Текст книги "Дерево-призрак"

12

Четверг

На следующий день Лорен не ожидала вестей от Миранды. Она предполагала, что подруга будет так зла, что ее бросили в «Автоматах мечты», что не позвонит еще минимум неделю. Поэтому девочка крайне удивилась, когда сразу после завтрака услышала телефон и голос Миранды: «Встретимся у старого призрачного дерева».

– Не могу, – ответила Лорен, и это было правдой. – Мама уехала по магазинам в Силвер Лейк, а я присматриваю за Дэвидом.

– Отстой, – Миранда раздраженно фыркнула. – А после обеда?

– Скорее всего, – ответила Лорен, хотя не особо хотела видеть подругу. Не было никакого желания опять тащиться в зал игровых автоматов. – Она наверняка к тому времени вернется. Слушай, мы же не пойдем в «Автоматы мечты»?

– Боже, конечно, нет. Зачем нам зависать с толпой детей?

Лорен нахмурилась в трубку:

– Но вчера…

– Вчера я осознала, что нет никакого смысла тратить свое время на такого ребенка, как Тад, – надменно заявила Миранда.

«Но ты сама и есть ребенок», – подумала Лорен, но промолчала. Пятнадцать лет – совсем не взрослый возраст, и девочка это понимала, хотя скорее умерла бы, чем признала это при матери.

– Встретимся в час, – отрезала Миранда и повесила трубку.

Девочка положила телефон и сурово посмотрела на него, будто подруга могла почувствовать ее взгляд. А что, если я не хочу идти?

Единственным объяснением тому, что Миранда резко возненавидела «Автоматы мечты», могло послужить лишь то, что С Тадом Ничего Не Вышло. А значит внимание подруги переключилось на кого-то нового, и Лорен опять придется выслушивать тирады обо всех достоинствах очередной ее цели, а делать этого совсем не хотелось.

Она потянулась к трубке: «Перезвоню и скажу, что не приду».

Но рука девочки остановилась на полпути. Если она скажет Миранде, что не хочет встречаться, та постарается узнать почему, и объяснение Лорен скорее всего закончится ссорой. И что-то ей подсказывало, что сейчас любая ссора способна положить конец их дружбе. Никаких больше встреч у дерева-призрака, никаких больше лучших-друзей-навсегда.

Хотя лучшие-друзья-навсегда и так уже исчезли, да?

Немного стыдясь себя, Лорен все же допустила, что в начале учебного года их пути и так потихоньку разойдутся. В школе появится больше ребят, с которыми можно будет пообщаться: Смитс Холлоу был достаточно крупным городом, чтобы там имелось целых три начальные школы (две государственные и одна частная католическая, но там мало кто учился), и все они сливались в старших классах в одну.

Миранда станет посвящать время своим увлечениям, которые, по-видимому, ограничиваются в основном мальчиками постарше и машинами, а Лорен – своим, и каждая пойдет своей дорогой, не держа обиды.

Заявить подруге, что она больше не желает видеться, значило спровоцировать реальный конфликт. А Лорен не была уверена, что готова к такому. И даже немного стыдилась, что она такая трусиха и не может постоять за себя перед девочкой, которую знает с детства.

Однако это было частью другой проблемы, которая беспокоила Лорен в последнее время: Миранда постоянно строила планы, предполагая, что подруга на них сразу подпишется, и совсем не прислушивалась к ее (справедливости ради, крайне вялым) протестам. Решись Лорен постоять за себя, Миранда бы просто растворилась.

Растаяла бы, как Злая Ведьма Запада в старом «Волшебнике из страны Оз».

Она представила, как Миранду затягивает в землю, и она исчезает вместе со своими модными джинсами Jordache и высоким, как у чирлидерши, конским хвостом, и слабо сипит: «Я таю… Я таю…».

«Пожрана темнотой», – подумала Лорен и подивилась, откуда взялась эта мысль. Ее передернуло: фраза была полна злобы, и, кажется, злоба эта не была ее собственной.

В лесу кто-то есть.

В ее лесу – в лесу, который всегда был ей рад, который так ее успокаивал.

Кто-то оставил кровавый след на ее велосипеде.

