Текст книги "Обитель Джека Потрошителя"

– Все давно спят. И будут спать, если ты их не перебудишь своим криком. Время – два часа ночи. Если ее до сих пор никто не хватился, то не хватятся до утра. Мы можем спокойно осмотреться тут, чтобы понять, что произошло.

– Ну тебе-то какое дело до этого убийства? Других, что ли, мало?

– Оно из той же серии, – произнесла я убежденно. – Я чувствую запах. Тот самый.

Наташка потянула носом.

– Да? А я вот ничего не чувствую. Так что пошли отсюда, живо. Ну что ты упираешься? Что тут любопытного? Все же ясно. Пусть милиция разбирается.

– Погоди, что тебе ясно?

– Как что? Муженек ее грохнул. Ты что, не видела, как он входил сюда?

– Видела, конечно, но это не означает…

– Означает, означает… Я домой хочу!

Я тоже захотела домой. Но сумела настоять на своем. Наташка трусила уходить в одиночку и не оставила меня из солидарности. Поэтому, ворча и чертыхаясь, забилась в угол какого-то кресла и оттуда обиженно следила за моими манипуляциями.

Первым делом я плотно зашторила окна, чтобы наружу не пробивался свет настенного бра, которое я зажгла. Света было достаточно, чтобы разглядеть все ужасные подробности.

Кабинет явно принадлежал женщине, деловой, но в то же время женственный, почти чувственный акцент в оформлении интерьера делал его похожим на будуар. Определенно немногие из посторонних допускались сюда, в святая святых хозяйки. На фоне подавляющей роскоши, изобилующей коврами, лакированным деревом и шелковыми тканями, убитая хозяйка выглядела еще более страшно. Единственный удар чудовищной силы был нанесен кочергой. Она валялась здесь же, возле стола. Остальной набор из четырех предметов с блестящими медными ручками мирно покоился у камина. Только одно гнездо в стойке пустовало.

Блестящий загнутый конец кочерги потемнел от крови. Бедная Диана! Один удар примитивной железякой, и ее тщательно ухоженная головка превратилась в разбитое яйцо. Меня поразила чудовищная сила, с которой был нанесен удар. Боже мой, сколько крови! Кровь заливала стол, стекая из пробитого виска женщины, кровь была на полу. Несмотря на усиливающуюся панику, я все же успела отметить, что на полу крови, пожалуй, слишком много. Целая лужа. На столе ее было гораздо меньше, и я не видела, как она могла попасть на пол. Резко нагнувшись и преодолевая отвращение, я заглянула под стол. Мне с трудом удалось подавить вскрик, когда я увидела распоротое сверху донизу платье женщины. И не только платье. То, что я поначалу приняла за оторванный длинный лоскут ткани, на самом деле оказалось… внутренностями, свисающими до самого пола.

– Агнешка, что с тобой? Что ты там увидела? Господи, только не падай в обморок! – Дрожащий голос Наташки слегка привел меня в чувство.

Она тоже боится. Я должна увести ее отсюда, пока она окончательно не впала в истерику.

Нет! Раз уж я здесь, я разберусь во всем до конца. Раз оказалась на месте преступления первой, у меня больше шансов. Я смогу. Нужно только попытаться отвлечься от ужасной, гвоздем засевшей в мозгу картины изуродованного тела Дианы. И думать, думать…

Часто сглатывая, чтобы сдержать тошноту, я заставила себя поднять глаза и внимательно оглядеть то, что окружало Диану, – стол, тумбочку со стоящим наискосок монитором компьютера с забрызганным кровью экраном, кожаное белое кресло на вертящейся ножке, угол комнаты позади него… На стене, оклеенной розоватыми однотонными обоями, не было никаких украшений. На столе валялись разбросанные в беспорядке бумаги, залитые кровью. Я взглянула на них более пристально. Ничего, заслуживающего внимания. Договора, прайс-листы, несколько строительных каталогов. Ну конечно, она же занималась отделкой квартир. Бордель с балеринами-малолетками, так сказать, всего лишь хобби.

Воспоминание о несчастных девчонках пошло мне на пользу. Я вздохнула свободнее, испытав прилив злости. Наташка притаилась возле стены серой мышкой. Я чувствовала, что она наблюдает за мной блестящими от напряжения глазами. Ее пристальный взгляд мешал мне сосредоточиться, но приходилось терпеть, подруга и так была на грани нервного срыва.

