Текст книги "Англия. Глазами воронов"

8. Зверинец

Будучи Смотрителем воронов, я считаю себя ответственным за всю живность в Тауэре, включая лис. Все эти годы я стараюсь поддерживать баланс конкурирующих интересов всех сторон – воронов, лис, йоменов и посетителей. Тауэр – наша общая среда обитания, и моя задача найти способ сосуществовать в гармонии друг с другом. Как правило, хватает обычной предусмотрительности и мер предосторожности. Например, если вы оставляете еду валяться где попало, угадайте, что произойдет? Лисы непременно придут туда, где вы их не ждали, и породят абсолютный хаос. В прежние времена мы ловили лис, сажали их в клетки и передавали тем, кто их потом умертвит, но у меня всегда было ощущение, что они имеют почти такое же право находиться здесь, как и все мы.

Чтобы сохранить в целости нашу скромную экосистему, я каждое утро после кормления воронов уношу остатки еды в тайник лис. В тайнике можно спрятать боеприпасы, продовольствие и любые другие ценные вещи. В армии нас учили устраивать тайники для отступлений и спасательных операций – оборудовать места хранения еды, воды, медикаментов, средств связи и прочего. Несколько лет назад я решил устроить подобный тайник для лис. Тогда я понял, что лучший способ справиться с лисами в Тауэре – попытаться думать, как лиса. Старое военное правило: врага надо знать в лицо. В случае с лисами важно понять, что они на самом деле приходят, чтобы набить брюхо, и тогда они счастливы и оставляют тебя в покое. Поэтому я нашел особую нишу, где могу оставлять им еду каждый день, чтобы они были довольны и держались подальше от постройки для воронов. Дело сделано.

(Вы можете задаться вопросом, как я выбрал нужное место для того, чтобы оставлять там еду для лис? Ну, в Тауэре я знаю каждый закуток и закоулок, каждую крышу и водосток, каждую дорожку, каждую лестницу, каждую щель. Где бы они ни находились, высоко или низко, как угодно недосягаемо, я непременно был там, потому что находил спрятавшихся воронов, или что-то, что они там заныкали, или находил лисью нору, гнездо, логово или берлогу. Посетители часто спрашивают, есть ли в Тауэре тайные ходы. Все, что я могу ответить: мне никогда не попадалось ничего подобного, хотя обшаривал тут все годами.)

На протяжении всей своей истории Тауэра, в нем водилось множество разных животных. В наши дни большую часть обитающих здесь существ составляют кошки, собаки и прочие домашние питомцы йоменов – вы бы удивились, узнав, сколько моих коллег поутру выгуливают собак в крепостном рву. Кроме воронов и лис, здесь также водятся различные виды белок, чайки, голуби, воробьи, скворцы, пустельги, лазоревки, воро́ны, мыши, крысы и даже пара нильских гусей, которым нравится отдыхать здесь и пить воду из мисок для воронов. В конце концов, Тауэр – зеленый оазис в центре Лондона, с немалой площадью в восемнадцать акров[44]44
  7,28 гектара.


[Закрыть]. В одной из бойниц напротив моей квартиры в Казематах гнездится пара пустельг, поселившихся здесь уже давно, у нас есть четыре вида летучих мышей, а когда по весне Врата изменников[45]45
  Главные «водные ворота» в Тауэре со стороны Темзы, через которые в здешнюю тюрьму привозили узников.


[Закрыть] наполняются водой, к нам приплывает утиное семейство, которое квартирует у нас вместе с утятами. Две сороки, которых я называю Ронни и Реджи Крэй в честь печально известных лондонских гангстеров 1960-х годов[46]46
  Братья-близнецы, контролировавшие большую часть организованной преступной деятельности в Лондоне. Были настоящими звездами своего времени – их интервью в 1965 году было показано в прямом эфире на одном из центральных каналов.


[Закрыть], любят наведываться в воронью постройку в поисках объедков мяса и, кажется, не встречают сопротивления (возможно, под угрозой насилия, кто знает).

Впрочем, до недавнего времени основная часть живности в Тауэре представляла собой экзотические виды животных, которых правители далеких земель преподносили в дар королям и королевам Англии. На протяжении более шести веков Тауэр был чем-то вроде зоопарка или, по крайней мере, места содержания редких существ самых разных видов, служивших развлечением для здешних посетителей. В некотором смысле вороны – всего лишь новая глава в великой истории Королевского зверинца, а Смотритель воронов – смотритель единственного в своем роде зоопарка под открытым небом.

