Текст книги "Женщина-сфинкс"

– Этого я, разумеется, не знаю, но что-то особенное в ней было, и Шекспир это отметил, назвав Фениксом. Хотя, возможно, так считал и не он один.

– Тем лучше. Все это надо проверить, – решительно заявила Анна. – Я чувствую, что в этой необычной паре вся загвоздка.

– Женская интуиция! – закатил глаза Снежко.

– Считай как хочешь. Я сама этим займусь, и твое одобрение мне не требуется. У нас не так уж мало исходных данных: муж и жена, она – неповторимая, он – верный и любящий. Его символизирует Голубь, а эта птица выделяется именно такими качествами. Они умерли в один день или сразу друг за другом и похоронены вместе. Самосожжение тут скорее всего ни при чем, но в их смерти было что-то таинственное…

– Возможно, самоубийство, – подсказала Яся.

– Да. Затем, эти люди имели благородное происхождение, какие-нибудь графья-князья…

– А это с какой стати? – не удержался о вопроса Саша.

– С такой, что на похороны кухарки и плотника король вряд ли явится. И вряд ли им посвятит поэму Великий Шекспир. Кстати, Лебедь тоже птица благородная, царственная. Так что не удивлюсь, если отпевал их священник самого высокого ранга.

– Одно из двух: или самоубийство или отпевание, – продолжал вредничать Снежко. – Самоубийство в шестнадцатом веке не приветствовалось.

– Разберемся. Остается узнать только дату, когда был издан сборник и…

Анна лихо открыла титульный лист и замерла с открытым ртом.

Даты не было.

– Тебя что-то смущает? – ехидно посочувствовал Саша. Аня растерянно хлопала глазами. Уголки губ опустились вниз, как у обиженного ребенка.

– Ну просто детский сад какой-то, – крякнул Саша и отвел глаза, буркнув: – Только не реви. Книжку выпустили в 1601 году.

– Откуда ты знаешь? – изумленно воскликнула девушка.

– От верблюда. Утром я получил копию второго экземпляра из Вашингтона.

– Пакет! – воскликнула Анна вполголоса, не замечая удивленного Сашиного лица.

– В твоей копии дата на месте? – уточнила Яся.

– Да. Я же сказал. 1601-й год.

Анна еще раз внимательно изучила титул, но никакого намека на год издания так и не обнаружила.

– Интересно, эти книги выпущены одновременно? – спросила она у Саши.

– Несомненно.

– А я вот совсем не уверена.

– Угу, ты, небось, в младенчестве перед каждым кормлением требовала у мамки сертификат, недоверчивая ты наша.

– А ты молоко своей матушки перепродавал, – огрызнулась Аня.

– Да уймитесь вы! – не выдержала Яся. – Саша, объясни, почему ты решил, что книги из одного тиража.

– Для вас – все что угодно, – слегка поклонился Саша в ее сторону. – В те времена шрифты отливали из мягкого материала. Он был хрупкий и быстро снашивался. Так что для каждого нового тиража приходилось отливать новый набор букв. А теперь смотрите сюда. – Он ткнул пальцем в заголовок. – У строчной буквы «S» сколот краешек, а у буквы «R» верхняя часть явно бледнее, чем нижняя. В моем экземпляре дефекты точно такие же, причем они сохраняются по всему тексту книги.

– Но куда же подевалась дата в нашем варианте? – не успокаивалась Анна. – Может, ее нечаянно срезали, когда переплетали?

– Нет. Так было изначально, – покачал головой Саша. – Вот тут, на форзаце, есть специальная запись предыдущего владельца, который заказывал переплет.

Только сейчас они обратили внимание на несколько строк, сделанных аккуратным почерком, выцветшими от времени чернилами. Некий Джордж Дэниэл сообщал, что дата издания отсутствовала в данной книге с самого начала. Далее следовала витиеватая подпись и дата: 1838 год.

– Ну что ж, шестьсот первый так шестьсот первый, разницы никакой, – сказала Анна устало.

