Текст книги "Змея в конверте"

2

Оля выскочила из дверей вуза. Так ей надоело там торчать в ожидании рецензента и, оказалось, напрасно ждала, рецензия не готова. Неужели ее диплом кто-то читает? Не ожидала такой добросовестности от практикующего специалиста. Она сбегала по широким ступеням, когда ее окликнул Игорь.

– Не видишь меня? Привет, я уже соскучился по тебе, – он чмокнул ее в щеку.

– И я. Давно ждешь?

– Да нет, подошел, как договорились. Послушай, Оля, мне знакомый астролог сказал: сегодня хороший день для всяких начинаний, так что пойдем в ЗАГС.

– Ты серьезно?

– А чего тянуть, я хочу на тебе жениться как можно быстрее, прямо сейчас, – засмеялся он. – Ты не передумала? Родители тебя не отговорили? Я же видел, им не хочется отдавать тебя замуж…

Оля вдруг почувствовала, как он волнуется.

– Ты еще сомневаешься во мне?! Меня никто не может отговорить. Попробовал бы не предложить мне руку и сердце…

– И что тогда?

– Тогда я бы сама это сделала…

– Пойдем, а то опоздаем, там наверняка работают до шести. Слушай, я никак не привыкну, у нас же теперь громадная свободная квартира. Я запросто могу приводить к себе гостей…

«Кое-кому ничто не мешало водить гостей в эту квартиру и раньше, видела я, чем занимались твои родственники, и их не смущало количество жильцов» – подумала Ольга. Она тут же представила, чем может кончиться ее визит к нему и покраснела: – «Не знаю, о чем думает Игорь, а у меня почему-то сразу появляются грешные мысли, что же это я такая испорченная…» Сердце у нее сразу заколотилось, губы пересохли…

– После ЗАГСа зайдем ко мне, надо же вас с мамой познакомить. Уверен, ты ей понравишься, она рада, что я женюсь.

Ну, если мама дома, то можно… Паспорт у Оли был с собой, они и в самом деле поехали в ЗАГС и подали заявление.

– Так, теперь мы обрученные.

Татьяна Георгиевна также как и Олина мама встретила их со слезами…

– Я уже и не надеялась, что Игорь надумает жениться, кроме хирургии ничего не замечает. Думала, если и влюбится – то в свою пациентку, других девушек он не видит.

– Мне так не показалось…

– Ну что же, я рада. Теперь буду ждать внучат.

– Не волнуйся, откладывать не станем, да, Оля?

Оля кивнула. Еще не поженились, а уже разговоры о детях. Это ее немного беспокоило. Дома она объявила о визите в загс, о дате регистрации и теперь уже, так сказать, официально, вся семья погрузилась в радостные предсвадебные хлопоты, хотя Игорь и сказал, что все возьмет на себя. Вскоре все перезнакомились, братья одобрили Олин выбор. Подруги чуть-чуть завидовали:

– Счастливая ты, Оля! Такой классный мужик, твой Игорь! Сколько людей будет на свадьбе? Какое будет платье? А как насчет свадебного путешествия? А где будете жить? – они подумали обо всем, о чем Оля сама еще и не беспокоилась.

– Мы не собираемся делать большую свадьбу. Только самые близкие, Игорь сам обо всем договориться в ресторане. Сказал, не надо ни о чем беспокоиться. Круиз? Не знаю, еще не думали…

А пока она чуть ли не ежедневно совершала турне по магазинам вместе с Ирой. Верная подруга полностью разделяла все эти тяготы. Оля после долгих походов по магазинам лежала без сил, и удивлялась, как у Иры хватает сил на разговоры. Посреди комнаты обычно стояла их добыча: коробки со свадебным платьем, фатой, туфлями, платьем на второй день, косметикой, бельем или вещами для возможного свадебного путешествия и прочее, прочее.

