Текст книги "Любовь.com"

«Ты догадалась, что я общаюсь в Интернете с неизвестной мне женщиной, которую я никогда не видел, но если потеряю, то мне будет очень-очень больно?» Так, что ли?

Бред какой-то. Вот и приходится шифроваться и всячески изворачиваться в разговоре с родной дочерью.

– Ну, должен же быть какой-нибудь выход? – спросил Андрей. – Неужели это невозможно? Не может такого быть, никак не может. Человек ведь не иголка в стоге сена!

– Да в Интернете он меньше, чем иголка! – засмеялась Катя. – Если смотреть в проекции. Иголка-то теряется среди десяти миллионов соломинок. А человек теряется, нет, растворяется среди ста миллионов юзеров! Ну, ты сечешь?

– Секу, секу… – в тон ей ответил Андрей, – отлично секу. Но соломинки же одинаковые. А юзеры разные.

– Ну, может быть, в чем-то ты и прав. Как вариант, попробуй посмотреть в Гугле или Яндексе, а лучше и там, и там. Тупо забить ее имя в поиск. В смысле, может, она под тем же именем или ником, типа, и на форумах или еще где-то появляется. Может, где-то ее адрес остался. Или она оставила намеренно. К примеру, в резюме на сайтах в поисках работы или еще где-то.

– А с чего ты взяла, что это – «она»? – попытался удивиться Андрей, хотя получилось у него это плохо. – Почему ты думаешь, что это обязательно должна быть женщина?

– Ну, не знаю, пап… – замялась Катя, – так мне показалось. Извини, если не права.

– Это по работе мне надо, – уверенно, но фальшиво заявил Андрей. – Надо найти одного человека. А найти никак не выходит. Вот я и обратился к более опытному, как ты говоришь? Юзеру?

– Юзеру… Пока еще юзеру, – кивнула Катя. – А вот ты, папочка, уж извини, называешься чайником.

– Согласен. Чайник я и есть. С крышечкой и голубым цветочком сбоку. Помнишь, ты такой в детстве разбила?

– Помню, – поморщилась Катя. – Но это не самое лучшее из моих воспоминаний, поэтому давай лучше оставим его в покое, а?

Некоторое время посидели молча. Андрей смотрел на дворники, которые все так же размазывали потоки дождя по лобовому стеклу. А Катя вглядывалась в грустные глаза отца, отражавшиеся в зеркале заднего вида, и понимала, что ему сейчас очень плохо. И от этого ей было вдвойне грустно.

– Слушай, отец, у вас с мамой все нормально? – неожиданно для Андрея спросила Катя. – Только честно скажи. Если соврешь – я сразу почувствую.

– В общем-то, да… – не очень уверенно ответил Андрей, и добавил, как можно уверенней: – У нас с мамой – все в порядке. А как же иначе может быть? Мы же любим друг друга… В общем-то.

– Что-то мне не очень нравится это твое «в общем-то»… – задумчиво проговорила Катя, вновь взглянув в глаза отцу. – Точно, пап, ничего не случилось? Ты какой-то грустный и… уставший, что ли…

– Ну, знаешь… – криво улыбнулся Андрей, – много работаем. Понятно, что устаем все больше. Не подумай, не друг от друга, скорее от жизни. Опять же, стареем потихоньку.

– Ой, ладно тебе, папочка, прибедняться! «Стареем»… – рассмеялась в ответ Катя. – … Может, съездите куда-нибудь с мамой? Вдвоем? Или ко мне в Польшу махнете на Рождество? Знаешь, как красиво в Кракове?! Прямо как на рекламной открытке. Домики, огонечки, Санта-Клаусы…

– Может, и приедем. Да мы ж ездили летом. В Турцию… А прошлым летом в Египте были, – пожал плечами Андрей. – На следующий год опять куда-нибудь отправимся. Правда, еще пока не знаю, куда именно. Но точно поедем. Вот отпуска синхронизируем и поедем.

Андрей вспомнил журнал, который успел полистать вчера в ресторане – тот самый, набитый рекламами пляжей, и уже собрался предложить курорт покруче: Мальдивы, Французскую Ривьеру или Бали, но дочь перебила его.

