Текст книги "Лафраэль и доспехи тьмы"

– Совсем близко, еще бы чуть-чуть…

Он нервно сглотнул и улыбнулся.

– Ха-ха-ха! Кажется, я сноровку потерял… Ха-ха-ха… Но, наверное, если бы даже она и была прежней, вряд ли бы мне повезло победить этого беса! Невероятная сила для такого тщедушного тела, а скорость – та просто запредельная!

Он молча налил себе бокал рома и жадно стал его нет не пить, а скорее глотать.

Наверху раздались крики ужаса, видимо его друзья, купцы, вышли из своих келий, решив, что с богатым и несообщительным пассажиром уже покончено. Каково же было их удивление, когда они вместо пропажи одного мальчика узрели на палубе картину из месива крови и частей тел.

– Так вам и надо, жалкие крысы!– подумал про себя Еверий, наливая еще один бокал горячительного пойла.– Небось от страха поджилки затряслись? Так вам и надо, перевертыши! Сейчас, наверное, ко мне всей гурьбой заявитесь!

И как предвидел Еверий, так и произошло.

К нему в каюту ввалились шесть богато разодетых, всполошившихся купцов, на лицах которых была расстерянность.

Бледные толстые лица с испугом воззрились на раненного товарища,– они заметили порез на его горле, едва видный под густой рыжей бородой. После этого их взгляд обратился на лежавший обрубок дубины, а уже затем на капитана судна, еще не оправившегося от полученного недавно сокрушительного удара и лежавшего на полу.

– Еверий, что… что произошло?– произнес самый первый из вошедших, восточный купец Палладий, грузный и темный, в нескольких цветных халатах. Его маленькие и хитрые глазки быстро оглядывали Еверия, ожидая ответа.

Еверий улыбнулся и пристально уставился на вошедших.

– Что ты молчишь?!– не выдержал Палладий.– Говори, что там произошло?! Там… там гора трупов!!! Там черт знает что творится?.. Я.. я… да, что ты так смотришь на нас?!!

– То, что вы привыкли нечестным путем добывать себе богатство – это я знаю!– злобно громыхнул Еверий.– Но у всего же есть предел! Вы, как я погляжу, за моей спиной, польстились на чужое, а теперь получили плоды своей же вероломности! Денег вам захотелось, а кукишь вы не хотите?!– тут Еверий показал своими массивными пальцами то, о чем говорил:– Вот вам, а не деньги!!!

Экспрессия товарища, может и задела чувство торговцев, но они благоразумно решили промолчать.

Видно было, что собравшиеся сожалеют о развернувшейся авантюре, но, вероятно, это благостное раскаяние происходило не оттого, что они и вправду чувствовали себя виноватыми, а оттого, что их предприятие все же не выгорело.

– Я же знаю, что вы первые заметили богатства парня, и когда этот неотесанный болван,– тут Еверий пихнул ногой лежавшего капитана,– предложил совершить разбой, о-о-о-о, вы не могли не согласиться! Теперь смерти, ненужные человеческие смерти, лежат, в том числе и на ваших продажных душонках!!!

Еверий налил себе еще стакан обжигающего рома и начал пить. В наступившей тишине слышались только его гулкие глотки.

– Но что нам теперь делать?!– обреченно воскликнул Палладий, обращаясь к своему давнему другу, норов которого был ему хорошо известен.– Нам страшно… а вдруг он придет за нами… Он… он пугает!.. Кто знает, что творится у него в голове?! Скажи, наконец, как нам поступить? Тебе, я вижу, повезло, он тебя пощадил, а нам придется туго! Скажи, что нам можно предпринять? Может дать мальчишке денег? Может еще чего?.. Кто же знал, что он так силен?..

Рыжий гигант, с гулом поставил на стол опорожненный бокал, отчего утварь разбилась вдребезги. Первое мгновение он хватал воздух от нахлынувшего возмущения.

– Повезло!!!– яростно взорвался Еверий, резко встав со стула и нависнув над Палладием.– Да мне чуть башку не отделили от основного тела! А ты говоришь – ПОВЕЗЛО!!!