Слово «зверинец», которое мне нравится использовать для обозначения всех нас, живущих и работающих в Тауэре, происходит из французского языка и традиционно означает коллекцию отловленных животных, принадлежащую королю или аристократу. Как известно всякому школьнику, когда Вильгельм Завоеватель в 1066 году захватил Британию, он решил построить в разных частях Англии несколько крепостей, чтобы защитить своих баронов от угрозы чужих армий и гражданского инакомыслия. Тауэр – самая известная и древняя из них. Согласно Книге Страшного суда[47]47
  Свод материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведенной в Англии в 1085–1086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя.


[Закрыть], норманны после высадки в Гастингсе за двадцать лет заложили почти пятьдесят замков – беспрецедентная для английской истории строительная программа, по сравнению с которой даже нынешний бум недвижимости в Лондоне выглядит не столько взрывом, сколько вялым хлопком. Менее известно то, что сын Вильгельма Генрих основал в собственном поместье в Оксфорде первый в Англии зверинец, огородив его высокой стеной, чтобы содержать внутри свою коллекцию львов, верблюдов и дикобразов. Этот небольшой королевский зоопарк в годы правления короля Иоанна перенесли в Тауэр, положив примерно в 1204 году начало Королевскому зверинцу.

В Лондоне никогда не было недостатка в знаменитых животных. В моем детстве ими были Чи-Чи и Чин-Чин, гигантские панды Лондонского зоопарка, а также горилла Гай. В начале двадцатого века там жила Винни, канадская черная медведица, которая, как известно, вдохновила создателя Винни-Пуха. А в девятнадцатом веке там жил могучий Обейш, первый бегемот в Европе со времен Римской империи, который произвел настоящий фурор: сама королева Виктория приходила посмотреть, как он плавает в Риджентс-парке, и сравнила его с морской свиньей. Однако до всех них существовали еще животные Тауэра, и чем крупнее и страннее они были, тем лучше.

Например, белый медведь, видимо, полярный, подарок от короля Норвегии Хакона IV королю Генриху III в 1252 году. Его держали в ошейнике, привязанным на берегу реки на длинной веревке, что позволяло ему ловить рыбу в Темзе. Мне нравится представлять лица тех, кто спокойно плыл вверх или вниз по реке и вдруг видел проплывающего мимо огромного белого медведя! А в 1255 году король Франции Людовик IX подарил королю Генриху III африканского слона. Должно быть, даже его доставка в Лондон была сущим кошмаром. По словам одного из очевидцев, «люди стекались, чтобы поглазеть на невиданное зрелище. … Зверю около десяти лет, у него грубая шкура вместо меха, маленькие глазки на макушке, а ест и пьет он при помощи хобота». Увидеть в ту пору слона, по-моему, равносильно зрелищу какого-нибудь тираннозавра, внезапно высунувшего голову из-за зубчатой стены Тауэра.

Подобно любой другой масштабной коллекции, Королевский зверинец постепенно занимал все больше места, так что к 1300-м годам всех животных Тауэра пришлось переселить наружу, к главному западному входу, который после, по понятным причинам, был назван Львиной башней. К моменту восхождения на трон Эдуарда I, в Тауэре появилась официальная должность Блюстителя львов и леопардов, позже переименованная в Смотрителя королевских медведей и обезьян.

Моя любимая байка о зверинце рассказывает о Елизавете I, которая, как положено по обычаю, провела в Тауэре ночь перед коронацией. Говорят, что когда коронационная процессия вышла из Тауэра, чтобы отправиться по улицам Лондона в Вестминстерское аббатство, Елизавета остановилась произнести речь перед собравшейся толпой и помолиться Богу о своей безопасности. «Ты поступил со мной так же чудесно и милосердно, – сказала она, – как с Даниилом, которого ты избавил от разъяренных львов»[48]48
  Отсылка к библейской истории о Данииле, которого бросили в ров к голодным львам в наказание за то, что он не отступился от своей веры.


