Текст книги "Мама, обними меня, или Как помочь маме и дочке полюбить друг друга"

Добрый дядя и злой папа

В этой главе я расскажу о тяжелом моменте своего детства и о том, как папа может за один день стать для дочки страшным на долгие годы. Мы вместе проанализируем такую ситуацию и увидим возможность решить проблему

* * *

Мир девочки – это не космос, а нежный цветок. Бутон, который распустится только навстречу любви. Его можно легко растоптать авторитетным мнением всезнающего взрослого или грубым действием. И тогда бутон никогда не раскроется и так и засохнет. А ребенок вырастет таким же «всезнающим» грубым взрослым, для которого детский мир станет далеким космосом.

До школы оставалось совсем немного времени и пора было идти домой, но моя подружка Танька вдруг увидела машину, на которой во двор въехал ее дядя. Он весело улыбнулся и предложил нам прокатиться вокруг дома.

– Ты едешь? Хочешь? – спросила Танька.

Я пожала плечами. Конечно, мне хотелось, машина – это большая редкость в те далекие советские времена. Да и я еще ни разу не каталась на настоящей машине. Но вот что скажет папа, если узнает? Вернее, я была абсолютно уверена, что он отругает меня и запретит ехать, но как же хотелось прокатиться! Потом я вспомнила, что папа не разрешал мне уходить со двора, наверное, и уезжать тоже нельзя, хотя про это он не говорил.

– Еще бы, конечно хочу! А что потом? А вдруг папа узнает?

– Да как он узнает? Нас покатают и привезут обратно, а потом мы пойдем в школу. Никто и не узнает. Ты что, трусишь, что ли?

Я промолчала. Мне почему-то страшно было признаться Таньке, что я действительно трушу.

– Я-то могу, главное, в школу не опоздать… – говорила я и прокручивала в уме разные варианты.

– Ну и ладно, оставайся, а мы с Вовкой поедем. Потом жалеть будешь, – насмешливо фыркнула Танька.

Угроза подействовала, я решилась. В конце концов чем я хуже Таньки и ее брата Вовки? Я уже большая, учусь во втором классе и ничего со мной не случится, если немного прокачусь на машине. От волнения я даже не спросила, вокруг какого дома дядя собрался нас катать. По своей детской логике я, конечно, решила, что вокруг нашего – это же самый главный дом на планете Земля. Мы шумно загрузились и поехали. Дядя всю дорогу шутил и веселил нас. Сначала мне было интересно, но по мере того, как машина уезжала все дальше и дальше от дома, радость улетучивалась и подступал страх. В машине сильно пахло бензином. Она была очень старая, с жесткими сиденьями. Мы высоко подпрыгивали на каждом ухабе. Танька и Вовка визжали и громко хохотали после каждого такого взлета, а мне уже было совсем не до смеха. Я с нетерпением ждала, когда же закончится это бесконечное путешествие. Меня больше не радовали ни прыжки, ни веселые крики моих друзей, ни шутки доброго дяди. Наконец мы вернулись во двор. Я резко открыла тяжелую дверцу и выскочила наружу. Вдалеке около нашего подъезда я увидела папу, а он увидел меня. Несмотря на то что во всей его позе я ощущала угрозу, я помчалась к нему навстречу. Мне не хотелось думать о плохом. Я верила, что мой папа поймет и защитит меня от этого жуткого страха, который сковал все мое тело. Но папа не понял и не защитил. Как только я приблизилась к нему, он жестко схватил меня за одежду и потащил по лестнице вверх. «Что он будет делать сейчас со мной?!» – мелькали мысли, но я не хотела думать о страшном и гнала их что было сил. Коридор и лестница закончились, папа затащил меня в квартиру. И тут я как будто резко переместилась в комнату ужасов и пыток. Никто не пришел на помощь к маленькой трясущейся от страха девочке. Большой и сильный папа, от которого хотелось получить защиту, в ярости накинулся на меня. Он орал и бил ремнем, я умоляла и кричала, что мне очень больно и страшно. Но он становился еще злее от моих криков и слез. Вот тогда и погас свет в моей душе, пропала вера в то, что мужчины – защитники. Мир перевернулся. Моя жизнь разделилась на до и после этого ужасного дня.