– Отец, слушай… – Катя положила руку ему на плечо, – я вас обоих очень люблю. Если вы разведетесь, я… Мне тоже будет плохо. Очень плохо… Это будет неправильно. Это будет… Наверное, конец моей жизни, меня самой…

И Андрей смог разглядеть, или почувствовать, или и то, и другое сразу каких трудов стоило Кате сказать это, самое главное. То, ради чего она и затеяла весь этот разговор. Да и, похоже, все это провожание.

– Ну что ты, девочка моя? – погладил ее по руке Андрей. – Что ты такое говоришь? Все будет хорошо. Даю тебе честное слово. Мы ведь любим тебя. И друг друга мы тоже любим.

– Ладно. Я побежала, – встрепенулась Катя. – Не провожай меня, пожалуйста, я уже не маленькая. Маме привет передашь. Скажи, что я в самолет села и все нормально. А то она волнуется. И как долечу до Кракова, скину вам по смс-ке. А потом в скайпе встретимся…

– Тебе деньги нужны, Катюшка? Это ж траты какие… К нам, назавтра от нас…

– Пап, ну какие траты, я ж студентка. Хотя… пара сотен евриков не помешает. Положишь на счет мой, ладно?

Катя перегнулась через сидение, чмокнула отца в щеку, подхватила рюкзачок и выскочила из машины. Через полминуты она смешалась с толпой у здания аэропорта. Андрей попытался высмотреть ее черную курточку среди других черных и серых курток и пальто и не смог. Он вдохнул еще витавший в салоне запах ее волос, смешанный с едва слышным ароматом тонких духов. Тяжело вздохнул и повернул ключ зажигания. Ехать никуда не хотелось, но что поделаешь…

Надо было возвращаться на работу. Его машина катила в сторону города. Мимо мелькали билл-борды, призывающие дешево лететь к черту на кулички, дешево говорить по телефону, если вдруг попал на эти самые кулички и дешево есть экзотическую еду приготовленную поварами – уроженцами этих чертовых куличек. В общем, на душе у Андрея было тяжело и тоскливо.

А кому не было бы тоскливо на его месте? Вот представьте: один любимый человек улетел, второй, не то чтобы любимый, но ставший уже родным, пропал, отрубил все ниточки, которые с ним связывали. Осталась только супруга. Но что супруга? К этой любви он давно привык, и она была, как бы так сказать, очень стабильной и до скуки обыденной. Казалось, никогда и никуда она не могла подеваться. Есть от чего затосковать…

Почему ж все-таки Ольга не пишет? Ну, обиделась, да. Но не на всю же жизнь? А может, на всю? Черт возьми, ведь и так может быть. Что же теперь делать? И как жить?

Глава 7

From: Andrew

To: Olga

Привет!

Все мои стоны, я это понимаю, всего лишь глупые несостоятельные отмазки. Но я действительно жалею, что все вышло именно так. Очень жалею. Однако, если бы ситуация повторилась, мне снова пришлось бы поступить именно так, как я поступил. И об этом я тоже очень и очень сожалею.

Не знаю даже, что и сказать по этому поводу, да слова, как мне кажется, сейчас и не важны.

Я тебя только об одном прошу…

Пожалуйста, не молчи.

Понимаешь, ко мне приехал самый любимый и родной человек на земле, моя доченька. Я просто не мог не провести с ней вечер. Просто – не мог… Пойми. Ну почему ты молчишь, Оля? Ну напиши ты хоть слово! В конце концов, это просто нечестно. Я не понимаю, почему ты так поступаешь. Думаю о тебе постоянно.

Sincerely,

Andrew

Андрей вяло навел мышку на ставшую самой горячей кнопку «Отправить и получить», но не нажал. Вяло поводил мышкой по морде собаки, задумчиво глядящей на него с коврика. И снова уставился в монитор. Тем временем в кабинет вошел Юра. Некоторое время он полюбовался приятелем, который ничего и никого вокруг не замечал.

– Андрей, слушай… – начал Юрий, – дружище, я же вижу – у тебя что-то случилось. Что-то серьезное. Ты последнее время сам не свой, как подменили. Я прав?

