Текст книги "Привычки: лучшая версия тебя"

Спорить не было сил. Виктория сознавала, что не она решает ситуацию. Были вообще большие сомнения – существуют ли люди, которые принимают решения в таких случаях. Вокруг царили такой хаос и ощущение беззащитности, словно началась Третья мировая война. Именно так выглядели бы действия врачей в неопределенности, с которой никто никогда еще не сталкивался.

Тот факт, что их будут лечить непонятно от чего, наводил на Фейсман такую гнетущую тоску, что любые другие размышления теряли смысл.

Пандемия мирового масштаба сузила их собственный мир до комнатушки площадью пятнадцать квадратных метров. Стены были окрашены в персиковый цвет, по периметру размещались четыре кровати, оставляя между собой проход не более семидесяти сантиметров, то есть лавировать между ними приходилось бочком, под определенным углом.

От одной мысли, что ей нужно освоиться в этом пространстве, и как можно быстрее, Фейсман бросало в дрожь. Но поддаваться своим ощущениям она не имела права: перед детьми важно было сохранять спокойствие и уравновешенность.

Вместе с тем задача стояла по-прежнему острая. Анализы будут брать как минимум в течение двенадцати дней. Ни отношение врачей, ни стены вокруг не вселяли надежду на то, что они выйдут из этого маленького и неуютного пространства в ближайшее время. О лечении речь не идет, есть понимание ожидания каких-то формальностей. Значит, все, что от нее требуется, – пройти через это без нервов и достойно. Никто не будет держать их тут вечно.

Полностью изолированный от внешнего мира бокс с матовыми стеклами на окнах, открывающихся только на пару сантиметров. Внешняя дверь отпирается, только когда в бокс заходят врачи и уборщицы. Четыре раза за двенадцать дней заходили медсестры – взять анализ. Вместе с входящими внутрь проникает относительно свежий воздух. Больше попасть в бокс ему неоткуда.

Главная проблема любого непроветриваемого помещения – гарантированное респираторное заболевание на четвертый-пятый день пребывания. С отсутствием воздуха забиваются дыхательные пути.

От чего их пытаются спасти сейчас?

Связь с внешним миром, включая врачей, – только через мобильный телефон. Есть в боксе, конечно, кнопка вызова, но отвечают на него, только перезвонив пациенту на мобильный. На третий день батарейка села, и целых полтора дня Виктория провела в попытках связаться с родственниками, чтобы передали зарядку. Врачи все это время возмущались, что не могли до нее дозвониться.

Фейсман в тысячный раз спрашивала себя: насколько им нужно находиться в этом помещении в принципе?… Она как будто переместилась во времени назад. И даже не в 90-е годы – тогда в воздухе хотя бы витала идея перемен. Ее затянули глубокие 80-е, безнадежно застрявшие в стагнации.

Кульминацией духа 80-х была еда. Ее передавали через узкий прямоугольный лабиринт с двумя окнами с обеих сторон. Вначале Фейсман сразу открывала свое окно, но когда увидела, как шарахается персонал, догадалась, что надо дождаться, пока они уйдут.

Для младенца давали детское питание в баночках, но такое холодное, что первые три дня, пока родственники не привезли электрический чайник, кормить им ребенка было невозможно. Однажды вообще принесли сырое яйцо (как позже оказалось, в соседний бокс тоже).

Кроме того, нужны были теплые одеяла, мыло, полотенца и даже столовые приборы: выдали только большие ложки. И это не какая-нибудь провинциальная лечебница, а одна из специализированных, столичных, куда привозят с «подтвержденным диагнозом». Правда, иногда Фейсман приходило в голову, что вот так, при хорошем самочувствии ее и детей, больничная специфика переносится все же легче, чем в реанимации под ИВЛ. Она выдержит.

Теперь о главном – о лечении. Оно тоже было отражением столкновения с неизвестным. Лекарства назначили наобум, поскольку точного диагноза все еще не было. Дочке прописали антибиотики, а Виктории – капли в нос (хотя сами признали, что многие проблемы появились из-за сухого воздуха). Стоит ли говорить, что головные боли мучили ее несколько дней?

