Текст книги "Там, где мы есть. Записки вечного еврея"

III. История одного племени

Скажу сразу, что здесь речь пойдет о моем племени. Оно очень типично, поскольку там есть и выходцы из черты оседлости, и еврейские эмигранты из царской России начала двадцатого века, и дети местечек, ставшие советской интеллигенцией, и фронтовики, и труженики тыла, и дети последних – инициаторы второй в двадцатом веке еврейской эмиграции, а также внуки, ставшие частью «мэйнстрима», но уже в других странах. Типичная семейная сага, но именно потому, что типичная, она не только о семье, она – о народе.

Миллионы людей повсюду в мире стали сейчас историками своей родословной. А как же интересно открывать онлайн-архивы, ставшие доступными благодаря Интернету! Потребность знать больше о своих предках нужна, чтобы сохранить преемственность. Это не значит, что мы обязательно хотим походить на них. Мы все равно будем другими.

Вот, к примеру, что может быть общего между мной и третьим по счету президентом США Томасом Джефферсоном, человеком с англосаксонскими корнями? Я считал, что ничего в принципе быть не может, пока не сделал тест на ДНК, результат которого оказался совершенно неожиданным. Не подумайте, что я потомок его какого-нибудь незаконорожденного сына. И тем не менее, оказалось, что по отцовской линии в моих генах есть такая же «хапло-группа» (генетики поймут), какая может быть только у тех, кто связан с ним – далеко или очень далеко – генетически. То есть, у нас с Томасом Джефферсоном был общий предок. Этот предок жил примерно 30 000 лет назад (а это 1 200 поколений!) во времена, когда не было еще ни евреев, ни британцев, ни даже жителей Верхней Вольты, а по свету в поисках лучшей участи бродили кочевники.

И я подумал, что в принципе у всего человечества должен быть один общий предок (Адам?), живший, если не 30 000, так 300 000 лет тому назад. Так что все сегодняшне мы, и даже самые заклятые антисемиты, имеем общего пра-десять-тысяч-раз-дедушку Хотя, какое это имеет значение? И между родными братьями бывают неразрешимые противоречия. Вернемся, однако, в новейшие времена.

В одной капле воды отражен мир. Так и эти несколько историй, если смотреть на них на фоне больших событий, им сопутствовавших, дают представление о нашем не столь далеком прошлом. Мы в общем знаем, что происходило с евреями в двадцатом веке, как влияли на них бурные политические события в России. Не знаем мы, да, наверное, так никогда и не узнаем, что было в каждой еврейской душе в то, уже далекое от нас, время. Судьбы людей нескольких поколений, о которых я расскажу, типичны для евреев России.

Вот, например, судьбы двух братьев: одного, эмигрировавшего в Америку до Первой Мировой войны и другого, что остался в России, оказались настолько разными, насколько могут быть разными судьбы русских и американцев. Теперь же внуки одного и другого живут в двадцати пяти милях друг от друга в большом Нью-Йорке, знают о существовании друг друга, но так никогда и не общались, да и вряд ли когда-либо будут. Объединенные общими прадедом и прабабушкой, они оказались разделены барьером разной истории и разной культуры. Начнем с того, где мы были «до революции».

Стародуб. Черта оседлости

Историческая справка 5. Черта оседлости была постоянным местом жительства, где правительство царской России разрешало евреям жить, и за пределы которой им селиться запрещалось. Крупные города, даже если они находились внутри этой черты, тоже были ограничены для евреев. Черта эта занимала части Западной России и Украины, Полыни, Белоруссии, Литвы и Молдавии и простиралась до западных границ с Германией и Австро-Венгрией. В основном это были территории, перешедшие к России при императрице Екатерине П. В то время Польша была страной с наибольшим еврейским населением в Европе. В конце восемнадцатого века, в связи с переделом некоторых стран Восточной и Центральной Европы, в еврейской жизни произошли большие перемены. С 1772 по 1795 год Польша была трижды разделена между Россией, Австрией и Пруссией, в результате чего перестала существовать как самостоятельное государство. На дворе еще был восемнадцатый век и сами понимаете, никакого принципа незыблемости границ Европы еще не существовало в помине, а действовало правило: кто сильнее, тот прав (как иногда, впрочем, и сейчас).

