Текст книги "Тайны воплощения души"

Глава 34

После класса для опознавания мне предстояло выполнить еще одно из необходимых условий перед вхождением в новое тело – встретиться вторично с Советом Старейших. Этим они хотели подчеркнуть значение очередных задач для меня как души в предстоящей жизни.

На этот раз только три Вознесенных Мастера, окруженные ярким светом, встретили меня в мягком белом пространстве, которое было похоже на огороженное место, заполненное облаками. Вся обстановка была пронизана аурой божественности. Старейшие казались мне бесполыми, поскольку как бы переходили из мужской сущности в женскую и обратно.

Меня окутало спокойствие. Атмосфера формальная, но достаточно дружественная. Каждый по очереди очень мягко задал мне вопросы. По ним я поняла, что Старейшие знают все обо всех моих жизнях и моих планах на новое воплощение, но ничего мне не навязывают. Они хотят, чтобы я внесла свой собственный вклад в оценку моих мотиваций и решимости работать в новом теле.

Я знаю, что они участвовали в процессе выбора тел, предлагавшихся мне для предстоящей жизни. Будучи искусными стратегами в выборе жизни, Старейшие хотели, чтобы я оценила достоинства моего контракта. Они подчеркнули важность моей силы воли, целеустремленности, упорства и приверженности своим ценностям в предстоящих условиях жизни. Я часто слишком легко поддавалась течению жизни, и они напомнили мне об этом, просматривая мои прошлые действия и реакции по отношению к событиям и людям.

Старейшие и Абрэхэмус вдохновили и поощрили меня больше доверять себе в трудных ситуациях и не пускать дела на самотек. И затем, уже перед моим уходом, в качестве завершающего действия, призванного укрепить мою уверенность в себе, они подняли свои руки и послали дозу позитивной энергии в мой ум, чтобы я взяла ее с собой в путь. После этого я уже была готова к вхождению в новое тело, которое выбрала сама. И ждала этого с нетерпением.

На какой– то миг мы остались с Абрэхэмусом одни, и он заговорщицки мне подмигнул, а потом исчез, подчеркнув, что пришло время нового воплощения.

Я могла бы не терять времени накануне очередной инкарнации, но всё же решила проститься с членами своей родственной группы. Я была несколько обеспокоена, покидая мой дом здесь, и тем, что ждет меня впереди, но при этом испытывала счастье от представившейся нереальной возможности, которую, можно сказать, подарил мне Абрэхэмус, хотя неуместно так думать о моем Гиде-наставнике.

Никакого подарка я бы от него никогда не получила, если бы он не был уверен в том, что мне подходит для прохождения уроков выбранное тело, семья и место рождения. Он всегда испытывал симпатию ко мне и старался создать для роста моей души максимально возможные условия на Земле. Правда, я его иногда серьезно подводила, но это не влияло на наши отношения.

Друзья встретили меня восторженными голосами, которые слились в чудесную мелодию поддержки. Затем мы обменялись добродушными замечаниями и шутками – и я покинула свою духовную группу, слыша вслед голоса, желавшие мне доброго пути, прекрасного настроения и уверенности в успехе своего нового воплощения.

Вообще-то новое рождение – это серьезный, глубокий опыт. Мы, души, готовящиеся к воплощению на Земле, подобны закаленным в боях ветеранам, собирающимся с духом перед очередным сражением. И встреча со своей первичной родственной группой – это последняя возможность для нас насладиться полным знанием того, кем мы являемся, прежде чем примем новое тело.

Я удаляюсь от своего класса без особой спешки. В последний раз перебираю в памяти все альтернативы моей программы, хотя знаю, что о многих из них не вспомню, оказавшись на Земле, и собираюсь с силами для большого прыжка в новую жизнь. Конечно, есть опасения, что могут возникнуть серьезные трудности, но, тем не менее, я также испытываю приятное волнение, возбуждение и предвкушение мига своего рождения. Словом, меня одолевали смешанные чувства в связи с оставлением духовного мира.

Когда я была полностью готова, рядом появился Абрэхэмус, чтобы сопроводить меня, подбодрить, успокоить… Мы начинаем двигаться с большей скоростью. Затем я осознаю, что мой Наставник отдаляется от меня – и я остаюсь одна.