То, что убийца, обладая огромной, почти нечеловеческой силой, уложил Диану ударом кочерги в висок, не вызывало сомнений. Меня смущало вот что: она позволила своему убийце подойти достаточно близко для того, чтобы нанести удар, особенно если учесть, что в тот момент человек держал в руках кочергу. Но он не вызвал у нее и тени подозрения, значит, был хорошо ей знаком и она ему доверяла. Интересно, успела ли она в последнюю секунду понять, что сейчас умрет? Я с опаской взглянула на ее застывшее лицо. Она поняла! Этот ужас, исказивший ее холеные черты, раскрытый в безмолвном крике рот… Да, она поняла.

Быстро отведя глаза в сторону, я снова уткнулась взглядом в стену. А это еще что? Оказывается, при первом осмотре я кое-чего не заметила. Я подошла поближе, старательно миновав кровавую лужу на полу. Четыре глубокие царапины, расположенные на одном уровне, довольно заметно повредили обои. Нахмурившись, я покосилась на длинные, покрытые кроваво-красным лаком, ногти Дианы. И снова перевела взгляд на стену. Что-то не сходилось. Части загадочной мозаики… А ведь должны были бы в данном случае…

Яростно кусая губы, я пыталась разгадать головоломку, напрягая все имеющиеся мозговые извилины. И я поняла! Но открытие было настолько невероятным, что у меня сразу вытянулось лицо. У меня в руках оказалось действительно неопровержимое доказательство, примета, которая позволит вычислить убийцу. От возбуждения, на сей раз радостного, я задрожала еще сильнее.

Теперь мы с Наташкой могли уйти с чистой совестью. Дальнейшее будет делом техники. Но что-то меня останавливало. Удача опьянила меня.

С нездоровым азартом я покосилась на дверь. На вторую, а не ту, через которую мы с подругой вошли. Из замочной скважины торчал ключ. Искушение было слишком велико. Я шагнула к двери, протянула руку и слегка нажала на ключ. Он легко повернулся и… я услышала донесшийся с той стороны отчетливый шорох. Взвизгнув, я отпрыгнула от двери на середину комнаты.

Там, по ту сторону двери, кто-то был!

Неужели затаившийся убийца?

Наташка, тоже услышавшая шорох, судорожно всхлипнула, закатила глаза и стала медленно заваливаться на бок. Я бросилась к ней, чтобы подхватить, но не удержала, и мы обрушились на пол вместе. Больно ударившись, я все же немедленно вскочила, прислонила подругу к стене и обернулась на дверь, холодея от страха.

Ключ шевелился.

Кто-то с той стороны пытался вытолкнуть его наружу. Мне стало трудно дышать, я задыхалась от страха. Сердце колотилось в горле. Еще немного, и я либо выплюну его на ковер, либо задохнусь. Бежать нельзя, я не могу оставить Наташку, а она в полной отключке и совершенно нетранспортабельна. Все мои попытки привести ее в чувство оказались тщетными, хотя я лупила ее по щекам с такой силой, что они стали малиновыми.

Ключ упал на ковер почти беззвучно.

Раздался щелчок.

Ручка повернулась вокруг своей оси, и дверь начала отворяться. Медленно, совершенно беззвучно, как будто кто-то всесильный выключил в мире звук. Или как будто я оглохла. Лучше бы я вдобавок еще и ослепла, лишь бы не видеть того, кто сейчас войдет в комнату…

Слабо охнув, я попятилась. Кажется, он тоже издал какой-то звук, после чего мы уставились друг на друга в недоумении.

– Ты что здесь делаешь? – спросили мы в один голос и снова замолчали. Оба.

Он смотрел на меня, не мигая, потом быстро взглянул на тело хозяйки, и вновь уставился на мое лицо. Его лицо было неподвижным, как восковая маска. Ни удивления, ни страха, вообще никаких эмоций. Неужели…

– Это он? – прошелестел голос моей подруги. – Он – убийца?

– Не знаю, – отозвалась я неохотно. Ох, как же я была сейчас зла. Еще бы мне не злиться! Застать на месте преступления человека, в которого влюбилась по уши. Можно сказать, впервые в жизни! В такой облом верилось с трудом.

