Текст книги "Еноты и ноты"

Ксения Фёдорова
Еноты и ноты

Сказочная повесть в рисунках автора

Весёлая детская книга Ксении Фёдоровой «Еноты и ноты» – это краткий путеводитель по театру, оркестру и музыкальным инструментам. В забавной форме автор рассказывает юным читателям об основных правилах поведения в театре и концертном зале, а также заинтересовывает различными видами музыкальных инструментов и певческих голосов.

Маленьким читателям будет легко и приятно читать эту книжку, иллюстрированную картинками с обаятельными персонажами книги.

Екатерина Мечетина,

заслуженная артистка РФ, солистка Московской филармонии, доцент Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского

Глава I
Впервые – в оперу!

Правила концертного этикета

– Тоня! Моня! Мы с мамой приготовили для вас енотный сюрприз! – папа-енот радостно шагнул в дом и протянул детишкам четыре разноцветные бумажки.

Малыши-енотики кинулись обнюхивать подарок и разочарованно протянули хором:

– Фа-а-антики-и-и-и!

– И они совсем не пахнут шоколадом! – грустно сказала Тоня. Она была старше братика на целых два года и уже ходила во второй класс.

Енотная мама засмеялась, а папа подмигнул:

– Дети, это кое-что получше! Билеты в оперный театр! По одному – каждому из нас.

Детишки застыли на месте, и Моня округлил глаза:

– А что это?

– Ах, опера – это прекрасная Вселенная! – воскликнула мама. – Опера – это енотно и превосходно! Это роскошный зал, великолепный оркестр, певцы – заслушаешься!

В раскрытое окно ворвался музыкальный ветер, и кружевные занавески затанцевали в такт мелодии. Тоня и Моня схватились за лапки и закружились.

– Но к посещению концерта, балета или спектакля нужно готовиться! – важно подняла палец мама. – Существует самый настоящий театральный этикет! С ним вы познакомитесь после того, как съедите на ужин кашку и попьёте какао.

Малышам так не терпелось узнать про театральный этикет, что за столом они не шумели и справились с едой молниеносно.

– Добавочки? – подмигнул папа.

Но детвора соскочила со стульев и облепила родителей:

– Мы хотим знать про э-ти-ке-ет!!!

Когда посуда была убрана, папа хлопнул в лапы-ладоши, и в воздухе развернулся светящийся свиток. Детишки изумились:

– Ничего себе!

– Этикет – это свод обязательных правил, принятых в обществе, если хотите, кодекс! – пояснил папа.

На электронном свитке проявился старинный замок. Из башни выглядывала фрейлина-енотиха, а под каменной стеной гарцевал на маленькой деревянной лошадке рыцарь-енот, блистающий на солнце латами.

– Во времена драконов и фей существовал рыцарский кодекс чести. Он предписывал вести себя смело и благородно, почитать старших и воспевать в стихах свою даму сердца.

Енот в доспехах послал воздушный поцелуй фрейлине, а та бросила ему на грудь алый шарф. Рыцарь поцеловал подарок и привязал его к копью.

– Хи-хи, – засмеялся Моня, а Тоня покраснела от смущения.

– Тех же, кто отступал от кодекса чести, ждали позор и изгнание из светского общества.

– Свои правила есть и в оперном, и в любом другом театре, и в филармонии, – продолжила мама. – Во-первых, необходимо заранее купить билеты.

– Уже купили! – радостно помахал цветными бумажками Моня.

– Во-вторых, одежда и обувь должны быть чистыми и нарядными, а причёски – аккуратными.

На экране предстали папа, мама и малыши – все – в вечерних нарядах и о-о-очень довольные собой.

– Билеты необходимо перед входом подать проверяющим! – напомнила енотная мама.

– Как бы это скучно ни звучало, поесть нужно заблаговременно, чтобы не шуршать обёртками во время представления и не смущать вкусными запахами зрителей и артистов. А легко перекусить и прогуляться по театру можно во время специального перерыва. Он называется «антракт».

– «Антракт» – от французских слов, переводящихся как «между действием», – пояснил папа. – В это время разрешается также позвонить по телефону или посетить туалет. В остальное время в зале должно быть тихо.