Тем временем Яся, бегло пролистывая сборник с самого начала, спросила удивленно:

– Интересно, что здесь мог изучать профессор Чебышев на протяжении целых десяти лет?

– Сам не пойму, – живо откликнулся Саша. – На мой взгляд, трактат Роберта Честера, который занимает добрых две трети книги, полный отстой. Такого бреда мне прежде читать не доводилось.

– Тем более странно, что оно соседствует с поэмой самого Шекспира, – кивнула Яся.

– Это еще более странно, чем вы думаете. Шекспир никогда не издавался в сборниках. И хотя «соседи» у него, за исключением этого убогого Честера, именитые, – Бен Джонсон, Чапмен, Джон Марстон, – но это единственный случай!

– То есть ты опус Честера уже читал? – спросила Анна с любопытством.

– Пробежал до завтрака. Жуткая тягомотина, хотя главные герои – все те же Феникс и Голубь, да и сюжет почти идентичен с Шекспировским…

– Что подтверждает мою версию о том, что прототипы наших птенчиков существовали в действительности.

– Постойте, но если роман Честера так убог, а поэма Шекспира всем и давно известна, то что же тут ценного? Я имею в виду настолько, чтобы у всех, кто касается книги, начинались неприятности, – спросила Яся.

– Вы очень тактичны, если называете смерть Чебышева неприятностью, – усмехнулся Снежко.

– Дело не в названии, – отмахнулась Аня. – Яся права, должна быть причина. И она точно не в поэме Великого барда. Несмотря на то, что ее дословный перевод сильно отличается от оригинального, она переиздавалась миллион раз, как на русском, так и на языке оригинала. Тут что-то другое.

– Может, в тексте романа Честера зашифровано место, где зарыт клад? – С иронией спросил Снежко. – Это хоть как-то оправдывает ее существование.

– Не говори глупости, – одернула его Анна.

– А это вовсе не глупости. Говорю тебе, роман – дрянь. Честер настолько плох, что сам о себе говорит в предисловии: «…ценную ношу доверили тащить скромному ослу». С другой стороны, в той же книге «лучшие и главнейшие поэты Англии» – это я цитирую, – а издатель Эдуард Блаунт – самый знаменитый издатель того времени.

– Может, Честер тоже знаменитый, просто ты о нем не знаешь? – робко предположила Анна.

– Я?! Не знаю?!! – возмущенно зашипел Снежко. – Ты хоть иногда думай, что говоришь! Я знаю всех и вся, кто нацарапал в шестнадцатом веке хотя бы пару достойных строк, но об этом Честере, ты права, слыхом не слыхивал. И что это означает?

– Что?

– То, что он – пустое место!

Молчавшая до сих пор Яся прокашлялась, привлекая к себе внимание.

– Это не тот Блаунт, который в 1623 году выпустил первое фолио Шекспира? – спросила она неуверенно.

– Мадам, снимаю шляпу перед вашей эрудицией, – искренне сказал Снежко. Яся благодарно и чуть смущенно улыбнулась и приняла вид довольной собой, но скромной женщины.

– У меня идея! – объявила Аня. – Что, если все они: и Шекспир, и Голубь с женой, и Блаунт, и Честер, и остальные были друзьями? Это все объясняет! Оплакивая смерть супругов, они не делали различий между гением и графоманом, каждый выражал свое горе как умел.

Вопреки ожиданию, Саша не стал ее высмеивать, но и не согласился:

– Дружить они не могли.

– Но почему?

– Если верить твоему же утверждению, Шекспир не вписывается в компанию. Он недалеко ушел от простолюдина и занимал очень низкую ступеньку социальной лестницы.

– Но он был гений!

– Кто же спорит? Но даже гений, если он безроден, не мог дружить с князьями, и уж тем более – с самим королем. Извини, но это закон.

– Но откуда же тогда взялась его поэма?

– Ее могли заказать, например.

