Текст книги "Я, президент и чемпион мира"

Заза Дарасели

– Лали, если ты сегодня никуда не убегаешь, может, останешься с ребенком, я хочу подняться на кладбище, – в полусне послышался мне голос Мананы.

– Ладно, ладно, мам, только, умоляю, зажги керосинку… Замерзла, – молила я, укутанная в одеяло, о тепле.

Март подходил к концу, но зима не сдавала свои позиции. По специфическому запаху керосина, устоявшемуся в комнате, я поняла: мама не дала мне замерзнуть.

Каждодневное посещение кладбища стало для Мананы уже обычным ритуалом. Несмотря на неверие в то, что ее Талесико в земле, и вопреки убежденности в том, что он всегда с ней рядом, Манана без устали продолжала украшать могилу новыми букетами. И могильный камень был частью ее дизайна. Она великолепно знала вкус своего супруга, его отношение к жизни, и поэтому на могиле было надгробие, простое и в то же время красноречивое: с авторским автографом – с красивой грузинской вязью «Талес».

– К телефону, – позвала меня Манана с порога и исчезла.

Восьмилетний опыт приучил меня к солдатскому ритму, и через две-три секунды абсолютно пробудившаяся я стояла в коридоре с телефонной трубкой в руке.

– Вы Лали? – спросила незнакомка.

– Да, это я.

– Одну минуту, я вас соединю с господином Зазой Дарасели.

Заза Дарасели? Руководитель «Второго канала», отец Дарсо звонит мне? Почему? Тысячи мыслей хаотично пронеслись в только что проснувшейся голове.

– Лали, я – Заза, – дружески сказал мне голос по ту сторону телефона, словно под этот голос я обычно засыпала и просыпалась.

– Слушаю, батоно Заза, – промямлила я.

– Сейчас поднимайся, одевайся и быстро на телевидение. А что касается твоей фамилии, будь хоть Ивановой, хоть Сидоровой, короче, быстро! – приказал голос и пропал в непрерывном гудке.

Не может быть, сам Дарасели звонит? Может, девчонки меня разыгрывают? Надо спросить у Марикуны, ей свойственно такое, тем более что через несколько дней первое апреля. В прошлом году пришлось давать трехчасовое интервью какому-то бездарному, косноязычному парню, и после изнуряющих часов «корреспондент» заявил: «Извините, сегодня первое апреля, и эту шутку мне заказала ваша подруга»… В этот же день разъяренная Кети проклинала своего возлюбленного и нашего друга детства Гио: «Позвонил какой-то «доброжелатель» и сказал, что ты встречаешься с Любой из Дидубе». А Марикуна тем временем потирала руки от удовольствия и ждала возле гостиницы «Аджара» свою очередную жертву – нашего друга Гию Буджиашвили. Дело в том, что Гия был уверен в существовании ленинградской красотки, которая позвонила и попросила: «Если принесешь мне много цветных шариков, я подарю тебе незабываемую ночь».

– Что сейчас привело сюда эту девицу? – думал рассерженный Гия, рассматривая приближающуюся Марикуну. – Она и вправду очень похорошела!

Привет, красавчик, город-герой Ленинград и женский отряд под предводительством старшины Салуквадзе готовы к принятию доклада!

Гия моментально выпустил шары и впился в Марикуну взглядом «отцеубийцы».

– Да ну тебя, я с самого начала знал, что это ты, – не признавался от природы дипломатичный Гия, которому в прошлом году Марикуна от имени девчонок подарила одеколон «Кензо», наполненный дешевым керосином, который он на себя и вылил.

– Кет, не знаешь, где Марикуна? – позвонила я Кети.

– Дома, по-моему, у Таты свинка, она с ума сходит, – ответила Кети, зевая. – Ты что так рано встала?

– Да, какие-то дела, – ответила я и с удовольствием исключила участие «своих» в какой-либо «провокации». Жалко было похожую на хомячка маленькую Татуку, но то, что Марикуне было не до розыгрышей, давало надежду, что мне действительно позвонил Заза Дарасели!

– Ба, скорей приходи, – позвонила я бабушке Нане, – мне срочно нужно выйти, и не с кем оставить Сандро.

Нана Еноховна, как всегда, появилась пунктуально.