– А как музыканты узнают, что нам понравилось? – задумалась Тоня.

– Публика, то есть зрители, хлопает в ладоши и кричит специальные слова.

– А! Я знаю, какие! – обрадовался Моня. – В прошлую субботу мы ходили с папой смотреть футбол на стадион и болели за «Спартак».

Нарядные еноты на экране уселись рядами, набросили на шеи спортивные шарфики и огромные полотнища-флаги с эмблемами спортивного клуба, застучали лапами и протяжно заскандировали: «Оле-оле-оле-оле! «Спарта-а-ак» – чемпион!»

Папа прыснул, а мама замахала лапками и воскликнула:

– Нет-нет-нет! «Оле» оставим спорту. А в опере кричат «Браво! Браво!», если понравилось, и «Бис!», если понравилось очень сильно и хочется продолжения.

Электронные еноты тяжело вздохнули, стянули шарфы и бодро грянули: «Бра-во-о-о!»

– А после постановки артистам принято дарить цветы.

На экране снова возник рыцарь, который скинул латы и очутился на освещённой сцене. На нём красовались лаковые туфли и мерцающий костюм. На голове меховой шапкой восседал чёрный закрученный парик. Бархатным голосом распевал артист песню на итальянском языке, а в конце под шум аплодисментов раскланивался во все стороны и ловил цветы, сыпавшиеся со всех кресел.

– Ух, ты! – восхитился Моня и тоже стал кружиться, подпрыгивать на одной лапке, воображая, будто ловит букеты, и важно кланяться. Тоня засмеялась и захлопала в ладоши.

– Постойте, дети, есть ещё маленький секрет! – заговорщически прошептал отец. – В обычных залах зрители сами выносят цветы на сцену и вручают лично, а в оперных между креслами, где сидит публика, и сценой есть углубление, в котором размещается целый оркестр во главе с дирижёром. Оно называется «оркестровая яма». Через неё к певцам не пробраться. Поэтому букеты вручаются заранее на входе специальным работникам оперы – администраторам или капельдинерам.

– А ещё о начале спектакля или концерта укажут три звонка, – добавила мама. – Первый звонит за 15 минут «Динь-динь!», второй – за пять, третий – ровно тогда, когда всё начинается.

Малыши удивлённо переглянулись и хором выдохнули:

– Нужно посмотреть эту оперу! А то мы никогда её не видели!

– А теперь – чистить зубки и спать! – позвала мама-енотиха.

– Браво! Бис! – подхватили детишки, и все засмеялись.

Детишки в кроватке стали разговаривать:

– Интересно, что мы увидим в опере? Нам понравится? И почему цветы нельзя кидать через всю оркестровую яму прямо на сцену?

Пока они рассуждали, их глазки незаметно сомкнула дрёма, и енотным детям приснился сон: их семью встречают администраторы театра, папа отдаёт свой букет работнику зала, а Моня и Тоня прячут свои цветы по карманам.

– А мы потеряли свои букеты, – разводят лапами Тоня и Моня. – Простите нас.

Начинается концерт. Зрители довольны, громко хлопают в понравившихся местах. Дирижёр выглядывает из оркестровой ямы и кланяется на все стороны. И тут енотные малыши соскакивают со своих мест, достают букеты и запуляют в дирижёра! Но промахиваются, и букеты попадают дирижёру в глаз! Он падает в яму, летят страницы нот, публика визжит, громко стучат барабаны, капельдинеры грозно хватают за шкирку Тоню и Моню, а их родителям выписывают штраф!

Енотные сестра и брат в тот же миг проснулись и с облегчением воскликнули:

– Фух, хорошо, что это всего лишь сон!

– Хотя… – пытается сказать Моня.

– Не вздумай, – грозит ему сестра.

На следующий день был выходной. Брат и сестра с утра хорошенько помыли уши енотным мылом, подстригли коготки и выбрали в шкафах свои самые лучшие наряды: Тоня – розовое платье с рюшами, белые туфли и банты, а Моня – голубую рубашку и чёрный костюмчик.