Палладий не нашелся, чем ответить взбешенному товарищу, а Еверий в конце концов снова плюхнулся на стул – не распускать же, в самом деле, кулаки среди «своих»!

Наступила тишина.

Еверий раздумывал над ситуацией, уставившись на крышку стола; брови его нахмурились пуще прежнего. Он подпер свою массивную челюсть медвежьей рукой, и долго бы так просидел, перебирая воспоминания о произошедшем, если бы торговцы, столпившиеся в дверях, не начали вскоре терять терпение.

Они ерзали в его каюте, переминаясь с ноги на ногу, шелестели дорогой парчой и шелками, кто-то стал откровенно шептаться, поэтому забыть о их присутствии не было возможности.

Еверий, наконец, оборотился в их сторону, но уже не было в его взгляде того принужденно-насмешливого и злого взора – он успокоился.

Палладию хорошо было знакомо это настроение рыжего медведя; он хорошо понимал, что Еверий не может долго держать обиды; знал, что, если к нему обратиться за помощью, да со всей откровенностью, он никогда не откажет. Теперь же Палладию было хорошо известно и то, что его близкий знакомый с вероятностью, до определенной точности, пойдет заступаться за них перед страшным пассажиром.

– Хорошо я схожу к нему! Попытаюсь с ним поговорить… в том числе и о вас,– Еверий вздохнул.– А вы, в свою очередь, приготовьтесь откупиться. Возможно, придется расстаться и с товаром…

Торговцы растерянно переглянулись, между ними пробежал недовольный ропот. Их глаза казались испуганными еще более того, чем секунду назад перед угрозой неминуемой смерти. Злато уж очень укоренилось в их умах и сердцах, так что большие губы Паладия невольно дрогнули от мысли, что ему придется распрощаться с драгоценным металлом и понести вынужденные убытки.

– Как же так, Еверий,– начал Палладий все время бестолково заикаясь.– Как же мы без товара? Ведь это наша жизнь, ведь наше же добро… без него нет нас…

– Вас и не будет, если паренек вздумает мстить,– язвительно отрезал Еверий, снова выходя из себя.– Море щедро примет в пучину и вас, и меня, и всех тех несчастных, которые вздумали сегодня свершить глупость, если парнишке придет в голову от нас избавиться! В этом возрасте они очень обидчивы и не всегда могут действовать по уму!

Наступила действительно роковая тишина: томящая, тяжелая, словно физически сдавливающая неподъемным грузом.

Для торговца потерять товар – значит разорение и нищета, которые, в большей своей части, заканчиваются голодом и смертью.

– Как же Еверий?..– снова нерешительно промямлил Палладий, как будто не веря тому, что только что услышал.– Да возможно ли это?!– неожиданно воскликнул он с металлической злостью в голосе.– Не позволю!!! Лучше уж ты меня сразу и здесь резани по горлу, чтоб не мучиться, да в воду!.. Без товара я никуда! Без него я не могу…

Ему сразу начали вторить негодующий хор соглядатаев, пока Еверий не пресек возгласы толпы простым ударом по столу. Бутылка с ромом рухнула на пол, разбрызгивая содержимое.

Отчасти отчаяние этих людей фортуны можно было понять, и Еверий их понимал, как никто другой, ведь экспедиция, которую они затеяли уже достаточно давно, представляла из себя огромнейший риск.

– Опомнитесь, друзья, опомнитесь,– громко начал увещевать Еверий, тщательно выбирая свои слова,– ведь жизнь все же дороже! У вас товар и капитал еще на родине остался, не все еще потеряно! А вдруг малец не захочет и того? Может он больше запросит, чего мы ему отдать не сумеем? А может быть и вовсе обратное, и ему не будут нужна компенсация! Но если выбирать из худшего, то выхода, как такового, у нас нет.

