Текст книги "Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века"

Военное духовенство в Порт-Артуре в период Русско-японской войны

Опубликовано: Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2003. № 2. С. 33–43.

«Со слезами передавались печальные повествования, со слезами и выслушивались»175175
  Вестник военного духовенства. 1905. № 15. С. 454.


[Закрыть]. 16 ноября 1904 г. на братское собрание военного духовенства в Петербург прибыли священники из Порт-Артура. Девять месяцев они находились в осажденной крепости176176
  28 апреля после высадки II армии генерала Оку у города Бицзыво крепость оказалась отрезанной от России. После боев на Зеленых горах (13–17 июля) русские войска отступили в район крепости. 17 июля стал первым днем осады Порт-Артура. Блокада Порт-Артура длилась 239 дней, из них 159 дней крепость была полностью изолирована. За время осады сухопутный гарнизон крепости лишился 6634 убитыми, 24 146 ранеными и без вести пропавшими. 4000 человек умерли от ран и болезней. 23 декабря 1904 г. была заключена капитуляция, согласно которой гарнизон в составе 23 000 человек (считая с больными) сдавался военнопленными со всеми запасами боевого снаряжения (см. : Керсновский А. Л. История русской армии. М. : Голос, 1994. Т. 3. С. 86–94).


[Закрыть], потом долго пробирались из японского плена и вот теперь рассказывали о своем служении. «Бывали минуты, когда под наплывом ужасных воспоминаний священник <…> начинал рыдать, закрывал лицо руками и не мог несколько минут говорить»177177
  Вестник военного духовенства. 1905. № 15. С. 454.


[Закрыть]. Тогда их рассказ глубоко потряс слушателей, но прошло совсем немного времени, и впечатление стерлось, забылось, растворилось в суете дел.

Почти сто лет прошло с тех времен, и, наверное, пришло время вспомнить о незаметных героях осады Порт-Артура, об их подвиге.

Отправка священников на Дальний Восток началась еще в 1900 г. в связи с переброской войск в Маньчжурию, некоторые получили назначение в 1903 г. Особой спешки не было – кандидатуры отбирались тщательно и осторожно, протопресвитер военного духовенства со многими беседовал лично.

Начавшаяся война и срочная мобилизация на время дезорганизовали работу военных священников в Порт-Артуре. Многие полки вместе с полковыми священниками перебрасывались на другие позиции, а на их место приходили новые. Кроме того, спешно проводилось переформирование полков. Поэтому на момент начала осады в крепости оказались и опытные, «старослужащие» священники (например, Соломон (Имерлишвили)), и вновь назначенные (среди них Антоний (Мшанецкий)), в том числе и по мобилизации. Правда, в самом Порт-Артуре на момент осады из мобилизованных епархиальных были только госпитальные священники.

Так же, как и в других местах, мобилизация вызвала большую неразбериху в документации, а последующие события осады и сдачи Порт-Артура привели к тому, что многие документы погибли. Поэтому установить полный список священников, которые там были, не удалось, однако известно, что в Порт-Артуре во время осады находились: Николай (Глаголев)178178
  55 лет. Окончил духовную семинарию. В 1870–1873 гг. работал учителем церковноприходской школы Тульской епархии. С 1873 г. – священник той же епархии. В 1874–1898 гг. – законоучитель земской школы. В 1883–1898 гг. – председатель церковноприходского попечительства. В 1898 г. – священник Подольской епархии. В 1903 г. переведен на должность священника порт-артурского полевого военного госпиталя. С того же года – священник штаба войск Квантунской области и благочинный военных церквей Квантунской области. С 1904 по 1905 г. – в действующей армии. В 1906 г. назначен священником 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и благочинным 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Награжден: 23 сентября 1904 г. орденом Анны 3-й степени с мечами, 12 мая 1906 г. – Золотым крестом на Георгиевской ленте, 22 сентября 1906 г. – Владимиром 4-й степени с бантом по статусу.


[Закрыть], Соломон (Имерлишвили)179179
  Из послужного списка Соломона Павловича Имерлишвили (РГИА. Ф. 806. Оп. 16. Д. 911): родился 30 марта 1846 г. в Тифлисской губернии. Из духовного звания. По окончании полного семинарского курса в Тифлисской духовной семинарии 1 февраля 1870 г. рукоположен в священники на штатное место к магарской Преображенской церкви Сигнахского уезда. 3 ноября 1882 г. по распоряжению главного священника армии и флотов определен в пасанаурскую Петропавловскую церковь 1-го отделения путей сообщения на Кавказе. Женат на дочери священника Матвея (Янкова) Магдалине. Имеет детей: сына Владимира, родившегося 1 февраля 1876 г., и дочерей Нину, 15 мая 1874 года рождения, и Александру – 10 ноября 1879 г., а также сына Александра, родившегося 8 ноября 1888 г.


[Закрыть], Александр (Холмогоров)180180
  Уфимский епархиальный наблюдатель церковноприходских школ, кандидат богословия. 14 февраля 1904 г. назначен священником в 15-й Восточно-Сибирский стрелковый полк со званием благочинного 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. «За отличия, оказанные при отбитии штурмов ПортАртура с 7-го по 19-е ноября 1904 г.» (Вестник военного духовенства. 1905. № 6) 11 февраля 1905 г. награжден орденом Владимира 4-й степени, 2 июля 1905 г. – орденом Анны 2-й степени с мечами (Вестник военного духовенства. 1905 № 16. С. 482–483).