Андрей вяло посмотрел на него и ничего не ответил. Не хотелось отвечать. Да и нечего, в сущности, было говорить. А хотелось, чтобы Юрий ушел отсюда как можно скорее и оставил его в покое. И еще хотелось, чтобы проблема со статьей о Лебедевой решилась как-то сама собой. Но это уже было из области ненаучной фантастики. Еще хотелось, чтобы незнакомка, ставшая его настоящим другом, написала хоть что-нибудь…

Но это, видимо, было даже за гранью фантастики, и что с этим делать, Андрей не понимал. Как будто какой-то очень важный кусок его жизни ушел в небытие. Как будто он потерял родного человека… Да что там родного… Любимого.

Любимую.

Произнеся последнее слово пока что про себя, Андрей порядком испугался. Но от еще более страшных мыслей его отвлек друг и начальник.

– Давай, – продолжил Юрий, – скажи мне, что все нормально, что все хорошо. Что ничего с тобой особого не происходит. Придумай какую-нибудь тупую отмазку. Наконец, соври своему старому другу. Только смотри – убедительно соври, а то не поверю. Давай.

«А может, сказать ему? – вяло подумал Андрей, – все равно же надо кому-нибудь сказать. Иначе все это сожжет меня изнутри. А так, глядишь, и легче станет. Да и посоветовать Гошка может, он дока по этой части …»

– …Знаешь, дружище… – решился наконец Андрей, – ты прав. Я, кажется, влюбился. М-да. Вот такие дела. Только не смейся. Мне и так хреново до крайности.

Но тот ни смеяться, ни издеваться над другом не собирался. Не в его это было стиле. Более того, он такие вещи отлично понимал. Юрий даже присвистнул от такой неожиданности. Дело приобретало интересный оборот. К тому же он не мог не порадоваться за друга, который наконец стал «на путь истинный», по крайне мере, в его, Юрия, понимании подобного пути.

– Старина… Старина! – радостно удивился он. – Ну, поздравляю, что ли… Молодец. Давно пора. Перед Ольгой не спали́сь. И как девочка? Красотка? Я ее знаю? Сколько ей лет? Давно вы это… ну, любовь у вас давно?

– Я, вообще-то, не спрашивал, – ответил Андрей. – Мы с ней еще не виделись. В смысле, вживую не виделись. А любовь у нас где-то полгода, никак не меньше.

– Погоди-погоди… – оборвал его Юрий. – То есть как это «не виделись»? Как такое может быть? А как же вы тогда? Ну, это?.. Откуда ты тогда знаешь, что влюбился-то?

– Мы познакомились в Интернете, – объяснил Андрей. – И теперь она пропала. И я…

– Да ты с ума сошел! – еще больше удивился и одновременно возмутился Юрий. – Твою мать, дружище, ты гонишь! Влюбиться в виртуальную телку?!

– Не телку, а женщину!

– Ну, хорошо, в виртуальную женщину! Нет, это мог учудить только ты, дружище! Капец! Такого я еще не видел, а я, поверь, много чего повидал в этой жизни!

– Ну, а что тут такого? – Андрей уже пожалел, что затеял этот разговор. Так хоть только изнутри выжигало, а теперь еще и снаружи друг начал дырку в голове пробивать. – Двадцать первый век на дворе, между прочим. Компьютерная эра, прорыв виртуала и все такое…

– А то, что она вообще, может быть, и не женщина! – еще больше возмутился Юрий. – Или вообще не человек.

– А кто же? – тут уж возмутился Андрей. – Типа, вообще гуманоид?

– Десяток прыщавых тинейджеров, – продолжил Юрий, – которые тебя разводят по очереди и хором хихикают над старым лохом. Вот кто она, к примеру, такая!

– Нет… – не очень уверенно ответил Андрей. – Я бы, наверное, почувствовал…

– А может, это – прикованная к постели, больная церебральным параличом инвалидка безногая? – не унимался Юрий. – …Или старый извращенец? Или мошенник-разводяга! Короче – кто угодно это может быть.

– И что ты можешь мне предложить по этому поводу? – разозлился Андрей. – Кроме стеба и всяческих издевательств? Мне, знаешь ли, не до приколов сейчас.

– Вагон предложений. Вагон и маленькая тележка! Предложение номер раз! – загнул палец Юрий. – Предлагаю продажную любовь самого высокого качества!

– В смысле? – переспросил изумленный Андрей.

