Текст книги "Океанариум. Повести и сказки"

***

Опять проверяю сочинения; как всегда, не обошлось без «перлов». Списанных работ чуть-чуть поменьше, всё-таки я отругал своих двоечников в прошлый раз. Задание было непростое: выбрать любого персонажа из гоголевского «Ревизора» и составить его характеристику. Главный вопрос, который я поставил перед своими учениками: почему появляются такие люди, как…?

Вот что пишет Паша Антипов:

Я выбираю Ляпкина-Тяпкина, потому что восхищаюсь этим человеком. Он очень позитивный и каждый день проживает так, как будто последний. Со всеми вопросами справляется очень быстро. Да и как может разобраться с некоторыми делами простой смертный, если даже сам Соломон не разберёт, кто прав, а кто виноват? Ещё мне понравилось, что он берёт взятки борзыми щенками. Представляете, скольких собак спас этот великодушный человек? Я считаю, что нужно помогать бездомным животным, и я рад, что Ляпкин-Тяпкин разделяет мою точку зрения.

…Я даже не знаю, какую оценку поставить за такую работу. Двойку, но рядом написать, что тоже люблю животных? Вот и оценивай сочинения по литературе: никакие критерии тут не помогут, а учитель всё равно должен быть объективным.

Листаю ученические тетради и невольно ловлю себя на мысли, что мечтаю поскорее найти работу своего инкогнито.

Вернулся с чашечкой кофе и принялся читать сочинение, написанное на клетчатом листочке чёрной ручкой:

Ну что ж, вы ждали? Не очень? А вот мне очень хотелось с вами пообщаться (я всё так же прошу не искать автора и предпочитаю оставаться анонимом).

Сегодня я хочу поговорить о городничем, который, собственно, и управляет этим маленьким провинциальным городом с загадочным названием N.

Гоголь характеризует героя следующим образом: «уже постаревший на службе и очень неглупый по-своему человек». Ключевое слово здесь, на мой взгляд, «неглупый», причем в этом городе он такой единственный (Ляпкин-Тяпкин, Хлопов, почтмейстер, Бобчинский-Добчинский – все они малообразованные и инфантильные люди, ведомые своим лидером).

А городничий умён хотя бы потому, что сумел завоевать авторитет и повести за собой других людей. Значит, был в нём потенциал, который, к сожалению, остался нераскрытым. Власть же зачастую меняет людей, заостряя черты, которые прежде были едва намечены. Иногда человек меняется до неузнаваемости, он чувствует превосходство над нижестоящими по чину, и это превосходство его опьяняет.

Сквозник-Дмухановский считает, что достоин лучшей жизни, он не хочет быть просто предводителем стада отборных глупцов. Петербург видится ему и его семье «землёй обетованной». И Марья Антоновна, дочь городничего, тоже не сможет жить по-другому, потому что её так воспитали. У девушки высокий уровень притязаний, она амбициозна, знает себе цену, а преувеличенное чувство собственного достоинства лишило её искренности. Никто не мог привить Марье какие-либо нравственные убеждения, и потому она воспитает таких же детей, и те, в свою очередь, продолжат род, чтобы всё повторить. Весьма печальная картина, но в этом нет вины Марьи Антоновны, она не знает, что такое добродушие, любовь, сострадание. А городничий, похоже, когда-то знал, но предпочёл позабыть. Чтобы добиться успеха, нужно отрезать от себя целый кусок… всё то, что мы называем «человеческим», что отличает нас от животных.

Городничий всё понимает и делает личный выбор, причина такого характера – жажда власти и уважения. Такие люди ищут общественного одобрения, хотя само общество не представляет для них никакой ценности. Важны только они сами, остальные – всего лишь пешки.