Сотни тысяч евреев оказались на западных окраинах России. Вот так, оставаясь жить там, где жили и раньше, они очутились на территории другого государства, по сути, на оккупированных территориях. Вот как пишет об этом историческом событии израильский историк М. Штереншис:

«Незначительное число евреев в допетровской Руси, казалось, не допускало мысли, что Россия вдруг станет мощным еврейским центром, но это случилось именно почти вдруг, после присоединения Польши и Литвы к империи» (М. Штереншис. Евреи. История нации. Герцлия – Исрадон. 2008, с. 371)

Черта оседлости занимала 26 губерний с общим числом еврейского населения, превышающим пять миллионов человек. Места проживания евреев не были гетто в прямом смысле, поскольку не только евреи жили в этих местах – маленьких провинциальных городках, но и местные русские, украинцы и другие народы. Различие между ними, однако, было в том, что евреям не разрешалось брать землю в аренду, держать разного рода закусочные, трактиры, торговать вином, а также получать высшее образование. С них взимались налоги в двойном размере, им не разрешалось работать на государственной службе, быть чиновниками. Черта оседлости была введена императрицей Екатериной II для того, чтобы изолировать евреев от большой торговли, индустрии, социальной и политической жизни (дай им только волю, они испортят всю социальную гармонию русской жизни!). Была создана глубокая культурная изоляция евреев, и поэтому все их поколения, жившие в России с восемнадцатого века вплоть до двадцатых-тридцатых годов прошлого века, не говорили по-русски, а если и говорили, то с большим акцентом, т. к. это был их второй язык. Первым же был язык идиш (германский диалект). Если они не принимали православие, то переехать и жить за пределами черты оседлости, а следовательно и получать специальное образование, им было запрещено. Рассказы и повести Шолома Алейхема со щемящей душу правдой показывают провинциальную жизнь местечка внутри этой черты.

Первое упоминание о Стародубе относится к 11-му веку, когда потомок Рюрика, Олег Святославович, основал Новгород-Северское Княжество в 1096 году. Затем город был разрушен татаро-монголами в 1240 году и после построен вновь. В шестнадцатом веке Стародуб был частью большого московского, а затем польского царства до 1648 года. Во время восстания Богдана Хмельницкого во второй половине семнадцатого века город был местом размещения Стародубского Казацкого полка и оставался частью Казацкого Гетманата до 1781 года. К началу антифеодальной реформы Александра II население Стародуба насчитывало около двенадцати тысяч человек, русских и евреев, в городе было 15 церквей и 4 синагоги.

Где-то в начале девятнадцатого века мой предок в пятом колене переехал с семьей из австрийских земель в городок Стародуб Черниговской губернии, тогда относившийся к Малороссии. Сейчас трудно сказать, что толкнуло его на снятие с насиженных мест – в то время любая европейская империя притесняла и ограничивала евреев по многим причинам, будь то конкуренция в торговле или ростовщичество.

Две культуры, как сейчас представляется, несовместимые по укладу жизни, религии, поведению людей, праздникам и многим другим различиям, существовали бок о бок, что при разном материальном достатке и общем антиеврейском настрое власти и коренного населения было чревато противостоянием. И оно произошло. Первые массовые погромы 1881–1882 годов сотрясли все еврейское население России. В конце девятнадцатого – начале двадцатого века в общей сложности произошло 358 погромов в черте оседлости.

Не обошли погромы стороной и Стародуб. Интересен архивный документ (ЦДИАК Ф 318-1-43) под названием Еврейский погром в Стародубе. Вот некоторые отрывки из него (орфография сохранена):

«стр 34. Призначено к слушанию в г. Гомель на 8 февраля 1894 года о противоеврейских беспорядках в г. Стародубе.

Обвиняемые: Тимофей Савич Гладков, Николай Григорьев Текляков, Фрол Антонов Подоляка и другие, всего 23 человека.

