Текст книги "Шарлотта. Лоттхен. Александра"

Шарлотте же дружба с генералом была интересна только для удовлетворения своего вечного любопытства – Бойен, искренне расположенный к принцессе, всегда подробно и просто объяснял ей то, чего у учителей не добьешься. И самое главное – он никогда не позволял себе быть подобострастным. Подобострастие Шарлотта не выносила.

Вильдермет подхватила принцессу под руку и, что-то чирикая на ухо, повела в сторону одной из зал, где собрались генералы после Совета. Она сунула девушке в руки книгу из библиотеки этой комнаты – неплохая причина нарушить этикет и явиться на официальную половину замка. Мол, книгу брала, историей горячо любимой родины интересуюсь, а это ненаказуемо и весьма похвально.

Лотта вошла в зал мимо застывшего у дверей лакея и спокойно направилась к старинному книжному шкафу. Ответила на поклоны бравых военных, махнула веером Фридриху, разговаривающему с подпрыгивающим от восторга Вилом – молодец, добился своего, и, наконец, увидела своего любимца.

Бойен стоял среди русских генералов, ожидающих великого князя. Пару лет назад он был вынужден перейти на службу к русским, и сейчас казался среди них равным. Прижимая к груди высокую офицерскую шапку, он поклонился дамам. За спиной у Шарлотты раздался восторженный вздох – фрау сейчас растает! Да уж, не поймешь этих взрослых, одна любовь у них на уме…

– Здравствуйте, мой славный Бойен! Уделите мне минуту своего драгоценного времени? – Шарлотта старалась выглядеть солидной, но озорная улыбка сводила на нет эти усилия.

– Конечно же, ваше высочество. Можете располагать мной.

Они отошли в сторону, фрау встала за их спинами, как надзиратель. Впрочем, ей было не привыкать.

Лоттхен зачирикала:

– Вас можно поздравить с генерал-майором? Великолепно, вы давно заслуживаете это звание, мой дорогой Лео! Вы долго шли к этому!

– Благодарю вас, ваше высочество. У русских, признаюсь как на духу, производство в следующий чин получить намного проще, чем у нас.

Девушка засмеялась:

– Вы мне нравитесь – такой храбрый! А если бы я наябедничала отцу? Бросили Пруссию и ускакали за званием в Россию! Каково?

– Вы умны не по годам, принцесса. И никогда не поступили бы так, – генерал улыбнулся, его глаза блеснули. – Ну, скажите, что вас на этот раз интересует? – он указал на книгу, которую держала девушка. – Уж точно не «История Тевтонского ордена», слишком скучная не для вашего веселого нрава.

– Ха-ха, вы правы, Лео! Это только предлог, чтобы увидеться с моим дорогим другом, – Лотта, нетерпеливо подпрыгивая, схватила его за руку: – Один вопрос, всего один! Как?! Как удалось русским выгнать Бонапарта? Ведь это чудовище с ног на голову поставило всю Европу! Почему он сам ушел? Ведь так не бывает?!

– Россия – необычная страна, там мало что поддается логике и разумному объяснению. У русских, ваше высочество, гениальный маршал – старик Михаил Кутузов. Он не в чести у императора Александра, но это единственный человек, который наперекор всему смог заставить французов повернуть назад. Решающая баталия под деревенькой Бородино была как ничья в шахматах. Тогда русские отступили, но потери с обеих сторон оказались равными. И силы французов на тот момент были сильно подорваны. Следующий ход Кутузова – сдача Москвы без боя. Этим он сохранил жизни своих людей и загнал французов в ловушку.

– Как? – Шарлотта слушала, раскрыв рот.

– А вот представьте, ваше высочество: счастливый Бонапарт наконец-то въезжает в Москву, в столь желанную древнюю столицу России. Ждет официальную встречу с хлебом-солью, как это принято у русских. День ждет, два – бояр с ключами от города нет. Его, самого французского императора, видите ли, никто не желает встречать! Немыслимо! Улицы пустынны, людей нет, продовольствия и дров – тоже. К тому же, жители, оставляя свой город, подожгли его. Что делать ослабленной французской армии, когда Москва пылает, есть нечего, кормить лошадей нечем, да еще и из Санкт-Петербурга на запросы не приходит никаких ответов? Русские мыслят не так, как европейцы – они даже не отреагировали на взятие города. Это непостижимо для Бонапарта, к такому он не был готов.