Знаете, в нашем классе тоже есть негласный лидер – Серёжа Громов. Почему он смог собрать вокруг себя группу полувлюблённых мальчишек, которые с готовностью выполняют любое его поручение? Просто они его боятся, потому что сейчас он кажется сильным. Но стоит только проявить слабость – и «друзья» сбегут, как крысы с тонущего корабля. Я наблюдаю за ним и вижу, что он совсем неглуп, просто пытается завоевать авторитет неправильным способом, но это его выбор. И если никто вовремя не протянет руку помощи, появится ещё один «городничий».

Впрочем, пока есть Хлоповы и Земляники, будут и городничие, а немая сцена – это лишь фон, декорация, сцена-пустышка. Пройдёт много времени, прежде чем совесть действительно пробудится.

Что-то я сегодня слишком много болтаю. Просто школа всегда представлялась мне глупой, ненужной системой, а все занятия вызывали скуку, но вы не похожи на других учителей. Спасибо!

Да… Я даже несколько раз перечитал это сочинение. Начал сомневаться, что подобные рассуждения могли прийти в голову девушке, пусть и такой талантливой, как Вика Кирюшина. Может быть, это всё-таки Громов? Тогда передо мной не просто сочинение, а клич о помощи:

«…и если никто вовремя не протянет руку…»

С полчаса стучал пальцами по столу – понял, что начинаю переживать за этого ребенка. Почти уверен, что это сам Громов, просто он прячется под маской невоспитанного хулигана, срывающего учителям уроки. Может, таким образом пытается обратить на себя внимание? И если я единственный из учителей вызываю у него доверие, значит, должен среагировать, пока не будет слишком поздно? Но что может сделать одиночка-взрослый для тридцати детей, страдающих из-за своих комплексов и психологических травм? Что же это за работа такая! Опять всю ночь не сомкнул глаз.

Сандра 00:21

Послушай, если бы ангел, обняв твои плечи, шепнул тебе единственное слово, каким бы оно было? Смотри, что пишет Владимир Набоков: «Я наполнился им (словом); тонким узлом билось оно в виску, влагой дрожало на ресницах, сладким холодом веяло сквозь волосы, божественным жаром обдавало сердце». А потом рассказчик позабыл, что это было за слово. А мне кажется, Набоков сделал это специально. Потому что у каждого человека своё слово. Каким было бы твоё?

Octopus 00:30

Я думаю, Набоков отталкивался от библейской фразы: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Ангел коснулся рассказчика крылом и наделил его Даром. Потом он испытывает нечто подобное вдохновению. Одна идея порождает другую, пока из них, как из пазлов, не складывается текст. С того слова, которое услышал рассказчик, и начинается настоящее творчество.

Сандра 00:32

Ух ты! Я даже не знала, что ты тоже читал этот рассказ! Наш учитель сказал, что опять отступил от программы…

Octopus 00:33

Уверен, что у вас прекрасный учитель. А какое слово выбрала бы ты?

Сандра 00:35

Хм… Может быть, душа? Ведь любое чувство и даже мимолетное ощущение доступно нам только потому, что у нас есть душа…

Octopus 00:36

Кроме того, душа – это залог бессмертия.

Сандра 00:38

Согласна! А бессмертие останавливает движение смерти и существует вопреки…

Octopus 00:39

И движение жизни тоже…

Сандра 00:40

Да… И все-таки ты не ответил на мой вопрос. Каким было бы твоё слово?

Octopus 00:41

Душа человека имеет имя. Моё слово – Саша.

Сандра 00:42

Моё имя?

Octopus 00:45

Саша. Кажется, что время замедляется, остаётся только вечность. Тишина наполняется биением сердца. Такой псевдоним придумала себе красота.

Сандра 00:47

Ты рождён быть поэтом. Спасибо…

Octopus 00:48

Нет, всего лишь фотографом. За правду благодарить необязательно.

А мне всё время кажется, что таких умных людей, как Octopus Sapiens, не существует на земле. Я даже не знаю его имени и почему-то боюсь спрашивать. Вдруг он вслед за этим попросит прислать фотографию? Или предложит встретиться? И тогда он узнает, что я всего-навсего Страшила, и больше никогда не захочет со мной общаться. Но неужели Octopus может так поступить? Нет, конечно, не может. Просто я боюсь его потерять.