Листы 96-191. Обвинительный акт Прокурора Стародубского Окружного суда Н. В. Костинского:

„29 сентября 1891 года в г. Стародубе начались, и в ночь на 30 сентября, часу в 4 окончились, противу-еврейские беспорядки выразившиеся в умышленном повреждении и разрушении еврейских домов, магазинов и лавок, – в открытом похищении принадлежащих евреям товаров, в истреблении еврейского имущества, и в насильственных действиях над некоторыми из евреев, неуспевшими спрятаться от буйствовавшей толпы. Огромное большинство евреев тщательно скрывалось от погромщиков и только один из потерпевших от преступников мещанин Айсперт защищал с оружием в руках свой дом, находящийся на Соборной площади, – встретив нападавшую толпу выстрелами из револьвера, при чем был ранен мещанин Климков… Так начался Стародубский еврейский погром, дальнейшее его следующее: толпа бъет окна и двери в еврейских молитвенных домах, находившихся близ Базарной площади, один против другого; затем направляется через двор молитвенного дома, по Крутому откосу на „Старо-Никольськую“ улицу, в даный час в продолжении носящую название „Мостовой“. Здесь производится погром с разбиванием дверей и окон, с изломанием мебели, с изорванием перин и подушек, из которых выпускается пух – в домах Лакшина, и мелких других евреев. Окончив погром на Мостовой улице толпа направилась на так называемый „Ров“ где продолжила разбитье еврейских домов. Здесь буйствовала одна часть толпы, другая же направилась снова на Греческую улицу, разбила „американский магазин“… трактир Берхина… на углу Почтовой улицы, она же „Милостивая“, прилегающей к Базарной площади, подвергся разгрому двух-этажный дом Файбусовича в котором помещалась банкирская контора Айзенштадта…

Безусловно, закрытие праздничной торговли вызвало особенное недовольство комерческих людей еврейской национальности,… так как им приходилось прекращать торговлю и в русские праздники, и в еврейские, числом 65…“

„…Лист 131. Стародубский еврейский погром был предрешен и обдуман заранее, на случай, если евреи стануть производить торговлю в воскресенье 29 сентября…“

Составлен 31 декабря 1892 года в г. Стародубе. Прокурор. Подпись».

Интересным в этом судебном разбирательстве является причина одного из Стародубских погромов: это торговля в праздничные дни. Русские купцы требовали, чтобы все магазины и лавки были закрыты по воскресеньям и в православные праздники. Против этого были еврейские торговцы, которые вынужденно не торговали в русские праздники и от этого много теряли. К этим неторговым дням надо прибавить и субботы, когда торговать не могли сами евреи. Иногда они торговали по воскресеньям, и тогда начинались погромы. Сегодня трудно поверить, что праздничная торговля была причиной этого погрома. Скорее всего, здесь играла роль и зависть погромщиков к более успешным конкурентам-евреям, которые, в силу особенностей национального характера, оказывались более конкурентноспособными.

Другая серия погромов в Стародубе произошла в 1905 году, в период между 17 и 25 октября. Группа черносотенцев-антисемитов и переодетые полицейские повели за собой полупьяную толпу. Сигналом к началу погрома был колокольный звон в одной из церквей. Толпа рушила еврейские магазины, грабила дома, ломала мебель, посуду, избивала евреев. Однако молодые еврейские активисты объединились в группы самозащиты, всего около 150 человек, а нескольких выстрелов, произведенных ими, было достаточно, чтобы остановить пьяных погромщиков.

Мой пра-прадед Самуил и его сын Лев были виноделами. Этот бизнес Лев продолжал до 1914 года, когда, в связи с началом Первой Мировой Войны, в России был введен сухой закон. Затем он переключился на извоз: купил лошадей, фаэтоны, брички. Им он занимался недолго, подоспела революция 1917 года с ее «экспроприацией экспроприаторов», и все лошади были конфискованы Красной Армией.

Старший сын Льва Лазарь был портным, дизайнером и закройщиком мужской верхней одежды. В начале двадцатого века он учился и получил диплом Варшавского Филиала Парижской Академии Искусств по этой специальности и, вернувшись в Стародуб, стал известным там портным. Можно представить, насколько успешными мастерами были он и его жена Сара (моя бабушка), если они открыли и салон, и магазин. Так продолжалось аж до 1928 года, когда после отмены НЭПа (Новой Экономической Политики), введенного в 1921 году и разрешавшего мелкую частную собственность, такая собственность оказалась в Советском Союзе запрещена. Вот тогда-то у деда и отняли и его ателье по пошиву, и магазин, и дом.

