Текст книги "Дылда"

Колготки, Столичная и комплексный за 45 копеек

У Егора было совсем мало времени. Выезд с друзьями в Финляндию ещё в начале недели был назначен на пятницу, а визу его всё задерживают… Проверив пятничным утром сайт визового центра, он увидел информацию, что его документы готовы. Егор ехал в визовый центр, чтобы наконец забрать паспорт.

Егор, Максим и Кирилл, друзья ещё со студенческой скамьи, собрались отдохнуть на выходные в Финляндии и порыбачить. Они уже не раз так выезжали. Отдых активный, в компании, да ещё и за любимым занятием – рыбалкой. К слову, ей они и обязаны знакомством друг с другом. Виза у всех трёх друзей закончилась одновременно, но все, кроме Егора, позаботились о продлении заранее, поэтому из них троих только он сейчас вынужден был ехать на улицу Марата за визой.

Егор жил на Васильевском острове, а потому ему труднее всего было доехать до места: в сторону центра с Васильевского острова этим летом можно доехать только по одному мосту – второй закрыт на реконструкцию. Ругая себя за то, что так долго протянул с документами, Егор почти подъехал к Благовещенскому мосту, перед которым движение стало заметно плотнее.

В этот момент позвонил Максим.

– Алло, ну ты что там, едешь уже? – услышал Егор в трубке.

– Да стою перед мостом, сейчас загорится зелёный и проеду. Тут пробка небольшая.

– Небольшая? Ох, никогда не поверю… Смотри, опоздаешь, уедем без тебя.

– Нет уж, не опоздаю, – ответил Егор.

Они обычно ездили в Финляндию на машине Максима. В Финляндии они уже договорились с хозяином домика, в котором они останавливались в прошлый раз. На месте ждала их и лодка с мотором. Егор думал об этой лодке и о предстоящей рыбалке всё время, пока медленно продвигался к Невскому проспекту. Выехав на Невский, он окончательно убедился, что впереди затор, и решил поехать на метро. Справа возле Казанского собора он увидел отъезжающую машину с парковки и поспешил занять освободившееся место. На улице было очень жарко, он купил воды в ближайшем киоске, перешёл на противоположную сторону к метро, но… спуститься не смог. Станция была закрыта. Он и забыл, что станция метро Канал Грибоедова временно работает только на подъём.

Всё не слава богу, подумал Егор и пошёл быстрым шагом до ближайшей станции метро Гостиный двор, чтобы доехать до Маяковской.

Встав на эскалатор, он первый раз за долгое время решил спускаться с него во время движения. Очень он не любил сам так делать и не любил людей, которые так делают. Но времени у него оставалось совсем немного.

Спускался он не зря – в последнее мгновение он успел зайти в открытую дверь поезда. Ну, хоть так, с облегчением вздохнул Егор.

В метро было прохладнее, чем на улице, из открытых окон дул ветер с туннеля, поэтому Егор перестал нервничать, и у него поднялось настроение.

Он быстро забрал свои документы и в хорошем расположении духа вновь спустился на Маяковской.

Людей на перроне было много. Когда подъехал поезд, Егор пропустил вперёд пассажиров рядом с ним – ему нужно было проехать всего одну остановку. Вдруг двери стали закрываться, и Егор понял, что пропустил всех, кого мог, кроме себя. Ему стало смешно. Он пожал плечами и помахал пассажирам, которых только что пропустил вперёд себя. Он решил встать на этот раз первым. Не прошло и нескольких секунд, не успел затихнуть шум от ушедшего поезда, на который Егор не попал, как вдруг подъехал второй. Странно, подумал Егор, но виду не подавал – на метро он не ездил уже давно, а потому, кто знает, может, что-то с тех пор изменилось, и поезда стали ходить чаще. Он зашёл в полупустой вагон, встал возле дверей напротив. Поезд поехал. Даже не объявили, какая следующая, мельком подумал Егор и оглядел пассажиров. Людей было действительно немного, причём почти все сидели и читали, кто книгу, кто газету. Егору приятно было это видеть, его ужасно раздражало, что в любой поездке, очереди или даже за едой в каком-нибудь ресторане, люди вечно уставятся в свои планшеты и телефоны и никого вокруг не замечают. Егор решил сесть на свободное место. Ближе всего, напротив, сидела девушка. «Валентин Пикуль. Избранное» – прочитал на обложке Егор и снова про себя обрадовался. Пикуля сегодня почти не читают. Устарел, подумал про себя Егор.

