Текст книги "Храброе сердце. Московские лекции"

Лекция вторая
28 мая

Страдания в сансаре

По словам Будды, приведённым в «Сущности мудрости», могучие вызволяют существ из океана страданий сансары не так, как с кого-то смывают грязь руками или купают в реке Ганг, – то есть не «смывают» с них омрачения и неблагую карму. Они освобождают нас, живых существ, не так, как руками выдёргивают из тела колючки и шипы. Они освобождают нас от океана страданий сансары по-другому, а эти страдания – не только болезни, рак или другие неурядицы, психические отклонения или изъяны тела, но и страдания перерождения, страдания от старости, болезней и смерти. Помимо них есть и второй вид страдания – это все сансарические радости, которые, хоть и не представляют из себя страдание в чистом виде, но всё же обладают природой страдания. Они не могут длиться вечно, в отличие от того счастья, что исходит от Дхармы и становится совершенным с достижением состояния будды. С достижением освобождения от сансары и особенно – состояния будды счастье Дхармы становится всецелым и совершенным, а радости сансары невозможно довести до совершенства, ибо природа их – страдание.

Первый вид страдания понять нетрудно. Но второй его вид, страдание перемен, включает в себя все сансарические удовольствия: сансарическое удовольствие от сна, сансарическое удовольствие от ношения нарядов, от пищи, напитков, от алкоголя и наркотиков, которые очень быстро опьяняют и вызывают привыкание, причём такое, которое сложно контролировать, а также удовольствие от секса и много других вещей. Так, много заключённых, к примеру, как в Америке, оказались за решёткой из-за наркотиков и тому подобного – даже правительству тяжело с этим справляться. Словом, у всех – свои интересы, свои сансарические удовольствия, и все они – обыкновенные, потому что люди не встретились с Дхармой, не знакомы с ней. А ведь куда большего, чем эти обычные удовольствия, счастья можно достичь в медитации – например, при помощи всё большего освоения шаматхи, безмятежности. Но люди, увлечённые обыденными удовольствиями сансары – наркотиками, сексом и прочими, которые по природе – страдание, даже не знают, что благодаря этой медитации можно обрести просто невероятное, немыслимое счастье, а затем на основе шаматхи благодаря медитации випашьяна (лхагтонг), то есть исследованию абсолютной природы, обретается восхитительный восторг в теле и уме. Что уж говорить о тантрическом пути Махаяны! А в высшей тантре – и того больше. И всё это ещё до достижения просветления – удовольствия на любой вкус!

Вместерождённое великое блаженство, недвойственное с пустотой – вот кратчайший путь. Тот, кто его обрёл, становится буддой уже в этой жизни. С его помощью так легко избавиться от двойственного воззрения, двойственного ума, всех заблуждений, в том числе тонких концепций и тонкого двойственного воззрения. И тогда каждую секунду обретаешь целые небеса заслуг. Так быстро обретаешь состояние будды ради блага живых существ! Только ради живых существ, а не для того, чтобы самому кайфовать – закинулся наркотиками и всё, улёт, – даже не можешь заниматься мирскими делами, не говоря уже о медитации и Дхарме; ты как мёртвый, не мёртвый, но вроде того.

Не встречавшись никогда с Дхармой и не зная, что это такое, не понимаешь, что это – простое, обыкновенное сансарическое удовольствие, и в нём нет ничего нового. На самом деле ты уже испытывал его огромное количество раз за все свои безначальные рождения. Я уже говорил, что всякое страдание, с которым нам приходится сталкиваться, мы уже переживали. Нет ни совершенно новых проблем, ни совершенно новых наслаждений – в прошлом всё это уже было. Вот, к примеру, у кого-то очень красивое тело, и думаешь: ах, если бы только она или он были со мной – как мне было бы хорошо, как замечательно! Кажется, что как только этот мужчина или эта женщина окажутся рядом – и все проблемы сами собой решатся и пропадут, останется только одна радость. Но нет ничего нового. Ты уже был ей мужем, ты уже была его женой в прошлом бессчётное количество раз. Ты был её ребёнком, был её отцом или матерью в безначальных рождениях; она была твоим мужем, женой, ребёнком бессчётное количество раз. Всё это уже бывало.

