорен.

«Мистер Карлайл, – неловко и застенчиво проговорил он, стоя возле могилы. – Я хотел бы жениться на Лорен. Обещаю хорошо о ней заботиться и всегда ставить ее счастье превыше своего. – Немного помолчав, Джош опустился на колени рядом с надгробием. – Она для меня дороже всех на свете. Думаю, вы понимаете мои чувства», – закончил он, и вся неловкость прошла, как по волшебству.

Затем он попросил руки Лорен у Донны. Сперва та заметила, что они встречаются всего несколько месяцев. Что ж, верно, но за это время Джош успел понять, что Лорен – та самая. Впрочем, вскоре Донна сдалась и заявила, что он – прекрасный молодой человек, а наличие денег еще никому не мешало. Ведь лишь глупцы утверждают, что деньги не имеют значения.

Напоследок Джош отправился к Джен – кумиру Лорен, которая в ответ на его просьбу сообщила: «Да я сама почти готова выйти за тебя замуж, Джошуа Парк».

После Джен обняла его, крепко чмокнула в щеку и обняла еще раз.

У Джоша не нашлось подходящей одежды, и специально для этого вечера он купил костюм. Миссис Ким сказала, что надевать новый костюм в начале новой жизни – к большой удаче. Он позвонил родным Лорен и заказал столик в ресторане на две семьи, включая Бена и Суми, а затем встретил Лорен после работы и предложил вместе прогуляться в парке.

В тот момент Джош как никогда был уверен в одном: Лорен Роза Карлайл должна стать его женой. Попроси она салфетку, он согласился бы пройти целую милю босиком по битому стеклу, лишь бы ее принести.

Боже, какое это было счастье. И Джош самодовольно полагал, что их ждет долгая совместная жизнь. Дети, поездки на отдых и дом с крыльцом и качелями во дворе…

Он никогда не думал, что овдовеет в тридцать лет.

Но жена права: горе не должно перечеркивать яркие, прекрасные мгновения жизни. Даже если с вишни опадет цвет, не нужно оплакивать все дерево.

– Звучит глубокомысленно, верно? – спросил он Пебблз. Собака согласно лизнула ему лицо. – Нужно это записать.

Однако Джош не двинулся с места. Он обнимал собаку, подставляя лицо теплым лучам солнца. Чайка по-прежнему торчала на столбике.

Другое письмо он откроет завтра или послезавтра. А сегодня лучше вспомнит, как они были счастливы.