Я разогрела воду, выкупалась и с мокрой головой прыгнула в машину, – ничего, сейчас включу печку и быстро высохну, – успокаивала я себя и радовалась, что мама не видит меня в таком виде. Ну, не кудри же у меня вьются, а так, жиденько, – подумала я и накрасила губы перед зеркалом.

– Заходи, заходи, – послышался откуда-то голос Зазы, и вскоре появился он сам.

– Как ты, несчастная? – спросил Заза и подмигнул мне.

– Да так себе, господин Заза, – приготовила я обвинительную речь.

– Знаю, знаю, все отлично знаю. Мы поговорили с Русудан, и думаю, что именно ты нужна Второму каналу. У тебя не будет проблем с ребенком?

– Нет, что вы! Все мне помогают, – отвечала я и мысленно благословляла жену Зазы Русудан. Это ж надо, быть такой, чтоб мужу не только не запретить принять на работу новую симпатичную сотрудницу, но, более того, посоветовать это! Много перспективных кадров становятся жертвами невоспитанных, бестактных, напыщенных жен: никчемные вторые половины блокируют пространство вокруг мужей, и часто, придя в какой-нибудь офис, думаешь: это серьезное заведение или агентство женственных, манерных геев и мужеподобных, безликих женщин? Сильной женщине не нужно возводить кузницу героев Босха вокруг мужа, она уверена в своей красоте, женственности и самобытности, ее самолюбие никогда не занизит планку, не опустится ниже уровня, соответствующего ей как женщине и жене.

– Сейчас же спускайся вниз, там тебя ждет режиссер Дато Асатиани, освойся в новой студии и с завтрашнего дня начинай, тоже мне русская!

Прищуренная, с хитринкой улыбка Зазы говорила сама за себя. Морщинки вокруг глаз подчеркивали одну превосходную особенность его характера – все жизненные сложности он облегчал юмором. Глянцевая поверхность телевидения, как правило, легко прокатывала принципиальных людей. Годами устоявшаяся порочная система отбирала только хладнокровных игроков. Но Заза не был игроком. Его непримиримая к этому пороку натура рождала много врагов, но никто из них не смел даже пикнуть против него. Поклонник Маркеса, глубокий философ и порядочный человек по своей сути, он всегда стоял выше суеты бренного мира.

Его отеческая забота распространялась на весь коллектив, так что попавшие на Второй канал чувствовали себя, как в собственной семье, и, естественно, из этих тепличных условий никто не уходил по своей воле. Зазе постоянно приходилось быть рядом с каждым из нас в горе и радости, на свадьбах и крестинах, на днях рождения и других праздниках. И все это с терпением принимала добрая, нежная и точеная, как фарфоровая статуэтка, Русудан.

Ведущими информационных выпусков, как правило, были девушки, поэтому наши нескончаемые проблемы Зазу волновали так же, как и дела его собственной дочери Нино, нашей сверстницы и коллеги.

– Хватит сидеть в эфире! С ума сведут меня эти девчонки, рожайте детей и приходите потом, – ругался Заза с беременными ведущими. – Что вы тут облучаетесь, хоть бы дитя пожалели!

Я не устану утверждать, что самая большая удача в жизни – это хороший начальник! Не члены семьи, не муж, не друзья, а начальник, который умней тебя, опытней и прозорливей. Только в этом случае у тебя есть шанс для развития, только тогда ты выбираешь правильный вектор и только в этом случае достигаешь профессиональной вершины. Хороший спортсмен это логическое продолжение своего тренера. Можешь стать чемпионом, но тебя погубит тщеславие, можешь покорить высоты, но отказаться от желанной мечты. Только настоящий педагог, тренер и начальник доведут своего ученика до заветной вершины.

Пять лет на «Втором канале» пять лет непрерывного счастья, гармонии и любви. Знаете, сколько это? Именно столько, чтобы энергия, аккумулировавшаяся здесь, согревала тебя всю оставшуюся жизнь. Точно так, как согревают отошедшую в вечность душу Дарасели благословленные им любимые люди.

В тот же год господин Роин Метревели пригласил меня старшим преподавателем на кафедру русского языка в Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили.

Моя жизнь как вечный маятник с постоянно прыгающей амплитудой: или я с неистовой силой устремляюсь в высоту с распростертыми крыльями, или с той же скоростью падаю на землю, и чем выше я поднимаюсь, тем болезненнее падаю, но, к счастью, как кошка, – на лапы и с удвоенной энергией начинаю новую жизнь.

