Текст книги "Если бы не я. И жили они долго, счастливо и далеко друг от друга"

– Я запомнил.

Хотя Слава и подтрунивал над подругой, он был безмерно счастлив, что с ней всё в порядке, пусть она сама так и не считает. До её звонка он изводил себя самыми страшными мыслями. Слава мог бы поверить, что Глеб побывал сперва у Евы и, чего доброго, убил её. Но, предаваясь тревоге, он совсем позабыл про удивительную живучесть Евы, которая, скорее всего, сама всех со свету сживёт, прежде чем распрощаться с жизнью.

Слава собирался звонить Еве. Он только вставил ватку с перекисью в нос, чтобы остановить кровь и уже открывал справочник в телефоне, когда раздался её звонок. Он соглашался с ней, что пострадал незаслуженно, но на самом деле так не считал.

Никто, кроме него, Славки Носова, так не заслуживал получить в морду из-за Евы. Пусть она не видела в нём мужчину, но это не отменяло данный факт. Слава всецело завладел её душой, он знал её и даже научился понимать. Он имел больше, чем те, кто всего лишь обладал телом Евы. Они желали её страстно, и под этой страстью, как под наркотиком, становились её игрушками. Им было не интересно то, что так любил в ней Слава, за что готов был всё отдать, не пожалеть себя и ждать, сколь угодно долго ждать, когда Ева наиграется, избавиться от предрассудков и посмотрит на него широко открытыми глазами, способными разглядеть, что Слава единственный, кто достоин её любви и кого она хочет любить.

Глава 5. Если бы не предубеждения…

Основная черта, которая отличала Вику от своей сестры-близняшки Аси, – романтичность, тогда как во всём остальном они полностью копировала друг друга. У них были одинаковые причёски со слегка укороченным затылком и длинной чёлкой, их волосы были выкрашены идентично (по замыслу это был платиновый блонд, но высветленные волосы отдавали в желтизну), они делили один гардероб на двоих, одинаково накладывали макияж, смотрели одни и те же фильмы, сходили с ума по одним и тем же актёрам со смазливенькими мордашками и имели бы очень схожую личную жизнь, если бы не склонность Вики к романтике и бесперспективная сердечная зазноба Аси. Впрочем, это служило только на пользу сестринской близости, ибо пока им нечего делить – у них нет повода враждовать.

Вика могла бы полюбить простого романтика, отважного лётчика или моряка, ну, или байкера. У неё не было никаких шансов устоять перед Васей, когда она видела его на мотоцикле, такого бесстрашного, в яркой мотоциклетной куртке, мчащегося с бешеной скоростью по вечерним улицам города. Её завораживали его выразительные карие глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Ей нравилось кататься с ним, крепко прижимаясь к нему всем телом, когда волосы развеваются от ветра и свистит в ушах. Вике было семнадцать лет. Она влюблена.

Ася не понимала привязанности сестры к Васе. Да, он взрослее (ему уже минул двадцать один год), а потому интереснее. У него неплохая внешность, но байкерские тусовки не вызывали в её душе такого восторга, который испытывала Вика. Ася предпочитала более стабильных молодых людей, у которых больше шансов внезапно не скончаться под колёсами фуры или от перелома шеи в каком-нибудь кювете. Кроме того, Ася стремилась быть в центре вселенной, впрочем, как и Вика, но только последней это не грозило, поскольку она могла рассчитывать не более чем на второе место, уступая мотоциклу.

Из-за этого Вика больше всего страдала, умудряясь упиваться своими мучениями, ведь у неё была не просто юношеская беззаботная любовь, а сложные взаимоотношения с молодым человеком, когда есть неразрешимая проблема. Ей казалось, что они с Васей проводят слишком мало времени наедине, а всё больше гуляют в компании его друзей, которые собираются в условленном месте со своими девчонками, оставляют их поболтать о женском, а сами устраивают соревнования.