– Так, постой, друг, погоди,– взял слово Палладий, его широкие ноздри от волнения то вздувались, то снова принимали обычный вид.– Ты сам меня в свой северный край пригласил, сам меня притащил в свои родные места, чтоб торговлю открыть! Как ты тогда распинался, как уговаривал нас все эти годы к тебе плыть! Никто не хотел, никто не решался в такую даль переться, а вот мы все согласились! И ты теперь предлагаешь всего лишиться?! Именно ты нас сговорил с тобой отправиться, утверждая, что мы наткнулись на золотую жилу! А теперь что, на попятную?! Только из-за тебя мы сюда, к черту на кулички, и отправились! Только из-за тебя рискнули всем, чем обладаем! А ведь могли себе спокойно жить на родине!!! Говори, так это или не так?!

– Так, я и не спорю,– раздраженно согласился Еверий, на этот раз не теряя самообладания.– Да только разве я вам сказал напасть на парня?! Вы от своей жадности с ума посходили! Это вам ни ваш континент Мальта! Прежде чем совершать такое, нужно было все хорошо взвесить и обдумать, со мной посоветоваться, чего вы сделать не удосужились!.. Вот оно как все обернулось боком…

– Ты от нас не отделяйся, брат! Только по твоей воле мы здесь,– хмуро заметил Палладий.– Если в твою северную страну направимся, то лишь с товаром. Поговори с парнем, и если затребует лишнего… То выхода у нас нет: нападем на него всем скопом, обезоружим и выбросим за борт.

– Но он один почти дюжину матросов убил: парней намного больше, сильнее и выносливее, чем мы все, – обеспокоенно возразил какой-то лысый старичок из толпы торговцев, выходя вперед. Выглядел он маленьким, сухим, но с быстрыми хитрыми глазами, не потерявшими, не смотря на возраст, остроты.– Нам с ним не совладать!..

– И правда, какие из нас воины,– поддержал товарища другой купец, широкобровый, большеротый и темноволосый.– Только Еверий, может быть, с ним бы и потягался в силе, но не мы…

– Я бы, может, и потягался, братцы,– саркастически ответил Еверий, аккуратно вытирая выступившую из раны кровь на горле.– Да только сегодня я уже один раз чуть не оказался в той злосчастной дюжине, о которой вы только что упоминали и которая сейчас на палубе кормит крыс! Как бы это прискорбно не звучало, но по доброй воле у меня нет особого желания нанизываться на чей бы то ни было меч! Уж простите!

На некоторое время все примолкли.

– Есть много разных способов справиться с ним, – нарушил тишину Палладий:– Яд, пожар, наконец, в каюте его прихлопнем, там пространства мало, а нас много, нападем на него одного, да и убьем! Что-нибудь да придумаем… не убьет же он всех нас?..

Снова наступило тяжелое молчание. Все понурили головы, видно, сомневаясь в благополучном исходе нового предприятия.

Вдруг возле разрушенного стола послышались стоны капитана, который очнулся от полученного ранее сокрушительного удара. Капитан держался одной рукой за челюсть, а другой все причитал от боли. Минуту он смотрел на окруживших его со всех сторон торговцев с непонимающим и растерянным взглядом, пока не ляпнул:

– Ну что, выгорело?..– собравшиеся посмотрели на него с ненавистью, а ответил за всех на неуместный вопрос Еверий, шарахнув капитана ногой по лицу, отправив тем самым последнего на покой еще на некоторое время.

– Пусть отдыхает, божий человек,– сказал вставший на ноги Еверий.– Пусть хотя бы он какое-то время ни о чем волноваться не будет! А я пойду, поинтересуюсь, может и правда все обойдется. Разведаю обстановку. Хватит нам пустого в порожнее переливать! Будь что будет!

С этими словами и с тяжелым бременем отправился рыжий торговец к каюте, расположенной в самом дальнем углу коридора, там, где поселился странный пассажир.

Дался ему этот небольшой путь с величайшим трудом, словно ноги были налиты свинцом. Колыхавшийся огонь свечи то взвивался вверх, то уходил в сторону, отчего тень купца дрожала.

Еверий остановился возле крайней угловой двери, не решаясь постучать. Дверь была приоткрыта, и Еверий невольно услышал голос или голоса, как будто кто-то разговаривал в каюте мальчика, но точно разобрать было невозможно, так как шум моря и скрип движущегося корабля очень мешал.