Кто-то убил двух девочек и оставил расчлененные тела во дворе у миссис Шнайдер.

Там было так много крови.

Это слова Дэвида. Лорен была уверена, что мама не допустила бы, чтобы Дэвид услышал бы что-то подобное – она прилагала максимум усилий, чтобы и словом не обмолвиться об этом инциденте в присутствии сына. После ужина мама вполголоса поведала дочери обо всем, пояснив: «Лорен, я не знаю деталей. Но знаю, что ребята станут обсуждать это на улице, и хотела, чтобы ты была в курсе ситуации».

Именно из-за этой «ситуации» офицер Хендрикс вчера проезжал мимо их дома на патрульной машине, и, вероятно, поэтому и не заметил Лорен на съезде.

Девочек разорвали на мелкие кусочки – тут любой перепугается.

Лорен и сама изо всех сил старалась не поддаваться страху, упорно отрицая саму идею, что мертвые девочки существуют где-то за пределами ее вчерашнего виде́ния.

Получается, она экстрасенс или типа того? И что она вообще видела? Монстра? Или человека? Воспоминание стало стираться почти сразу, как все закончилось, оставив после себя лишь блеклый образ, в котором было понемногу от того и от другого.

Будто человек с душой монстра и жуткими когтями. Или, может, монстр, но с душой и руками человека.

Наверняка она знала лишь то, что ей нельзя было никому об этом рассказывать. Миранда только посмеется над ней – если вообще даст Лорен вставить слово, – а мама просто запишет дочь на прием к психиатру (еще и жалуясь на новую статью расходов).

– Только Дэвид об этом знал, – сказала Лорен.

– Я об этом знал? – переспросил Дэвид.

Лорен подскочила и повернулась, притворно схватившись за сердце.

– Господи, ты хочешь, чтобы у меня инфаркт случился?

Дэвид стоял у входа в кухню с фигуркой солдата Джо в руках.

– Только у стариков бывают инфаркты.

– Неа. У кого угодно может случиться инфаркт. Кроме малышей, вроде тебя, – добавила Лорен. Она не хотела, чтобы Дэвид начал бояться сердечного приступа.

– О чем я знал?

Лорен посмотрела на него пустым взглядом, но через минуту вспомнила:

– А. Вот ты о чем.

Девочка не была уверена, что стоит обсуждать это с братом. Маму это разозлит – особенно если учесть, как демонстративно она избегала этой темы, пока Дэвид не ушел вчера вечером спать. Хотя мама разозлится в любом случае.

– Как ты узнал про девочек, которых убили в саду миссис Шнайдер?

Дэвид наклонил голову набок, и его взгляд устремился куда-то вдаль:

– Их там не убивали. Их убили в лесу, а потом оставили в саду.

– Да, но откуда ты знаешь? – Лорен почувствовала, что ее сердце начинает колотиться быстрее, а руки дрожат.

Дэвид пожал плечами:

– Услышал.

– Услышал? – но он никак не мог услышать, как девочки кричали. Мама никогда не пускала Дэвида в лес.

– Не по правде, – малыш постучал фигуркой солдата Джо себе по голове. – Нет. Вот тут.

Лорен вспомнила, как свалилась в лесу, как каталась по земле, сжимая голову. Она вспомнила боль, которой было наполнено виде́ние, вспомнила ужас, и испуганно поглядела на Дэвида:

– Ты слышал, как девочки умирали?

Он сжал губы, будто размышлял:

– Неа. Только крики миссис Шнайдер, а потом я как будто просто знал, что она кричит из-за крови.

«Спасибо, Боже, за малые милости», – подумала Лорен. Так всегда говорила мама, и до настоящего момента девочка эту фразу не понимала. Но такого виде́ния она не пожелала бы и заклятому врагу и уж тем более своему брату.

Но почему он вообще это слышал? Почему у нее было виде́ние? С ними обоими что-то не так?

– Ты маме сказал?

Дэвид кивнул:

– Ага.

– А она что?

– Купила мне мороженого.

– Она еще что-то сказала?

– Что? – малыш покрутил в руках фигурку солдата Джо, явно теряя интерес к разговору.

– Про то, что ты сказал о девочках, – терпеливо ответила Лорен.

