Текст книги "Змея в конверте"

7

Они не виделись уже несколько дней. Ольга торопилась в университет, когда ее догнал Игорь.

– Оля, скажи, я тебе надоел?

– Почему это?!

– Ты же не берешь телефон, бросаешь трубку после пары фраз… Или я тебя чем-то обидел?

– Нет, просто, думаю, тебе не до меня…

– Мне всегда до тебя. Только извини, погулять не сможем, некогда. Не обижайся, сейчас у меня действительно трудное время. – Он придержал ее за руку, заглядывая в глаза. – Значит все в порядке?

– В порядке.

Оба торопились. Дальше Оля уже не шла – летела, как на крыльях: стоило только ему сказать ей пару слов и все, мир снова расцвел яркими красками! Что ей еще нужно? Лишь бы Игорь смотрел на нее, лишь бы она была ему нужна. Конечно она подождет его, пусть занимается своими делами. Сколько надо, столько и подождет! Эта встреча так подействовала на нее, что она даже на консультации лучше стала соображать, сразу нашла ошибки в своей работе, быстро исправила. Теперь с удовольствием займется своим дипломом. Но вернувшись домой первым делом проверила, как идут дела у следователя, вычислили они преступника, или еще топчутся на месте. Там был и молодой помощник.

– Алексей Михайлович, почему все врут? – удивлялся он.

– Это еще не врут, Коля, тут кто-то что-то забыл, или испугался, или человеку неловко признаться в неблаговидном поступке. Заметь – не в преступлении, а в каком-нибудь проступке! Это просто первая реакция любого, не хотят люди трясти своим грязным бельем принародно. Так, надо еще разок всех опросить. Кто-то темнит. Давай, Коля, разделимся. Вот эти – тебе, остальные – мне. Ты поговори с Михаилом, он никого не встречал на лестнице?

– Игорь очень подозрителен. Чтобы хирург не смог определить, что старику свернули шею?! Трудно в это поверить, скорее всего надеялся, что врач из скорой не сообразит, тогда бы все было шито-крыто. Но, он такой интеллигентный…

– А что интеллигенты не убивают?

– Нет, мне кажется что это Фарид. Ему же сказали, что Насти дома нет, но он все равно прошел в квартиру, у него было вполне достаточно времени, чтобы пришить въедливого старика.

– Коля, Коля, остановись! Зачем ему убивать? Даже если дед и был против их встреч, сейчас не то время, чтобы девушки ждали согласия близких родственников для встреч с парнем. Нет. Ты бы просил разрешения у родителей?

– Нет… Ну, значит, Леха! Точно, он, Алексей Михайлович, он! Больше некому! Вы только посмотрите, вот и вот, – он листал записи, – все родственники говорят, дед все время гнал его в шею из своей квартиры, а куда ему идти? Здесь он был сыт, вот и пришил старичка. Лоб здоровый, для него это не составило труда.

– А я все больше склоняюсь к Владику… Темнят они с женой. Давай-ка еще раз пройдемся по всему списку… И надо выяснить чьи ключи были в сейфе. Сегодня займусь блокнотом из сейфа…

Похоже, они еще долго будут копаться в своем списке.

На следующий день Оля увидела, как в подъезд дома напротив вошли Алексей Михайлович и Коля. Интересно, что они еще хотят здесь увидеть? Она ринулась за ними в квартиру Кобзевых. Там следователь прошелся по всем комнатам, заглянул даже в кладовку и туалет, а она раньше не замечала, что у них есть еще один туалет, все-таки обзор у нее довольно ограниченный. Татьяна Георгиевна была уже дома. В квартире непривычно тихо, пусто: не хватало Софьи с ее семьей, парней. Игоря тоже сейчас не было. Ирина смотрела телевизор у себя, не было дома и Насти.

Алексей Михайлович сразу проверил, как закрывается дверь во второй туалет. (И что они прицепились к этому туалету?! Неужели они не видят очевидного?) Выяснилось, если изнутри никто не заперся, дверь вообще остается чуть приоткрыта. Она сама слегка отходила от коробки.

– Так, кто же там был?

В туалете был Леша. Но он выходил всего на пару минут, Олег божился, что дверь в его комнату оставалась приоткрытой, и он бы увидел, если бы Алексей пошел в сторону холла.

