Текст книги "Осколок Венеры"

Сегодня, однако, Рита (Марго, как она просила себя называть) вела себя немного не типично. Вместо дьявольски зажженного взгляда и лишних десяти или пятнадцати повторений, она все полтора часа копировала то, что показывала Уля. Задумчивый взор, устремленный поверх тренера и зеркала, говорил о том, что Тигрова плавала глубоко в своих мыслях, как кит в океане. Ни поздоровавшись, ни попрощавшись ни с кем из группы, она незаметно начала занятие, и так же тихо испарилась по его окончанию. Может, плохие новости из дома?

Жизнь в «Островке» велась однообразно и размерено, но Ульяне было совсем не скучно. Рано утречком, еще до завтрака, девушка делала йогу и проводила короткую сессию медитации прямо под пушистым деревом, рядом с оградой на утесе. Потом после завтрака, она стала помогать Элле с дежурствами. Кто-то постоянно что-то терял: перчатки, инструменты для пересаживания цветов на клумбах или окучивания почвы, ведра, корзинки для белья.

Понаблюдав за самими дежурствами, Ульяна хотела отдать Нике Юрьевне должное. На самом деле, тут совершено не имелось необходимости разводить такую дикую активность. Помощь в столовой была очень даже не лишней: на каждый прием пищи приходилось примерно 25 людей, а это минимум две тарелки, по ложке и вилке на каждого плюс стакан или чашка с напитком. Убирать такую гору посуды одной несчастной Марине было бы не под силу. Но в остальном: смена постельного белья каждые два или три дня, протирание пыли в комнатах и в общественных помещениях, подметание пола, поддержка клумб в красивом состоянии – все это было лишь оправданием для того, чтобы дать девушкам цель. А фокус в том, что имея цель, мозг стремиться ее выполнить любой ценой, не задумываясь каким образом он будет это делать или сколько энергии ему нужно на это потратить. Вот так скажи хозяйке, что ей нужно пройти шагом семь километров в день, так это подпадет под категорию «Зарядка» и будет выполнено из-под полы, с нытьем и причитанием. Ни времени, ни желания нет. А вот напиши ей список из ста вещей, которые можно купить в разных супермаркетах города, и женщина пройдет не только семь, а все десять километров совершенно спокойно. Ведь ее это будет подпадать под категорию «домашняя работа», а не «Зарядка».

Когда Ульяна озвучила свои соображения на эту тему, Элла Викторовна заговорщицки подмигнула тренеру, дескать, молодец, додумалась. На вопрос, почему же просто не сделать больше часов занятий спортом в день, вместо двух часов капания сырой земли, Стрелова ответила, что изначально так и было. Ника Юрьевна, любительница фитнеса и тренировок, поняла, что долгие часы в зале были гостям утомительны, и не все они желали неугомонно двигаться от завтрака до обеда и потом до ужина, имитируя собой перпетуум мобиле. Вот и пришлось замаскировать дежурства под необходимость, чтобы у каждой вместо 300 калорий сжигалось в два, а то и три раза больше в день. Так и нашелся один из ответов на вопрос, с чего это у гостей «Островка» такие чудесные результаты.

«Стратегия дежурств началась полтора года назад?», снова поинтересовалась тренер, наблюдая за тем, как девушки складывали кипы простыней и пододеяльников в корзины, ожидающие их вне здания.

«Нет, это Ника придумала лет восемь назад, где-то через год после открытия центра», ответила Элла.

Этот ответ поставил Ульяну в тупик: почему же тогда результаты в потере веса настолько улучшились лишь недавно?

Постоянно прокручивая эту дилемму в глубине своих дум, Филатова глянула на часы. Пол десятого, столовая была еще открытая, значит, и в библиотеку можно было забежать. Натянув джинсы и накинув ветровку, инструктор быстрым шагом направилась в здание номер один. Все ее мысли были заняты несчастной судьбой Скарлетт и анализом того, насколько книга отличалась от фильма. Ульяне так же очень хотелось поблагодарить ту приезжую, которая привезла такую толстую книгу с собой в отпуск. Видать, знала наперед, что развлечений в «Островке» будет мало.