– Кто бы это мог быть? С кем мальчик мог вести беседу?– подумал купец, но ответов не находил. Возможно, купцу просто почудилось.

Еверий постучал в косяк дверного проема. Никто не отозвался. Несколько времени он стоял в растерянности, потом снова постучал в дверь, но ответа также не последовало. Однако в этот раз где-то внутри раздалось хлопанье больших крыльев.

– Возможно тот самый орел?– предположил Еверий.– Значит он там!

Долго бы простоял так торговец, не решаясь сделать шаг, если бы не внезапный шум в каюте, как будто что-то рухнуло, не привлек его внимания.

Когда Еверий вошел в небольшое помещение, то увидел, что мальчик лежит на полу без сознания. Прирученный орел с яростью глядел на вошедшего, но ничего Еверию все же не сделал.

Торговец осторожно приподнял голову пассажира, но тут глаза мальчика внезапно открылись, а у горла торговца, прямо под его бородой оказалось маленькое лезвие кинжала.

Обескровленное лицо, тяжелое дыхание, запекшиеся губы, и глаза полные пустой, как будто уставшей от всего, злобы. Еверий почувствовал, как легкое тело ребенка колыхалось в мелкой дрожи, а одежда была пропитана потом – мальчика лихорадило.

– Хочешь продолжить то, что уже начал ранее?– осторожно поинтересовался Еверий, намекая на опасную царапину, которую мальчик не так давно оставил на его шее. Еверий выдавил из себя улыбку, но подросток пропустил слова торговца мимо ушей.– Послушай, мне кажется, что ты очень сильно болен, а я могу тебе помочь, но для этого прошу больше не прикладывать свои ножи к моему горлу, испытывая его на прочность. Ну как, согласен?

– Мне, в общем-то, плевать на свою жизнь, и, если ею надо пожертвовать, я с радостью это сделаю! – фатально произнес мальчик, не отводя ни своего кинжала, ни своего взора от Еверия.

– Ну, это не разговор… – начал Еверий, быстро соображая какой ответ дать, но слова не находились, язык торговца как будто ворочался в бессилии.

Тут внезапно орел издал свой клик, и мальчик, мельком глянув на птицу, вяло вздохнул.

– Хорошо,– внезапно сказал мальчик, смотря куда-то поверх торговца.

Больше он ничего не произнес, и Еверий сам взял слово:

– Значит уговор будет следующим: я обязуюсь выходить тебя, а ты за это не будешь творить глупости на корабле. Доплывем до первой пристани, и ты пересядешь на другой корабль! И пока ты будешь здесь, никто не посмеет тебя тронуть – это я тебе обещаю, однако ты оставишь моих товарищей и экипаж корабля в покое! Ну как, договорились?

Мальчик молча кивнул, зверьком наблюдая за торговцем.

– Так вот, парень,– сказал Еверий, приподнимая больного и неся его на кровать. Мальчик не отпустил свой кинжал, хотя и отстранил клинок от торговца.– Ты болен лихорадкой. Она наверняка уже давно в тебе началась. Я много раз ее встречал, поэтому у меня есть травы и способ от нее излечиться. Но для того, чтобы я тебе помог, ты должен довериться мне…

– Это все бессмысленно, купец,– ответил мальчик, с трудом устраиваясь на постели. Он заметно ослаб.– Мне никто не поможет, и тем более ты!.. Мне нужно лишь время, пусть никто ко мне не заходит. Посторонних, кроме тебя, я убью на месте!

– Хорошо, я согласен, но разве тебе не нужны лекарства?

– Если желаешь, можешь их принести мне, но… я думаю, что они бесполезны.

– Ладно-ладно, но я все же принесу их!– Еверий встал, намереваясь выйти из каюты, но возле дверей задержался, чтобы задать два последних вопроса, интересовавших его:

– Что насчет торговцев, путешествующих со мной? По их обычаям ты можешь затребовать выкуп за их жизни!

