Текст книги "Странные времена"

– Спасибо за одобрение моей личной жизни, – ядовито прокомментировал из-под стола Окс. – Что они делают?

– Подошли к стойке и беседуют с Деннисом, – ответил Реджи. – О, тот, что повыше, заметил нас и указывает брату на наш столик.

– О нет, только не это!

– Будешь должен, – внезапно заявила Стелла, после чего достала из украшенного значками рюкзака половину бутерброда с колбасой, сняла с хлеба мясной кружок и украдкой бросила его в противоположную сторону паба.

Никто не заметил этого движения. Вернее, не заметил никто из людей, а вот один пес, лежавший у ног хозяина, обратил самое пристальное внимание на лакомство и рванул за ним в погоню. Поводок, обвивавший ножку барного стула, потянулся следом, отчего старик повалился вперед на стойку и опрокинул на себя кружку пива.

Отвлекающий маневр получился отменный: теперь все в пабе глазели на незадачливого владельца собаки.

– Давай, – скомандовала Стелла.

Ханна постаралась сохранить нейтральное выражение лица, когда взрослый мужчина быстро прополз у нее под ногами, устремился к задней двери и выскользнул наружу, пока хозяин сурово отчитывал беглого пса.

– Что ж, – прокомментировал Реджи. – Достойно выпутались из сложной ситуации.

– Э-э, не знаю, заметили ли вы, – напряженно произнесла Ханна, посматривая в сторону братьев Фэнтонов, – но те двое мужчин не сводят с нас глаз и выглядят при этом не очень довольными.

– Да, пожалуй, пора нам тоже ретироваться отсюда, пока те джентльмены не сообразили, что их одурачили.

Ханна, Стелла и Реджи поднялись из-за стола и направились к черному ходу, не оглядываясь на братьев Фэнтонов, поэтому не заметили, как те кивнули друг другу и покинули паб через главную дверь.

– Приветик! – пробасил высокий, преграждая путь беглецам.

– Добрый день, – вежливо кивнула Ханна и попробовала обойти неприветливого громилу, который занимал почти весь тротуар.

– Мы ищем вашего приятеля, – пресекая ее попытку, заявил бородатый.

– Не понимаю, о ком идет речь.

– Ты, может, и нет, а вот он, – высокий ткнул пальцем в Реджи, – отлично знает. Китаеза такой мелкий нам нужен.

– Что за грубое и неуместное высказывание, кое совершенно не отражает великое наследие предков Окса, – мягко упрекнул журналист.

– Куда уж уместнее, – фыркнул громила, угрожающе нависая над Реджи. – Этот урод должен нам три тысячи фунтов, так что я могу называть его как захочу.

– Но какое отношение к этому имеем мы? – все еще вежливо поинтересовалась Ханна.

– Мы хотим отправить вашему дружку послание, раз уж он решил поиграть с нами в прятки.

– Хорошо, и что это за послание? Мы его передадим.

– Не тупи. Они хотят нам навалять, – неодобрительно прошептала Стелла за спиной Ханны.

– Ясно, – та покраснела от смущения, но тут же побледнела, когда поняла: смущение – наименьшая из их проблем. – Послушайте…

– Кого выберем, – не обращая внимания на Ханну, громила обернулся к брату, – красотку или педика?

– Господа, – обратился к Фэнтонам Реджи, выступая вперед, – давайте избежим ненужной жестокости. Уверен, Окс очень быстро изыщет способ вернуть вам долг. Мы же обещаем довести до его сведения ваше недовольство.

– Бла-бла-бла, – передразнил бородатый и указал брату на дородного собеседника в костюме-тройке. – Вот этого, Терри. В этот раз моя очередь. И не потому, что он педик, а потому, что похож на гребаного медвежонка Паддингтона, которого я ненавижу! – Он наклонился и похлопал мужчину по объемистому брюшку в жилете. – У бабки нашей был диван, ну один в один как ты. Никогда его не любил – да и ее саму тоже.

