Текст книги "Нелюбовь"

7.2

НИКИТА

– Что она делает? – Я бы и рад приступить к обеду, но никак не могу оторваться от наблюдения за странным общением Алены и Кирилла.

– Наверное, в красках рассказывает ему о прелестях его будущего участия в вашей группе. – Ухмыльнувшись, отвечает Тая.

– Да она почти лежит перед ним на столе!

– Просто положила руки. – Парирует Тая.

– И голову!

– У них, судя по всему, очень комфортное общение. – Замечает Денис, бросив на них короткий взгляд. – Так что ударник в твоей группе скоро будет, можешь даже не сомневаться.

Откуда-то из глубин моей души прорывается возмущение. Оно удушливой волной давит на грудь, обвивает шею. «Да этот Семенов просто угрюмый неудачник, возомнивший себя гением музыки – зачем Аленка буквально стелется перед ним, чтобы уговорить вступить в наш коллектив? К чему так унижаться?» Или что… что она вообще делает?

Я замираю с вилкой в руке, наблюдая, как моя лучшая подруга улыбается, жеманно накручивая светлый локон на палец. А затем Семенов что-то говорит ей, и Лелька смеется, откинув голову назад. Хохочет так заливисто, будто он рассказал ей самую смешную шутку в ее жизни.

– Не такой уж он и хороший ударник. – Задумчиво бормочу я. – Техника есть, а вот с чутьем кое-какие напряги. Единственный плюс: у него своя установка, а мы сейчас не можем позволить себе купить новую.

– Я слышала, его приглашали в университетскую команду. – Замечает Тая. – Как ее? «Чугунные головы»?

– Ага. – Кивает Денис. – Прикольные ребята. У них немного топорные тексты, но народ любит что попроще.

– Говорят, он им отказал.

– Если приглашали, значит, оценили талант. – Денис открывает банку газировки и предлагает Тае. – Будешь?

– Ой, спасибки. – Тает она.

– Даже если он неплохой ударник, зачем из штанов лезть, чтобы его уговорить? – Вспыхиваю я, глядя, как Алена придвигается к нему ближе и пробует что-то с его подноса. – Боже!

– Он угощает ее макаронами? – Таисия аж привстает.

– Это картошка фри. – Усмехается Денис. – Ты чего так завелся?

Я ловлю на себе его взгляд и стискиваю челюсти.

– Ничего. – Пожимаю плечами и нервно сглатываю.

– Будешь есть свою котлету? – Ничуть не смущаясь, спрашивает друг. – А то я бы заточил.

– Ешь. – Придвигаю к нему тарелку.

У меня аппетит совсем пропал.

– Спасиб. – Радостно принимается за мой обед Денис.

– Нужно было мне самому с Семеном договариваться. – Вздыхаю я.

Мне все труднее усидеть на месте. Эти двое не отрываются друг от друга. Мило воркуют. Аленка, улыбаясь, рисует что-то пальчиком на столе, а тот проявляет такой живой интерес, какой не проявлял вообще ни к чему и никогда: я привык видеть его смотрящим исключительно себе под ноги. Бесит!

– Вы же с ним не ладите. – Напоминает мне Тая.

– Так это когда было. – Отмахиваюсь я. – Почти в детстве.

– Да? – Она приподнимает бровь.

– Да. – Подтверждаю я. – У парней же все намного проще, чем у девчонок. Поспорили, подрались, выяснили отношения, и никто не держит подолгу друг на друга обиды.

– Хм, ясно. – Тая бросает взгляд на дальний столик. – Но Аленка, я смотрю, тоже неплохо справляется.

– Скоро звонок, а она даже не пообедала. – Говорю я, скользнув глазами по ее подносу.

– Кирилл – такой симпатяга, не удивительно, что она забыла про еду.

У меня пересыхает в горле.

– Может, нужно напомнить ей? Позвать? Написать сообщение? А, вот. – Как только Алена оборачивается, я отчаянно машу ей рукой.

Она что-то говорит Семенову, встает и идет к нам. Облегченно выдохнув, я замечаю, как Тая с Денисом переглядываются.

– Что?

– Нет, ничего. – Отводит взгляд друг. – О, смотри. Полинка.

По коже пробегают мурашки, когда я ее вижу. Полина Матвеева входит в столовую вместе с подругами. Ее волосы развеваются при ходьбе, как в кино. Она словно не идет, а плывет по проходу меж столов. Такая изящная, стильная, хрупкая.