– Добавим сюда ещё бабочку! – подсказал папа, который тоже крутился у зеркала и подбирал подходящий галстук. – И не забудь положить в карман носовой платок, джентльмен!

Мама завязала Тоне бантики и уселась на пуфик перед зеркалом накручивать себе кудри. На столике расположилась целая армия флаконов с духами, тюбиков с кремами, коробочек с пудрой и разноцветных губных помад.

– Ах! Какие красивые бусы! – воскликнула Тоня и нацепила на себя четыре штуки. – Мамочка, можно, я так пойду?

– Тонечка, во всё этом ты походишь, скорее, на аборигена из джунглей, чем на воспитанную леди! – сказала мама, а Моня подскочил к сестре, дёрнул за бантик и крикнул:

– Меняю бананы на бусы! Ананасы – на пуговицы!

– Кыш, букашка! – цыкнула на мелкого Тоня и вздохнула:

– Мамочка, но я тоже хочу быть красивой, как ты!

– Тогда лучше снимай эту гирлянду и возьми маленькую сумочку, которую мы купили на прошлой неделе. В театральной сумочке у дамы должны лежать зеркальце, билет и платочек.

– Рёва-корова! – снова подскочил Моня. – Дай молока!

– А платочек зачем? Мы будем плакать? – испугалась Тоня.

Родители засмеялись:

– Платок может пригодиться в разных ситуациях: вытирать нос, мордочку и лапы в буфете…

– А ещё можно бросить его понравившемуся рыцарю! – мечтательно протянула Тоня, а Моня хихикнул и пощекотал сестру.

Вся семья при полном театральном параде подошла к зданию оперы. В киоске они купили у приветливой мышки Тани букетик из ландышей, роз и тюльпанов. У входа в оперный театр их ждали капельдинеры в фирменных малиновых костюмах с золотыми нашивками, которые вежливо проверили билеты, оторвали от каждого полосочку и пожелали приятного просмотра. Фойе всё сверкало и переливалось зеркалами, изумрудным и розовым мрамором, великолепием хрустальных люстр. С огромных портретов на них гордо смотрели артисты. Народу было видимо-невидимо! И все – нарядно одетые, некоторые – с букетами, как семья енотов.

Тоня и Моня жались к родителям и очень стеснялись, ведь их впервые пригласили в такое светское общество!

В гардеробе папа помог снять пальто маме и курточки – детям и отдал пожилой гардеробщице-черепахе.

– Граждане еноты! Вы куда – без очереди? – попыталась покричать ворона в большой шляпе, но очередь сама прицыкнула на неё:

– Уважаемая, вы только что подошли. Не шумите, в опере находитесь, а не на рынке.

– А вот и капельдинер! – воскликнула мама, и компания подошла к строгой высокой зебре, одетой в фирменные пиджак, блузу и юбку.

– Здравствуйте! Передайте, пожалуйста, от нас эти цветы! – обратилась к ней мама.

Сотрудница благосклонно приняла букет и спросила:

– Кому?

Моня глянул на портреты артистов и сразу увидел рыжую лисицу в золотом платье и с длиннющими накрашенными ресницами.

– Ей! – показал он пальцем на певицу.

– Хорошо, – улыбнулась капельдинер.

Когда они отошли, мама укоризненно покачала головой:

– Сынок, как некрасиво показывать пальцем! Всё можно объяснить словами.

Моня покраснел и спрятался за сестру. По широкой парадной лестнице, покрытой ковровой дорожкой, они поднялись в другой холл с надписью «Партер». И тут прозвенел звонок.

– Пап, а кто тут учится? – удивилась Тоня, которая ходила в школу и уже знала, что звонок зовёт на занятия или на перемену.

– Детки, вы забыли? Три звонка зовут публику к началу. Когда прозвенит третий звонок, свет погаснет, раскроется занавес, и спектакль начнётся!

– А-а! Точно!