(Ха, она-то помнит, как эти голубенькие мальчики препирались, Олег даже не видел и не знал что Лешка выходил из комнаты, пока тот сам не сказал ему).

Коля беседовал на кухне с Линой.

– А Фарид точно сразу ушел?

– Не знаю…Я искала сушку, услышала звонок, выглянула, открыла и этот Фарид зашел. Я сказала ему, что Насти нет и вернулась в чулан. Он сказал, что оставит кое-что для Насти здесь в холле, на тумбочке, полез в портфель, а я вернулась в чулан. Нет, дверь за ним не закрывала, а что ее закрывать, хлопнет и все, сама закроется. А, – вдруг вспомнила она, – на нижней полке сухофруктов не было, надо было лезть наверх, только я хотела поставить стремянку, как услышала паркет-то скрипит. Значит, он не поверил, подумала, пошел к Насте в комнату, проверяет.

– Так, а почему вы решили что он пошел к Насте, а не к старику?

– Так паркет скрипит только в коридоре, в холле нет. Значит он туда прошел. Вот. Только я встала на ступеньку, слышу, снова паркет скрипнул и дверь входная потом хлопнула. На всякий случай выглянула – никого, вышел. То-то же, думаю, убедился, а мне не верил!

– Но это мог кто-то другой пройти по коридору, а потом выйти на площадку. И долго вы там пробыли, в кладовке?

– Сушку достала и еще банки в порядок привела, расставила все по порядку. Минут десять, наверно, а может и больше. Пока искала внизу, потом лестницу ставила, порядок наводила. Да, минут пятнадцать прошло.

– Больше никто не проходил мимо?

– Ой, и правда проходил… Сейчас только вспомнила, я же слышала снова дверь хлопала. С лестницы только спустилась, звонка не было, значит вышли. Я еще подумала: Иваныч, что ли, ушел гулять, ну в шутку так подумала.

– А почему именно Иванович?

– Так паркет то не скрипел, а Татьяна Георгиевна на кухне за молоком следила, не могла оттуда выйти. Остальные все проходят через коридор, паркет бы скрипел.

– Есть! Вы слышали, как ушел убийца! А вы не выглядывали в холл?

– Выглядывала, никого опять не было. Бог ты мой! Хорошо, что я не выглянула раньше! – Лина закрестилась.

– А если это Влад? – глаза у Коли горели охотничьим азартом. – И потом ушел на лестницу.

– Господи! Да зачем же ему убивать деда?

– А деньги? Денег-то ему Кобзев не дал?

– Он бы дал, сам мне говорил. Ну их, говорит, понаехали сюда, дочь бестолковая, и муж у нее недотепа, лучше уж дать им на квартиру, пусть своего Олега заберут, все здесь будет свободнее. Еще бы от Ирки избавиться! Так он говорил. Хотел на мне жениться. Как, говорит, разгоню отсюда народец, так и поженимся. Будем жить с Танюхой и Геркой.

– Так Влад не знал, что он им даст деньги.

– Да что там не знал, каждый раз одно и то же: сначала отказывает, потом дает. Он Соньку больше всех детей любил, она на него похожа.

– А у Фарида были ключи от входной двери? Он не мог вернуться?

– Нет… Всегда звонил.

– Так, что мы имеем: из квартиры предположительно во время убийства вышли два человека – входная дверь хлопнула дважды.

Это расследование напомнило Оле какой-то тягучий сериал, она пропускала пару серий, но потом легко входила в курс, потому что следователь и его помощник без конца обсуждали все события.

8

На следующий день Оля была свидетелем очень неприятного разговора: Игорю предъявили обвинение в убийстве деда.

– Да зачем же мне было его убивать?!

– Нам известно, у вас были проблемы на работе и срочно требовалась большая сумма, дед не давал таких денег. И у вас была возможность – никто не знает, чем вы занимались с четырех и до полшестого. Как хирург, вы бы сразу определили, что старик убит, но вы хотели скрыть это.

Разговор происходил в присутствии Татьяны Георгиевны, при таких словах она сначала просто потеряла дар речи, потом кинулась на защиту сына.