Месяц в пустынном городе, где из еды осталась только водка, сломил великую армию столь сильно, как не сломило великое множество боев по всей Европе. Последней каплей, переполнившей чашу, стали вести из Парижа. Из-за слухов о смерти Бонапарта императорский трон оказался под угрозой – по этой причине было принято решение покинуть разоренную Москву.

В Москву французы привезли своих актерок, начали показывать комедии, пытаясь развлечениями унять голод. Все это время русские не сидели без дела – Кутузов повелел организовывать под Москвой партизанские отряды, в которые вступили все, кто только мог, от офицеров до мужиков. Именно партизанская война помогла русским выгнать оккупантов. Ну и, естественно, непривычно холодная и голодная зима.

И теперь, ваше высочество, когда французы разрознены и ослаблены, самое время напасть на них всей угнетенной Европой. Александр сам поведет войско, австрийцы и поляки нас поддержат, прусаки, как следовало из сегодняшней встречи, тоже не подведут.

– Откуда нам взять силы? Пруссия ослаблена и разорена войной.

Бойен ухмыльнулся:

– Канцлер Гарденберг нынче подсказал королю весьма удачную мысль. Необходимо, чтобы Фридрих Вильгельм Третий лично обратился к народу с воззванием. Надобно призвать подданных к партизанской войне, чтобы все, кто может, встали на борьбу с Бонапартом. И тогда мы победим, и Европа вздохнет свободно! Гарнизоны уже собираются у границы – встречать разрозненных французов. Все офицеры, что есть в наличии, срочно мобилизуются. Кстати, ваше высочество, ваши братья высказали горячее желание выступить с ними.

Глядя на своих, еще слишком юных для войны, братьев, Шарлотта вздохнула:

– О да. Сейчас их никто не остановит. Ладно Фридрих, но Вильгельм – он еще очень молод…

В этот момент гул голосов в зале был прерван голосом лакея:

– Его высочество великий князь Российской Империи Константин Павлович!

Великий князь неторопливо вошел в залу, и Шарлотте удалось рассмотреть его более подробно. Хоть он и был принцем, но изнеженным и капризным не выглядел. Перед девушкой оказался человек богатырского телосложения, мощный, сильный и уверенный воин. Его обрамленное стрижеными под военный манер бакенбардами лицо украшали ярко-голубые глаза. Почему-то они казались печальными и не соответствовали бравому виду Константина. Маленький вздернутый нос, наследие императора Павла, портил лицо русского князя. Светло-рыжие, почти белые волосы были уложены в модную прическу, мундир украшало огромное количество наград, а в руках поблескивал изящный золотой лорнет.

Лениво отмахнувшись от подбежавших адъютантов, Константин удивленно приподнял светлую бровь – увидел Шарлотту. Ну да, действительно, юной четырнадцатилетней барышне здесь не место, надобно поскорее ретироваться.

– Ваше высочество, – Фридрих подвел Константина к Лотте. – Позвольте представить вам мою сестру, принцессу Фридерику Луизу Шарлотту Вильгельмину.

Девушка побледнела и сделала реверанс. Она отчего-то побаивалась великого князя, и сейчас, вблизи, Константин показался ей еще более отталкивающим. Его голос, как ни странно, был очень тихим и вкрадчивым, а французский оказался идеальным.

– Ваше высочество, невыразимо рад знакомству. По чести сказать, я не поверил своим глазам – столь нежная лилия среди моих повес! Вы здесь словно розовый лепесток в окружении громил-разбойников.

– Ваше высочество, – проблеяла Шарлотта, пытаясь оправдать свое появление у дверей Совета. – Я случайно узнала, что один из моих старинных знакомцев, генерал Бойен, здесь (за спиной раздалось щелканье каблуков). Посему поспешила сюда. В ожидании вас граф развлекал меня веселыми историями. Но вы не беспокойтесь, я тотчас уйду, не буду отвлекать вас от важных государственных дел.