Их компания приближается, и мое сердце начинает сбиваться с ритма, буквально захлебывается от частоты сокращений. Должен ли я поздороваться? Мы ведь, по идее, даже не знакомы. А если она не поздоровается в ответ? Я буду выглядеть, как идиот. Как я вообще выгляжу? Вдруг мне нужно причесаться и сделать лицо попроще?

Стук ее маленьких каблучков набатом отдается в ушах, время замедляется, а пространство становится тягучим и почти замерзает. Когда Полина проходит мимо моего столика, у меня перехватывает дыхание.

– При-вет… – Произносит мой рот, а выходит то ли шепот, то ли жалкий писк.

Она слегка поворачивает голову и одаривает меня легкой полуулыбкой. На этом все. Больше ни слова, ни звука, ни движения. Просто проходит мимо.

– Кто это? Кто это? – Спрашивают ее подружки.

Они как назойливые мухи, но Полина не реагирует. Она что-то говорит им, только когда они встают в очередь у раздачи в десятке метров от нас.

А у меня будто моментально начинает понижаться температура. В помещении снова появляется прохладный воздух, и снова можно дышать. Я делаю рваный вдох и замечаю, что Алена уже сидит за столом – прямо напротив меня и с удивлением наблюдает. Она как будто совсем не в восторге от того, что происходило со мной в присутствии Полины.

– Ну, как? – Выдыхаю я, с трудом припомнив, что подруга только что болтала с возможным участником нашей группы.

Тая с Денисом смотрят по очереди то на нее, то на меня. Алена молчит.

– Он согласен? – Пытаюсь улыбнуться я. – Будет играть?

– Вечером придет в берлогу. – Бесцветным голосом произносит она. Затем поворачивается к подруге. – Ты закончила? Мы можем идти?

– Э… да. – Отвечает Тая и поднимается со стула.

Аленка тоже встает.

– Ты же не поела. – Спохватываюсь я, взглянув на ее поднос.

– Я не голодна. – Безразлично отвечает она, берет подругу под руку и утягивает за собой из столовой.

– А это что сейчас было? – Глядя им вслед, изумляюсь я.

– Серьезно? – Перестав жевать, уточняет Денис. Он оборачивается на девочек, затем снова впивается взглядом в меня. – Серьезно?

– Да я вообще ничего не понимаю! Если ты понимаешь, объясни!

– Ха. – Он качает головой, улыбаясь. – Нет уж. Я умываю руки. – Поднимается со стула. – Ты идешь?

– Да какого черта? – Вздыхаю я. Но вынужденно поднимаюсь. – Иду, конечно. – Мне приходится нагнать его у выхода. – Эй, Ден!

– А?

– Скажи мне, раз я такой тупой, и сам и не догоняю.

– Ты действительно тупой, Высоцкий. – Бросает он через плечо, когда мы выходим в коридор.

– Почему Алена разозлилась? Что я сделал? Я же видел – она психанула.

– Потому что котлету мне отдал, а не ей. – Рычит Денис.

– Чего?

– Ничего. Пока сам не прозреешь, никто тебе не объяснит. – И, усмехнувшись, он ставит мне в лоб больнючий щелбан.

– А-ау! – Ору я. – Охренел?!

– Звонок. – Поднимает палец вверх друг. – Нам пора.

И удирает в сторону кабинета.

– Ты дебил! – Бросаюсь я за ним.

– Кто из нас дебил, я бы еще поспорил!

7.3

АЛЕНА

В берлоге куча посторонних, поэтому первая репетиция быстро превращается в шумную вечеринку-знакомство. Мы кружим возле инструментов, делимся впечатлениями, постоянно что-то напеваем и пытаемся наигрывать мелодии по очереди, а собравшиеся поглазеть на нас ребята – Денис, Костя, Тая и Ксеня лишь отвлекают участников будущей команды, смеясь, подкалывая, угощая чипсами, печеньками, газировкой и каким-то дешевым коктейлем из банки.

Надо заметить, Никита основательно подготовился: распечатал для новеньких табулатуры, слова песен, какие-то подсказки. Раздав материалы ребятам, он обсуждает с каждым малейшие нюансы, интересуется их мнением о деталях, предпочтениях и пробует сыграться, используя «Синди» и самые простые песни для новичков – вроде «Пачки сигарет» Цоя и «Юности» Dabro. Когда у них получается с ходу – радуются все. Некоторые, не связанные с музыкой, – особенно бурно.