– Ну, помнишь, я тебе про массажисток рассказывал? Поехали, а? – предложил Юра. – Они божественны. Реально. Сейчас тебе необходимо именно это. Поверь мне.

– Нет. Я женат, Юрочка… – почему-то смутился Андрей. – И вообще, что за глупости у тебя в голове? Девки какие-то… Да и не могу я с проститутками… У меня в голове не укладывается такое – трахаться за деньги, без души. Не могу и все!

– Ну ты и зануда. Я тебе говорю – поехали! – Юрий схватил Андрея за руку и попытался вытащить из-за стола. – Девчонки уже заждались настоящих мужиков. Поехали, прямо сейчас! Я тебе отгул выпишу. Или скажем, что уехали на переговоры. Давай, поднимайся. Узнай, что такое настоящий, не виртуальный секс!

Своей супруге Андрей не изменял никогда. Не то чтобы он страдал от недостатка женского внимания. Напротив, прицел голубых, зеленых или карих глазок был наведен на него почти постоянно. И не было в этом ничего удивительного. Потому что в свои почти сорок пять был Андрей импозантен, симпатичен и успешен. А еще умен, начитан и эрудирован. С довольно тонким чувством юмора и своим, зачастую интересным мнением по каждому вопросу. Да вдобавок еще и творческий человек. При этом не голубой, не транс, не… – что тоже иногда случается с творческими людьми. В общем, роскошный мужик. Что еще женщине нужно?

Нравился он молодым, еще простодушным и донельзя симпатичным журналисткам-практиканткам и бывалым, все видавшим, но очень ухоженным тигрицам-менеджершам из рекламных агентств. И даже продавщица из ларька, где он каждое утро покупал пачку сигарет, втайне и простодушно его не то чтобы любила, но очень хотела. Правда, он об этом не догадывался.

И очень часто Андрей выслушивал как тонкие намеки, так и прямолинейные предложения. Выпить чаю, проводить до дому, совместно поработать над статьей, помочь с выбором машины, а иногда и (цитата) «просто потрахаться в кайф»… Бывало, над подобным предложением он задумывался, но…

Останавливался, стоило ему на секунду представить лицо Ольги. Как она сначала поднимает левую бровь, еще не веря… Затем, поверив, брезгливо кривит рот… А потом уходит в спальню и закрывается там. И не разговаривает. День не разговаривает и второй не разговаривает. И вообще больше никогда не разговаривает. В смысле – нормально, по-человечески. Односложно отвечает на его вопросы. И не смотрит на него, отводит взгляд куда-то в сторону. И самое страшное – из этой ситуации может быть единственный выход. Развод.

И вслед за этой приходила следующая картинка – Катька, которая, услышав про развод, конечно же, сразу примчится. Вот ее перепуганные глаза, как у затравленного зверька, которого зажали в угол. И хочет она найти выход из этой ситуации, а не может. И думает, думает, думает. И себя винит, непонятно за что, но винит. Это в ее характере.

А дальше родители, которые не понимают, что между ним и женой, собственно, произошло…

В общем, одних картинок, которые услужливо предоставляло Андрею его живое воображение, хватало для того, чтобы в ответ на прямое предложение промямлить что-то уклончиво, а тонкий намек просто проигнорировать, будто и не заметил он ничего такого вовсе. А что? Может, он тупой и деревянный по пояс, почему нет?

На самом деле Андрей просто боялся, что если вдруг такое случится, он всего этого попросту не переживет. А значит, жене изменять было нельзя. Нельзя! Вообще нельзя! Никак! То есть никогда, и ни при каких обстоятельствах.

– Прекрати, – поморщившись, вырвал руку Андрей. – Я не хочу ехать ни к каким массажисткам. И не поеду! Не тяни меня! Перестань, Юрка, мне это неприятно.

– Извини, брат, – понял, что перегнул палку Юра. – Ладно, как хочешь. Домой хоть поедешь? Жена наверняка тебя ждет. Все-таки лучше, чем виртуальная телка. Ох, прости… женщина.

– Я еще посижу, – не глядя на него, ответил Андрей. – Надо вычитать еще парочку статьей… И по Лебедевой что-то решать. Ты же сам просил заняться.