Мы-то думаем, что это нам в новинку, потому что не помним. Не помним и думаем, что эта проблема у нас – в первый раз, этот рак у нас – впервые, всё впервые, поэтому и боимся, но ведь на самом деле мы испытывали всё это уже бессчётное количество раз.

«Ах, если бы этот человек был со мной», – мечтаем мы. Готовы потратить ради этого и миллион, и даже миллиард долларов, если у нас есть такие деньги, – короче, делаем всё, что только можем, при том, что не знаем его как следует, смотрим на него со стороны. И вот, наконец, мечта сбывается. Проходит день, два, три, и узнаёшь характер этого человека – например, он очень самолюбивый, думает только о себе, очень нетерпеливый. Проходят недели, месяцы, годы, и вот уже ты видеть его не можешь, и даже физически с ним трудно находиться в одном помещении – чувствуешь себя с ним, как в тюрьме. «Ах, если бы мне только от него избавиться – то-то было бы счастье, так бы свободно себя почувствовал». И так случается каждый раз.

С каждым днём всё больше узнаёшь о человеке, о том, какой он самовлюблённый, какой он капризный, какой он, оказывается, неряшливый, – и в результате начинаешь смотреть на сторону. И всё опять заново: ах, какой он замечательный! Вот будет он мой – будет счастье, радость и никаких проблем. Та же самая история. С ним расстаёшься – находишь другого, и опять двадцать пять. Опять тратишь кучу денег, заполучаешь его… и в конце концов бросаешь, или он бросает тебя. Со столькими людьми портишь отношения по ходу дела – с самим этим человеком, с друзьями, с родными. И наживаешь столько врагов!

Чем больше живёшь с человеком – тем больше в нём разочаровываешься. Мне как-то раз сказал один ученик: как только увидишь, как человек сходил в туалет по-большому, – всё, пелена с глаз спадает! Мы-то думаем, вон какой он красивый, какой прекрасный, но когда живёшь с ним и видишь все эти вещи, отношение меняется, и интерес к нему пропадает. Такое мне сказал один ученик, и, наверное, именно так у него и случилось.

Чуть только взгляд упал на кого-то другого – и ты уже спешишь избавиться от прежнего партнёра, молишься только о том, чтобы он куда-то исчез. Когда-то ты молился, чтобы быть с ним рядом, а теперь – чтобы от него избавиться, и чем скорее, тем лучше. Вот так мы и живём всю жизнь, пока в один прекрасный день нас не подкараулит смерть. Сейчас об этом может быстро позаботиться свирепствующий повсюду рак: раз – и готово.

Жизнь прожита, а мы так и не встретились с Дхармой, не стали хорошими людьми, не смогли быть милосердными. Чтобы быть хорошим, честным и добросердечным, не обязательно даже встречаться с Дхармой, – но и этого нет. И мы умираем со страхом и печалью в сердце. Что тут могут поделать родные? Ничего. Они не могут оказать помощь, связанную с Дхармой, ведь и они с ней не знакомы. Это очень, очень печально! Можно завалить умирающего вкусным мороженым или прикатить ему бочку пива – но счастливее он от этого не станет. Когда человек умирает – какое уж тут мороженое, какое пиво? Не осчастливишь человека такими вещами, когда он при смерти, не до питья ему.