С Игорем они словно заново изучали город, забирались в самые глухие уголки и потом не спеша брели домой, уставая садились в трамвай или останавливали такси. Однажды попали совсем на окраину, словно в деревню: старые домишки, заборы, детишки в песке у калиток играют. Двое чумазых малышей перебегали дорогу: старший, лет пяти, крепко держал младшего за руку и быстро тянул за собой, поглядывая по сторонам. А малыш свободной ручонкой пытался подтянуть сползающие штанишки, это ему не удавалось, резинка была совсем слабая и они неудержимо ползли вниз. Голая беленькая попка забавно мелькала… Оля расхохоталась:

– Игорек, ну когда у нас будет кинокамера? Это же надо было бы заснять…

– Я хочу чтобы у нас были свои такие, парочка или трое… – он нежно касался ее щеки губами…

А говорят, мужчины не хотят иметь детей, толкают женщин на аборты. Что же ей делать? Выйти замуж, а потом отправляться в тайгу слушать ветер? Так неизвестно, поможет ли ей визит туда. Вдруг она бездетной останется, не будет ли это обманом – вот так выходить замуж, не известив его о своих проблемах?

Защита прошла успешно, Ольга испытывала чувства пьянящей свободы – наконец позади все эти курсовые, рефераты, зачеты и экзамены! Да здравствует независимость! После вручения дипломов молодые специалисты дружно напились и на главной площади города устроили массовое сожжение конспектов, предусмотрительно прихваченных с собой. Гуляли по улицам, орали песни. Конечно, все песни о геологах. Впереди их ждет таежная романтика.

После таких развлечений Ольга проспала весь день, а ночью проснулась, ее охватила необъяснимая радость, лежала в темноте, беспричинно улыбаясь, как – то вот так, среди ночи, с похмелья, с больной головой и пересохшим ртом, она вдруг осознала, что на самом деле счастлива. Все у нее прекрасно: диплом защитила, родители здоровы, а главное, у нее есть он – Игорь. В этот миг она отчетливо понимала, как ей повезло, не каждый человек встречает свою половинку, а она встретила и сейчас ни капельки не сомневалась – Игорь предназначен ей. Оле впервые нестерпимо захотелось его, своего мужчину, так сильно, что она застонала. Она даже почему-то почувствовала запах красной земли, как на острове, среди скал. Как жаль, что у Игоря ночное дежурство. Ну хотя бы увидеть его, и не задумываясь, она потянулась к нему.

Игорь в голубом костюме хирурга, устало развалился на диване в ординаторской. Руки за голову, ноги вытянуты, глаза полуприкрыты. Оля разглядывала его лицо, она любила в нем каждую черточку, все нравилось: и этот прищур глаз, и родинка на скуле, и даже маленький шрамик над правой бровью – рассказывал, как он в детстве упал, рассек лоб об угол тумбочки. От нежности у нее комок в горле застрял, она чуть не расплакалась.

Вздохнув, Игорь протянул руку за пультом и включил телевизор. В этот момент открылась дверь и вошла рыженькая медсестричка, Света, Оля уже видела ее раньше, когда с Игорем забегала на минутку к нему в отделение.

– Игорь Николаевич, а я думала вы спите, иду мимо, слышу – телевизор работает.

– Ты что, уже с уколами разделалась? – он поднял голову.

– Долго ли умеючи?

Верхняя пуговица коротенького халатика у Светы расстегнута, она обошла стол, села, и пригорюнилась, подперев щеку ладонью:

– Игорь Николаевич, неужели это правда?

– Что, Света?

– Вы женитесь?

– Уже сообщили? Женюсь…

– Одна была отрада – холостой хирург, а теперь, значит, лишаете нас, бедных медсестер, последней надежды на светлое будущее?

Игорь с интересом взглянул на нее:

– Так ты связывала свои надежды со мной?

– Связывала, еще как… Эх, может еще не поздно? Надежда умирает последней…

– А мне казалось, у тебя появился другой поклонник…

– Лучше вас никого нет.

Она все также не отрывая лица от ладони, влезла коленками на стул, спину при этом картинно прогнула, задрав зад кверху, ее грудь при этом чуть не вывалилась из бюстгальтера. Полушария пышного зада эффектно вырисовывались на фоне темного окна, а в стекле за ее спиной отражалась тонкая белая полоска трусиков – стрингов.

– Светка, не дразни!

– А что, действует еще? Я думала, вас теперь этим не смутишь, почти женатый мужчина… Ну зачем вам понадобилось жениться, объясните? Невеста беременная?

– Нет…

– Назовите тогда хоть одну причину, по которой вам надо жениться…

– Любовь, Светочка, только любовь…

– Не верю я в это… Могу не задумываясь назвать вам кучу доводов за продолжение наших отношений…

Света слезла со стула и подойдя к Игорю, села к нему на колени. Он невольно приобнял ее. Потом подставил свою ладонь под грудь, та тяжело наполнила ее.