Вдруг его охватило какое-то странное чувство. Чувство, похожее на тревогу, когда человек не находит рядом с собой вещей, к которым он привык. Поезд стал останавливаться. Егор окинул вагон взглядом, но чувство тревоги не покидало его. Его взгляд пробегал по пассажирам, но все они казались спокойными и сосредоточенными – это была его остановка, но кроме него никто не вышел.

Егор вышел и направился к эскалатору. Что такое? Он увидел, что с эскалатора сходили люди – станция начала работать и на спуск. Егор даже шаг замедлил – бывает же такое! Он стал подниматься наверх, но внутри него вновь появилось чувство тревоги. Егор крепко держался за поручень и пытался понять, что так действует на него. Тут будто бы воздух по-другому пахнет. Скорее бы на свежий воздух, пронеслось у него в голове.

Он вышел на Невский – солнце. Однако за время, пока он ездил, на улице посвежело. На него подул ветерок, ему стало легче и… Стоп! А на той ли он станции вышел? Он смотрел на Невский и понимал – что-то с ним произошло. Ветер сбил волосы ему на глаза, он поправил чёлку, быстро бегая глазами вокруг – Казанский есть, Дом книги есть, вон Барклай, а там Кутузов. Есть всё, кроме… Кроме машин! Машин!! Обычно справа на канале Грибоедова сплошными рядами стоят машины, а сейчас пусто. Он поглядел на противоположную сторону, где должна стоять его машина. Стоянка. Машина. Ни того, ни другого! По Невскому движутся переполненные автобусы и троллейбусы. Проспект свободен, от пробки не осталось и следа. Вдруг рядом с Егором проехал Запорожец. Егор с удивлением проводил его взглядом и увидел, что по противоположной стороне движется Волга, за ней Жигули, потом снова Запорожец, а на светофоре стоит Копейка. Что за чудо? Егор считал, что все эти машины уже давно списали, что они – музейный раритет. Может, фестиваль какой сегодня? Или кино снимают и ради этого Невский перекрыли?

Загорелся зелёный, Егор перешёл Невский и подошёл к месту, где должна стоять его машина. Вот, с этой стороны. Егор шёл, глядя себе под ноги, вспоминая, где он оставил машину. Он чуть не натолкнулся на бочку с квасом, рядом с которой сидела довольно неопрятного вида женщина в белом халате.

Егор смотрит и не поймёт, что происходит. Цепочкой тянется очередь, женщина наливает в стеклянные кружки квас, а рядом с ней на картонке написаны цены: литр – 12 копеек, пол-литра – 5 копеек, стакан – 3 копейки. У Егора почернело в глазах. Он нетвёрдой походкой подошёл вплотную к бочке и прислонился к ней лбом.

– Что обнимаешь-то? – услышал он голос продавщицы. – С похмелья, что ли? Холодный, холодный квас!

Он отошёл от бочки, подошёл к Казанскому собору, потом вновь прошёл мимо бочки и встал возле перехода. Он пытался собраться с мыслями и, желая доказать себе, что он не спит, что он в своём уме, начал вспоминать, что находится вокруг него, затем поднимал голову и убеждался в своей правоте. Перед ним должен быть Дом книги, на котором написано «Дом Зингера». Есть? Есть! На канале Грибоедова должен стоять Спас на крови. Есть? Есть, но странное дело. На нём строительные леса.

У Егора в голове всё перемешалось. Егор знал, что леса уже давно сняли и собор открыт после реконструкции, он же там уже дважды был! Он присел на скамейку в сквере перед Казанским собором и начал тереть себе глаза.

– Хочешь? – вдруг услышал он голос сзади себя.