На десятый день они получили третий отрицательный тест. Из Новосибирска ответа так и не было. Фейсман попробовала выяснить, насколько законно и дальше продолжать удерживать ее с детьми в четырех стенах: писала в Роспотребнадзор, в Центр гигиены и эпидемиологии, в новосибирский «Вектор». Никто не ответил.

В тот день, когда пришел третий тест, подтверждающий отсутствие вируса, Фейсман спокойным взглядом обвела бокс и вдруг поняла, что он выглядит полностью освоенным. Больничное постельное белье она заменила домашним. Посуду, чистую и симпатичную, ей тоже привезли из дома. За десять дней дочка нарисовала четыре картины – Виктория повесила по одной на каждой стене. Они были прекрасны и оказывали терапевтический эффект на душу. Как только дочкины рисунки появились на стенах, Виктория поняла, что пространство начало идти им навстречу. Они будто породнились с этой комнатой, и находиться в ней стало даже приятно.

На одиннадцатый день Виктории казалось, что она уже успокоилась и ведет привычный образ жизни, состоявший из подключения ноутбука для дистанционного обучения дочки, завтрака, обеда, ужина, общения по Интернету и чтения книг. Не хватало только писательства, чтобы почувствовать себя счастливой.

После фиксации приятных моментов промелькнула мысль, что эдак ей тут понравится, она смирится с ситуацией и перестанет стремиться как можно скорее покинуть обжитое пространство. С этими мрачными мыслями решила позвонить врачу.

– Добрый день, Ольга Борисовна, не могли бы вы сообщить о решении главного врача?… Скоро нас выпишут из больницы?

– Да, у вас три отрицательных теста, и я уверена, что завтра вас выпишут.

– Правда, у всех отрицательные, даже у дочки?

– Да, у всех. Сейчас принесу распечатки.

Было бы в палате больше места, Фейсман пустилась бы в пляс. В восторге от новости, она тут же сообщила ее всем друзьям и семье.

Через минуту зашла Ольга Борисовна. После разговора с ней Виктория буквально физически почувствовала, что значит выражение «отлегло от сердца», успокоилась и тут же начала собирать чемоданы. Но хорошее настроение длилось недолго – ровно до звонка главврача.

– У вашей дочки положительные тесты, мы не можем вас выписать.

– Как такое может быть?! У меня на руках результаты теста, и все они отрицательные. Прошло не больше часа. Это невозможно.

– Мы направили в другую лабораторию, и результаты совсем другие.

– Один анализ отправили в разные лаборатории? Это же физически невозможно! Не могли бы вы прислать мне фотографии результатов анализов?

– Сейчас… – замялась главврач. – Постараемся сделать это.

Нужно ли говорить, что ни фотографий, ни заведующей отделением Фейсман в тот день так и не увидела?…

– Начинай скандалить, – посоветовал Виктории друг-врач, которому она позвонила, чтобы узнать, что в таких случаях можно сделать. – Они только так могут реагировать. Спокойные переговоры не очень понимают.

Виктория покопалась в Интернете, добыла телефон главврача и стала ей дозваниваться, но тщетно.

На двенадцатый день ей принесли картинку, явно подправленную с помощью фотошопа, где было обозначено, что у дочки положительный тест на коронавирус. Данные, введенные врачами вручную, полностью противоречили бумажным результатам на ее руках.

В ситуации хаоса и полной бесконтрольности вести дебаты дальше не имело никакого смысла. Оставалось просто ждать.

Их выписали на четырнадцатый день.

Главное, что запечатлелось в памяти от этих двух недель, – это ощущение страдания в начале пребывания в маленьком боксе и сожаление, когда пришла пора его покидать. Под конец маленькая комната стала настолько своей и уютной, что у всех троих возникло нечто вроде привязанности к ней.

Побоявшись, что вирус может сохраниться на одежде или на предметах, привезенных из дома, Фейсман оставила в палате практически все. И попрощалась с этим местом с теплым чувством, но с твердым убеждением не возвращаться туда больше никогда.