Сегодня на классном часе ЕЛ сказал, что мы будем готовиться к литературной гостиной. Это что-то вроде спектакля с музыкой и стихами. Каждый класс должен подготовить что-нибудь интересное к концу учебного года. (Удивительно, ЕЛ с нами всего три месяца, а мне кажется, что никакой Прасковьи и вовсе не было). В общем, ЕЛ разделил нас на группы, и в каждой группе назначил ответственных. Я отвечаю за группу дизайнеров – буду делать эскизы и придумывать декорации, а другие девчонки сошьют костюмы. Конечно, мы должны всё время контактировать со сценаристами, и вот тут-то ЕЛ меня изумил. Главная сценаристка – Вика Кирюшина, девчонка, которую все в классе называют Тупицей. Самое удивительное, что в группе сценаристов оказался и Скворцов (наверное, учитель просто не знал, куда девать этого абсолютно бездарного ученика, к тому же Кирюшина – единственный человек в классе, который нормально с ним общается). Есть ещё группа музыкантов, чтецов, актёров, а режиссером будет сам ЕЛ. Громов и его компашка отказались участвовать в спектакле.

– Делать мне больше нечего, – фыркнул Наркоша и скрестил руки, дурацкая кепка почти совсем съехала на лоб.

– Тогда придётся сдавать экзамен по всем изученным темам, – не растерялся ЕЛ и подмигнул Громову с видом заговорщика.

Пока мы обсуждали сценарий, Скворцов преспокойно слушал музыку и вдруг запел – сначала тихо, почти неслышно, затем – громче, пока совсем не потерял над собой контроль.

А на Луне, на Луне,

На голубом валуне

Умные люди смотрят, глаз не сводя-я-ят…55
  Песенка звездочёта из к/ф «Красная шапочка».


[Закрыть]

Все прыснули, Кирюшина толкнула соседа и вытащила из его ушей наушники.

– Мне тоже нравится эта песня, Егор, но сейчас мы обсуждаем не менее важные вещи, – заметил ЕЛ, тяжело вздохнув.

– Извините, Евгений Леонидович. Он просто хочет, чтобы кто-нибудь сыграл эту песню на литературной гостиной, – сказала Вика Кирюшина. Она сегодня распустила косы, и каштановые волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Я проглотила комок обиды (и зависти?), давно застрявший в горле.

– Что ж, пища для размышления музыкантам, – одобрил ЕЛ. – Вот только гитариста у нас, к сожалению, пока нет. Да и давайте для начала придумаем сюжет.

И я попыталась отвлечься, представить Octopusa на своём месте: что бы он предложил? Какая идея пришла бы ему в голову?

– Пожалуйста, Саша, – кивнул учитель.

– Я просто подумала, что мы все такие разные, как… подводные жители одного прекрасного океана. Есть изящные морские звезды, мудрые осьминоги, нахальные прилипалы, агрессивные акулы… Наша жизнь – это такая же борьба за выживание! Мы боремся за хорошие оценки, авторитет в классе, кем-то восхищаемся, над кем-то насмехаемся, кому-то завидуем, но каждый из нас для чего-то нужен. Да, прилипала плавает за счёт других рыб, но ведь она взамен уничтожает их паразитов! – я раскраснелась, в висках стучало, я была уверена, что сказала полную ерунду. Как хорошо, что Octopus не мог меня слышать! Но после моего монолога раздались аплодисменты – аплодировал не класс, а только один человек. Я обернулась и увидела, что Скворцов смотрит прямо на меня и улыбается. (Вполне себе ничего, симпатичный, выглядит добрым, но такой дурак!)

– Что ж, один сценарист уже одобрил, – сказал ЕЛ. – Я думаю, будет интересно. Если мы покажем спектакль о самих себе. А океан – действительно неплохая метафора. Да и Марина Ивановна обрадуется, она-то думает, что вы не учите биологию.