Филатова втиснула принесенный томик между книгами на самой нижней полке, и вытащила продолжение. Положив издание подмышку, девушка так же прошмыгнула в столовую и открыла маленький холодильник. От скуки хотелось чего-нибудь пожевать, где-то тут был контейнер с одними лишь морковками.

Сделав один лишь шаг из помещения, на Ульяну что-то налетело и сбило ее с ног. Прозрачная коробочка и томик упали на землю, а сама тренер ухватилась обоими руками за проем двери и успела себя поймать.

– Ой, Господи, простите, пожалуйста, – пробормотала Дарья, и кинулась поднимать с пола выпавшую из контейнера морковь, – я вас не сильно ударила?

– Нет, нет, – Ульяна, поставив себя на ноги, оглянулась по сторонам, – все нормально.

– Хорошо, – Дарья попыталась отряхнуть оранжевый овощ от налипших на него комочков почвы, пыли и травинок, – давайте, я сполосну…

Тренер подняла с пола книжку и протерла ее ладонью:

– Да это мелочи, я пойду сейчас возьму другую коробку… – подняв взор на Дарью, Уля резко остановилась. Глаза гостьи блестели из-за слез, которые катились по ее симпатичному лицу. Чистая и белая как молоко кожа была розой и даже красной в некоторых местах. Нижняя губа немного подрагивала, – Даша, что с вами? Что случилось? Что-то произошло?

– Нет, – во всю силу помотала головой Ундина и сжала морковки в кулаках, – все нормально. Я просто… хочу побыть одна…

Ульяна непонимающе нахмурилась. Все приезжие живут в одноместных номерах. Если хочется побыть одной, можно просто остаться у себя в комнате…

– Дарья! – послышалось где-то рядом.

Ундина вручила морковь Ульяне, и, еще раз извинившись, скорым шагом, скрылась за углом здания. Филатова, проследив взглядом за клиенткой, быстро взяла еще один контейнер из холодильника и снова вышла на улицу.

– Уля, ты Дашу тут не видела? Молоденькую блондинку, с кучеряшками? – Элла Викторовна задумчиво оглядывала окрестности, держа сотовый у уха, – Ника Юрьевна ее ищет.

Тренер, напряженно смотря мед сестре в глаза, пожала плечами.

– Если увидишь, будь добра, сразу же позвони мне, и скажи ей, чтобы шла в офис.

Ульяна кивнула.

– Ника, Филатова говорит, что не встречала, – сказала Стрелова в телефон, – да, сейчас вернусь, – женщина помахала Уле рукой и быстрым шагом, почти бегом направилась к домику Серых.

Подождав, пока мед сестра полностью не исчезнет из виду, тренер зашла за угол столовой, туда, где до этого спряталась Дарья. Ульяна увидела ее не сразу, из-за покидающего день света. Ундина сидела прямо на земле, облокотившись спиной на стену здания, поддерживая голову в руках. Она, казалось, больше не плакала, но ее лицо было таким расстроенным, что Филатовой захотелось ее обнять. Они знали друг друга не так давно, но Ульяна всегда была рада видеть Дарью: улыбчивая и заряженная позитивом, она была тем человеком, к которому в случае необходимости всегда можно было обратиться со своей проблемой.

– Даш, – осторожно начала инструктор, – ты чего это? Проблемы с парнем? Или подругой?

Девушка, услышав обращенные к ней слова, устремила потухший взор на собеседницу.

– Ничего, просто расстроилась.

– Из-за чего?

Блондинка глубоко вздохнула. Ульяна присела на корточки прямо напротив приезжей, положив книгу и контейнер рядом с собой.

– Из-за мамы.

Услышав это просто объяснение, Филатова не могла не вспомнить самый первый день. Когда зайдя в офис к Нике после обеда, Уля поделилась своими задумками к занятиям на всю смену, начинать с самых простых упражнений, и постепенно переходить к более сложным с отяжелением, а через три недели включить планк в десять секунд и увеличивать время стойки на пять секунд каждую следующую неделю. После их разговора, провожая Ульяну из офиса, Ника попросила относится ко всем приезжим одинаково, но особое внимание просила уделить девушке, стоящей самой последней в списке всех клиенток. Поднажать на нее, следить за ее формой во время занятий, чтобы время, проведенное тут, для нее прошло с пользой. Филатова, кивая в ритм речи Серых, тут же вытащила список и прочитала двадцатое имя по счету: Дарья Эдуардовна Ундина.