– Джентльмены, – вздохнул Реджи, – позвольте озвучить несколько наблюдений. Во-первых, хотелось бы развеять распространенное заблуждение, которое часто возникает даже в наш просвещенный век, когда путают внешний вид и свободу самовыражения с гомосексуальностью. Так получилось, что я на сто процентов гетеросексуален. Во-вторых…

Дальше события развивались очень быстро. Так быстро, что никто ничего не успел заметить. В одну секунду еще ничего не случилось, а в следующую уже все произошло. В одну секунду братья Фэнтоны скалились на жертв, а в следующую уже обнаружили, что к горлу приставлено по ножу, которые Реджи сжимал в обеих руках.

– Еще раз попробуете угрожать мне или моим друзьям, и я вас на ленточки порежу, – прорычал дородный журналист совсем другим голосом: низким, вибрирующим, с ливерпульским акцентом. И без ставших уже привычными цветастых оборотов. – Все ясно?

Громила попытался ответить, но застыл, когда лезвие прижалось к коже еще плотнее.

– Кивните, если поняли. Только медленно.

Братья Фэнтоны слегка наклонили головы, выражая безоговорочное согласие. Так же быстро все стало по-прежнему. Ножи исчезли там, откуда появились, Реджи вернулся на свое место и обычным тоном продекламировал:

– Великолепно. Рад был побеседовать, но нам с дамами пора.

Ошарашенные головорезы остались стоять на тротуаре неподвижно, как статуи, пока троица сотрудников газеты торопливо удалялась.

– Ничесе, – выдохнула Стелла, когда они отошли на достаточное расстояние, – какого… Че щас было-то? Да ты прям типа Стейтем, Реджи. Отпад полный.

– Не принимай близко к сердцу, милочка, – поморщился тот, спеша дальше. – Сие была досадная необходимость. Не следует распространяться о том прискорбном инциденте. Тебе пора домой, пока Грейс не начала беспокоиться.

Реджи помахал спутницам на прощание, перешел дорогу и торопливо направился по своим делам. Он выглядел как взволнованный библиотекарь, который опаздывает на репетицию виолончельного ансамбля.

Стелла с Ханной недоуменно переглянулись. Грузный журналист до смерти боялся еженедельного редакционного совещания, но мог приставить ножи к горлу бандитов с головокружительной скоростью.

Глава 6

Джимми проснулся, будто от толчка.

Обычно местечко под железнодорожным мостом в Каслфилде казалось вполне приличным: почти в центре, но при этом в стороне от пешеходных тропок. Никакие пьяные студенты не спотыкались о спящего бродягу по пути на занятия. А еще здесь было сухо. Конечно, за исключением тех случаев, когда затяжные дожди переполняли стоки и затопляли все кругом.

Сегодня, однако, лишь слегка моросило. Когда Джимми забивался в нишу между кирпичными перекрытиями, становилось почти тепло, но иногда ветер задувал под определенным углом, пронизывая насквозь и заставляя трястись от холода.

Джимми подумал, что проснулся как раз поэтому, хотя промозглая сырость стояла именно такая, какую можно ожидать в Манчестере посреди марта. Предполагалось, что наступила весна, но только на прошлой неделе шел снег. Почти по всей стране движение парализовало, но в этом городе осадков выпало совсем немного. Джимми родился и вырос в Глазго, а потому с гордостью рассказывал, как на самом деле выглядят морозы. Вот там найти место для ночлега было тяжело. Манчестер, по сравнению с прежним местом обитания, казался почти курортом.

Обычно компанию Джимми под мостом составляли Лики и Джен, но когда приятеля замели за воровство, девчонка тоже перестала приходить. Люди их образа жизни постоянно находились в движении: исчезали, чтобы появиться спустя несколько месяцев или лет. Или никогда больше не появиться.

Джен казалась милой и доброй, но всегда разыгрывала непонимание, если ее спрашивали, не принадлежит ли она к малому народцу. Джимми не настаивал на ответах. Он, пожалуй, тоже не спешил бы открываться незнакомцу. Вполне возможно, у девчонки имелась веская причина скрываться. Как и у него самого.