Она подала руку для поцелуя и собралась уходить. Константин ручку поцеловал, но отпускать ее из своей широкой ладони не спешил.

– Ваше высочество, у вас в замке сегодня бал?

Он хочет испортить ей праздник и прийти на бал? На ее любимый праздник, которого она так долго ждала?! Ой, как не хочется, но она обязана его пригласить – этого требуют правила этикета. Небрежно махнула рукой, мол, ничего важного:

– Небольшой танцевальный вечер, наши музыканты, знаете ли, – лучшие в Европе. Приходите. Но, разумеется, коли вы заняты или слишком торопитесь…

Он улыбнулся:

– Когда его величество нынче приглашал меня на бал, я собирался отказаться, сославшись на занятость. Но если там будете вы, я обязательно приду, – он указал на книгу в ее руках и улыбнулся еще более коварно. – Уверен, что танцы вы любите поболе, нежели такую скучную литературу! Не правда ли?

Чуть не скрипнув зубами от досады, Шарлотта ответила:

– Я люблю танцевать, и многие утверждают, что это недурно у меня получается. Но и читать я тоже люблю, потому как принцессе надобно быть умной, образованной и отлично знать историю своей родины!

Она гордо вскинула подбородок и еще сильнее прижала к груди злосчастную книгу.

– Спешу откланяться. До встречи вечером, – она еще раз присела в реверансе и на подкосившихся ногах поспешила к выходу.

Чуть задержавшись рядом с Бойеном, сзади засеменила верная надзирательница, Шарлотта затылком почувствовала пристальный взгляд великого князя, тут же пожелала больше никогда не встречаться с этим человеком. Уже в своей комнате она нервно воскликнула:

– Великолепно, просто изумительно! Теперь великий князь Константин считает меня глупой девчонкой! Видите ли, я не похожа на даму, которая любит читать! А на кого я в таком случае похожа? На безмозглую утку? Превосходно! Он же Александру, этому чудесному человеку, расскажет про мою тупость! Боже, надо как-то его переубедить. Я докажу, что умна не по годам, ведь именно так говорил Бойен, а Лео не тот человек, что бросает слова на ветер. Все, сегодня же вечером Константин Павлович узнает, какой острый ум и дивная память у принцессы Пруссии!

…Узнать это великому князю так и не удалось – на балу Шарлотта летала, забыв обо всем на свете. Не пропуская ни одного танца, девушка порхала по зале, уматывая кавалеров и не чувствуя под собой пола. О том, что хотела блеснуть перед Константином познаниями, она так и не вспомнила.

Великий князь оказался превосходным танцором, что было невероятным при столь могучей фигуре. Он, сам того не зная, своим непринужденным вальсом изменил мнение Шарлотты о своей персоне. Человек не может быть плохим, если он двигается так божественно!

Девушка осмелела настолько, что в ней проснулось ее вечное любопытство. Закусив губку, принцесса спросила:

– Ваше высочество, могу ли я задать… м-м… несколько необычный вопрос?

– Не стесняйтесь, я отвечу на любой из ваших вопросов.

– А правда ли то, что вы… вы… Что вы посадили свою жену в большую вазу и стреляли по ней?

Он, не переставая кружить ее в танце, захохотал. Пары вокруг начали оборачиваться. От хохота лицо Константина покраснело, проступили веснушки.

– Вы бесподобны! Какая смелость! Потрясающе!

– Это правда? – не отставала принцесса.

Он с заговорщицкой улыбкой кивнул.

– А почему, за что?

– Я стрелял в соседнюю вазу, не в ту, в которой сидела жена. Но да, стрелял. Понимаете ли, ваше высочество, мне было скучно. Не судите строго – Юлия, жена моя, увы, слишком умна, и потому невыносимо скучна. Я так развлекался.

Этот необычный человек совсем не стеснялся своего поведения! Он считал себя правым, невероятно…

Он наклонился к ее уху и прошептал:

– Открою вам важный секрет, милая Шарлотта. Пригодится на будущее. Коли вы желаете жить в мире с собственным мужем, то не показывайте ему своего ума. Смею вас уверить, мужчины не любят умных женщин. Не любят, и не уважают. Будьте глупенькой, веселой и беззаботной. Танцуйте, пойте, веселитесь – и тогда все принцы Европы будут у ваших прелестных ножек!