Егор поднял голову и увидел перед собой пожилого мужчину, который протягивал ему какую-то книгу. Егор посмотрел на книгу: красивое собрание лирики Пушкина в красном бархатном переплёте с золотым тиснением.

– Чирик, – сказал мужчина.

– Не понял…

– Что не понял? Чирик стоит.

– Это сколько? – переспросил Егор.

– Не знаешь, что ли, – посмеялся старик, показывая золотые зубы, – 10 рублей.

Егор не очень понимал, что происходит. Он вынул из кармана 50 рублей и протянул пожилому мужчине.

Старик с любопытством взял их в руки, потом строго посмотрел на Егора.

– Ты чего суёшь, это что за бумажка? – строго спросил он.

– Пятьдесят рублей.

– Ты что, парень, сам нарисовал, что ли? Я же тебе сказал – чирик! Красненький с дедушкой Лениным. Не знаешь денег, что ли, советских?

– Советских?

Старик немного помолчал, разглядывая Егора не то с жалостью, не то с укором.

– Знаешь, – вдруг сказал он, – иди-ка ты лучше, пока тебя в милицию не забрали.

Егор послушался и встал.

– Да ты еле на ногах стоишь! Выпил? Так домой иди! – с обидой проговорил пожилой продавец и побрёл прочь.

У Егора кружилась голова. Он слабо понимал, где он и что он здесь делает. Вокруг него всё было правильно и неправильно одновременно. Егор пошёл в сторону Московского вокзала. Но быстро повернул назад и вернулся к Казанскому – машины, как и стоянки, так и не появилось. Егор судорожно пытался придумать, как объяснить происходящие вокруг него вещи. Попутно он ходил из стороны в сторону и вглядывался. Вот театр, там Русский музей, а памятник Пушкину на месте? Он подошёл к нему с опаской. Егор боялся, что с Пушкиным будет что-то не так. Однако он нашёл его таким, каким и ожидал найти. Он по-прежнему стоит, вдохновенно читая свои стихи, а левой рукой «показывает» шведам.

Он вышел обратно на Невский проспект. Народу заметно прибавилось. Причём все были как-то странно одеты. Егору казалось, что такая одежда давно не в моде.

И только теперь он понял, чего ему не хватает – рекламы! Её не было в вагоне, в котором он ехал, он не видел её на эскалаторе, пока поднимался наверх. Не было рекламных постеров и на Невском – ни растяжек, ни баннеров.

Будто и правда в прошлое попал, с горечью подумал Егор.

Он остановился рядом со Сбербанком. Вот и посмотрим сейчас, какие такие советские чирики с дедушкой Лениным, подумал Егор, доставая кредитную карту. Он даже не заметил, что там вовсе не Сбербанк было написано, а Сберкасса.

Сбербанк удивил его гораздо больше, чем отсутствие рекламы. У Егора даже рот открылся от удивления. Он стоял посреди старого замызганного помещения, в котором уже давно не было ремонта. Никаких банкоматов вокруг не было, но было много женщин-кассиров, которые сидели за стеклянной стеной. Народу было достаточно. Он заметил, что люди действительно рассчитываются незнакомыми ему деньгами. В глаза ему бросилась красная бумажка с цифрой 10, на которой был нарисован Владимир Ленин.

Егор вышел наружу, собрался с мыслями и пошёл дальше. Мимо Гостиного двора он прошёл за Садовую. За Садовой, как и должно быть, стоит Екатерина, под ней её фавориты, а напротив Елисеевский магазин. Очередь в нём Егор заметил даже с противоположной стороны. Он чувствовал себя как во сне. Егор сел на лавочку и попытался прийти в себя. В висках у него стучало, лоб его был мокрый от пота.

К нему подошёл пожилой человек.

– Сыграем? – в его руках была шахматная доска.

– Не знаю… – растерялся Егор.

– Давай в шашки по полташке.

– А что такое полташка?

– По полтинничку.

– У меня нет… таких денег.

– Да? А что здесь сидишь?

– Слушай, а какое сегодня число?