– Почему именно он? Да тут всем деньги нужны. Нашли причину! Так можно любого человека арестовать. Хотя бы Влад! Ему тоже нужны деньги!

– У него алиби.

– Какое? Жена?

– Нет, в данной ситуации это не алиби, нет. Влад был у молодой соседки этажом ниже. Он вышел из квартиры до вашего прихода, как только жена заснула и спустился вниз. Вернулся в полшестого, в это время его и видела другая женщина. Он сделал вид, будто бы читает газету на своей площадке.

– Нет, что-то здесь не так! А эти ребята, Алексей, и парень Насти? Почему их вы не подозреваете?

– Ну у них нет причин убивать. Алексей не боялся старика, не обращал на него внимания, совершенно не зависел от него, а Фарид уезжал, он зашел попрощаться с Настей, билет у него был куплен заранее, хотел оставить ей записку, но в Настиной комнате была ее мать, и он передумал. Сами посудите, зачем ему вешать на себя убийство инвалида, только из-за того, что дед был против его встреч с внучкой. Их отношения все равно бы прекратились. Он ведь и так уезжал, кстати на свою свадьбу. У него дома была невеста.

– Это снимает подозрения с Фарида, но меня почему вы подозреваете? Просто оттого что не нашли настоящего убийцу? Где же ваши доказательства?

– Есть и доказательства. Блокнот узнаете?

– Ну похож на мой, ну и что?

– Это точно ваш, – он открыл блокнот, – ваши записи?

Игорь кивнул:

– Мои.

– Мы нашли его в сейфе Георгия Ивановича. Когда вы могли оставить там свой блокнот?

– В сейф я не мог его положить. Наверно, на столе у деда забыл, я часто к нему захожу, работаю у него, вот и выронил. А в сейф его мог бросить сам дед, он же любопытный был: взял, посмотрел, потом зачем-то спрятал, он любил так подшучивать, а, возможно, не собирался прятать, случайно положил, перед тем как убийца вошел…

– Вот ваши показания, здесь вы заявляли, что в этот день к деду не заходили, только после того, как обнаружили тело.

– Ну да, все правильно, блокнот раньше наверно, в кабинете оставил, или дед его взял в холле около телефона, я его там часто забываю.

– Да нет, не раньше, по вашим записям в этом блокноте понятно, что вы их сделали только в день убийства. А дед, кстати, в этот день не выезжал из кабинета, даже обед ему туда приносили.

– Если бы он на минутку выехал, никто бы и не заметил.

– И по телефону никто не звонил, Лина не слышала этого. Если вы не звонили, зачем бросать блокнот рядом с телефоном?

– Алексей Михайлович, да он посидит у нас, сам признается, все как было, распишет.

– Подожди, Коля, пусть нам Игорь сначала покажет свои ключи.

– Какие ключи?

– Да от квартиры.

– Я потерял их…

– А я даже знаю где, – в сейфе у Георгия Ивановича. Могу рассказать, как было дело. Вы вошли в квартиру, заглянули к деду, о чем-то с ним поспорили, и в состоянии аффекта свернули голову старику, потом увидели раскрытый сейф, деньги. Дальше все ясно: решаете заодно поправить все свои проблемы материального плана, то есть, ограбить покойничка. Деньги из сейфа вытаскивать было неудобно: в руках блокнот, ключи, вот вы их автоматически и бросили в сейф, забрали оттуда все деньги, – доллары, как сказала Лина, и захлопнули дверцу, потом спохватились, но поздно, открыть и взять свои ключи уже нельзя, кода вы не знали.

– Это полная чушь! Голову свернуть можно, ключи не мешают, а деньги брать мешают…

– Ну это вам виднее, вот и расскажите, как все происходило. Сразу, что ли их туда бросили…

– Я не убивал.

– Дверь вы открыли своим ключом, вам никто не открывал, никто не слышал звонка, а сейчас у вас ключей нет… Да если бы и были, дубликатов можно наделать, но на ключах в сейфе ваш брелок, все его опознали… Придется проехать к нам, посидите, подумаете, у нас все условия для этого… Там сразу все по-другому начинают соображать, память улучшается.

– Ну о ваших методах все знают, вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, хватаете невинного и выбиваете показания. – Игорь упрямо вскинул голову.