Теперь я сама двигаюсь также быстро, но уже под углом через мягкую, словно подушки, белизну, которая сменяется складками гладкой шелковистой ткани. Я легко прохожу через них, еще более ускоряя движение. Все расплывается, но я чувствую, как скольжу вниз в длинную, темную трубу. Вокруг пустота, темнота и, наконец, благословенное тепло, окутавшее меня. Я понимаю, что нахожусь внутри моей матери, в теле ребенка.

Я и в этот раз не изменила себе и вошла в тело человеческого существа на седьмом месяце беременности, когда его мозг крупнее и у меня есть больше возможности работать с ним во время соединения, беседовать с ребенком, когда уже существует взаимное понимание, или осознанность.

Как только я проникаю в лоно матери, сразу же создаю красный свет плотной энергии и мягко направляю его вверх, вниз вдоль спинного мозга ребенка, затем на твердую мозговую оболочку и по сети нейронов вхожу в его головной мозг. Красный свет дает мне возможность быть особо чувствительной к физическим чувствам этого нового для меня существа. Я смешиваю мое энергетическое тепло с его серо-голубой материей мозга. Образно говоря, я зажигаю огни в темном пространстве с деревом посередине.

Я размещаюсь между двумя полушариями мозга, откуда мне легче обозревать, как функционирует эта система. Затем я обследую ее, перемещаясь вокруг ветвей дерева. Я хочу знать, насколько плотна энергия в волокнах вокруг коры головного мозга, окружающей таламус, промежуточный мозг. Помимо этого, хочу понять, как этот мозг думает и чувствует.

Мой переход как души из духовного мира в ум младенца произошел сравнительно быстрее, чем мое возвращение назад в духовный мир. И я понимаю, почему.

После физической смерти души совершают поэтапный переход через туннель времени и проходят сквозь Врата духовного мира. Это происходит значительно медленнее, чем их возвращение на Землю, чтобы только что освободившаяся от тела душа могла акклиматизироваться.

Возвращаясь из духовного мира, всезнающая душа уже способна быстрее ментально приноровиться к своему новому окружению, когда входит в тело ребенка, чем в конце жизни, когда покидает свое физическое тело. Кроме того, воплощенной душе дается дополнительное время для адаптации, пока она находится в чреве матери.

Конечно, это не означает, что мы, души, полностью подготовлены к шоку рождения – к ослепляющим лампам больницы, резкому вдоху и тому, как в первое время обращаются с нашим физическим телом. Если сравнивать момент рождения с моментом смерти, то физический шок от рождения для души гораздо сильнее. Но пока меня от этого отделяет около двух месяцев.

Сейчас же у меня другие задачи, которые мне необходимо решить незамедлительно. Главное – наиболее полно соединиться с чувствительным, развивающимся мозгом ребенка. Ясно, что у него самого нет свободы выбора относительно того, принять или отвергнуть меня как душу.

В момент этого первого вхождения для меня начинается отсчет времени. В зависимости от наклонностей конкретной души, соединение может произойти в любое время в период беременности матери – иногда раньше, иногда позже. Но я не буду затягивать свое приобщение к ребенку до последней минуты во время родов: ведь это исключение из правила. Я постараюсь сделать это как можно раньше.

В моих предыдущих жизнях я приходила в разные моменты, поскольку все зависело от конкретного ребенка, матери и будущей жизни. Я заранее знала пройдет ребенок полный цикл развития или нет. Несостоявшееся рождение не оказывалось для меня неожиданностью, и я несколько раз была поблизости, просто чтобы успокоить неродившееся человеческое существо. Так что в данном случае мне не грозил стресс по причине выкидыша. Ребенок будет выношен полный срок и пройдет этап естественного рождения.

Вот и сейчас, подсоединившись к новому уму, я занимаюсь им, несмотря то, что он не совсем готов к этому. Пока я еще нахожусь и в нём, и как бы отдельно от него, постепенно, очень медленно синхронизируя свой ум с его мозгом.

Вдруг он спрашивает меня:

– Ты кто?

Я отвечаю:

– Друг, который пришел поиграть с тобой и быть частью тебя. Так что давай привыкать друг к другу.

Когда душа соединяется с телом ребенка, это партнерство предназначено для удовлетворения нужд как души, имеющей какие-то конкретные недостатки, так и тела, которое нуждается именно в этой душе. Планировщики выбирают для нас тела с таким расчетом, чтобы их определенные характеристики могли соединиться с изъянами нашей природы, формируя таким образом особые комбинации личности.