«А кто это?»

«Моя дочь», улыбнулась Ника и, резво попрощавшись, закрыла дверь домика изнутри.

Ульяна несколько секунд взирала на фото в списке, на лицо, которое было на директора совсем не похоже. Может, в характере у них больше сходства, подумала тогда Уля. Но и это предположение было ошибочным. Ника была по большей части нелюдима: она желала как можно меньше времени проводить с гостями. Даша же была душой любой компании. И ее полнота совершенно саму девушку не волновала. Она все же выполняла свои дежурства, как было задумано, и посещала все занятия с Михаилом Ивановичем и Ульяной, но тренеру было ясно, что душа Ундиной явно не лежала ни к физ. зарядкам, ни к глубокому копанию в себе.

Стараясь быть, как можно незаметнее, словно опытная шпионка, Филатова иногда между делом интересовалась, каким образом в «Островок» занесло дочь директрисы. Маринка Снеговая, помощница повара, была любительницей поболтать, особенно после ужина. Обе они – и Марина, и Любовь не ночевали на территории центра: они каждый день приезжали на работу на своих авто из поселка «Стеклянный». Именно из этих разговоров, Филатова сложила более или менее ясную картину происходящего. Фамилия у Даши от бывшего мужа Вероники. Развелись они давненько, когда девочки было лет шесть. Эдуард был музыкантом или художником, тут Марина не была уверена. Только вот ясно было, что девочка пошла в папу. Характером, то есть. Легко идущая на контакт, улыбчивая и дружелюбная. Родители решили растить дочку вместе, разделяя свои обязанности по очереди. Первый месяц Даша с жила мамой, а другой – с папой. Так и вышло, что Эдуард своей дочурке ни в чем никогда не отказывал, а вот мама в еде ограничивала. Она ведь в то время в школе работала, имела опыт работы с детьми, хоть и не такими маленькими. Вот и жила Дашенька на два мира, то с папой, где каждый день – праздник. И с мамой, которая понимала, что отца за родителя можно не считать, он такой же ребенок, как и его дочь. Поэтому-то Серых с ним и развелась. Марина, правда, сразу же заявила, что она все эти слухи сама на ниточку собрала, как жемчужинки в бусы, и абсолютно полностью на них полагаться нельзя. Уля благодарно кивнула, и просила рассказывать дальше.

Долгое время Вероника работала преподавателем физкультуры в местных школах, а затем, почти декаду назад, решила профессионально помогать людям приводить себя в форму за сравнительно короткий отрезок времени. Почему и как именно это случилось, Марина не знала. Да и важно ли это, спросила она Ульяну, если результат виден не только в меньших цифрах массы тела, но и в том, с какой радостью и благодарностью многие клиенты отзываются об «Островке». «Она, конечно, строгая, директриса наша, зато зарплата вполне приличная и всегда вовремя. И работа не пыльная», рассудила Марина, «А правила, они ведь всегда нужны. Ника Юрьевна всегда говорит, что ни деньги, ни знание само по себе жизнь не улучшит. Нужна еще и самодисциплина. А коли ее нет, мы ее создадим. Так, чтобы шаг влево или вправо – сразу расстрел» – помощница повара рассмеялась, «Ну, я так, образно».

С Дашей работники центра были знакомы еще до того, как девушка приехала на эту смену. Все – таки, база открылась аж девять лет назад. Иногда дочка заезжала на пару деньков во время хорошей погоды повидаться с мамой. Пару раз в год оставалась в домике мамы ночевать, или в одной из пустующих комнат, если кто-то из гостей отправлялся домой раньше срока или был выгнан самой начальницей.

– Как у них отношения друг с другом?