Татьяна Георгиевна в растерянности смотрела на сына, на следователей.

– А письмо?! – вдруг вскрикнула она.

– Какое письмо?

– Когда я пришла отец читал письмо и кричал что изменит завещание!

– Завещание? А где же оно?

– Наверно у нотариуса.

– Коля, займись этим завтра. А письма никакого не находили.

– Так значит его забрал убийца! Как вы не понимаете, это же улика!

Ну и ну! Игоря обвиняют! Так, значит ей надо вмешаться, дело принимает очень серьезный оборот – заволновалась Оля. Как же ей быть? Позвонить и сказать, что она умеет переноситься, душа, мол, у нее отлетает и подглядывает за соседями?! Что она видела, кто вертел в руках блокнот Игоря, а его ключи, небось, уже были в кармане убийцы. Но не могла она этого видеть из окна своей комнаты…

Письмо! Почему старик тогда так радовался? Как он говорил? Бомба! Точно, письмо он называл бомбой. Ирина Сергеевна рассказывала об этом письме своему другу, но в нем не было ничего такого серьезного. Что-то по поводу прописки, что ли. И о Насте она что-то говорила, дочь она или не дочь Юрия, но какая разница, если сына Георгия Ивановича, Юры, уже нет в живых? Ну кто же будет из-за этого убивать? Стоп, если Настя не внучка старику, ей не положено наследство, а тогда зачем бы Игорю убивать деда… Он наоборот бы дождался, чтобы дед изменил завещание.

Срочно надо передать письмо следователю, уж он-то не дурак, сообразит. Как это сделать? Да надо просто сказать, что она могла видела в окно, как Георгий Иванович прячет письмо! Точно.

Она сразу позвонила Игорю. Трубку поднял Коля, и нехотя, но все же подозвал Игоря, тот взял трубку и по его голосу Оля почувствовала – ему явно не до разговора.

– Как дела?

– Да ничего хорошего. Извини, я не могу сейчас говорить, здесь милиция.

– Ну что ты так уныло! Тебя же не арестовывают!

– Но хотят, говорят, что я самый подозрительный человек в нашей семье: во-первых, сильный, во-вторых, сразу не заметил, что деду шею свернули. То есть, хотел скрыть убийство, и мне нужны деньги, к тому же в кабинете деда нашли мой блокнот. Этот мой блокнот и мои ключи, найденные в сейфе у него, стали главной уликой!

– Игорь я видела в окно, Георгий Иванович читал что-то, потом спрятал листок в книгу на окне. Это было часа в четыре в день убийства. Вдруг там что-то серьезное… Посмотри, книга так и лежит за шторой, мне ее видно отсюда.

– Спасибо, надо посмотреть. Мама тоже говорила о каком-то письме…

Он положил трубку, вернулся в кабинет и обратился к следователю:

– Я подумал, дед имел привычку различные бумаги, письма, счета, да все, что подвернется под руку, использовать вместо закладки. Надо просмотреть книги, возможно это письмо и найдется.

– Да тут книг довольно много… Ну, просмотреть можно. Коля, займись.

– Дед обычно читал у окна, может быть книга там и осталась, на подоконнике?

Коля шустро вскочил, отдернул штору, схватил тяжелый том, раскрыл его.

– Точно, есть, вот оно! – он торжествующе поднял исписанный лист.

Алексей Михайлович подозрительно посмотрел на Игоря, но все же прочитал сначала сам, потом отдал письмо Коле. Оля тоже прочла его через плечо милиционера. Письмо произвело впечатление на Алексея Михайловича.

Но Ирина отказалась признаться, что она оставила это письмо в кабинете в день убийства и что именно оно так разозлило старика, заявила, что давно его потеряла, а конверта не было. «А если бы и в этот день, так что?!» – защищалась она. Это еще ничего не доказывало, у нее алиби – с ней постоянно был ее друг Гринев. Кстати, нашлась амбарная книга старика, в нее он заносил все расходы. Выяснилось, Настя постоянно тянула у деда денежки, вроде понемногу, но когда сложили – получилось внушительно. Да и вряд ли Ирина Сергеевна или Настя смогли бы свернуть шею старику.