Такие странные грузины

На протяжении многих веков грузины являлись народом-толерантом.

Никогда ещё они не оскорбляли ни чужую культуру, ни чужое вероисповедание, ни чужие чувства. Антисемитские и антимусульманские настроения никогда не были оружием в руках маленького православного народа.

Грузины относятся к числу древнейших народов мира, прошедших довольно длинный и трудный путь политической и культурной эволюции. Историческими обстоятельствами, развившимися на протяжении веков, внешними миграционными процессами и толерантностью грузинского народа была обусловлена многонациональность грузинского государства.

Рядом, под одной крышей, живут грузины, армяне, русские, азербайджанцы, осетины, греки, абхазы, украинцы, курды, грузинские евреи, евреи, белорусы, ассирийцы, татары и другие национальности.

Грузия отличается также мозаикой этноконфессий. На территории государства сосуществуют различные религии, религиозные направления и группировки:

1. Православная Автокефальная Церковь Грузии, сформировавшаяся в 30-х годах IV века, ставшая автокефальной с V века.

2. Грузинская епархия Армянской апостольской церкви, которой руководит епископ, назначаемый в Эчмиадзине (Армения).

3. Иудейская религия.

4. Католичество.

5. Мусульманство (сунниты и шииты).

6. Баптизм.

7. Лютеранство.

Кроме того, секты: пятидесятники, адвентисты, молокане, духоборцы, cвидетели Иеговы и т. д.

Большинство населения составляют христиане, после которых по численности стоят мусульмане и иудеи. Несмотря на религиозное и этническое разнообразие, именно Грузия имеет право сказать вслух, что она абсолютно свободна от антисемитизма, расовой и религиозной дискриминации.

Символично, что на церковном собрании Руис-Урбниси в 1103 году великим реформатором Давидом IV Агмашенебели (Строителем) были приняты необходимые для централизации страны меры: проведена церковная реформа, ставившая церковь в подчинение царской власти, военная реформа, включающая в себя переселение жителей Северного Кавказа в Грузию. Именно за счет этих народов началось пополнение населения в Шида Картли, уменьшившегося вследствие войн. В частности, речь идет о заселении армян, осетин, азербайджанцев, ассирийцев, курдов, греков, украинцев и русских на вышеуказанной территории. Этот процесс продолжался вплоть до начала XX века.

С именем Давида Агмашенебели также связано строительство города на месте крепости Гори и переселение армянских беженцев.

Для демонстрации государственного гуманизма Грузии достаточно лишь вспомнить о документе, опубликованном царем Ираклием II, в котором говорится, что каждый человек, будь он грузином, армянином, французом, татарином или евреем, занимающийся торговлей, мог отправить во время призыва в армию вместо себя нанятого человека. Принимая во внимание тот факт, что торговлей и ремеслами в Грузии занимались большей частью негрузины, становится ясной толерантность грузинского царя к этническим меньшинствам.

Как ни удивительно, но чаще всего именно этнические грузины сталкивались в Грузии с проблемами. К примеру, в XIX веке, в 1830 году, из Турции в Триалети было переселено бывшее грузинское население, ассимилированное сперва с греками, а потом с турками, которым были чужды как грузинские обычаи, так и язык.

Этот процесс так же болезненно проходил среди грузинского населения Месхет-Джавахети, поскольку церковная служба, ритуалы проводились на армянском языке, что исподволь способствовало арменизации. Результатом такого рода ассимиляции является также мешанина в происхождении фамилий. К сегодняшнему дню очень трудно определить этимологию множества фамилий. Корень может быть грузинским, а суффикс – армянским или греческим, или же наоборот: Варламов (Варламишвили), Лазиди (Лазишвили).

Грузия всегда была на одном из первых мест по смешанным бракам, поэтому исследование исторического или генеалогического древа в большинстве случаев ведет к обнаружению армянского, осетинского, азербайджанского, русского или греческого генотипа. И именно генетическое разнообразие дало ей столько красивых и одаренных людей.

Иммануил Кант (1724–1804) писал: «Все европейские путешественники, побывавшие на Кавказе, единогласно признают красоту и привлекательность кавказского народа».