Семья поспешила в зал, где стояли такие же малиновые сотрудники – капельдинеры. Они учтиво провожали посетителей к местам и продавали программки. Папа купил две и отдал детям. Опера называлась «Гадкий утёнок». Внутри программки были фотографии артистов и описание действа. Моня тотчас увидел рыжую певицу и обрадовался. Места енотной семьи оказались прямо в центре ряда, который был заполнен народом: и жирафы, и свиньи, и гуси, и даже баба Яга в ступе. Их четыре пустые кресла зияли, как выпавшие молочные зубы.

– Ой! Мамочка, что же нам теперь делать? Мы будем стоять весь спектакль? – огорчилась Тоня.

Но мама объяснила:

– Дети, мы ничего не нарушили, просто кто-то пришёл пораньше. Сейчас мы подойдём к крайнему зрителю и вежливо попросим его пропустить нас в центр. Он встанет, а мысе мордочкой к нашему ряду осторожно проберёмся друг за дружкой к местам. Не наступайте никому на лапы и улыбайтесь, проходя мимо.

– А почему надо проходить передом? – не поняла Тоня.

– Доченька, некрасиво поворачиваться к обществу задом, как избушка на курьих ножках, и щекотать всех хвостом.

Баба Яга, которая как раз жила в такой избушке на краю леса, услышала её и грозно сверкнула стеклянными глазами.

Енотный папа подошёл к расфуфыренной цапле с лорнеткой – она сидела ближе всех к проходу – и учтиво поклонился:

– Мадемуазель, добрый вечер! Простите за беспокойство и позвольте пройти!

Модница довольно щёлкнула клювом и проскрежетала:

– Да-да, конечно!

Она приподнялась и пропустила папу, Тоню, Моню и маму. Прозвенел второй звонок.

Точно так же вежливо поступили и остальные, кроме толстой свиньи в мехах, которая не захотела вставать, развалившись в кресле и разметав по полу две авоськи с дынями.

– Сударыня, будьте любезны, пропустите нас! – настойчиво попросил енотный папа, но свинья начала хрюкать и возмущаться. Публика обернулась на неё, а Моня громко спросил:

– Мам, эта тётя не знает театрального этикета?

Зрители засмеялись, а свинья залилась красной краской и грузно поднялась, тяжело сопя из-под бровей. И тут прозвенел третий звонок.

– Дин-дон!

Невидимый голос попросил всех отключить мобильные телефоны, не фотографировать и не записывать на видеокамеру. Публика выключила все устройства, и воцарилась темнота. Распахнулись кулисы, грянула музыка, и на освещённую сцену выскочили жёлтые уточки в чепчиках, курочки в цветастых передничках, бравые петушки и селезни и важный-преважный герцог-индюк. Они выкатили огромные белые яйца и начали хвастаться тем, что скоро из них вылупятся очаровательные птенчики. Общество на птичьем дворе стройно пело.

– Кряк-кряк! Хороший день сегодня! Кряк-кряк! Сегодня опера! Кряк-опера! Кря-кря!

Тоня и Моня заприметили вёрткого козла с палочкой в правом копыте, который высовывался из оркестровой ямы и время от времени подавал знак певцам.

– Па-а-ап, это барабанщик? – громко прошептал Моня. – Он потерял одну палочку?

Сосед-заяц прыснул, а коза укоризненно покачала головой:

– Какой невоспитанный мальчик!

– Это дирижёр, он командует оркестрантами и певцами, – тихо ответил на ухо сыну енотный папа. – Тс-с-с!

Опера была интересной. Появился несчастный гадкий утёнок-переросток, и все начали его дразнить и притеснять. Дети расчувствовались и переживали за бедного нескладного героя. Слёзы навернулись на глаза Тони. И тут она вспомнила про платочек, лежавший в сумочке:

– Пригодился!

В какой-то миг Моня забыл, что он – на опере и так проникся происходящим на сцене, что чуть не соскочил со своего кресла и не бросился на подмогу доброму утёнку! Папа вовремя погладил его по лапке и усадил обратно.

Вот задёрнулись тяжёлые узорчатые шторы, все зааплодировали, и голос-невидимка с достоинством объявил:

– Антракт – 15 минут!

Зажёгся свет, и зрители повалили в фойе.

– Идёмте в буфет! – позвал папа.