[Закрыть], Иван (Добросердов)181181
  Окончил духовную семинарию. С 1891 г. был на военной службе и в 1900 г. получил чин поручика. С 1902 г. – священник Гродненской епархии. В 1903 г., в возрасте 30 лет, назначен священником в 16-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. В 1905 г. получил назначение в 34-й драгунский Стародубский полк. Всю войну был в действующей армии. 22 сентября 1905 г. награжден орденом Анны 3-й степени с мечами, 19 октября 1907 г. – Анны 2-й степени с мечами.


[Закрыть], Александр (Рыбчинский)182182
  Еще до начала войны получил назначение в 13-й Восточно-Сибирский стрелковый полк.


[Закрыть], Василий (Слюнин), Семен (Ратьковский), Антоний (Мшанецкий)183183
  Окончил духовную семинарию. В 1890 г. преподавал в уманском городском училище. С 1894 по 1903 г. – на гражданской службе в Луцком окружном суде и в Киевской казенной палате. В 1903 г. назначен священником 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. В 1905 г. переведен в 147-й пехотный Самарский полк. 29 апреля 1904 г. награжден скуфьей, 18 октября 1904 г. – орденом Анны 3-й степени с мечами и бантом, 22 сентября 1905 г. – Золотым крестом на Георгиевской ленте из Кабинета его величества, 5 марта 1907 г. – Владимиром 4-й степени с мечами и Анной 2-й степени с мечами.


[Закрыть], Дмитрий (Тресвятский), Стефан (Добротворский)184184
  30 лет. Окончил духовную семинарию. С 1894 г. работал в народном училище Смоленской губернии. В 1896 г. назначен священником Смоленской епархии. В 1897 г. переведен в бобруйский военно-морской лазарет. С 1903 г. – священник 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. После эвакуации из Порт-Артура в 1905 г. получил место в омском военном соборе. Награжден: 21 ноября 1905 г. скуфьей, 12 мая 1906 г. – Золотым крестом на Георгиевской ленте из Кабинета его величества, 19 октября 1907 г. – орденами Анны 2-й и 3-й степеней с мечами.


[Закрыть]. Окормляли раненых в госпиталях Порт-Артура священники Скальский185185
  Служил на крейсере «Баян», впоследствии переведен в Сводный полевой госпиталь Порт-Артура.


[Закрыть], Лебедев186186
  7-й запасный полевой госпиталь.


[Закрыть], Рождественский187187
  41 год. Окончил духовную семинарию. С 1884 г. – учитель земской школы. С 1885 г. – священник Владимирской епархии. В 1897 г. переведен в Томскую, а в 1902 г. – в Иркутскую епархию. В 1904 г. назначен священником 7-го и 6-го подвижных госпиталей и плавучего лазарета «Монголия». В 1905 г. получил назначение в Посьетский пехотный полк, в 1907 г. переведен в 10-й Сибирский пехотный резервный Омский полк и назначен благочинным 3-й Сибирской пехотной резервной бригады. Награжден: 11 ноября 1904 г. – орденом Анны 3-й степени с мечами, 19 октября 1905 г. – орденом Анны 2-й степени с мечами.


[Закрыть], Георгиевский188188
  5-й подвижный полевой госпиталь.


[Закрыть] и иеромонахи Игнатий189189
  Назначен в 6-й подвижный полевой госпиталь.


[Закрыть] и Нил190190
  9-й подвижный полевой госпиталь.


[Закрыть].

Кроме военных и госпитальных в крепость попали и несколько корабельных священников I Тихоокеанской эскадры: Михаил (Руднев) (крейсер «Варяг»), Павел (Ратьковский) (эскадренный броненосец «Ретвизан»), Дмитрий (Нещеретов), Анатолий (Куньев) (крейсер «Баян»)191191
  Родился 30 июня 1869 г. Сын священника. Уроженец Московской губернии. В Московской духовной семинарии окончил курс по II разряду. С 3 февраля 1891 г. – священник церкви села Рождествено на р. Истре. Согласно прошению от 30 декабря 1903 г. назначен на крейсер I ранга «Баян». Вдовец (РГИА. Ф. 806. Д. 5052. Л. 15).


[Закрыть], Николай (Исидоров) (крейсер «Паллада»)192192
  Родился 24 июля 1861 г., сын священника, уроженец Витебской губернии. В Витебской семинарии окончил курс по I разряду. С 21 июня 1882 г. – псаломщик стайкинской церкви Городокского уезда. Рукоположен 26 мая 1883 г. Согласно прошению назначен на фрегат «Паллада» 12 августа 1903 г. Вдов. Имеет дочь Евгению (родилась в 1890 г.) (РГИА. Ф. 806. Д. 5052. Л. 16).


[Закрыть] и иеромонах Паисий (крейсер «Бородино»).

Таким образом, на момент осады количество военных священников в Порт-Артуре было относительно невелико – около 20 человек193193
  На братском собрании 16 ноября 1904 г. протопресвитер говорил о 15 «ратоборцах-заточниках». Очевидно, он имел в виду только военных священников, не включая в эту цифру госпитальных священников и псаломщиков.


[Закрыть] на 43 тысячи сухопутного гарнизона. Все полковые священники отличались достаточно высоким образовательным уровнем, имели опыт практической работы, в том числе и как военные священники194194
  Это очень важно. В большинстве воспоминаний о Русско-японской войне военных священников упрекают в низком образовательном уровне, неумении работать с солдатами, отсутствии навыков служения в полевых условиях и т.д.


[Закрыть].