Прелестные ножки подкосились как раз тогда, когда отгремели последние аккорды вальса. Вечер закончился.

Быть глупенькой – вот то, что им, мужчинам, надо! Казаться не умнее, чем они. Как просто. Особенно, если ты не так глупа, как кажешься.

Часть 2. «Маскарад»

Февраль 1814 г., Берлин.

Прошел год.

Воскресная служба в древней базилике Святого Николаса закончилась. Заскрипели лавки старинного собора – прихожане стали подниматься со своих мест, а невнятный гул голосов взмыл к самому куполу. Все потянулись к выходу. Шарлотта в последний раз вознесла молитву Богородице, искренне поблагодарив Святую Деву за то, что старшие братья вернулись с боев. Вернулись живыми, счастливыми и повзрослевшими.

В сопровождении младших сестер – Александрины и Луизы, а также нескольких графинь и баронесс, принцесса вышла на запруженную бедным людом широкую площадь. Со всех сторон потянулись просящие подаяния руки. Стараясь не смотреть на оборванную одежду и грязные лица, Лотта раздала монетки – вот он, народ.

Что значит слово «народ», она поняла, когда еще была в возрасте младшей сестры, шестилетней Луизы. «Народ», или «подданные его величества короля» – это несчетная масса людей, каждый из которых уверен, что принцесса Шарлотта ему что-то должна. Должна заботиться, должна подавать милостыню, должна правильно реагировать на недовольство. Должна понизить налоги, должна, в конце концов, отдать свои любимые игрушки, чтобы им, этим подданным, не угрожал Бонапарт.

Девушка была уверена, что просящие милостыню у собора люди слишком прибедняются. Как живет народ, Лотта знала не понаслышке – ее «маскарады» дали возможность увидеть жизнь простого люда изнутри. И жизнь эта была прекрасной – полной танцев, веселья и песен.

Иногда, весьма редко, старшие братья организовывали вылазки, названные Шарлоттой «маскарадами». Нарядившись простыми горожанами, молодые люди посещали большой трактир у ведущей к Берлину дороги. Естественно, все делалось втайне от Двора – нельзя было допустить, чтобы о принцах и старшей принцессе пошли компрометирующие слухи. Пока Шарлотта до потери сознания отплясывала народные танцы, парни учились пить пиво и вино. А также поднимались на второй этаж, к барышням – что ж, подобные знания и опыт весьма необходимы юным офицерам. А то, чем они были там заняты, Лотту совершенно не интересовало. Просто она знала, что настоящим мужчинам необходимо подобное времяпровождение, это полезно для их здоровья.

Прежде чем принцесса села в карету, к ней подплыл один из личных лакеев короля – в раззолоченной ливрее, в белом парике под старину и в глупой треуголке. Толпящиеся вокруг нищие с восторгом любовались на это напудренное чудо – выглядел он намного богаче, нежели принцесса, наряженная к воскресной мессе довольно скромно.

– Ваше высочество, – с поклоном продекламировал лакей. – Его величество всемилостивейшее просит вас посетить его величество в кабинете его величества в пять часов пополудни!

Ах, отец! Обязательно ли было посылать этого, весьма похожего на павлина, бездельника? Неужели нельзя самому подойти, обнять, как обнимала в детстве матушка, и просто поговорить?

– Благодарю. Передайте его величеству, что я непременно буду, – пробормотала Лотта. Лакей подхватил ее под локоток, аккуратно посадил в карету, и лошади рванули.

…Лотта впорхнула в кабинет, приплясывая, покружилась между кресел, обняла сидевшего за столом отца, поправила ему скосившийся воротничок и присела на подлокотник королевского кресла.

– Отец, я знаю, зачем вы звали меня! Этот документ об освобождении крестьян, который вы с канцлером решили опубликовать…

Он взмахнул рукой и с ироничной улыбкой прервал ее:

– Нет, дорогая Лоттхен, нет. Не забивай свою прелестную головку скучными делами. Иначе на твоем лобике проступят морщины и испортят всю красоту. Оставь государственные заботы нам, старикам.