– Света, тебе не надо называть ни одного, вот самый весомый довод за это… Просто чудо природы, другой такой нет.

– Конечно чудо, обхват грудной клетки семьдесят пять, а размер чашек «Е», самый большой. Никто в такое чудо не верит и потому, бюстгальтеры такие не шьют.

– А этот откуда? – кивнул он на выглядывающее белое кружево.

– Кто ищет, тот найдет…

– Это у тебя такое большое достоинство, почти как умение хорошо попадать в вену. Просто прелесть, но, – тут Игорь прервался, опустил руку.

Дальше Оля смотреть не стала. «Я знала, что мужчины полигамны, но не думала, что до такой степени. К тому же есть и противоположный пример, помнится, имелся у меня один друг, Андрей, которому кроме его девушки никто был не нужен». Она не видела, как Игорь отстранил Светлану, та встала, наклонилась и чмокнула его в лоб:

– Прощай, милый друг, мне с тобой было так хорошо. Жаль, что мы расстаемся, я не думала что бывают такие стойкие мужчины. Ну что же, буду ждать своего принца.

И она вышла, а Игорь улегся на диване и тут же заснул.

3

Оля вернулась к себе, несколько минут размышляла, потом мысленно поискала Ивана Федоровича. Это оказалось совсем несложно, она увидела его в постели с газетой в руке, рядом спала женщина. Он не замечал появления Ольги. Тогда она изо всех сил попыталась столкнуть с тумбочки на пол листок бумаги. Медленно-медленно лист пополз, двигался – двигался и наконец поплыл, тихо спланировал на ковер.

– О, ко мне пожаловали с визитом? Я и не заметил…

Иван Федорович замер, настороженно склонив голову. Интересно, как, чем он чувствует ее присутствие? Слышит? Видит? Ощущает запах? Или у него появилось еще одно, шестое чувство? Убедившись, что гость в самом деле пожаловал, тихонько заговорил:

– Кто это ко мне заглянул? Несколько бесцеремонно, в первом часу ночи, прямо в спальню… Если не ошибаюсь, это наша красавица – студентка пожаловала? Если дело срочное, – вот номер телефона, звоните. А еще лучше – на мобильный, поставлю его на вибрацию, чтобы не будил всех…

Он осторожно кивнул на пол, там лежал листок, который Оля столкнула, с номерами телефонов – стационарного и мобильного, и встал с кровати. Женщина на кровати сонно вздохнула, повернулась на бок…

Оля вернулась к себе, и позвонила ему.

– Это Оля, извините за беспокойство.

– Я так и думал, что это ты… Не извиняйся, я тебе рад в любую минуту. Что случилось?

– Я согласна, могу поехать на остров, только быстрее…

– Так… Надеюсь, ты никого не убила, тебя не разыскивает милиция? Впрочем, это неважно, даже если и так. Думаю, ни минуты медлить нельзя… – он вздохнул. – Как тебя найти? Ты где? В Москве?

– Нет. Я сейчас выеду в Москву. Буду… – она задумалась, – Давайте встретимся у какого-нибудь метро.

– Хорошо. И у какой станции? Здесь рядом станция «Парк культуры», тебе это подойдет?

– Нет, – Оля прикинула сколько времени ей потребуется чтобы добраться до Москвы и выбрала другую станцию и где она уже бывала, знала входы и выходы, там всегда было много людей, – я вас там буду ждать. Только, я до завтра не успею, давайте через день.

– А как я тебя узнаю?

Ах вот что, значит он ее совсем не помнит…

– Я буду в красной куртке и с красной спортивной сумкой.

– Подожди, какого цвета у тебя волосы, какая прическа, я к сожалению не запомнил твою внешность…

Точно, тогда же он ее видел мельком, когда они пришли на остров, да еще к тому же в таком жутком виде, а потом она с ним там больше не встречалась.

– Сейчас у меня волосы ниже плеч, каштановые, рост средний, да я сама вас увижу…

Действительно, а зачем она ему сообщает такие подробности? Ведь она его теперь узнает где угодно…

– Я же вас знаю. Подойду сама.

Утром объявила родителям о своем внезапном отъезде. Объяснять ничего не стала.