Для семьи начались трудные времена, им негде было жить, а в Стародубе их уже ничто не держало. В то время это не была какая-то антисемитская акция властей, а было общее несчастье всех тех, кто имел собственность, вел бизнес и был ответственен перед собой и семьей. Семья деда стала «лишенцами», – как это бесправие называлось тогда, – все ее члены были лишены избирательного права, а также других, и без того ничтожных, прав человека, и вдобавок права на образование, что ударило по детям. Такие ограничения создавались для наиболее работящих и оттого успешных, но «социально далеких» от коммунистической идеи граждан.

Семья переехала в Воронеж к родственникам и жила какое-то время у них. Деду и бабушке было около пятидесяти (по тем меркам пожилые люди). Наступало время их детей, т. е. поколения моих родителей. Моему отцу было пятнадцать, когда он приехал в Москву, пожил там какое-то время, а затем переехал в Ленинград. Не знаю, что заставило его сделать выбор в пользу Ленинграда, но когда обосновался, он перевез туда и родителей. Туда же переехали его сестра с мужем.

К концу двадцатых годов двадцатого века, т. е. после отмены черты оседлости, а потом и раскулачивания всех, кто обзавелся своим делом, в жизни евреев России начался новый этап. Периоды до и после этого времени представляют две разные культурные эпохи русского еврейства: первая эпоха – «местечковой» культуры и вторая, связанная с зарождением и становлением культуры советской еврейской интеллигенции. Первая характеризовалась ограничением прав евреев, мест их жительства, образования и, как следствие, сдерживанием их культурного развития. Вторая отличалась резким образовательным и культурным прогрессом «пост-местечкового» поколения в двадцатых – тридцатых годах, и преследованием советских евреев, начавшимся в конце сороковых. Эти разнонаправленные векторы отношения к евреям, – с одной стороны прогресса, с другой – новых притеснений, представляли один из советских парадоксов.

Группа молодых евреев – жителей Стародуба (внутри бывшей черты оседлости). Скоро они его покинут и переедут в большие города. В нижнем ряду, вторая справа – моя тетя Двойра. Фотография 1928 года.

Двадцатые и тридцатые годы прошлого столетия явились временем перелома бытия и сознания молодых евреев. Дети портных, резников, сапожников, точильников, красильщиков, лекарей (каковы профессии, таковы и фамилии!) шли учиться, получали высшее образование и становились учеными, преподавателями, конструкторами танков, самолетов, подводных лодок, врачами, военачальниками, которые прославили Советский Союз многими выдающимися достижениями. Очень многие из них в дальнейшем лишились свободы или жизни, или прожили ее в страхе быть обвиненными по любой подходящей статье.

У поколения евреев, родившегося в начале двадцатого века, и позднее покинувшего черту оседлости, русский был родным языком. Упразднение черты оседлости и последующее перемещение огромного числа евреев в большие города во многом изменило их судьбу и способствовало ассимиляции в русскую культурную среду. Те, кто остался в «местечках», продолжали придерживаться того же культурного уклада, что был ранее, и поэтому оказались менее ассимилированы.

Определенная часть евреев, в значительной мере жители крупных городов, женились или выходили замуж за неевреев, и в условиях советских политических реалий дети в таких семьях, как правило, идентифицировали себя русскими, в дальнейшем выбирали русских супругов и, за небольшим исключением, не очень любили предавать гласности свои еврейские корни.

У тех, кто переехал из «черты» в большие города, было трудное время приспособления к новой окружающей среде после тихого провинциального городка. Для них, переехавших, это было нечто сродни эмиграции. Во-первых, это новый язык, русский, не идиш; во-вторых, отсутствие работы в течение какого-то, возможно длительного времени; в-третьих, эмоциональное состояние людей, попавших в абсолютно другие культурные условия. В то же самое время, это означало и конец унижения черты оседлости.

С переездом в Ленинград для этой семьи начался новый отсчет времени. Они еще не знали, через что им предстояло пройти в недалеком будущем.

Катастрофа

«Если Бог существует, то ему придётся умолять меня о прощении».

Надпись, нацарапанная еврейским заключенным на стене камеры концлагеря.