Дэвид покачал головой:

– Нет, она просто спросила, какое мороженое я хочу.

«Кто бы сомневался», – подумала Лорен. Мама наверняка не хотела признавать, что с Дэвидом что-то не так, что-то непонятное, так что просто сделала вид, будто ничего не произошло.

Случись приступ Лорен в присутствии мамы, на нее бы наорали за то, что она катается по земле и устраивает балаган. И уж точно не дали бы никакого мороженого.

– Поиграем в шашки? – спросил Дэвид.

– Конечно, милый, – согласилась Лорен, хотя не могла думать про настольные игры. Она думала о девочках в лесу.

Доска лежала в кладовке. Дэвид семенил за сестрой следом, будто игрушка на веревочке. Чтобы дотянуться до полки с играми, Лорен пришлось подняться на стремянку. Дэвид терпеливо ожидал, когда ему подадут доску.

– В «Конфетное королевство» будем играть? – спросила она. Надо было решить, пока она не спустилась со стремянки.

– Халашо, – сказал Дэвид. – Он сказал, что они сладкие, как конфетки.

Слова Дэвида застали Лорен врасплох: она уже наполовину достала вторую игру из стопки, но дернула коробку слишком резко, и та упала на пол. Карточки и пряничные человечки рассыпались по полу.

– Ло-рен, – протянул мальчик и опустился на колени подбирать фигурки.

– Дэвид, – Лорен слезла с лестницы и присела на корточки рядом с братом. Она взяла его за подбородок и заглянула малышу в глаза. – Кто так сказал?

– Монстр, который съел девочек, – ответил Дэвид, спокойно складывая карточки в коробку. – Он сказал, что они сладкие.

– Я думала, ты не видел, что с ними произошло.

– Я и не видел. Просто слышал эту фразу после.

– После? После чего? – Дэвид все же видел бойню, но не хотел рассказывать?

Его взгляд опять устремился вдаль, будто он глубоко задумался, силясь что-то вспомнить.

– После криков.

Не стоит на него давить, осознала девочка. Если мозг Дэвида решил оградить его от воспоминаний и стер информацию, то так тому и быть. Лорен взъерошила брату волосы – каштановые, прямые, очень густые, – но он вывернулся.

– Хватит, – мальчика это всегда раздражало.

Она еще раз потрепала его по волосам, и Дэвид выскочил из кладовки в зал:

– Не поймаешь!

– Еще как! – крикнула она и побежала следом за братом, но не торопилась, чтобы дать ему выиграть.

«Надо помочь ему забыть, – подумала она. – Даже если сама забыть не сможешь».

Смех Дэвида удалялся. Лорен через силу улыбнулась, хотя не могла перестать думать о словах брата.

Он сказал, что они сладкие, как конфетки.

Как конфетки.

Монстр.

13

Алекс Лопез уселся за стол и заставил себя подумать о девочках. А конкретно о том, как с ним заговорили головы.

Потому что происходило что-то очень странное. Он обнаружил, что если не задумываться о конкретном моменте, не представлять, как звучат их голоса, как движутся их губы, воспоминание о сцене преступления ускользало от него.

Как будто мозг старается забыть о произошедшем.

Как будто что-то старается заставить Алекса забыть.

И когда он отчитывался перед Ваном Кристи о том, что вчерашние поиски автомобиля не принесли плодов, шефу потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чем вообще говорит офицер.

– О, точно. Мэр попросил не устраивать шумиху. Он переживает из-за летней ярмарки.

– Конечно, переживает, – тихо пробормотал Алекс, и Кристи, казалось, не услышал.

Алексу многое нравилось в Смитс Холлоу, но только не Тохи. И большинство политиков были неприятными и двуличными, у мэра вторая личность будто с самого рождения была выряжена в серый старомодный костюм.

Полицейский решил записать все, что мог вспомнить про девочек, в маленький блокнот, который носил в кармане. Он не был детективом, так что держал записную книжку при себе не для рабочих заметок. Обычно Алекс записывал там список продуктов, которые просила купить София.

Офицер вырвал несколько первых страниц с записями в духе «ПВА (для домашки Вал)», «салфетки», «не забыть поменять масло».