– Для меня ни они, ни их никчемные тряпки не представляют никакого интереса. Просто пусть не суются ко мне, и я их не трону!

3.

Можно и не упоминать, что, когда торговцы узнали о слабости мальчика, они сразу же решили от него избавиться, правда Еверий их вовремя остановил.

Его нехотя, но послушались.

Возможно, его товарищи просто не стали рисковать из-за страха: так как одно дело справиться с больным мальчиком, который даже в таком состоянии представлял некоторую опасность, а совсем другое сражаться с ними обоими, ведь Еверий пригрозил им даже таким доводом.

К удивлению всех, молодой пассажир пролежал в постели, не выходя на палубу, целую седмицу. Болезнь его оказалась очень серьезной.

Еверий считал, что это произошло из-за того, что подросток-южанин не стал лечиться. Он так и не использовал те лекарства, которые безвозмездно предоставил ему добрый торговец.

Еверию казалось, что болезнь прогрессирует, ведь мальчик был явно истощен. По мнению торговца, лихорадка развивалась слишком стремительно, сопровождаясь агонией, жаром, а также такими сопутствующими капризами надорванного организма, как припадки, забытье и бред.

Он стал опасаться, что мальчик не выживет до конца плавания, но все обошлось – больной вскоре пошел на поправку,– к огорчению большей части команды и к неподдельной радости хмурого добровольца-сиделки.

Торговец как-то особенно быстро проникся к своему молчаливому пациенту. Возможно оттого, что только он один бывал у мальчика в каюте, разговаривая и раздражая последнего своей навязчивой сообщительностью.

Кто знавал Еверия достаточно близко, мог бы поклясться в его природной способности заводить друзей, что всегда помогало ему в торговых делах. Так, хоть мальчик и был угрюмым и молчаливым, но долгие и тоскливые вечера, проведенные с торговцем, не пропали даром, и он понемногу стал доверять «рыжему великану», как он про себя прозвал Еверия.

Между тем, Еверий весьма неожиданно для себя сделал открытие, что мальчик был умен, и его некоторые познания превосходили даже эрудированность торговца. Однако в мальчике, кроме всего прочего, присутствовала и властная черта, не свойственная простому люду.

– Из благородных,– подытожил для себя Еверий, но кто такой мальчик на самом деле, так и осталось загадкой.

Во все продолжение болезни южанин ни разу не пожаловался, не заплакал или иным образом не показал свою слабость, а это могло значить только одно, что терпение и сила воли воспитывались в нем с юного возраста.

Говорил мальчик на наречии стран северного континента, признанного всеобщим, то есть на наречии Эдингола, королевства Стоун. Еверий должен был отметить, что никакого акцента при этом у мальчика не ощущалось, да и словарный запас был не в пример больше, чем у самого торговца. Даже Палладий не мог так свободно изъясняться на этом наречии, хотя и слыл хорошим оратором, при всякой удобной минуте демонстрируя это, усугубляя беседу красным словцом.

Порой мальчик, правда, вероятно в бреду, вел иной раз себя странно, заговаривал со своим орлом, словно с человеком, беседовал с ним как ни в чем не бывало на отвлеченные темы,– но это были всего лишь вспышки, которые часто не повторялись. Еверий не придавал этому значения, считая подобное происками болезни, бредом наяву, либо историческими воззрениями и обычаями племени, из которого, возможно, происходил мальчик.

Вскоре корабль прибыл в ближайший порт, расположенный на северном материке Нозфол. К этому моменту мальчик уже достаточно выздоровел, чтобы самостоятельно передвигаться, но при этом был еще очень слаб.

День был отличный, ярко светило солнце, освещая серые паруса. В небе блуждали клочкообразные облака, летали чайки, выискивая себе корма.

На палубе стояла вся торговая братия, о чем-то шумно споря с Еверием, который был явно раздражен.

– Пора, Еверий, пора,– настойчиво говорил разгоряченный Палладий, то и дело шамкая своими свежими красными губами.– Ты должен прогнать этого убийцу! Мы не можем отправиться дальше в плавание с ним под боком.