Как бы там ни было, но соединение – дело тонкое и здесь торопиться нельзя. Я начинаю с легкой проверки, с самого нежного обращения с мозгом, определяя связи и недостатки: ведь один ум не похож на другой. Ребенок оказывает мне небольшое сопротивление в самом начале. Другими словами, проявляет не полное приятие, когда я очень осторожно «прощупываю» проходы в его мозге. Это обычно так и бывает до тех пор, пока мы не освоимся в нашем взаимодействии.

Я сразу же, немедля, проецирую на него теплые мысли любви и поддержки. Ребенок доверчиво принимает меня как часть себя, понимая, что я действительно хочу быть ему добрым другом, чтобы делать что-то вместе.

Теперь для меня важно определить, имеет ли ум ребенка чрезмерную плотность в определенных участках. Если да, это означает, что там есть блоки, препятствующие эффективной деятельности нейронов. Поэтому мне следует приспособиться к этим блокам с помощью своей энергии, если это возможно, пока мозг еще находится на стадии формирования. А для этого необходимо привести в соответствие мои вибрационные уровни и способности с природными ритмами мозговых волн ребенка.

Будучи чистой энергией, я только фиксирую электрические связи мозга, в том числе трансмиттеры и нервные клетки, но ничего не нарушаю, когда выясняю образцы мозговых волн ребенка, то, как он передает сигналы, а также его умственные способности. Мой предыдущий опыт убедил меня, что нет двух одинаковых детей.

Я не беру верх над умом этого ребенка и не подчиняю его своей воле. Это обоюдное слияние.

Ведь до моего прибытия там было много пустоты, которую я и заполняю, чтобы сделать ребенка целостным. Я не наделяю его интеллектом, а приношу с собой понимание вещей, признание истинности того, что мозг видит.

Поскольку я соединяюсь с не вполне развитым умом, ребенок не способен думать, что в его уме появилось некое чуждое энергетическое существо. Он признает во мне близнеца, который будет частью его, и как бы одобряет мой приход. Возможно, высшая сила подготавливает детей к этому, но наверняка не знаю, права ли.

Я очень надеюсь, что моя работа по соединению с этим ребенком, произойдет еще до его рождения и во время его появления на свет мы уже будем дополнять друг друга. Правда, до пяти или шести лет я смогу иногда покидать его, но, когда возникнут какие-то физические проблемы, сразу же окажусь внутри его тела, поскольку каждый мозг имеет свой образец волны, и я моментально узнаю, если порученный мне ребенок испытывает беспокойство. К семи годам мне уже нельзя будет предоставлять его самому себе.

В целом же я буду наблюдать не только за вверенным мне ребенком как изнутри, так и снаружи, но и за его родителями. Они могут пререкаться и ссориться рядом с ребенком, что создаст беспокойные вибрации, и именно мне придется успокаивать малыша, обращаться к его родителям через него, чтобы успокоить их.

Если надо, я заставлю ребенка смеяться перед ними и трогать своими ручками их лица, так как могу немного воздействовать на ту часть мозга, которая контролирует его движения… Такого рода вещи вызывают у родителей еще большую любовь к своему чаду и вносят гармонию в предписанную мне семью.

Но это в будущем, а сейчас мне нравится теплое, приятное чувство любви, которое распространяется на меня через ребенка в чреве матери. Я получаю от неё больше эмоциональных чувств, чем ее прямых мыслей, понимая, что буду желанным ребенком.

Находясь в состоянии блаженства, я размышляю, что мне делать после рождения, думаю о своих прошлых жизнях и упущенных возможностях в других телах, и это стимулирует меня. Эти воспоминания пока не заблокированы амнезией, которая начнется после рождения.

Так как ум ребенка не развит, у него в мозгу не появляются какие-то сознательные мысли относительно того, кем является его душа и каковы причины его соединения с ней. Правда, у него имеются фрагменты этого знания – для успокоения, а затем и они забываются.

Мой ум и ум ребенка почти слились в единое целое. Мое вхождение в новое тело прошло весьма успешно. По– другому и быть не могло, так как я очень его хотела и ради него пошла на быстрое воплощение, не отдохнув, как следует, от предыдущего.

Остался месяц до моего рождения. Я слушаю музыку, которую включил отец. Она его очень расслабляет и помогает думать. За столько лет его музыкальные вкусы не сильно изменились. Мне весело думать о том, что он хочет мальчика и уверен, что родится именно сын. На УЗИ тело ребенка всегда было расположено так, что пол его определить было невозможно. Я знала, что это «проделки» Абрэхэмуса и была благодарна ему за помощь. Он знал, как было важно для меня увидеть лицо моего отца, когда ему скажут, что у него родилась девочка. Поэтому сейчас я не буду изменять его ум.