Кавказ всегда представлял собой один из труднейших и интереснейших регионов для европейских исследователей. Как ни трудно себе представить, но американские исследователи пытались провести параллель между большим США и маленьким Тбилиси, где так же рядом друг с другом живут разные народы, слышны разные языки, играют разную музыку, принадлежат к разным культурам, молятся по разным конфессиональным направлениям, но живут под одной крышей и являются гражданами одной страны – Грузии.

Нельзя не отметить, что лишь в одном Тбилиси сегодня, как и прежде, живут представители 80 национальностей. Грузинская историческая толерантность была уже доказана великим царем Давидом IV Агмашенебели. После освобождения Тбилиси от четырехвековой власти турок-сельджуков был издан указ, согласно которому грузинскому христианскому населению воспрещалось резать свиней в кварталах проживания мусульман, чтобы не оскорблять их чувства.

Наиважнейшим является также то, что даже в период ренессанса государственной и политической жизни страны грузинский народ всегда был дружествен и благосклонен к более слабому и малочисленному этносу, в первую очередь, к соседним кавказцам.

Особо следует выделить грузино-еврейские отношения, имеющее 26-вековую историю. Когда во время Второй мировой войны фашистами были истреблены миллионы евреев, именно у главы правительства первой независимой Грузии Ноэ Жордания, эмигрировавшего в Париж после советизации, родилась идея их спасения. Вместе с министром иностранных дел в эмиграции Евгением Гегечкори, изгнанным министром финансов республики Котция Канделаки и министром образования Ноэ Цинцадзе он умудрился приставить к еврейским фамилиям окончания грузинских – «дзе» и «швили», сохранив тем самым жизнь тысячам евреев.

Так что во главе инициативы спасения грузинских евреев в Париже стояло бывшее грузинское правительство, а вывезенные за рубеж национальные сокровища вместе с Эквтиме Такаишвили преданно охранял грузинский еврей Иозеф Элигулашвили.

Если окинуть взглядом старый Тбилиси, то мы увидим синагогу, мечеть и церковь, расположенные на одной площади, – как отражение нашей великой истории. Сделав шаг к современности, мы заметим армянский театр и центр азербайджанской культуры, множество еврейских общин, цыганских ансамблей, клубов курдской поэзии, центров осетинской и абхазской культур, объединение русских литераторов и многие другие многоязычные организации.

На многих языках выходит периодическая пресса. Нужно также отметить, что каждая пятая школа негрузиноязычная. Однако здесь уже появляется тема для полемики.

Во время коммунистического режима в негрузиноязычных школах грузинский язык фактически не преподавался. Это была бомба замедленного действия, которая уже начала действовать. В независимой Грузии мы получили огромную массу людей, не владеющих грузинским языком, следовательно, не читающих юридические документы и не принимающих участия в политической и культурной жизни страны. Все это создает синдром второстепенности, а он, как известно, ни к чему хорошему не приводит. А если учесть, что эти люди представляют довольно значительную часть населения Грузии, то легко можно сделать выводы.

Часто из-за неправильной политики в образовании из негрузиноязычных школ фактически выпускаются потенциальные эмигранты, которые за неимением возможности самореализации или возвращаются на историческую родину, или же эмигрируют за границу. Неужели Грузия может позволить себе роскошь терять своих детей? Если не будет принята государственная программа обучения грузинскому языку, то вышеуказанный процесс ускорится, и то, что было достигнуто нашими предками на протяжении веков, будет уничтожено, и тогда Грузия потеряет свою самобытность и колорит, которыми она гордилась веками.

Именно веками сбереженный и взлелеянный потенциал дает нам возможность интегрироваться в цивилизованный, демократический мир, строить развитое правовое государство, каждый житель которого вне зависимости от религиозной и этнической принадлежности будет считать себя полноценным гражданином Грузии.

И, наконец, вспомним слова барона де Шая о Грузии:

«Этот народ глубоко мыслящий, если хотите, иногда гениальный. . В стране вечна не только красота, но и доброта, отвага, честность, где из сердца исходит благородное гостеприимство грузин».

Новый этап

Знаете, что значит в Грузии одинокая женщина? Во-первых, беззащитность, а это, в свою очередь, не исключает и то, что любого самца, которому придет на ум удовлетворить свой животный инстинкт, практически ничто не остановит.