– Да, посиди, конечно. Может, чего-нибудь и высидишь типа геморроя, – тон Юрия сейчас напоминал болтовню донельзя замерзших пенсионерок на лавке у подъезда. – Ладно, прости, если что. Я помочь тебе хотел. Мы ведь друзья, как-никак. Хотя каждый раз, когда уверен, что ты ничем меня удивить не можешь, ты тут такое вытворяешь, что я с трудом верю собственным ушам. Ладно, не обижайся.

– Я не обижаюсь, Юр. Честно… – вымученно улыбнулся в ответ Андрей. – Это ты меня извини…

Юрий еще хотел что-то сказать, но, подумав с минуту, махнул рукой и ушел. А Андрей наконец нажал кнопку «Отправить и получить» и в который раз убедился, что писем по-прежнему нет.

После чего с тяжким вздохом нырнул в паутину форумов и сайтов знакомств. Зацепка была лишь одна: OLGA. Для начала он набрал это слово в поисковике. И прочитал вполне ожидаемый ответ, узнав, что в результате поиска найдено примерно сто восемьдесят восемь миллионов упоминаний этого имени. «Весело», – подумал Андрей. Но все-таки, защелкав мышкой, начал открывать сайт за сайтом.

С каждым кликом Андрей понимал, сколько на свете, точнее в Сети, тысяч, а может, и миллионов Olg, Ольг, Оль, Олечек, Олюнь, Ольчей и прочих вариаций этого имени. Перед глазами его появлялись одно за другим новые предложения флирта, траха, соединения, дружбы, знакомства, молодого и не очень тела, а иногда и души:

Olga 74: Молодая, необъезженная лошадка хочет…

Olga-Olga: Очень прикольные и очень раскомплексованные девчонки…

Olga 1: Я ездила в Крым, добавились новые фотки…

Olga 1111: Возможность отдохнуть вместе с шикарной брюнеткой на море…

Olga_paris: Очень отвязная девочка…

Ol: Сбрасывайте приветы на аську, фотки – на мыло, бабки – на Вэб-мани…

Когда от этого обилия самых разных, подчас вовсе необычных предложений стало рябить в глазах, зазвонил телефон. Хотя никого вокруг и не было, Андрей воровато свернул все окошки, огляделся по сторонам и только после этого взял трубку.

– Ты где? – нервно спросила Ольга, в смысле, жена. – Я тебя жду, жду. А тебя все нет.

Понятно, подумал Андрей, проверяет. Поэтому и набрала не мобильный, а сразу звонит на рабочий. Странно, раньше она вроде бы мне больше доверяла…

– На работе я, – сухо ответил он. – Ты мне, вообще-то, на рабочий номер звонишь.

– Ты в своем уме, Андрей? – возмутилась супруга. – Ты на часы когда смотрел последний раз? Начало первого уже.

– Ну, так что?! – возмутился в ответ Андрей. – Я работаю. Сдача номера… В общем, нужно еще статью вычитать.

– Ты сегодня ушел в шесть утра и сидишь за полночь! Что там у вас происходит?!

– Ничего не происходит. Говорю же, сдача номера! Работы куча. Надо же кому-то разгребать!

– Ладно, как хочешь, – неожиданно спокойно проговорила Ольга. – Я ложусь спать.

– О’кей, – примирительно ответил Андрей. – Я скоро приеду – мне тут на полчаса где-то работы осталось.

– Мне все равно. Как хочешь. Спокойной ночи, – положила трубку Ольга.

Андрей немного послушал гудки отбоя, зевнул и подумал, что, действительно, он зашел в тупик… Ну, не кликать же на все сто восемьдесят миллионов ссылок. Бред… Словом, домой надо ехать.

Он еще раз посмотрел почту. Письма не было. Что его, в общем, уже особо и не удивило. Андрей прихватил со стола распечатку Пашиной статьи про Лебедеву, еще всякие разные распечатки и пошел к машине, на ходу размышляя о том, какая же это в сущности идиотская вещь – приятельский долг.

В свое время Лебедев, конечно, помог ему и Ольге. И очень сильно помог. Он одолжил денег на квартиру. Он помог взять неимоверно дешевый и необременительный кредит через своих знакомых банкиров – бывших приятелей по горкому комсомола. Он, как мог, продвигал Ольгу по карьерной лестнице. В конце концов, они по-прежнему часто бывали у Лебедевых дома. Правда, куда реже после того, как Лебедев стал по-настоящему крутым бизнесменом.