В буфете стояли красивые столики и мягкие стулья. Мама с малышами уселась за один из столов, а папа принёс поднос с лимонадом, мороженым и печёными яблочками в сиропе.

– М-м-м! Объедение!

– Енотно! – причмокивали ребятишки.

Подкрепившись, еноты снова прошли в партер, и мама рассказала:

– Тоня, Моня! Смотрите, как любопытно устроен зал. Все креслица плавно поднимаются от первого ряда всё выше и выше. Зал разделён на части, и каждая имеет своё название: сцена, оркестровая яма, ложи, партер, амфитеатр, бельетаж и балконы. И на билетах всегда написано не только, какие у вас ряд и место, но и в какую часть зала вам проходить.

– У нас – партер! – обрадовалась Тоня. – И здесь хорошо видно и слышно.

– А тем, кто видит не очень зорко, в гардеробе выдают бинокли, – пояснил папа.

Второе отделение постановки еноты послушали на одном дыхании. Хитрая лисица в золотом платье так и норовила съесть гадкого утёнка, но не могла подобраться к нему по скользкой ледяной корке замёрзшего озера.

– Какая она злая! – расстроился Моня и пожалел, что передал для неё букет.

Потом была схватка добра и зла, у героя отыскались друзья. Гадкий утёнок вырос и превратился в прекрасного белого лебедя, которого приняли его благородные сородичи – не чета грубому и невежественному птичьему двору. Зал взорвался аплодисментами и криками «Бис!» и «Браво!» Тоня и Моня тоже вопили вместе со всеми и даже соскочили со своих мест. Работницы театра в малиновых костюмах вышли откуда-то из кулис к артистам и вручили им гору букетов. Больше всех досталось лебедю-утёнку. Появилась кокетливая лиса, и малиновая работница протянула ей букет Мони и корзину сирени.

– Уходи! – крикнул Моня, но Тоня шикнула на братика:

– Ты что! А как же этикет! Благодарят не сказочных героев, а артистов, которые их играли. Это же просто сказочная история.

Тогда Моня успокоился, что лиса не собиралась по-настоящему убивать гадкого утёнка, и зааплодировал с новой силой.

Козёл с палочкой тоже показался на сцене и жестом поднял оркестр. Детвора увидела множество музыкантов в чёрных костюмах и платьях с блестящими инструментами в руках. Они и не знали, что там кто-то сидел!

Всю неделю дети вспоминали, как ходили в оперу, и акварельными красками рисовали персонажей. Дома у них образовалась целая выставка! Приходили гости, а Тоня и Моня раз за разом пересказывали им сюжет оперы и кодекс поведения зрителей.

– Папа, а для музыкантов есть правила? – однажды спросил Моня.

– Конечно, сынок! Не фальшивить, не опаздывать на репетиции и концерт, слушаться дирижёра, не драться смычками…

Вечерами перед сном, лёжа в своих кроватках в темноте, Тоня и Моня мечтали заглянуть в оркестровую яму и узнать, что там происходит во время спектакля. И счастливый случай представился.

Глава II
Приключения в оркестровой яме

Знакомство с инструментами и голосами

Однажды на каникулах к Тоне и Моне приехал в гости дядя-студент. Ему было целых 18 лет! Дядя Владислав уже год учился на театрального критика, носил очки и очень этим гордился. Хотя на самом деле он был добрым и весёлым, но в присутствии детей напускал на себя важность.

– Детский сад! – небрежно комментировал он шалости племянников и их затеи, а сам ещё прошлым летом лазил с ними через заборы в деревне у енотной бабушки и гонял енотный мяч.

«Дядя Владя», – называли его между собой ребятишки и подшучивали над гостем, кладя ему вместо сахара ложечку соли или переводя стрелки часов будильника на три часа назад, ведь он страшно боялся проспать трансляцию какого-нибудь важного концерта. Дядя Владя с умным видом критиковал спектакли и музыку. Разузнав, что племянники побывали в первый раз в опере, с усмешкой покровительственно поглядывал он из-под круглых очков на их художества, развешенные на стенах.