Телевидение, театр и модельные агентства всегда были центрами удовлетворения мужского эго. Всем работающим в этих организациях женщинам были хорошо знакомы бесцеремонные приглашения, неуместные предложения и многое другое. По выходу из здания телевидения у охранной службы меня частенько ждали разные сюрпризы то цветы, то шоколад, а то и сувениры. Так поклонники выражали свое желание и ждали ответа от измождённых охранников. Нередко незначительный с первого взгляда жест уважения перерастал в грубость и явное преследование. Очень часто после передачи меня обгонял и преграждал дорогу джип какого-нибудь высокопоставленного чиновника.

– Пересаживайся, Лалико, генацвале, а твою машину увезет шофер, – так озвучивалось желание тучного, сытого, самодовольного самца, который тысячу раз прокрутил увиденное несколько минут назад на экране в своей грязной фантазии, сейчас же он желал прикоснуться к добыче и нагло утверждал свою похоть в конвертируемой валюте. Для таких ведь все продается, как неодушевленный предмет, как ваза на рояле или запасная покрышка от внедорожника.

Нереализованная фантазия рождала в разъяренном насильнике реваншистские порочные чувства, и вследствие проявленного сопротивления в мой архив добавлялся еще один мститель.

Такие бега становились утомительными и изнуряющими. Вопреки тому, что второй раз выходить замуж я не торопилась, по ряду причин нужно было срочно принимать решение.

Мишико Готвадзе являлся заботливым и добропорядочным молодым человеком, с кем любая женщина была бы защищенной и счастливой. Постоянное внимание, подарки и, что главное, теплейшее отношение к Сандро стали причиной моего окончательного решения. 21 декабря 1998 года я и Мишико расписались. Эта дата была знаменательна и тем, что именно в тот день вместе с нами расписывались Кети и Гио. Наконец-то, их десятилетний роман подошел к логическому финалу. Решение было спонтанным, незапланированным и, прямо скажем, «джинсовым». Свидетелями друг у друга, соответственно, были мы сами.

– Ребята, случаем это не какая-нибудь профанация, у нас не будет никаких проблем? – такова была реакция удивленного персонала Дворца бракосочетаний. Их взор был устремлён на наши, прямо скажем, не совсем чистые кроссовки.

– Нет, просто мы решили не терять время, пока мальчики не передумали, – смеялись я и Кети.

Выйдя из загса, мы начали обзванивать родню.

– Мам, я вышла замуж, – сказала я так, будто купила новую пару обуви.

– Лали, по-человечески у тебя не получается, да? – бесстрастно спросила мама, у которой были очень теплые и дружеские отношения с Мишико.

Что поделать, знаешь же, не люблю эту преждевременную суету, а так все разъяснилось, ответила я и подмигнула троим новобрачным. Единственной заботой в тот день был выбор ресторана и приглашение ближайших друзей, да и переодеться не мешало…

Кети и Гио тоже сделали по звонку и уведомили родителей о счастливом завершении долгой любовной эпопеи в ЗАГСе.

Только спустя годы я отметила, что 21 для меня – число сакральное. День кончины Талеса, день моего второго бракосочетания, день рождения Сталина и Михаила Саакашвили, день завоевания титула чемпиона мира среди профессионалов по боксу Георгием Канделаки. Цифра 21 кармически пронизывала мою судьбу.

Рачинцы (Рача – один из регионов Западной Грузии. – Л.М.) оказались милыми и гостеприимными людьми. Моя свекровь во время каждого звонка на традиционный, свойственный только грузинам вопрос «Откуда невестка?» (имеется в виду, из какой части Грузии. – Л.М.) несколько тушевалась и после короткой паузы отвечала:

– Да тбилисская она, городская.

Впрочем, на этот вопрос ответа нет и у меня. «Откуда дровишки, из лесу вестимо…» По маме сочинке, корнями карталинке (Картли один из регионов Восточной Грузии. – Л.М.), или по папе – петербуржцу с кахетинскими корнями? Нет, полная неразбериха! Часто я думала, а ведь было бы лучше, если б вместо двух светских бабушек – высокопоставленных чиновниц: с папиной стороны дворянки Софьи Вачнадзе и с маминой – вечно с сигаретой и чашкой кофе в руке Наны Учадзе, у меня была бы одна сладкая деревенская бабушка, которая к моему приезду пекла бы хачапури, резала цыпленка, утепляла мне ноги, рассказывала деревенские новости и перед отъездом в Тбилиси заполняла сумки вареньями и ткемали. Если бы я попросила своих бабуль налить мне чаю, они бы точно облили меня кипятком.