Каслфилд производил очень приятное впечатление и нес в себе отголосок старины. Неподалеку даже висела табличка для туристов с надписью, что на этом месте раньше располагался городок, из которого и вырос Манчестер. Он появился возле римского форта Мамуциум, обеспечивая крепость «всем необходимым». Брат Джимми служил рядовым в армии, поэтому объяснил, какую именно «необходимость» солдаты удовлетворяли в первую очередь. Однако когда уроженец Глазго имел неосторожность пошутить насчет истинного предназначения изначального поселения, Кэрол Ньюэлл подкинула Джимми какую-то гниль. Странное проявление гордости за свой город от девчонки, которая сама немало покувыркалась на задних сиденьях автомобилей, пока не подхватила дурную болезнь.

Между жилыми домами до сих пор виднелся остов форта: тут и там выглядывали руины старой кладки. Туристам требовалась табличка с надписью, но Джимми ощущал историю по-другому. Она пропитывала здешнюю почву. Для народца древность скрывалась не в книгах.

Он укутался в спальный мешок и повернулся на бок, собираясь еще немного вздремнуть, пока поезда не возобновили движение, грохоча над головой, а обычный мир не разразился привычным раздражающим гулом. Чего бы только Джимми не отдал за непрерывный восьмичасовой сон. Все могло бы измениться, отдохни он как следует.

Однако вскоре снова раздался шум. Вернее, шумом это было нельзя назвать, скорее тихим шорохом, но от этого становилось только страшнее. Такой звук издают, когда стараются не шуметь.

Джимми сел и прислушался, хотя громкие удары сердца эхом отдавались в ушах. Возможно, это Тэннер явился под мост в поисках бывшего приятеля, укравшего заначку. Несмотря на их дружеские отношения, парень не слишком хорошо умел прощать.

Джимми приходилось туго, иначе он не взял бы денег. И теперь понимал, что расплата неизбежна. Он всю жизнь чувствовал, что грядет расплата: с тех самых пор, как покинул мать и так и не вернулся, чтобы вернуть долг. Весь малый народец отвечал за прежние грехи. Бегство не помогало. Прошлое всегда настигало.

Шорох раздался снова. Прямо над головой, среди перекрытий. Но что служило источником звука? В это время поезда не ходили. Рабочий решил проверить рельсы? Такое уже случалось раньше.

И все же что-то на самом донышке души подсказывало: надо бежать, спасаться, уносить ноги.

Джимми очень тихо выскользнул из спального мешка, стараясь не шуметь. Почти все имущество находилось в рюкзаке. Наклоняясь, чтобы поднять его, бродяга заметил мерцавшие в темноте глаза. Воображение тут же дорисовало оставшуюся картину. С перекрытий головой вниз висело кошмарное существо. Но этого не могло быть! Сейчас ввели правила. И потом, подобных созданий уже давно никто не видел, они перешли в разряд легенд и страшных сказок, от которых потом снились кошмары.

И тут тварь… зевнула? В открытой пасти блеснули белые клыки. Существо хотело, чтобы жертва убегала. И его желание будет исполнено.

Ноги Джимми пришли в движение еще до того, как последняя мысль оформилась в его сознании.

Он оттолкнулся от стены и побежал к открытому пространству между мостом и каналом, едва касаясь башмаками земли. За спиной послышался глухой стук и клацанье когтей по камням. Кошмарное создание спрыгнуло и теперь гналось за добычей.

Джимми со всех ног мчался к пешеходному мостику. Сердце едва не выскакивало из груди.

Беглец почувствовал колыхание воздуха за миллисекунду до того, как нечто огромное и тяжелое врезалось в спину на такой скорости, что бездомный не успел заслониться руками и со всего размаху ударился лицом о землю. Нос с хлюпающим звуком сломался, в стороны полетели осколки зубных протезов, которые Джимми вставил в прошлом году после жестокого избиения. Кровь из разбитой переносицы капала на подбородок.

Когда жертва перекатилась на спину, существо приблизилось почти нос к носу, запустило когти в плоть неподвижной добычи и распахнуло пасть с огромными клыками. Слюна потекла тонкими струйками.

– Нет, нет, – залепетал Джимми. – Это невозможно. Ты же… Не существуешь.

Давно ставшее легендой создание наклонило морду и слизнуло кровь с его лица.

Бродяга завыл и зажмурился, всей душой желая, чтобы происходящее оказалось кошмаром, но прекрасно осознавая, что это не так.

– Что за… – раздался знакомый голос.