Историческая справка 6. Холокост, организованный и осуществленный германскими нацистами с помощью коллаборационистов из различных завоеванных стран, стал катастрофой для шести миллионов погибших в его огне европейских евреев, из которых полтора миллиона были убиты на территории Советского Союза.

До восьмидесятых годов слово Холокост вообще не употреблялось в Советском Союзе, и даже его значение не было известно большинству советских людей. Люди знали, что немцы убивали пленных офицеров, комиссаров, евреев, людей других национальностей, и на памятниках в местах массовых расстрелов были написаны слова о советских гражданах, погибших от рук немецко-фашистских захватчиков. Кто были эти советские граждане – не уточнялось, а данные, сколько кого погибло при этих расстрелах, были, возможно, спрятаны в недосягаемых архивах. Невиданный в истории геноцид был осознан миром сначала после Нюрнбергского процесса, а потом после суда над одним из главных организаторов Холокоста, Адольфом Эйхманом, отловленным израильтянами в Аргентине в 1959 году. Мир узнал, что в результате осуществленного нацистской Германией геноцида при помощи полицаев, части населения из разных покоренных стран, было убито, сожжено, повешено, истреблено шесть миллионов евреев.

В Советском Союзе этой темы не существовало, как и «не существовало» вовсе еврейского вопроса. Впервые стали говорить о массовых убийствах фашистами евреев за их принадлежность к этой национальности только после стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий Яр» в начале шестидесятых. По тем временам оно прозвучало, как разорвавшаяся бомба.

В местечке Бабий Яр под Киевом только за два дня, 29–30 сентября 1941 года немцами и местными полицаями было уничтожено 50 тысяч евреев, в дальнейшем там расстреливали и людей других национальностей. А сколько было таких мест и местечек! Никаких памятников на этом и других местах расстрела евреев Советская власть, понятно, не ставила. Наоборот, пытаясь приуменьшить масштаб массового убийства евреев, власти приказали заровнять Бабий Яр жидкой пульпой отходов производства и поставить дамбу, чтобы сдержать эту пульпу. Было что-то мистическое в том, что через десять лет эту дамбу прорвало, и жидкие массы понеслись к окрестным селам, производя новую трагедию. В дальнейшем на этом месте хотели возводить спортивные и развлекательные сооружения, да слава богу, подоспела перестройка.

Теперь название геноцида евреев во Второй Мировой Войне – Холокост. А тогда, в 1941 и последующих военных годах этому не было такого хлесткого, как удар хлыста, названия. Никто и не представлял, что такое может произойти, более того, никто не ожидал, что война придет так неожиданно. И когда она пришла, и даже зашла в дом каждого, кто остался на оккупированной территории, то и тогда люди еще не догадывались о своем страшном будущем, а если и догадывались, то, возможно, надеялись, что будут живы.

Массовые расстрелы евреев производились в Витебске, Гомеле, Бобруйске, Могилёве, Даугавпилсе, Риге, Лиепае, Львове, Луцке, Ровно, Киеве, Ростове-на-Дону и тысячах других больших и малых городов и местечек, они были похожи друг на друга всем: сначала неизвестностью, потом страхом, ужасом, наконец, обреченностью и… смертельным исходом, а также методичностью, с которой «еврейский вопрос» окончательно решался.

Я сделал поиск, кто из моих родственников погиб в Холокосте. В онлайн архиве Яд Вашем обнаружились свидетельские показания Александры Ульмахер, моей родственницы по материнской линии. Оказалось, наши родственники погибли в Бобруйске. Немцы оккупировали этот город на шестой день войны. Семья родственников была расстреляна вместе с другими евреями через какое-то время после начала оккупации. В начале августа они переселили всех евреев в гетто, где заставили жить по 10–16 человек в одной комнате. Не разрешалось ни готовить еду, ни топить, за невыполнение приказа – расстрел.

«Окончательное уничтожение гетто проводилось немцами 7–8 ноября 1941 года (по некоторым сведениям – с 6 ноября 1941 года). Ранним утром ворвавшиеся в гетто белорусские полицаи и немецкие солдаты выгнали евреев из домов. С целью сокрытия истинной причины, людям объявили о поездке в Палестину. Евреев избивали прикладами винтовок и загоняли в машины, отправлявшиеся к деревне Каменка. Погрузка производилась до самого вечера. Место запланированного убийства находилось в девяти километрах от Бобруйска, недалеко от шоссе на Слуцк. Здесь военнопленные заранее вырыли три большие ямы. С доставленных евреев сначала снимали одежду и обувь, а затем убивали группами. 7–8 ноября 1941 года было расстреляно 5 281 человек. Казнь осуществляли айнзатцкоманда 8 и 316-й полицейский батальон» (Википедия, Статья о Холокосте в Бобруйске).