– Отец, вы говорите таким тоном, будто бы я ребенок! Мне уже скоро шестнадцать лет!

Фридрих Вильгельм встал, проводил ее до кресла и, поддерживая за локоток, галантно усадил.

– Ты права, моя дорогая, ты уже не ребенок, – он вздохнул. Собираясь с мыслями, прошелся перед ней с видом весьма озадаченным и неуверенным. – Лоттхен, ты стала взрослой, и я, как отец…

Король отошел к окну и пробормотал:

– Я плохой отец, я слишком мало уделял внимания вам, своим детям… О, если бы была жива Луиза… – он обернулся к озадаченной девушке: – Твоя мать радовалась бы сейчас, дорогая. Увидев тебя такой – красивой, юной, сияющей… Знаешь, дочь, что ты невероятно на нее похожа? Столь же живая и непосредственная…

Шарлотта с ужасом увидела в глазах отца слезинку – что происходило? Король никогда не изъяснялся подобным образом.

– Отец, что-то случилось?

– Нет-нет, все прекрасно. Я бы даже сказал, более чем… Лоттхен, ты помнишь прошлогодний бал в Силезии? Ты танцевала тогда с императором Александром.

Шарлотта расплылась в улыбке:

– О да! Это было чудесно! Вы не поверите, отец, я в тот вечер так танцевала, что стерла две пары атласных туфель!

– Александр тоже был в восторге, ты его покорила, душа моя, – король вздохнул и уже другим, более строгим голосом проговорил: – Так вот, Шарлотта, к чему весь этот разговор. Его величество российский император просит твоей руки для своего брата.

От удивления Лотта открыла рот:

– Боже, нет! Константин слишком стар для меня, отец! К тому же, он женат!

Девушка вскочила, заходила кругами по кабинету и, не давая вставить ни слова, запричитала:

– Понятно, Александр может дать разрешение на развод. Конечно же, я сдружилась с Константином Павловичем, но вы не представляете, какой это человек! Он злой, ироничный, двуличный. Да, великий князь чудесно вальсирует, но с женой ведет себя просто возмутительно! Она для него не человек! Нет, я за него не пойду! Я вообще не хочу замуж. Отец, неужели для того, чтобы решить государственные дела между двумя странами, обязательно пожертвовать жизнью дочери?

– Шарлотта! – прикрикнул отец, пытаясь прервать поток возмущения. – Остановись, иначе наговоришь лишнего!

Лотта потупила глаза и пробормотала:

– Простите, отец.

– Ты не поняла меня. Тебе предложено стать женой не Константина, а Николая. Он холост, ему всего лишь семнадцать лет. Дорогая, не пытайся сделать из меня тирана – насильно тебя под венец никто не поведет. Вам будет дана возможность познакомиться, пообщаться. Влюбиться, наконец! И если вы не сойдетесь, то, что ж, мы с Александром найдем другой способ решения политической ситуации, возникшей в данный момент.

Шарлотта недоверчиво покосилась на отца:

– Николай Павлович? Я о нем почти ничего не знаю.

– Вот познакомитесь, тогда и узнаешь, дорогая, – он заглянул в одну из папок, лежащих на столе. – Николай Павлович с Михаилом Павловичем прибудут послезавтра, они следуют к армии императора, чтобы присоединиться к военным действиям близ Базеля.

Вот так, они уже едут сюда. Все давно решено, и ее мнением никто не поинтересовался. Шарлотта вздохнула, приняла официальный вид и спросила:

– Отец, это все, что вы желали сообщить мне? В таком случае я пойду, не буду отвлекать вас от государственных забот.

Он подошел поближе, приобнял за плечи и проговорил:

– Запомни, тебя никто не неволит, ты имеешь право отказать. Но принять гостей мы обязаны подобающе. Договорились?

– Хорошо, отец.

Она поцеловала его в щеку и поспешила к себе.

Этим вечером, закутавшись в длинную шаль, Лотта тайком перебралась на мужскую половину замка и прошмыгнула в спальню Фрида. Как обычно в это время, здесь был Вильгельм. Расположившиеся на шкуре медведя у горящего камина, молодые люди играли в шахматы, в помещении пахло табаком.