Джимми открыл глаза. Тощий Джон был самым типичным жителем Манчестера с самым типичным городским акцентом. Видимо, он забрел к мосту в поисках подходящего места для ночевки, но застал совершенно неожиданную сцену и теперь стоял неподвижно с бутылкой какого-то пойла в руке, с ужасом таращась на существо из кошмаров.

Невольный свидетель быстро пришел в себя и обернулся, чтобы задать стрекача, но шансов у него было даже меньше, чем у Джимми. Огромное создание молниеносно протянуло лапу и схватило полы плаща Тощего Джона. Бутылка выпала из его руки и разбилась рядом с головой первой жертвы. Брызги разлетелись в разные стороны. Водка. Похоже, кто-то пожертвовал бродяге немного деньжат. Чудовище сомкнуло огромные когти на шее незадачливого бездомного.

Последнее, что увидел Джимми, было удивленное выражение лица Тощего Джона, когда тот пролетел над каналом, врезался в стену здания на противоположной стороне и соскользнул вниз.

После этого зрение милосердно померкло.

Джимми потерял сознание.

Домашнее задание съело собаку

Домохозяйка из Норвегии утверждает, что художественный проект, заданный ее ребенку, проглотил их питомца. Элана Ниддлстрем, 37 лет, заявляет, что ее сын Эрик очень правдоподобно изобразил тролля, который ему приснился. Семья отправилась в кино, оставив рисунок наедине с терьером по кличке Ослик, а когда вернулась домой, пес уже бесследно исчез. Длительные поиски собаки не принесли результата, однако Элана заметила, что выражение лица тролля изменилось: он начал «очень подозрительно улыбаться». Миссис Ниддлстрем отказалась предоставить изображение для размещения в прессе, не желая «подкармливать злобную тварь».

Глава 7

Грейс посмотрела на настенные часы и вздохнула. Через минуту пробьет девять.

Новая сотрудница произвела впечатление очень милой и вменяемой девушки. Коллективу газеты не помешало бы иметь в своих рядах еще одну женщину. Что ж, придется снова размещать объявление после редакционного совещания.

Грейс подняла глаза и увидела Окса, который выглядел как ребенок в ожидании наступления Рождества.

– Она не пришла, – возбужденно прошептал он.

– Я и сама это заметила.

– Я поспорил, что она продержится меньше одного дня.

– С формальной точки зрения, если новый сотрудник не приходит на работу, то считается, что он так и не приступил к выполнению должностных обязанностей.

– Что?! – воскликнул Окс, чье выражение лица тут же стало негодующим. – Ни фига! Какого х…

– Окс! – одернула его Грейс, напоминая о своем отношении к использованию ненормативной лексики.

– Какого хорошего адвоката ни спроси, – почти без паузы продолжил тот, – а я выиграл пари по-честному.

– Кажется, впервые за долгое время, – прокомментировала Грейс.

Она не одобряла азартных игр, если не считать редких споров на деньги между сотрудниками и ежегодной ставки на тотализаторе в национальных скачках, причем исключительно на лошадь с самым богоугодным именем.

К чести Окса, он не столько играл, сколько придерживался определенной системы. Она заключалась в гарантированном проигрыше, насколько Грейс могла судить.

– А где Саймон? – поинтересовался журналист, пытаясь сменить тему. – Снаружи его нет.

– Действительно? Видимо, бедному ребенку наконец надоело караулить удачу в такую холодную погоду. С его образованием можно найти достойную работу. Вероятно, мальчик увидел, как кого-то другого принимают в штат, и понял, что пора распрощаться с призрачной надеждой.

– Кто-то упомянул призраков? – встрепенулся Реджи.

– Нет, не обращай внимания.

Он кивнул и снова застыл на месте, слепо буравя глазами пол. Все прекрасно знали, насколько Реджи боится еженедельных совещаний. Грейс специально усадила беднягу так, чтобы отрезать ему кратчайший путь на крышу, не желая повторения вчерашнего инцидента. Хоть у Бэнкрофта и отобрали ружье, но оставили оружие куда страшнее: воображение.

Главный консультант по паранормальным явлениям тяжело дышал, постоянно зажмуривался и вообще выглядел бледным, но пока не предпринимал попыток к бегству.