Я часто приходила во двор своего детства и вспоминала эту историю, но не получала исцеление. Просто стояла около подъезда и плакала, ведь в том далеком уже детстве мне даже этого нельзя было делать. Настал день, и психика разрешила мне войти в эту детскую травму и исцелить ту напуганную девочку. Мы вернули ей веру в то, что не все мужчины такие агрессивные. На самом деле есть много добрых, тех, от которых не нужно защищаться и с которыми можно расслабиться. На этой сессии мы также вернули ей женственность, которая была вытеснена грубым обращением отца, – женственность напрямую зависит от того, как отец обращается с девочкой.

Сегодня я исцелена от той травмы и могу спокойно разобрать ситуацию и переосмыслить ее как опыт. Мне не нужно больше бояться воспоминаний и запрещать себе страшные мысли.

Что такое психологическая травма? Это последствия тяжелых событий в жизни, которые разрушают нашу психику. Как и физическая, душевная травма также нуждается в исцелении. Она не залечивается сама, как думают многие. Время на самом деле не врач и оно не лечит. Травма прячется в глубины бессознательного, постоянно кровоточит и периодически открывается. Есть известные выражения – «наступить на больную мозоль» или «ковыряет, как ножом в ране». Это как раз про это. Триггером для пробуждения травмы может быть что угодно: голос человека, внешняя схожесть, а также обстановка и запахи. Как только срабатывает триггер, человек снова возвращается к болезненным переживаниям и может бурно отреагировать на вполне безобидную ситуацию или слово. Для родителей, например, триггером может стать детский плач, который напоминает им про их собственные травмы. Поэтому многие взрослые не могут слышать, как плачут дети. Травма может через многие годы опрокидывать человека в беспомощное состояние. Раньше я очень часто, когда плакали мои дети, чувствовала беспомощность – их слезы напоминали мне о том, как папа наказывал меня ремнем.

Анализ

Давай посмотрим на эту историю с двух сторон. Со стороны отца и дочери.

Почему папа наказал дочку? Он не нашел ребенка во дворе, когда вышел, и сильно испугался за Ларису. Так как папа отвергал факт собственного страха, он стал неуправляемым и проявился ненормальным образом в виде ярости, обращенной на девочку, ставшей триггером для уже его собственных детских травм.

Что произошло с ребенком во время психологического и физического насилия?

1. Перевернулась картина мира. «До» мужчины были защитниками, «после» стали агрессорами.

2. Девочка была беззащитна и не могла достойно ответить, поэтому ее психика применила внутренние способы защиты. Так и произошло расщепление или разделение личности. В такие моменты человеку начинает казаться, будто все плохое происходит не с ним, и от этого ему становится не так страшно. Но после переживания травмы в человеке остается несколько разных личностей. Травмированное «Я», с которым не хочется встречаться, потому что очень больно. Выживающее «Я», которое говорит, что все хорошо и не так все было и страшно. Эта часть может еще и оправдывать агрессора. А еще есть здоровое «Я», которое хочет разобраться с ситуацией и исцелиться.

3. Травмированное «Я» будет толкать человека на бесконечное повторение того страшного эпизода, чтобы завершить его и дать возможность проявиться инстинкту самосохранения. И вот это может быть очень опасно для человека.

После этой истории я перестала доверять мужчинам – они стали для меня символизировать угрозу. В своих семейных отношениях я часто провоцировала мужчину, чтобы он вел себя агрессивно по отношению ко мне. Так бессознательно я возвращалась в тот день снова и снова.