Как и в других местах, в Порт-Артуре военным священникам не удалось избежать конфликтов с епархиальным духовенством. Первоначально мелкие стычки возникали из-за обращения к ним епархиальной паствы с просьбами совершить необходимые обряды (это было дешевле, а иногда и проще, так как не требовало дополнительных документов). Более серьезная конфронтация началась позже и стала отражением борьбы между главой Пекинской епархии и назначенным на театр военных действий полевым главным священником. Причем часть обвинений касалась «самозваных» порт-артурских священников. Так, например, преосвященный епископ Переславский обращается в духовное правление, сообщив, что имеет «полученные епархиальным начальством частным путем сведения о появлении на театре войны самозваных священников, каковым был в Порт-Артуре самозваный иеромонах Корейской миссии, уже скончавшийся, Власий, совершавший священнодействия, будучи в сане иеродиакона»195195
  РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 5238. Л. 1 об. Подтвердить или опровергнуть это обвинение не представляется возможным, поскольку никаких других упоминаний о «самозваных» священниках не обнаружено. Возможно, речь шла об о. Власии с корабля «Пересвет», умершем 26 декабря 1904 г. (РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 5015. Л. 9).


[Закрыть]. Что касается служения священников до начала осады Порт-Артура, то здесь заметны некоторые особенности. В отличие от других военные священники Порт-Артура имели относительно большое количество стационарных полковых церквей, обустроенных и снабженных почти всеми необходимыми церковными вещами. Серьезных проблем со св. антиминсом или метрическими книгами не возникло. Подал рапорт об отсутствии св. антиминса только Василий (Слюнин)196196
  РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 4516. Л. 37.


[Закрыть]. Не оказалось св. антиминса и в церкви 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, но Антоний (Мшанецкий) получил его от Николая (Глаголева) практически сразу по прибытии.

Конечно, места для размещения полковых церквей были далеки от идеала – в большинстве случаев это были казармы197197
  В казармах, например, разместились церкви 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка (бывшая церковь 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, впоследствии переведена) (РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 4516. Л. 16), 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка (бывшая церковь 9-го ВосточноСибирского стрелкового полка) (РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 4516. Л. 17).


[Закрыть], реже – офицерские столовые198198
  Однако близость алтаря к «кухне» вызывала неудовольствие, и, по возможности, для церквей старались выделить отдельное помещение.


[Закрыть]. Для вновь прибывших полков церкви устраивались довольно быстро. Так, Антоний (Мшанецкий), прибывший в свой полк 8 декабря 1903 г., открыл церковь уже к рождественской службе. При этом на все настойчивые рапорты отпустить хотя бы скромные средства на приобретение самых необходимых церковных принадлежностей (креста, Евангелия, облачений и книг), он не получил никакого ответа. Тогда Мшанецкий упросил офицеров уступить часть столовой, кое-что из необходимых вещей купил на свои деньги, а кое-что попросил у благочинного о. Глаголева. После рождественской службы весь полк – и офицеры, и солдаты – «понесли свои лепты на дело Божие и <…> были воодушевлены желанием устроить полковую церковь <…> образовалось церковное попечительство, а офицеры согласились отчислять 1 % своего жалования на устройство и оборудование храма»199199
  РГИА. Ф. 806. Оп. 9. Д. 5086. Л. 1 об.


[Закрыть].

В отличие от других полковых священников священники Порт-Артура почти не сталкивались ни с противодействием, ни с индифферентизмом полкового начальства и офицеров. Напротив, отмечены случаи горячего участия офицеров в организации церквей и церковных библиотек. Отчасти это объясняется установившимися личными связями, отчасти тем, что довольно длительное пребывание полков на позициях без активных военных действий ставило на повестку дня вопрос о сохранении дисциплины. Священники же оказывали военным неоценимую помощь, организуя досуг нижних чинов.

После устройства полковых церквей вставал вопрос о проведении богослужений, связанных с Рождеством и Пасхой. Организация этой работы была не только очень ответственной, но и едва ли не самой сложной для военных священников, в попечении каждого из которых находились более двух тысяч человек. Вот что вспоминает Антоний (Мшанецкий): «Во время Великого поста по моему ходатайству пред командующим полком все нижние чины, будучи разделены на группы по 15–20 человек от каждой роты, стали по очереди бывать в церкви и получили возможность отговеть. <…> В течение того же Великого поста был сформирован 7-й запасной Восточно-Сибирский стрелковый батальон, и мне было поручено исполнять в нем духовные требы»200200
  Там же. Л. 2 об.


[Закрыть]. Помимо праздничных служб священники объезжали боевые позиции полков, освящали окопы и оружие, проводили беседы с нижними чинами, стараясь подбодрить и воодушевить их. Обычно темами для таких бесед становились примеры военных побед прошлого. Для проведения бесед священники располагали специальной литературой, написанной в расчете на солдатскую аудиторию. Главная трудность, с которой сталкивались проповедники, – нестабильность вновь сформированных полков, негативизм и нежелание воевать новобранцев, незнание ими военных традиций и особенностей полковой жизни, рознь среди старослужащих, переводившихся во вновь формируемые полки из частей разных других соединений.

Начавшиеся артобстрелы привели к разрушению многих зданий, в том числе и отведенных под церкви. Во время одного из таких обстрелов был контужен Василий (Слюнин)201201
  «Контужен в голову разорвавшейся гранатой 3 ноября 1904 г.» (РГИА Ф. 806. Оп. 4. Д. 5085. Л. 5 об.).


[Закрыть], священник Александр (Рыбчинский) получил ранение в церкви во время богослужения202202
  Контужен в церкви во время богослужения осколком гранаты 30 ноября 1904 г. (Там же. Л. 6).