– Да ты что, да разве так можно? – всполошилась мама. – Оленька, Игорь порядочный человек, если он чем-то и обидел тебя, прости его. Не торопись, не делай таких необдуманных шагов, дай ему шанс все исправить. Он тебя так любит…

– Ты ошибаешься, мама…

– Да расскажи, что случилось-то?

– Я не могу сейчас, не хочу об этом говорить, вернусь – тогда расскажу.

– А что же ты вчера молчала, что же не сказала что уезжаешь?

– Думала, ехать или нет.

– Когда вернешься? Ох, Оля, зря ты это делаешь, не бросаются такими как Игорь…

Родители расстроились, но с расспросами не стали досаждать, поняли по ее виду, что она не в состоянии сейчас об этом говорить, да и знали свою упрямую, опрометчивую дочь – раз она решила, бесполезно уговаривать.

– Оля, ты будь поосторожней, я так боюсь за тебя, всегда попадаешь в какие-то истории.

– Не волнуйся, мама, все будет в порядке.

– Ты, дочка, смотри никому не рассказывай о своих способностях.

– Да знаю я, папа, и так молчу.

То что Игорь изменил, так ее ранило, она чувствовала себя полностью разбитой, больной, более того – душевнобольной. И как шизофренику, ей хотелось причинить себе еще более сильную боль, физическую. Раз он не любит ее, кому нужны это тело, волосы, глаза? Проколоть что ли, нос, язык, брови? Пусть думают, что она неформалка. Но на это все же не решилась… Побриться, хотя бы наголо? По какой-то безудержной внутренней потребности все изменить, перечеркнуть, отмежеваться от прошлой жизни, Оля утром до поезда успела попасть в парикмахерскую, оттуда вышла блондинкой, постриженной очень коротко. И даже свою двухстороннюю курточку вывернула на изнанку, поедет в Москву не в красной куртке, а в черной. Но и этого ей казалось недостаточно, сама себе слишком напоминала ту счастливую Олю, которую он любит. Сожалела, надо было сделать панковскую прическу – какой-нибудь разноцветный гребень, накрасить губы черной помадой…

Потом вспомнила об Иване Федоровиче, как же он узнает ее, она же дала ему другие приметы… Ну ничего, сама его узнает.

Ольга хотела уехать ничего не говоря Игорю, и все-таки не смогла. Когда поезд подошел к платформе и уже объявили посадку, набрала номер ординаторской, он был еще там. Услышав его голос она тихо застонала, а он услышал:

– Оленька, что с тобой? Ты что, ушиблась?

– Игорь я уезжаю в экспедицию.

– Оленька, солнышко мое, я так соскучился! Совсем одурел, ночь была такая тяжелая, срочная операция, очень серьезная. А ты с утра так огорошиваешь, ничего не понял, в какую экспедицию ты уезжаешь? На сколько дней? И что это так внезапно?

– Я все знаю.

– Что – все? Ничего не пойму, объясни – Игорь уже понят по ее голосу, что случилось что-то не ординарное и забеспокоился.

– Мне тоже трудно понять, как так можно лгать…

– Что, что?! Оля, ты о чем?!

– Я знаю про чудо природы и весомый довод, который просто прелесть…

– Что тебе наговорили? Ты с кем разговаривала? Это Света? Подожди, я тебе все объясню…

– Вот этого я и боюсь… Не хочу слушать никакие объяснения, я же такая дурочка, сразу поверю в любую твою ложь… Прощай. Ладно, Игорек, может быть я и свыкнусь когда-нибудь с мыслью, что тебе одной меня мало, но не сейчас… К этому надо привыкать постепенно. Уже объявили посадку, так что не утруждай себя, не стоит ехать в аэропорт… Телефон я сразу отключу, потом вставлю новую симку, – специально соврала о самолете, а то еще Игорь примчится на вокзал, тогда она не сможет отказаться от него, по телефону проще.

– Когда ты вернешься?

– Лучше бы – никогда… – Оля отключила телефон.

Он тут же попытался перезвонить ей, но звонок не проходил. Тогда набрал номер домашнего телефона Оли, ответила ее мать и сама не давая ему сказать ни слова, сразу начала с вопросов:

– Игорь что у вас случилось? Когда вы успели поругаться? Вчера же все было нормально, с Иркой каждый день по магазинам бродили, натащили кучу всего… А сегодня говорит, свадьбы не будет, уезжаю в экспедицию на все лето…

– Где она? Куда она едет?