– 20 августа, – с удивлением ответил старик.

– А какой год? – Егор постарался спросить это естественно, как будто это самый обычный вопрос.

Старик не сразу нашёл, что ответить.

– Ты чего? – начал он. – Олимпийский год, забыл? В Москве Олимпиада.

– 1980 года, что ли? – не скрывая шока, переспросил Егор.

– Молодой человек, вы в порядке? – с опаской спросил его собеседник.

Егор не успел ответить. К ним подошёл ещё один довольно пожилой мужчина.

– Петька, давай, пошли! – сказал он, обращаясь к мужчине с шахматной доской.

– Погоди, погоди, давай его возьмём?

– Зачем? – недоверчиво спросил подошедший.

– У человека ни копейки нет…

– А он надёжный?

– Думаю, надёжный. Пошли с нами? – обратился он к Егору – Куда?

– Сегодня кейсы дают.

Егор не понял, что ему сказали, но пошёл.

Они прошли в Гостиный двор, поднялись на второй этаж. Народу там было намного больше, чем на улице. Проталкиваясь сквозь толпу, они остановились возле какого-то прилавка. Тот, кого назвали Петькой, достал химический карандаш и написал Егору цифру «3» на руке. Своему другу он написал цифру «5», а себе «4». Находившийся рядом народ, увидев, что делает Пётр, начал собираться вокруг. Все спрашивали: «А что сегодня выбрасывают?», «Что здесь сегодня?». Пётр всем отвечал, что сегодня выбрасывают кейсы.

Услышав ответ, большинство протягивали руку этому человеку, и он выводил карандашом порядковый номер. Через некоторое время рабочие действительно стали подносить к прилавку кейсы. С другой стороны образовалась вторая очередь. Егор, внимательно наблюдавший за всем происходящим, не прятал руку с номером, как бы показывая всем, что он не хочет остаться в стороне, что бы здесь ни происходило. Когда он увидел вторую очередь, он спросил у сопровождающего, что это такое.

– Инвалиды и участники войны, они же обслуживаются вне очереди, – услышал он в ответ.

– А мы?

– А мы в очереди обслуживаемся, – мужчина посмотрел на Егора так, как будто сказал очевидную вещь.

– А что будет?

– Ты разве не слышал? Кейсы будут.

Народ, тем временем, волновался всё сильнее и сильнее. Люди спрашивали друг у друга, дорого ли будет, чьё производство, много ли товара.

– Кейсы гэдеэровские, – ответил мужчина, услышав чей-то вопрос.

ГДР? – подумал Егор, – Так же Германия называлась в 1980-ые годы… Но Германия уже много лет единое государство. Может, я и в самом деле…

В этот момент поднялась страшная суматоха, продавцы стали выписывать какие-то чеки, очередь заметно оживилась, все начали толкаться и продвигаться к прилавку. Рядом с Егором в какой-то момент оказалась молодая цыганка, которая держала в руках ребёнка. Егору запомнилась эта женщина, потому что через некоторое время она подняла ребёнка вверх, он закричал, а она стала просить всех вокруг пропустить её вперёд.

Наконец, очередь дошла до Егора. К его большому удивлению никакого кейса ему даже не предложили, а лишь дали небольшую бумажку, напоминавшую чек. Взяв её в руку, он отошёл.

– Давай чек мне и становись во вторую очередь за 16-ым номером.

Он встал, а Пётр через немного погодя передал ему через головы пробитый чек, по которому Егор получил кейс. Кейс, на удивление Егора, был самый обыкновенный, даже не кожаный. Держа его в руках, Егор несколько раз обернулся, чтобы посмотреть, всем ли выдали именно такие или только ему одному. Он перестал понимать что-либо: зачем люди стояли такую очередь, толкались и переживали из-за такого простецкого чемоданчика?

Дождавшись своих спутников, Егор спустился вниз – на первый этаж. По дороге Пётр забрал у него кейс и протянул три рубля.

– Молодец, заработал, держи.

– За что?