Реджи с Оксом сидели напротив Грейс. Стелла расположилась на привычном месте: в углу рядом с ноутбуком, играя в телефоне и одновременно читая увесистый томик. Все уже давно бросили попытки выяснить, каким образом ей это удается.

Все четверо молчали. Вероятно, такую же тишину хранят парашютисты прямо перед высадкой на вражескую территорию. Грейс снова взглянула на часы как раз в тот момент, когда секундная стрелка отсчитала последние мгновения до девяти. Затем попыталась ободряюще улыбнуться Реджи на тот случай, если он решит открыть глаза.

Обычно редакционные совещания проходили по понедельникам после обеда. Но это обычно. Вчера же Бэнкрофт выстрелил себе в ногу. Однако прежде чем медики скорой помощи унесли его, он успел выкрикнуть, что переносит собрание на вторник в девять утра. Поэтому все они – Грейс, Окс, Реджи и Стелла – сидели в загоне и ждали появления быка. А новая сотрудница не пришла.

Загоном это место называлось задолго до Грейс, а уж она-то провела в газете немало времени. Пафосный титул присвоили офисному помещению со столами для десятка человек, хотя основная часть мебели не использовалась. Здесь работали только четыре сотрудника, не считая Бэнкрофта, который занимал собственный кабинет, и новой Тины. По крайней мере, на этом этаже. Десять лет назад, когда Грейс приступила к своим обязанностям, людей было больше, но их количество постепенно сокращалось.

После назначения Бэнкрофта главным редактором «Странных времен» отток кадров только ускорился. Работа с предыдущим начальником, Барри, напоминала посиделки возле костра с кружечкой горячего шоколада. Взаимодействие же с новым руководителем скорее напоминало сожжение живьем на том же костре.

Мебель в помещении явно нашли на помойке. Столы едва выдерживали вес оборудования. Деревянные половицы прогибались и шатались при каждом шаге, проседая по центру зала. Учитывая высоту потолков, провалиться бы совершенно не хотелось. Наверняка ремонт здесь не проводился с того момента, как церковь заблудших душ переделали для нового предназначения. Уже не в первый раз вид подгнившего пола заставлял Грейс задуматься о строительных нормах или их отсутствии в те давние времена. Редакция размещалась в этом здании уже очень-очень долго.

Минутная стрелка на часах перевалила за двенадцатое деление, когда распахнулась дверь, соединявшая загон с кабинетом Бэнкрофта. Другая дверь вела через коридор к приемной, поэтому сотрудники газеты никогда не знали, где точно находится в данную секунду главный редактор. И тот в полной мере пользовался данным обстоятельством.

Когда Бэнкрофт вошел, Реджи вздрогнул, но, слава богу, остался сидеть на месте. Винсент проковылял в загон, опираясь на зажатый под правой рукой костыль, и выглядел еще менее довольным жизнью, чем обычно. Увидев на руководителе серый в полоску костюм, Грейс нахмурилась. Насколько она знала, всего их в гардеробе насчитывалось три штуки, и каждый находился в таком состоянии, что мог встать и отправиться гулять сам по себе. После вчерашнего инцидента количество костюмов сократилось: брюки черного порезали на ленты медики. Что ж, на войне изысканную манеру одеваться приносили в жертву первой.

Грейс постаралась отогнать непрошеную мысль, в каком виде Бэнкрофт вернулся вчера. Одному из водителей такси прошлой ночью явно нашлось что рассказать семье.

– Куда подевалась новая Тина? – прорычал главный редактор, подходя ближе.

– Она не явилась на работу, – ответила Грейс.

– Так и знал, – проворчал Бэнкрофт, плюхаясь в свое кресло. – При первом же намеке на сложности бросилась обратно в объятия муженька-кобеля. У меня нюх на такие вещи.

– Не сомневаюсь, – кивнула Грейс. – У тебя дар обращаться с людьми.

– Ты что, насмехаешься над моим обостренным восприятием? – угрожающе поинтересовался Бэнкрофт, не донеся сигарету до рта.

– Ни в коем случае, – покачала головой Грейс, давно поняв, что главное – это не слишком наседать на своевольного начальника, чтобы тот не принялся вымещать дурное настроение на других.