Важно увидеть травматическую ситуацию с позиции здорового «Я» и помочь себе пережить болезненные моменты вместе со специалистом. Нужно вернуться к травме и наконец залечить ее – тогда остановится внутренний воспалительный процесс. Но не советую отправляться в путешествие в прошлое в одиночку. Рядом обязательно должен быть специалист, который знает, как оказать помощь. Эмоционально-образная терапия помогает людям освободиться от застарелых травм, причем процесс заживления происходит бережно.

Я бы не смогла написать эту главу, если бы не исцелилась от детской травмы. Чтобы прожить эту ситуацию, я сама обращалась к психологу. С помощью образов у нас получилось поговорить с моей внутренней малышкой, утешить ее, успокоить и дать ей защиту. Мы смогли освободить девочку от ответственности за ту ситуацию, которую она ощущала всю жизнь, ведь это не она была непослушной и вынудила папу стать таким плохим. Когда все разрешилось, в душе наконец воцарился покой.

Я совсем не осуждаю моего папочку. Я его люблю и понимаю. Я знаю, как ему было тогда страшно, знаю, как он мучился от чувства вины после произошедшего. Я это прочувствовала на себе, потому что переняла от папы эстафету агрессивного родителя и тоже бросалась на своих детей, когда мне было страшно за них. Но теперь я знаю, что есть выход и можно от этого наследия освободиться. Как это приятно, когда ты можешь смотреть на любые выкрутасы детей и спокойно реагировать, давая им поддержку и защиту, в которой они так нуждаются.

Дурак, или мертвая бабочка

 
Громкая музыка. Вспышки салюта.
Неадекватно веселые люди.
Праздника ждут, чтобы встретиться с чудом,
Но все закончится грязной посудой.
 

Лариса Милованова

В этой главе я расскажу, как папа преподнес мне урок жесткости, почему это повлияло на мою женственность и сексуальность и как это можно исправить

* * *

В детстве я обожала домашние праздники. Особенно когда к нам приходили гости. Каждый такой день я ждала как чуда. Лично я всегда была в плюсе. Во-первых, куча людей, все шумят, громко разговаривают, играет музыка. И в этом шуме я могла не сдерживать себя, быть свободной, болтать, хохотать, танцевать и даже баловаться – родители не так сильно при гостях обращали внимание на мои шалости. Во-вторых, мне не нужно было страдать в одиночестве, а я очень не любила оставаться одна. В-третьих, мне нравилось, что на короткое время привычная жизнь резко менялась. Строгие родители вдруг становились добрыми и улыбались. Это была моя маленькая сказка. Мгновенное праздничное превращение.

Я вспомнила один такой вечер.

Не знаю, что это был за праздник, но, думаю, сейчас это не имеет особого значения.

Папа с мамой вдохновенно занимались приготовлением еды, накрывали на стол, а я ждала гостей. Они приходили постепенно. Каждый звонок в дверь был для меня веселой игрой. Я встречала всех по очереди и старалась угадать, кто на этот раз стоит за дверью. «Кто там?» – звонко кричала я и… Оп! Открывалась дверь, как занавес в театре, и на сцену выходили новые гости. Сколько радости мне доставляло угадывать, кто же все-таки позвонил в дверь. Я с восторгом ждала следующего гостя и была полностью увлечена этой игрой. Как и многих пятилетних детей, меня совсем не волновало застолье. Я только помню, что все запахи кухни смешивались и парили в воздухе, вылетая за пределы квартиры на площадку и дальше, на улицу. Я думаю, если кто-то из гостей случайно забыл номер нашей квартиры, то легко смог бы найти нас по этому облаку, вылетающему из кухни. В этой пахучей смеси ароматов невозможно было различить запахи конкретных блюд. Интрига сохранялась до того момента, когда все кулинарные шедевры выставлялись на стол. Тарелки выносились постепенно, разжигая аппетит у гостей, но обычно долго никого не томили – и холодные, и горячие блюда ставили на стол разом.