Внезапно Алекс ощутил, что блокнот полон возможностей, чистые страницы только и ждут его мыслей.

Посреди листа он вывел прописными буквами «ДЕВОЧКИ», будто это название главы. Ручка дрожала и вихляла, и офицеру пришлось вцепиться в нее покрепче, чтобы вопреки всему записать слово.

Алекс не удивился бы, если бы через мгновение оно поблекло и исчезло с листа. Капля пота скатилась по щеке полицейского, он смахнул ее запястьем.

Напротив сидел Миллер, закинув ноги на стол, и листал выпуск «Time» за прошлый месяц с Мадонной на обложке. Алекс знал, что скоро это ее фото будет висеть на стене за спиной напарника: она и так уже была сплошь покрыта снимками певицы, вырванными из бесчисленного множества изданий. Пространство вокруг Миллера походило скорее на шкафчик старшеклассника.

Миллер поднял глаза:

– Что делаешь?

– Заметки.

– О чем?

– О мертвых девочках.

– Каких мертвых девочках?

– Тех, что вчера нашли в саду миссис Шнайдер. Помнишь? Тебя еще вывернуло от их вида.

Стоило Алексу это произнести, как вчерашняя сцена четче проступила в его памяти, будто слова были способны сделать девочек реальными.

– А, точно, – пробормотал Миллер и вернулся к журналу. Ему было решительно не интересно и даже не любопытно, чем занимается напарник.

Что-то здесь нечисто. То же самое было, когда он спрашивал о Джо Ди Муччи: каждый раз выглядело так, будто собеседник Алекса не помнит инцидента, и всю информацию ему приходится выуживать из самых дальних уголков мозга.

Даже сам офицер с трудом удерживал в памяти детали. Девочек было две? Или одна? Или три? Во рту пересохло. Они ускользали от него, и Алекс не мог этого допустить. Были еще девочки, кроме этих двух.

«Двух, – вспомнил он. – Точно. Их было две».

Да, одна с короткими светлыми волосами и одна с длинными каштановыми косами. И они заговорили с ним.

Заговорили с ним и сказали, что есть еще другие.

Мертвые попросили его их отыскать.

Теперь он вспомнил.

Полицейский бросился фиксировать все произошедшее с момента, когда он ступил во двор, и до самого послания от девочек. Рука дрожала, а спина форменной рубашки промокла от пота, но он продолжал записывать всё, все детали, даже те, о которых никому не следовало рассказывать, чтобы не показаться сумасшедшим.

Никто, кроме него, все равно не увидит этот блокнот, а Алекс не желал оскорблять память погибших девочек и притворяться, будто не слышал, как они обратились к нему.

Все это было нелепо, но это его совсем не беспокоило. Послание от обезглавленных девочек виделось ему куда менее странным, чем тот факт, что все, кроме Алекса, о них уже забыли. Почему-то поверить в призраков оказалось проще, чем в коллективную потерю памяти.

«Что-то не так с этим городом», – подумал Алекс. Почему он и София не заметили этого раньше, когда только покупали тут дом?

Алекс знал почему. Потому что они отчаянно желали увезти детей из города, пока с ними что-то не случилось. Потому что им надоела жизнь от зарплаты до зарплаты. Потому что, впервые увидев дом в тупике, улыбчивых соседей (ладно, кроме миссис Шнайдер, которая с самого начала глядела на них волком) и просторные дворы, Лопезы сразу решили, что Смитс Холлоу – само совершенство. А то, как легко Алекс и его брат с женой отыскали новую работу, стало вишенкой на торте. Почему бы не переехать как можно скорее?

Но в Смитс Холлоу убивали девочек. Ему рассказали об этом мертвые.

Найди их. Других девочек, таких же, как мы.

Под описанием картины места преступления полицейский вывел: «Найди других девочек».

Он не хотел забыть о них.

Сам акт фиксации на бумаге произошедшего словно закрепил воспоминания в голове Алекса. Они ощущались плотнее и теперь не ускользали от него. Это было хорошо.

Полицейский поднялся из-за стола, и Миллер поглядел на него полным надежды щенячьим взглядом:

– Идем обедать?

Алекс взглянул на часы:

– Еще только десять тридцать.