Как обычно, голосу Палладия вторила и остальная торговая братия, все время шумя, то поднимая, то опуская свои холеные руки, украшенные кольцами с разноцветными камнями. Даже капитан присутствовал при этом действии, как всегда в состоянии явного аффекта от выпитого еще утром. Он тоже энергически вскидывал и повышал голос, в общем-то толком не понимая о чем шла речь, но его бас звучал в унисон с другими возмущенными выкриками, повышая градус накала, поэтому его никто не прогонял.

Наконец, все умолкли и стали ждать реакцию Еверия, который с тяжелым сердцем слушал окруживших его людей.

Изо дня в день Еверий был участником таких вот концертов, но всегда отмахивался от товарищей или отбивался пространными заверениями о выполнении их просьб, однако сегодня, когда корабль прибыл в порт, его коллеги не в пример ретивее насели на него, сминая последнее сопротивление в пух и прах.

– Хорошо,– еле слышно сказал могучий торговец, по обыкновению нахмурив брови.– Я поговорю с ним и объясню в чем тут дело. Я думаю, что он поймет.

– Вот и отлично! Молодец, Еверий! Я знал, что ты не подведешь нас,– радостно отозвался Палладий, улыбаясь и сверкая заплывшими глазами.– Давай, сделай это! Пора прощаться с этим чудовищем в облике ребенка навсегда.

Рыжий гигант еще более нахмурился, но правда была на стороне этих прагматичных торговцев.

Еверию не терпелось открыть торговлю между южными странами и его северным домом, скорее мир бы начал сыпаться, чем он отказался бы от вполне уже исполнимого замысла. Дело оставалось за малым – это привести на его родину далеких южных дельцов, что он, собственно, и осуществлял в настоящий момент. Таким образом, он хотел открыть новый торговый путь.

Теперь же на кону стояло: первое, это своеобразная дружба с молодым пассажиром, второе же, воплощение давно зревшей мечты.

Знакомый коридор, ведущий в общие каюты для гостей, замыкался стеной, справа от которой находилась дверь, куда Еверий и держал свой путь. Она была не заперта, поэтому торговец вошел без стука, как уже делал на протяжении почти двух недель. Мальчик, находившийся в небольшой каюте, где из мебели был только простой деревянный стол, стул да что-то на подобии постели, тем временем быстро оглянулся, машинально хватая короткий кинжал. Впрочем, увидев гостя, он опустил оружие на место.

Мальчик лежал на постели, его верный орел был тут же, что-то клюя со стола и не обращая внимания на вошедшего. Движения больного были столь выверены, что Еверий невольно подумал, что мальчик не врал и вполне мог огрызнуться обидчикам даже на смертном одре, если бы такой шанс ему представился.

Из замусоленного окна, покрытого копотью, застаревшим и пожелтевшим жиром, а также паутиной светило солнце. Лучи, попадая на грязное толстое стекло, изменялись и превращались в тусклые и невзрачные свои копии. Однако окно было слегка приоткрыто, поэтому некоторые яркие лучи все же освещали приют больного, а морской бриз наполнял помещение воздухом.

С пристани пахло рыбой, раздавался гомон и окрики людей. Там чувствовалась жизнь без прикрас, наполненная деловыми буднями и торопливостью тех, кто привык зарабатывать свой хлеб тяжкими усилиями.

Еверий, рыжий, косматый как медведь, переваливаясь из стороны в сторону, вошел в низенькое помещение. Коротко взглянул в сторону выздоравливающего, а потом также быстро направил свой взгляд на пол.

Мальчик сразу понял, что что-то произошло.

– Понимаешь, они меня заставили… – начал было Еверий, оправдываясь, но больной, который в продолжении месяца так и не назвал своего имени и цели путешествия, поднял правую руку, в знак того, чтобы говоривший остановился.

– Они сказали, чтобы я уходил с корабля?!– произнес мальчик безучастно, чуть привставая с постели.– Я вполне готов это сделать, ведь вы выполнили свою часть сделки! Я же на материке Нозфол?

Еверий подтверждающе качнул своей головой.