Но! Деньги Андрей вернул, кредиты тоже выплатил. Ольга, продвигаясь по этой своей служебной лестнице, неплохо отрабатывала каждую ступеньку. А дома у Лебедевых Андрею не то чтобы совсем не нравилось… но он мог свободно без этих «журфиксов» и обойтись. Словом, если вдуматься, то ничего особо полезного от Лебедева он не получил, а вот моральных долгов каким-то образом сумел набрать. И теперь их приходилось отдавать. Глупо все это было и напрягало безумно.

Глава 8

Андрей проснулся под традиционные звуки соковыжималки – кофеварки – микроволновки. И проснулся в более чем скверном расположении духа. Последнее время такое случалось все чаще и чаще. Он медленно вышел на кухню, где застал привычную картину – Ольга завтракала. Кофе – бутерброд – апельсиновый фреш. Утро, одним словом.

Посмотрев на часы и зевнув, он прошаркал в гостиную, немного постоял, а потом с тяжким вздохом улегся на любимый диван. Зачем-то взял в руки пульт, но телевизор включать не стал. Не хотелось наполнять комнату посторонними звуками. Хватало и того, что Ольга прошлепала тапочками в коридор и прошуршала дверью шкафа-купе. «Сейчас она обязательно что-нибудь скажет, – с отвращением подумал Андрей, – не может не сказать». И супруга не подвела его, не ушла на работу молча.

– Бутерброды на столе, – крикнула из коридора Ольга. – Кофе – в кофеварке.

– И мусор! – крикнул в ответ Андрей. – Ты еще должна сказать: «Не забудь мусор вынести!»

– Да, и мусор не забудь, – уже куда тише проговорила Ольга, заглядывая в комнату. – Кстати, вчера ты так и не вынес.

– Слушай, Оль, а откуда у нас столько мусора? – вдруг нервно и зло спросил Андрей.

– В смысле? – удивилась Ольга. – Почему ты вдруг спросил?

– Я просто-напросто хочу знать, откуда у нас в доме берется столько мусора?

– Не знаю… Накапливается… – Ольга начала понимать, что он имеет ввиду. И это ее разозлило. – Мусор вообще имеет свойство накапливаться! Если его не выносить! А ты его не выносишь! По крайней мере вчера ты его не вынес! Что еще ты хочешь знать?

Последнюю фразу Ольга произнесла с явным вызовом, особенно надавив на «еще».

– Еще я хочу знать, чего ты такого наговорила Кате обо мне? Почему вдруг ребенок решил, будто мы разводимся? – вскочил с дивана Андрей. – Это неправильно! Нельзя посвящать ребенка в наши склоки.

– Разводимся? – удивилась Ольга. – Ничего такого я ей не говорила. Точно, ничего не говорила. Даже разговора с Катюшей никакого такого не было.

Оля, когда-то начитавшись умных изысканий горе-психологов, знала, что иногда очень полезно немного поскандалить. Но к этой утренней пикировке она была явно не готова. Не приготовила заранее убийственных аргументов и колких словечек. Приходилось импровизировать по ходу…

– Ничего? – не унимался Андрей. – Это она сама придумала? Так, что ли, получается?! Вдруг решила ни с того ни с сего!

Ольга кивнула. А что тут было говорить?

– Ни с того ни с сего дочь такое решить не могла. Чего она наслушалась? Чего насмотрелась?

– Насмотрелась? – Ольга почувствовала, что идет вразнос. Насмотрелась? Просто вчера в ресторане ты вел себя, как последний кретин. Постоянно куда-то выходил, дергался, все время на дверь смотрел… Дочь же видит, когда ты волнуешься. Чувствует…

– И что?

– Да вот и то – ты вел себя так, будто с нами, вернее со мной, не хочешь иметь ничего общего, – Ольга посмотрела на часы и убедилась, что опаздывает. – Но это глупый разговор, и я не хочу об этом говорить! По крайней мере в том тоне, который ты взял!