– Ничего не сказала, с утра быстро вскочила, в сумку покидала свои вещи и убежала… Сказала только, что обещали хорошо заплатить… Ничего не знаем, на сколько, куда… Вы ночью по телефону что ли поссорились? С вечера ничего не говорила.

– Нет, не ссорились, я не знаю что случилось.

Но он знал. Как только услышал про «весомый довод» сразу понял, – это Света что-то наплела Оле. Господи, ну зачем врать, ведь он вчера ясно сказал Светлане (даже не счел нужным как-то смягчать свои слова), – возврата к прошлым отношениям не будет никогда, не надейся, он любит Ольгу и хочет быть только с ней. Игорь шел по коридору, заглядывая во все палаты. В процедурной увидел медсестру:

– Света, зачем ты это сделала?! – Он так трагично это произнес, что она даже испугалась.

– Вы о чем, Игорь Николаевич?! Что случилось?

– Как ты могла так соврать?

– Не понимаю, что соврать?

– Зачем ты позвонила Оле?! Что ты ей наговорила о нас?!

– Что? Я не звонила. Я никому ничего не говорила… Да и что говорить? Ничего же не было… Только один мой прощальный поцелуй… Игорь Николаевич, что случилось?

– Света не ври, она повторила все мои слова: весомый довод, прелесть, еще что-то. Все, что я тебе ночью говорил. Это могла передать только ты…

– Игорь Николаевич, клянусь, это не я!! Вы же мне сказали, что любите свою невесту и вам никто больше не нужен, что же тут звонить?

– А кому ты рассказывала? Какой подружке? Когда ты вообще успела столько наврать?!

– Я никому вообще ничего не говорила! Это кто-то из ходячих больных подслушал!

– А кто из них мог знать обо мне и Оле?

– Не знаю…

Игорь удрученно смотрел на нее, потом махнул рукой и вернулся в ординаторскую.

4

Как все плохо, она не разочарована, нет, она убита горем, самым тяжким, какое только можно представить… Ей так плохо, что хочется выйти на площадку между вагонами и броситься под поезд. Или выйти на любой станции, пройти вперед, встать на краю платформы и … Она думала о смерти, но не шевелилась, молча лежала на своей полке, безвольно качаясь в лад колесам. Так и пролежала до самой Москвы, ничего не ела, не пила. Спускаясь с полки глянула на себя в зеркало и отшатнулась, не узнала: она уже забыла, что так изменила свою внешность.

Время Оля не рассчитала и на встречу опаздывала, но даже не торопилась, так и брела, равнодушно позволяя обгонять себя спешащим людям, терпеливо снося не очень вежливые толчки. Влилась вместе с суетливой толпой на ленту эскалатора, выехала наверх… Вышла из метро на улицу и сразу увидела в стороне, через дорогу, депутата. Будь у нее настроение получше, тут же помахала бы ему, но сейчас так и шла, не ускоряя шага. Какой-то мужик в куртке с капюшоном грубо отодвинул ее в сторону и негромко спросил у девушки, идущей перед Олей.

– Оля?

Та обернулась с улыбкой:

– Да…

Надо же, подряд Оли идут…

– А где же ваша красная сумка?

– Красная сумка и красная куртка – это уже перебор… Кажется, я вас не знаю… Вы кто?

Оля поняла, что это ее встречают и уже хотела сказать: «Вы ошиблись, это я – Оля, я должна быть в красной куртке и с красной сумкой», но не успела. Мужик, как ей показалось, резко ткнул девушку кулаком в спину, потом он отдернул руку и шагнул вперед. Оля увидела в его кулаке длинную толстую иглу. Незнакомая девушка глухо охнула и тихо опустилась на асфальт. К ней сразу кинулись шедшие следом за Олей две женщины – кавказки, в длинных темных платьях, выглядывающих из-под кожаных курток, они попыталась поднять упавшую девушку, потом начали кричать, звать на помощь: «Помогите! Человеку плохо!» А люди шарахались от них, сразу заподозрив террористок. Оля приостановилась в растерянности, поискала глазами депутата, тот вертел головой, привставал на цыпочки, пытаясь разглядеть, что там в толпе мелькнуло красное, – он явно заметил суматоху вокруг упавшей девушки в красном, и потом, чуть поколебавшись, бросился сквозь толпу к ней.