– Прячем трубки, господа, к нам прибыли с проверкой! – пошутил Вил и поцеловал Шарлотту в щеку.

Лотта присела рядом с Фридрихом и укоризненно взглянула на Вила:

– Не говори о себе во множественном числе, я не желаю, чтобы моего брата считали зазнавшимся человеком. Куришь один ты, а Фрид не балуется этой гадостью – он мой герой!

Вильгельм ухмыльнулся и передвинул фигуру. Лотта положила голову на колени кронпринцу и взглянула на шахматную доску:

– Да, Вил, ты сдаешь свои позиции по всем фронтам.

Фридрих погладил ее волосы и, задумавшись над партией, пробормотал:

– Принцессам желательно не показывать своего ума, дорогая.

– Я знаю. Мне это известно. Я давно хотела спросить… Фрид, скажи, каково это – знать, что станешь королем? Тебя это давит? Быть самым главным в стране – ох, какая же это ответственность…

– Меня готовили к престолу с детства. С этой ношей вполне можно свыкнуться. Политика – как шахматная игра (он переставил ладью). В ней стратегия важней тактики. Вот если бы со мной что случилось, то Вилу было бы намного труднее освоиться на троне, нежели мне.

– Не говори глупостей, с тобой ничего не случится! Да к тому же представь – какой из Вила король? Ничего, кроме трубки да торчащих в разные стороны усов! В глаза соседним державам было бы стыдно взглянуть!

Вильгельм рассмеялся:

– Лоттхен, ты, как всегда, невыносима! Болтаешь всякую чепуху. Когда только станешь взрослой?

Девушка вздохнула и посмотрела на огонь:

– Ты же знаешь, когда, зачем спрашивать… Выдадут замуж и все – взрослая…

Пальцы Фридриха погладили ее по распущенным волосам:

– Не переживай, сестрица. За кого попало замуж я тебя не отдам. Пусть они все считают, что придут и устроят тебе смотрины. Ничего подобного. Мы сами на них посмотрим и решим, достоин ли сей хваленый Николай Павлович твоей руки. Романовы его называют Никсом – по-моему, глупая кличка. Надеюсь, он ей не соответствует. Пусть он хоть четырежды великий князь, но для того, чтобы стать мужем нашей Лоттхен, он обязан быть человеком во всех смыслах лучшим.

Шарлотта всхлипнула и пробормотала:

– Спасибо.

Вильгельм взглянул на нее:

– Что-то, сестрица, ты совсем расстроилась. Так не пойдет. Фрид, давай как в детстве? Расскажи нам страшную историю!

Старший брат тихо рассмеялся:

– Сейчас, Вильгельм, мы уже выросли и боимся абсолютно разных вещей. К примеру, сестра совсем не испугается, коли, допустим, твой мушкет даст осечку на тренировочном бою. А каково было бы тебе? Или ты, Лоттхен, что бы почувствовала, если бы на официальном приеме на какой-нибудь старой баронессе оказалось точно такое же, как у тебя, платье?

Шарлотта вскрикнула, а Вильгельм поспешил ее успокоить:

– Ты чего, глупенькая! Не бойся, Фрид просто шутит!

– Да я не из-за этого! – девушка указала на шахматную доску: – Вильгельм, тебе через два хода светит мат!

После того, как Вильгельм с обиженным видом отсчитал пятнадцать талеров, юноши приступили к следующей партии. Фрид расставил фигуры и сказал:

– Лоттхен, я не слепой, я все вижу. Вижу, как тебе плохо – ты боишься этих смотрин. Думаю, что знаю, как развеять эту хандру. У нас перед приездом Романовых есть целый завтрашний день!

Шарлотта присела, с любопытством взглянула на брата.

– Что, что же ты придумал?

– Мы устроим «маскарад». Тебе это надо сейчас – потанцевать, не думая об этикете, развеяться, повеселиться и настроиться на лучшее.

Девушка радостно взвизгнула, опрокинув шахматы, рванулась к нему и расцеловала в обе щеки.