Марина лишь пожала плечи, не сводя задумчивого взора с малинового заката. Снеговая сама выросла в многодетной семье, но несмотря на нехватку денег, любви, полученной от родителей и сестер с братьями, было предостаточно. Дарья была единственным ребенком у Ника и Эдуарда, казалось бы, бери да люби, без условий или специальных обстоятельств. Но не тут-то было.

– Не знаю точно, с ними двумя Новый Год не справляла. Но думается мне, Ника Юрьевна стыдится своей дочурки.

– Стыдится? – не поверила Филатова и, прищурившись, попыталась вспомнить данные из анкеты, – Даша выучилась на какую-то компьютерную специальность вроде, хорошо зарабатывает, живет на отдельной жилплощади. Судя по медицинским показателям, наркотики не принимает, не курит, пьет редко, только по праздникам… Чего тут стыдится-то?

Ульяна осеклась, вспомнив следующую строку из анкеты. «Вес: 94 килограмма. Рост: 165 см».

Марина глянула на Филатову и виновато произнесла:

– Ника Юрьевна всю жизнь в спорте. У нее там какой-то разряд имеется, не то в футболе, не то в волейболе. Детей пятнадцать лет в школе тренировала, а теперь вот и на взрослых перешла. Говорит, что с нужным подходом – все возможно. А вот родную дочу до нормально состояния довести не смогла. Вроде как. Ты понимаешь же, у всех свои приоритеты. Кому важно, чтобы ребенок зарабатывал достаточно, кому – чтобы квартиру свою приобрел, а кому – чтобы просто был счастлив. Нике нашей надо, чтобы дочка мать свою не позорила, похудела уже раз и навсегда. Это и для бизнеса полезно, и для ее личной самооценки.

– Дашиной?

– Дашу, я так подозреваю, вообще никто не спросил, нужно ли оно ей – жевать одни морковки два с половиной месяца подряд. Для Ники, разумеется. Она же у нас «гуру здоровой и счастливой жизни».

Ульяна услышала нотки сарказма в последних словах Марины, и сама улыбнулась.

И вот теперь, наблюдая за скрюченной в знак вопроса фигурой Дарьи, тренер не знала, как помочь девушке. Чем ее приободрить? Начать ли разговор? Или просто уйти, дать расстроенной гостье побыть одной, окруженной своей печалью.

– Из-за мамы, – повторила Ульяна, – поругались? Это иногда бывает. Я со своей, бывает, тоже поспорю. Потом три дня на нее дуюсь, из-за какой-то ерунды…

– Ваша мама вас любит? – тихонько, почти шепотом перебила Дарья, не поднимая уставшие глаза на инструктора.

Несмотря на то, что разница в возрасте Филатовой и Ундиной была всего около пяти лет, Ульяне казалось, что перед ней сидит не взрослый человек, а маленькая девочка, сжавшаяся комочком от боли, которую нанесла ей родная мать. Тот самый человек, который обязан ее от этой самой боли защищать и оборонять, как самое большое сокровище на свете.

– Конечно, любит. И твоя тебя тоже, – перейдя на «ты», как можно увереннее заверила девушку тренер, зная, что актриса из нее никудышная, – Может, тебе водички попить? Пошли, быстренько в столовую заглянем, там и водичка, и сок есть…

Дарья покачала головой. Ульяна осторожно положила руку на плечо гостьи, стараясь не спугнуть ее, как дикого оленя.

– Она до сих пор считает, что из меня ничего путного не вышло, – еле слышно произнесла блондинка, скорее себе, чем Уле, – она все еще считает, что у меня есть шанс стать «нормальным человеком!»

Где-то неподалеку крикнула дикая птица. Кроны деревьев зашатались от ветра. Солнце медленно и непрерывно шло к горизонту, забирая с собой последние лучики света. Ульяна помотала головой:

– Я уверена, у нее просто вырвалось. Мы все иногда что-нибудь дурное сказанем, а потом, жалеем. Со всеми бывает…

– Она написала это в е-мейле, – обреченным тоном возразила Дарья, и вытащила отключенный телефон из кармана джинсов, – у нас с Димой, моим парнем, общий проект. Он попросил меня срочно отправить ему пару файлов, а мой лэптоп только начал скачивать обновления. Ни перезагрузить, ни отключить их нельзя. Ну, я взяла флешку с файлами и побежала в офис. Крикнула маме, что вот, ты не против, если я быстренько с твоего компьютера файлы отправлю? А ее в домике не было, видно она куда-то вышла, совсем рядом. Обычно она офис запирает.