– Как-то не верится, что Шекспир мог кому-то не нравится. По-моему, знакомство с ним – великая честь. Он уникален.

– Так было не всегда. Правда такова, что Великий бард, автор гениальных произведений на деле был мелким дельцом, ростовщиком, откупщиком налогов и все в таком роде. При жизни его почти не издавали. Умер он в своем родном городке и был похоронен безо всякой помпы. На его смерть не было ни единого отклика, хотя было принято сочинять эпитафии на смерть хоть сколько-нибудь значительных людей. Те же Феникс с Голубем тому пример.

– Ты уверен? – вытаращила глаза Анна.

– Абсолютно. Это подтверждено документально. Наши птицы же совсем другого полета. Феникс называют то «царственной», то «небесной». В те времена подобными эпитетами не разбрасывались.

– Ничего не понимаю, – призналась Анна.

– Действительно, все очень запутанно, – поддержала ее Яся. Снежко пожал плечами.

– Нурия пропала, Чебышев умер чуть ли не у меня на глазах, да еще легенды эти дурацкие! – чуть не плача перечислила Анна. – Вот ты бы как поступил на моем месте? – неожиданно обратилась она за советом к Снежко.

– Меня попрошу не впутывать, – поморщился тот. – К счастью, я не на твоем месте.

Глава 12

По совету циничного Снежко, они сняли с книги ксерокопию, чтобы иметь возможность сравнить два экземпляра из разных библиотек.

Дома их ожидал сюрприз в виде совершенно выбитой из колеи Лельки. Заливаясь слезами, девушка лепетала что-то невразумительное. Потребовалось полтора литра кофе и тонна терпения, чтобы выяснить, что произошло за несколько часов. То, чего Анна боялась больше всего, не подтвердилось. О Нурие не было никаких вестей: ни плохих ни хороших. Зато объявился…ее жених…

– Но как ты могла узнать, что это он? Ты же говорила, что никогда его не видела! – возмущенно спрашивала Анна.

– Я соврала-ааа. – проскулила девушка, размазывая по лицу сопли.

– Та-ааак! – протянула Анна с угрозой. – И почему, можно узнать?

– Я не хотела, чтобы мама узнала, что я за ней шпионилааа-ааа!!!!

– А ты это делала?

– Да-ааа…

– Ну, рассказывай, – вздохнула Ярослава Викторовна. – А ты, Анна, не дави на нее. Девчонке и так плохо.

– Мне не плохо-ооо, мне ужасно-оо. Ненавижу!!!

Анна с опаской отодвинулась.

– По-моему, она не о тебе, – успокоила Яся. – Кого ты ненавидишь?

– Козла этого!

– Так. Это понятно. Давай-ка по-порядку.

Оказалось, что измученная ожиданием и неизвестностью Лелька, поехала в торговый центр, используя в качестве предлога то, что в доме кончился сахар. Просить подобную мелочь у соседей в Америке было не принято и она решила съездить в магазин. Ехать было недалеко, минут сорок в оба конца, а телефон она установила на автоответчик.

Она узнала его мгновенно. Лелька скрыла ото всех, что, беспокоясь за мать, тайком приезжала в Сан-Марино, чтобы взглянуть на таинственного поклонника. Столкнувшись с ним в гипермаркете, Леля просто остолбенела. Мужчина был не один, с ним была спутница. «Какая-то молоденькая деревенщина», – сообщила Лелька, которая еще пару лет назад проживала в провинциальном русском городке и не всегда правильно ставила ударения в словах. Парочка так увлеченно выбирала сервиз в посудном отделе, что не обратила внимания на бледную от напряжения девушку, которая подобралась к ним почти вплотную. У Лели еще теплилась надежда, что девчонка, по виду – ее ровесница – окажется родственницей ловеласа. Она собиралась улучить момент и, объяснив ситуацию, попытаться выяснить у него что-нибудь о матери. Но подслушанный диалог развеял все ее сомнения. Девица действительно оказалась его родственницей. Она была его… женой. Сервиз, который они выбирали, являлся его свадебным подарком.

