Текст книги "Привычки: лучшая версия тебя"

1.5. Немецкие дома с обрусевшей душой

Прилетели в Кенигсберг, нынешний Калининград – в самую западную область России.

Местность сама по себе поражала воображение двумя факторами: дома были настолько концептуальными и монументальными, что казалось, находишься в самом сердце Европы. На самом деле – это крайняя часть России с запада. Так и называется: таким уютным словом – анклав.

Город пестрел красивейшими архитектурными ансамблями, состоявшими, как правило, из трех-четырехэтажных домов с помпезными окнами, облицованными немецким клинкером красочных цветов: от кораллового до ярко-оранжевого, от лимонного до солнечно-желтого. Плотная застройка смотрелась последовательно и привлекательно, заставляя внимательно изучать каждый сантиметр на фасадах домов. Становилось понятно, что здания обладали таким же немецким изяществом и шармом, как и немецкие автомобили Porsche и Mercedes.

Однако впечатления менялись, как только заглянешь внутрь зданий. Внешний лоск и порядок улетучивались, взамен открывались пыльные помещения, куда едва ли придут уважающие себя люди. Причем исключений не было в принципе. Некоторые дома были брошены, и в них вполне мог найти прибежище кто угодно – для этого не требовалось ни завоеваний, ни согласований с местными властями. Другие дома, обжитые чуть раньше, выглядели чуть приличнее и не источали однообразных запахов.

В одном из таких заброшенных домов и обосновалась семья Виктории. С первого дня, как могли, принялись облагораживать пространство, что было совсем не сложно. В этом краю все покупалось за бутылку водки. И предприимчивый отец быстро наладил производство самогона, чтобы семья имела средства для существования.

Бизнес-модель продуманная. Главное – пробки и ярлыки бутылок. Этикетки в оригинале, и тогда можно было бы вести законный бизнес – производить водку в больших объемах. Пробки и ярлыки покупались у признанных производителей по низким ценам, так как поставщиками были сами сотрудники ликероводочных заводов. Приезжали прямиком к отцу домой, отгружали дорогой товар по демпинговой цене и уезжали с радостными лицами.

Семья тщательно берегла содержимое коробок, понимая, что от него напрямую зависит их выживание на чужбине. В деле участвовали все: мыли бутылки, клеили ярлыки и готовили товар к отгрузке. Для членов семьи это был ежедневный ритуал, даже годовалый братик участвовал в процессе, что придавало бизнесу смысл и оправдание.

С таким прибыльным и востребованным бизнесом скоро наладили быт и начали вести чистый образ жизни. Тогда за бутылку водки можно было купить:

– 3 пледа,

– 1 комод,

– 2 стула,

– чайный сервиз,

– средство для мытья посуды и полов.

Строить быт при таком бартере оказалось делом пустяковым. За два-три месяца не только сделали ремонт, но и обставили двухэтажный дом мебелью и другими предметами интерьера (если так можно назвать разнокалиберные и зачастую случайные вещи, которые покупались в столь необычных условиях).

В их бизнес были вовлечены и участковый, который имел свою долю, измеряемую в водочных бутылках, и общественная активистка по имени Снежана, которая приводила клиентов – розничных покупателей. Оптовыми же клиентами выступали магазины в Калининграде и в близлежащих менее крупных городах.

Объемы росли с каждым днем – так, что семья уже не успевала удовлетворять возникший спрос.

Школа в округе была одна и находилась в поселке городского типа Ясное. Тем не менее, устроить туда двоих старших детей труда не составило. Отец, то ли за несколько бутылок водки, то ли за регулярную поставку, договорился с директором школы о том, что Виктория с братом в ближайшие два года смогут ежедневно посещать занятия.

Ученики этой местной школы казались Виктории еще более далекими, чем в той, куда она ходила последние несколько лет на своей родине. Возможно, вкусив богатой на события «чемоданной» жизни, она не могла принять их апатию: как можно не проявлять желания что-то изменить в своем небольшом мирке, как можно довольствоваться формулой «где родился, там и сгодился», когда вокруг столько неизведанного пространства?… Как бы то ни было, она держалась в стороне и не искала дружбы с одноклассниками.