– Отлично! Дальше я доберусь до нужного мне места самостоятельно! Я, конечно, был бы доволен, если бы вы довезли меня до Эдингола, как мы и договаривались изначально, но в силу произошедшего, я согласен и на эту пристань. Дай мне двадцать минут, и я покину судно!– быстро проговорил мальчик.

– Хо-хорошо…– только и промычал Еверий.

Мальчик начал собираться, торговец виновато посматривал на него, как будто что-то пытаясь спросить. Наконец, Еверий решился:

– Послушай, может это меня и не касается, но куда ты держишь свой путь? Возможно, я смогу что-то тебе подсказать или направить в нужное место?

– В этом нет необходимости, я и сам найду дорогу!

– Но может я смогу как-то иным способом тебе помочь, ты ведь сейчас слаб! У меня много друзей!

– Я справлюсь…– поспешно ответил подросток, однако потом на секунду задумался и добавил: – Может подскажешь, где приобрести кое-какие вещи, если это тебя не затруднит?

– Конечно-конечно,– радостно отозвался великан, трясся своей рыжей бородой.– Я знаю этот порт, как свои пять пальцев, если он не изменился за время моего отсутствия! Что тебе необходимо?

– Одежда и кузнец! Впрочем, можно просто оружейного мастера или умельца, который бы вынул из рукояти моего меча этот красный рубин, а потом сделал рукоять более удобной… Я хочу предупредить всякие поползновения на мою персону в дальнейшем. Не хотелось бы, чтобы возникали иные недоразумения в моем путешествии, подобное тому, которое произошло на корабле. Этот рубин я оставлю тебе, торговец, если ты мне поможешь!

– О-однако,– протянул Еверий удивленно.– Не слишком ли большая плата за такую простую просьбу?!

– Ничуть, мне этот камешек без надобности!

– Хорошо, молодой человек, я как раз знаю, где найти достойного кузнеца, если он еще жив,– не скрывая радости, произнес Еверий, и заторопился к выходу.

Когда мальчик остался один, орел прекратил свою деятельность на столешнице, связанную с трапезой. Птица с интересом стала наблюдать за своим хозяином, который собирал скудные пожитки, состоявшие из того, что он носил на себе и небольшого мешочка с деньгами, а также той самой пресловутой палки со скрытым клинком.

Времени у него на это ушло немного.

Затем мальчик, застегивая на себе темно-серый плащ, обратился к орлу, разговаривая на южном наречии эльфийского племени Инуи, которое распространено в одноименном королевстве. Слова лились столь красиво, а выражение лица, с которым мальчик обращался к птице, было такое, как будто перед ним находилось не глупое животное, а вполне разумный человек.

Орел, после монолога мальчика, скрылся в приоткрытом окне, так и не удостоив ответом своего хозяина, который в этот момент уже выходил из каюты через дверной проем. Мальчик еще раз обернулся и с досадой махнул рукой в сторону улетевшей птица.

Кузница находилась в одном из дальних проулков в портовой части города, и чтобы найти ее от Еверия потребовались неимоверные умственные усилия, которые помогли ему вспомнить уже им забывшийся путь.

Маленькая деревянная изба с черепичной крышей грязно-коричневого цвета, с небольшими окнами и с большой трубой из порядочно закопченного кирпича,– вот что представляла из себя кузница.

Хоть проулок, уложенный булыжниками, был маленьким, и тень в этом месте повсеместно праздновала свое превосходство над светом, хозяин здания умудрился справа от входа зачем-то посадить чахлое дерево, потерявшее все листья. Остался только черно-серый сиротливый остов растения.

Тяжелая дубовая дверь в помещение была не заперта, но, чтобы сдвинуть ее с места, необходимы были некие усилия от посетителей, что, в общем-то, для Еверия даже не было испытанием.

Ржавые петли поддались и клиенты проникли в сырой и неопрятный, пропахший куревом и гарью зал, где на его противоположном конце стояла магазинная стойка. За стойкой восседал не первой свежести мужчина: худой и бледный, куривший длинную и тонкую трубку гномов.