Итак, второй вид страдания, от которого нам надо освободиться, – это страдание перемен, все удовольствия в сансаре. Что это такое? Например, вы перегрелись на солнце и хотите охладиться – в речке, озере, океане или ещё где-то. Войдя в воду, вы чувствуете прохладу, но через какое-то

время вам становится просто холодно, а еще сколько-то времени спустя – невыносимо. То есть удовольствие от нахождения в воде становится для вас всё меньше и меньше, пока совсем не исчезнет. И если поразмыслить над этим удовольствием, то окажется, что это удовольствие – не чистое, не настоящее, и природа его – страдание. То есть удовольствие – это когда одно страдание перестаёт быть сильным, а другое страдание ещё слишком слабо. Вам стало не так жарко, но ещё не стало чересчур прохладно. Когда только вы вступаете в воду, страдание от жары становится меньше, но тут же начинает возрастать страдание от холода. Пока оно мало, свои ощущения вы называете удовольствием: такова основа обозначения «удовольствие», это то, что называется этим словом. Но ведь то, что мы тут называем «удовольствием», – это страдание и не более того: одно страдание перестало быть сильным, другое начало возрастать с малого. Основа, дагщи, для обозначения «удовольствия» – не что иное, как страдание. Чем больше мы будем оставаться в воде, тем сильнее будет страдание от холода. И то же самое – со всеми остальными удовольствиями в сансаре.

Удовольствие не является чистой воды страданием; страдание – это основа того, что мы называем «удовольствием», а именно, ситуацию, когда большое страдание отсутствует. Когда жар страдания стихает, это и считается «удовольствием». Но это и не настоящее, не чистое счастье. Вот почему удовольствие называется страданием перемен.

Или пример с едой. Проголодавшись, съедаешь ложку еды – и сразу же страдание от перенасыщения начинает возрастать, а страдание от голода уменьшается. «О, еда! Я проголодался, надо поесть». Но чем дольше вы едите, наполняя свой живот, тем более дискомфортно ему становится. Ещё может быть такое, что, только-только начав есть, не чувствуешь, что блюдо пересолено, но когда съел полтарелки, тебе уже кажется, что соли слишком много. Так случается у меня. Любопытно: когда ты голоден, то пересола вначале не ощущаешь.

Кто-то может съесть одну-две тарелки добавки – зависит от едока, – но всё равно в конце концов пресыщаешься, и еда начинает казаться отвратительной до такой степени, что кажется, если съешь ещё хоть кусочек, тебя стошнит. А есть люди, которые делают это регулярно: едят, а потом вызывают у себя рвоту. Это так отвратительно! Итак, этот дискомфорт начинается с малого и возрастает постепенно. Одно страдание – от голода – уменьшилось, а второе – от переедания – стало увеличиваться, но ещё не так велико: это ощущение мы и называем удовольствием. Как видите, это всего лишь страдание. Нужно понять, что удовольствием от еды мы называем не что иное, как отсутствие голода.

Все удовольствия в круговороте бытия точно такие же, абсолютно все, в том числе и секс. Для того, чтобы осознать их природу, нужно медитировать и анализировать их, и тогда мы познаем второй вид страдания сансары – страдание перемен.

Мы уже проходили через всё это, через все удовольствия сансары – через те, что испытывают боги, через те, что испытывают люди, – мы проходили через всё это бесчисленное количество раз. Благодаря устойчивой медитации, прочному сосредоточению, или по-тибетски самтен, и осуществлению шаматхи, мы бесчисленное количество раз рождались в мире форм, где существа находятся на одном из четырёх уровней сосредоточения. Там они не ведают страданий от страдания и страданий перемен, в отличие от мира желаний, где сейчас проживаем мы, испытывая пять чувственных удовольствий, страдание от страданий, страдание перемен и всепроникающее составное страдание. Как часто говорит Его Святейшество Далай-лама, наши пять совокупностей: форма, ощущение, различение, формирующие факторы и сознание – находятся под властью кармы и омрачений и поэтому все пронизаны страданием. Все эти совокупности заражены семенами омрачений и кармы – по-тибетски мы зовём их нгепен, – и из этих семян возникают страдания и омрачения, как этой жизни, так и следующей. Нгепен означает «получать дурное», получать страдания, получать омрачения; из-за них наши совокупности подвержены всепроникающему составному страданию, а это и есть третий вид страдания.