– Что она болтает? – нервно спросил Андрей, имея в виду Наташку.

– Она считает, что ты прикончил Диану, – пояснила я очевидные вещи.

Он дернул плечом. В глазах вроде бы мелькнуло удивление.

– Я? – глупо переспросил он.

– Ага. А что, не так?

– Что ты мелешь? Я только что выбрался из запертой комнаты и застал здесь вас. Почему ты считаешь меня убийцей?

Мне показалось, что он начал злиться. Это был сигнал, и я отодвинулась от него подальше.

– Что-то мне не верится в его слова, – пробормотала Наташка себе под нос и тоже сделала попытку отползти от Андрея подальше. Он не пытался ей помешать, но посмотрел неодобрительно.

Я понимала, что нас разделяет всего несколько шагов, и, решись он напасть, убежать мы не успеем в любом случае. Тем более что он загородил от нас обе двери, ведущие внутрь дома.

Андрей шагнул ко мне и спросил:

– Как вы сюда попали?

– Не подходи! – взвизгнула я сдавленно.

– Ты что, в самом деле думаешь, что это моих рук дело?

– А что я должна думать? Что ты белый и пушистый? Что ты заработался допоздна и, занятый делами, не услышал, как убивают твою хозяйку за стенкой? Не забывай, что мы разговаривали с тобой сегодня вечером и ты никуда не собирался! Как ты оказался здесь?

Он усмехнулся невесело.

– Увы, права пословица: «Благими намерениями…»

– Не умничай! – фыркнула я. – Что, решил расквитаться за свою невесту? Созрел наконец? Или это тоже из-за Полинки?

– Заткнись… – угрожающе нахмурился Андрей, сжимая кулаки.

Но меня уже понесло:

– Не смей мне угрожать! Подонок! Хочешь убить – убивай! Только постарайся не проколоться, как в прошлый раз, в поезде. Лучше быть трупом, чем калекой. Что же ты застыл? Действуй! Потому что, если ты этого не сделаешь, я все расскажу!

– Агния, ты свихнулась. – Его голос прозвучал неожиданно спокойно. – Я сделал это ради тебя…

Я опешила.

– Я не просила тебя убивать! Что за бред?

– При чем тут убийство? Ты хотела узнать про вечеринки, и я притащился сюда, чтобы помочь тебе.

– И много узнал? – скривилась я.

– Больше, чем рассчитывал. В смежной комнате у Дианы оборудовано что-то вроде камеры слежения. Там мониторы, на которых видны весь большой зал и гостевые спальни. Я знал о существовании тайной комнаты, но никогда не заходил внутрь. Диана запрещала к ней даже приближаться, а я и не пытался нарушать ее волю. Сегодня вечером, как только ты ушла, я пробрался сюда, рискуя собственной шкурой, и спрятался в этой комнате, не успев толком даже оглядеться. Я рассчитывал, когда Диана выйдет к гостям, пробраться в кабинет и рассмотреть, что творится в зале, из-за двери. Но она заперла меня! Я оказался в ловушке, время было упущено. Зато я обнаружил видеотехнику. Диана не только следила за своими «гостями», глупыми индюками, она все записывала. У нее там такая коллекция! Компромат на всех и вся. Настоящая бомба!

– Если ты просидел там все это время, то должен знать, кто ее убил!

– Но я не знаю!

– Как же так? Ты что, ничего не слышал?

– Почему? Диана вернулась сюда вскоре после начала вечера и оставалась в кабинете. Очевидно, кого-то ждала. Потом кто-то вошел. Она говорила с ним, но тот человек не произнес ни единого слова, а она ни разу не назвала его по имени. Я понял только, что это мужчина.

– И о чем же они говорили?

– Говорила Диана. А о чем? Насколько я понял – о зеркале.

– О зеркале? – вскинулась я. – Что? Что она говорила?

– Не знаю. Я же сказал. Было плохо слышно. Здесь хорошая звукоизоляция, можешь проверить.

– Ладно, что было потом?

– Потом она вскрикнула, ее голос был скорее удивленным, чем испуганным. Был еще странный звук, как будто что-то катилось по полу. Может, убийца что-то искал?

– Посмотри, мебель не сдвинута?