У меня в оставшиеся до родов дни другие, более сложные задачи. Надо подготовить ребенка к рождению, которое может стать шоком для него. Ведь его будут выталкивать из теплого, удобного, безопасного лона в яркое пространство больничного помещения. Вокруг будет непривычный для слуха шум, необходимость вдыхать воздух, с которым он не был знаком. Его будут держать вверх ногами, встряхивать, затем не совсем нежно обтирать… И ребенок ценит мою помощь, потому что моя главная цель сейчас – помочь ему преодолеть страх, успокоить и заверить, что все будет хорошо.

Да и встревоженную мать свою нужно успокоить. Это у нее первые роды. Я уже искусна в этом. Во время моих многочисленных воплощений я мало влияла на своих матерей, если они чего-то пугались, были грустны или сердились во время беременности. Но теперь я способна подстроить свои энергетические вибрации с естественными ритмами как ребенка, так и матери. Для этого мне нужно просто гармонизировать три типа волн, в том числе и мои собственные, чтобы успокоить мать. Я даже могу побудить ребенка толкнуть мамочку в живот, чтобы дать ей знать, что с нами все в порядке.

Однако неправильно думать, что с рождением трудная работа слияния считается завершенной.

Честно говоря, слияние в тот момент еще не заканчивается даже для меня. Я говорю со своим родившимся телом, как со вторым существом, вплоть до шести лет. И лучше не форсировать полное слияние.

Мы какое-то время играем в игры, как два отдельных существа. Наверное, взрослые не раз замечали, как их маленькие дети говорят с собой, как если бы они играли с каким-то воображаемым другом. Но вряд ли они догадываются, что это мы, души. Хотя еще и наши Гиды любят играть с нами, когда мы маленькие.

Помню, когда я воплотилась в тело Кейтлин и была малышкой, я часто разговаривала с Альвиссом, моим Гидом, который наблюдал за мной в образе мальчика Луи и жил у меня в шкафу. Я была единственным ребенком в семье, родители вечно отсутствовали и отдали меня на попечение старой няни, которая в свое время воспитала мою маму, а сейчас постоянно дремала в кресле.

Мне было скучно, я часто капризничала, и на помощь пришел Луи. Мы с ним играли, разговаривали, ходили вместе на прогулки в сад.

Няня жаловалась маме и говорила, что меня надо показать врачу, однако до этого дело не дошло из-за её постоянной занятости.

Однажды, когда мне было уже около шести лет, я и родители поехали в парк. Я стала оглядываться, но не увидела рядом с собой своего друга. Я начала звать его, но он не откликнулся. Слёзы сами по себе полились из моих глаз, и я наотрез отказалась ехать в парк без Луи. В итоге папа накричал на меня, мы вернулись домой, и я была на неделю наказана тем, что мне не давали сладкого и вызвали врача, который прописал мне горькие капли.

Луи приказал мне вылить их в окно, сказал, что я уже большая и могу обходиться без него, а затем попрощался и исчез, заодно стерев с моей памяти все воспоминания о нем.

Больше я ни с кем не разговаривала и не вспоминала своего друга. Родители успокоились, решив, что лечение доктора оказалось эффективным. А ведь Луи был, но правду о нем тогда, как и сейчас, знала только я.

Итак, бывают ли у малолетнего ребенка мимолетные воспоминания о других жизнях?

Да. Особенно так называемые его фантазии. То, как он играет, придумывает истории, имеет воображаемых друзей, которые реальны, но это к семи годам уходит. В первые годы жизни дети знают больше, чем это кажется взрослым.

Мне вспомнилось, как в своей предыдущей жизни с самого раннего детства я боялась огня, а больше всего, что сгорит наш дом. Поэтому, когда выключалось по какой-то причине электричество и мама зажигала свечи, я со слезами бежала к ним и тушила. Потом папа не раз рассказывал мне, что я в четыре года объяснила свой страх перед огнем целой историей. Мол, в тысяча триста пятьдесят третьем году я жила во Франции и меня за вольнодумие по приговору инквизиции сожгли на костре. Он, конечно, посчитал это детской выдумкой, хотя долго удивлялся, откуда я в свои столь ранние годы знаю летоисчисление, свойственное средним векам, и такие слова, как «инквизиция» и «вольнодумство».