Правда, единичные попытки завести знакомство и узнать, что же происходит в их семье, все-таки были. Иногда эти моменты даже задевали Викторию за живое.

Однажды в выходной день она гуляла по центру поселка. На велосипеде подкатил мальчик – лет на пять старше нее. Она видела его в школе и восприняла как знакомого, тем более что от парня явно исходила положительная энергетика.

– Привет!.. Почему ты гуляешь одна? – он завел беседу совсем по-простому, как будто они сто лет знают друг друга.

– Привет. Потому что мой брат сейчас занят домашними делами, а так пошел бы со мной, – ответила Вика.

– Тогда, может быть, вместе погуляем? – продолжал он добродушно.

– Может быть. Только мне нужно спросить разрешение у мамы, могу ли я гулять с незнакомым мальчиком.

– Как с незнакомым? Мы же с тобой каждый день в школе видимся!

– Да, это правда, – улыбнулась Вика. – Но в любом случае разрешение получить надо.

– Ладно, валяй быстрей! Я тебя жду здесь.

Его приказ прозвучал так грозно и громко, что Вика растерялась. «Валяй» было не из лексикона их семьи, и девочка даже не совсем поняла значение слова, но все прояснила недружелюбная интонация.

Вика отошла от парня с твердым убеждением, что не вернется.

К маме она тоже не пошла. Обратилась к старшей кузине – той самой, пользующейся Викиным авторитетом, почти ровеснице новоявленного кавалера.

– Скажи, что значит «валяй»? Вот мне сказали: «Валяй быстрее!», это я что и зачем должна валять?

Выспросив, при каких обстоятельствах Вика получила эту сленговую команду, кузина лукаво улыбнулась:

– Можешь не сомневаться, ничего плохого твой молодой человек в виду не имел. Скажу больше: он показал, что ты – хорошая, с тобой можно говорить без вежливых выкрутасов, как с другом.

Кузина так и сказала – «молодой человек», а не мальчик. А потом начала убеждать, что раз слово имеет положительный оттенок, то не стоит относиться к нему с подозрением. Следует прямо сейчас вернуться к «молодому человеку».

– Знаешь, не каждая получает такое приглашение на прогулку, а ты еще ломаешься, цепляешься к словам. Это проявление высокомерия и недоверия. Смотри не переусердствуй. Иди давай, пока он не ушел.

Несмотря на уговоры и предупреждения кузины, Вике совершенно не хотелось этой прогулки. В ушах громыхало: «Валяй, валяй!», и с каждым разом слово звучало все грубее и грубее. Не хотелось ни возвращаться, ни вообще видеть этого парня. И она последовала интуиции.

Только спустя несколько недель она узнала, с какой целью тот парень звал ее на прогулку. Его мама, злоупотреблявшая спиртным, каждый день устраивала дома жуткие скандалы. А водку она покупала, само собой, недорогую, у самого ближайшего и доступного продавца – у Викиного отца. Вот мальчик и решил подобраться к проблеме, так сказать, с тыла: попросить Вику поговорить с отцом, чтобы он не продавал водку его матери.

Вике, узнавшей истинную причину интереса к себе, стало немного жалко паренька. Она сожалела и о том, что не смогла помочь ему. С другой стороны, страдало задетое самолюбие: как же так, оказывается, ему была интересна не сама симпатичная девочка, он решал какой-то другой, пусть и важный, но посторонний вопрос.

Изнутри скребло еще одно разочарование: ее всезнающая кузина ошиблась. Виктория убедилась, что «валяй!» имеет-таки отрицательное значение, и она больше никогда не хочет услышать это слово в свой адрес.

Тогда Виктория впервые задумалась, что одно и то же явление способно играть в жизни разных людей диаметрально противоположные роли. Если их семье водка помогала выживать, то чужие семьи разрушала. Многое стало понятно и с домами: сохраняя красивые немецкие фасады, изнутри они терпели тяжелый перегар водки, и поэтому там царили разруха и бесконечная вонь.

Виктория мучилась от противоречивых устремлений. Ей хотелось помочь жителям поселка, и в то же время, думая о своей семье, о годовалом братике, она понимала, что кроме водки источников дохода у них нет. Она много раз прокручивала в голове серьезную беседу с отцом. Ей хотелось, чтобы он прекратил розничную продажу соседям, но продолжал поставлять водку в крупные магазины. Так она чувствовала бы себя менее причастной к этому непрестижному бизнесу.