Если от них освободиться, то навсегда избавишься от страдания от страданий и страдания перемен. Однако всеобщее, всепроникающее страдание – это главный вид страдания, на основе которого буддисты должны распознать его природу и породить отвращение к нему, вместо того чтобы смотреть на него как на райский сад, как об этом говорится в «Гуру-пудже». Видя в нём красоту, мы привязываемся к нему – и в результате вечно вращаемся в сансаре, каждый раз мучаясь от страданий в шести мирах.

Привязанность, неведение, ложные воззрения… Видите, как мы мучаем сами себя? Нас мучает не кто-то другой – мы сами мучаем себя с безначальных времён и по сей день. И мы сильно рискуем и дальше мучить себя бесконечно. Итак, нам необходимо отвращение, а не привязанность, – благодаря осознанию тотальности довлеющей над нашим бытием природы страдания. Только тогда мы осуществим путь – путь Малой колесницы или путь Махаяны. Конечно же, за путём Хинаяны не может не последовать путь Махаяны! Породив в себе отречение от сансары, вы начнёте сострадать всем живым существам, страждущим в сансаре, и затем у вас возникнет бодхичитта. Так мы вступаем на путь Махаяны к просветлению.

Я не помню точно, какой именно Панчен-лама об этом говорил, кажется, Панчен Лосанг Чокьи Гьялцен… Первым воплощением в линии Панчен-лам был Гьялва Энсапа, который достиг просветления за одну короткую жизнь этой эпохи упадка… Он был монахом, не мирянином. Я не помню дословно эту цитату… В индуизме говорится, что последователи этой религии должны пресечь страдание от страданий, и второй вид страдания – страдание перемен. Цитируя Панчена Лосанга Чокьи Гьялцена, Его Святейшество Далай-лама сказал: «Если держишь в руке палку, собаки сами разбегаются». Они знают, что палка больно бьёт, и поэтому убегают ещё до того, как их поколотят. Итак, индуисты достигают отречения от страдания перемен, исследуя мир форм – в нём нет страдания от страданий, а страдание перемен и всепроникающее составное страдание – есть. А в мире без форм нет страдания перемен, так как нет сансарических удовольствий, но третье, всепроникающее, страдание всё же сохраняется, так как существа там находятся под воздействием кармы и омрачений – пусть у них и нет грубого тела, а только сознание, как говорится в Сутре, но они заражены семенами кармы и омрачений. Из них и возникают карма и омрачения, а в результате – совокупности, подверженные страданию. Так что даже индуисты порождают отречение по отношению к трём областям мира без форм – «бесконечному небу», «бесконечному сознанию» и «ничто» при помощи медитации.

Они делают это, применяя шесть видов анализа – по-тибетски йиче друг, – на основе сравнения, примерно так: «Следующий уровень лучше, в текущем – меньше умиротворения». Итак, по ходу своего разбирательства и выяснения, что в каждом из миров присутствует природа страдания, индуисты в медитации доходят до последнего, четвёртой области – «вершины бытия», или по-тибетски си це, наивысшей в мире без форм. По сравнению с ней более хорошего, более умиротворённого удела – не бывает. И что же случается на этом их последнем этапе? Им никак не освободиться от привязанности к нему, невозможно осознать, что и он обладает природой сансары, природой страдания.

И когда ты оказываешься там в силу своей кармы, и твои омрачения настолько тонки, что почти не обнаружимы, а грубых не появляется, тебе кажется, что ты достиг нирваны. Ты веришь, что ты уже в нирване, не распознавая своих тонких омрачений. Но когда карма исчерпается, тебе придётся переродиться в низших мирах, либо в мирах богов и людей, то есть в мире желаний. Когда такое существо видит, что ему предстоит родиться в низшем мире, оно думает, что освобождение – это обман: ведь оно думало, что уже достигло нирваны, а приходится, к примеру, родиться в низших мирах или даже человеком, где придётся мучиться от явных страданий, и делает вывод, что нирвана невозможна, впадает в ложные воззрения и перерождается в низших уделах.