Приехав домой, Виктория долго приходила в себя и поначалу просто наслаждалась тем уютом, который создала сама, и общением, не подчиненным никакому внешнему режиму. Но через несколько дней поняла, что больничное пространство не отпустит ее, пока она не обозначит возникшие перед ней проблемы как можно большему числу людей.

Ее статья облетела Интернет, заставив многих задуматься: этот случай не уникален, на ее месте скоро окажется кто-то другой – десять, сто, тысяча других, если судить по скорости распространения вируса. Как они себя будут там чувствовать?… И каково в такой обстановке работать врачам?… Настоящим врачам, которые шли лечить людей по призванию?… Кто же посмотрит в их сторону, что чувствуют они, круглосуточно находясь в таких условиях?

Статью Фейсман закончила своеобразным резюме:

– Эта «изоляция» обошлось государству в кругленькую сумму, которая в виде несъеденной еды, лекарств и так далее направлялась прямиком в мусорную корзину.

– Моей семье это тоже дорого обошлось, так как домочадцам пришлось обеспечивать нас едой, теплыми вещами, постельным бельем. Они приезжали в больницу каждый день.

– Наше лечение стоило денег государству, а нам – нашего здоровья, потому что лечили непонятно от чего.

– Мы внесли вклад в систему тестирования коронавируса, и это – единственное обстоятельство, оправдывающее наше пребывание в больнице.

– А тем, кого так же «не отпускает» пространство, когда-то оставившее неприятный след, Фейсман предложила упражнение, которое поможет еще раз пройти через это пространство, освоить его и покинуть с любовью.

Как пройти неприятное пространство

1. Вспомните самое маленькое и неуютное помещение, в котором вам приходилось находиться долгий период времени. Опишите как можно подробнее: как оно выглядело, что было на стенах, какого цвета они были?

2. Расположите по убыванию самые привлекательные зоны и предметы в этой комнате. Например: любимое место – диван, после – обеденный стол, металлическая кровать, зона около окна.

3. Что бы вы изменили в наименее привлекательной зоне (в зоне окна)?

«Главный фактор – это неожиданность, – анализировала произошедшее Фейсман, пытаясь понять, почему эта ситуация настолько выбила ее из колеи. – В обычных условиях, отдохнув денек после стресса, я бы вернулась в рабочее русло. Ведь тогда, после аварии, когда я лежала с переломами в четырех местах, ноутбук у меня появился на следующий день после операции, а на третий день я подписала контракт прямо в стенах больничного бокса. Контракт на самый большой проект в моей карьере.

В этот раз меня ракетой вышвырнули из живой зоны, чтобы проверить навыки самосохранения. Происходящее сейчас выступает против всего консервативного, отныне то, что было раньше рабочим, перестало работать. Рынок замер, готовясь к возможному падению; мы оказались перед лицом проблемы, какую не приходилось решать раньше».

Но какими принципами руководствоваться перед неизвестностью?… Для себя Фейсман вывела четыре.

Принципы жизни в неизвестности

– делай то, чего раньше не делал;

– общайся, с теми, с кем раньше не общался;

– выходи из своего окружения с любовью;

– посмотри, что происходит за горизонтом.

Конечно, как успешный бизнесмен, Фейсман не могла не думать о своем деле, каким бы неприглядным боком ни повернулась к ней жизнь. Бизнес был для Фейсман как воздух: она дышала им, сколько себя помнила. Ей нравился в том числе и сам процесс – от военных действий по созданию нового физического пространства до того ощущения свободы, которое приносили заработанные деньги.

Путешествия, строительство дома, благоустройство квартиры, да даже тот же марафон – все эти удовольствия требовали вложений. Но они как будто расширяли ее маршрут по Внутреннему Земному Шару, и в этом была немалая заслуга дензнаков, что уж там кривить душой. Вопроса «как заработать?» перед ней не стояло никогда – бизнес был ее призванием, и в своем таланте делать его она не сомневалась.