[Закрыть], а псаломщик церкви Сводного порт-артурского полевого госпиталя Василий (Дружинин) был ранен «разрывом двенадцатидюймового снаряда при исполнении служебных обязанностей»203203
  Там же.


[Закрыть] в госпитале. Однако священники не оставляли своих постов – «в известные дни и часы воинские чины собирались в более безопасные места, куда приходил священник, и слушали молебны, всенощные, обедницы и литургии – под открытым небом»204204
  Вестник военного духовенства. 1905. № 15. С. 455.


[Закрыть].

С июня месяца, то есть после отступления от Дальнего, количество раненых в лазаретах быстро увеличивалось. Медперсонал и госпитальные священники не справлялись. Было принято решение препоручить полковым священникам причащать и напутствовать умирающих также и в госпиталях.

Все это время священники продолжали свое служение. «Священники 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка о. Василий (Слюнин), 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка о. Антоний (Мшанецкий), эскадронного броненосца “Победа” иеромонах Никодим и крейсера I ранга “Баян” о. Анатолий (Куньев) 18-го и 19-го сего ноября во время боя на Высокой и Плоской служили в редутах и окопах молебны, обходили войска, кропили их святой водой и давали прикладываться к кресту»205205
  РГИА. Ф. 806. Оп. 9. Д. 5086. Л. 3. 20 декабря 1904 г. им была вынесена благодарность в приказе генерал-адъютанта Стесселя от 20 ноября № 873.


[Закрыть].

С началом тесной осады в крепости оказались и некоторые священники порт-артурской эскадры, в их числе и иеромонах эскадренного броненосца «Победа» о. Никодим. 24 ноября 1904 г. во время гибели броненосца о. Никодим, рискуя жизнью, под выстрелами неприятельских снарядов и несмотря на холод извлек из моря св. антиминс, сундучок со святыми сосудами и часть ризницы. Несколько раз проходил отважный священник по борту затонувшего корабля, пытаясь найти имущество корабельной церкви, соскальзывал и падал, рискуя утонуть206206
  РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 5214. Л. 1–2. Не всем корабельным священникам удалось спасти церковное имущество. Чаще всего священники стремились спасти св. антиминс и метрические книги, утрата которых была особенно тяжела. Родственники погибших могли получить свидетельство о смерти, а также узнать о месте погребения только на основании этих книг. По этим случаям была заведена целая переписка, начатая 26 февраля 1905 г. и законченная 31 декабря 1907 г. (РГИА. Ф. 806. Оп. 9. Д. 5387). Восстанавливать утраченные документы было поручено исполняющему должность архивариуса в Главном морском штабе А. А. Игнатьеву.


[Закрыть]. Оказавшись в крепости, о. Никодим продолжал нести свою службу на сухопутных укреплениях, «посещая их как по просьбе защитников, так и вполне добровольно. Во время боя на Высокой горе он поднимался к рядам наших окопов с св. крестом для ободрения сражавшихся»207207
  Там же. Л. 9.


[Закрыть].

Одной из самых тяжелых обязанностей военных священников было отпевание и погребение умерших воинов. Первоначально эти военные похороны еще имели вид некой торжественности: «Обыкновенно <…> приготовлялась руками товарищей-солдат братская (общая) могила; провожали покойников двести-триста товарищей; все пели “со святыми упокой” <…>. А при возглашении “вечной памяти” <…> становились на колени и <…> плакали»208208
  Вестник военного духовенства. 1905. № 15. С. 455.


[Закрыть]. Постепенно этот тяжелый обряд превратился в будничную обязанность – священники ежедневно напутствовали умирающих и служили панихиды, могилы рыли два-три более или менее здоровых солдата. К артобстрелам прибавились голод и инфекционные заболевания (на момент сдачи крепости из 23 тысяч солдат 10 тысяч находились в лазаретах и госпиталях).

Однако мужество не покидало защитников Порт-Артура. 16 декабря 1904 г. состоялся военный совет, «на котором было решено защищать крепость до последней капли крови» (приказ по войскам Квантунского укрепленного района от 16 декабря № 960)209209
  РГИА. Ф. 806. Оп. 9. Д. 5086. Л. 6.


[Закрыть]. На следующий день генерал Стессель подписал приказ № 352, призывая священников не оставлять своих обязанностей, но «окропление окопов святою водою производить в такое время, чтобы японцы не могли причинить потерь своим огнем по двигающимся группам»210210
  Там же.


[Закрыть]. До сдачи крепости оставалось семь дней.

Предвидя скорую капитуляцию, 21 декабря Стессель подписал следующий приказ (№ 991): «Признаю настоятельно необходимым, чтобы с командами нижних чинов, отправляемых в Японию, следовали бы хотя три священника для пастырского напутствия, которое будет необходимо каждому православному воину, а потому прошу священников завтра к 2 часам дня заявить; если же не будет желающих <…> то назначить из 4ой и 7-ой дивизии по одному, от морских команд и прочих частей одного»211211
  Там же.


[Закрыть].

Начали готовиться к сдаче крепости и священники. Встал вопрос о церквях и их имуществе. На запросы начальству был получен неутешительный ответ: «Церкви – военные, следовательно, и имущество их – достояние японцев. Заприте церкви и ключи отдайте остающемуся младшему врачу Коклюгину, пусть он, если позволят японцы, все уложит и вышлет вам в Россию»212212
  Там же.


[Закрыть]. Больно было за брошенные святыни.