– Но я голоден.

– Сходи до автомата и купи себе что-нибудь.

– Не, хочу картошку фри.

Миллер вернулся к журналу – он ни капли не возражал подождать, пока напарник не соберется на обед, лишь бы не пришлось думать обо всем самому.

Алекс не стал рассказывать ему, куда направляется: раз не в Макдоналдс, то Миллеру без разницы. Так, Миллеру было все равно, что его напарник собирается спуститься на цокольный этаж. Это было к лучшему: Алекс подозревал, что ходить туда не дозволялось.

Все материалы по старым делам, как открытым, так и уже закрытым, были отсортированы по месяцам и годам и хранились в подвале в архиве. Из рассказов Кристи во время собеседования о приеме на работу Алекс сделал вывод, что большинство дел в Смитс Холлоу – мелкие преступления с очевидным виновником. Про убийства девочек ему не сказали ни слова.

Алекс пытался убедить себя, что он делает все правильно. Он полицейский, а вчера произошло два страшных жестоких убийства. Весьма логично на его месте пойти и прошерстить файлы в поисках похожих дел.

Опыта в расследовании убийств у него было маловато (хорошо, вообще никакого не было, ты же служил патрульным), но Алекс достаточно времени провел с детективами, чтобы знать, что большинство преступников не начинают сразу с масштабных убийств, вроде вчерашнего. Обычно сперва совершают преступления поменьше – предвестники грядущих ужасов.

И если Кристи наткнется на Алекса в подвале, пока тот роется в архивных шкафах, именно так он шефу и ответит.

Он не станет рассказывать, что это девочки попросили его отыскать других убитых.

Это останется между ним и девочками.

На архивных документах лежал толстый слой пыли. «Почему сюда никто не заходит?» – отметил Алекс. Стоило календарному году подойти к концу, как материалы дел складывали в новый пустой ящик и больше никогда о них не вспоминали.

Но почему?

Алекс зацепился за эту мысль. Почему?

Найди девочек. Может, тогда разберешься почему.

Найди девочек.

Он открыл последний архивный шкаф с документами за прошлый год и начал читать.

14

Звонок от бабушки Лорен и Дэвида раздался, когда их мама вернулась после похода по магазинам. Девочка несла в кладовку четыре банки самой дешевой зеленой фасоли, но поставила их на пол и подняла трубку.

– Алло, Лорен? – бабушка не звучала как хрупкая пушистая старушка. У нее был командирский голос, от которого всем присутствующим хотелось встать навытяжку и подчиняться приказам – хотя они были не обязаны этого делать. Лорен она никогда не командовала, но маме, когда она сама была маленькой, наверняка приходилось непросто.

– Привет, бабуля.

Карен прекратила разбирать бумажный пакет с покупками, подняла взгляд и жестом указала на телефон.

– Тебе маму дать?

– Нет, сейчас нет, – сказала бабушка. – Лорен, можешь сегодня заехать ко мне? Доедешь на велосипеде.

– Конечно, – просьба удивила Лорен. О чем она хочет поговорить?

– Примерно в час? Можешь сперва пообедать.

– Окей.

– Отлично, – отрезала бабушка и положила трубку. Она не любила болтать по пустякам.

– Почему ты не дала мне трубку? – спросила Карен, и рот ее искривился.

«Ну, вот опять», – Лорен мысленно закатила глаза. Утром у мамы не было возможности до нее докопаться.

– Бабуля сказала, что сейчас не хочет с тобой говорить, и попросила меня заехать к ней после обеда.

– Почему только тебя?

– Не знаю, – Лорен подобрала банки с фасолью и двинулась в кладовку, надеясь избежать ссоры. Не ее вина, что бабушка не хочет общаться с собственной дочерью.

– Все равно, надо было дать мне трубку, – продолжила Карен, проследовав за ней и остановившись в дверях, пока девочка выставляла банки на полку рядом с коробкой риса. – Нет, не клади их туда. Поставь рядом с другими овощами, чтобы я могла отслеживать, чего у нас хватает, а что заканчивается.

Лорен передвинула банки к моркови и овощной смеси «Ведж-Олл». Было видно, что мама ищет, к чему бы придраться, но у нее не выходит, поэтому она вернулась к теме бабушки.