– Как за что? За то, что помог нам купить… Бывай, будь здоров, – в этот момент они вновь вышли на Невский. Двое мужчин повернули направо, а Егор остался стоять, держа в руках деньги.

Егор не мог понять, в чём суть. Он действительно отстоял очередь, был номером… Но за кейс-то он ни копейки не отдал. Пётр принёс уже пробитый, оплаченный чек…

Егор, немного задумавшись, пожалуй, и забыл свою главную проблему. Его заинтересовала схема, и он тоже машинально повернул направо вслед за теми двумя. Он быстро отстал, хотя даже этого не заметил. Егор остановился перед Аничковым мостом. Взглянув на мост, он снова вспомнил, где он и что с ним приключилось. Дошёл до Фонтанки: на реке почти не было никаких судов, хотя для прогулочных катеров – самый сезон. Задерживаться долго у реки Егор не стал, а пошёл дальше в сторону Московского вокзала. Через пару домов он увидел вывеску «Столовая». Тут только он внезапно почувствовал, что сильно проголодался. Он бродил по городу уже больше двух часов, обеденное время уже давно позади, а он только позавтракал с утра. Он зашёл внутрь.

Он оказался в шумном помещении, где в такое время было много народу. Отовсюду слышались разговоры, постоянно доносился скрип отодвигающихся стульев. Свободных столиков было совсем немного, и люди, словно понимая, что может образоваться очередь, ели скоро, стараясь побыстрее освободить место. Егор подошёл ближе к меню: комплексный обед – один за 45 копеек, второй за 50. В первый входил вермишелевый суп, котлета и чай. В другой борщ, котлета и кисель. Разница в пять копеек.

– Что будете? – спросила его кассир.

– Мне комплексный обед за… за 45 копеек, пожалуйста, – попросил Егор и подал рубль.

Он получил сдачу и вместе со своим подносом присел за освободившийся столик. На столе стояла тарелка с хлебом, солонка и перечница. Перца там, правда, не было, а вот соль была. Салфеток Егор не увидел. Суп ему очень даже понравился, несмотря на то что был он не самый наваристый. Понравился ему также и хлеб – свежий, ароматный, настоящий ржано-пшеничный. А вот макароны – напротив – Егор еле съел. Какие-то они были неаппетитные, невкусные, полуслипшиеся. Котлета тоже мало была похожа на то, к чему он привык. Ему показалось, что мяса в ней совсем нет. Чай был тоже больше похож на подслащенную воду розоватого цвета. Но Егор действительно сильно проголодался, поэтому особо не выбирал – съел всё полностью.

Пища пошла ему на пользу. Он начал прогонять в своей голове разные варианты, начал думать, что ему делать дальше. Но думал он уже гораздо спокойнее, чем поначалу. Так, к примеру, ему пришла мысль позвонить – мобильный телефон-то у него был в кармане. Он осторожно достал его, чтобы не привлекать внимания, взглянул на дисплей, но ни единого шанса не было – связь отсутствовала. По крайней мере, попытался, с горечью подумал Егор, убирая телефон обратно в карман.

– Разрешите сесть? – спросил у Егора молодой человек.

– Да, конечно, – поспешил ответить Егор и даже отодвинул рядом стоящий стул.

Но молодой человек не стал садиться рядом. Он был не один, из-за его спины показалась девушка. Оба были с подносами. Егор определил, что они тоже купили комплексный обед за 45 копеек. Молодой человек и девушка сели с противоположной стороны стола, начали обедать. Изредка перекидывались обрывками фраз. Лишь под конец они, закончив есть, посидели ещё немного и поделились друг с другом кое-какими мыслями.

Егор всеми силами делал вид, что не слышит и не следит за их беседой, но сам активно прислушивался к тому, что те говорят. Хотел было достать телефон и сделать вид, что ему срочно нужно отправить очень важное сообщение, но вовремя поймал себя на мысли, что это не совсем уместно, учитывая время, в котором он находится. Не было у него газеты под рукой, поэтому он просто уставился в одну точку и принял задумчивый вид.

Однако старания Егора были, пожалуй, напрасны. Молодых людей не волновало присутствие постороннего.