Когда начинаем играть «Сансару» Басты, у меня бегут мурашки. Присутствующие тоже в восторге. Дрыга знает аккорды, и его бас-гитара ловко плетет ритмическую вуаль мелодии. А вот для Семена такая музыка в новинку, но он быстро ориентируется, и ударные тут же добавляют красочности и звучности песне. Пашка Войнович тоже привносит эмоций: благодаря клавишным, другие инструменты начинают звучать ярче, и даже голос Никиты раскрывается по-особенному.

Я кайфую, находясь в центре этой музыки и «летая» на высоких частотах. Мой Gibson звучит отчетливо и ярко – выбирая песню для первой попытки сыграться всем вместе, Никита явно исходил из того, что из репертуара у меня отточено до блеска, и что позволит мне мощно заявить о себе среди парней.

– Это так круто! – Визжит Тая на последних нотах. Она бросается мне на шею, едва стихает звук моей гитары. – Богично! Просто кайф! Ты бог, Краснова!

– Осторожно, инструмент. – Напоминаю я, аккуратно отстранившись.

Но подруга, извернувшись, все-таки атакует меня липким поцелуем в щеку.

– Это действительно впечатляет. – Подходит ко мне Ксеня. – Я думала, у меня внутри все взорвется. Душа ходуном ходила!

– А я чуть не оглохла! – Кричит Тая, показывая на уши.

– Да, это вам не акустика. – Подтверждает Костя. – Молодец, Лелик, ты вообще мужик! – Он отбивает мне «пять».

– Поддерживаю. – Заткнув барабанные палочки за пояс джинсов, смущенно улыбается мне Кирилл. – Алена, у тебя получилось меня удивить.

– Спасибо. – Отвечаю я, скромно потупив взгляд.

Столько внимания ко мне сразу! Даже неловко.

Сердце в груди все еще бьется в ритм мелодии, а кожу покалывает от ощущений. Все-таки, живая музыка это особая энергия, тем более, в закрытом помещении. Она как электрический разряд проходит через тело и наполняет незримой вибрацией каждую клетку. Эта сила заставляет тебя чувствовать все острее – любовь, боль и буквально каждую эмоцию.

– Микрофон бы поменять. – Копается в оборудовании Никита. – Если не сразу, то со временем. Мне кажется, этот не тянет.

И парни собираются вокруг него, чтобы обсудить нюансы по работе оборудования. Спорят, шумят, предлагают свои варианты.

Я не вступаю в дискуссию, просто жду, когда меня немного отпустит. У меня действительно небольшой перебор по эмоциям: столько всего сразу в жизни навалилось, а тут еще и первая репетиция группы, пусть и такая – больше похожая на дуракаваляние, но это большая ответственность. Парни могут быть грубыми в общении, и девчонке не так-то просто отстоять свое право выступать с ними наравне, особенно, если дело касается такого важного места в коллективе как гитарное соло.

Проведя ладонью по струнам, я ловлю на себе взгляд Никиты. В нем одобрение и поддержка. Он подмигивает мне и отворачивается, чтобы продолжить диалог с парнями. А мне большего и не надо: этот взгляд – самое важное, чего я ждала. Если бы даже налажала, Высоцкий с пеной у рта защищал бы и отстаивал меня, а его молчаливое «ты все сделала, как надо» – это высшая похвала. Остальное, уверена, он мне скажет потом лично.

– Лешка – молодец, да? – Подносит нам с Ксеней по банке вишневой шипучки Тая. – Басуха в его руках просто звенит! Ну, я в хорошем смысле.

Парни все еще оживленно обсуждают нюансы подключения оборудования.

– Ой, да. – Краснеет Ксеня, бросив на него взгляд. – Я первый раз сегодня видела его… таким.

– Дрыга реально круто смотрится с гитарой! – Подтверждает Тая. – Как там у вас, кстати? Вы встречаетесь?

– Я… мы… – Она облизывает губы. – Ага. Мы… много времени проводим вместе.

– Это хорошо, я рада за вас.

– И я. – Киваю я Ксене. – Ты подходишь ему больше остальных. Спокойная, милая. Да и Леша с тобой совсем другим стал.

И тут же прикусываю язык, заметив напряжение в ее взгляде. «Остальных»… Ну, кто меня тянул за язык?

– А много он девчонок сюда водил? – Тихо спрашивает Ксеня. – Я не хочу… я… ну, вы понимаете, наверное.