Всю свою жизнь, начиная с третьего курса университета, Виктория была предпринимателем: сначала, на заре 2000-х, ее привлекли растущие как на дрожжах рынки мобильных телефонов, а в 2010-м она дозрела и до собственного бизнеса.

Теперь ее вниманием целиком и полностью завладели информационные технологии. Возможно, потому, что Фейсман понимала: за IТ – будущее, хоть и несколько пугающее. С вещами, общающимися друг с другом без участия их владельца, и с искусственным интеллектом, которому – кто знает? – однажды хватит ума не только обыграть тебя в шахматы и покер, но и оставить лузером по жизни.

Но вероятнее всего, IТ-сфера стала отражением ее любви ко всему эффективному, целесообразному, максимально комфортному. И обработка данных, прогнозирование, простраивание оптимальных маршрутов развития были частью ее жизненного кредо:

Не завоевывать, а осваивать пространство, понимать его и со всеми удобствами в нем устраиваться.

Ведь когда все вокруг удобно и красиво, та часть мозга, которая борется с трудностями, освобождается, с любопытством оглядывается вокруг и вдруг замечает, что мир гораздо шире, чем виделся до этого.

Но с чего же все начиналось?…

Глава 1
Пространство через время

1.1. Как избавиться от жары?

Детство Виктории прошло в южной горной местности, где когда-то бушевали амбиции по строительству империи от моря до моря. Сухая территория миниатюрной страны собирает половину четырехмиллионного древнего народа осенью и весной, когда пребывание в объятиях природы наиболее привлекательно. Летом же эти аридные субтропики становятся невыносимыми для жизни.

Жарко. Душно.

Снаружи невероятный зной. Внутри дома прохладно, но нет ощущения уюта.

Вика выходит на улицу. Вокруг плюс тридцать пять градусов и ни души. В поиске хоть кого-нибудь девочка оглядывается по сторонам. Ни единого намека на тень, даже под деревьями, которые замерли в полном свете и невозмутимо смотрят ввысь.

Невольно залюбовавшись, Вика все-таки понимает, что не может быть похожей на статных великанов. Да, ей нравится их благородство и принадлежность к аристократической породе, но самой хочется движения, большей мобильности. Пытается разгадать, зачем этим деревьям столько тепла, и освежит ли ветки скупой дождь. Мало этой изнурительной жары, так еще и нелепые мысли отвлекают от сути…

Где все люди?… Спрятались в уютных и прохладных домах.

Внутри все горит. Горит так сильно, что внешняя жара обрамляет внутренний поток, изо всех сил желающий вырваться и превратиться в воду. Это не борьба огня и воды. Это мысли девятилетней девочки, которая отвлеклась от чтения литературы, заданной на лето по школьной программе.

Мысли простые: невозможно смириться с такой жарой. Она перетягивает все внимание и требует слишком много заботы. На себя уже не остается времени, все усилия мозг направляет на решение вопроса, как справляться с жарой.

Летние каникулы только-только начались. Настало время жизни, а не школьных обязанностей. Но какая жизнь, если пекло полностью забирает энергию? Как можно любить эту жару, слишком жесткую, сухую, недвижимую? Еще немного, и она доведет до белого каления и неудержимого порыва навсегда распрощаться с ней. Как можно быстрее! Нужен другой воздух – не этот душный, заставляющий существовать внутри жары, а свежий, позволяющий видеть перемены. Вика точно знает, что есть места, намного более пригодные для жизни, где не настолько раскаленное лето и не чересчур лютая зима.

Конечно, они вовсе не бедствовали, их семья считалась среднего достатка, и дом был даже с наружным бассейном, оборудованным по последнему слову техники 80-х. Но Виктория постоянно чувствовала какое-то беспокойство по поводу происходящего вокруг. Модели поведения, сценарии, роли заранее были известны, и оставалось только найти описание и достичь возможных высот. Ни о размерах, ни о свойствах этих высот она даже не догадывалась.

«Может, что-то идет не так? Или я не туда иду?» – только изнуряющее летнее солнце могло привести жизнерадостную девчушку в недоумение, не заблуждается ли она в проходимом пути.