Андрей внимательно огляделся.

– Нет, все вещи на своих местах.

– Да врет он все, неужели не понимаешь? – буркнула Наташка, высунувшись из своего укрытия.

Андрей полоснул ее недобрым взглядом, но ничего не ответил.

– Я знаю, как проверить, виноват он или нет, – сказала я, покусывая от волнения губы.

– Я готов.

– Агнешка, не дури, – прошипела Наталья. – Как ты можешь его проверить? Детектором лжи, что ли? Или загипнотизируешь этого типа?

– Есть способ получше, – усмехнулась я и обернулась к Андрею. – У тебя есть блокнот и ручка?

– Да.

Пытаясь скрыть удивление, он полез во внутренний карман. Как у образцового секретаря, у него нашлось и то, и другое. Андрей привычно застыл, приготовившись писать под диктовку.

– Что писать?

– Признание, – подсказала Наташка злорадно. – Глядишь, меньше дадут. Это если с повинной.

– Заткнись, – попросила ее я и повернулась к Андрею: – Пиши что хочешь. «Мама мыла раму», например.

Склонившись над столом, он быстро черкнул что-то в блокноте, не задавая лишних вопросов.

– Это не он, – сказала я, даже не глядя в написанное.

– С какой стати такие выводы? – опешила моя подруга. В глазах Андрея я прочитала тот же вопрос.

– Потому что он не левша, – ответила я коротко.

Похоже, они ни черта не поняли. Придется объяснять. Что ж, в этом есть даже какое-то удовольствие.

– Там, на стене, позади стола, если посмотрите повнимательнее, заметны симметричные царапины, – начала я. – А теперь посмотрите на ее маникюр. Видите эти ногти?

– И что? Маникюра я, что ли, не видела? – вскинулась Наташка.

– Ногти длинные и острые, – быстро ответил Андрей. – Ты хочешь сказать, что те царапины оставила Диана? Но зачем ей царапать стену?

– Когти точила, кошка драная, – фыркнула Наташка презрительно.

– Кошка или нет, а Диана, по моему мнению, могла оцарапать стену тогда, когда хотела увернуться от замахнувшегося на нее убийцы. Понимаете? Ее подвело вертящееся кресло. Она сильно оттолкнулась ногами, когда попыталась уклониться в сторону, но кресло от толчка развернуло ее лицом к стене. Инстинктивно она выбросила вперед обе руки и процарапала ногтями обои. Смотрите, царапины находятся на уровне лица сидящего человека. Удар убийцы пришелся сзади. Теперь понимаете?

– Я понял. Действительно, если удар нанесен сзади, то это мог сделать только левша. Но потом он понял, что может запутать дело, и снова развернул кресло. Теперь получалось, что удар нанесен правильно! Ловко!

– Да уж, ничего не скажешь, – кивнула я. – Удар был такой силы, что второй просто не понадобился. И нанесен он левой рукой. Значит, она у него ведущая.

Наташка как-то съежилась, я заметила, как по ее лицу пробежала тень.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила я, вглядываясь в ее бледное лицо.

Она пробормотала что-то невнятное.

– Пора сматываться, – сказала я.

Андрей кивнул, соглашаясь. Наташка с готовностью вскочила на ноги.

– Вот, возьми. – Андрей протянул мне маленькую кассету. – Прихватил там одну на всякий случай. Пусть будет у тебя. Сама решишь, что с ней делать.

– Спасибо, – я опустила кассету в карман куртки.

Балконом и лестницей, которыми мы воспользовались, чтобы спуститься в сад, часто пользовались. Снег был хорошо утоптан множеством ног, что давало надежду на то, что наши следы не обнаружат. И тем не менее из осторожности мы договорились, что, по возвращении домой, уничтожим все вещи, которые были на нас сейчас, и в первую очередь – обувь.

Андрей вызвался развезти нас по домам. Сам он прибыл в дом Дианы пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания, и оказался «безлошадным». Сначала заехали к Наташке, и она просила меня переночевать у нее, но я с сожалением отказалась. Мне нужно было хорошенько подумать обо всем. Я понимала, что все еще не вижу целой картины. Запутано, все слишком запутано. Слишком много людей, слишком много мотивов и привходящих обстоятельств. А общая картина – словно в тумане. Я не могу ясно различить ни единой детали. Мне остается только думать. Думать до тех пор, пока все звенья не образуют единого целого.