– Ну ладно, – смягчился Бэнкрофт, поднося зажигалку к сигарете. – Из-за вчерашнего инцидента, который произошел по вине вон того идиота, – он кивнул в сторону Реджи, – мы уже отстаем от графика.

– Каким, позвольте поинтересоваться, образом груз ответственности за случившееся лег на мои плечи? – со сдержанным негодованием спросил эксперт по паранормальным вопросам.

– Я бы никогда не схватился за чертово ружье, – отрезал Бэнкрофт, глубоко затягиваясь и выдыхая дым через ноздри, – если бы ты не полез на крышу после очередной понедельничной истерики.

– Большинство попыталось бы разобраться с ситуацией, не угрожая выстрелить.

– Ну, – протянул Бэнкрофт, – нож я бы мог и не добросить. Кстати, помнится, кое-кому было поручено перекрыть доступ на крышу после выходки на прошлой неделе.

– Не стала я выполнять этот дурацкий приказ, – фыркнула Стелла, не отрываясь от книги.

– Это почему же?

– Не собираюсь откинуться при пожаре, ясно? Лестница тут типа всего одна.

– Какова вероятность, что это случится?

– Сам же вчера чуть все не спалил, – фыркнула Стелла.

– Девчонка в чем-то права, – заметил Окс.

– И в чем же? – прорычал Бэнкрофт, смерив нового оппонента яростным взглядом.

– Я-то в чем виноват? – пролепетал уфолог, вжимаясь в кресло.

– Погоди, что-нибудь сейчас придумаю.

Внезапно со стороны приемной донесся громкий стук.

– Во имя Господа нашего, я же повесила табличку с просьбой не входить, – простонала Грейс.

– А ты начертила там диаграмму? – спросил Бэнкрофт. – Меня не оставляет стойкое ощущение, что всякие лунатики покупают нашу газетенку только ради симпатичных картинок.

– Ау.

– Вот тебе и хваленое обостренное восприятие, – улыбнулась Грейс, услышав голос Ханны, после чего уже громче крикнула: – Мы здесь, дорогая!

– Можешь убираться! Ты уволена! – проревел Бэнкрофт.

– Что? – переспросила Ханна и вошла в загон, немного прихрамывая. Наверняка с утра ее наряд выглядел безупречно, однако теперь левый рукав пиджака висел на нескольких нитках, пара пуговиц на блузке отсутствовала, а на ткани виднелись размытые после попыток их оттереть следы крови, вероятно, из носа. – Прошу прощения. У меня возникли сложности по дороге сюда.

– Надеюсь, обратный путь будет проще. Ты уволена.

– Вовсе нет, – возразила Грейс, бестрепетно встречая суровый взгляд Бэнкрофта.

– Нельзя позволять сотрудникам являться на работу, когда они захотят, – заявил он. – Это может послужить опасным прецедентом.

– Посмотри на девочку: одежда порвана и вся в крови. Думаю, Ханна опоздала не из-за того, что забыла завести будильник.

– Дело в принципах.

– Давно ли ты стал придерживаться принципов? – усмехнулась Грейс, стоя на своем.

– Тогда я хочу пять бранных слов в день, – пошел на попятный Бэнкрофт.

– Ни в коем случае. Нам нужно расширять штат, и ты сам это знаешь. А откуда взяться новой Тине при таком окладе?

– Я могу попросить вернуться старую Тину, – пожал плечами Бэнкрофт.

– Но она же… – Грейс обернулась к остальным. – Как это называется?

– Боднула, – подсказал Реджи.

– Спасибо, – кивнула она и вернула внимание упрямому начальнику. – Она тебя боднула.

– Не так уж и сильно, – нахмурился тот, не желая уступать.

– Ладно, четыре слова, – нехотя согласилась Грейс.

– И я хочу обратно свое ружье.

– Но у меня его нет.

– Зато ты можешь позвонить и вежливо попросить его вернуть. Люди любят тебя. Ты очень приятная, – последнее слово Бэнкрофт произнес таким тоном, словно говорил о серьезном недостатке.

– Хорошо, – сдалась Грейс, возводя глаза к потолку в безмолвной молитве. – Я попытаюсь.

– Отлично!