– Не хочешь говорить? – Андрей, похоже, останавливаться не собирался. – А почему? Почему мы с тобой почти не разговариваем? Давай, спроси, например, где я вчера шлялся? Может быть, я у любовницы был?! Может, я завел любовницу и именно у нее пропадаю долгими осенними вечерами! А? Что ты на это скажешь?!

Но Ольга уже собралась, достала из глубин сознания весь приличествующий случаю словарный запас и подготовила линию обороны.

– У любовницы? – недобро усмехнулась Ольга. – Долгими осенними вечерами? Вряд ли…

– Вряд ли?! – удивился ее ухмылке Андрей. – Ты так хорошо меня знаешь?

– Да у тебя не хватит мужества даже проститутку снять, – спокойно ответила Ольга. – Это ведь ехать надо, напрягаться. А до того, как поехать – найти. Ты слишком не любишь напрягаться.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Хорошо… – злобно сказал Андрей. – Прекрасно! Мне очень импонирует эта твоя уверенность.

– Может быть, ребенок прав, и нам действительно стоит развестись? – чтобы закончить этот глупый разговор, осведомилась Ольга. Не так, чтобы всерьез… Просто хотелось поскорее урезонить мужа. Тем более что на работу она действительно опаздывала.

– Ага… Пресытились, думаешь? – возмутился тот, тоже постепенно успокаиваясь. – Надоели друг другу? Я серьезно обдумаю твое предложение. Обязательно.

– Подумай. А мне пора на работу, – закрыла тему Ольга и пошла к двери. Но, немного подумав, вернулась, чтобы произвести по супругу последний залп из всех орудий.

– И, дорогой, не забудь, пожалуйста, как всегда, вынести мусор, – ядовито улыбнувшись, сказала она. – Ибо он, как я уже сказала, имеет свойство накапливаться. Не забудешь?

Не дожидаясь ответа, Ольга вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь. Андрей бросил пульт от телевизора на пол и… пошел выносить мусор. А что делать? Не разводиться же, в самом деле, из-за картофельных очисток и яблочных огрызков.

Скандал вышел, честно говоря, не очень. И не принес он рекомендуемой семейными психологами разрядки. Супруги прекрасно знали, что можно говорить друг другу, но еще лучше знали, чего говорить нельзя ни в коем случае. Поэтому кастрюлька ссоры побулькала-побулькала на медленном огне, да и успокоилась. Для ссоры ведь тоже нужна полнота чувств и отношений. Нужна настоящая жгучая страсть, настоящая кипящая любовь…

Любовь…А вообще, любили ли они друг друга когда-нибудь? А если любили, то куда же делась эта любовь? Это сильнейшее чувство, которое возникает ниоткуда. И поражает, если верить классику, как молния или финский нож. И куда она потом девается? Куда она, любовь, вообще может исчезнуть? Во что превратиться? Может, по взмаху волшебной палочки она пропадает или же рвется, как натянутый трос гильотины? В принципе, возможно, так оно и бывает…

Но сейчас-то речь не о каких-то абстрактных героях – сейчас перед нами Андрей. Их любовь осталась на кнопках клавиатур у рабочих компьютеров. Она затерялась среди букв текстового редактора «Ворд», где Андрей набирал свои статьи о стиле, криминальных происшествиях или просто повествуя о разных житейских историях. Она утонула в статьях Хозяйственного и Административного кодексов, которые по вечерам перечитывала Ольга перед очередным ответом по иску или составлением договора. Какая-то часть этого великого чувства, несомненно, осталась в отделениях банков, где получали или отдавали очередной кредит или ссуду. И еще часть пропала и не восстановилась вместе с нервными клетками, потраченными в размышлениях, где эти деньги взять.

Микрочастицами всесильной любви усыпана каждая ступенька карьерной лестницы, не говоря уже о лестнице социальной. За счет любви решается в этой жизни множество очень важных вопросов. Например: «Кто будет мыть посуду?», «Кто пойдет за хлебом?», «Кто вынесет мусор?» и самый главный, вопрос всех вопросов: «Почему я?» Да и сама квартира эта, ее мебель и техника, даже несчастное мусорное ведро зачастую тоже построены на костях любви. Как и все благополучие, машина, дача и отдых заграницей. Все выстроенные карьеры, топовые позиции могут служить надгробием любви. Или наглядным пособием к руководству «Как потерять любовь».