– Спасибо, мой славный Фрид! Это будет замечательно! Да, завтра будет весело, так весело!

Вильгельм загадочно улыбнулся и согласился:

– О да, завтра будет весело!

…Шарлотта с хохотом развернулась – широкие юбки развевались, показывая ножки почти до икр. Праздничный наряд небогатой горожанки был ей несказанно к лицу. В большом зеркале, стоявшем перед ней, отражалась невысокая, хрупкая девушка с большими озорными глазами, светло-русыми, почти белыми, волосами, нежными ямочками на щечках и атласной кожей. О да, Лотта себе нравилась! Она, вспомнив пару движений из танца грюттмакерюнг, притопнула по деревянному полу кожаными башмаками на деревянной подошве – вышло очень звонко.

– Вы прелестны, принцесса! – умиленно вздохнула фрау Вильдермет. Она тоже была одета в бедное платье и выглядела этакой пухлой кабатчицей – в белом длинном переднике и чепце, покрывающем рыжие кудри.

Комната, которую предоставили им для переодевания, находилась на втором этаже небольшого трактира близ главной дороги. Подъехав к сему не особо блещущему среди солидной публики заведению в закрытой карете без гербов, Шарлотта в сопровождении своей верной фрау вбежала по дубовой лестнице наверх.

Фридрих, одетый в штатское платье небогатого дворянина, договорился с хозяином о том, что некая знатная молодая особа, предположительно жена старого барона, желает инкогнито насладиться народными танцами. Выдав понимающему кабатчику круглую сумму и разместив по столикам верных офицеров – безопасность все же необходима – счастливый Фрид тоже бросился наверх. Вероятно, там его ожидало что-то весьма занимательное.

– Очень жаль, что Вильгельм занят в полку, он так любит наши «маскарады». Но, с другой стороны, его же не выдают замуж за неизвестного залетного князя. Пусть даже четырежды великого, – сморщив носик, пробурчала Шарлотта. Потом, глядя на себя в зеркало, улыбнулась и воскликнула: – Все, Лоттхен, не стоит грустить!

Она с хохотом выскочила из комнаты и поспешила в зал, где уже вовсю стучали каблуки горожан, где раздавался звонкий голос скрипки и более низкий звук альта.

Ах, как она танцевала! Как будто последний раз в жизни испытывая счастье двигаться, летать, притопывать – смеясь и хохоча, словно безумная. Словно пытаясь надышаться перед тем как засунут в душную камеру и скуют руки и ноги в кандалы. Шарлотта не замечала ни времени, ни окружающих людей – ей так нравилось впитывать в себя эту, пусть не самую гениальную и не самую лиричную, но самую искреннюю народную музыку.

Когда девушка, едва дыша, остановилась (скрипки умолкли, иначе она бы еще танцевала), по трактиру разнесся залихватский казачий свист. Вопль на французском вернул Лотту к реальности:

– Шарман, прелестница! Еще разок ножкой! Эй, ты!

Лотта обернулась – это обращались к ней? Так обращались к особе королевской крови?! Она, уперев руки в бока, гневно взглянула на неизвестного негодяя, уже мысленно прикидывая – приказать, чтобы избили его плетьми или использовать более изощренные шпицрутены?

Оскорбитель особы королевской крови оказался шатеном средних лет с буйными кудрями, офицерскими усами вразлет и до непозволительности нахальным взглядом. Одет он был в штатское платье, но от него за версту несло офицером не ниже подполковника. Послав девушке воздушный поцелуй, нахал, хохотнув, толкнул в бок своего соседа и выдал:

– Похоже, сия красотка отлично знает французский – взгляните, как вспыхнула, чертовка! Удивительно, в этой деревне даже слуги понимают язык старины-Бонапарта! Крошка, иди-ка сюда!

Шарлотта с надеждой осмотрелась – может быть, кто-нибудь из солдат Фрида придет к ней на помощь? Но молодые люди делали вид, будто ничего не происходит, что здоровью и жизни их бесценной принцессы ничего не угрожает – они спокойно пили вино и тихо переговаривались. Даже верная фрау куда-то запропастилась. Немыслимо!