– Ты куда завтра? – спросила девушка.

– У меня ещё три дня отгула, а потом снова в колхоз.

– А что так?

– Так у нас на заводе заведено… Его величество не пускают в колхоз, они план делают, а нас инженеров и конструкторов – пожалуйста. Кстати, я теперь уже повышение получил: конструктор третьей категории. Не знаю, правда, за что, то ли за уборку картофеля, то ли за уборку территории от снега. Эх… Если подсчитать, сколько я за эти три года после окончания института работал инженером, вряд ли наберётся и два месяца… Не знаю, как у вас там в НИИ, а у нас для молодых инженеров вот такая система. Не успел прийти – сразу в колхоз. Я тебе больше скажу, у нас главный конструктор завода тоже ездит в колхоз вместе со всеми. Профессор, герой соцтруда, а так же, как мы ползает на коленях, убирает картошку. Всё говорят, что перемена труда, как сказал наш вождь, есть отдых. Так что, считай, я уже три года отдыхаю после выпуска. У вас, наверное, в вашем НИИ по-другому?

– Да так же! – отозвалась девушка. – Точно так же – в колхоз. И овощегноилище.

– Что-что?

– Овощегноилище. Мы так называем овощебазы.

– А, ну да, мы тоже на этих овощебазах отбываем «повинности». Ты давно здесь?

– Я неделю здесь, тоже с колхоза приехала, а с понедельника нас опять на овощегноилище. Так что… Что тут? Наши театры вернулись, что тут новенького?

– Я ещё не очень смотрел, говорят, что в Выборгском дворце культуры Евтушенко будет выступать. То ли ему разрешили, то ли… Надо уточнить.

– Давай сходим туда, как у тебя со временем?

– Хорошо, договоримся, – они поднялись и ушли, убрав за собой посуду.

Егор задумался над тем, о чём разговаривали молодые люди. Сам того не замечая, он медленно брал хлеб с тарелки и ел его не спеша. Освободившиеся места заняла пожилая пара – явно пенсионеры. Егор продолжал, не подавая виду, медленно есть хлеб, но сам прислушивался к разговору. Мужчина несколько с удивлением посмотрел на него, жующего один хлеб. Егор вспомнил, что это, должно быть, не очень прилично, поэтому перестал. Пожилая пара взяли два комплексных обеда за 50 копеек и по булочки в буфете.

– Что нам осталось купить для поездки в санаторий? – обратилась женщина к мужчине и сама ответила, перечислив некоторые пляжные вещи.

– Да, пенсии вполне хватит. Так что со сберкнижки снимать не будем. Билеты у нас уже есть, так что отдыхать поедем спокойно.

Егор посидел ещё немного и поднялся. Он хотел уже идти, но пожилой мужчина остановил его.

– Молодой человек, здесь самообслуживание – вы забыли убрать за собой посуду.

Егор молча взял поднос и отнёс на стол для грязной посуды, после вышел наружу.

Невский был прежний: солнечный, шумный. Народу, казалось, стало ещё больше. Чаще стали ездить автобусы и троллейбусы. По-прежнему переполненные. Егор повернул обратно в сторону Пассажа. Внезапно в толпе его кто-то узнал.

– Эй, хорошо, что я тебя встретил. Пойдём быстрее, – позвал его тот второй, – в Пассаже сейчас колготки буду выбрасывать. Меня Виктором зовут кстати.

– А я Егор. Слушай, а зачем тебе старые колготки?

Виктор даже остановился от удивления. Он строго осмотрел Егора.

– Слушай, – начал он, – ты или больной или чокнутый, я никак не пойму. Шмотки на тебе из Берёзки, явно что из Берёзки. Я тебе говорю: сейчас в Пассаже выбросят колготки. Неужели что-то непонятно?