Зря, конечно, родители не поверили моему рассказу, ведь я вспоминала реальную историю, произошедшую со мной в одной из предыдущих жизней. Естественно, что к семи годам я об этом напрочь забыла, тем не менее, и, будучи взрослой, всегда боялась находиться подле открытого пламени. Разве это не было подтверждением моей правоты?

В памяти всплыл еще один случай. В одной из моих прошлых воплощений, как только я научилась говорить и до пяти лет, я рассказывала маме, что до своего рождения жила где-то выше, чем на небе, и летала там, как птичка, но без крылышек, а потом увидела на большом экране её и папу – и очень захотела к ним. С уверенностью в своей правоте я утверждала, что там, наверху, очень хорошо и весело, лучше всего в мире. Но когда я увидела в том мире свою мамочку, я так её полюбила, что мне захотелось к ней, и она родила меня.

Папа, играя со мной, часто спрашивал меня:

– Откуда ты у нас такая взялась?

Я же неизменно отвечала:

– Я сама вас выбрала. Мне фотографии разные показывали. А потом показали вашу и сказали, что вы будете меня любить. Вот я и выбрала вас.

Родители в течение всей моей жизни много раз рассказывали мне эту фантастическую, по их мнению, историю, однако я уже не помнила её и воспринимала, как некую детскую выдумку, хотя мама считала её очень красивой и с удовольствием вспоминала о ней.

В целом же, к возвращению на Землю я всегда относилась и отношусь, как к подарку. Это такая многогранная планета. Конечно, это место приносит сердечную боль, но оно также восхитительно и невероятно прекрасно.

Человеческое тело – это чудо формы и структуры, поэтому я всегда с благоговением вселялась в каждое новое тело и с таким же чувством относилась к многочисленным способам выражения себя в них, особенно к самому важному способу – любви.

Я знала, что беременность мои мама и папа восприняли с большим воодушевлением, поскольку долго её ждали и даже начали беспокоиться, всё ли в порядке с перспективами, но не подозревали о том, что я еще не была готова к новому воплощению, а потому пришлось потянуть со временем. Моему отцу исполнилось уже сорок два года, а матери тридцать шесть, когда чудо беременности свершилось. Таким образом меня можно считать поздним, долгожданным ребенком.

Когда в организме мамы начала постепенно уменьшаться концентрация прогестерона, считающегося «главным гормоном беременности», и стал увеличиваться синтез эстрогенов, я поняла, что скоро наступит время родов. Появились первые предвестники этого. Головка ребенка, с которым я практически соединилась, опустилась в малый таз. Чувствуя себя уже новым человеческим существом, я стала менее активна, чтобы не вызывать лишних болезненных ощущений у мамы.

Независимо от моих усилий в больничной палате, заставленной букетами цветов, у неё начались постепенно усиливающиеся схватки, которые становились регулярными, и частота их росла. Мама никак не могла найти для себя максимально комфортное положение и позу, но помочь ей я уже ничем не могла, поскольку сама была заложницей ситуации.

Папа не отходил от нее ни на минуту. Он помогал ей правильно дышать, чтобы ослабить боли, усиливающиеся с каждым часом, массировал разные участки тела, поглаживал двумя руками низ живота, и мне было чрезвычайно приятны его прикосновения: ведь я помнила его руки и то, как они касались меня.

Наконец излились околоплодные воды. Момент встречи приближался. Маму перевели в родовой зал. Папа остался с ней, чтобы оказывать ей моральную поддержку и присутствовать при рождении сына. Он по-прежнему был уверен в этом. Наивный, милый папочка!

У мамы начались потуги – и я стала постепенно выходить из родовых путей. Она активно участвовала в процессе, помогая мне, своему младенцу, прийти в этот мир. После появления моей черноволосой головки процесс пошел намного быстрее, не так болезненно, и для мамы наступило облегчение. Еще немного – и я родилась.

Мой громкий крик возвестил, что я уже готова к жизни в земных условиях.

– У вас родилась девочка, – сказала акушерка, поднимая меня вверх. – Красавица, и сразу безоговорочно понятно, что похожа на папу.