Зыркнув на меня с укором, Тая натягивает на лицо улыбку.

– В берлогу еще никого не приводил, ты – первая. – Она хлопает ее по плечу. – Так что, похоже, Драгачев реально на тебя запал.

– Хм. – Смущенно улыбается Ксеня и делает глоток газировки.

Чтобы разрядить обстановку, я начинаю наигрывать свою любимую песню «Hotel California» The Eagles. Именно она содержит одно из лучших соло в истории рока, которое Дон Фелдер и Джо Уолш превратили в неумирающую классику. Расслабленное, но столь захватывающее, словно это разговор двух влюбленных сердец.

– Ваааау! – Визжит Тая.

Она начинает пританцовывать. Ксеня присоединяется: закрыв глаза, качает в воздухе банкой шипучки. И Леха тут же подхватывает в руки басуху и поддерживает ритм. Парни, узнав мелодию, свистят и шумят, а Кирилл достает палочки и прыгает за установку: едва касаясь тарелок, нежно и тактично он придает ритму воздушности и легкости. Поймав мой взгляд, Никита смеется – он понимает, что это вызов. Взяв Синди, присоединяется тоже.

У нас получается поистине что-то волшебное, но когда дело доходит до припева, путь к микрофону Высоцкому вдруг отрезают Костя с Денисом. Обхватив стойку руками, они начинают, как ненормальные орать:

– Welcome to the Hotel California!

И я чуть не сбиваюсь с ритма от смеха. Тая закрывает уши, Ксеня хохочет, а Пашка чуть не рыдает, хохоча и не попадая из-за этого по клавишам. Остальные парни тоже ржут, и исполнение вот-вот готово превратиться в балаган, но тут приходит время для того самого соло, и мы, наконец, берем себя в руки.

Драматические слайды, бешеные триоли – я срастаюсь с гитарой, переплетаюсь с ней душой, плачу и кричу через струны, и кончики моих пальцев горят! Это чистый кайф! Так сложно, так просто и так… глубоко.

Лишь на последней ноте я понимаю, что все кончено, когда слышу крики и аплодисменты ребят. Мне так хорошо, что хочется плакать. Такие странные ощущения…

– Ты – монстр, Лель. – Шепчет Никита.

Я делаю вдох и обнаруживаю себя в его объятиях. Мне так хорошо в кольце его теплых и сильных рук. Мои ноги как будто больше не касаются земли.

Песни, шутки, смех – все идет друг за другом, пока тетя Марина не разгоняет нас ближе к полуночи. И вот я лежу на своей кровати в темноте спальни, не понимая, как тут оказалась. Все как будто во сне. Вокруг тишина пустого дома, и только в ушах все еще гремит музыка – отчаянная, живая, сильная.

У нас все получится, я точно знаю. Сегодня случилась магия: мы, простые ребята, несколько из которых даже не знали друг друга до этого вечера, были одним целым. Пусть не гладко, но у нас все получалось. Для первого раза это просто прорыв. А, значит, дальше будет еще круче. Намного круче!

Я закрываю глаза и вижу картинки с репетиции. В основном, это моменты, когда мы переглядываемся с Никитой. Его волосы спутаны, одежда безупречно стильная, но до смешного мятая. Его улыбка полна бесшабашности и энергии, а глаза горят диким огнем, и вид у него от этого совершенно безумный и оттого очень соблазнительный.

Временами он так долго смотрит на меня, что мое волнение зашкаливает. Я хочу, чтобы его взгляд означал что-то особенное, чем просто признание моих талантов и дружескую поддержку.

Музыка ревет!

Мы на драйве и готовы нарушать любые правила. Мы – дикари! Да!

Последняя нота звенит натянутой тетивой и затем взрывается фейерверком в моей голове. Я открываю глаза, смотрю в темный потолок и шумно выдыхаю.

Тишина.

И как мне теперь жить, если Никита никогда не полюбит меня?

Мы связаны детством, музыкой, дружбой, но так ли крепки эти нити, чтобы удержать два пылких сердца вместе навсегда?

8.1

НИКИТА

Когда через несколько дней я выхожу после уроков на школьный двор, застаю возле ворот спортивной площадки неприглядную сцену: Полина с Димой опять ссорятся.

– Да послушай ты меня! – Она в отчаянии хватает его за рукав.

– И что я там не слышал? – Устало вздыхает он и раздраженно выдергивает руку.