Вот и сегодня Вика с нетерпением ждала дождя, глядя на хмурое августовское небо. В дождь Вася пообещал ей не садиться на мотоцикл, а значит, принадлежать всецело ей. Но к вечеру небо даже стало проясняться. Он заехал за ней пораньше, чтобы не дай бог не попасться на глаза Галине Николаевне (Вика делала определённые выводы, глядя на Еву), и они уехали, оставив Асю кусать локти от безделья и зависти на чужое счастье.

Вика даже не пыталась скрыть своего недовольства и втихаря радовалась тому, что её кислая мина беспокоит Васю, изо всех сил старающегося понять, что не так. Они не сразу поехали в «условное место». Васе надо было побывать в гараже у дяди, что совсем не понравилось Вике.

– Почему я ещё должна общаться с твоим дядей?! Ты думаешь, мне так интересно?! Вы будете говорить о ваших мотоциклах, а я скучать!

– Мне надо, чтобы Валера посмотрел мой байк. К тому же ты не пожалеешь! Он не седая древность. Ему только тридцатник. И он классный мужик.

Вика смирилась, но губки надула. Ей по-прежнему не хотелось ехать на окраину города к каким-то гаражам! Однако её сердце смягчилось при виде того самого дяди Валеры. Это был здоровенный мужик с добродушным лицом в потёртых джинсах, излучающий обаяние. У него добрые глаза, когда его не злят, и сдержанная, но приятная улыбка. И хотя он выглядел как громадина, имел резко очерченные скулы, а в его лице присутствовала какая-то твёрдость, нечто непробиваемое железобетонное, что-то выдавало в нём ребёнка-переростка.

– Сюда ещё не ступала нога леди! – этой фразы Валере было достаточно, чтобы понравиться Вике. Он нисколечко не льстил, просто ему было привито джентльменство, которое не очень-то вязалось с образом лихого байкера. Но Валера точно знал, как надо обходиться с женским полом. Женщинам нравится, когда им делают невымученные комплименты, оказывают внимание, высказывают восхищение, так почему бы их не радовать, тем более, что это не стоит никакого труда и обещает расположение дамы.

Так же точно Валера знал, как вести разговоры с мужчинами. Он умел спрашивать, не выставляя себя дураком, рассказывать, не будучи противным всезнайкой, шутил, не задевая больные темы, а потому пользовался всеобщим уважением.

Валера никогда не ставил перед собой цели зарекомендовать себя как галантного кавалера или своего в доску мужика, но он нравился всем, благодаря своей коммуникабельности, и даже не задумывался, что ему присуще столь полезное незаменимое качество.

– А Вы тоже байкер? – поинтересовалась Вика, увидев в гараже чёрный мотоцикл.

– Давай на ты! Хоть я кому-то и дядя, мне всё-таки не шестьдесят лет, – так просто сказал Валера, что Вике показалось странным, как у неё язык повернулся обращаться к нему на вы.

– Отлично!

Валера незаметно для Вики подмигнул Васе, выражая своё одобрение его выбору. Он увидел в Вике очень милую девочку с большими голубыми глазами и приятным звонким голосом, в которой ещё была уйма детской непосредственности.

– И всё-таки, ты байкер? – Вике было любопытно больше потому, что Валера выглядел совсем не так, как приятели Васи и был довольно взрослым для столь безбашенных развлечений.

– Ни в коем случае! Я поклонник скорости, но не фанатик, как Васёк! – он похлопал племянника по плечу. – Байкер – это образ жизни, а я могу позволить себе кататься только в выходные.

– И то, когда не прыгаешь с парашютом, не карабкаешься на вершины, не ныряешь в глубины и не катаешься на горных лыжах или сноуборде, – добавил Вася с насмешкой в голосе, вроде бы не понимая, как можно заниматься чем-то ещё, когда у тебя есть байк, хотя на самом деле восхищался своим молодым дядькой, который столько видел и столько умел.