Все гости были при деле. Тетеньки бегали туда-сюда, помогая носить посуду с дымящимися вкусностями, а дяденьки сидели или ходили по комнате. Они разговаривали о чем-то важном или мне так казалось? Наверное, казалось, потому что разговор постоянно прерывался громким хохотом. Это было обязательным ритуалом любого праздника – громко и весело смеяться.

Я не понимала, почему все смеялись, но мне хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно.

Единственное, что мне не нравилось, это совершенно глупые вопросы, которые все взрослые задавали мне: «Почему ты такая маленькая и худенькая?», например, или «Ты, наверное, мало кушаешь?». Терпеть не могла, когда меня начинали спрашивать про еду. Эти взрослые, похоже, только о ней и думали. Я же не знала, что следует отвечать, а потому просто улыбалась, опускала голову и пожимала плечами. И еще я замечала в эти моменты, что моим родителям почему-то стыдно за меня. И я тоже стыдилась, хотя и не понимала почему. Я думала: зачем все спрашивают одно и то же? Неужели и правда им так хотелось знать, сколько я ем? Эта же так неинтересно – говорить про еду! Я удивлялась, как взрослые не понимают таких простых вещей. Вот я с удовольствием поговорила бы, например, про балет, про книжки, которые читала, про свои мечты. Вот это и правда интересно!

Вопросы заканчивались, шум разговоров утихал, когда наконец все садились за стол. И каждые дяденька и тетенька сосредоточенно погружались в свои тарелки. Я видела, что они ели с огромным удовольствием, чувствовалось в этом моменте тоже что-то праздничное, особенное. И хотя я не любила есть, но само застолье было частью праздника и мне нравилась атмосфера, которая присутствовала за столом. Детей в гостиной не сажали. «Детям не место за столом, где сидят взрослые» – эта фраза из моего детства, хотя я и не помню, кто именно так говорил. Может быть, взрослые стеснялись при нас пить спиртное, не знаю. Но нас, детей, нисколько тогда не смущало это разделение, без взрослых было даже лучше. Нам накрывали отдельно на кухне и там мы шумели и баловались в свое удовольствие, а взрослые покрикивали на нас из гостиной, если нас уж совсем заносило. Но все равно в этот день позволялось гораздо больше, чем обычно, и мне это о-о-о-очень нравилось.

Папа иногда забегал на кухню что-то взять. Он был необычайно весел, не переставал шутить, пританцовывал.

В тот день праздник разгорячился и расшумелся не на шутку. Я была очень довольна. Мы с детьми придумали показать взрослым концерт по заявкам, и нам разрешили наряжаться в простыни и брать другие тряпки из кладовки. Это было верхом счастья для меня! Каждый из нас, детей, по очереди выходил вперед и показывал концертный номер. Взрослые просто покатывались со смеху. Все было так хорошо!

И вдруг появилась она – бабочка. Небольшая, светлая, с нежными крылышками и контрастными темными прожилками на них. Я не помню, откуда она взялась. Может быть, залетела с балкона или кто-то ее принес на одежде с улицы. Но в самый разгар веселья настоящая живая бабочка начала летать по комнате. Это сломало привычный сценарий, и все почему-то решили, что ее надо обязательно поймать. А я наблюдала за ней, за охотниками и чувствовала, что нашей крылатой гостье угрожает беда.

Здесь пришло время рассказать, что мой папа – потомственный охотник. Он с детства обучался этому мастерству у своего отца и деда и каждый год оттачивал это искусство в настоящей тайге.

Я не знаю, о чем думал в тот момент мой папа, но в нем внезапно проснулся охотничий азарт. Он ловко приспособил под сачок свое рыбацкое снаряжение, немного побегал под единодушное одобрение: «Давай лови ее! Вот она, лови, лови ее!» И бабочка через несколько минут трепыхалась в импровизированном сачке. Я наблюдала за взрослыми и думала: «Наверное, папа ловит бабочку, чтобы отпустить ее с балкона. Он знает, что делает». В общем, решение этого важного вопроса тогда я доверила папе. Он бережно достал бабочку из сетки, сходил за чем-то в соседнюю комнату и подошел к шторе. Все внимательно следили за его действием как частью развлекательной программы.