«Боже мой! Это ведь меня хотели убить…» – Оля запоздало испугалась. Вокруг нее уже заклубился народ, люди тормозили, отталкивали, отодвигали зевак стоящих у тела, заглядывали им через плечи, пытаясь понять, что же там случилось и увидев мертвую девушку на грязном асфальте, охали и продолжали свой бег.

Иван Федорович решительно раздвинул любопытных, опустился на колени около упавшей девушки.

– Оля? Оля? Это ты? – та не отвечала.

Тогда он схватил сумочку девушки и вынул паспорт, просмотрел внимательно все страницы и положил его обратно. Он понял, что это не та, его должна быть не местная, поднялся, отряхнул колени и все оглядывался по сторонам. А Оля очнувшись от охватившего ее столбняка, двинулась в сторону, пересекла сплошной поток людей, выходящих из метро, остановилась у киоска, и оттуда стала наблюдать за происходящим, еле сдерживая колотившую ее нервную дрожь. Подошедший милиционер что-то сказал Ивану Федоровичу и тот показал ему какое-то удостоверение, милиционер козырнул ему, а депутат пошел в сторону от погибшей, по случайности он встал рядом с Олей у того же киоска – отсюда было удобно наблюдать за выходящей из метро толпой и за суматохой около потерпевшей.

– Ее убили?

– А, что? – он повернулся к ней. – Что вы спрашиваете?

– Я говорю, девушку убили? Она мертва?

– Да, похоже.

Около упавшей уже скопились должностные лица: милиционер, дежурный из метро, и по-видимому, врач. А из метро все выливались и выливались новые порции людей, кто-то проходил не глядя, но многие притормаживали, замедляли шаг и затем вновь ускоряли ход, бежали по своим делам. Вскоре подъехала скорая, тело девушки увезли. Милиционеры опрашивали свидетелей, но по наблюдению Оли, показания давали те, кто уже ничего не мог сказать, те, кто подошел позднее.

– Вот черт, неужели это все-таки она?! – произнес Иван Федорович.

– Вы ее знали? – спросила Оля.

– Я сам не понял, – рассеянно ответил депутат. – Неужели это я навел на нее убийцу…

Он повернулся к Оле:

– Девушка, вы тут давно стоите? Видели, что произошло?

– Да, – кивнула она, – видела. Парень шел следом за этой девушкой, спросил как ее зовут и потом воткнул в нее иглу.

– Да, ее тоже Оля звали, это я прочел в ее паспорте… А вы рассмотрели его?

– Нет, он был в куртке, капюшон на глаза, лица не видно. Сутулый слегка, выше вас, наверно худой.

– Вам, отсюда, ничего не было слышно? Он что-нибудь ей сказал?

– Я не отсюда смотрела, я там была, рядом, и слышала, что он сказал: «Оля, почему сумка не красная?» А она что-то пошутила.

– Так и назвал ее – «Оля»?

– Да.

– И сумку красную искал… Боже мой, что я наделал! Идиот!

– Иван Федорович, а как остальных убили?

– Кого остальных? – он повернулся к ней. – Простите? Вы меня знаете?

– Это я приехала к вам на встречу. Я – Оля.

– То есть… она, вы… – он взволнованно жестикулировал, – значит, тебя не убили?

– Как видите…

– То есть, произошла чудовищная ошибка?

– Для меня – счастливая…

– Да, да, конечно, что я болтаю! И для меня это счастливая ошибка. Какое счастье что ты надела другую куртку! Стоп, а волосы? Это же явно не каштановые, и короче, не до плеч?

– Ну перекрасила, постриглась.

– Почему? Ты узнала о нем? Что он тут будет?

– Иван Федорович, я ничего не знала. Постриглась просто так, захотелось перемен в жизни, надоело все.

– Так, подсознание, предвидение, понятно. Пойдем отсюда, я никак не приду в себя.

– Я вообще-то тоже.

– Давай выпьем коньячку, сейчас нам с тобой это необходимо.

– А как тех убили?

– Кого? А тех, о которых рассказывал… Подожди, я никак не приду в себя. Господи, неужели ты жива?! Мне просто не верится, что ты спаслась…

– Как видите, я жива. Это я с вами договаривалась о встрече.