Но разговору не суждено было случиться: отец сам свернул производство. Наконец-то он накопил достаточно средств, чтобы «вытащить семью из болота», как сам часто выражался. И однажды ярким солнечным днем они отправились прямиком в столицу России – чтобы выйти в свет, покорять новые вершины и подняться на следующий уровень развития.

Начинался новый этап игры. Впереди – чистый лист и неизвестность. Никто даже предположить не мог, что будет дальше, как (и главное, где) произойдет их следующая долгая остановка.

Они были очень счастливы, что покидают такое интересное, но уже надоевшее место, и что завершился их прибыльный, но неблагородный бизнес.

В воздухе царила легкая игривая атмосфера.

Главный урок, усвоенный Викторией в пору проживания в Кенисберге/Калининграде:

Прохождение сквозь пространство служит еще одним отрезком на пути к целям и в рамках выстраиваемых ценностей. И пространство само принимает или, наоборот, выталкивает из себя, если вы с ним не подходите друг другу.

Чем меньше пространство, тем быстрее происходит отталкивание, так как за большими целями скрываются громадные просторы.

КОУЧМЕНТ 1.5

1. О какой ситуации из детства вам стыдно вспоминать? При каких обстоятельствах вы смогли бы рассказать об этом публично?

2. Были ли случаи, когда вы наблюдали за происходящим вокруг и ужасались? Были ли повторения таких ситуаций? Зачем вы это повторяли?

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

1.6. Красивые ночные бабочки Третьего транспортного кольца

Добирались в столицу поездом. Дорога заняла трое суток, включая пограничные остановки в Литве и Латвии. На таких остановках не выходят, сидят тихо, не высовывая носа из купе. Пересечение границ людьми без шенгенской визы, едущими из маленького и единственного анклава страны, – «картина маслом».

Никакого желания выглядывать из окна на стоянке у Виктории не возникало: скучные пограничники и ноль движения. Зато цель впереди выглядела настолько привлекательной, что девочка смиренно принимала свое униженное состояние и полное ограничение действий сидением в тесном отсеке вагона.

Обстоятельства пересечения границы были знакомы ей еще с детства, когда отец возил их на лето к своим родителям в соседнюю страну. Пребывание в вынужденном безделье продолжалось минимум три-четыре часа. С тех пор Вика и в других поездках боялась и ненавидела часы, навсегда потерянные по вине пограничников, бездушных солдатиков, выполнявших формальные протокольные инструкции.

В эти часы хотелось пробраться в душу до самой ее глубины, чтобы этим изнурительным процессом оправдать и простить томящееся в ожидании тело. С таким раскладом самым лучшим было бы вовсе не встречаться пограничниками, чтобы не сталкиваться с невежеством и жестоким отношением к путешественнице с тонкой душевной организацией.

Часов за пять до прибытия в Москву отец позвонил знакомому, с которым служил в армии. Тот сразу же пригласил их огромное семейство (пять человек!) погостить у себя дома. Воодушевленные, прямо с вокзала они направились в квартиру папиного знакомого – популярного политика эпохи конца 80-х.

Сами хозяева уехали отдыхать на море, и просторные апартаменты, роскошные по тем временам, остались в распоряжении гостей на все лето.

Виктория, вдохновленная невиданным масштабом и изумленная самим фактом пребывания в центре столицы, днями напролет витала в облаках, попутно осваивая богатейшую библиотеку, расположенную в главной гостиной. Вся мировая литература, с ее великолепием слов, образов и мыслей, приземлилась к ногам пятнадцатилетней провинциалки, готовой жадно проглатывать открывшуюся ей информацию.

Вика смотрела сны, завтракала, обедала, ужинала и ходила в душ в компании русских классиков XVII–XIX столетий. Она буквально дышала вместе с ними, боясь, что из-за недостатка времени может не успеть прочитать и впитать каждую мысль, хранящуюся за стеклами коричневого благородного стеллажа в уютной гостиной.