– Экстремал, – подытожила Вика, завороженными глазами уставившись на этого загадочного и интересного Валеру.

– Скорее, единственный философ, который следует собственной философии, а не опровергает её. Ты знакома с мыслями великих?

– Нет, – смущённо ответила Вика.

– Она только на первый курс поступила, – пояснил Вася.

– У тебя всё впереди. Философия тебя научит тому, что все ответы придётся находить самой и понимать бытие, не уповая на помощь книг, и ещё меньше на помощь философских трактатов.

– О, завёлся! – укоризненно пробормотал Вася и вошёл в гараж.

– Ты присядь пока сюда, – Валера показал Вике стул и поспешно убрал с него какие-то тряпки. – Какой дурак наш Василий. Ну, что, право, мне с тобой о мотоциклах разговаривать?

– Хоть кто-то понимает, – тяжело вздохнув, ответила Вика.

– На самом деле я боюсь попасть впросак. Наверняка ты уже столько наслушалась, что разбираешься получше меня!

– Хватит мою девчонку клеить! Лучше посмотри, что у меня тут, – позвал Вася дядю.

– Откланиваюсь. Не скучай! – Валера подмигнул одним глазом Вике и подошёл к мотоциклу Васи.

Тут началось самое страшное для Вики. Мужчины завели надоевшие ей разговоры, в которых она понимала только значение глаголов и междометий. Временами её скуку развеивал Валера, обращаясь с какой-нибудь забавной шуткой. Но чем больше он проявлял внимания и заботы, тем обиднее ей становилось оттого, что Вася совсем не обращает на неё внимания. А ещё ужасно раздражал запах бензина, смазок и прочей химии.

– Что с лицом? – весело спросил её Вася, садившийся на мотоцикл. Он был доволен плодотворной поездкой. Его железный конь теперь в полном порядке, а потому он даже не пытался понять, что Вике от этого никакой радости.

– Догадайся, – мрачно ответила она, подходя к мотоциклу.

– Что ты там себе опять нафантазировала? – устало спросил Вася, и улыбка сошла с его лица.

– По-твоему, я фантазирую?!

– Ну, а что случилось?

– Случилось то, что тебе плевать на меня!

– Опять двадцать пять! – воскликнул Вася и выругался.

Валера тем временем разговаривал по телефону, копаясь в ящике с инструментами, а потому не обратил внимания на драму, разыгравшуюся возле его гаража.

– Вот так ты, значит! – чуть не плача завопила Вика.

– Как так? Что я тебе сделал?

– Ничего ты не сделал! Вообще ничего! Почему мы всегда там, где тебе нужно быть или где тебе весело?! Ты бы хоть раз поинтересовался, что нравится мне!

– Раньше тебя всё устраивало!

– Раньше я просто молчала!

Ева высмеяла бы их с позором, услышав эту перебранку. Эти двое были знакомы месяц и официально встречались три недели, поэтому словечко «раньше» звучало уморительно смешно.

– Ты что мне предлагаешь? С твоими малолетками-друзьями путаться?! Извини, но я вышел из того возраста, а, тебе вроде как интересны мои друзья!

– Да плевать на друзей! Мне важен ты! Мы почти никогда не бываем только вдвоём…

– Я всегда с тобой. Меня уже нигде не видят без тебя!

– Да, ты таскаешь меня за собой, но ничего не делаешь для меня! – всхлипывая, продолжала восстание загнобленого класса Вика. Она даже не притворялась, что ей хочется разреветься, хотя обычно слёзы были только средством достижения цели.

– Что для тебя сделать? – спросил Вася так, словно хотел поскорее отвязаться от Вики, выполнив её просьбу, чтобы она заткнулась.

Вика не сразу ответила. Она толком-то и не знала, что ей нужно, рассчитывая на изобретательность молодого человека, который будет удивлять её приятными сюрпризами.