Ундина остановилась перевести дыхание, хотя Ульяна уже могла догадаться о случившемся.

– Вошла в систему, а там окно было отрытое, я по ее письмам не рылась, – с надрывом в голосе призналась девушка, положив руку на сердце, – просто увидела свое имя. Она написала, что пока Дарья себя в порядок не приведет, «Островок» она мне оставить не может. Будто, у меня нет понимания, насколько это место важно, если я сама все еще… толстая.

Последнее слово девушке далось тяжелее всего, и у Филатовой возникло жгучее желание обнять Дашу, как маленького ребенка, который поранился кухонным ножом, пытаясь сделать себе бутерброд.

– Может быть, она просто…

Фраза так и зависла в воздухе, оставшись незаконченной. Выдумать приличное оправдание для слов Ники Юрьевны Ульяны было не по силам.

– Самое противное, что базу она отдала Юльке!

Уля сообразила не сразу. Юльке? Юлии Львовне?

– Морьевой?

– Ага, этой выдре, – подтвердила Дарья с оттенком гнева и раздражения, стукнула локтем твердую стену позади себя, – как будто больше никто не справиться с этой превеликой задачей, как варить бульон для двадцати теток и заставлять их постоянно пересаживать цветы на клумбах! – подавив нервный смешок, девушка вытерла последние слезы с щек, – да мне наплевать на этот центр, вот правда! Я вообще с людьми работать не хочу. Мне с компьютерами удобнее. Компьютерам ведь все равно, кто за ними работает… худые люди или… не очень.

Наблюдая за тем, как сильно Ундина сжала телефон в руках, при упоминании имени ассистентки, Филатова решила спросить у Марины, чем Юля так не угодила Даше. Сразу видно, эмоции старые, глубинные, поднятые со дна, как остатки утонувшего корабля.

– Дашенька, – снова подала голос Ульяна и убрала локон волос, выбившийся собеседнице на лицо, – может быть, твоя мама просто не так выразилась. Она, наверное, знает, что у тебя есть любимое занятие. Мало ли что, вот завтра возьмет и ногу сломает. Кто тут будет всем руководить? Нет ты же, верно?

Вместо ответа, блондинка лишь икнула.

– Теперь мама тебя ищет, чтобы обсудить ее решение? Этот е-мейл к юристу? Увидела, наверное, как ты в слезах выбежала из ее офиса.

Дарья кивнула, и утерла рукавом нос.

– Салфетки с собой нет, – извинилась она за такой прием, – она ищет не за тем, чтобы извинится. А чтобы поставить меня перед фактом.

– А зачем ты приехала на эту смену?

– Мама сказала, что в ближайшем будущем она хочет открыть еще несколько баз. Может быть, в других регионах страны. Сказала, точных планов пока нет, но инвесторов уже ищет. И ей бы хотелось, чтобы и я… перед тем, как она найдет инвестиции, приняла «божеский вид», как она любит это называть. Ульяна Александровна!

От такого резкого обращения к себе, тренер немного вздрогнула.

– Я что, сейчас не в божеском виде? Волосы или ногти в плохом состоянии, и вся в косметикой измазанная, ношу дешевую одежду ужасного качества, немытая и не ухоженная? Неужели на меня так тяжело смотреть?

Плечи девушки затряслись в немом плаче, и она закрыла свое круглое, почти детское личико двумя реками, уронив смартфон на траву. Ульяна снова оглянулась по сторонам. Она хотела помочь, но не знала, как. Был бы тут Бубенцов, он бы предложил что-то путное. Может быть, какое-то успокаивающее упражнение… Не звонить же ему прямо сейчас во время такого интимного разговора. Или кинуть смс-ку Нике Юрьевне? Хотя видеть свою мать прямо сейчас Даша вряд ли захочет, лишь еще больше расстроится.