– Не боишься оставаться одна? – спросил Андрей, тормозя машину возле моего подъезда. Моя «старушка» никогда прежде не двигалась так изящно.

– Боюсь, – ответила я честно.

– Тогда, может…

– Не нужно.

– Но почему? Все еще думаешь, что убийца – я?

Я покосилась на него:

– Не знаю. Нет.

– Тогда почему?

Я заставила себя посмотреть ему в глаза. От того, что я в них увидела, сердце у меня замерло и тут же отчаянно затрепетало. Его лицо в полумраке тесного салона было совсем близко. И оно приближалось. Пальцы Андрея коснулись моего затылка, и его словно обожгло огнем. Я уже сама не понимала, то ли он тянется ко мне, то ли я к нему. Перед глазами были только его губы – такие жадные, решительные. И так близко! Я почти чувствовала их. Кровь шумела в ушах, мозг отказывался работать. Безумная радость предвкушения разлилась по моим жилам, но инстинкт самосохранения (чтоб ему пропасть) тут же погасил ее. Вздрогнув, я отстранилась.

Андрей громко, прерывисто вздохнул.

Я дернулась к двери, спасаясь от собственной, не ко времени проснувшейся чувственности, и болезненно сморщилась. Проклятая нога. Действие обезболивающего закончилось, в тепле она отогрелась и теперь полыхала огнем.

С побелевшими от сдерживаемой боли губами я наполовину выбралась из машины. Потом нагнулась и, словно постороннюю вещь, вытащила за собой больную ногу.

Андрей заметил мои мучения и предложил:

– Может, я все же провожу тебя до квартиры?

– Нет, спасибо, я справлюсь.

– Ты упрямее, чем я думал, – бросил он мне вдогонку. В его голосе мне послышалось восхищение.

Не оборачиваясь, я захромала к подъезду.

Глава 25

С ногой пришлось серьезно повозиться. Она распухла и покраснела. Края пореза разошлись, рана загноилась. Подвывая и жмурясь от боли, я, как умела, обработала ее. К счастью, Наташка предусмотрительно сунула мне в сумку остатки обезболивающего. После укола боль понемногу отступила.

Приближалось утро. Глаза слипались от усталости, но мне еще нужно было просмотреть кассету, полученную от Андрея.

Двух минут мне хватило, чтобы понять – за такое убивать мало. Зрелище было омерзительным, тем более что героем сюжета оказался весьма уважаемый в городе человек и совсем молоденькая девочка.

Я с отвращением нажала на «стоп». Голова моя гудела, тело молило о пощаде. Все. Больше мне не выдержать. Я рухнула на кровать и мгновенно провалилась в пустоту.

…Я снова была в том же доме и никак не могла понять, сон это или явь. Перед глазами – та самая дверь, только теперь она не заколочена. Оторванные с мясом доски валяются рядом, щетинясь ржавыми гвоздями. Мне вдруг захотелось протянуть руку, повернуть блестящую ручку и открыть наконец проклятую дверь. Но что-то удерживало меня, хотя чужой голос не то внутри меня, не то снаружи нашептывал: там, за дверью, я получу ответы на все вопросы. Стоит только решиться и открыть ее. Мне страшно. И все-таки я не спешу уходить, словно жду, что произойдет что-то еще.

И оно происходит. Ручка медленно начинает поворачиваться, створка двери плавно скользит в глубь комнаты. Слыша свое собственное прерывистое дыхание, я вытягиваю шею, не в силах противиться желанию заглянуть внутрь хоть одним глазком. И понимаю, что там, за дверью, сплошная тьма. Черная, вязкая, шевелящаяся. Кишащая неведомыми и невидимыми тварями, которые тянут ко мне свои щупальца. Эта тьма как будто дышит. Я отчетливо слышу дыхание мрака, ощущаю его горячее дуновение на своих мокрых щеках. Почему они мокрые? Разве идет дождь? Или, может, на щеках мои слезы? Я хочу узнать ответ, но тут же забываю об этом. Меня завораживает звук дышащего мрака.

Хххххшшшшш….Хххххшшшшш….