Софья и Владик получали ежемесячно от отца кругленькую сумму. Вот так старый хрыч! Ворчал, ворчал, но все равно поддерживал непутевого зятя и неудачливую дочь. Поэтому Владу совершенно не было смысла убивать его. И тот факт, что Владик заходил к Кобзеву около шести, тоже сыграл в его пользу. Убийца не вошел бы случайно, по забывчивости, к своей жертве. Софья вдруг вспомнила, что видела в приоткрытую дверь, что Лина после визита Михаила, заглянула к хозяину, до того, как к нему зашел Владик. Сиделка расплакалась и призналась, что точно видела хозяина мертвым, и что это она взяла деньги из бумажника, бес попутал, потому и смолчала о его смерти.

В общем, у всех есть алиби кроме Игоря, и хотя следователь наедине с Николаем признавал, что вряд ли Игорь убил старика, что ему не было смысла делать это, но других кандидатов не было. Ключи и блокнот Игоря, найденные в сейфе, перевешивали здравый смысл. Завещания в квартире не было, но нашлась копия у нотариуса.

Письмо однако, сыграло свою роль: Ирина Сергеевна и Настя решили уехать к себе. Оля понаблюдала, как они складывали свои вещи: Ирина Сергеевна аккуратно сворачивала каждую тряпочку, а Настя зло кидала свои в раскрытую сумку. Глянув на утюг на гладильной доске, она вдруг заявила:

– Сейчас написаю в утюг, пусть тетка Танька потом гладит!

Вот артистка!

7

Оля поняла: надо что-то делать. Придется ей, так сказать, засветиться, помочь следствию. Да, ситуация еще та. Если она промолчит – Игоря могут посадить, если заявит о себе – Игорь может ее бросить. Скорей всего так и будет. Человек узнает, что его девушка наблюдает за ним день и ночь, и какова будет его реакция? Естественно, прекратит всякие отношения с таким уникумом, как она. Это во-первых, а во вторых, несомненно кто-то еще узнает о ее способностях, следователь, его помощник, да мало ли кто еще… Что тогда будет с нею? Отец будет возмущаться, когда узнает о ее решении, не простит этого… Он столько раз убеждал ее никому не говорить, скрывать свои аномальные способности, боялся что это случайно откроется. Но другого выхода нет, надо сказать о том, что она видела убийство. И поплелась к родителям объявить о своем решении. Отец тихонько заматерился, мама охнула:

– Ну да, Игоря спасешь, а что с тобой потом будет? Нельзя нашу тайну раскрывать!

– Эх, мать! Что без толку говорить! А как она жить будет, если Игоря посадят зазря?

– Я попытаюсь сначала так все представить, как будто у меня очень хорошее зрение…

Отец махнул рукой:

– Да как ты представишь? В милиции не дураки, ладно, может быть и сойдет, полно всяких экстрасенсов развелось…

Оля долго собиралась с духом, потом позвонила Алексею Михайловичу и заявила, что видела в окно убийство и может опознать убийцу.

– Простите, девушка, а почему вы так долго молчали, почему сразу не сказали, что видели убийство?

– Боялась, всегда подозревают того, кто сообщает об убийстве.

– Вы считаете, на вас могли подумать, что вы свернули шею незнакомому старику?! Так, оставим эту тему пока открытой. Ну и кто этот убийца?

– Я могу описать его внешность, он любовник Ирины Сергеевны, кто-то мне говорил об этом во дворе. Я смогу описать его внешность.

– Послушайте, а с кем вы знакомы, с Игорем, Олегом, Алексеем?

– А причем тут это?

– Хотите спасти своего парня, так?

Оля не знала что и сказать, кто-нибудь наверняка видел ее с Игорем во дворе, ей не поверят.

– Молчите? А я скажу вам почему: потому что вы подружка кого-то из этой троицы, скорее всего Игоря, и хотите спасти своего милого, узнали, что ему предъявлено обвинение и решили лжесвидетельствовать. Чего не сделает влюбленная женщина… Ради любви можно и соврать, так?

– Нет, не так. Я вам все объясню, только у меня есть условие: никто не должен знать о нашем разговоре, Игорь тоже. И своим сотрудникам не говорите, пожалуйста. Приезжайте ко мне домой, я вам все расскажу и докажу.

– Что же это за тайны?