– Знаешь, – обратилась к гостье Филатова и уселась на землю в позе лотоса. Земелька была еще теплая от недавно светившего солнца, – я где-то слышала такую цитату: «То, что думают обо мне другие – это не мое дело». Ее многим приписывают, я не уверена, кто сказал эту фразу самым первым. Но я хочу, чтобы ты выучила ее наизусть. Давай, попробуем вместе?

Даша шмыгнула носом, втягивая в себя сопли, и сиплым голосом повторила:

– То, что думают обо мне…

– Другие.

– …другие – это не мое дело.

– Умница, – с легкой улыбкой похвалила Дарью Ульяна, – а теперь я хочу, чтобы ты представила себе огромный склад у себя в мыслях. Там есть невероятное количество ящиков и коробочек. И на каждом из них написано имя того, чьи мнения хранятся в этих коробочках. Как только ты услышишь мнение твоих знакомых или кого-то угодно о самой себе, ты не положишь эту информацию в ящик с надписью «Мое мнение о самой себе», ты спрячешь эти слова в коробочку подальше. Ясно?

Ундина одарила Филатову непонимающим взглядом.

– Чем ближе нам люди, тем больше власти у них есть на нами. Еще одна цитата. Я сегодня их гроздьями раздаю, – хихикнула Ульяна, и отметила, что Даша перестала плакать, – то, что думают о нас наши родители и наши любимые – имеет огромное значение для нас именно потому, что мы привыкли безмерно доверять маме и папе, мужу или любимой супруге. Но в концов концов, это наш собственный выбор – изменить нашу самооценку из-за их мнений или нет. Тебе тоже придется сделать этот выбор, Даша.

Гостья сосредоточилась на своих пальцах, размышляя о только что рассказанном ей философском подходе к жизни. Ульяна, пристально наблюдая за собеседницы, глянула на свой смартфон. Скоро Элла придет запирать дверь в столовую.

– Я постараюсь, – задумчиво пообещала блондинка, – я попробую.

– Молодчина, Дарья! Я рада, что ты немного успокоилась. А теперь, как ты считаешь, пошли по домам?

Их комнаты располагались в разных зданиях, но оба помещения были построены рядом друг с другом. Даша подняла телефон с травы и включила его. Сразу же замигали уведомления о пропущенных звонках не от только от Эллы и Ники, но еще и отца с Димой.

– Ну вот, все тебя потеряли, – Ульяна поднялась с земли, и взяла руку девушки, чтобы помочь ей встать.

– Спасибо вам, – Даша подняла второй томик «Унесенных ветром» и передала его Ульяне.

– Я думаю, мы вполне можем перейти на ты, – улыбнувшись, инструктор снова положила книгу подмышку, и обе девушки вышли на тропинку, ведущую от столовой к общежитиям.

– Тебе, да, спасибо тебе, – повторила Ундина, бросив косой взор на смартфон Филатовой.

Почти достигнув крыльца здания номер три, где располагалось комнаты, Даша доверительно сообщила:

– Ты поосторожнее с интернетом.

– В смысле? – Ульяна нахмурила брови.

– Около лет назад, у гостей иногда возникало такое страстное желание перекусить гамбургером или пиццей, что они вызывали такси с доставкой. Поздно, после 11, когда уже все шли спать. Поэтому мама попросила меня поменять настройки в здешних роутерах[10]10
  Роутер – устройство, которые распределяет беспроводной интернет (вай-фай) между устройствами.


[Закрыть].

– И что это значит?

– То, что устройство регистрирует и сохраняет историю каждого девайса – смартфона или планшета. Админ сети может легко выяснить, по каким сайтам ты лазила, и во сколько.

Уля пожевала губу.

– Разве это не нарушает закон о конфиденциальности или чего-то подобного?

– Не знаю. Думаю, что нет. Роутер-то принадлежит базе.

Ульяна почесала нос. Полезная информация, да только Филатовой от этого ни холодно, ни жарко. По порнографическим сайтам она не лазит, в онлайн игры на деньги не играет. Ведет себя прилично.

– Спасибо вам… Тебе.