– Владик, прошу тебя: сходи ты с этими сорванцами в театр, а то спасу от них нет! – как-то попросила младшего брата енотная мама.

Рано утром они с папой уходили на работу и очень переживали, как там дома – дети. К тому же, им было очень приятно, что опера малышам понравилась. А сводить их на постановку ещё раз времени не было. Дядя Владя тут же покопался на сайте оперного театра и приобрёл три электронных билета.

– Эй, детский сад! – крикнул он в енотную детскую. – Сегодня пойдём на оперу «Дюймовочка». Критиковать будем строго!

– Ура-а-а-а-а!!! – бросились обнимать его племянники.

– Дядя Владик, ты такой хороший! И очки у тебя важные-важные! – постаралась подольститься к нему Тоня.

– Прости нас за всё! Это мы твои часы переводили! – не подумав, брякнул младший Моня.

– Что?! – нахмурился дядя Владя, а раздосадованная Тоня незаметно ущипнула глупого брата. – Так вот, в чём – дело! А я думал, мои часы начали постепенно превращаться в петуха и встают ни свет ни заря! Ну, вы даёте, шалопаи!

Трое захихикали и обнялись.

Вечером отутюженные и причёсанные Тоня, Моня и их театральный дядя гордо направились в оперу. «Соль-бемоль», – довольно напевал под нос дядя Владя, сверкая очками. Здание оперы искрилось разноцветными огнями. На фасаде висел огромный экран, на котором пели прекрасная утончённая Дюймовочка и прехорошенький принц эльфов в короне. Тоня остановилась и заслушалась, задрав голову:

– Ах, это в высшей степени енотно!

Она даже не заметила, как дядя Владя и её братик купили в киоске букетик фиалок.

– Подари этой Дюймовочке, – протянул фиалки Моня. – А то она такая беспомощная, вечно попадает в переделки.

– Сам ты беспомощный, – огрызнулась Тоня, а Моня её толкнул.

– Эй, мелкие любители Мельпомены и Талии, прекратите немедленно этот цирк! – вмешался дядя Владя.

– И вот за талию! – укусил сестру Моня, а та взвизгнула и шлёпнула его фиалками. Фиалки осыпались, осталась одна-единственная.

– Ой… – растерянно остановилась Тоня.

Дядя Владя тяжело вздохнул, взял каждого за лапы и поволок ко входу.

Контролёры проверили билеты енотов, капельдинер взяла букетик, вернее, его огрызок, чтобы передать в конце музыкальной постановки кошечке-артистке, исполняющей партию Дюймовочки. Всё было уже знакомо маленьким енотикам. Вот таблички «Гардероб», «Буфет», «Туалет»… Тоня и Моня уже уверенно нашли свои места в зрительном зале, дядя Владя отключил свой телефон и важно поправил красный шарф.

– Дядя Владя, дядя Владя, а почему ты надел красный шарф? – громко зашептал Моня.

– Все критики так одеваются! – изумился глупому вопросу дядя и достал маленькую золочёную книжечку и карандашик.

Свет погас, поднялся занавес, и опера началась!

Заиграла дивная музыка, и выплыл волшебный сказочник Оле-Лукойе. Когда он взмахнул зонтиком, из чудесного цветка появилась крохотная Дюймовочка. Она обаяла Тоню и Моню своей нежностью и беззащитностью. Бедняжка! Сколько всего ей приходилось пережить! Неуклюжие, противные жабы, майские жуки на роликовых коньках, толстощёкая сварливая мышь… Все они пели на разные голоса и танцевали. Иногда рядом с ребятишками раздавался скрип. Тоня искоса поглядывала на дядю Владю, который в темноте хмурился, хмыкал и скрипел карандашиком, что-то вписывая в золочёную книжечку.

– Смотри, – толкнула сестра брата.

– Наверно, записывает туда незнакомые слова…

– …чтобы спросить у нашей мамы их значение!

– Хи-хи-хи, дядя-критик!

И енотные дети просмеялись всё первое отделение.