– Я вас очень прошу, приезжайте.

Алексей Михайлович вскоре приехал. Оля провела его к себе.

– Вот мое окно. Я тут сидела, делала диплом, у меня есть такая привычка нехорошая – глазеть в окно. Ну я так снимаю усталость, отвлекаюсь от работы. Шторы у Кобзева всегда были раздвинуты, а зрение у меня хорошее. В тот день я все видела: он сидел в своем кресле у окна, потом отъехал, взял что-то со стола и вернулся с листом бумаги, прочитал, повернулся и спрятал этот листок в книгу на окне. После этого я вышла из комнаты, мама меня позвала. Вернулась через полчаса, смотрю старика на месте нет, я сразу не заметила, что он в другом углу комнаты, привыкла, он всегда слева у окна сидит, а тут переехал. Потом заметила его, около него еще кто-то стоит, сначала я не поняла, что этот мужчина делает, массаж что ли, или обнимает старика, а потом вдруг стало ясно. Он его душил или шею ему сломал, что-то такое… Я испугалась, не знала что сделать, дома как раз никого не было… Потом, думаю, может быть, мне показалось, не было никакого убийства, может наоборот инвалиду плохо стало, а то лысый мужик ему помощь оказывал… Стояла просто и смотрела, все произошло очень быстро… Мужик шагнул в сторону, взял что-то из сейфа, вроде бы часы, несколько листов, мне показалось это были какие-то бланки и пачки долларов. Старик так и сидел в кресле, я не видела чтобы он шевелился, а этот человек вышел из комнаты, потом гляжу, он уже на улице, садится в машину. Номер машины помню.

– Вот так отсюда ты все и разглядела?

– У меня правда очень хорошее зрение. Потом я видела, как в комнату зашла прислуга, Лина, она что-то взяла из-под подушки, и вышла. А несколько минут спустя зашел другой дядька, гостит у них.

– Это кто же тебе так подробно все рассказал, Игорь?

– Хотите, докажу, что я все вижу?

– Хочу. – Оля явно понравилась следователю, он слушал девушку благосклонно, с улыбкой и согласился на проведение смешного, на его взгляд, эксперимента. – Но пока ты доказываешь только то, какая ты верная подруга, пытаешься спасти своего парня, молодец, конечно, но со мной этот номер не пройдет.

– Я могу рассказать, что там лежит на столе.

– Верю, Игорь тебе все рассказал заранее, да? А вот я сейчас отправлю туда своего помощника, Николая, он будет там что-нибудь делать, брать в руки, а ты тогда попробуй расскажи, что там видишь. Карты у тебя есть? Обычные, игральные.

Алексей Михайлович взял карты, вышел, обговорил со своим помощником все тонкости эксперимента и вернулся, он оставался с Олей у окна, а своего Колю отправил к Кобзевым, тот с восторгом бросился выполнять задание. В кабинете Георгия Ивановича верный Коля подошел к окну, уселся в кресло и вынул карты. Поднял карту и показал ее в окно, что-то записал на листочке, по-видимому масть и количество очков, потом следующую карту и так несколько штук. Ясное дело, отсюда Оля никак бы не смогла разглядеть, какую карту ей показывают.

У Алексея Михайловича зрение было плохое, он узнал своего сотрудника только потому, что знал, кто там должен находиться. И был уверен, карты, которые поднимал Коля, назвать совершенно невозможно, не верил, что Ольга сможет это сделать. Он с насмешкой смотрел на девушку.

– Да, чего не сделаешь ради любимого. Такая самоотверженность, конечно, похвальна, но эта задача, думаю, тебе не по силам.

Да, задача была сложная, Оле было необходимо на секунду скользнуть туда и в тоже время сохранять нормальный вид здесь. Она это делала впервые в присутствии постороннего человека, но рискнула. Стоя рядом с ним, она заметила, как напряженно вглядывается в окно Кобзевых Алексей Михайлович и решила, что успеет посмотреть на карты и вернуться, что следователь не обратит внимания на странное выражение ее лица, когда она будет переноситься напротив. Так и сделала. Только глянула и назад. Хорошо что Коля записывал карты, это давало Оле время скользить туда-сюда. Алексей Михайлович в самом деле ничего не замечал, он напряженно вглядывался в окно и тоже записывал называемые Олей карты, на нее он не смотрел.