Мы прошли через всё это, начиная от рождения в низшем, Неистощимом адском мире, страдания которого тяжелейшие, наихудшие, и жизнь в котором длится в течение одной промежуточной кальпы. Вообще, сколько там придётся находиться, зависит от собственной кармы. Если к моменту смерти там эта карма не истощилась, тогда перерождаешься в низших мирах иной вселенной, в другом Неистощимом аду. Это происходит даже тогда, когда этот мир становится пустым, но твоя карма пребывания в Неистощимом аду ещё не исчерпана. Этот мир остаётся пустым на протяжении одной великой кальпы, затем берёт начало с мира богов, с мира форм, и это длится ещё одну великую кальпу – как и нахождение в этом аду; думаю, так сказано в «Абхи дхармакоше».

И мы прошли через это всё: снизу и до самого мира без форм, «безграничного сознания», «безграничного неба», «ничто» и «вершины сансары» – прошли бесконечное количество раз снизу доверху и обратно. Тут нет ничего нового. Вот почему нужно освободиться от этого круговорота. А навсегда выйти из сансары можно, лишь достигнув нирваны – великого счастья и покоя. По сравнению с нею все удовольствия сансары имеют природу страдания, страдания перемен и всепроникающего составного страдания, которое по-тибетски называется кьябпа дюдже кьи дугнгел.

Как Будда избавляет от страдания

А теперь перейдём к теме.

Итак, Будда не передаёт свои свершения другим живым существам, как, скажем, пересаживают сердце в тело другого человека, у которого своё собственное сердце отказывает. Что же делают будды? Будды освобождают живых существ от океана страданий в сансаре только одним способом – открывая им истину.

Будда освобождает нас, живых существ, от океана страданий сансары, от омрачений нашего ума и кармы, которые и заставляют нас страдать, – открывая нам истину. Эта молитва, «Сутра сердца», которую я хотел было с вами прочесть сегодня, содержит то, что Будда нам открыл. Подумайте только – всё, что Будда преподал, все 84 тысячи учений, которые подразделяются на три части: учения Малой колесницы, учения Великой колесницы – сутры Махаяны, и Тантру – всё это предназначено нам с вами, каждому из нас и всем остальным. Будда достиг просветления ради каждого из нас. В течение трёх великих кальп он жертвовал члены своего тела, свои глаза – не только той тигрице в Непале на горе Намо Будда, но и другим бесчисленным живым существам. Чтобы избавить каждого из нас от океана сансары и привести к просветлению, Будда делал это с бодхичиттой ради каждого из нас, и каждого из здесь присутствующих. Затем Будда три великие кальпы развивал нравственность, претерпевая огромное количество трудностей, – всё ради нас, не для себя самого, а потом бесконечные кальпы упражнялся в терпении.

Однажды, кажется, Будда находился в лесу, и правитель того края, куда Будда пришёл для проповедей, навестил его и спросил, что он делает. «Я упражняюсь в терпении». Тогда он отсёк его руку и снова спросил: «Что ты делаешь?» Услышав тот же ответ, он отсёк ему другую руку, а затем и ноги – так, что осталась только голова. Но и то, что осталось, он мог поднести тысячам муравьёв. И так – не один раз, а бесчисленное количество раз за три великих кальпы.

Затем он три великих кальпы упражнялся в усердии, затем – три великих кальпы развивал медитацию, самтен, и бесчисленное множество великих кальп развивал мудрость. Так он обрёл шесть парамит. Будда делал это ради каждого из нас. Нужно понять, как невообразимо милосерден был он по отношению к нам, живым существам, какова была его бодхичитта. Он завершил оба накопления – запредельной мудрости и добродетели, и, объединив эти два вида заслуг, обрёл Дхармакаю и Рупакаю, святые Тело и Ум будды, сделав это только ради нас, живых существ.