Хотя, строго говоря, любовь не была потеряна. Ведь «потеряно» – это когда не стало вовсе. Вообще не стало. А в данном случае любовь была скорее монетизирована и материализовалась в совершенно конкретных вещах, без которых невозможна, как иногда кажется, счастливая семейная жизнь, которую эта самая любовь вроде бы подразумевает…

Совершенно спокойно Ольга ехала на работу. Никаких эмоций не было, одна сплошная серая досада. Досадно было то, что ввязалась в этот разговор, и досадно было то, что опять не сказала всего, что хотела сказать. Но еще досадней было то, что всех этих слов не стоило говорить никогда. А значит, никогда и не будет это сказано. Хотя так иногда хочется…

И, вдобавок, дорога к офису сегодня давалась слишком сложно. И эти пробки, и на светофорах почему-то все время «красный»… Ольга переключила передачу и поехала дальше. Но тут же попала в очередную пробку.

Пробка эта, как и все другие ей подобные, состояла из разноцветных жужжащих железных коробок, выхлопных газов, которые эти коробки изрыгали, и нервов водителей, которые, Ольга почти физически это ощущала, были протянуты между этими коробками, сшивая их невидимыми нитями. Она представила, как сотни людей сейчас барабанят пальцами по рулевым колесам своих автомобилей, нервно крутят регуляторы громкости радиоприемников и прикидывают, в какой ряд лучше перестроиться, чтобы проскочить на две минуты раньше. Самые нервные выруливали на тротуар, и там мгновенно образовывалась своя независимая пробка.

Где-то далеко впереди возмущенно загудели сигналы, осуждая какой-то «Шевроле» цвета «мокрый асфальт», пролезший на «красный» и окончательно закупоривший все, что только можно было закупорить. «Козел», – устало подумала Ольга вместе с остальными участниками дорожного движения. Она нервно побарабанила пальцами по рулю и потянулась к радиоприемнику.

– Хиты девяностых снова в моде! – безапелляционно заявил голос ди-джея в динамиках, громко запела «Сексуальную революцию» «Армия любовников», и Ольга утонула в воспоминаниях о лихом десятилетии.

Вернее о том, что случилось с ней и с Андреем.

Девяностые были в самом разгаре, когда все и случилось. Вернее, случился первый большой и уверенный шаг в сторону создания среднего класса в одной отдельно взятой семье (а вот эта цитата была еще на десятилетие старше, а то и на пару десятилетий).

В девяносто шестом Андрей узнавал из отечественных новостей, что в космос чаще летают уже не «Союзы», а «Шаттлы», на что соотечественникам было, в общем-то, наплевать. Что гангстер Лесли Рогги из США стал первым преступником, которого арестовали после публикации фото в Интернете (а у нас никого не арестовывали, хотя фото всех гангстеров регулярно публиковались, а некоторые даже в колонках политических новостей). Что в Москве выступил Майкл Джексон, а это было равнозначно тому, что «Америка нас признала». Что у выхода из здания правительства России охрана задержала неких «шоумена Лисовского» и «помощника Чубайса А. Евстафьева» с коробкой из-под ксерокса, в котором парочка пыталась вынести полмиллиона долларов США разными купюрами, а после этого охранники стали проверять все коробки. Что в Японии начались продажи первых DVD-дисков и проигрывателей.

Все это говорило об огромных экономических реформах, которые, несомненно, влияли на жителей страны и создавали пресловутый средний класс. Такие, как Андрей, будущие типичные представители будущего среднего класса, узнавали об этом из телевидения и газет.

Андрей, однако, политических новостей не читал и в теории классов, провозгласившей, что «классовая борьба есть развитие человеческого общества», был уже не уверен. Теоретически в вопросах классов французские и немецкие утописты были правы, но все теории затмевала конкретная коробка из-под ксерокса в руках «шоумена» и «помощника».

Так или иначе, Андрей предпочитал газеты – яркие, отличные новые газеты, которые выходили гигантскими тиражами, всухую побеждая «Правду», «Труд» и «Известия» вместе взятые. Назывались эти газеты «Совершенно секретно», «Cool Girls» и «Спид-Инфо».