– Мои глаза и глаза Алекса встретились. Через пятнадцать лет после нелепой и невосполнимой утраты в тот далекий печальный день. Он изменился к лучшему, несмотря на седину, посеребрившую его черные волосы. Вместо веселости в его глазах, когда он смотрел на меня, поселилось знание жизни и усталость, а вокруг – много новых морщинок, Лицо несколько заострилось, стало более жестким и пронизанным энергией уверенности в себе. Таким он мне был несколько чужим, но, несмотря на это, во мне раскрывалось к нему новое чувство, имя которому дочерняя любовь, которая вытесняла прежнюю. Она затопила меня, словно самое нежное шелковое облако, и я поняла, что и в новом качестве буду любить его также сильно, как и в предыдущей жизни.

В отличие от него, я пока еще помнила о своей последней жизни с ним, и знала, что не случайно вновь оказалась в его жизни. Правда, не в качестве жены, а дочери. Но разве это так уж важно сейчас? Главное, что мы опять вместе, и я постараюсь быть ему хорошей дочерью, которой он будет гордиться. Чего нельзя было сказать о том времени, когда я была ему женой.

Но, как и тогда, в наших глазах плескалась любовь. И не важно, что другая. Он неуверенно взял меня на руки и с обожанием рассматривал мое личико. Оно было пока красным, сморщенным и не отличалось красотой, как уверяла акушерка. Но я знала, какой стану, когда вырасту. Действительно красивой и во многом похожей на отца: ведь я сама выбрала себе это тело. А он у меня добрый, отзывчивый, сострадательный, целеустремленный, умный и… красивый.

– Ну, здравствуй, любовь моя! – сказала я ему пока еще несфокусированным взглядом. – Мы снова вместе. Я так хотела вернуться к тебе!!

Алекс, словно услышав меня, ответил, нежно прикасаясь пальцем к моей щечке:

– Здравствуй, Солнышко! Здравствуй, моё счастье! Мы тебя так ждали! Смотри, мама не сводит с тебя любящего взгляда, с нетерпением ожидая, когда я передам тебя ей.

И через мгновение я почувствовала ласковые мамины руки, которые прижимали меня к радостно стучащему в груди сердцу, а губы шептали ласковые слова. Мне и без этих слов было ясно, как сильно будут любить меня в этой семье, которую я для себя выбрала, чтобы пройти невыполненные в предыдущей жизни уроки. Ревности, что она в настоящем была женой моего бывшего мужа, у меня не было. Вместо неё – сплошная любовь, которая уже пробудилась в моем маленьком сердечке, хотя сказать ей об этом я пока не могла. Но у нас впереди еще много времени, и она обязательно узнает о моих сильных чувствах к ней.

Что ж, рождение уже произошло. Теперь я как душа и тело ребенка окончательно слились для сотрудничества. Будучи бессмертной, я стала центром восприятия для развивающегося человеческого эго девочки, которую тоже назвали Анной. В память о любви ко мне Алекса. Это меня тронуло. Что ж, я не подведу его и принесу новой Анне духовную силу, которая явится наследием сознания, не имеющего пределов.

Своим очередным воплощением в человеческое тело я уже в который раз распахнула духовную дверь, утверждая бессмертие души. Конечно, мой настоящий дом – это место абсолютного покоя, тотального приятия и совершенной любви. Но и разлучившись со своим домом, я должна на Земле научиться справляться со слабоволием, духовной леностью, нетерпимостью, гневом и грустью, пытаясь обрести радость и любовь. Все предпосылки для этого и условия у меня есть.

Я вновь должна учиться на ошибках, на своих неправильных поступках. Отсутствие хороших качеств будет свидетельствовать о каких-то недостатках моей природы. Именно это будет являться испытанием для меня – в противном случае у меня не было бы ни стимула улучшить мир через себя, ни мерки, с помощью которой можно было бы установить степень моего роста как души.

Поэтому мне нельзя утратить свою цельность на этом пути, жертвуя добрыми качествами ради выживания. Я знаю, что жизнь в несовершенном мире поможет мне оценить истинное значение совершенства. Я просила о мужестве, целеустремленности, упорстве и силе воли перед своим путешествием в эту жизнь. По мере роста моего сознания с помощью этих качеств будет повышаться и качество моего существования. Именно в этом и заключается мое испытание.

Я – божественное, хотя и не совершенное существо, которое пребывает в двух мирах – материальном и духовном. Это мое, как и всех душ, предназначение – курсировать взад и вперед между Вселенными через пространство и время, пока мы не научимся управлять собой и не овладеем вселенским знанием и духовной мудростью.