Короче, рачинский многоголосый синдикат из множества родственников отмечал наше счастье пару недель. Во время каждого исполнения рачинской «Лапе» у Мананы увлажнялись глаза, и она с особым удовольствием делилась причиной слез гордости с сотрапезниками:

– Видите, как любят мою Лалико, поют песни, написанные о ней, ну что за золотой народ!

Только к концу третьей недели Манана узнала, что «Лале» – не песня обо мне, а прекраснейшая жемчужина рачинского фольклора.

– Не могли мне раньше сказать? – обижалась Манана. – Вот дураки.

– Ладно, ну, Манчо, ты так радовалась, как мы могли омрачить это счастье, – умирали со смеху я и Мишико.

В 1998 году я уже точно знала, что на следующий год стану матерью еще одного грузина.

Непоседа от природы, с учетом того, что Заза Дарасели строго запретил мне облучаться беременной в эфире, я нашла себе альтернативное занятие. Так как мне нужно было много воздуха, по вечерам Мишико выгуливал меня на улице Барнова. Улица была погружена в дым движков, что очень походило на эффект Чернобыля. Решение пришло внезапно. Я вернулась к испытанной мною профессии. Молниеносно продала квартиру в центре города вместе с квартирой бабушки Наны, и мы все вместе переехали на свежий воздух в трехэтажный дом в Ведзиси (холм в центре района Сабуртало. – Л.М.).

Параллельно я осуществляла заветную мечту молодости Мананы – оканчивала аспирантуру и готовилась к защите диссертации. Это в какой-то степени логическое продолжение грузинско-народно-кекельского взгляда, который почему-то разделяла и моя мама. Красный диплом и ученая степень были не личным желанием главного действующего лица, а больше удовлетворением амбиций маминых соседей и родственников. Ведь учёная степень подчеркивает статус семьи.

– Лалико, а в небеременном состоянии экзамены сдавать ты, конечно, не можешь? – спросил с улыбкой ректор уже государственного университета господин Роин Метревели.

– Что поделаешь, батоно Роин, видно, в таком состоянии меня больше тянет к книгам, – отвечала я ректору, по его же милости ставшая его коллегой.

– Да, это точно! А то как бы ты нашла время для науки? Ну, что хочешь, с чем пришла?

– Ничего, Роин Викторович, ведь помните, 17-го у меня защита, будет и наша кафедра, ничего не планируйте на вечер, – с улыбкой ответила я. – Диссертация!

– Ладно, ладно, помню, но должен сказать тебе одну вещь: уважаемый Резо Амашукели захотел присутствовать на защите твоей диссертации, ведь знаешь, он не только великий поэт, а и критик, вот и подготовься хорошенько.

Прямой эфир, экзамены, тестирования, опросы стали для меня такой обычной процедурой, что я не особенно переживала перед приближающимся днем защиты. Я зачитала презентационную часть моей диссертации и окинула взглядом комиссию, которая брала тайм-аут для вынесения «приговора».

В актовом зале университета я заметила достопочтимого Резо Амашукели и подошла к нему.

– Огромное спасибо, батоно Резо, для меня большая честь – ваше присутствие здесь.

– Для меня тоже большая честь познакомиться с тобой, Морошкина. По дороге сюда я зашел в магазин и купил подарок, если бы мне не понравилась твоя диссертация, ты бы его не получила, – и господин Резо потянулся к карману. Кольцо с огромным синим сапфиром было наградой великого поэта.

– Только знай, юзгар, на этом не останавливайся, пиши, пиши много и этого научи, – сказал господин Резо и положил руку на мой выпирающий живот.

И диссертация, и десертация прошли просто великолепно. Я полностью оправдала надежду университета, но все равно была убеждена, что бюрократическая бумагомания является пустой тратой времени. Ну кому интересны мои научные труды или тема диссертации? В этом городе ведь более актуально соответствие стандартам роста и веса, чем наука. К сожалению, существует непререкаемая сверхпровинциальная догма: если ты не носишь очки с увеличительными стеклами, расчесывала волосы меньше, чем неделю назад, и не волочишь одну ногу, значит, твое серое вещество в лучшем случае предано летаргическому сну. Это, конечно же, результат плебейского мышления, ведь вокруг нас столько одержимых комплексами людей. Соответственно, общественное мнение они и формируют. Так что для блондинок в науку дороги нет.