Егор не сказал правды, а просто пошёл вслед за этим Виктором. В Пассаже обстановка почти не отличалась от той, что была в Гостином дворе. Вновь ему был присвоен номер, он отстоял две очереди. Вообще странно, во второй раз ему было совершенно безразлично, что происходит вокруг него. Он уже ничему не удивлялся, ни на кого не смотрел. Егор был частью очереди, и всем, что его волновало в тот момент, были колготки. Он зорко следил за людьми впереди него – кто сколько забрал – и постоянно прикидывал, хватит ли тем, кто стоит за ним.

– Ну что, тебе колготки дать или деньгами? – спросил Виктор после того, как они подошли к выходу.

– Я не знаю…

– Бери колготки.

– Да я не ношу колготки, – ответил Егор.

– Слушай, ну ты и чокнутый. Представь, что для тебя сделает любая девчонка, которой ты эти колготки подаришь? Ты в какое время живёшь, забыл, что ли?

– Да я уж и не знаю, в какое время живу, если честно…

Виктор явно не понял, что Егор имел в виду на самом деле.

– Знаешь что, иди-ка ты, и не подходи больше к нам. Первый раз встречаю такого психа. Вот тебе рубль и иди отсюда, – он протянул ему советский рубль и поспешил уйти.

Егор взглянул на него и вновь стал прикидывать, много это или мало. Вот он пообедал меньше, чем за половину рубля. Если перевести это в современные ему рубли, то получится, предположим, около 200 рублей – средний счёт за бизнес-ланч в каком-нибудь кафе. Тогда выходит, что, переводя на 2013 год, сейчас в 1980 Виктор дал ему 400 рублей? А сколько стоят колготки? Этого Егор не знал.

От подобных мыслей у него немного заболела голова, и он решил подумать об этом потом. Он обратил внимание, что пока он размышлял обо всём этом, он вышел на Малую Садовую.

Он замедлил шаг. Егору уже порядком надоело шататься без дела. Он шёл и думал, куда ему идти и чем себя занять. В конце концов, в его голове промелькнула мысль, как он может воспользоваться своим положением. Может, он сумеет извлечь из него пользу?

К нему подошли два человека – обоим на вид лет за сорок, только один постарше, другой помоложе.

– Третьим будешь? Четвёртый уже есть, – спросил Егора тот, что был постарше.

Егор обернулся, чтобы проверить, точно ли к нему обращены последние слова.

– Тебя, тебя спрашиваю, – подтвердил мужчина.

– Не знаю, я вот один… – не зная, что ответить, сказал Егор.

– Так будешь третьим?

– А как?

– Что как? Как обычно, гони руб, будешь третьим, а четвёртый уже ждёт в магазине, Макс сейчас смотается. У него тётка там работает.

– А зачем?

– Ты что, чокнутый? Будешь или не будешь третьим? Короче, гони руб!

– Куда гнать? – Егор боялся понять гражданина неправильно, поэтому постоянно переспрашивал. Он не сразу понял, к чему тот ведёт.

– Ну, псих… Давай мне!

Егор полез в карман и достал рубль. Второй, которого назвали Максом, взял его и исчез в толпе.

– Тебя как звать? – спросил мужчина.

– Егором.

– А меня Володей. Откуда?

– Отсюда.

– А чего это ты такой не по-нашему одет. Небось, в Берёзке одеваешься… Сынок обкомовский? Или дипломат?

– Нет, у меня отец инженер.

– Странно, небось, за границей работает…

– Да, – Егор удивился, что этот Володя попал в точку. Его отец действительно часто выезжает в командировки.

– Все вы, гады, за границу выезжаете, сволочи, за счёт нашего трудового народа обогащаетесь. Понастроили себе магазинов, Берёзки всякой. Сертификатами да чеками шмотки себе, вот стоишь вырядился, чёрт знает что!

– Да я, в общем-то, как все…

– Какие все?!

В это время подошёл Макс, держа что-то за пазухой. Позади него стоял ещё один мужчина в очках – четвёртый. Глаза у него были умные, а вот вид очень потрепанный. Он даже не посмотрел на Егора, хотя и на своих знакомых он тоже не обращал никакого внимания.

– Во! – показал Макс. – «Столичную» тётка дала.

Они подошли к парадной, где их встретил мальчишка лет тринадцати.