[Закрыть]. В эту минуту, к удивлению и восторгу толпы, из Тауэра донесся громкий львиный рык. Поскольку мне известно, как тщательно здесь, в Тауэре, следят за порядком, то я подозреваю, что тогдашний Блюститель львов и леопардов, мужчина по имени Ральф Уорсли, стоял наготове с текстом речи Елизаветы в одной руке и раскаленной докрасна кочергой в другой: в те времена именно раскаленные докрасна кочерги использовались для принуждения и усмирения львов. В конце концов, искусство управления государством – лишь еще одна форма сценического искусства.

* * *

Только в 1831 году значительную часть животных, содержавшихся в Тауэре, перевезли в недавно открытый Лондонский зоопарк в Риджентс-парке. Остальных продали американскому шоумену Ф. Т. Барнуму[49]49
  Американский шоумен, антрепренер, крупнейшая фигура американского шоу-бизнеса XIX века, автор мемуаров «По ту сторону иллюзии» (М.: Алгоритм, 2018).


[Закрыть] для его знаменитого гастролирующего цирка. В 1835 году по приказу коменданта Тауэра герцога Веллингтона Королевский зверинец окончательно закрыли. И хотя первый Смотритель воронов официально занял свою должность только в конце 1960-х годов, мне нравится думать, что мы продолжаем традицию древних Блюстителей львов и леопардов, пусть их стандарты заботы о животных, по правде говоря, и далеки от принятых в наши дни.

Тогда обезьян, по всей видимости, селили в полностью меблированных комнатах. Леопарда дразнили зонтами, просунутыми сквозь прутья клетки, а зебру держали в старой армейской столовой, где она, как говорят, была вынуждена пить пиво, потому что ей полагалось подавать пинту-другую наравне с местными стражниками. Даже сейчас меня удивляют суждения наших гостей о том, что хотели бы съесть или выпить наши вороны. Просто для справки: да, вороны – всеядны, но ни в коем случае не должны есть ничего из перечисленного – жевательная резинка, «Cola Cubes»[50]50
  «Кубики Колы», популярные в Великобритании сладости со вкусом колы, нечто вроде кусочков мягкого мармелада, посыпанного сахаром.


[Закрыть], бумага, сигаретные окурки, шоколад, ириски или детские пальцы. И почти каждый день своей работы в Тауэре я вижу, как воронам это предлагают!

Главный урок, вынесенный мной из истории Тауэрского зверинца и собственного опыта общения с местными лисами таков: если мы относимся к животным с уважением, то можем ожидать того же в ответ.

9. Черные птицы

Наши вороны носят практичные цветные браслеты, чтобы помочь людям различать их и чтобы моя команда приглядывала за ними, когда меня нет рядом. Я приучил птиц надевать эти браслеты каждое утро, так же, как мы надеваем носки и ботинки. Ладно, это неправда. Но для справки – на момент работы над этой книгой Мунин носит лаймовый зеленый, Джубили II – золотой, Грипп II – голубой, Харрис – фиолетовый, Рокки – коричневый, Эрин – красный и Мерлина – само собой, ярко-розовый.

Современный городской житель в состоянии опознать голубя (они повсюду), дрозда и малиновку. Возможно, узнает утку – если не просить определить ее вид. Большего в повседневной жизни и не требуется. До того как я стал Смотрителем воронов, я тоже с трудом различал лишь некоторые виды птиц, поэтому позвольте представить вам «Краткое руководство Смотрителя воронов по идентификации воронов».

Для начала уточним термины. В различных британских диалектах воронов называют «corbie», «corby», «croupy craw» и «croupie», в Ирландии они носят название «fiach» или «bran», в Корнуолле – «marburan», «revein», «parson» и «Ralph», а в Уэльсе – «cigfran», «cigfrain» и «gigfran». В других странах мира ворона чаще всего называют:

В Дании – ravn

Во Франции – corbeau

В Германии – Rabe

В Италии – corvo

В Японии – karasu

В Польше – kruk

В России – ворон

В Испании – cuervo

В Турции – kuzgun

Работа в Тауэре дарит шанс изучить языки мира. Я знаю, как звучит слово «выход» на всех основных европейских языках, а также на арабском и на бразильском португальском. Я способен на языке жестов показать, где здесь туалет (или по-американски «ванная комната»). Как бы вы их ни называли, вороны Тауэра – это те, кого на латыни именуют Corvus сorax. Именно так их назвал Карл Линней, который, как вы помните, если хорошо слушали, что говорил учитель естествознания в школе (чего я, конечно, не делал), был шведским биологом, разработавшим единую систему классификации животных видов.