Стихи Тютчева обрели голос и стали спутниками каждого дня. Стиль тургеневских девушек Вика приветствовала ввиду их легкости и тяжелого поведения. Барышни соответствовали интерьеру и духу семьи хозяев, но Виктория понимала, что не стоит увлекаться ими слишком сильно. На дворе конец XX века, пора начать узнавать, какие девушки в моде сегодня.

Бесследно и в полной гармонии таяли ее дни в объятиях мировых классиков, а с наступлением сумерек она подходила к окну, чтобы выловить взглядом красивых девушек, в долгом ожидании стоящих у дороги.

Несколько вечеров подряд Виктория наблюдала одинаковую картину. Вдоль улицы выстраивались миловидные, ухоженные, стильно одетые женщины, своей уверенностью и ярким видом привлекавшие внимание водителей проезжающих авто. Некоторые машины даже останавливались на несколько минут – наверное, для того, чтобы пообщаться и лицезреть эту красоту вблизи.

Вика с большим интересом начала наблюдать за очаровательными созданиями, каждый вечер с трепетом ожидая их появления. Всякий раз они блистали новыми нарядами, поражавшими одновременно экстравагантностью и утонченностью. Пространство прислало ответ на ее запрос о том, как выглядят современные красавицы.

В париках разных цветов, от блонд до оранжевого, они и правда выглядели сногсшибательно. Самыми эффектными были брюнетки, так как цвет прически каре удачно сочетался с темными солнцезащитными очками с многоугольными стеклами а-ля Furla, закрывающими половину лица. Главную роль на нижней половине лица играла ярко-красная помада, которую обновляли каждые пятнадцать минут.

Вика часами зависала у окна, наблюдая за ними. Появлялись мысли, что перед ней продуманная, ухоженная женская красота, востребованная здесь и сегодня. Такое впечатление оставляли у нее три или четыре не меняющихся девушки, в одинаковых нарядах каждый день.

Внешний облик «ночных бабочек» начал ассоциироваться с привлекательностью местности. Вика поймала себя на мысли, что кроме них ничего другого с высоты тринадцатого этажа элитного дома и не замечает. Их красота была сродни великолепию достопримечательностей – она направлялась не на людей. Она ласкала асфальт, на котором стояли женщины. Да, они общались с разными марками автомобилей, подъезжавших к ним, но наряжались не для мужчин, как можно было бы подумать. Их служение – украшать серый поток, их призвание – улучшить все вокруг, их миссия… Их миссия улавливалась по тому, насколько неторопливо и основательно они делали свой краткосрочный выбор на ночь.

Это были, безусловно, иконы ближайших окрестностей. Только с их появлением третье кольцо в районе Сущевского Вала обретало краски и становилось одушевленным. Без их присутствия невозможно было представить начинающиеся сумерки и продолжение ночного пути.

Глядя на невообразимо привлекательных «ночных бабочек», Виктория сделала открытие:

Есть местности, где приходится заниматься не тем, чем хотелось бы. Но заметное занятие – это единственно возможный способ освоить и преодолеть пространство, чтобы почувствовать дно. Иначе придется опять возвращаться туда, чтобы ответить на вопросы: твое ли дно это было, и что ты взял из него?

КОУЧМЕНТ 1.6

1. Какой увиденный в детстве образ повторялся в вашем поведении, когда вы уже повзрослели?

2. Гонконг, Нью-Йорк, Токио невозможно представить без огромной толпы в постоянном движении на сумасшедшей скорости. Улицу Красных фонарей в Амстердаме невозможно представить без красивых витрин, заполненных Аннушками и Машеньками. А в средней полосе Штатов можно часами не встретить ни души. Какое сочетание пространства и людей на вас произвело наибольшее впечатление в детстве?

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

1.7. Пора принять пространство, нельзя больше ждать

Как и все хорошее, летние каникулы быстро закончились.

Не успели осознать новую местность, как настала пора принимать решение, что же делать дальше: куда ехать, чем заниматься?…

Понятно было, что вернуться в прошлое уже невозможно. От него взяли больше, чем оно могло дать, и это понимала не только сама семья, но и окружающие. Чтобы начать новую жизнь, нужно было новое и большее. Новое – занятия, местность или другие люди. Большее – пространство, которое могло всецело поглощать их энергию и дарить блага в обмен на их созидательный настрой и благосклонное к нему отношение.