Он шипит, проникая в мои уши. Притягивает. Еще немного, и мне уже не вырваться. Но страх, спасительный страх, удерживающий меня на поверхности, куда-то пропал. Я больше не боюсь. Я иду на зов, понимая, что это опасно. Но какое мне дело до опасности? Я иду… Иду…

Громкий крик остановил меня буквально на краю бездны. Я не сразу поняла, что это был мой собственный оглушительный визг. Даже наяву я никогда не кричала так громко.

Тяжело дыша, словно пробежала только что тысячу миль, я посмотрела по сторонам, не вполне понимая, где нахожусь. Родной дом в первое мгновение показался чужим и незнакомым. Хмурый день заглядывал через окно. На часах десять. Пора собираться.

Несколько предварительных звонков подсказали мне, куда я должна направиться. К дому, покинутому накануне тайком, я шла сегодня в открытую. Я была преисполнена такой решимости, что меня трудно было бы остановить. Но никто и не пытался. Охранник, одетый в черное, только осмотрел меня с головы до ног цепким, словно фотографирующим взглядом. И пропустил.

Какая-то женщина в черном платке и с покрасневшими от слез глазами объяснила, где найти Петра Сергеевича. Я немного помедлила перед массивной дубовой дверью, но все же вошла.

– Какого черта явилась? – резко спросил меня Турков.

– Вы меня узнали? Очень приятно, – оскалилась я, демонстрируя вежливую улыбку. – Лестно для меня, учитывая, что виделись мы с вами, Петр Сергеевич, почти месяц назад.

– Я тебя узнал. А теперь проваливай.

Я глубоко вздохнула, собираясь кое-что сказать ему, но воспитание взяло верх над порывом, и я промолчала. Все-таки воспитание иногда мешает.

Он ждал, но уже начинал терять терпение.

– Ты как, сама уберешься или мне охрану вызвать? – поинтересовался он, медленно наливаясь кровью.

– Валяйте, вызывайте охрану, – разрешила я. – Потому что сама я отсюда не уйду, и не просите. Разговор у меня к вам. Серьезный.

Он прищурился, сверля меня глазами.

– Что тебе надо?

– Хороший вопрос. Но не все сразу. Супругу вашу жалко, хотя сука она была первостатейная. Но… пусть земля ей будет пухом.

– Ты и сюда нос сунуть успела, – прошипел Турков, навалившись грудью на стол, как будто хотел дотянуться до меня и задушить собственными руками.

Я не пошевелилась, хотя от сильного запаха его одеколона мне захотелось чихнуть.

– А чего вы злитесь? – спросила я миролюбиво, поигрывая кассетой, которую достала из сумочки. Он вытаращился на нее, точно загипнотизировнный, и нервно облизал губы.

Потом, словно опомнившись, отвел взгляд, шумно вздохнул и спросил неожиданно спокойным тоном:

– Слушай, а чего ты ко мне привязалась? Когда я тебе на хвост наступил, а?

– На хвост? – Я обиделась. – Нет у меня никакого хвоста, Петр Сергеич. И я к вам не привязываюсь.

– А кто на меня ментов натравил?

– Ах, вы про это! Так я не специально. Просто сказала, что видела вас в том поезде, в том купе и с той самой девушкой, которая была вашей любовницей. Ментам такое совпадение не понравилась. Но моей вины тут нет. Тем более что вам, кажется, удалось отвертеться. Вижу, вы на свободе, живы, здоровы, хотя паршиво выглядите.

– Заткнись! – побледнев, заорал Турков.

Я послушно захлопнула рот и словно бы невзначай погладила пальчиком кассету. На самом деле я ужасно трусила. Лицо у Туркова стало какое-то неприятное. Прямо безумное какое-то лицо. Я решила, что перегнула палку, и дернулась, собираясь подняться из кресла.

– Сидеть! – гаркнул он.

В дверь просунулась испуганная девушка в белой наколке.

– Пошла вон! – прорычал ей Петр Сергеевич. Повторять дважды не потребовалось, девица испарилась.

– Что это у тебя? – ткнул он пальцем в кассету. – И главное – откуда?