Перед антрактом еноты громко хлопали, и дядя Владя – тоже, он даже положил на подлокотник кресла свою книжечку, чтобы освободить лапы. И тут Моня потихонечку стащил его книжечку. Начался антракт. Дядя Владя и его племянники поднялись из кресел, откуда ни возьмись подскочил жираф – тоже в шарфе:

– Какие люди! – он сгрёб копытцами в объятья дядю Владю.

– Петя! Привет!!! – обрадовался тот.

– Наверное, тоже критик, – прошептала Тоня на ухо Моне. – Видишь, в шарф вырядился? Сейчас раскритикуют вдвоём всё вокруг.

– Давай, убежим? Это так скучно – критиковать, – предложил Моня, и они тихонько прокрались вон из зрительного ряда с другой стороны.

Дядя Владя и жираф Петя весело болтали, и на маленьких племянников-енотиков никто не обратил внимания.

Тоня и Моня побежали к оркестровой яме, заглянули – никого. Только оставленные инструменты лежали на стульях или на полу: скрипки, виолончели, кларнеты…

– Оп-ля! – и брат с сестрой уже запрыгнули в яму, растеряв всякий театральный этикет!

Моня уселся на стул, раскрыл книжечку дяди Влади и прочёл:

– Эу-пэу…

– Дай сюда, – забрала книжечку Тоня. – Ты читаешь кверх ногами. – «Не-строй-но-е пе-ни-е скри-пок… кик-сы вал-тор-ны… фа-гот…» Фагот-енот! Ха-ха!

– Ничего непонятно! – Моня выхватил книжецу и бросил в угол. – Смотри, тут есть поинтереснее!

Дети щипали струны, кто громче, листали на скорость ноты музыкантов. Моня схватил палочку дирижёра и сыграл на барабанах сразу тремя палочками!

– Бах! Бах! Дзынь!!!

А Тоня пощекотала его смычком альта, Моня бросил барабанить, и еноты начали сражаться смычками, как самые настоящие фехтовальщики из фильма! Поднялся столб пыли – ничего не видно.

– Соль-бемоль! – прокричал Моня и припёр сестру к контрабасу.

Контрабас загудел, раздался чей-то чих, поднялось облако, и дети очутились на зелёной лужайке. Их обступили разгневанные инструменты. Первая скрипка потрясала в воздухе золотой книжечкой дяди Влади и кричала:

– Вы посмотрите, какое нахальство! Что они пишут: «Нестройное пение скрипок!» Да мы самые стройные!!! Первая скрипка вообще самая-пресамая стройная-престройная!!!

И скрипки загалдели, поворачиваясь к енотам своими изящными боками.

– Нас делал великий мастер Антонио Страдивари! Мы занимаемся каждый день, чтобы быть неподражаемыми!!! – выражали они свою еноту протеста.

Моня с перепугу спрятался за Тоню, а Тоня шепнула ему: «Каждый день ходят в спортзал, чтобы поддерживать форму, как наша мама».

– Чего вы там шепчетесь! – раздался гнусавый голос, и за шкирку лёгонькую Тоню схватила круглая медная валторна. – Ум-папа! Ум-па-па! Как чисто я играю!!! А что пишете вы?..

«Ум-па-па, ум-па-па», – качалась из стороны в сторону Тоня, как былинка.

– Отпустите её! – закричал Моня и полез с кулаками на валторну, но тут ему в лицо прилетела белая перчатка:

– Шлёп!

– Я вызываю вас на дуэль! – просипел усатый фагот. – Сударь! Вы хотели опорочить мою честь в вашей гадкой книжеце. Так извольте отвечать за своё мерзкое поведение. Вот вам моя перчатка.

– Что тут происходит? Вам выходить на второе отделение, а вы устроили неразбериху!

На лужайке появился дирижёр, и все инструменты тут же притихли, выстроившись в шеренгу, как солдаты. Тоня и Моня сжались от страха и задрожали.

– Господин главный дирижёр, они написали про всех нас гадкое в своей книжице, – музыкальный треугольник прозвенел с обидой.

Дирижёр поднял из травы золотую книжечку, полистал её и нахмурился:

– Чего же вы нас критикуете, а сами скрипку с альтом перепутали?

– Мы… мы… – затрясся Моня, – это не мы. Это книжечка дяди Влади.