Страшная новость так оглушила Лелю, что она на время выпала из реальности, а когда очнулась – парочки и след простыл. Девушка бросилась к продавцу и стала расспрашивать о покупателях. Но продавщица не смогла сообщить ничего утешительного. Молодожены действительно собирались купить фарфор и дотошно расспрашивали, оказывает ли магазин услуги по доставке товара. Они направлялись в свадебное путешествие в Сан-Марино и здесь были проездом. Но потом мужчина вдруг передумал и отказался от покупки. Его жена вообще не произнесла за все время и двух слов. Продавщица сказала, что девушка выглядела очень бледной и не слишком счастливой. «Еще бы, – сочувственно добавила она, – он ей в дедушки годится, хотя мужчина, безусловно, представительный».

– Он бросил маму! – причитала теперь Лелька. – Вот почему она исчезла. Не смогла пережить его предательства и сбежала зализывать раны! Она всегда так делала.

Как ни странно, у Анны отлегло от сердца. Если бы все оказалось так просто. Разбитое сердце – это, конечно, печально, но от этого, к счастью, не умирают. Ее подруга достаточно рассудительная женщина, чтобы не делать глупостей пусть даже и от большой любви.

Пока Лелька билась в истерике под присмотром Яси, Аня и Саша съездили в торговый центр, отыскали продавщицу посудного отдела и расспросили ее во второй раз. Но все что она могла сказать, они уже слышали от Лельки.

Вернувшись в дом на пляже, Анна заперлась в своей комнате. Чтобы не забивать себе голову мыслями о коварстве мужского племени, она с головой зарылась в кипу листов и погрузилась в чтение романа Роберта Честера под символичным названием «Жертва любви». Брошенная Сашей идея насчет зашифрованных в тексте координат клада на самом деле ее очень заинтересовала, хотя она не призналась бы в этом даже под пытками. Снежко не преувеличивал: роман оказался на редкость нудным и каким-то беспомощным. Краткую сюжетную линию щедро разбавляли притянутые за уши отступления на самые отвлеченные темы. Девушка добросовестно продиралась сквозь старомодные речевые обороты, то и дело заглядывая в толстенный словарь, который приобрела по случаю все в том же гипермаркете и надеясь уловить скрытый смысл. Смысл упорно ускользал. Текст романа напоминал ей лабиринт, так любимый педантичными англичанами. Настоящая ловушка для читателя. Рискнувший углубиться в нее мгновенно увязал, как муха в манной каше.

Тем временем Снежко терзал Интернет, прерываясь только на то, чтобы развести себе очередную порцию растворимого кофе, который Анна презрительно называла помоями. За несколько часов он уничтожил месячный запас этого продукта и в его животе при ходьбе отчетливо булькало.

Яся, весьма довольная тем, что воюющие стороны разбрелись по разным углам, занялась приготовлением ужина, попутно беседуя по душам с подавленной Лелей. Выслушав бесчисленное количество подробностей о ее матери, Яся пришла к неутешительному выводу: ни один из них не подсказал ей, где искать пропавшую женщину. Больше того, ей все еще казалось, что Лелька о чем-то умалчивает. Несмотря на кажущееся простодушие девушки, добраться до правды никак не удавалось.

Анна не спустилась к ужину и Яся отнесла ей еду наверх. Расставив тарелки на прикроватной тумбочке, она уселась на край постели и потребовала:

– Признавайся, что с тобой происходит.

Анна подняла от бумаг бледное лицо с синими полукружьями вокруг глаз. На ее носу сидели очки, которые она надевала для работы. Глаза за стеклами очков были красными.

– Все в порядке. – попыталась улыбнуться она. – Просто устала.

– Не ври.

– С чего ты взяла, что я…

– Господи, делов-то. Посмотри на себя: корчишься как змея с коликами в животе.