Потом Коля перешел в другой угол, к сейфу, и опять показал карту.

Алексей Михайлович с улыбкой повернулся к Оле, невероятно, чтобы девушка могла все увидеть.

– Ну что же, сейчас сверим, – он позвонил Коле, – давай, Николай, диктуй все по прядку.

Выражение его лица медленно менялось.

– Невероятно, стопроцентное совпадение! Как ты это делаешь?

– Я же сказала, у меня отличное зрение.

– Будешь в суде давать показания?

– Конечно.

– Коля, срочно позвони, пусть еще раз допросят Фарида. Кого он видел, когда заглядывал в квартиру и особенно в Настину комнату. Был ли там Гринев?

Через пару дней к ней зашел следователь. Рассказал, что Фарид не видел в комнате Ирины Сергеевны мужчину, получается, Гринев бродил по квартире, и поскольку нигде больше не показывался, то возможно он и был в кабинете, Лина слышала как кто-то уходил, это было после пяти. Скорее всего это ушел Гринев.

После этого у него сделали обыск и нашли не только деньги, но и некоторые документы Кобзева, этот идиот прихватил из сейфа даже часы старика, очень дорогие, а паспорт от них остался в кабинете в столе. И ценные бумаги взял, именные вексели, и завещание. Его отпечатки совпали с отпечатками на спинке кресла инвалида. Он наверняка убийца. И повод зайти к Георгию Ивановичу у него был: помочь подруге, не позволить старику вычеркнуть Настю из числа наследников.

– Не понимаю, зачем же тогда он завещание забрал? – удивилась Оля. – Он же сделал это ради Ирины Сергеевны, а по завещанию, Настя наследница…

– Случайно, оно лежало вместе с векселями. Ну а теперь рассказывай, как ты это делаешь.

– Что делаю?

– А вот что: смотри, это фотографии с места происшествия, вот на этой видно, штора прикрывает кресло, так что, ты не могла видеть Гринева. Штору отодвинули позже.

Оля растерялась, ей казалось, она так хорошо все провела, ничем не выдала себя, а теперь о ее тайне уже подозревает посторонний человек.

– Ну, чего молчишь? В общем, я подумал, это или хороший фокус, или гипноз, а ты сама понимаешь, фокус к делу не пришьешь. Если эта фотография всплывет на суде, наше обвинение лопнет. Так что, сейчас от тебя зависит: или ты мне все объясняешь, или мы отпускаем Гринева, а виновным пойдет Игорь. Потому что, проще представить, как вы подложили Гриневу деньги и векселя, чем поверить в твое ясновидение. Возможно, все было так, как ты говорила, но ты не могла этого видеть… С другой стороны, о часах и ценных бумагах ты ведь знать не могла. Значит на самом деле видела. Ясновидящая, что ли? Я в такое не верю. Давай подруга, колись.

Оля молчала, она лихорадочно пыталась решить, говорить ли правду Алексею Михайловичу? После всей негативной информации в печати и по телевидению верить представителю закона было очень сложно.

– Если ты сейчас мне еще раз докажешь свои способности, я пойду на подлог, спрячу эту фотографию. Не веришь? Честное слово. Не волнуйся, это будет между нами. Я скажу, что сам штору задернул, уже когда пришел.

– А может быть, ее правда кто-то задернул после убийства? – ухватилась за эту идею Оля.

Он молча покачал головой. И Оля решилась:

– Да, на меня иногда находит, но это бывает очень редко и никто об этом не знает.

– Рассказывай, что бывает-то?

– Ну внезапно вижу то, что происходит где-нибудь за стенкой или вот так, напротив. Но это ведь никак не докажешь, это бывает иногда, проверить невозможно, – она попыталась приуменьшить свои способности.

– Ну да, а карты? Совсем не внезапно, а даже очень своевременно, как ты это объяснишь?

– Да никак, я сама не знаю как это получается…

– Ты можешь только здесь видеть, в этом доме напротив или все равно где?

– Все равно, почти… – решилась Оля, честно говоря, она почувствовала даже облегчение, ей так давно хотелось кому-нибудь рассказать о своем даре.