Вороны относятся к семейству врановых, куда также входят воро́ны, сороки, сойки, кедровки и даже милые маленькие альпийские галки. В Великобритании и Ирландии самым распространенным видом врановых являются Corvus frugilegus – грачи с серыми клювами и закругленными хвостами, Corvus corona – черная ворона, чей клюв немного короче, чем у грача, Corvus cornix – серая ворона, копия предыдущей, но одетая в серый джемпер или толстовку, Corvus pica или Pica pica – обыкновенная сорока, которая в особом представлении не нуждается, и Corvus monedula – галки, странные коренастые существа небольшого размера, впивающиеся в тебя пристальным взглядом безумных серебристых глаз. Обратите внимание, что черные дрозды к врановым не относятся, они входят в семейство дроздовых. Многие врановые – черные птицы, но далеко не каждая черная птица – представитель семейства врановых. Понимаю, сбивает с толку, однако винить меня не стоит. Не я придумал эти правила.

В мире насчитывается более сорока видов семейства врановых, и все они, как правило, в общем и целом, разумные птицы с высокой способностью к адаптации. Врановые чаще всего создают пару на всю жизнь, прячут излишки пищи и едят как мясо, так и овощи. Они невероятно выносливы, их можно найти где угодно, и они чувствуют себя как дома в любом климате – в пустынях, в Арктике, на побережье, на горных вершинах и в городской среде. Вороны – отличные выживальщики.

У них гладкие блестящие перья. Они коренастые. У них сильные ноги и ступни, и характерная походка, которая делает их похожими на людей: будто слегка переваливаясь и сутулясь. Чарльз Диккенс писал, что они передвигаются, как «весьма своеобразный джентльмен в необычайно тесных ботинках, который пытается быстро пройти по камешкам». Я и сам не смог бы выразиться лучше. У них большие головы и большие глаза, но они пропорциональны их телам. У них толстые, массивные клювы, а в районе горла они выглядят слегка мордатыми и заросшими, совсем как многие из наших йоменов. Они похожи на ворон, но крупнее их по размеру. Прилично крупнее. Ворон примерно в три раза тяжелее среднестатистической вороны, такое расхождение значительней, чем разница между легким и тяжелым весом в боксе. Это действительно серьезная разница. Их клювы больше и массивнее, чем у ворон, и размах крыльев у них шире – у ворона он составляет от трех до четырех футов[51]51
  Примерно от 90 до 120 сантиметров.


[Закрыть]. Как еще можно отличить ворона от вороны? Первые чаще летают парами, вторые обычно летают группами. Хвост ворона имеет клиновидную форму, а у вороны он напоминает веер. И те, и другие каркают, но по-разному: у воронов звук похож на «кра» или «кау», у ворон – на «кар».

Когда я впервые увидел воронов вблизи, не мог поверить, насколько они большие. Спустя примерно полгода моей работы в Тауэре ко мне подошел Смотритель воронов Деррик Койл и сказал: «Эй, парнишка!» Он всех называл «парнишками». Ему тогда было около шестидесяти, а мне было около сорока. «Эй, парнишка, – сказал он, – я думаю, воронам ты можешь понравиться».

Я не совсем понял, имел ли Деррик в виду, что я могу им понравиться, если они надумают меня съесть, или я понравлюсь им как человек или как йомен. В голове почему-то нарисовалась картина, напоминающая «Танцы со звездами»: выстроившиеся в ряд строгие птицы держали таблички с оценкой «десять». Однако, что бы он ни имел в виду, я был заинтригован. С момента поступления на работу в Тауэр я наблюдал, как вороны скачут по Тауэр-Грин, занимаясь своими делами, но абсолютно не понимал, зачем они здесь и что они делают. Я почти ничего не знал о птицах. В школе у меня был друг, который увлекался разведением и дрессировкой голубей для соревнований[52]52
  Имеется в виду популярное в Британии спортивное соревнование – гонки почтовых голубей, которые должны показать наибольшую скорость и выносливость во время полета в заданном направлении.