– Не за что, спокойно ночи, Ульяна Александровна, – улыбнулась Даша, и пошла дальше по тропинке, хлопая по рукам ладонями там, где рукава открывали кожу и были доступны для назойливых комаров.

Тренер проводила девушку тревожным взглядом и дождалась, пока та не скрылась в темноте здания номер четыре.

* * *

За тонкой дверью послышались шаги. Сначала на первом этаже, затем на втором, и дальше на на третьем. Скорее всего, к себе обратно в номер вернулась Дарья. Довольно дружелюбная девушка, непонятно, как она умудрилась вырасти такой приветливой рядом с Никой Юрьевной – женщиной, от которой у Нади по коже бегали мурашки. Так и казалось, что директриса смотрит через глаза в самую душу, заглядывает в самое сокровенное, то, что никому показывать не хочется.

Еремина приоткрыла свою дверь, чтобы удостоверится, что в коридоре было тихо. Девчонки вечером обычно валялись на кровати, смотрели «Рутюб» или листали потрепанные журналы, которые в передавались как родовые драгоценности новым гостям от предыдущих.

Тишина.

Надежда, зажав в пальцах голубую обертку, осторожно покинула свою комнату, закрыв ее на ключ. Однако, лишь показавшись на крыльце, она была вынуждена снова вернутся к себе в номер.

На пороге здания номер три маячила тонкая фигурка тренера. Филатова какое-то время застыла прямо около порога общежития, а затем отворила толстую железную дверь и нырнула в деревянный дом.

Что же они все шастают, чего им дома не сидится, с совершенно ненужной злостью фыркнула Надежда. Она разжала пальцы и покрутила в руках пластиковую упаковку. Господи, как же хочется шоколада. И булочек, и ватрушек, и пирожков. Хотелось всего много и сразу Надежда часто слышала, что питаясь сладостями, мозг привыкает к сахару, словно к наркотику. Разумеется, она была невероятно счастлива от результатов: 6 килограмм всего за три недели! Еремина, начитавшись отзывов в интернете, была осведомлена о прекрасных результатах, которые обещал своим гостям «Островок», но она почему-то так была уверена, что в ее личном случае такие гигантские трансформации не получатся. И вот, каждый день, надевая пару спортивных штанов и нижнего белья, вещи практически крутились на ее талии. Талии! Да-да, у нее появились зачатки талии! Это чувство рано утром было похлеще любого удовольствия от поедания торта или чизкейка, но к вечеру энтузиазм немного падал. Дни выматывали своими дурацкими дежурствами и оголяющими всю разорванную душу разговорами с психологом. Нескончаемо хотелось утешения. А тут: ни вина, ни печений.

Надежда уже на своем опыте поняла, что если резко перестать потреблять быстрые углеводы, то тело (даже то, которое так быстро худеет) будут ждать неприятные сюрпризы в виде раздражения и головных болей. Конечно, все это можно пережить. По словам Эллы Викторовной, нужно всего несколько недель, чтобы начать отвыкать от сладостей, заменять их на фрукты – природную альтернативу. Но в конце концов, что же это за жизнь такая, где даже раз в месяц нельзя полакомится половинкой батончика «Баунти»!

Упаковку именно этой шоколадки Еремина нашла ранее этим днем в одной из комнат, где она дежурила. По правилам базы, она должна была доложить о своей находке Элле Викторовне. Но вместо этого, Надежда нашла обладательницу комнаты – Ирину Кривцову, владелицы малюсенького книжного магазина, которая приехала в «Островок», чтобы привести себя в форму и найти третьего мужа. После обеда, поймав Иру, когда та уже спускалась на первый этаж, Надя многозначительно подняла брови и высунула край обертки из кармана. Кривцова округлила глаза и проследовала за Ереминой, пока обе они не отошли подальше от зданий.

– У тебя еще есть? – спросила Надя.

– Нет, это была последняя! Ты никому не рассказала?

Надежда помотала головой, почувствовав легкий укол разочарования.

– С собой привезла?

Ирина глянула на собеседницу, пытаясь понять ее реакцию.

– Зачем интересуешься? – пытливо спросила Кривцова.