Виктория выходила на улицу, во двор, куда попадала полупрозрачная тень от шелковиц, на которых созревали ягоды для коллективного сбора. Она словно специально искала встречи с неприятным зноем, чтобы остаться с ним один на один. И заодно побыть наедине с собой. Нет, не для того, чтобы помечтать о дожде или, словно героиня сказки «Цветик-семицветик», мгновенно перенестись на Северный полюс. Она намеренно оставалась в этой жаре в поисках ответов на вопросы:

Что делать?

Зачем вокруг происходит то, что происходит?

Почему это происходит именно со мной?

Но извлекать смысл из ситуаций Виктория научилась, только достигнув четырнадцати лет. Тот смысл, который позволяет войти в движение, получать драйв жизни, почувствовать новое дыхание в застойной жаре.

Оглядываясь на себя маленькую, Фейсман не могла вспомнить ни кукол, чьи волосы могла расчесывать, ни кухни, где готовилась еда из пластиковых продуктов, – она помнила только себя и свои мысли, и цели в них, по ее ощущениям, были точкой, к которой постоянно нужно двигаться.

Девочкой она мало играла в традиционные детские игры, но много думала, наблюдала, отчего выглядела на фоне своих сверстников эксцентричной. Целыми днями Виктория застывала над решением какой-то задачи. Но спроси кто-нибудь, зачем она это делает, вряд ли сообразила бы, что ответить. Ведь не было ни намека на необходимость или целесообразность действий, ни поручений от родителей. Единственное, что она сознавала четко, – получение большого количества ответов необходимо для того, чтобы сложилась жизнь: течение, счастье, радость, понимание происходящего вокруг.

Это были бесценные минуты. И улавливая, насколько прекрасные мгновения быстротечны и конечны, девочка стремилась продлить их как можно дольше. Ей хотелось постоянно быть в этих мыслях, сделать их только своими и никогда не забывать. Вике хотелось танцевать на этих мыслях – и воодушевление приводило ее в состояние движения, детского волнения: непосредственного, легкого, вечного.

Она мечтала построить свой нерушимый мир. Мир, по ее детским ощущениям, будет состоять из эмоционального вклада, который она делает ежедневно. Все, что Виктория узнавала каждый день, должно было стать основой ее мира – с тем, чтобы впоследствии видоизмениться и перевоплотиться во что-то безупречное, соответствующее ее вкусу. Вкусу абрикоса, папайи и желтого тайского манго.

В детстве Вика обожала писать сценарии праздников, которые происходили, как правило, летом, для родителей и соседей. Это была кропотливая работа, требовавшая много внимания, усилий, времени. Каждый день начинался со сбора участников будущего представления. Виктория фиксировала рассеянность детей, которых вовлекла в свои сценарии и летние игры. Вместе с тем чувствовала, что для них это лучшая альтернатива, чем проведение время внутри однообразных семейных забот вместе с родителями.

С каждым годом она ждала выступления все с большей силой и энтузиазмом. Хотела внедрить новые «изюминки» в каждый сценарий, и получалось совсем не плохо, а наоборот – задорно, красиво, изумительно.

Были дни, когда она ничего не могла поделать с дисциплиной, и казалось, ее покидают силы и харизма, которую она (как лидер) безусловно, ощущала. Провалы переживала в одиночестве, стараясь закончить сеанс к тому моменту, как другие соберутся, и начнется репетиция.

У них здо2рово выходило играть вместе, но на многие вопросы ответов не хватало. Виктория не могла понять: действительно ли их выступления важны для публики? Может быть, это только в своем мире она придумала что-то по-настоящему идеальное и на самом деле стремится к нему в одиночку?…

Больше всего она боялась, что однажды кто-то из родителей или участников выступления выйдет и скажет: «Это же не по-настоящему, это лишь твое воображение. Оно не имеет никакого отношения к реальности и закончится, как только ты проснешься».

Ясность в терзавшие Викторию сомнения внесла мама. Как-то детям пришло в голову продавать на свои выступления билеты. Как ни странно, не возражали ни родители, ни соседи, которые в основном и были зрителями на их спектаклях.