Как вспоминал Антоний (Мшанецкий), когда он служил прощальный молебен, то «все рыдали и, расставаясь с церковью, хотели предать ее пламени, чтобы избавить <…> от вражеского поругания. Особенно настаивал на этом помощник оружейного мастера, сделавший чудное паникадило и подсвечники из расстрелянных гильз. Я с трудом удержал от этого»213213
  Там же.


[Закрыть]. 23 декабря 1904 г. была подписана капитуляция.

Японцы действительно обыскали все церкви, надеясь обнаружить деньги, но на следующий день после капитуляции японский полицмейстер г. Артура по просьбе благочинного о. Глаголева поставил у некоторых храмов японский караул.

Сам о. Глаголев в это время мучительно решал одну задачу. В 1902 г. афонские монахи передали адмиралу Е. И. Алексееву икону Божией Матери Избавительницы. Икона находилась в церкви при штабе крепости. Как вывезти икону из осажденной крепости? О. Глаголев спрятал ее на себе, хотя она и весила более пуда, и потом через Мифу по морю на китайской лодке 80 верст плыл с ней, едва не погибнув во время шторма, а затем через французское посольство доставил в Россию214214
  Вестник военного духовенства. 1905. № 15. С. 456.


[Закрыть]. «Нашим священникам остаться в плену не дозволили»215215
  Там же.


[Закрыть], и они – «теперь ненужные люди, с багажом только в 1 пуд и 10 фунтов», вынужденные бросить все свое имущество, – «на положении пленных <…> зашагали в Дальний. А здесь, голодные и бесприютные, в течение 10 дней валялись на полу в недостроенном здании гимназии, подвергаясь самым оскорбительным унижениям!»216216
  РГИА. Ф. 806. Оп. 9. Д. 5086. Л. 4.


[Закрыть] Возвращение в тыл не для всех священников из Порт-Артура стало окончанием служения, хотя некоторые из них вернулись с тяжелыми психическими расстройствами, нервным истощением, с простудными заболеваниями, разными инфекциями и нуждались в лечении. Сразу по окончании шестимесячного отпуска вернулся в строй о. Антоний (Мшанецкий), продолжал служение уже в другом полку о. Никодим. Часть священников вынуждены были уйти в отставку. Однако немалое число вернувшихся получили через некоторое время новые назначения – в полки, расквартированные в России. И здесь их ожидали большие трудности – вакансий не было. Приходилось соглашаться на временные назначения или продлевать отпуска. Так, священник 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Антоний (Мшанецкий), находясь еще в Японии, ходатайствовал о назначении его на театр военных действий217217
  Там же.


[Закрыть]. Священники Дмитрий (Нещеретов) и Анатолий (Куньев) довольно быстро получили назначения на Черноморский флот218218
  Там же. Л. 5.


[Закрыть]. Однако о. Дмитрий (Нещеретов) вынужден был взять двухмесячный отпуск для поправки здоровья, а по возвращении из него столкнулся с тем, что вакансий нет, и был временно прикомандирован к севастопольскому Адмиралтейскому собору. Но поскольку вакансий по-прежнему не было, ему пришлось снова взять отпуск – на этот раз на шесть месяцев219219
  Там же. Л. 7–11.


[Закрыть].

Война близилась к концу, и вакансий становилось все меньше. Священник эскадренного броненосца «Ретвизан» Павел (Ратьковский) получил отпуск до назначения на другое место службы с сохранением содержания до 3 ноября 1905 г., а затем вместе с о. Михаилом (Рудневым) был временно прикомандирован к кронштадтской Морской Богоявленской церкви «до получения ими штатных мест» – одного в Учебно-артиллерийский отряд, а другого в Учебно-минный – «для духовно-нравственных бесед и поучений с чинами отрядов»220220
  Там же. Л. 12, 24. Относительно других назначений известно следующее: «К Управлению Одесской местной бригады приписаны – Тресвятский, Георгиевский, Лебедев, Игнатий, Скальский, Дружинин. К Окружному штабу – Глаголев. К Штабу Севастопольской крепости – Рождественский. К 273 пех. Дунайскому полку – Монахов» (РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 5013). Там же. Д. 5113. Л. 140.


[Закрыть]. Однако по болезни о. Михаил (Руднев) не смог приступить к исполнению своих новых обязанностей.

Вообще почти все возвратившиеся из Порт-Артура священники были тяжело больны. Высказывались даже сомнения в том, что они смогут когда-либо приступить к выполнению своих служебных обязанностей. Священники Руднев и Нещеретов вынуждены были продолжать лечение до 1906 г., о. Добротворскому после освобождения из плена пришлось на полгода остаться во Франции.

Окончание войны было для многих не меньшей травмой, чем само пребывание в Порт-Артуре. Началась длительная переписка с целью доказательства своего участия в военных событиях.

Переписка велась в основном для получения наград и назначения повышенных пенсий. В большинстве случаев священникам все же удавалось их получить, но лишь после 1906 г. Впрочем, выплачивались они нерегулярно и с многочисленными удержаниями. В этой связи больше всего вынуждены были доказывать свои права священники Василий (Слюнин) и Антоний (Мшанецкий). О. Василию (Слюнину) неоднократно задерживали жалованье (первый раз после возвращения с фронта он получил 100 рублей лишь 11 февраля 1906 г. через штаб Одесского округа)221221
  Там же. Д. 5113. Л. 140.