[Закрыть], и однажды он показал мне своих птиц, что, честно говоря, не произвело на меня особого впечатления. Единственным моим контактом с воронами Тауэра был случай, когда наш кот, большой серый перс по имени Тигра, осмелился побеспокоить их тем, что взгромоздился на одну из старых клеток, разлегся там, просунув лапу сквозь прутья, и лениво помахивал ею внутри, дразня птицу. Деррик тогда заорал: «Убери эту проклятую кошку с клеток, Крис, иначе птицы съедят ее на обед», чем сильно меня удивил. Я думал, что все должно быть наоборот. Годы спустя я узнал, насколько прав был Деррик: не раз мне доводилось видеть ворона, гоняющего кошек и собак, живущих в Тауэре.

«Пошли, – приказал Деррик. – Следуй за мной». И я последовал за ним. С Дерриком Койлом, обладателем ордена королевы Виктории, не больно-то поспоришь. Он был легендой в армии и стал легендой среди йоменов. С ним все было просто: что видел, то и получал. У него была образцовая военная карьера: сначала он поступил на службу в Гринховардский полк – знаменитую британскую пехотную часть, известную как Йоркширский полк, потом пробился вверх по служебной лестнице и в итоге стал старшиной полка. Он был типичным старшиной: высокий и прямой, точно палка, даже в расслабленном состоянии, очень находчивый, отлично соображающий в любой ситуации. Он великолепно смотрелся бы в старом черно-белом фильме о войне. Но под суровой военной внешностью скрывался добрейший джентльмен и великий знаток человеческой натуры.

В общем, Деррик отвел меня в старое помещение для воронов, открыл дверь и велел зайти в клетку, где сидели две самые большие птицы из тех, что я когда-либо видел.

«Не смотри им в глаза, – предупредил он. – И сохраняй дистанцию. Не подходи слишком близко. Они находят это угрожающим». Они находят это угрожающим! У меня самого не возникло абсолютно никакого желания смотреть им в глаза или подходить слишком близко!

Я был немного напуган. Мне всегда нравилась живая природа, но я никогда не приближался к таким огромным птицам, и я не знал, чего от них ждать. Любой, кого хоть раз запирали в узком пространстве вместе с птицей, в курсе, что я имею в виду: не нужно быть орнитофобом[53]53
  Орнитофобия – неконтролируемая боязнь птиц.


[Закрыть], чтобы начать испытывать беспокойство. Птицы кажутся дико непредсказуемыми, когда ты не знаешь, что делаешь, и не понимаешь, что делают они. К тому же я слышал от других йоменов всякие жуткие истории о нападениях воронов, и мне меньше всего хотелось, чтобы меня сейчас поклевали.

Я очень медленно двинулся вглубь клетки.

– Не показывай им, что боишься, – сказал Деррик. – Они заметят это и запомнят.

– Хорошо, – ответил я, совершенно окаменев от страха, но твердо решив не подавать вида.

Казалось, я простоял в углу клетки целую вечность, а пара воронов пристально смотрела на меня, и их глаза-бусинки вонзались мне в самую душу. В жизни мне случалось попадать в непростые ситуации, но именно тот случай я помню, словно вчера. Внезапно, к моему удивлению, одна из птиц подошла и села рядом со мной. Я почувствовал на лице дыхание ворона и задумался, не пора ли мне делать отсюда ноги, однако ворон просто склонил голову набок, потом наклонил ее, словно кланяясь, расправил крылья и издал громкий кудахчущий звук.

– Порядок, – констатировал Деррик. – Можешь выходить.

Оглядываясь назад, я понимаю, что в тот вечер Деррик засунул меня в клетку с двумя самыми большими воронами, чтобы оценить мою реакцию, посмотреть, не выказываю ли я страха и сумею ли не растеряться в их присутствии. К тому же вороны и сами прекрасно разбираются в людях, и Деррик сразу бы понял, смогут ли они работать со мной или нет. Иногда единственный способ чему-то научиться – броситься в омут с головой.

«Да, ты справишься, – объявил он, вытаскивая меня из клетки. – Встретимся завтра в пять тридцать утра». Вот и все. Так я прошел собеседование с воронами и был немедленно взят Дерриком под крыло в качестве одного из помощников Смотрителя воронов. Конечно, теперь мне бы и в голову не пришло знакомить воронов с моими новыми помощниками таким образом. Ну, может, это не совсем так.

Как я уже говорил, вороны большие. Размер среднего ворона составляет примерно два фута в длину[54]54
  Около 60 сантиметров.