– Хоть бы раз цветы подарил! – нашлась девушка, с завистью вспоминая, с каким шикарными букетами приходила домой Ева.

– Вот, значит, как! То есть я тебе нужен только затем, чтобы таскать веники и понтоваться перед подругами?! Так знай, я со стервами не встречаюсь и не считаю, что чувства можно измерить букетами! А тебе мои чувства не нужны!

– Нет у тебя никаких чувств! – решила Вика и пошла прочь, пнув от злости мотоцикл.

– Ноги тебе за такое оторвать, – тихо проговорил Вася, внимательно оглядывая то место, куда пришёлся удар. – Ты куда?

– Подальше от тебя! – ответила Вика и скрылась за поворотом.

Слёзы брызнули у неё из глаз. Не о таком романе она мечтала, и было очень обидно оттого, что человек, которого она мысленно наделила всевозможными достоинствами, не хотел их проявлять. Она ушла только с одной целью: заставить Васю побежать за ней, вернуть её и извиниться, а потому даже замедлила шаг, но он всё не догонял. Пришлось завернуть за угол, чтобы не упереться в чей-то гараж, и идти ещё медленнее.

– А где Вика? – спросил Валера, закончив разговор и обнаружив на одного ребёнка меньше.

– Ушла, – пренебрежительно ответил Вася, садясь на мотоцикл.

– Куда? – удивился Валера.

– А я откуда знаю. Ушла и всё!

– Поссорились? – Валера хитро улыбнулся. – Пасочки в песочнице не поделили? Или из-за лопатки подрались?

– Заткнись. Я поехал, спасибо.

– А Вика?

– Да что с ней будет! Не маленькая! Не хочу её сейчас видеть!

– Вася, – строго и серьёзно обратился к племяннику Валера, приготовившись разъяснить ему некоторые элементарные и очень важные вещи, но Вася тронулся с места, помчавшись навстречу приключениям.

Валера обречённо вздохнул, не одобряя поведения родственника, вытер руки и пошёл искать Вику. Не мог он бросить девушку в беде.

Вика далеко не ушла. Она так и осталась за тем поворотом, сев на корточки и рыдая, поняв, что Вася за ней не придёт.

– Позволь-ка осушить твои слёзы, – сказал ей Валера, доставая из кармана чистый платок.

– Х-х-х, – всхлипывая, Вика посмотрела на Валеру. Теперь он показался ей настоящим великаном. Она приняла протянутый ей платок и принялась вытирать глаза.

– Пойдём, я тебя домой отвезу, – мягко предложил Валера.

– Не н-н-надо, я сама, – отказалась Вика, не желая иметь ничего общего ни с Васей, ни с его родственниками.

– В какой стороне дом-то? – спросил Валера.

Девушка встала, огляделась по сторонам. Кругом были гаражи, а за ними пустырь. Она не знала, куда ей идти.

– Пойдём, я тебя не обижу. Васька – идиот, но это лечится с годами или выбивается грубой физической силой. Я ему ещё устрою.

– Мне всё равно, – храбрилась Вика, тем не менее, желая, чтобы Васе хоть от кого-то досталось.

Она послушно пошла за Валерой, который оказался таким милым и добрым, что рядом с ним она не чувствовала приближения конца света, который, как ей казалось, вот-вот настанет, стоило Васе бросить её.

Валера выкатил свой мотоцикл.

– Надевай, – распорядился он, протягивая шлем.

– Нет, я это не надену! – Вика протестовала, так как ей не хотелось выглядеть глупо, ведь она почему-то не сомневалась, что будет смотреться отвратительно в шлеме.

– Знаешь, чем экстремал отличается от адреналинщика или просто беспечного придурка? – задал риторический вопрос Валера исключительно в образовательных целях. – Так вот, экстремал предпринимает всевозможные меры безопасности, чтобы сделать трюк и не превратить его в трагедию. Надевай. Я не Вася. Сам езжу в шлеме и других без него не катаю.