На миг меня охватывает желание подойти и вмешаться, но я с трудом себя останавливаю. Мои пальцы с силой впиваются в ремень сумки.

– Дима, я прошу тебя! – Почти плачет Полина.

Миронов медленно и нехотя поворачивается к ней.

– Ты сама все портишь.

– Ну, почему ты вечно убегаешь вместо того, чтобы объяснить все? – Она понижает тон голоса, чтобы не привлекать внимания посторонних. Выпрямляется, одергивает юбку, поправляет волосы. – Такое ощущение, что ты делаешь это для того, чтобы я чувствовала себя виноватой.

«Любимый прием абьюзера, – вздыхаю я про себя, – неужели, она этого не знает?»

– Это ты вечно на ровном месте выставляешь меня виноватым. – Рычит он на нее. – Тебе нравится ссориться?!

«А вот и второй прием – Миронов переводит стрелки. Такие, как он, просто неспособны признать свою неправоту».

– Привет, Антон! – Заметив своего знакомого, Дима натягивает улыбку и радушно приветствует. Затем его лицо вновь мрачнеет, когда он обращает взгляд на свою девушку. – Почему нельзя просто наслаждаться тем, что мы вместе? Зачем все время провоцировать скандалы и выяснять отношения? Ты превращаешь каждую ерунду в драму!

– Но ты переписываешься с другой девушкой. – Ее губы дрожат. Полине явно неудобно, что их ссора происходит практически у всех на глазах, и она из последних сил держится, чтобы не разрыдаться. – Я видела у тебя в телефоне.

– А кто тебя просил туда заглядывать? Может, хватит за мной шпионить?

– Ты знаешь, что я не специально. Ты сидел рядом.

– Я не могу разговаривать с другими девушками? Мне запрещено?!

Она растерянно пожимает плечами.

– Ты отправлял ей «сердечки»…

– Что еще мне запрещено? Говори сразу, чтобы я знал и старался не вляпаться в очередную разборку! – Миронову удается наорать на нее, даже не повысив голоса: он возвышается над Полиной, как туча, а все остальное за него делают грубые жесты, мимика и злобный, шипящий тон.

– Ты. Ведешь. Романтическую. Переписку. С другой. Девушкой. – Жалобно произносит она.

– У меня совсем не должно быть подруг? – Дима всплескивает руками. – Мне закрыться от всего мира? Да ты совсем больная!

– А вот и газлайтинг подвезли. – Говорит кто-то за моей спиной, и я чуть не вздрагиваю.

Это Аленка. Подкралась совсем не слышно.

– Зачем ты так? – Пищит Полина, опуская плечи.

– Приведи сначала мозги в порядок! – Брезгливо бросает Миронов. – А потом поговорим!

Заметив меня, он хмурится и ненадолго мешкает, затем, видимо, решив, что ничего страшного, если кто-то посторонний станет свидетелем его низости, он разворачивается и уходит по пешеходной дорожке прочь из школьного двора.

– Ничего себе, – тихо произносит Аленка.

Я перевожу взгляд на Полину. Она следит за тем, как ее парень удаляется прочь, и проводит ладонями по лицу. Ее плечи вздрагивают. Так и есть – она плачет. Размазывает пальцами слезы по щекам.

– Что мне делать? – Спрашиваю я у подруги.

– В смысле? – Аленка хмурит брови, искоса поглядывая на девушку моей мечты.

– Подойти к ней?

– Зачем? – Удивляется она.

– Ну, не знаю. Успокоить.

– Девушки не любят, когда их видят плачущими. – Говорит Алена.

– Но разве сейчас не подходящий момент? – Решаю уточнить я. – Полине плохо, она чувствует себя отвергнутой, а я поддержу ее. А?

Она пожимает плечами.

– Ты сама говорила, будь увереннее и мужественнее. – Напоминаю я.

– Да… – Вынуждена согласиться подруга.

– Так вот сейчас я чувствую в себе силы для этого.

– Что, просто вот так возьмешь и подойдешь?! – Таращится на меня Аленка.

– Да. А что? Не стоит?

– Я не… не знаю… не… – Бормочет она. – Ну… подойди, конечно. Да.

– Что мне ей сказать? – От понимания того, что я сейчас планирую заговорить с Полиной, у меня вдруг желудок завязывается узлом.

– Привет. – Подумав, отвечает Алена. – Да, скажи ей «привет»!