И Ереминой призналась, что ей ужасно, просто жутко хотелось сахара. Настоящего сахара – белого, рафинированного, в молочном шоколаде. Тогда слушай сюда, шепнула Ира и поведала, что есть тут пацаненок, который продает сладости. А они на вкус кажутся еще вкуснее от того, что под запретом. По вечерам, после того как стемнеет, Пашка дежурит на площадке, рядом с главным входом на базу. Все у нее есть: и батончики, и печенья, и даже иногда бургеры, приобретенные в киоске около ближайшей заправки. «А ты откуда знаешь», удивилась Надежда и глянула на солнце, которое еще пока и не думало садится. Оказывается, молва об этом мальце передается худеющими во языцех, а за несколько лет до этого, так дежурил его брат Колька. Вот в ком сразу была видна деловая жилка: Николаю было понятно, за что вечно голодные гостьи будут переплачивать деньги. Уж не за золото и бриллианты, а за «Сникерс» и истекающие каплями растительного масла беляши с базара.

По словам Иры, Пашка дежурил не постоянно, но поймать его было легко. Самое трудное было добраться до самих ворот. После того, как сядет солнце, нужно прошмыгнуть за зданиями столовой и общежитий. Сделать это необходимо так, чтобы никто не заметил клиентку, которая по темноте бежит в противоположном от базы направлению.

Нервно выглядывая в окно, Надежда услышала писк телефона. Вот и Петенька ответил, что у него все хорошо. В лагере ему интересно и не скучно, кормят отлично, и каждый день они слушают любопытные лекции о космосе и прочих делах. Вот же молодец, ее сынок. Умом в папу пошел, но своим дружелюбным нравом точно в мать.

К своему великому стыду, сообщений Надя получала не много. Раз в день от сына – буквально несколько предложений. Кое-какие от подруг, в большей степени от Татьяны, которой было интересно все, что творилось на базе. И несколько раз в неделю от мужа. Константин считал, что Надежда проводит свой отпуск от домашних проблем на спа-курорте, название которого она нашла в «Гугле». Посоветовавшись с Таней, Надя мудро решила, что мужу совсем необязательно знать о том, с какой целью она уезжает из дома на десять недель. Несмотря на внушительную плату за смену, Костя не стал спорить о надобности такой поездки. Лишь уточнил даты приезда и уезда и еще раз спросил, как включается плита.

Сообщения от мужа были краткими, больше о хозяйстве. «Где в доме лежат резиновые перчатки?». «Когда платить за свет?». «Где спрятана туалетная бумага». Частенько телефон пиликал уведомлениями из банка, когда Костя снимал наличные с их общего счета.

Отправив улыбающуюся мордочку Пете, Надя еще раз открыла чат с Костей. На ее последний вопрос «Как у тебя дела, милый?» ответа не было. Но рядом в вопросом стояло две галочки. Занят. Оно и понятно, сегодня ведь третий четверг месяца. Отчет за месяц сдавать. Иногда она спрашивала себя, скучает ли за ней муж. Жалеет ли, что она уехала почти на все лето. Но задавать эти вопросы в сообщениях Еремина не собиралась. Не хочешь знать ответ, не задавай вопрос.

Надежда закрыла приложение чата и посмотрела на время: почти 11. Пора идти. На улице все должно быть безлюдно.

После разговора с Ириной, Еремина специально походила рядом с домами в попытках высмотреть, как лучшего всего добраться до главных ворот. Проблема была в том, что за помещениями росли буйные кусты травы и деревьев, тропинок совсем не существовало. Днем протиснутся между стеной здания и высокими растениями было не так трудно, а вот в полной темноте было немного страшновато.

Одевшись во все черное, кроме розовых кроссовок, которые были ее единственной парой, Надя вытащила несколько самых больших купюр из кошелька, свернула их трубочкой и засунула в правый носок. Повернув в замке ключ, Надежда выскользнула из комнаты, стараясь двигаться как можно тише, словно ниндзя в голливудских фильмах. Свет горел лишь во некоторых комнатах, включая домик Ники Юрьевны. Не попасться бы ей на глаза, сразу ведь отошлет домой. И не просто так, а с позором и без возврата денег!