– А что, если бы тебе нужно было сегодня присмотреть за Дэвидом? Она всегда думает только о себе.

– Я бы ей так и сказала, – ответила Лорен.

– Что сказала? Что она эгоистка? Надеюсь, ты не станешь ей так грубить.

– Я о том, что мне нужно остаться дома и посидеть с Дэвидом. И она сказала бы приехать в другой раз.

«Она-то адекватная, – подумала Лорен. – Не то что ты».

Карен поджала губы:

– Убери, пожалуйста, спагетти.

Это был знак, что она хочет пожаловаться на что-то еще, но не может придумать на что, так что ограничилась только приказом.

После обеда Лорен села на велосипед и отправилась к бабушке. Мама и Дэвид остались играть за кухонным столом в снап. Маме даже не приходилось поддаваться – для маленького ребенка у сына была удивительно хорошая реакция.

Бабушка жила в большом особняке на вершине единственного холма в городе. Однажды она рассказала Лорен, что это самый старый дом во всем Смитс Холлоу. Девочке нравилось, что оттуда почти весь город был как на ладони.

Если стоять на крыльце, то дерево-призрак будто приветственно машет тебе из леса и глядит на дом в ожидании тайного сигнала.

«Черт, – ругнулась Лорен, неожиданно вспомнив про звонок подруги. – Я же должна была после обеда встретиться с Мирандой».

Дом бабушки стоял по другую сторону леса, но девочка нащупала пару четвертаков, а по пути имелась автозаправка с таксофоном. Если ей повезет, она успеет застать Миранду дома.

Девочка въехала на парковку и резко затормозила перед телефоном, что висел недалеко от магазинчика. Несколько человек заправляли машины, и все четыре парковочных места перед зданием были заняты. На одном из них стояла «Камаро».

Лорен заглянула внутрь магазина и заметила сальную шевелюру Тада. Они с Билли разглядывали стойку с чипсами.

Девочка отвернулась от входа, надеясь, что успеет закончить звонок, прежде чем ребята выйдут, или что они просто не заметят ее.

Она забросила монетку и набрала номер Миранды. Телефон прозвонил один, два, три раза.

– Ну давай же, давай, – пробормотала Лорен.

– …ло?

Это была мама Миранды. Голос звучал так, будто доносился со дна аквариума.

Или со дна бутылки.

– Миссис Ковальчик? Это Лорен.

– Лорен? – судя по интонациям, женщина безуспешно силилась отыскать в памяти ее лицо, хотя та с ранних лет практически жила у них дома.

– Да, Миранда тут?

– А вы не должны с ней встретиться в городе?

– Так и есть, но мне позвонила бабушка и попросила приехать, и я надеялась, что Миранда еще дома.

– О, – сказала миссис Ковальчик. – Нет, уже ушла.

«Вот говно», – подумала Лорен. Миранда будет в бешенстве.

– Можете передать ей, когда она вернется, что мне очень жаль и я позвоню позже? – девочка понадеялась, что исказить такое простое послание у миссис Ковальчик не получится.

– Конечно? – ответила та, но с вопросительной интонацией, из чего Лорен заключила, что, возможно, сообщение было не таким уж и простым.

Девочка повесила трубку и отважилась поглядеть назад. «Камаро» стояла на месте: Тад и Билли еще не вышли. Она перекинула ногу через раму, в животе бурлило.

Раньше она никогда не бросала Миранду у призрачного дерева. А поскольку вчера Лорен сбежала от нее в «Автоматах мечты», получается, она так обходится с ней уже второй день подряд.

Даже Миранда не настолько невнимательная, чтобы этого не заметить.

– Хэй, Лорен!

Девочка подскочила и втянула голову в плечи. Видимо, Тад и Билли вышли из магазина и все же заметили ее. Что ей отвечать, если они спросят, почему она вчера ушла?

Лорен, какая тебе разница, что они подумают? Они же неудачники.

Но крошечная часть ее все равно хотела, чтобы ребята считали ее крутой, даже если на самом деле это не так. Даже если на самом деле она тощая девчонка в футболке «Purple Rain», обрезанных джинсах и конверсах Чак Тейлор из супермаркета Кеймарт.