«Всё-таки уже занудный старикан», – подумала Вика, но подчинилась. В её положении не выбирают, а домой или хотя бы в город ей попасть надо было.

Впрочем, город оказался не так далеко. Едва выехав из лабиринта гаражей, Валера и Вика оказались в посёлке, а уже через пятнадцать минут на южной стороне проспекта, откуда до дома Вики всего три минуты езды.

Тем временем Ева шла с остановки домой, мысленно причитая и сетуя на жизнь, в которой наступила чёрная полоса. Андрей после вчерашнего так и не подавал признаков ни жизни, ни прежней влюблённости. На работе, в сервисном центре, к Еве прикрепили стажёра, какого-то родственника хозяина фирмы шестнадцати лет от роду, который ни то что в «железе», а даже в информатике за пятый класс не разбирался. Он бесил Еву так сильно, что она пару раз подумывала об убийстве, но решила это отложить до тех времён, когда Славка станет адвокатом и отмажет её от кары закона. А к тому времени, может, уже и убивать расхочется. Причём, Ева сама училась на юриста, однако не помышляла становиться адвокатом, да и в принципе не видела себя в этой сфере деятельности. Кроме того, никаких предложений сняться в местной рекламе так и не поступило, а, значит, девушка оставалась без дополнительного дохода, который требовался для обучения в автошколе. Ещё и новые туфли натёрли мозоли на мизинцах.

Состояние её было самое что ни на есть подходящее, чтобы ринуться атаку. Поэтому когда она увидела возле подъезда мотоцикл, на котором сидела Вика в шлеме (сестру Ева узнала по отвратительному на её взгляд бомперу, не пригодному для носки девушкой), её прорвало. Ева всегда говорила, что ей нет дела до близняшек, однако, в ней моментально сработал инстинкт старшей сестры, стоило застукать Вику в компании сомнительного человека да ещё и на мотоцикле! Ева не думала и не хотела заботиться о младших сёстрах, но несмотря ни на что всегда кидалась грудью второго размера на амбразуру, предостерегая этих несмышлёношей от ошибок и неприятностей.

– Это что за новости?! – Ева выбрала властный тон, который давил на психику тем, к кому он обращался.

Она заняла и соответствующую позу, подбочинившись и воинственно расставив ноги шире, чем обычно, благо брюки позволяли это сделать.

Валера снял шлем, немного удивившись. Вика, напротив, удивлена не была. Её чувство – нечто среднее между страхом и агрессивным отчаянием.

– Извините? – мягко обратился Валера к Еве, чуть улыбнувшись, надеясь растопить сердце холодной и недоброй красавицы.

– Ев, не начинай! – взмолилась Вика, поспешно и неуклюже слезая с мотоцикла.

Ева сразу же рванула её за руку к себе.

– Ох, и получишь ты у меня тульского пряника! – пригрозила старшая сестра.

Улыбка Валеры, как бы ни была она очаровательна, не могла спасти его репутацию в глазах Евы. Она увидела в нём тридцатилетнего развратника, соблазняющего вчерашних школьниц, плюс байкера, что тоже характеризовало его самым отрицательным образом, не зря же Славка всегда повторял, завидев на дороге мотоциклиста: «О, самоубийца поехал». А ещё он чисто эстетически вызывал отвращение у Евы из-за растительности на лице и двух мимических складок, пролегающих на лбу. И ей было плевать, что Валера каждый день убивал уйму времени с триммером в руках, чтобы его аккуратная бородка и усики выглядели безупречно.

Вика тоже огребла себе проблем, нарушив постулаты поведения приличной девушки. Во-первых, байкер. Во-вторых, взрослый мужик. В-третьих, она рисковала жизнью, сев на мотоцикл. В-четвёртых, ни мама, ни она, Ева, ни сном ни духом не ведают, что вытворяет Вика.

– Ева! – умоляюще воскликнула Вика, так как поодиночке близняшки могли только умолять.