– Но никаких гарантий. Насколько я знаю, полицейские обычно забирают оружие, а не возвращают его.

– Понимаю. Политкорректность, доведенная до абсурда, – Бэнкрофт снова посмотрел на Ханну. – Ладно, настоящая домохозяйка, ты на испытательном сроке.

– Ясно, – нервно кивнула она.

– Так что с тобой приключилось?

– Я бы предпочла об этом не распространяться.

– А я бы предпочел работать в другом месте, – пожал плечами Бэнкрофт. – Не все желания сбываются. Давай рассказывай.

Все сотрудники газеты с любопытством уставились на Ханну.

– Если вам так уж интересно, я живу в квартире у подруги. Ее муж…

– Вы подрались?

– Нет!

– Тогда пропускай эту часть, – Бэнкрофт взмахнул рукой.

– Я села не на тот автобус и…

– Попыталась его угнать?

– Нет!

– Тогда и это пропускай, – снова махнул Бэнкрофт, добавляя к жесту еще и ритмичное постукивание здоровой ногой по полу.

– Хорошо, но…

– Дальше, дальше, дальше.

– Да поняла! Итак, я уже опаздывала и решила срезать дорогу через парк. Навстречу попалась женщина, которая выгуливала шесть собак. Вы когда-нибудь видели у кого-то такое количество питомцев?

– Пропускай…

– Но это последняя часть, – с негодованием топнула Ханна.

– И что потом?

– Я попыталась обойти эту женщину, но запуталась в одном из поводков и… В итоге все закончилось дракой с собаками и их хозяйкой. Она была… Они были…

– Черт побери! – восхищенно покачал головой Бэнкрофт. – Да с нами работает второй инспектор Клузо[12]12
  Инспектор Жак Клузо – персонаж фильмов о «Розовой пантере», известный своей неуклюжестью.


[Закрыть].

– Позволь напомнить, что ты выстрелил себе в ногу, – сказала Грейс.

– Да, но то было вчера. Перейдем к совещанию. Нам еще забытую богом газетенку выпускать.

– Раз.

– Проклятие! – Дав время Ханне занять место рядом с Грейс, Бэнкрофт откашлялся и продолжил: – Итак, да начнется парад неадекватности, – он указал костылем на Окса. – Первым слушаю китайца, потом вступает толстяк.

– Прошу прощения, – прервала Ханна. – Но вы не вправе так выражаться.

– Кто дал опоздавшей слово? – язвительно процедил Бэнкрофт, стряхивая сигаретный пепел на пол.

– Но это некорректно, – не отступала девушка. Грейс, которая открыла блокнот, чтобы вести протокол, приподняла брови, услышав решительный тон новой сотрудницы. – Я знаю, что вы со всеми здесь отвратительно обращаетесь, но нельзя называть кого-то китайцем. Это же проявление расизма.

– С какой стати? – нахмурился Бэнкрофт и повернулся к Оксу. – Ты же китаец?

– Да, – кивнул тот и недоуменно посмотрел на Ханну. – Самый что ни на есть чистокровный.

– Поняла? Так что спасибо за информацию, мисс Праведное Возмущение, но у нас здесь своя система. А после твоих комментариев меня так и тянет отпустить гендерную шуточку.

– Ну так и отпустите, что она вам сделала? – в том же тоне отозвалась Ханна и уже спокойнее добавила: – Разве вы не можете называть всех по именам?

– Могу, – кивнул Бэнкрофт, – но боюсь, что вызванный этим прилив уверенности в себе приведет сотрудников к ложному выводу о собственной компетентности. Если кто-то хоть в чем-то проявит себя, я обязательно это отмечу. Пока этого не происходило, но уверяю, что меня не оставляет надежда увидеть хоть намек на добросовестный труд. Теперь же, если наш местный Малкольм Икс[13]13
  Малкольм Икс – американский активист, борец за права афроамериканцев.


[Закрыть] не стремится больше отстаивать права угнетенного рабочего класса, то нам нужно заняться выпуском газеты. Пятница уже на носу, а у нас пока имеется лишь несколько депрессивных объявлений о поиске второй половины, три жалобы и фотография японской козы, которая похожа на Кайли Миноуг. Редколлегия, жду предложений!