Мне захотелось прямо сейчас написать Octopusу, но я всё ещё не могла прийти в себя от его вчерашнего сообщения, будто слово, которое делает его счастливым, – моё имя – Саша.

Физику неожиданно отменили – учительнице нужно было срочно куда-то поехать, и я решила немного прогуляться. Как назло, за школой толпилась компашка Громова, правда, самого Наркоши ещё не было.

– О, Страшила! – крикнул рослый толстяк Степанов.

Я хотела просто пройти мимо, но он схватил меня за руку. – И всё-таки ты самая страшная девчонка, которую я знаю!

Парни громко засмеялись, и по их лицам я поняла, что они уже под кайфом.

Степанов говорил странно, немного растянуто, как будто ему что-то мешало.

– Это что, жевательный табак? – наверное, у меня глаза округлились от ужаса.

– Чёрт, ночью увидишь такое лицо – сдохнешь! – добавил малявка Антипов. Степанов с силой толкнул меня, и я почувствовала боль в животе.

– Хочешь, чтобы я рассказала учителю, что вы тут употребляете? – злобно шикнула я.

– Кому? Евгеше, что ли? Чё он нам сделает-то? – опять заржали. Я пыталась выбраться, но они меня не выпускали.

– Если ты сейчас же её не отпустишь, я тебе врежу.

Все разом обернулись, чтобы посмотреть на смельчака. Вот уж не ожидала, что за меня вступится эта хрупкая и женственная Вика Кирюшина.

– Ха, вот и Тупица пришла. Ну что, попробуй врезать! – Степанов с вызовом выставил вперёд своё круглое лицо с поросячьим носом.

– Прекратите.

Парни вмиг остепенились и с преданностью собаки воззрели на своего лидера.

Внезапно появившийся Громов выглядел расстроенным или, может быть, чем-то раздосадованным. Он устало махнул мне рукой.

– Уходи, Страшила.

– Мы тут эээ… немного повеселились, – жалобно проговорил Антипов.

– Даже не думай больше приставать к девчонкам! – пригрозил Наркоша. Иногда он кажется не таким уж и плохим.

Минут пятнадцать мы шли вместе с Кирюшиной и молчали, но я чувствовала себя неуютно и попыталась завязать разговор.

– Похоже, Громов реально распространяет наркотики.

Вика кивнула.

– Просто хочет выглядеть крутым.

– Ну да. Кстати, спасибо.

– Да не за что. Если бы Громов не пришел, нас бы избили.

– Почему ты заступилась за меня?

– Просто. Мне показалось, что ты нуждаешься в помощи.

– Как думаешь, стоит рассказать Евгению Леонидовичу?

– Не знаю. Мне кажется, он сам скоро всё поймет.

– Тебе он тоже нравится?

Вика остановилась, её глаза блеснули.

– Я его люблю.

Какое простое и в то же время прекрасное слово! Но как сложно его порой произнести. На оставшихся уроках я витала в облаках и всё примеряла на себе это сорвавшееся с губ Вики «люблю», как какое-нибудь платье или юбку.

Не знаю, что имела в виду моя одноклассница, но с тех пор меня волновал один вопрос: могла бы и я с такой же лёгкостью сказать об Octopuse: «Я его люблю?» Да, несомненно, могла бы, потому что я его на самом деле люблю. Потому что благодаря ему я забываю, что меня называют Страшилой, и чувствую себя такой же грациозной и яркой, как Вика Кирюшина.

В школе мы остались допоздна, обсуждали с ЕЛ наш литературный спектакль и делали первые зарисовки. И вот тогда-то он мне и сказал то, о чем я не могла не написать своему Octopusy.

– Теперь я понимаю слова одного моего ученика: «Нет никого красивее человека, который не боится быть самим собой». Да… человек и вправду становится красивым, когда занимается любимым делом, – ЕЛ похлопал меня по плечу, как будто желая приободрить, а на его лице сияла искренняя улыбка.