У Анны не осталось сил на пререкания. Она устало прищурилась, сдвинула очки на лоб и потерла покрасневшие глаза.

– Стоило ли так мучиться? – участливо спросила Яся.

– Сама не знаю. Книжка занятная, но, похоже, к исчезновению Нурии она не имеет отношения.

– Не делай поспешных выводов. Вспомни о ночном госте. Что он искал? Не исключено, что именно копию книги, которую Нурия сняла для тебя. Ты ведь ее так и не получила. Значит, твоя подруга не успела ее отправить.

– Зачем такие сложности? Книга в свободном доступе, копию с нее можно в любой момент снять в библиотеке.

– Значит, нельзя.

– Но почему?

– Хотя бы потому, что человеку не хотелось бы, чтобы кто-то знал о том, что он ей интересуется.

Что-то в тоне Яси насторожило Анну.

– Ты знаешь, что это именно так, ведь верно?

– Ничего я не знаю. Но, согласись, это вполне вероятно.

– Но тогда в этой книге действительно скрыта какая-то тайна!

– Вот и попытайся ее разгадать.

– Ты мне не поможешь? – спросила Анна, почему-то уверенная, что Яся знает куда больше, чем говорит.

– Это твоя задача и решать ее тебе придется самой.

Яся взяла в руки страницу с отпечатанным заглавием романа и прочла с усмешкой:

– «Жертва любви». Многообещающее начало.

– По-моему, жертва – это тот, кто попытается прочесть ее до конца, – скривилась Аня.

– Непривычное оформление, – заметила Яся, разглядывая титульный лист. – Столько посвящений.

– Мне эти имена незнакомы, так что их можно опустить. Если кто и мог бы внести ясность, так это Саша, но мне не хочется обращаться к нему за помощью. Что касается сюжета, то он, как и все остальные произведения в книге, крутится вокруг истории Голубя и Феникс. Парочка и в самом деле имела странности. В романе больше подробностей и мне показалось, что их отношения были какими-то извращенными.

– Они действительно не спали вместе?

– Никогда, – подтвердила Анна. – Причем этот факт сильно огорчал Феникс.

– А Голубя?

– По-моему, его все устраивало. Когда ему надоело нытье жены и ее домогательства, он сбежал на уединенный остров Пафос и окопался там.

– Это реально существующее место?

– Понятия не имею. Нужно посмотреть в Интернете. Но вообще в этом романе правда так тесно переплетена с вымыслом, что без поллитры не разберешься. Как ни странно, Феникс и Голубь выглядят наиболее реальными персонажами. Большую часть книги Феникс жалуется на свою жизнь. Дескать, ее красота находится в плену фальшивой любви, и вообще, ее жизнь отдана, цитирую, «тусклой догорающей свече».

– Это она про мужа, что ли?

– Наверное.

– Значит, Феникс была красива.

– Или считала себя такой. Хотя Честер на этот счет разливается соловьем. Представляешь, он потратил на описание ее внешности пять страниц!

– Ни фига себе. Да это просто фоторобот какой-то.

– Ну, если ты знаешь, как выглядят локоны Аполлона, с которыми он сравнивает ее волосы. Или можешь ясно представить свежесть распустившегося цветка. Сравнение губ с воротами, через которые мир обретает чудную музыку, лично у меня вызвал затруднения с идентификацией.

– Да уж, немного расплывчато. А нет там чего поконкретнее?

– Не-а. Все в таком духе и даже хуже. Ясно только, что она молодая, одержимая мыслью обзавестись потомством истеричка. Чтобы заставить Голубя исполнить-таки супружеский долг, она обращается за помощью.

– К Голубю?

– К Природе.

Яся округлила глаза, но потом вздохнула с облегчением:

– Еще одна аллегория?

– Ага. Сплошные инкогнито. Современникам было легче, они могли догадаться, о ком речь, а для нас эти маски – темный лес. Так вот, Природа оказалась весьма деятельной теткой, потащила протеже к самому Юпитеру…

– О, Господи. Неужели все так запущено?