[Закрыть]. «Квантунскую пенсию» ему назначили только 7 апреля 1906 г.222222
  «Согласно приказам по военному вед. 1898 года № 272 и 1900 № 9132. В сих приказах священнослужители духовных причтов на Квантуйском полуострове имели право получать содержание в размере 1567 руб. 8 коп. в год за вычетами; 2) означ. оклад содерж. (1567 руб. 8 коп.) впредь не производить, заменив его окладом, установленным для священнослужителей приказом по военному ведомству 1899 за № 141; 3) за указ священнослуж. сохранить право на получение установленного приказом по военному ведомству 1898 г. за № 272 оклада содержания впредь до устройства их служебного положения» (Там же. Л. 188).


[Закрыть] О. Антоний (Мшанецкий), которому также задерживали жалованье, в декабре 1905 г. вынужден был даже обратиться к редактору «Русского инвалида»223223
  «Столовых денег 148 руб. 50 коп. и добавочных к ним 589 руб. 50 коп., а всего в год 738 руб., жалов. 829,08 коп. с 25% надбавками».


[Закрыть].

Тем не менее, анализируя деятельность военного духовенства в Порт-Артуре, можно утверждать, что это был практически единственный во время Русско-японской войны удачный опыт реализации составленной в 1903 г. программы работы священников с нижними чинами. Это объяснялось не только кадровым подбором самого духовенства Порт-Артура, хорошей материальной базой и сплоченностью коллектива паствы. Залогом успеха стали и обстоятельства, при которых развивались события: ограниченность пространства, психологический климат в осажденном, голодающем и оторванном от России городе, бомбардировки, требовавшие дополнительной мобилизации нравственных сил, стремительность сдачи крепости. Что касается судьбы военных священников после войны, то она была общей для всего военного духовенства в целом.

Обеспечение отправления религиозных обрядов русскими военнопленными в Японии в 1904–1905 гг

Опубликовано: Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России». 2006. № 3 (7). Специальный выпуск. С. 79–89.

Одной из самых тяжелых психологических ситуаций, связанных с войной, является пребывание в плену. Солдаты, временно лишенные свободы и вынужденно находящиеся на враждебной территории, переживают комплекс разнообразных психологических стрессов, обусловливающих особенное поведение военнопленных. Во-первых, нередко начальный этап пребывания в плену сопровождается сильнейшим стрессом, связанным с последними военными переживаниями. Во-вторых, особенно на начальном этапе, военнопленные часто испытывают комплекс вины, даже в случае добровольной сдачи в плен. К нравственным страданиям добавляются физические – боль от полученных ранений, адаптация к чуждому климату, непривычной еде и т. д. Одна из проблем плена – вынужденное общение, в том числе и с врагом. Нередко военнопленные страдают не только от враждебного отношения, но и от обывательского любопытства местного населения. Серьезными проблемами становятся отсутствие привычных занятий. Наконец, к усталости и скуке прибавляется тоска по родине, по семье и близким. Разрушению системы ценностей, изменению отношения к собственной личности немало способствуют большая концентрация военнопленных и отъединение нижних чинов от офицеров.

Результатом длительного пребывания в плену становятся склонность к девиантному поведению, маргинализация сознания, утрата нравственных ориентиров, рост преступности, помешательства и даже самоубийства военнопленных. В этих условиях особенную актуальность приобретают все мероприятия, связанные с оказанием психологической помощи, поддержанием нравственных ориентиров и организацией досуга военнопленных. Одним из способов решения этих проблем могла бы стать религиозная работа среди военнопленных. Говоря о задачах священника при работе с военнопленными, следует отметить, что ни офицер, ни врач, ни психолог не могут заместить собой священника224224
  Священник Андрей Лоргус. Психологическая практика и пастырское служение: сравнительный психологический анализ // [Электронный ресурс] . – URL: https: // dusha-orthodox.ru/biblioteka/lorgus-a.-svyasch.-psihologicheskaya -praktika-i-pastyirskoe-sluzhenie.html (дата обращения: 14.01.2006).


[Закрыть], однако лишь в том случае, если священник имеет возможность именно окормлять, то есть не только проводить богослужения, но и быть духовным руководителем своих подопечных.

Вопрос организации работы священника с военнопленными уже неоднократно привлекал внимание историков, в том числе и в контексте исследований мировых войн.

В середине – второй половине XIX века появляется тенденция законодательного оформления положения военнопленных. Статья 18 Гаагской конвенции (1899) предусматривает, что «военнопленным предоставляется полная свобода отправления религиозных обрядов, не исключая и присутствия на церковных, по их обрядам, богослужениях, под единственным условием соблюдения предписанных военною властью мер порядка и безопасности»225225
  См.: Положение о законах и обычаях сухопутной войны. СПб.: [Б. и.], 1904.


[Закрыть]. Таким образом, религиозная работа среди военнопленных вестись могла. Однако эффективность этой работы зависела от многих факторов.

Для России первой войной, в которой на практике пришлось проверить результативность религиозной работы среди военнопленных, стала Русско-японская война.

Русские воины, попадавшие в плен, не были в полном смысле индифферентами – они воспитывались в религиозных традициях. Кроме того, во время войны полки сопровождали военные священники, поэтому практика соблюдения религиозных обрядов не утрачивалась. Конечно, некоторая часть военнопленных, в первую очередь офицерского состава, не испытывала сильной привязанности к религиозным традициям, однако и их нравственные ориентиры были во многом зависимы от религиозного сознания. Потребность в соблюдении религиозных обрядов во время пребывания в плену у тех и у других несколько увеличивалась еще и потому, что Япония в русском общественном сознании позиционировалась как страна языческая226226
  Вопреки исторической правде. Российская духовная миссия в Японии официально существовала с 1870 г. Однако успехи миссии до войны были мало известны в России.