[Закрыть], а весит он около двух с половиной фунтов[55]55
  1,12 килограмма.


[Закрыть]. Это самая крупная птица из отряда воробьинообразных, которые, если вернуться к классификации птиц, включают в себя более половины всех видов птиц. Да, в мире есть птицы и покрупнее – цапли и прочие водоплавающие, соколы и другие хищники. Но для большинства из нас врановые – самые крупные птицы из тех, что мы можем увидеть в нашей обычной жизни. И раз уж речь зашла о воробьинообразных, то вот вам еще немного орнитологической информации: воробьинообразные делятся на три подотряда, один из которых называется Passeri, или oscines. «Oscine» означает «певчая птица», а «passerine» буквально переводится как «насест». То есть вороны являются частью семейства врановых, подотряда певчих птиц и отряда воробьинообразных. Познавательно, не правда ли? И это все, что мне известно об отряде воробьинообразных. Посетителям я могу с уверенностью сказать, что слово «насест» в наименовании не случайно. Вороны любят сидеть, как на насесте, подчас в самых неудобных местах. А еще вороны элегантны и игривы в полете, известны способностью к резким броскам и ныркам, а когда они выходят на прогулку, им нравится переваливаться с боку на бок. Ах да! – и их главная отличительная особенность в том, что они – черные.

Я говорю, что они черные, но вблизи их чернота расцвечивается невероятным количеством глубоких пурпурных, зеленых и синих оттенков. С возрастом перья воронов становятся радужными: Мунин и Мерлина удивительно красочны. За эти годы я сделал тысячи фотографий воронов, чтобы поделиться ими в социальных сетях, и иногда мне удается поймать отдельные цвета – настолько поразительные, что люди порой подозревают меня в использовании цветовой обработки. Некоторые птицы из семейства врановых действительно отличаются цветастым оперением (например, перуанская разноцветная сойка, обитающая в Северной и Южной Америке, выглядит яркой, как попугай), но даже самый обычный ворон скрывает в своей черноте настоящую радугу, многозвучие черного. Черный цвет может напоминать сажу, быть угольно-черным или глянцевым, подобно глазури, он может быть, как зола, как смоль или как черная грифельная доска, может включать оттенки нуар, шварц или неро. Никогда не задумывался, сколькими словами и фразами можно описать черный цвет – сланцево-черный, чугунно-черный, черный, как экран плоского телевизора, чернильно-черный, жженный черный, черный, как монашеские одеяния или как сам ад. Многоцветие воронова крыла так же разнообразно, как все идеи и смыслы, которые люди связывают со значением черного цвета – черного, символизирующего смерть, траур, отрицание, грех, торжественность, пустоту пространства и все ужасы человеческого террора и злоупотребления властью.

Существует множество мифов и историй о том, как вороны и прочие врановые обрели черный цвет. Например, в греческом мифе Аполлон превратил ворону из белой в черную за то, что птица сообщила ему дурную весть: его девушка вышла замуж за другого. Есть еще история о том, как пророк Мухаммед прятался от врагов в пещере, а белая ворона заметила его и закричала: «Гар, гар!», что означало «Пещера, пещера!». Впрочем, враги Мухаммеда не поняли криков вороны, так что пророк сумел от них скрыться, но ворону не простил, и она навеки почернела от его проклятия и была обречена кричать только «Гар, гар!». Коренные жители Аляски атабаски верили, что в доисторические времена, когда мир был еще молод, а люди на земле еще не рождались, ворон был белее снега. Он считался создателем гор и большим жизнелюбом, чью душу наполняли свет и красота. Вся эта благость вызвала яростную ревность его злого черного брата-близнеца, и он убил белого ворона. С тех пор мир утратил совершенство, ведь в нем остался только черный ворон. В одной из басен Эзопа ворон мечтал побелеть, как лебедь, и отправился мыть перья в озере, но поскольку лебедем он все-таки не был, то не сумел освоить новую для себя среду и утонул.

Насколько я могу судить, все истории предполагают, что ворон почернел за какие-то грехи, в наказание за серьезный или не очень проступок. Тем не менее, в дикой природе черные перья очень практичны: они хорошо поглощают тепло, что позволяет птицам жить как в холодном климате, так и в жарком, а ночью это помогает им делаться невидимыми для людей и других хищников. Черный цвет не только красив, он в высшей степени целесообразен.