Octopus 01:28

Он действительно так сказал? Твой учитель?!

Сандра 01:29

Да. Ты знаешь, он очень крутой.

Octopus 01:30

Он процитировал своего ученика… Да, это точно. Очень крутой.

«Душа была схвачена ощущеньем божественной разноцветности, воли и вышины: я знал, что я в раю»66
  В. Набоков. Слово.


[Закрыть]. Я выучила эти строки наизусть. А потом ангел шепнул мне единственное слово, и я почувствовала себя на верху блаженства. В отличие от рассказчика, я не забыла то слово, которое преобразило всё моё пребывание на земле. Это слово – любовь. Именно из любви люди помогают друг другу справляться с трудностями, а иногда и просто выживать. Любящие сердца скорее откликаются на чужую беду и становятся лучшими целителями. Любовь делает нас всемогущими, и я готова вынести на плечах всю боль мироздания, потому что люблю. Когда люди научатся любить, они перестанут искать смысл своего существования, они ведь уже обретут его. Даже животные любят своих детей, а тот, кто не любит, опускается до уровня камня – холодного и безмолвного.

Да, слово, которое услышал рассказчик, — это, конечно, любовь, и именно она способна спасти целую страну и её народ. Он пропустил в себя это чувство, отбросив внешнюю оболочку за ненадобностью. Слово – только оболочка. А это уже другой поэт. Простите, Евгений Леонидович, что не запоминаю всех имен, которые вы называете.

И я люблю. Я не просто запомнила слово, которое шепнул мне ангел. Я чувствую. Я не стыжусь своих чувств, я хочу, чтобы эхо отозвалось на мою любовь.

– Потрясающе. Хочешь, я запишу?

– Скворцов! Как давно ты здесь стоишь?

– Прости. Иногда я слышу твои записи. Иногда не вслушиваюсь, потому что занимаюсь своим делом. Но сегодняшняя запись просто удивительная.

– Значит, ты знаешь, что я…

– Конечно. Но в этом нет ничего плохого.

– Спасибо… Но зачем ты притворяешься Тормозком?

– Просто от меня другого не ждут.

– Ясно. Но кое-кому ты бы мог открыться.

– Кому же?

– Той, которая тебе нравится. Думаешь, я не замечаю?

– Хм…

– Хм?

– Почему ты до сих пор не выключила диктофон?

Пять утра, а я набираю этот текст, потому что не могу успокоиться. Мать спит на кухонном столе. В последний раз я видел её в таком состоянии, когда умер отец.

Когда я сегодня пришел из школы, она бегала по квартире, разбрасывая одежду и вещи, как будто пыталась что-то найти. У неё было заплаканное лицо и дрожащие руки.

Я не умею успокаивать людей, поэтому просто растянулся на полу, надеясь, что получу хоть какое-то объяснение. Наконец, она села рядом, обняв колени.

– Нам нужно уехать. Это проклятый дом! Проклятое место!

– Где мой новый отчим? – спросил и почувствовал, как язвительно и жестоко прозвучала моя фраза.

– Не смей его так называть! – она закричала, руки затряслись сильнее. – Он тебе никто!

– Что с ним случилось? – хотя мне казалось, что я уже знал ответ

– Его арестовали. Он наркодилер. Боже, что теперь делать? Что, если он подложил нам наркотики? Нам нужно уехать.

Она не знала и не должна была знать, что её сын раздавал наркотики школьным друзьям. В комнате было слишком душно, и я больше не мог здесь находиться. – Не смей уходить, – мама вцепилась в мою ногу.

Я подчинился.

– Иди в свою комнату. Мне надо всё обдумать.

Когда я зашёл на кухню в четыре часа утра, она спала, склонив голову на жёсткий стол. Я принялся собирать бутылки в мусорный мешок. Сколько же она выпила? Знал, что ей будет стыдно, что наутро скажется больной и не пойдёт на работу, а потом отоспится и передумает уезжать. Она просто плывёт по течению, как делала это всегда, продолжая собирать морщинки на лицо, как в корзину. Я долго вглядывался в её постаревшее и какое-то чужое лицо, принёс плед и накинул на плечи.