– Вы, должно быть, неправильно поняли, – спокойно попытался всё объяснить Валера.

– Как бы не так! – Ева не собиралась слушать. Она видела своими глазами, а им доверяла больше, чем любому человеку на этой земле. – Ты тут рот не раскрывай! Нравиться катать несовершеннолетних девчонок – люби огребать от их старших сестёр!

– Что ты несёшь?! – пыталась остановить сестру Вика.

– Мне приятно познакомиться с сестрой Вики, но неужели Вы могли подумать, что мы с ней в каких-то отношениях? – Валера сохранял дипломатический тон, немного растерявшись от ненависти прекрасной незнакомки.

– Нечего мне тут ля-ля! У тебя всё на наглой морде написано! Ладно она, – Ева указала рукой на Вику, – ей думать нечем! А вот ты мог быть поосмотрительнее! И вообще, тебе взрослых баб мало, что ли? Или твоего «обаяния» хватает только на глупеньких малолеток?!

– Да это не он! – выкрикнула Вика.

– Марш домой! – приказала ей Ева, вырвав из рук сестры шлем.

Вика, конечно же, никуда не пошла, надеясь всё-таки утихомирить сестру. Было ужасно стыдно перед Валерой.

Ева швырнула в Валеру шлем и добавила, сосредоточив в голосе всю скрывающуюся в ней мощь жизненной энергии:

– Проваливай отсюда. И учти, ещё раз увижу с Викой или без Вики – сделаю из тебя паштет и скормлю питбулю из второго подъезда. Уяснил?!

Валера никак не отреагировал, пытаясь разобраться в своих эмоциях.

– Домой, – опять повторила Ева, заталкивая Вику в подъезд, так и не дав ей ни попрощаться с Валерой, ни поблагодарить его.

– Ты психопатка! – кричала на сестру Вика, пока они обе поднимались по лестнице на свой четвёртый этаж.

– Не ори в подъезде, – строго сказала Ева, собираясь как следует прополоскать мозг Вике. – Лучше быть психопаткой, чем дурой. Ещё раз сядешь на мотоцикл – из дома будешь выходить только под конвоем. Ты поняла?

– Да что такого я сделала?!

– Это ещё мама не знает.

– Ты ей не расскажешь! – Вика впала в отчаяние. У неё были шансы спасти свою любовь, пока об этом не знает Галина Николаевна, которая наверняка не одобрит её. Однако после выходки Евы Вика уже не столь сильно боялась матери, ибо та уж точно не станет устраивать сцен.

– Если ослушаешься, непременно расскажу. Ты не осознаёшь последствий. Водиться со взрослым мужиком – это тебе игры не на равных.

Пожалуй, возраст всё-таки беспокоил Еву гораздо больше. Это не мешало ей быть уверенной в том, что для крепких и успешных отношений мужчина должен быть старше женщины, однако и в этом правиле есть исключения. Ни о каких отношениях и речи быть не может, если ей всего семнадцать, а ему уже перевалило за третий десяток. Ева понимала, что этот верзила имеет достаточный жизненный опыт, он циничен и эгоистичен, а потому может только поломать жизнь совсем юной девушке. Он не даст ей опыта нормальных отношений, будет подавлять и уж, конечно, не будет так любить её, как способен разве что какой-нибудь юнец, склонный к романтике и готовый горы свернуть ради возлюбленной. Этот мотоциклист будет только брать, губя молодость Вики, которая повзрослеет рядом с ним, приобретя весьма искорёженное понимание жизни.

– Ты спала с ним? – спросила Ева, молясь о том, чтобы Вика не ответила положительно.

– Да, это же Валера! – Вика путалась в мыслях, а потому говорила то, что первым приходило на ум и имело значение только в контексте тех событий, которые произошли с ней. Сама мысль о близости с дядей Васи казалась ей нелепой.

– Мне плевать, – отрезала Ева.