Всего только в Бобруйском гетто было убито 25 тысяч евреев. Они были убиты за то, что были евреями. Те из них, кто не смог уйти, эвакуироваться, не избежали этой участи. Одна треть всего народа исчезла в топке Холокоста!

Вот имена наших общих с Александрой родственников, расстрелянных в Бобруйске:

Шейна Хмельник, место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.

Соломон Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.

Геня Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.

Моисей Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1875. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.

Бела Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1882. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.

Эля Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1876. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.

Блюма Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1878. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.

Рафаил Хмельник (внук), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1930. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.

Всего одна семья, в одном месте, в один день!

Мои родители поженились в 1938 году. Я родился через год после войны, но ведь мог бы родиться и в 1939. И если бы я родился тогда, и окажись мы с мамой где-нибудь летом 41-го на даче в Белоруссии, например, у родственников в Бобруйске, к шести миллионам трагедий прибавилось бы еще две.

Я могу представить себе, как заходит в наш барак в гетто полицай, молодой, крепкий, розовощекий, и как он говорит, что через час нужно будет собраться на центральной площади с предметами первой необходимости. Мама и все родственники, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в его словах и уловить хоть намек, наперебой спрашивают, куда и зачем нас поведут. Парень, загадочно улыбаясь, говорит, что в какую-то Палестину. Нас ведут очень долго, за город, потом приводят к поляне, что вдали от оврага, и говорят, что нужно раздеться и сдать всю одежду и все принесенные с собой вещи, чтобы их дезинфецировать. Холодно, но все раздеваются, подавляя жгучий стыд. Слышатся выстрелы, и до людей наконец доходит, зачем их сюда привели, женщины голосят, их избивают полицаи. Мама прижимает меня к себе сильнее, я вижу ее слезы и тоже начинаю плакать. Мы пока еще все вместе: Шейна, Соломон с Геней, Моисей с Бэлой, Эля с Блюмой и их 11-летний внук Рафа, который всегда играл со мной, но сейчас он дрожит от страха, он уже все понял. Этот кошмар бесконечен. Мужчин здесь мало, в основном старики, они прожили свою трудную жизнь, но умирать вот так… Что у них в мыслях в эти последние минуты их жизни?… Может быть, это: «Кому же мы молились каждый день? Как это наш Бог может допустить такое?» У многих, особенно старых людей, ноги отказывают, они падают, их волочат палачи. Женщины в последние минуты уже не могут рыдать, их лица искривлены, их глаза полны ужаса, они потеряли дар речи. Плач детей тоже стихает. Мне нет еще и трех лет, и я не понимаю, что такое смерть, но думаю, что это очень больно, я боюсь страшных криков. Людей выстраивают в очередь, ведут ко рву, они идут обреченно, им приказывают спуститься вниз и стреляют, потом следующих, следующих, следующих… Сначала расстреливают группами по пять человек, но у палачей это занимает слишком много времени, ведь они привели сюда несколько тысяч! Надо управиться до темноты, людей уже загоняют в ямы гуртом, человек по тридцать. Солдаты и полицаи стреляют из автоматов, потом отходят к грузовику, наливают шнапса, выпивают и опять за работу. Наступает самое страшное, когда обезумевший от крови и шнапса полицай отрывает меня от мамы. Наша очередь пришла…

Я никогда не видел этого, но мне иногда это снится…

Допускаю, что могли быть и другие родственники, погибшие в Холокосте, о которых мне неизвестно. Спасибо Александре Ульмахер за ее вклад в память о них.

Катастрофа стала решающей причиной того, что еврейское государство было воссоздано в 1948 году. Его создание, однако, не устранило ненависти к евреям, но позволило им себя защищать. «Никогда больше» написано при входе в концлагерь Дахау на пяти языках. Это не только о фашизме, но и о любом режиме, где управляет ненависть.