[Закрыть], а Русско-японская война в пропагандистской литературе иногда рисовалась как борьба религиозная.

Для Японии соблюдение международных конвенций в войне с Россией было делом принципиально значимым. Во-первых, с самого начала войны Россия настойчиво обвиняла Японию в нарушении норм международного права именно в связи с началом военных действий до официального объявления войны. Во-вторых, хотя и не вполне успешно, но российские средства массовой информации обвиняли японцев в жестокостях по отношению к раненым и военнопленным. Хотя доказательств не было, тем не менее европейские наблюдатели внимательно следили за положением русских военнопленных в Японии, посещали места размещения пленных, госпиталя и т. д. Количество русских пленных в Японии было огромно: по данным японских авторов – свыше 72 400 тысяч227227
  Киносукэ Накамура приводит число 79 454, а Такэси Сакон – 72 408.


[Закрыть]. Большие социально неоднородные и неструктурированные группы легко становились маргиналами, опасными для себя и для окружающих. Кроме того, для некоторых военнопленных пребывание в Японии затянулось, и для них любое занятие, любая организация досуга приобретали особое значение.

Нельзя не отметить, что вопрос организации религиозной работы среди русских военнопленных в Японии уже привлекал внимание историков. Первые очерки, касающиеся этого сюжета, были написаны вскоре после войны228228
  См.: Прохоренко Я. Ф. Русская духовная миссия в Японии. Харьков: Типография Губернского правления, 1907. 101 с.; Недачин С. В. Православная церковь в Японии. СПб.: Типография «Колокол», 1911. 59 с.


[Закрыть], на основе публикаций в «Церковных ведомостях» и сведений, предоставленных архиепископом Николаем. Эти довольно краткие и очень эмоциональные очерки во многом предопределили взгляд на вопрос большинства современных историков229229
  См., например: Саблина Э. Б. 150 лет православия в Японии. История Японской православной церкви и ее основатель святитель Николай. М.: АИРО-ХХI; СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. 525 с.


[Закрыть]. Между тем представляется, что выделение проблемы организации религиозной работы среди русских военнопленных в Японии в самостоятельный предмет исследования позволило бы выяснить, насколько на самом деле эта работа была эффективной.

Проблема организации религиозной работы среди военнопленных и раненых в Японии возникла уже в самом начале войны.

В марте 1904 г. в Японии оказались первые пленные и раненые – из Чемульпо на о. Сикоку были переведены матросы с «Варяга» и «Стерегущего». С «Варяга» в общей сложности японцы привезли на берег 30 убитых и 200 раненых. Со «Стерегущего» в плен попали 4 матроса.

Всех пленных и раненых передали Красному Кресту Японии, 24 тяжелораненых поместили в госпиталь Красного Креста в Инчхона, где двое из них умерли. Остальные же российские моряки были переправлены в Японию для лечения. Для размещения их был выбран город Мацуяма. «Во-первых, он находится на острове. Во-вторых, место с теплым и умеренным климатом. И расположен главный пехотный полк 22-й. К тому же еще там уже были лагеря (скорее, приюты), построенные для помещения китайских военнопленных во время Японо-китайской войны»230230
  Такэси Сакон. Военнопленные в период Русско-японской войны 1904–1905 гг. // Владивосток. 2001. 6 сентября.


[Закрыть].

7/20 марта 1904 г. глава Российской духовной миссии о. Николай получил телеграмму от французского католического миссионера с подробным известием о раненых и сообщением о месте их содержания. Rev. Charron предложил свое посредничество на случай, если о. Николай захочет «что послать» матросам. Отец Николай «послал через него им 50 йен на красные яйца в Пасху, несколько икон, 65 брошюр житий святых, 2 Новых Завета, 2 молитвенника, Часослов, пасхальную службу и письмо, в котором утешал их, что они пострадали за Отечество, советовал отправлять общую молитву с пением и чтением по Часослову»231231
  Дневники святого Николая Японского. Т. V. 1904–1912. СПб.: Гиперион, 2004. С. 44.


[Закрыть]. Через несколько дней, 23 марта / 5 апреля, о. Николай написал еще одно письмо в Мацуяма, поставив на конверте единственную известную ему фамилию «Макаровский»232232
  Действительно, на «Варяге» был матрос 1 статьи Варфаломей Макаровский.


[Закрыть]. Ответа все не было, но отправиться в Мацуяма о. Николай не мог. После начала войны положение его было тяжелым – несколько раз получал он письма с угрозами, была опасность покушения на него, и о. Николай оказался чуть ли не под арестом в стенах собственной миссии.

Надо отметить, что далекий от политических интриг, о. Николай не задавался в этот момент вопросом о правовом статусе военнопленных. Его печалило именно то, что он не может оказать им иной помощи, кроме как послать письма и книги, свой долг он видел не столько в организации богослужений, сколько в духовном утешении их. Близилась Пасха, и, похоже, пленным предстояло провести ее только в обществе католических миссионеров.

24 марта / 6 апреля 1904 г. к о. Николаю явился французский переводчик Mr. Andre с письмом от французского министра, Mr. Harmand’a, в котором говорилось, что он получил от русского посланника в Париже телеграмму для передачи о. Николаю о том, что Николай II повелевает снабдить пленных матросов иконами, книгами и всем, что необходимо для исполнения религиозных обрядов233233
  Дневники святого Николая Японского. Т. V. 1904–1912. С. 58.