Что такое сансара

Сансара – это не дом, не машина, не компания, не деревня. Определение сансары, или по-тибетски кхорва, данное Кьябдже Денма Лочо Ринпоче, одним из моих гуру, и многими другими ламами, – это часть потока перерождающихся загрязнённых совокупностей, вызванных омрачениями и кармой, или саг чен нге лен гъи пхунг по. Почему говорится о «части»? Ибо, согласно «Большому руководству к этапам Пути», из этого потока загрязнённых совокупностей, вызванных кармой и омрачениями, исключаются те, кто достиг пути медитации. Есть пять путей: путь заслуг (дословно: путь накопления, но это, с моей точки зрения, неверный перевод, ведь, когда случается подчёркивать накопление заслуг, приходится говорить, что нужно «накапливать накопления»; поэтому я называю его «путём заслуг»), путь подготовки, путь верного видения, путь медитации и путь более-не-учения. Тому, кто достиг пути видения, нет, пути медитации, больше не нужно перерождаться, хоть он ещё и не завершил весь путь целиком, потому что не достиг пути более-не-учения. На него уже не действуют карма и омрачения, а значит, такие личности не подпадают под это определение, потому лама Цонкапа и говорит о «части» потока совокупностей, вызванного омрачениями и кармой.

Седьмой Далай-лама, Келсанг Гьяцо, говорил, что сансару нужно представлять в медитации таким образом, словно три мира – мир желаний, мир форм и мир без форм, – а также шесть миров живых существ подобны шести железным домам, объятым огнём и докрасна раскалённым. Когда обретаешь отречение от сансары, она ощущается именно так – словно ты брошен голым прямо в пылающий костёр или в терновый куст, так, что от боли никуда не скрыться; или так, будто ты в темнице, в которой не хочется оставаться ни секунды, но никуда не убежать; или как будто ты сел на воткнутую в землю иглу – неимоверно больно.

Отречение, бодхичитта, пустота – Будда подразделил эти учения на три колесницы: Малую колесницу, Великую колесницу Сутры и Великую колесницу Тантры. В своём сочинении «Три основы пути» лама Цонкапа, говоря об отречении, бодхичитте и правильном воззрении, ставит отречение на первое место.

Куда бы ты ни направился, в любую из десяти сторон – попадёшь лишь в раскалённый железный дом. Это так болезненно, так невыносимо и сердцу, и уму – но выбора нет, раз ты остаёшься в сансаре и пока не обретёшь мудрость, прямо постигающую пустоту, абсолютную истину, которой учил Будда. Поэтому нужно постичь то, о чём Будда говорил, именно в этой жизни – не в следующей, а именно в этой. Что будет с нами в следующей жизни – очень неопределённо, ведь обрести рождение человеком очень сложно, а значит, именно сейчас, в этой жизни, пока у нас есть этот шанс, пока у нас есть это совершенное человеческое рождение (а по большей части, как раз поэтому), в этом году, в этом месяце, на этой неделе нам нужно учиться. Ведь не знаешь, сколько проживёшь, а смерть может прийти внезапно, вот так.

Это очень прискорбно, конечно, но так оно и будет продолжаться, пока мы не обретём мудрость, прямо постигающую пустоту, – тогда-то мы освободимся от кармы и омрачений, а с ними и от сансары, а иначе никак. А произойти это может только благодаря практике Дхармы; без практики Дхармы этого не случится. Университетские знания о том, что такое Дхарма, что такое буддизм, когда вы просто пробуете еду на вкус, не помогут вам в этой жизни осуществить путь и освободиться от сансары – на основе этого вам нужно практиковать Дхарму. Вам необходимо обрести высшую мудрость, прямо постигающую пустоту, то есть вступить на путь видения, путь арьев – а чтобы вступить на этот благородный путь, нужно пройти по пути подготовки и обрести высшее проникновение в суть вещей – лхагтонг. Чтобы обрести его, нужно сначала осуществить безмятежность ума, особое упражнение в сосредоточении, – шаматху. А чтобы это сделать, нужно перед этим практиковать высшую нравственность, где «высшая» означает Прибежище в уме, Прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе. Вот значение высшей практики нравственности; это опора. Одними только молитвами не обрести мудрость, прямо познающую пустоту. Хочешь идти вверх – нужно подниматься со ступеньки на ступеньку, и даже если собрался воспользоваться лифтом – он не оказывается там моментально. Чтобы двигаться вперёд, нужно сначала сделать первый шаг, затем второй, третий – это нужно понимать.