– Лариса, подойди сюда! Смотри. – Папа с улыбкой, покачиваясь, стоял около шторки.

Я доверчиво подошла и ждала развязки. Все наблюдали за нами. Вдруг папа достал огромную иглу и, придерживая бабочку за крылышки, чтобы они оставались расправленными, проколол ее тельце, а затем пришпилил бабочку на штору. Сначала я просто не верила в то, что это произошло на самом деле и что это сделал мой папа. Но через несколько секунд я пришла в себя и с ненавистью глядя на него сказала:

– Ты дурак!

Эта фраза прозвучала так звонко, как пощечина. В комнате повисла тишина. В следующую минуту папа прищурился и злобно сказал:

– Иди отсюда сейчас же!

Я вся сжалась внутри и почувствовала боль, как будто эта игла вонзилась не в бабочку, а мне в сердце. Плача, я ушла в соседнюю комнату и больше не выходила из нее. Я ждала наказания.

– Да ладно вам, подумаешь, ничего страшного. – Гости пытались вернуть атмосферу веселого праздника, но пришпиленная бабочка продолжала висеть на шторе.

Какое-то время она еще немного трепыхалась, но потом затихла.

Я не слышала, как расходились гости, сидела в соседней комнате, ждала наказания и думала про мертвую бабочку.

Бабочка – это женский образ, это спонтанность, легкость, сексуальность. Женщина может ощущать себя или гусеницей, или бабочкой. Так вот после той детской травмы я много лет ощущала себя гусеницей.

Когда я работала над исцелением своей детской травмы, я возвращала себе бабочку живой и красивой. Она мне очень нужна. Для меня это легкость, свобода, красота, женственность.

Стоило мне написать про бабочку из моего детства, как я услышала другую историю от девушки, к которой пришла на маникюр.

Катя встретила меня сияющей улыбкой, и я сказала ей:

– Катя, ты такая радостная!

Мне приятно было видеть ее такой.

– Лариса, представляешь, со мной такая история приключилась, сейчас расскажу.

У нас впереди было часа два, и я настроилась на интересное общение.

– Я вчера поехала заправлять машину. На заправке открыла окно, и в него влетела бабочка! Она такая классная! Пролетела по салону, я даже помогла ей вылететь, и она полетела дальше. Но когда бабочка улетела, мне вдруг стало так радостно, так легко! Я прямо до сих пор чувствую себя такой счастливой! Что это? – Катя рассказывала мне о таком, казалось бы, обыденном происшествии и просто излучала счастье.

– Здорово! Как я тебя понимаю. Это бабочка и принесла тебе радость. И ты ее приняла, – пояснила я.

– Да, точно! И потом я весь день сияла просто. И мне все говорили комплименты.

– Когда женщина соединяется со своей бабочкой, меняется качество ее жизни.

– Я прямо чувствую что-то новое в себе. Думаю, вот раньше одни шершни да осы залетали, а теперь бабочки. Классно так!

Есть такое выражение «бабочки в животе». Так вот, если бабочка не живет в твоей душе, то спонтанность, легкость, сексуальность, чувство полета (те самые «бабочки в животе») будут тебе недоступны.

Я предлагаю тебе найти и вернуть свою бабочку сегодня же. Хочешь?

Упражнение «Моя бабочка»

Сядь удобно. Закрой глаза.

Представь себе бабочку. Рассмотри ее, какая она. Нравится она тебе? Какие чувства вызывает?

Если не получается представить красивую бабочку или ее место занимает гусеница, нарисуй бабочку, которая понравится.

Не думай о правильном рисунке. Чтобы легче было рисовать, можно взять фото из Интернета, перевести контур изображения и дорисовать.