– Это? Да так, ерунда одна. Хочу предложить вам обменять ее на чистосердечное признание. Вы же понимаете, что лучше сесть в тюрьму, чем нарваться на недовольство тех, кого вы тут с женой развлекаете? Представляете, что они с вами сделают, если кассета попадет, скажем, на телевидение? Ой, нет, думаю, лучше уж вам сесть голым задом в муравейник. Правда?

– Та-а-к… Кассета, я понимаю, не единственная?

– Не-а.

– Другие в надежном месте, верно?

– Ага.

– И в чем я должен тебе признаваться?

– Не мне. Ментам.

– Хорошо. Так в чем?

– Как в чем? В убийствах.

– Та-ак, – снова протянул Турков. – И кого же я убил?

– Инессу, Лию, Милочку. Ну и свою жену, разумеется, – принялась я загибать пальцы. – Ах, да, еще я забыла про Романа. Парня ведь тоже вы, правда?

Его реакция мне не понравилась. Мне даже показалось, что он вздохнул с облегчением. На его лице появилась снисходительная усмешка, когда он спросил с любопытством:

– А с чего ты взяла, что всех их убил я?

– Догадалась.

– Этого мало, моя дорогая. Для убийства нужен мотив. И какой же у меня мотив, если не секрет?

– А то вы сами не знаете… – пробормотала я уже менее уверенно.

– Не знаю, – подтвердил он. – Просвети, сделай милость.

– Хорошо, – нахмурилась я, – будем играть по вашим правилам. Мне кажется, все началось тогда, когда вы что-то увидели в старинном египетском зеркале. В тот момент с вами произошли изменения, и вы больше не были тем, кем были раньше. Вас охватила жажда убивать, но не всех, а только тех, на кого указывала вам ваша новая личность. Первой была Инесса. Думаю, она пострадала потому, что заметила ваше превращение. Вы ведь вместе заходили в комнату. А может быть, она ничего и не поняла. Но вы-то этого не знали и поспешили расправиться с навязчивой девицей. На свою беду, вас заметил один из гостей – Роман. Поначалу он испугался и сбежал, но потом, поразмыслив, решил извлечь из увиденного выгоду. Он стал вас шантажировать, назначил встречу в театре. Денег на этой встрече он, скорее всего, не получил, зато натолкнулся на еще одну вашу жертву. Вы специально подстроили так, чтобы он ее увидел, верно? Наверное, надеялись, что кто-то застанет его возле свежего трупа. После бегства Романа из квартиры моей подруги он и так был подозреваемым номер один, после второго убийства ему бы не отвертеться. Но что-то пошло не так. Роман снова ускользнул от вас и стал требовать увеличить сумму… хм… так сказать, вознаграждения. Тогда вы назначили ему еще одну встречу. Кстати, неосторожно было использовать для убийства свою собственную машину. Вас видели возле его дома и видели, как парень садился к вам. Так или иначе, вы получили то, что хотели, – Роман вас больше не беспокоил, оказавшись в овраге со сломанной шеей. Кстати, забыла сказать. Лию вы выбрали не просто так. Девочка получила сильный шок, оказавшись на вашей частной вечеринке. Она собиралась разоблачить притон, чего вам совсем не хотелось. И знаете почему? Не потому, что вас могли посадить за развращение малолетних. Нет. Наказания вы не боялись. Вы тогда, так же как и сейчас, боялись мести тех, ради кого создавали свой вертеп. Они не простили бы вам подобной огласки. А у них очень длинные руки и весьма изощренная фантазия. Следующей жертвой оказалась Милочка. Она была вашей любовницей и требовала развода с Дианой. Вам это было невыгодно. Милочка была молода и красива, она устраивала вас в качестве любовницы, но никак не в качестве жены. В какой-то момент вам надоели домогательства вашей подруги, и ее участь была решена. Она последовала за остальными. Интересно только, как вам удалось так ловко взобраться на крышу поезда? Не хотите рассказать? Ну и не надо. Тогда, может быть, объясните, куда вы исчезли из моего купе, когда попытались прирезать меня, спящую? Тоже нет? Какой же вы несговорчивый. Ладно, мне это, в общем-то, не так уж и интересно. Остается всего одно убийство, последнее. Я так и не поняла, почему вы решили избавиться от жены, признаюсь. Но вы от нее избавились. Я видела, как вы заходили в ее кабинет вчера вечером. Диана была там и ждала вас. Вы говорили о зеркале…

– Вот оно что… – протянул Петр Сергеевич, впервые нарушив молчание. Он словно бы понял нечто важное.