Итак, вот что говорил Седьмой Далай-лама о том, каково это – быть в сансаре. Есть ещё другая строфа. Не помню точно, но смысл в ней таков, что носить с собой эти совокупности – форму, ощущения, различение, формирующие факторы и сознание – всё равно что носить большой мешок дерьма, мусора – настолько это неприятно. Это выражение иллюстрирует природу страдания, огромного страдания. Например, человек страдает сначала во время рождения, затем от старости, от болезни, страдает при смерти, сталкивается с неприятными вещами и не встречает приятных, а если и находит их – то никогда ими не удовлетворяется. Пять или три – не припомню, сколько страданий в связи с совокупностями упоминается в ламриме Ламы Цонкапы применительно к человеческим страданиям. Даже в Америке и других местах те, у кого есть миллионы, миллиарды, триллионы долларов, особенно страдают из-за неудовлетворённости. У них есть всё, что только можно добыть в этом мире, дома в разных странах, они ни в чём не нуждаются – и всё же, чем больше у них богатства, тем сильнее их неудовлетворённость, умственное страдание.

Много лет назад в Америке начали издавать журнал «Тайм». Раз в год на обложке они печатают портрет самого успешного человека. Но не того, кто достиг состояния будды, а того, кто больше всех заработал денег. И однажды они опубликовали на обложке фотографию одного такого богача, а в самом журнале описали его личную жизнь. Какая она у него, оказывается, несуразная и горестная, и он так боялся, что его могут похитить из-за его денег. Так много проблем, неприятностей вместо счастья и умиротворения, так много мук! Я говорю не просто так: мне довелось встречаться со многими богатыми людьми. Я слушаю, они выговариваются, и через пятнадцать минут разговор превращается в перечисление их проблем – в отношениях, в бизнесе – их огромной неудовлетворённости. Я знаю, что снаружи всё у них блестит и сверкает, но уже через несколько минут общения с ними они начинают говорить только о своих проблемах. Материальные вещи не приносят больше внутреннего мира и счастья, хоть и считается, что это так. Цитата, которую я слово в слово не помню, гласит, что несение с собой совокупностей – всё равно что несение большого мешка с дерьмом. Привязываться к нему, видеть в нём что-то приятное, словно галлюцинируя, – то же, что, страдая с безначальных времён в сансаре, привязываться к этому страданию, к непрестанным мучениям в шести мирах.

Но теперь мы обрели это драгоценное человеческое рождение, повстречались с Дхармой, встретились с совершенными гуру, Его Святейшеством Далай-ламой и многими другими великими, сведущими гуру. Нам нужно осознать сансарическую природу страдания, что возможно благодаря высшей мудрости, напрямую постигающей абсолютную природу «я», которая пресекает источник сансары – омрачения и карму. Это невозможно без практики Дхармы – не просто интеллектуального изучения, а именно её применения. Неважно, знаток ли вы или знаете её средне, или же вам известна самая суть Слова Будды, практика – дело наиважнейшее. Практика, практика! А иначе, если ты знаток Дхармы и даже рассказываешь о ней людям, но сам её не применяешь, – это всё равно что иметь за спиной целый мешок лекарств и раздавать их всем окружающим, а самому из него ничего не брать, даже если очень болен.