– Видимо. Оказалось, что Голубь этот сильно больной и Юпитер выдал барышням некий бальзам.

– Видимо, для повышения потенции? Надо же, ничего не меняется. У средневековых мужиков те же проблемы.

– В книге написано, что бальзам для ног и головы.

– Ну, с головой у Голубя и впрямь непорядок.

– По-моему, непорядок с головой в первую очередь у самого автора. Я так и не поняла для чего он вклинил в эту душещипательную мелодраму сорок четыре страницы, явно списанные с географического справочника и еще столько же страниц, посвященных истории короля Артура. Можешь мне поверить, к сюжету эти подробности не имеют ни малейшего отношения. Но и этого ему показалось мало, чуть дальше я обнаружила зарифмованный учебник по ботанике и зоологии. Он добросовестно перечислил всю известную ему флору и фауну Великобритании.

– Наверное, в этом есть какой-то смысл?

– Надеюсь, но мне его обнаружить не удалось.

– А чем закончилась эпопея с продолжением рода?

– Ничем. Голубь окончательно захирел и, несмотря на то, что их встреча все-таки состоялась, ни на что уже не годился. Пришлось Феникс довольствоваться стихами в его исполнении. Ими заполнены несколько страниц, и они поистине великолепны. Трудно поверить, что их писала та же рука, что и остальную дребедень. Кстати, из стихов следует, что Голубь чем-то провинился перед Феникс или она перед ним. Он грозится «выполоть сорняки» и «пресечь поползновения злоумышленников против его драгоценной подруги» С другой стороны, он на коленях просит ее простить его за «нечистые подозрения» и уверяет в своей верности и преданности. В этот сборник входит еще несколько стихотворений, так вот в одном из них некий Бен Джонсон намекает, имея в виду Голубя, что «человек может грешить беззаботно, но безопасно – никогда».

– Значит, он изменял ей, она – ему, а под конец они помирились? – попыталась Яся уловить нить повествования.

– Точно. И так при этом расчувствовались, что запалили костер и – айда. В смысле «жертвенный огонь поглотил их…»

– Просто садо-мазо в рифму, – сокрушенно покачала головой Яся. – Интересно, чья была инициатива?

– Голубя. Он мне вообще не понравился. Сам одной ногой в могиле, а здоровую и, как он сам утверждает, любимую женщину толкнул на такое. Мозги запудрил, на жалость надавил, а она и уши развесила.

– Это называется «доведение до самоубийства». Между прочим, за это статья имеется. В наше время его бы посадили.

– Если верить этой книге, он тоже умер. Получается, сам себя наказал.

– Не знаю, не знаю. У меня странное ощущение ирреальности происходящего.

– Вот-вот! Как будто ловишь голыми руками золотую рыбку в аквариуме. Вроде вот она, ан нет – ускользнула сквозь пальцы. – подхватила Анна. – История неправдоподобная на первый взгляд, и в тоже время главные герои кажутся реальными, как ты и я. Как может такое быть?

– Нужно попытаться выяснить, кто они такие. В этом я тебя поддерживаю. В худшем случае убедишься, что таких людей не существовало в действительности. Только у меня к тебе одна просьба…

– Да?

Яся улыбнулась:

– Сними ты свои очки, а то в них ты кажешься умной до безобразия.

– Это только иллюзия, – раздалось от двери, и в комнату без стука вошел Александр. Анна отчаянно затрясла головой, как будто стряхивая с волос таракана.

– Господи, когда я слышу этот голос, у меня даже мурашки по телу от омерзения, – прошипела она.

– Ты мне тоже нравишься, – широко улыбнулся он.

– Саша, не цепляйся к ней, – устало попросила Яся, а Аня сверкнула похожими на свежевымытый виноград глазами.

– Что тебе надо? Есть новости?

– Боюсь, что так.