А я не понимала. И спросила:

– В чем дело?

– Теперь ясно, чьи следы обнаружили в моем доме. То-то я удивился, когда мне сказали, что от балкона в кабинет ведут две пары следов очень маленького размера. Пока считается, что следы принадлежат преступникам, которые жестоко убили мою жену и похитили деньги из ее сейфа.

– Какие еще деньги?

– Как? Вы разве не знаете? – делано удивился Турков. – Вчера вечером Диана сняла со своего счета в банке сто тысяч долларов. Она при мне положила их в сейф. А сегодня утром обнаружилось, что сейф пуст. Деньги исчезли.

– Вы намекаете, что это сделала я? То есть украла деньги?

– Почему нет? – усмехнулся он. – Украли же вы кассету?

– Я ничего не брала. И даже не знала о том, что они у нее были.

– Ну, разумеется. Я и не ожидал, что вы сознаетесь. И знаешь что? – спросил Турков, вновь обращаясь ко мне на «ты». – Оставь эти деньги себе. В качестве гонорара. Ты, разумеется, не вернешь мне кассету, сохранишь ее ради своей безопасности. Ну и на здоровье. Только не стоит ее обнародовать, договорились? Все равно пользы не будет. Ни мне, ни тебе. После смерти Дианы я не стану больше устраивать эти сборища. Они – ее идея, а мне всегда были отвратительны. Может, я и далек от идеала, но развращать этих малышек – слишком даже для меня.

– Но как же быть с убийствами?

– Ах, это… Ну это, скажу тебе, детка, полный бред. Никого я не убивал.

– Я вам не верю!

– Дело твое. Можешь хоть сейчас отправляться в милицию и вывалить им всю ту ерунду, что ты мне только что рассказала.

– А что? Вот возьму и попробую.

– Валяй. Только не забудь, что есть такое понятие – алиби.

– С вашими возможностями состряпать алиби – плевое дело.

– Тоже верно. Только мои алиби – настоящие. И ничего тут не поделаешь. Ведь признайся, никто не видел Романа со мной в тот последний вечер. Так?

– Но он сел в вашу машину!

– Ну и что? За рулем сидел другой человек. Машину угнали прямо от моего дома. И я об этом заявил немедленно. Вот так-то вот.

– Но я сама видела вас возле дома Романа!

– Ну и что? А самого Романа ты со мной видела?

– Нет.

– Вот видишь.

– Вы, конечно, случайно оказались там, да?

– Нет. Я ждал Романа.

– Зачем?

– Вообще-то это не твое дело, но я скажу: он обещал продать мне то самое зеркало, с которым вы забавлялись у твоей подруги.

– Ерунда! Он не мог этого предложить! Ведь зеркало находилось у Наташки в доме.

– И оно до сих пор там? – спросил он с издевкой.

До меня наконец дошло. Так вот кто забрался в квартиру и свистнул раритет! Роман! Ничего себе открытие.

– Вижу, ты начинаешь догадываться, – продолжал издеваться Турков.

– Но это же воровство!

– А я тут при чем? Я тут ни сном ни духом. Я лично ничего не крал, боже упаси! Мне предложили купить интересную вещицу – я согласился. Ничего противозаконного.

– Но зачем вам понадобилось зеркало?

– Из любопытства. Милочка очень хотела иметь его и все уши мне прожужжала про то, что зеркало может показывать будущее. Она кое-что рассказала из того, что увидела на той вашей вечеринке, и, как ни странно, кое-что в самом деле сбылось. Хотя я до сих пор думаю, что это всего лишь совпадение. Конечно, специально я не стал бы гоняться за зеркалом, но Роман сам нашел меня и предложил купить его. Я согласился.

– Значит, оно теперь у вас?

– Нет. Роман позвонил на мой мобильный в назначенный день и потребовал увеличить сумму. Сказал, что хочет уехать из города навсегда и ему нужны деньги. В тот момент я как раз сидел в машине в условленном месте возле его дома. Нужной суммы у меня при себе не было, и мне пришлось ехать домой за деньгами. Кстати, меня видел этот ваш, как бишь его, Юрий. Он может подтвердить, что я был у себя дома.