– Это не мой Вася!

– Ах, у тебя ещё и Вася где-то завалялся! – Ева остановилась и обернулась к сестре. – Знаешь, каким нехорошим словом называют девушек, имеющих больше одного парня?

В сердцах Еву грела мысль о том, что она имеет полное право высказывать сестре подобные замечания, поскольку сама ввиду случайного стечения обстоятельств оказалась с безупречно чистой совестью (в её понимании). Она предпочитала не вспоминать, как именно открылась правда, но факт остаётся фактом, и памятен он, а не предшествующие ему обстоятельства и условия.

– Я только с Васей встречаюсь!

– Тогда какого чёрта ты ездишь с этим верзилой?! Это верх твоего куриного легкомыслия.

– Валера просто меня домой подвёз, потому что я поссорилась с Васей!

– И где это ты была, что оттуда нельзя добраться без помощи случайных знакомых?! – Ева пошла дальше вверх по лестнице, нравоучительно наставляя Вику.

– На гаражах. Васе надо было что-то с мотоциклом сделать.

– Супер, ты водишься сразу с двумя байкерами! Я ошиблась. Вот это верх твоего куриного легкомыслия!

– Ты меня не слушаешь!

– Слушаю и офигеваю.

Все люди на земле делятся на три категории: те, кто ездит на мотоцикле, те, кто никогда не сядет на него, и те, кто безразличен к существованию мотоциклов, но при случае не против и прокатиться. Ева относилась ко второй категории. Она не понимала, зачем ездить на мотоцикле, если есть более комфортабельные и безопасные автомобили. Мотоцикл – это риск. А умереть всегда успеется, так зачем ещё и рисковать.

Страх перед мотоциклом и отвращение к мотоциклистам были вызваны в Еве двумя причинами. Во-первых, она очень любила жизнь как источник удовольствий. Во-вторых, Ева до дрожи в коленках боялась врачей. Она лежала в больнице один раз, когда подхватила воспаление лёгких, убежав от отца после пощёчины без верхней одежды, а на улице была поздняя осень. Вообще, Ева отличалась крепким здоровьем. За исключением того случая, она никогда не болела и предпочитала не болеть, чтобы не знать про существование шприцов, таблеток и флюорографии.

– Васе, между прочим, всего двадцать один! – Вика пыталась убедить Еву в том, что та была неправа.

– Но он, как я поняла, байкер. И ты бываешь с ним на этих байкерских сходках?

– И что?

– Попрощайся со свободой, – решила Ева, не чувствуя мук совести из-за несправедливости к Валере, ибо этот тип по-прежнему оставался тёмной лошадкой, и не видя существенных перемен с ситуации: Вика по-прежнему виновна, правда, теперь ей можно было вменить только одну статью.

– Ну, Ева! – Вика с досадой смотрела в спину сестры, понимая, что теперь проблем не оберёшься, ибо она не сомневалась, что размолвка с Васей кратковременна.

Когда сёстры скрылись в подъезде, Валера ощутил на себе осуждающие взоры соседей этих двух барышень. Ева выставила его в самом отвратительном свете, а потому его не удивляли шепчущиеся недремлющие стражи нравственности, все те, кому перевалило за шестьдесят. Он и не догадывался, что свою порцию злых слов получили и «дочки Гали Демидовой, ведь она сама такая женщина, а её дочери уже второй день подряд весь двор веселят, демонстрируя свою невоспитанность».

Он поспешил исчезнуть из этого двора, находясь под мощным впечатлением от случившегося.

Его восхищал генофонд этой семьи, в которой родились столь прелестные создания. Если Вика была удивительно мила, то её сестра с редким и необычным именем невообразимо красива. Образ Евы застрял в голове Валеры. Он в деталях запомнил, как она стояла, имея грозный вид, как лежали её полосы на плечах, такие гладкие и густые, как она гневно сдвигала брови к переносице, нападая на него. Но больше всего запомнился её звонкий голос. Он стоял в ушах и был приятным воспоминанием, ведь даже на повышенных тонах в нём не было писклявости и визга. Её голос – сам по себе музыка.