– Лорен!

Голос приблизился – больше нельзя было притворяться, что она его не замечает. Девочка обернулась.

Перед ней стоял Джейк Хэнсон.

Она ощутила, что волнение, сдавливавшее ей грудь, резко спало, но только для того, чтобы ему на смену пришло другое сильное чувство. Кровь прилила к ее лицу.

– О, Джейк. Привет.

– Тебе получше сегодня?

Глаза юноши были такими голубыми, и он выглядел таким искренне заинтересованным, что Лорен потупила взгляд. Тогда она приметила, что на ногах у него черные кеды Чак Тейлор – фирменные, не как у нее.

Конечно, у него же есть работа, он может покупать себе, что захочет.

Джейк смотрел на нее, и его выжидающая улыбка начала исчезать. Она осознала, что забыла ему ответить.

– М-м-м, да. Намного лучше.

Юноша был одет в белую футболку с четырьмя повторяющимися черно-белыми фотографиями солдата, вписанными в квадрат. Сбоку крупными заглавными буквами было отпечатано «THE SMITHS».

– Что это? Типа реклама нашего города? – спросила она, указав пальцем на футболку.

Джейк рассмеялся, блеснув широкой белоснежной улыбкой. На левой щеке у него появилась ямочка, отчего он выглядел моложе.

– Не, это группа. Из Англии.

– Вот как, – сказала Лорен.

Она не знала английских групп, кроме Duran Duran. Пару лет назад они ей очень нравились, Лорен даже стала членом фан-клуба. Папа тогда отвел ее на почту купить специальную марку для письма, чтобы записаться в фан-клуб в английском городе Бирмингем.

– Какую музыку они играют? – спросила Лорен, хотя и понимала, что пора идти. Ее ждет бабушка.

– Хм-м-м, – протянул Джейк. – Одновременно и жизнерадостную, и депрессивную. Гитары, никаких синтезаторов – в отличие от той фигни, что крутят по радио.

Лорен ощутила, что щеки покраснели еще сильнее. Ей нравилась фигня по радио, хоть она и видела, что это не круто.

А ты чего ожидала? Ты просто лохушка, а он студент колледжа. Конечно, он во всем разбирается лучше тебя.

– Э-э-э, приятно было увидеться, – промямлила она, не желая вести этот неловкий разговор дольше, чем необходимо. – Мне надо к бабушке.

– О, – вырвалось у юноши, и он будто бы выглядел немного разочарованным, хотя, может, ей показалось. – Что ж, увидимся, Лорен.

– Ага, увидимся, – сказала девочка и уехала так быстро, как только могла.

Докатившись до угла со знаком «стоп», Лорен бросила короткий взгляд через плечо и заметила, что Джейк внимательно за ней наблюдает. У него было странное выражение лица – девочка не могла его описать.

Почему он неожиданно стал появляться на каждом шагу? Лорен не вспоминала о Джейке Хэнсоне годами, а сейчас наткнулась на него трижды за два дня.

«Хватит переживать о Джейке Хэнсоне, – сказала она сама себе и покатилась к подножию холма. – Главное, что тебе не пришлось говорить с Тадом».

Как только дорога пошла в гору, Лорен встала на педали вместо того, чтобы менять скорость. От езды на низкой передаче всегда создавалось ощущение, будто она хомячок в колесе, будто она укатится назад, если не станет бешено работать ногами.

Тогда до Лорен донесся шум поднимающейся следом машины. На один короткий, полный паники момент она подумала, что это Джейк Хэнсон. Что мне делать, если это он? Помахать? Притвориться, что я его не замечаю? Я даже не знаю, какая у него машина.

Девочка продолжила крутить педали, потому что лучшее, что она могла придумать в этой ситуации, – притвориться, что автомобиля не существовало. Вряд ли это был Джейк Хэнсон, хотя Лорен не знала, кто еще может ехать по этой дороге.

На холме не было домов, кроме бабушкиного. Он стоял один, словно сторожевая башня, и, хотя для других зданий места было достаточно, на холме никто не селился.

Машина поравнялась с Лорен. Краем глаза она приметила капот: широкий черный седан.