Отмечай, какие испытываешь чувства во время рисования, какие цвета хочется использовать.

После опять закрой глаза и представь ее, свою бабочку.

Скажи образу: «Я разрешаю тебе быть живой и свободной. Я разрешаю тебе быть такой, какой хочешь».

Если бабочка нравится, прими ее на вдохе. Понаблюдай, в какую часть тела она полетит.

Если что-то сразу не получилось, не огорчайся. Сделай позже еще раз это упражнение. Возможно, нужны предварительная подготовка и знакомство с новым непривычным чувством, которое ты так долго подавляла в себе. Это нормальные процессы трансформации. Они не происходят сразу. В этом деле важна постепенность, только так можно достичь истинной гармонии.

Когда на одном из групповых занятий по арт-терапии я проводила это упражнение с женщинами, не все сразу смогли представить свою бабочку, некоторые увидели себя гусеницами. Но после рисунка у всех получился красивый, яркий образ.

И у тебя обязательно получится!

Оживить птичку

В этой главе я расскажу, как бабушка очень странно пожалела птенчика и почему меня это сильно огорчило

* * *

Дверь заскрипела, а за ней и половицы. Это наша статная бабушка вошла в дом, чтобы посмотреть, проснулись ли городские внучки.

– Девчата, что на завтрак будете? Омлет или блины?

Этот вопрос мы с сестренкой слышали каждое утро и нам нравилось отвечать на него. Бабуля это знала, а еще она знала, что до нашего подъема спокойно все успеет приготовить на печи. И когда мы умоемся и придем на кухню, она с наслаждением поставит перед нами на стол горку блинов и растопленное масло в чашечке. А потом сядет и будет смотреть, как мы все это едим. И такая ежеутренняя церемония доставляла нам всем огромное удовольствие. Блины заменялись на омлет или оладьи, но это не отменяло главного – всеобщего удовольствия от процесса.

– Ты что будешь? – спросила я Таню.

– Блины.

– Тогда и я блины. Омлет будет завтра.

– Бабушка! Нам блины, – крикнула Таня.

– Блины так блины, – согласилась бабушка и продолжила: – А я думаю, омлет или блины, а может, оладушки?

– Не-е, блины лучше.

Дверь снова заскрипела.

Новый день в деревне. Что будем делать сегодня? Может, пойдем на рыбалку или в лес за ягодами? А может, отправимся кататься на мотоцикле с братьями?

Или еще что-нибудь придумаем? Нам здесь нравилось все, кроме уборки в доме. Из-за нее мы даже иногда ссорились с Таней. Хорошо, что сегодня уборки по плану не было.

– Уже голубика поспела. Хочешь, пойдем? – предложила сестренка.

– Можно. Только от мошки надо намазаться получше, а то в прошлый раз мне досталось.

– Надо мазюку с собой взять. Будем мазаться прямо в лесу.

Мы пошли собираться. Ведра, котелки, платки, сапоги, плотная одежда с длинными рукавами – основная экипировка для тех, кто отправляется в тайгу. Да, и мазь, обязательно мазь от мошки надо взять, без нее опасно. И еще важно, чтобы из-под одежды не выглядывало тело. Это же тайга. Когда мы начинали одеваться и плотно завязывали платки на голове, становилось весело и мы громко хохотали. Наверное, потому что мы не носили платки в городе и нам казалось, что это очень смешно. Почему-то мы не надевали перчатки, собирали ягоду руками, даже колючую малину, и я не помню, чтобы руки страдали от мошки. А вот глазам всегда доставалось. Возвращаешься такой красавицей из тайги: укутанная в косыночку, с ягодами и опухшим глазом. Вот это с нами часто случалось.

Бабушкин дом стоял на окраине деревни, поэтому нам не нужно было идти за ягодами далеко в тайгу. Можжевельник и голубика росли сразу через два дома от нашего, а можжевеловый запах окутывал нас, как только мы выходили за ворота.