[Закрыть]. О. Николай собрался лично отвезти раненым необходимые предметы, однако путешествие не состоялось – в субботу, 27 марта / 9 апреля 1904 г., Mr. Andre дал ему знать, что министр иностранных дел Японии барон Комура «не пускает»234234
  Там же. С. 59.


[Закрыть] о. Николая в Мацуяма, потому что это опасно.

Подошла Пасха, но лишь в понедельник Светлой Седмицы о. Николай смог собрать и отправить (через французского консула) посылку в Мацуяма. Выехать к военнопленным не удалось, но посылка, хотя и с опозданием, до них дошла.

Пленных в Мацуяма весной 1904 г. было относительно немного, и правительство Японии стремилось соблюдать в отношении к ним все правовые нормы, предписываемые международными конвенциями. В начале апреля министр иностранных дел Японии барон Комура выразил желание «выписать из России священника для русских пленных»235235
  Там же. С. 68.


[Закрыть]. По мнению о. Николая, для служения у пленных вполне подходил о. Сергий (Глебов), священник русского посольства236236
  О. Сергий (Глебов) выразил желание немедленно отправиться к месту нового служения, как только будет получено разрешение, и даже сделал попытку выехать в Японию.


[Закрыть]. Сам же о. Николай изъявил желание исправлять религиозные потребности для пленных, которых планировалось разместить в Токио. Решение вопроса как-то затягивалось, и о. Николай через французского посланника направляет письма в Министерство иностранных дел и к пленным в Мацуяма и Такахама, предлагая послать для окормления русских «японского священника, несколько знающего по-русски для совершения богослужений, к их религиозному утешению»237237
  Дневники святого Николая Японского. Т. V. 1904–1912. С. 81.


[Закрыть].

Видимо, все еще надеясь, что министерство разрешит прислать русского священника, и сомневаясь, что японец справится с возлагаемой на него задачей, о. Николай просил «пленных видеть в нем не представителя враждебной <…> нации, а служителя Богу» и по возможности помогать ему в исполнении обязанностей238238
  Селецкий Г. 646 дней в плену у японцев // Отвергнутая победа. Порт-Артурская икона «Торжество Пресвятой Богородицы» в Русско-японской войне. СПб.: Диоптра; М.: Паломник, 2003. С. 209.


[Закрыть].

Японские православные христиане, в свою очередь, тоже обратились в Министерство иностранных дел, изъявив готовность направить священника к русским военнопленным за свой счет. Для себя о. Николай лишь обмолвился о желании японских священников обратиться к правительству относительно этого, не приветствуя и не осуждая эту инициативу. Естественно, его заботило, кто же в конце концов будет окормлять пленных, и когда к нему обратились относительно возможной кандидатуры, он дал ответ, предложив для этой цели о. Сергия (Судзуки), который в начале войны служил в Осака, а прежде – в Кобэ у русского консула, и знал русский язык. 12/25 мая 1904 г., хотя разрешение министерства и не было еще дано, о. Сергий прибыл в Токио.

18/31 мая 1904 г. разрешение министерства было получено. «Предложение министра иностранных дел попросить русского священника для них (военнопленных. – Л.Ж.) из России устранено»239239
  Дневники святого Николая Японского. Т. V. 1904–1912. С. 87.


[Закрыть]. Главная идея министерства состояла в том, что удовлетворение религиозных нужд русских военнопленных должно быть делом японских христиан.

Как нельзя более уместной в этой связи оказалась инициатива, с которой выступили в конце апреля – начале мая православные японцы – создать общество «духовного утешения» военнопленных. 7 мая 1904 г. устав этого общества, гласивший: «1) Цель общества – удовлетворять духовным нуждам военнопленных, согласно христианской гуманности. 2) Для осуществления этой цели товарищество поручает известным священникам из японцев, знающим русский язык, отправиться в места содержания военнопленных, совершать для них богослужения и таинства и отправлять требы для больных, раненых и в случае их смерти. 3) Членами товарищества состоят все православные японцы без различия пола. Они обязаны делать известный ежемесячный взнос. 4) Все те, кто одобряет идею и цель товарищества и, так или иначе, оказывает ему содействие или предлагает денежные пожертвования, принимаются в число членов товарищества, без различия наций и вероисповедания. 5) По окончании войны товарищество постарается ознакомить русское правительство и народ со всем, что касается его возникновения, предприятий и деятельности, составит для этого подробное описание его деяний»240240
  Недачин С. В. Указ. соч. С. 40. См. также: Церковные Ведомости. 1905. № 4. С. 162–163.


[Закрыть], – был утвержден японским правительством.

В исторической литературе по-разному трактуется вопрос взаимоотношений о. Николая и «Общества духовного утешения военнопленных». Некоторые утверждают, что о. Николай был против создания этой организации, другие считают, что общество было создано по его инициативе. Разница оценок отношения о. Николая к обществу вполне понятна.

Первоначально японские священники действовали, повинуясь очевидно, и порыву сострадания, но и отвечая ожиданиям своего министерства. В принципе в тот момент заявленная ими цель была вполне достижима. На 1904 г. в Японии имелись 28 священников, 8 диаконов, 12 причетников и 151 катехизатор241241
  Недачин С. В. Указ. соч. С. 33. По данным Э. Б. Саблиной, опирающейся на отчеты о состоянии Русской духовной миссии, в 1904 г. священников было 28, диаконов – 7, катехизаторов (проповедников) – 15.


[Закрыть]. Если учесть, что наш военный священник окормлял приблизительно 2000 человек, то Японская православная церковь довольно долгое время могла обходиться собственными силами. Вот только русского языка некоторые священники совсем не знали.