– А дальше? – Я взъерошиваю волосы.

– А дальше как покатит.

– А если я наговорю ей глупостей? Выставлю себя идиотом?

– Зато ты будешь искренним. – Заверяет она.

– Но я не хочу быть искренним идиотом!

– Блин, Высоцкий, да девчонкам нравятся, когда парни просто говорят с ними о чем-нибудь! О чем угодно! Так нам не приходится болтать самим.

– И о чем мне ее спросить? – Я чешу предплечья. – Про погоду?

Кажется, у меня начинается нервная чесотка.

– Если хочешь, чтобы она сразу сбежала. – Хмыкает Алена.

– Тогда о чем?

– Я не знаю. – Она пожимает плечами. Оглядывается вокруг, словно ищет ответы. – Спроси, какой факультатив для подготовки к выпускным экзаменам она взяла.

– А зачем мне это?

– Так ты узнаешь, куда она собирается поступать, болван! – Говорит Аленка, пихая меня в бок. – И сможешь поделиться с ней своими планами. Или, ну, я не знаю, спросить, что еще ей нравится, чем она увлекается. У вас с ней должны появиться точки соприкосновения!

– Точно. – Я прочищаю горло. – Точки соприкосновения.

От напряжения у меня перехватывает дыхание, потеют ладони.

– Давай, у тебя все получится.

– Заметно, что я волнуюсь? – Спрашиваю у Алены.

– Заметно. – Вздыхает она.

– Черт! – Выпаливаю я, видя, что Полина оборачивается.

– А ну, соберись, тряпка! – Ударяет меня кулаком в плечо Аленка. – Ты забыл, кто тут успешный, уверенный в себе парень? Кто крутой музыкант? Кто популярен у девчонок?

– Я?

– Ты-ты. – Отвечает она, цокнув языком. – Давай же, подойди к ней, а то она сейчас уйдет.

Я сглатываю и чувствую слабость, когда взгляд Полины останавливается на мне. А затем решительно шагаю к ней. Она выглядит слегка растерянной, наблюдая, как я сокращаю расстояние между нами, и успевает нервно смахнуть с раскрасневшегося лица остатки слез.

– Привет! – Выпаливаю я, остановившись прямо перед ней.

Никогда я еще не стоял так близко к Полине Матвеевой. У меня сердце несется вскачь от осознания этого факта. Она молчит и только моргает, глядя на меня. У нее такие длинные и пушистые ресницы, что, кажется, будто она строит мне глазки.

– Привет… – Наконец, отвечает Полина.

Ей приходится смотреть на меня снизу вверх. Нужно сказать что-то еще, но я увлечен этой игрой в гляделки. Через мгновение ее вежливое покашливание все-таки заставляет меня сделать следующий шаг.

– Я – Никита. – Говорю, протягивая ей руку. – Мы ведь еще не знакомы.

– Ага. – Отвечает она, неуверенно вкладывая свою руку в мою. – Полина.

– Я знаю.

«Зачем я здороваюсь с ней рукопожатием? Зачем говорю «я знаю» вместо «приятно познакомиться»? Это фиаско!» Но мою кожу так приятно покалывает от прикосновения к ее теплой ладони, что я чувствую, как слабеют ноги.

– Мы учимся в параллельных классах. – Приправив речь улыбкой, сообщаю я.

– Да. – Кивает она, высвобождая руку.

Мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что срочно нужно сказать что-то еще, иначе, разговор прямо так и завершится.

– У тебя уже кончились уроки? – Интересуюсь я.

– Да. – отвечает Полина.

В общем-то, она немногословна. Либо это я не вызываю у нее совершенно никакого интереса.

– Тогда я могу тебя подвезти. – Брякаю я.

– Правда? – Оживляется Полина. – Ты… на машине?

– Да. Она тут… в ста метрах от школы.

– Дима собирался меня подвезти, но… – Полина печально оглядывает школьный двор.

Я слежу за ее взглядом и натыкаюсь на зевак, чье внимание мы уж привлекли. Несколько девчонок из «В» класса шепотом обсуждают что-то, искоса поглядывая на нас. Значит, завтра вся школа будет знать, что я провожал Полину.

– Хорошо, я согласна. – Вдруг говорит она.

Возможно, ей кажется заманчивой идея позлить Миронова. Но мне все равно. Для меня это шанс сблизиться с Полиной, и я радостно восклицаю:

– Отлично! Тогда пойдем!