Здравый смысл победил, и Шарлотта решила ретироваться, поспешив к ведущей в верхние комнаты лестнице.

– Эй, – продолжал надрываться наглец, уже привстав из-за стола. – Неужели у вас в Пруссии с таким пренебрежением относятся к дорогим гостям?

Лотта обернулась – он прав. В конце концов, то, что ее приняли за бедную горожанку, говорит о том, что «маскарад» удался. А коли уж эти нахальные господа – иностранцы (надеюсь, все-таки, не французы), то нельзя создать у них плохое впечатление от ее любимой родины.

Скорчив недовольное личико, Шарлотта вернулась в зал и подошла ближе. Их было двое за столом: нахальный «офицер» и юноша со странным взглядом.

– Месье, если вы имеете что-то сообщить даме, то, уверяю вас, есть куда более элегантный способ обратить на себя ее внимание, – надменно произнесла она на чистейшем французском, заметив, как округлились глаза у старшего. – Но, тем не менее, так и быть, я уделю вам две минуты. Говорите.

Неуверенность в его лице сменила широкая ухмылка:

– Ах, какие мы буки! Принесите мне пива, мадемуазель баронесса-фон-барон и не дуйтесь так, а то лопнут розовые щечки! – он захохотал.

– Pavel Ivanovich! Chto vi sebe pozvolaete! Izvinites cey chas je! – вскричал на него его молодой спутник.

Наглец тут же присмирел и что-то тихо проворчал. Стало понятно, что он был пьян.

Этого странного языка Шарлотта не знала – он был таким же забавным, как турецкий, но чуть более мягкий и певучий. Особенно в устах такого юноши. Только сейчас девушка заметила, что молодой человек был безумно хорош собой. Хотя, право, что за мысли, Лоттхен?!

Чтобы покончить со всем этим бредом раз и навсегда, Шарлотта подошла к стойке и взяла две пинты пива. С трудом подняв кувшин, девушка понесла его через зал. Странно, но в таверне резко все стихло. У Лотты возникло ощущение, что все, затаив дыхание, наблюдают и делают ставки – донесет ли несчастная девушка эту огромную бадью с отвратительно пахнущим пивом или не донесет?

Донесла. Почти. В последний момент наглый «офицер» громко, на весь зал, чихнул. Шарлотта, вздрогнув от резкого звука, споткнулась об собственные башмаки и упала. Растянулась по полу в полный рост, расплескав все пиво на мерзкого иностранца и разбив вдребезги кувшин.

Тут со всех сторон раздалось громкое «Ах!» и Лотта почувствовала, что ее отрывает от земли.

– Вы живы, мадемуазель? Не ушиблись? О, бог мой… – Лотта открыла глаза и увидела, что ее держит на руках юноша, спутник нахального иностранца. Вблизи его лицо оказалось еще более прекрасным – высокий чистый лоб, тонкий ровный нос, голубые испуганные глаза…

– Ха-ха! Наш Никс и здесь успел отметиться! Вот проказник, всегда лучшие девочки достаются ему! – раздался звонкий ломающийся тенорок.

Юноша покраснел и, что-то бормоча, поставил Шарлотту на ноги.

Она оглянулась на очередного наглеца и обомлела – невысокий рыжий юноша с веснушками и вздернутым носом был очень похож на Константина Павловича. Но что еще более удивило девушку, так это то, что сей молодой человек стоял в обнимку с ее братом, Вильгельмом! И брат, вытаращив глаза, удивленно взирал на Шарлотту.

Он сказал «Никс»? Шарлотта отшатнулась – святая Брегитта! Это что же – великие князья? И она предстала перед ними в таком виде?! И где – о, боже, в этом вертепе?! О, нет, нет!

Она помчалась к выходу, схватив за руку Вильгельма, выскочила на улицу. А вслед заорал восторженный тенорок:

– Ха-ха! Никс, твоя подружка, похоже, предпочла другого! Что-то плохо ты ее держал!

На улице оказалось холодно – февральский ветер в одно мгновение продул до костей. Размазывая по лицу слезы, Шарлотта почувствовала, что на плечи лег плащ, теплая рука родной фрау Вильдермет обняла ее и повела к карете.