– Ну, так выкладывай, не тяни резину.

Снежко почесал щеку и оценивающе взглянул на нее.

– Они вам не понравятся, – предупредил он.

– Предоставь мне самой решать.

Анна медленно подошла к Саше и встала так близко, что он ощутил ее запах. У него закружилась голова и он попятился, как пес, учуявший опасность.

От испуга он сделался агрессивным и процедил презрительно:

– Самостоятельно ты можешь решить в какой последовательности вывешивать после стирки лифчик и трусики, не более того.

– Ах, ты… – Ане так хотелось съездить ему по морде, что ей, чтобы избежать соблазна, пришлось прижать руки к бокам. – Пошел вон, – прошипела она сквозь зубы.

Снежко сжал и разжал кулаки, потер кисть, как будто снимая боль, потом развернулся и, ни слова ни говоря, вышел из комнаты. Анна, словно подстреленная, рухнула на кровать. Она была готова заплакать.

– Молодец, – похвалила Яся.

– Если бы я дала волю рукам, потом жалела бы об этом неделю.

– Но ты же его не ударила!

– Да, – грустно кивнула Аня, – и теперь буду жалеть об этом до самой смерти.

Яся усмехнулась и со вздохом сказала:

– Саша не так уж плох.

– Ты его выгораживаешь.

– Нет. Просто понимаю, почему он так себя ведет.

– Я тоже. Он ненавидит женщин.

– Он их боится.

– Да с чего ты это взяла?

– Если щенка ударить палкой, то, повзрослев, он будет бросаться на любого, у кого в руках окажется этот предмет.

– Он мне не нравится.

– Нам все равно придется с ним общаться. Похоже, Саша нашел что-то интересное.

– Ни за что!

– Не глупи. Вот увидишь, он уже жалеет о своем поведении.

В конце концов Анна дала себя уговорить, хотя основным мотивом тут было любопытство и надежда, что Снежко подобрался к разгадке книги ближе, чем она сама. Будучи отвратительным типом, он оставался классным специалистом.

В доме, кроме спящей в своей комнате Лельки, никого не оказалось. Снежко курил во дворе, мрачно глядя на океан. Рядом с ним на широкой скамье лежала стопка распечатанных на принтере листов, испещренных пометками красного маркера. Яся взяла в руки листы, чтобы сесть на освободившееся место. Она с интересов разглядывала многочисленные стрелки и жирные вопросительные знаки, пытаясь уловить их суть. Анна прислонилась к стволу старого дерева, скрестила руки на груди и, сделав над собой усилие, спросила:

– Может, расскажешь, что там у тебя?

Саша взглянул на нее почти равнодушно, глубоко затянулся и далеко отшвырнул окурок, который прочертил в сумерках огненную дугу. Вместо очередной гадости в свой адрес она услышала усталый голос:

– Никакой супружеской пары, умершей в одно и то же время в 1601 году мне обнаружить не удалось. Готов поставить под этим заявлением печать и подпись.

– Значит, сюжет книги – чистый вымысел? – спросила Анна растерянно. – Никаких загадок не существует?

Саша посмотрел на нее удивленно. Он ожидал бурных протестов, даже скандала, и ее растерянность выбила его из колеи, и он ответил совсем не то, что собирался:

– Нет, черт возьми! Книга просто напичкана загадками!

– Ты говоришь серьезно? – удивилась Яся.

– Я серьезен как прокурор при чтении приговора, – кивнул он. – Я разобрал эту проклятую книжку на молекулы, а потом полдня просидел в Интернете, разыскивая факты, и пришел к выводу, что это самая грандиозная мистификация, какую мне когда-либо приходилось видеть. Причем, затеянная с какой-то определенной целью.

– С какой? – робко спросила Анна.

Он посмотрел ей в глаза, в которых затеплилась надежда и вся спесь слетела с него, как скорлупа с грецкого ореха Черты лица смягчились и он сказал:

– Это нам предстоит выяснить вместе.