По всему было видно, что мужчина пьян, но держался он вполне по-деловому, когда Еверий с ним заговорил. Торговец сперва растерялся, так как не ожидал увидеть запустение в некогда приличном ремесленном заведении, но делать было нечего, и им пришлось обратиться к мастеру,– а это был именно кузнец!– которому за стойкой было немного тесновато.

– Подмастерий отдыхает,– виновато процедил старый седой кузнец, убирая трубку и выпуская струйку сизого дыма из ноздрей,– поэтому приходится здесь сидеть.– Кузнец сделал многозначительный жест руками, раздвинув их в сторону, словно охватывая зал, а затем продолжил: – Зачем пожаловали, добрые люди?

– Нам нужно аккуратно отделить очень ценный предмет от другого нее менее ценного предмета, при этом постараться не повредить их.– Начал Еверий, взяв из рук мальчика палку с вставленным в него алым рубином и показывая его мастеру.

Кузнец внимательно оглядел оружие, аккуратно перехватив его из рук торговца словно драгоценность. Он стал с явным интересом вертеть оружие в мозолистых руках. Наконец, он, пожевывая тонкий мундштук трубки, сделал глубокие вдох и выдох, оценивая в уме представленную ему вещицу.

Дым белым клубком разлетелся от губ мастера, но седые мохнатые брови были нахмурены.

– Завтра в полдень все будет готово, сегодня уже темно и я просто-напросто ничего не успею, ведь помощи у меня нет… подмастерий отдыхает…– напомнил старик, снова прикладывая трубку и выпуская дым.– Но все будет сделано в лучшем виде, в этом можете не сомневаться. Пока в моих руках сила,– и тут старик показал свою длинную жилистую руку, словно в подтверждении слов, но та предательски затряслась над стойкой, поэтому кузнец сконфужено, но быстро, убрал ее прочь.– В общем, я выну камешек, даже гномы не справятся лучше меня.

Еверий скептически посмотрел на старика, но в его словах не сомневался, так как давным-давно, когда Еверий был в этих местах, только этот ремесленник выполнил для него довольно сложный заказ, требовавший искусности в профессии. Тогда Еверий сомневался даже в том, сумеет ли этот кузнец вообще поднять рабочий молот, но результат превзошел все его ожидания, а оплата была небольшой, что оставило неизгладимое впечатление в душе торгаша.

Однажды старик, между прочим, похвастался ему, что обучался у гнома. В это Еверий, надо сказать, не верил до сих пор.

– Какой ценой нам обойдется ваша работа?– поинтересовался купец, предварительно нахмурив рыжие брови и готовясь оберегать этот бастион всеми известными ему способами.

Старик-ремесленник не сразу ответил, взяв время на обдумывание этого вопроса, при этом то и дело немилосердно пыхтя дымом. Крепкий табак кружил голову.

– Двадцать медяков,– наконец произнес старик, хитро прищурившись и рассматривая реакцию купца.

Реакция, в виде возмущения, не заставила себя долго ждать. Последовало долгое и нудное препирательство, заключавшееся с одной стороны в сбивании, а с другой в сохранении названной цены, где каждый всеми правдами и неправдами старался отстоять собственные интересы.

Сошлись на двенадцати медяках, но Еверий и тогда продолжал недовольно ворчать.

Во все время, пока кузнец и Еверий торговались, мальчик безучастно рассматривал зал, где по стенам были развешаны металлические изделия, от крестьянских мотыг до рыцарских мечей, щитов и шлемов. Товара было немного, поэтому мальчик сосредоточился на доспехах, которые были в массовом порядке распространены в Страдии – большом торговом городе южного континента, откуда прибыл их корабль, но там стража носила совсем другие доспехи, более легкие и свободные, а также более яркие – золотистого цвета.

Воины Страдии предпочитали тяжеловесным доспехам маневренные отдельные латы – нагрудник, шлем, поножи и наручи, а также порой и кольчугу. При этом уязвимые места таких доспехов всем были ясны, так как их иногда прикрывала только кольчуга в местах сочленения, а порой вообще ничего не прикрывало, кроме поддоспешника.