– Дядя Владя – критик. Ему на каникулах задали критиковать, – подтвердила Тоня. – Вот он и критикует…

– Всё понятно, – рассмеялся дирижёр. – Критиковать – не делать. Это дети, простим их!

– Дети?

– Дети!

– Дети… – зашептались инструменты.

– Еноты, посмотрите на моих ребяток – этот оркестр – единый организм. Он состоит из важных частей – групп инструментов. Советую вам, дети, запомнить их как следует и не путать. Вот струнные! Скрипочки, альты, виолончели, контрабас, арфа, стро-о-йся!

Струнные инструменты заулыбались, зазвучали нежно и напевно – от былой обиды и следа не осталось.

– А гитара где? – удивился Моня.

– А гитара, как рояль и орган, в оркестр не входит, – пояснил дирижёр. Вот духовые инструменты. Они бывают деревянные духовые…

Вперёд выскочили флейта, гобой, кларнет и фагот.

– …и медные духовые.

Валторна подмигнула и подала Тоне ромашку. Вместе с тромбоном, тубой, трубой и саксофоном они заиграли яркую, фееричную музыку!

– А мы «ударники»! – закричали барабаны и треугольники.

– А почему не отличники? – спросил Моня.

Дирижёр засмеялся:

– Конечно, отличники, особенно, если занимаются и репетируют каждый день. Просто называются так – ударные инструменты. По ним всё время ударяют.

Еноты рассмотрели ссадины и синяки на ударниках.

– Вот, я тебе говорила, в спортзал ходят заниматься, – прошептала Тоня брату, но у инструментов был тонкий музыкальный слух, и они всё услышали.

– «Заниматься» означает прорабатывать музыкальные произведения дома самостоятельно, – объяснила первая скрипка. – А репетируем мы все вместе или группами. Такие встречи называются репетициями.

Но вот подбежали певцы, и еноты увидели всех, кто выступал в первом отделении: и Оле-Лукойе, и Дюймовочку, и жабу с сыном, и старую подслеповатую мышь…

– Дети, запомните, что голоса певцов тоже бывают разные, – пояснил дирижёр, вместе с толпой артистов двигаясь с поляны к кулисам.

– Женские голоса делятся на сопрано, меццо-сопрано и контральто. Самый высокий, звонкий из них – сопрано. Такие голоса часто бывают у добрых героинь. Ну-ка, Дюймовочка, спой для енотных шалопаев!

Кошечка в роли Дюймовочки запела сладчайшим голоском, и Тоне стало стыдно, что в конце оперы ей вынесут потрёпанный фиалковый букет. Тоня отдала ей ромашку валторны и поклонилась.

– А мужские голоса делятся на контртенор, который напоминает женский голос, на альт, тенор, баритон и бас. Тенора часто принадлежат лирическим героям.

Запел принц эльфов, и дети услышали овации из зала оперы. Моня выглянул из-за кулисы и увидел зрителей, вернувшихся из буфета.

– А кто ещё делает спектакль?

– Дирижёр, то есть я, своей палочкой управляет оркестром, композитор сочиняет музыку, либреттист пишет текст, балетная труппа танцует, художники оформляют сцену, работают со светом, делают костюмы и грим. Звукорежиссёр настраивает красивый звук в зале, а режиссёр-постановщик организует все службы и артистов, чтобы спектакль получился!

Прозвенел третий звонок на второе отделение и дирижёр сказал:

– Пора начинать!

Но любопытный Моня вцепился в его фрак и заверещал:

– А соль-бемоль – это кто? Он как выглядит?

– Соль и бемоль – это значки. Ноток всего семь. За минуту нотную грамоту не выучишь. Этому надо несколько лет учиться в музыкальной школе.

Враз золотые пылинки взметнулись до потолка, и енотные дети оказались на своих местах рядом с дядей Владей, который от неожиданности даже подпрыгнул! Хотел дядя Владя крикнуть: «Где вы были?! Я вас обыскался!», но погас свет, и заиграл оркестр. В темноте Моня незаметно положил на подлокотник кресла золотую книжечку.