– А во сколько ты мне звонила?

– Иван Федорович, да я это, я. Я была на острове, слушала песню и к вам заглядывала ночью, время не помню…

– Подожди минутку, – он отошел к соседнему киоску и вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками:

– Давай по сто грамм коньячка…

И Оля не споря тоже выпила свою порцию, как воду, даже не ощутила крепости. Потом они долго разговаривали. Иван Федорович пришел немного в себя и уже спокойно отвечал на ее вопросы.

– Как правило, многие из наших – люди смелые, рискованные. Да не многие, а все. Трус не сможет подойти к вершине, к скалам. Что-то действует на уровне подсознания, обычные люди сбегают. А наши всю жизнь постоянно балансируют на грани дозволенного. Ты вот тоже, видела убийство и все же подошла ко мне… Вот так и другие, им требуется адреналин. Поэтому, когда одного человека сбила машина – подумали несчастный случай, перебегал дорогу в неположенном месте, когда двое других – они работали спасателями в МЧС, оба альпинисты со стажем, – и вдруг сорвались, подвела страховка, тоже посчитали – такая профессия. Но когда четвертый выпал в окно девятого этажа, стало ясно – это не случайности… Это планомерное уничтожение носителей редкого генофонда. Убийцу еще не нашли. Почему я сейчас не узнал его? Хорошо продуманный камуфляж? Или это кто-то чужой действует против нас? – Он задумчиво покусывал губу, потом повернулся к ней: – Ну что, еще не передумала? Поедешь к нам?

– Поеду.

– Что же, тогда переходим на военное положение, – Иван Федорович взял себя в руки и уже начал разрабатывать стратегию выживания. – Пока ты будешь у нас, запретим все визиты, никому не позволю приезжать, чтобы тебя видело как можно меньше людей. Я уже подозреваю одного человека, но не уверен. Боюсь сосредоточиваться на нем одном, чтобы не проворонить истинного убийцу. Высокий и худой… Ссутулиться может любой… К сожалению, у нас все примерно одного роста, и полных среди них нет… Все, хотя и крепкие, но сухощавые…

– Почему он это делает?

– Кто же его знает, думаю, не хочет чтобы нас становилось больше.

– Тогда ему надо в первую очередь уничтожить вас…

– Это почему? Я не талантлив ведь.

– Зато вы ищете новых способных людей, заботитесь, чтобы дети такие рождались, то есть, умножаете ряды мутантов.

– Слово какое-то неприятное – мутанты. Так можно всех талантливых называть. Начиная с Ломоносова. Это называется генетическими исследованиями, но, разумеется, мы их не афишируем, и это мягко говоря.

Они зашли в ближайший ресторанчик, перекусили. Разговор постоянно возвращался к убийству девушки. Иван Федорович предположил, что у него прослушивался телефон, так как он абсолютно никому не говорил о ее решение приехать на остров.

– Сейчас я позвоню в аэропорт, закажу билеты, только лучше я это сделаю из автомата. Своему мобильному я уже не доверяю, – он подошел к урне и бросил свой телефон туда. – Жаль, лишаюсь всех номеров своих абонентов, но мог же я его потерять? Или у меня его украли.

Потом вновь достал телефон:

– Сначала надо все-таки переписать номера, что-то совсем не соображаю… – Он достал блокнот и переписал телефонную книгу. – С другой стороны, если это кто-то свой, так мне и звонить никому нельзя… Вот проблема…

– А мой телефон? Тоже надо выбрасывать? Я с него вам звонила…

– Выброси, куплю и тебе новый.

Он позвонил в кассу аэрофлота со стационарного телефона в ресторане:

– Вылет в 19–00, билеты уже оплачены с карты, я тоже с тобой лечу, тебя одну не оставлю ни на минуту. Ну, не бойся, не все так страшно. У нас есть надежные люди, проверенные…

– Кому-то вообще можно доверять в такой ситуации?

– Тем, о ком я говорю, – можно, они обладают такими возможностями, что смысла нет от них прятаться. Найдут где угодно, а с другой стороны, им для этого надо увидеть тебя, или хотя бы твою фотографию, или знать адрес, фамилию… Я и спрашивать у тебя не буду, откуда ты приехала, фамилию и т. д. И ты никому не говори. И там, в нашей деревне, особо не гуляй, ни к чему, чтобы тебя запоминали все.