Наоборот, мама сказала:

– Кроме эмоций, дочка, всегда важно понимать, на что же готовы люди, чтобы увидеть то, над чем ты долго работала.

Урок с учителем

Кульминацией любви к выступлениям стало «революционное» движение в школе, главным инициатором которого оказалась Виктория.

Гимназия, в которой она училась, создавалась путем отбора отличников из других школ. В то время иных критериев уровня образования, кроме оценки, не существовало, поэтому ценность ученика определялась исключительно баллом. В гимназию принимали только тех детей, которые учились на одни пятерки.

Преподавателем русского языка и литературы была статная женщина по имени Люсен Ивановна с невероятно красивой, всегда аккуратной прической. Один только вид ее служил стимулом к тому, чтобы учить два далеко не самых простых школьных предмета и быть на высоте. На подсознательном уровне Виктория считала ее своим идеалом.

Однажды весной ученикам было объявлено, что она покидает школу из-за конфликта с директором. Для Виктории новость прозвучала громом среди ясного неба, она не могла принять эту информацию ни в какой форме. Устроив вместе с несколькими активистами-одноклассниками бунт, она пошла к директору школы с твердым заявлением:

– Наш класс не примет никакого другого учителя русского и литературы, кроме Люсен Ивановны, мы будем учиться только у нее.

Директор встретил их с ожидаемой строгостью, однако старался держаться корректно. Но поняв, что ничего не может изменить, после обычных и (на его взгляд) убедительных аргументов сорвался на крик:

– Да, правду говорят, что ученики нашей «гимназии для отличников» отличаются от всех остальных обычных школьников только своим высокомерием и тем, что ни в чем их толком не убедишь!

На Вику его слова произвели двоякое впечатление. С одной стороны, они вгоняли ее в грусть: их не понимает сам директор школы. С другой стороны, убеждали в том, что ее мир нуждается в корректировках, раз из него уходят такие идеальные люди, как безупречная Люсен Ивановна.

Пожалуй, это происшествие было самым ярким школьным впечатлением для Виктории, ведь она принимала в событиях непосредственное участие.

Вместе с тем было сложно принять уход идеала и кумира, на которого стремишься быть похожей.

Урок с позиционированием

В этой же гимназии Виктория узнала, как правильно себя позиционировать среди сверстников.

«Самая модная девушка класса», «самая умная девушка класса», «девушка, одевающаяся в шмотки из Америки» или «пригласившая к себе в выходные дни» – эти сочетания создавали настолько яркие и точные образы, что невозможно было усомниться: это и есть тот красивый мир, в который нужно стремиться. Хотелось испытать его на прочность – точнее, убедиться в том, что он бесконечно красив и прочен, и никакие обстоятельства и события не могут пошатнуть его успех.

Впереди Викторию ждало первое серьезное разочарование.

С несколькими одноклассницами Вика сдружилась особенно близко. Времени, которое проводили вместе в школе, им показалось недостаточно, поэтому подруги пришли к выводу, что им надо видеться и в выходные дни. Договорились встретиться в ближайшую субботу в известном кафе рядом с их гимназией. Но для Виктории это было совсем не рядом: школа располагалась в соседнем городке, и каждый день она добиралась к месту учебы на транспорте.

Виктория ждала выходных с большим трепетом. Заранее рассказала маме о встрече и попросила отвезти. Что они там будут делать и как проводить время, девушка понятия не имела, однако очень хотела, чтобы этот день настал как можно скорее.

И вот этот день настал…

Мама заболела, к тому же начался дождь. Виктория пребывала в грусти из-за того, что никак не могла взять в толк: зачем нужны эти препятствия в подготовке встречи с друзьями?… Мама, видя ее состояние, вызвала из противоположного конца города дочкину кузину. Та была на шесть лет старше Виктории и по этой причине пользовалась в ее глазах безусловным авторитетом. Неизвестно почему, но кузина согласилась приехать и сопроводить сестру на встречу со школьными подругами.