Меня трясло от воспоминаний о снюсе.

Зачем я это сделал? Зачем я так дорожу своей репутацией? Знаете, просто плохим быть легче. Но боль всё равно остаётся. Значит ли это, что я всё ещё недостаточно плохой? Сегодня меня рвало в школьном туалете, и я надеялся, что умру, сожмусь до размеров бактерии и исчезну из поля зрения. Никакого удовольствия и никакой эйфории, о которой вы писали в комментариях. Мама, например, сегодня напилась. Думаете, ей стало легче?

Теперь я понимаю, почему тот чувак из рассказа Набокова забыл слово, которое ему шепнул ангел. Его счастье длилось мгновение. Это была короткая вспышка, которая погасла с такой же скоростью, как гаснет зажжённая спичка. Именно поэтому счастливые моменты всегда бледнеют, их невозможно вернуть, потому что память всё искажает. Единственное, что никогда не уходит, – это боль. На смену одному отчаянию приходит другое, а всё, что было между ними, становится слепым пятном. Значит, финал этой истории – возвращение героя в темноту. Может быть, это погружение в ещё больший мрак. И никакие ангелы тут не помогут. Ангелу – ангелово, а человеку… Да, если бы я сдал такое сочинение, меня отправили бы к психологу. Поэтому я ничего не пишу.

Не знаю, что собрался проверять литератор, который так целенаправленно схватил с парты мою тетрадь и уволок домой. Кстати, из-за этого не смог сыграть недавно сочиненные мелодии. Все аккорды на полях тетради по литературе. Супер.

И что нужно от меня этому новичку? Прасковья хотя бы не докапывалась.

Короче, до пяти утра я играл на виртуальной гитаре в наушниках, дёргая случайные струны. Я импровизировал, пока не обнаружил, что вообще ничего не вижу. Экран телефона был таким мокрым, как будто поплавал в унитазе. На самом деле это были слезы, которые я не мог сдержать. Интересно, я когда-нибудь смогу подержать в руках настоящую гитару? А пальцы ещё помнят прикосновение твёрдых струн? Снова будут мозоли, кровь?

Чёрт, не списал математику из решебника, и меня походу не аттестуют. Училка же собралась завтра проверять наши тетради, пока мы будем решать контрошу!

Шесть тридцать. Сейчас я явно не успею даже списать. Дома оставаться тоже не хочется. Наверное, скоро отчислят из школы. Зашел на сайт «Вконтакте», Сашка, оказывается, тоже не спит. Хотя, скорее всего, уже встала, она же отличница. Интересно, бывают такие люди, у которых вообще нет проблем? Если да, то это Сашка. Единственная её проблема – это внешность.

Пишу:

– Саш, матешу сделала?

– Бли-и-ин! Совсем из головы вылетело!

– А ты чё не спишь?

– Делаю эскизы к литературной гостиной.

– Не спала всю ночь?

– Угу.

– Я тоже. Чё будем делать с матешей? Она же первым уроком.

– Скажу математичке, что принесу тетрадь завтра.

Ага, конечно, ей можно, у неё одни пятерки, а на меня наорут. Все-таки Сашка крутая. И не потому, что всегда дает списывать. Вы бы видели её рисунки! Не знаю почему, но талантливых людей я обожаю и немного им завидую. Они-то могут заниматься любимым делом, а я всё время скрываюсь.

– Ладно, Страшила. Увидимся в школе.

Вот так мы её и прозвали, самую умную и талантливую ученицу. С моей подачи, разумеется.

Заканчиваю нажимать на клавиши. Нужно идти в школу, пока мать не проснулась. Если она увидит меня с утра, будет ещё больше себя ненавидеть. Вот что делает с людьми стыд. Всем пока. Простите за бессмысленную болтовню.