– Посиди здесь, – он вышел, вскоре вернулся. – Можешь сказать, что лежит сейчас у вас на тумбочке в прихожей?

– На тумбочке?

– Да, когда я вышел, то кое-что положил, ты этого видеть не могла, ну так что?

Оля взглянула – на тумбочке лежала игрушка, детский свисток, соловей.

– Свистулька?

– Точно. Сыну купил. А что в подъезде на лестничной площадке, на окне?

– Газета, свернутая в трубочку, название не вижу, только две буквы «в» и «е».

– Известия. И давно так можешь?

– Нет, полгода.

– И что, никто не знает? Родители-то знают? Игорь?

– Только родители, больше никто. Я боюсь говорить.

– Ну и правильно делаешь, лучше молчи, а то запрут в лабораторию, будут исследовать как мышь или муху – дрозофилу.

– А вы-то никому не скажете?

– Да зачем мне? Лучше так, поможешь когда-нибудь негласно обыск провести у подозреваемого…

– Хорошо.

– Да, мне бы такие способности, такая бы раскрываемость была, но, думаю, недолго. Свои же убрали бы. Ну бывай, подруга. Молчи и дальше, так-то лучше, спокойнее жить. А Гринев, мужик этот, сознался. Он в самом деле зашел только переговорить со стариком, хотел припугнуть его, чтобы тот не обижал его подругу, но увидел в раскрытом сейфе пачки долларов и тут же решил убить и ограбить его. Старик совсем слабый, никакого сопротивления. А если бы подозревали другого, не Игоря, промолчала бы?

– Да вы что?! Конечно сказала бы! Я просто не думала, что для вас будет сложно найти виновного, а то бы сразу позвонила…

А вечером они наконец встретились с Игорем. Игорь позвонил такой счастливый, радостный, Оля уже не помнила, когда еще у него было такое хорошее настроение. Конечно, говорили только об убийстве, о том, какой молодец Алексей Михайлович, что смог раскрыть это преступление и о том, какая стерва эта Ирина Сергеевна, готова была покрывать своего любовника даже ценой свободы Игоря. А ведь прожили в одной квартире столько лет, считали ее родней. Игорь рассказывал, что практически все жильцы и гости их квартиры были подозрительны. Следователь говорил ему, что подозревал сначала всех, а потом специально, чтобы не вспугнуть Гринева, обвинил Игоря. Это был такой хитрый ход. Оля старательно делала вид, что не в курсе всех событий, незнакома с ходом расследования, расспрашивала, всему удивлялась. Игорь просто не в состоянии был говорить на другую тему: по-видимому, подозреваться в преступлении очень тяжкое испытание для любого человека, и теперь, когда все наконец разрешилось, с него сняли обвинение, а истинный преступник найден, парень испытывал громадное облегчение. Оля почувствовала угрызения совести, зря она так долго тянула.

Не успели утихнуть все эти волнения, как вновь объявился Алексей Михайлович, буквально через пару дней. Оля не думала, что ее помощь потребуется так скоро. Алексей Михайлович заглянул к ним домой, держался по-свойски, словно бывал не один, а сто раз.

– Я уже заходил сегодня, ждал тебя с нетерпением. Оля, ты по фотографии можешь найти человека? В кино часто такое показывают, да и не только в кино.

– Нет. Мне кажется, это ерунда, сказки, просто придумали.

– Я знаю некоторых следователей, которые обращались к экстрасенсам, и те помогали находить людей. Обычно жертв так ищут, а не преступников.

– А кого надо искать?

– Тут такое дело, сегодня к нам поступило заявление от родителей мальчика. Ребенка похитили еще три дня назад, их шантажируют. Родители испугались, сразу молча заплатили, не стали к нам обращаться, но преступникам теперь кажется, что они взяли мало, ребенка не отдают, требуют еще столько же. Слишком уж быстро им отдали деньги. Ребенок жив, ему позволяют сказать пару слов по телефону матери, и у нее такое чувство, что ему там неплохо, нет страха в его голосе, вроде не очень и скучает. В общем, родители подозревают, что это кто-то из знакомых удерживает мальчика, а раз так, его наверняка побоятся оставить в живых. Поэтому они обратились к нам. Сможешь найти ребенка?