Первое сильное разочарование дня ждало Викторию, когда кузина, выглянув из автобуса на остановке, крикнула ей:

– Вика, залезай в автобус, поедем к нам домой пить чай, согреемся! Ну и погодка выдалась!

Сначала Виктория немного смутилась, подумав, что это какое-то недоразумение. После пришла к выводу, что кузина на правах старшинства просто взяла и приняла решение за нее – не ехать ни к каким подругам. Очевидно же: при такой погоде можно только пить чай у них дома, разве могут быть другие варианты?…

– Меня ждут школьные подруги, разве мама тебе не говорила? – расстроенно заявила Виктория и добавила уже тверже: – Мы поедем к ним сейчас же.

И она прыгнула в автобус, полная решимости достичь поставленной цели. Договоренности важнее любого другого события! Вика искренне не понимала, каким образом дождь способен нарушить договоренности с подругами.

Дорога до школы занимала сорок минут. Родители были героями: они каждый день уделяли много времени детям, чтобы отвезти в специальную школу с творческим уклоном, а после уроков забрать обратно. Ездить туда еще и в выходные Виктории казалось забавным и уже приятно привычным событием.

Добравшись до кафе в четко обозначенное время, они с кузиной никого там не нашли. Прождав одноклассниц полчаса, Виктория поняла, что зря надеется. Мобильных телефонов тогда не было, а потому не было и возможности в тот же миг связаться с людьми и выяснить, в чем дело.

– Вот видишь! Я же говорила: поехали домой, пить чай, этот моросящий дождь больше ни к чему не располагает, – под этот недовольный крик кузины у Вики и вовсе опустились руки.

Решив никого больше не ждать и не искать, она погрузилась в печаль. Это состояние, когда человек пребывает только внутри себя, не замечая другие события и предметы во внешнем мире.

Что еще происходило в тот день, девушка уже не помнила, но четко запомнила, какие выводы были сделаны:

Договоренности выше погоды.

Дождливая погода – не помеха для встреч, а наоборот, повод для них.

Мир идеальных людей не так уж и идеален, как она себе представляла до этого.

Этот день миновал, мама выздоровела, дождь кончился. Вернувшись в школу в понедельник, Виктория увидела равнодушные лица «подруг», которые даже не сочли нужным объяснить, почему не пришли в субботу в кафе. Она почувствовала, что между ними образовалась пропасть, и не испытала никакого желания продолжать общение.

С безнадежно раненой душой, Виктория была готова искать другие, настоящие чувства где угодно, но только не в рамках этой школы. Хотелось бежать, бежать и бежать…

Возможно, данный эпизод стал причиной того, что сегодня для Фейсман бегать под дождем – это условия, чтобы выйти из дома, а если беговой старт происходит под дождем, а не в жару, то настоящая удача.

КОУЧМЕНТ 1.1

1. Многие люди лучшее местоположение для жизни определяют через климатическую составляющую: жить в Майами или провести межсезонье умеренного пояса в Таиланде?… Как вы видите привычные климатические условия для себя: это Москва и Лондон, которые своей чаще хмурой погодой стимулируют напряженно работать, или Майами и Демпасар, создающие мягкие условия для творчества и работы? Может, третий вариант?

2. Вспомните уход своего кумира или идеала из детства (учитель, певец, симпатичный вам деятель). Как быстро вы смирились с потерей? Приходилось ли переживать или бороться, чтобы предотвратить его уход?

3. Приходилось ли вам в детстве демонстрировать свои способности и таланты или рассказывать о них другим? Хотели бы продавать билеты на свои детские выступления? Что бы вы сказали в конце этих выступлений тем, кто купил билеты?

4. Какое событие из детства запомнилось так же, как героине – дождь? Является ли погода для вас препятствием, заставляющим перенести или не выполнить договоренности, отменить тренировку?

5. Когда вы впервые осознали, что вы – это вы? Чем пространство внутри вас (мысли, привязанности, вкусы) отличалось от пространства тех, кто вас тогда окружал? Нравились ли вы себе в детстве? Часто ли сомневались, что поступаете правильно?

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________