Раздался мужской голос: «Хэй, Лорен».

Девочка так самозабвенно притворялась, что машины не существует, что от звука своего имени резко дернула руль вправо. Она потеряла равновесие и свалилась на землю, локтем проехавшись по обочине дороги – там, где полотно сталкивалось с шедшим параллельно неглубоким рвом.

«Вот говно», – выругалась Лорен. Девочка ощутила, как краснеет ее лицо: когда она поднимется, мало того, что будет алой, как помидор, так еще и потрепанной, вся в щебенке.

Автомобиль резко затормозил, и, выбираясь из-под упавшего велосипеда, Лорен заметила, что это машина полиции Смитс Холлоу.

«Пожалуйста, пусть это будет не офицер Хендрикс», – взмолилась она, но, конечно же, голос, донесшийся до девочки через окно, принадлежал именно ему, и через мгновение полицейский уже склонялся над ней с обеспокоенным видом, протягивая руку.

– Лорен, извини. Я думал, что ты видишь, что я тут еду. Просто хотел поздороваться и спросить, как твои дела.

Я видела, что вы там едете, но повела себя как дура. Он обычно так и делал – подъезжал поздороваться, даже если для этого требовалось свернуть с дороги, так было и сейчас.

– Ничего, я просто задумалась о своем.

Лорен не хотела брать его за руку, хотя какая-то часть ее всегда только об этом и мечтала. Однако в ее фантазиях в этот момент она не выглядела потной и пристыженной. Но потом девочка решила, что лучше покончить с этим. Его огромная ладонь – офицер Хендрикс был очень высоким – словно проглотила ее маленькую ручку. Он с легкостью поставил ее на ноги.

– Ты куда? К бабушке?

Лорен подняла руку, чтобы осмотреть внутреннюю сторону локтя. Там красовалась ссадина – ничего серьезного, даже пластырь не нужен, но она была довольно болезненной.

– У меня в машине есть аптечка, – сказал полицейский. – Надо обработать.

– Ох. М-м-м, да я в порядке, – ответила Лорен. Обычно она с радостью проговорила бы с офицером Хендриксом целую вечность, но в таком состоянии задерживаться не хотелось. Вот была бы она чистой, в красивой одежде – тогда другое дело.

Но и тогда он бы даже не взглянул на тебя, лохушка. Тебе почти пятнадцать, а ему двадцать три или около того. Он слишком взрослый для тебя.

– Самое малое, что я могу для тебя сделать, – это помочь промыть рану, ты же по моей вине попала в аварию, – произнес он и улыбнулся своей обычной улыбкой, от которой в уголках глаз собрались морщинки.

– Окей, – ответила Лорен. Боже, да ты просто мастер поддерживать беседу. После такого он обязательно подумает, что ты очень взрослая для своих лет.

Девочка бросила велосипед на дороге и прошла за полицейским к пассажирской двери машины. Интересно, где его напарник – обычно он везде ездил с офицером Панталео.

Мужчина достал из бардачка аптечку, пока Лорен нервно топталась у него за спиной. Сперва Джейк Хэнсон, теперь это. У нее словно земля уходила из-под ног.

Соберись, Лорен. Поговори с ним как нормальный человек.

– Дай погляжу на твою руку, – попросил он, положив открытую аптечку на крышу машины.

Он вынул маленький пузырек йода и марлю в бумажной упаковке. Лорен послушно подняла руку, Хендрикс вскрыл бинт и капнул на него немного йода.

– Сейчас пощиплет, – предупредил он.

– Знаю, – сказала она, вздрогнув, когда полицейский аккуратно коснулся ссадины.

– Едешь в бабушке?

Она осознала, что не ответила ему раньше:

– Да, на минутку. А потом на встречу с Мирандой.

Это была ложь. Она не собиралась ехать к подруге, но Лорен не хотелось, чтобы офицер Хендрикс считал ее скучной школьницей, которая все лето напролет сидит у бабушки.

«Даже если бабушка очень крутая», – подумала она, ощутив укол совести.

– И чем же вы, девчонки, сегодня планируете заниматься? Надеюсь, ничем незаконным? – спросил офицер, и его глаза лукаво заблестели.