Для освоения пространства требуются энергия и время, больше ничего. Время уже настало, а вот направление для приложения энергии надо было подыскивать. В новом пространстве особо выбирать не приходится, так как лучшие места и лакомые кусочки уже давно завоеваны местными жителями. Остается среди пока еще свободных тем найти ту, что обеспечит быстрый социальный лифт и занятие по душе. Эти два понятия, как правило, противоречат друг другу. Чтобы подниматься на социальном лифте, нужно реагировать на текущую ситуацию, учитывая современные тренды и потребности пространства.

Вместе с тем заниматься делом, которое по душе, можно и не оглядываясь на потребности пространства. Ключевой момент в этом процессе – справляться быстро и освоить не пространство, а само занятие: взять из него здесь и сейчас все, что позволяют способности. Стоит идти на риск, даже понимая, что удача может отвернуться, и усилия могут превратиться в бесконечный водоворот страданий.

Этот сценарий встречается на переходах между различными уровнями. Пограничная ступень предполагает два результата: остаться на прежнем уровне или удачно попрощаться и перейти на следующий. Притом выбирать здесь не приходится. Связи требуют действовать незамедлительно: либо принимаешь предложение, либо теряешь возможность.

Если человек находится в правильном месте и живет здесь и сейчас, то воспринимает связи как ценные. Он может и хочет принять поступающие предложения, ибо неподходящих предложений в данном контексте быть не может. Только те, что он способен самостоятельно выполнять. Пространство и окружающие люди чувствуют мечты и будущую жизнь и реагируют соответствующе.

При этом человек может и не знать о будущих призваниях – пространство само подскажет и сделает своим почитателем, ценящим каждую его часть вместе с людьми, встречающимися на пути.

Улучшать пространство – долг каждого человека, который хочет найти прибежище на Земле.

У каждого свой путь улучшения. Художники видят пространство в красках, певцы – в широте гамм, музыканты – через голосовые инструменты, ученые – через точные факты, бизнесмены – через энергию, которая проходит между людьми при обмене другой энергией – деньгами.

Но есть конструктивные виды деятельности, представителям которых позволено непосредственно улучшать пространство – это строители и дизайнеры. Первые создают фундамент и основу, а вторые наполняют пространство смыслом и стилем. В таком сочетании пространство обретает красоту, утонченность и функциональность. Если строители готовят к правильной жизни и к глубоким примерам, то дизайнеры позволяют чувствовать легкость и яркость бытия. Они понимают, что крепкий фундамент и основа невдалеке от эстетического восприятия первых.

И симфония этих двух профессий заставляет людей начать наслаждаться собой и чувственной природой пространства. Люди хотят быть частью этой симфонии, опознать каждую нотку пространственной мелодии, послушать совместное дыхание и постараться возвыситься с каждым новым тактом.

Это бесконечная гармония, которая возможна в каждый момент времени, если знать, что пространство – бесценный шедевр, подаренный нам при рождении. Если мы ценим его здесь и сейчас и благодарим только за то, что находимся в нем. Если любим камни, деревья, скверики, тротуары, клумбы. Если знаем, что не вечны, но само присутствие в нашем пространстве наполняет жизнь смыслом и радостью.

Родители начали улучшение пространства под квартирой, где они все вместе поселились.

Отец с мамой работали с утра до вечера, обустраивая и украшая ландшафт. Они радовались возможности приносить еду и одежду, чтобы дети учились в школе и могли служить примером в будущем. Это было благородное время – старт для освоения нового пространства и начала новой жизни.

Пространство необходимо улучшать постоянно, и оно ответит взаимностью. Но не заменит потребности во внутреннем росте.

КОУЧМЕНТ 1.7

1. Вспомните местность, где вам приходилось больше отдавать пространству, чем получать. Зачем вы это делали?

2. Руководители городов и стран выделяют солидные бюджеты на декорирование улиц к праздникам. Владельцы домов в Шотландии тратят огромные средства на создание идеальных дизайнерских ландшафтов, украшающих буквально каждый двор. Офисные пространства заполняют дорогостоящими мхами на стенах. Что бы вы оставили из всего перечисленного с точки зрения соответствия гармонии и вашего мироощущения?

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________

____________________