До ворот всех провожала и встречала Радка, старая лайка. Если бы она только знала, как приятно было слышать ее радостное поскуливание каждый раз, когда я только приближалась ко двору. Но, увы, ей не дано было так хорошо понимать меня. Собака проводила нас, помахав хвостом, и пошла в свою будку, а мы – в лес за ягодой.

Голубика только набирала цвет и спелой ягоды было очень мало, но зато мошки, как обычно, много. Поэтому мы не стали долго бродить по лесу и повернули домой.

Когда мы вышли на дорогу, вдруг услышали писк.

Тоненький, но очень звонкий и тревожный, как будто кто-то звал на помощь.

– Ты слышишь? – спросила Таня. – Кто-то пищит.

Мы пошли на звук и увидели в траве недалеко от дерева маленького птенчика. Я никогда не видела таких крошечных птичек. Желтый ротик широко открывался и казался таким огромным по сравнению с маленьким лысеньким тельцем, которое дрожало то ли от страха, то ли от холода. Птенец смотрел в одну точку и пищал, пищал…

Что могла почувствовать девочка в этот момент? Конечно, мне сразу захотелось его спасти и защитить от опасности. Я подумала, что он замерз и его нужно согреть и прижать к себе.

Таня молча наблюдала за тем, как я брала птенца на руки, прятала его под одежду. Она сильно испугалась.

– Мне страшно, давай уйдем отсюда, а то сейчас большие птицы налетят и поклюют нас, – сказала сестра.

– Его нельзя здесь оставлять – он умрет от холода и голода. Я возьму его домой и буду выхаживать.

Так подсказывало мне сердце.

Дорога обратно показалась очень короткой. Во дворе нас уже ждали бабушка и Радка.

– Ну что, набрали ягоды? – Бабушка заглянула в ведро. – Я же вам говорила, только мошкару накормите. Рано, не поспела еще голубика, но вас разве переубедишь? Мошки небось полно?

– Ага, полно, – сказала Таня и пошла раздеваться в дом.

– Бабушка, а у меня вот что. – Как великую тайну я показала ей маленький комочек.

– Что там у тебя? Не вижу. Ну-ка дай сюда. – Она взяла птенца в руки.

– Мы нашли его под деревом, в траве. Он замерз, – бросилась я защищать птенчика, потому что не увидела радости на лице бабушки.

– Таких птенцов брать не нужно, ему уже не помочь. Он все равно погибнет.

Бабушка, казалось, говорила простые слова, но мне трудно было ее понять.

– Давай хотя бы попробуем его спасти, – уговаривала я ее.

Мне казалось, что это так очевидно. Но бабушка неуклонно объясняла мне, что этому птенцу придется умереть.

– Я хочу его спасти… а вдруг он выживет? И тогда я отпущу его в лес, – защищала я птичку.

– Не отпустишь, он не выживет, – убеждала меня бабушка.

И в этот момент я заметила, как она шевелит пальцами около шеи птенца.

Я заплакала, мне стало страшно. Бабушка что-то говорила, а я смотрела на ее полные сильные руки.

Еще несколько мгновений, и она раскрыла ладонь и показала мне мертвого птенца:

– Вот видишь, он умер, он очень слабый, я же тебе говорила.

– Что ты сделала?! Это ты сделала! Ты задушила его!

Крик отчаяния невозможно было сдержать, я не могла поверить, что моя бабушка могла так поступить со мной.

– Он сам умер, сам, – оправдывалась она. – Зачем тебе он нужен? Я же тебе говорила, он не выживет. Птенцы, выпавшие из гнезда, никогда не выживают.

Но я уже не слушала ее, меня душили слезы, а в груди стало так больно, так больно…

Мы похоронили птенчика в палисаднике, где растет смородина. Там бегали цыплята, пищали, а я думала о жизни и смерти. Мне было одиннадцать. Но я повзрослела в то мгновение, когда поняла, что жизнь можно легко прервать одним движением руки.