Может быть, поэтому Валера пребывал в каком-то смятении чувств и даже не сумел оправдать себя и несчастную Вику, которой грозила ужасная расправа от лица старшей сестры. А ведь он, Валерий Анатольевич Каратаев, немало пережил и многое повидал, но только вот девушка, первое общение с которой сравнимо с первым прыжком с парашютом, до этого не попадалась.

Валера прокручивал в голове свою жизнь, но ни в годы учёбы в Российской таможенной академии, ни в период работы на Тульской таможне, ни в одной поездке, ни даже на своей нынешней работе он ещё не встречал подобных людей, которые бы западали ему в душу так сразу.

Будучи душой любой компании, Валера совсем не склонен привязываться к людям. Против этого восставала его свободолюбивая сущность. Он жил свободой и мог быть счастливым, только когда пил её большими глотками, а этому мешают любые привязанности и накладываемые ими ограничения.

В своё время Валера поступил в Таможенную академию, успешно окончил её и был распределён в Тульскую таможню. Он превосходно разбирался в таможенном деле и даже полюбил бы эту работу, если бы не те узкие рамки, в которых оказываются должностные лица таможенных органов. Приказы, распоряжения, субординация, система… Валера быстро осознал, что не создан для того, чтобы носить форму и погоны.

Без сожалений он променял таможню на свободу, не задумываясь о перспективах своего карьерного роста, а перспективы были в силу перемен, происходящих в сфере таможенного регулирования. Валера понимал, что должен быть сам себе хозяином, а потому подумывал о том, чтобы остаться в таможенной сфере, осуществляя посредническую деятельность. Но в Тульской области это эта затея не увенчалась бы успехом, ибо предприятия, работающие на экспорт, осуществляли таможенное оформление по накатанной схеме через имеющихся на рынке таможенных услуг посредников или силами своих специалистов.

В Москву, где можно было развернуться, Валера не поехал. Работа в сфере внешнеэкономической деятельности целесообразна только в больших масштабах, и чтобы выстоять, придётся вкладывать немало усилий. Пришлось бы отдать несколько лет, чтобы наладить бизнес, а в это время выживать, от многого отказываясь, а значит, не быть свободным, завися от своего дела. А Валера хотел жить. Ему не нужна была сверхприбыль. Он не стремился закрепиться в Москве.

Так, Валера занялся предпринимательством в Туле. Кто-то мог бы сказать, что он испугался трудностей, а кто-то, что он просто-напросто ленив. На самом деле Валера был всего лишь свободным человеком, который имел уютный дом и доход, достаточный для того, чтобы получать удовольствие от жизни посредством всевозможных занятий и экстрима.

Валере не нужны звёзды с неба, поэтому он даже не тянется за ними. Он живёт так, как ему нравится. Пусть ему никогда не получить все блага мира, да только ему требуются лишь избранные из них. А власть, миллионы на банковском счёте, роскошные машины, популярность – ничто в сравнении с возможностью лететь по заснеженному склону на сноуборде, имея обязательства и неся ответственность лишь перед собой.

Так же он нёсся по трассе на своём мотоцикле, ощущая свободу каждой клеточкой тела и всей своей широкой душой. Жив, пока свободен.

«Если Вася помириться с этой девочкой, надо предупредить, чтобы не попадался на глаза её сестре. Его-то она сразу на паштет переделает, едва застукает эту парочку без шлемов», – подумал Валера и не преминул поделиться своими соображениями с племянником уже на следующий день, который запомнился Вике приятным сюрпризом. Утром на асфальте, прямо под их балконом был обнаружен нарисованный цветными мелками красивый рисунок с признанием в любви ей, Вике. Правда, как назло, в обед всё-таки пошёл дождь.