Через много лет, уже в зрелом возрасте, я разобралась с этой детской травмой. В конце сессии мое воображение показало мне, как бабушка выпускает живую птичку из рук и она начинает летать. Глядя на живую и радостную птичку, я ощутила всем телом облегчение и успокоение, а из сердца вылетели слова: «Какое счастье!»

Анализ

Моя добрая бабушка, которую я очень люблю и буду любить всегда, не была идеальной. Она, как и все живые люди, имела право на ошибки. И в этой ситуации она ошиблась. Она была такой же, как и многие женщины ее поколения, терявшие своих детей, выживавшие в тяжелые военные годы. Тогда она искренне хотела избавить меня и птенца от страданий, это ее модель поведения во время опасности. В тот день я получила предписание: «Легче умереть, чтобы не страдать». Ребенок всегда доверяет взрослым, если же они не могут справиться с бедой, тогда им, маленьким, это тем более не под силу. Во всяком случае так думают дети и часто смиряются с навязанными им решениями. Когда я хоронила птичку, то как будто отказалась от полноты и радости жизни, от своего счастья. Бабушкин урок я усвоила хорошо и впоследствии, когда успокаивала своих кричащих грудных детей, меня регулярно посещали страшные мысли убить их, чтобы они не мучились. Я рассказываю эту правдивую историю для тех женщин, кто сталкивается с подобными проблемами.

У меня трое детей и в моем материнстве самое напряженное время – это период, когда дети были грудными и совсем беззащитными, как маленькие птенчики. Именно в это время меня частенько посещали страшные мысли. Тогда я думала, будто схожу с ума, что я ужасная мать, которую нельзя и близко к детям подпускать. Но, как оказалось, дело вовсе не во мне. Это наследие прошлого. С ним и надо разбираться.

И я обращаюсь к тебе, дорогая. Хочу поддержать тебя. Ты ни в чем не виновата. Ты – хорошая и добрая мама. И эти страшные мысли не принадлежат тебе.

Что можно сделать, если ребенок принес слетка?

1. Обязательно быть рядом с ребенком, поддержать его желание спасти птицу.

2. Сделать все возможное, чтобы спасти птенца. А вдруг получится? Я знаю случаи, когда слетки выживали.

3. Если птица все-таки погибнет, поддержать и утешить ребенка. Естественная смерть будет воспринята спокойнее. Ребенок получит ценный урок от взрослого, как не сдаваться и преодолевать трудности.

Как можно помочь себе, если посещают мысли о членовредительстве по отношению к ребенку?

Перечислю основные шаги.

1. Осознай, что это не твои мысли.

2. Признай их существование. Они есть, и точка. Без этого шага нет пути вперед, к исцелению.

3. Обсуди ситуацию с кем-то близким. Нельзя оставаться наедине с такими чувствами.

4. В моменты приступов необходимо проговаривать свое осознанное настоящее отношение к ребенку. Например: «Я твоя мама. Я разрешаю тебе быть живым и здоровым. Я тебя не буду обижать. Я тебя люблю». И тому подобное. Таким образом мать здраво оценивает ситуацию и встает на защиту ребенка с позиции взрослого.

5. Попробуй проявить сострадание к ребенку при помощи образов. Представь идеальную картину проявленного сострадания. Такой образ должен пробуждать душевное тепло и доброту. Воображение само создаст картину того, как ты проявляешь любовь и заботу. Нужно прочувствовать, как вызванное сострадание наполняет тебя и идет к ребенку.

6. Если все это получилось, можно двигаться дальше и спросить себя, откуда пришла эта проблема, чтобы найти ее источник. В этом пункте лучше прибегнуть к помощи профессионала.

Достаточно будет найти корень проблемы, разрешить внутренний конфликт, и мысли успокоятся, а жизнь наладится.