– Нужно? – спросил он.

– Да, – ответил Макс.

Мальчик подал им стакан. Самый обыкновенный гранёный стакан с толстыми стенками. Вчетвером они стали подниматься по лестнице на второй этаж, где сели на подоконник лестничной клетки.

– Такую только в ЦК пьют, – приговаривал по дороге Макс.

– Выбросили в честь Олимпиады московской. Не всё там сожрали, и нам досталось.

– На, держи! – сказал Володя, протягивая Егору стакан. Егор взял стакан в руки, а Макс открыл бутылку и налил до метки в стакане. Как потом Егор догадался, всё было уже просчитано и на стакане отмечена риска в 125 грамм. Макс налил, взял из рук Егора стакан и молча протянул его интеллигенту. Тот медленно выпил, утёр губы грязным рукавом пиджака, кивнул и молча стал спускаться по лестнице.

Макс снова дал в руки стакан Егору и налил очередную порцию.

– Пей, – сказал он.

– Пить? – переспросил Егор.

– Ты же третий! Твоя доля!

– Да я не пью, я на машине.

– Ну ты даёшь… Я же вижу, что ты больной, поправься, хоть глоточек, а то скажешь, что мы тебя ободрали, – обиделся Володя.

Егор попробовал. На вкус водка оказалась очень мягкой. Хотя Егор был и не любителем, но такой он не пробовал очень давно.

– А она не бодяжная? – спросил Егор, чтобы поддержать разговор.

– Да ты что, её только в ЦК пьют такую. И мы. Ты видишь, что она винтовая?! – Макс развернул бутылку пробкой к Егору. Егор увидел самую обыкновенную пробку. – Будешь ещё?

– спросил его Володя.

– Нет. Не могу столько. Я за рулём.

– Ну ладно, давай я.

Володя взял у Егора стакан. Макс долил ему до метки. Володя справился со своей порцией гораздо быстрее, чем интеллигент. Последним пил Макс. В бутылке осталось ещё немного.

– Ну, ты будешь? – спросили они Егора.

– Нет, не буду.

– Ну, слушай, нам на работу надо, мы тогда за твоё здоровье.

Макс вылил остатки в стакан, пальцем отмерил половину, отпил и отдал Володе. Тот выпил и поставил стакан на подоконник.

– Слушай, ладно! Мы побежали, нам на работу ещё…

Егор вновь остался один. Они оставили на подоконнике стакан и бутылку. Егор взял её в руки, прочитал название: «Столичная». Обыкновенная бутылка, белая этикетка с ярко-красными краями. На верхнем крае было написано «Столичная», на нижнем «водка». Егор обратил внимание, что на этикетке красовались четыре медали, на которых было что-то написано не на русском языке. Он также нашёл цену – 4,12 – после чего поставил бутылку на место.

Егор вновь вышел на улицу. И снова он остался один, хотя рядом по Невскому в обе стороны спешили куда-то люди. Егор шёл вперёд, смотря по сторонам. Он мучительно старался придумать, куда себя деть, что ему делать. Он шёл по левой стороне, возле кинотеатра «Колизей» он замедлил свой шаг. «Колизей» совсем не изменился, каким его видел сейчас Егор, таким он и остался в XXI веке. Егор обратил внимание на людей, которые стояли возле входа. Ради интереса он подошёл к афише и прочитал: «Маленькие трагедии» – художественный трёхсерийный фильм по одноимённому поэтическо-драматическому циклу А. С. Пушкина». Егор хорошо помнил «Маленькие трагедии» Пушкина: дон Гуан, Моцарт и Сальери, Скупой рыцарь, Каменный гость… Бабушка часто читала ему их в детстве. Маленький Егор каждый раз удивлялся, почему Сальери отравил Моцарта, неужели ему было его не жалко…

Егор стал вспоминать бабушку, и внезапно ему в голову пришла страшная, но невероятная мысль… Если сейчас восьмидесятый год, думал Егор, то, получается, бабушка ещё… жива! Значит, она по-прежнему живёт на Васильевском острове, а он ещё даже не родился!

Он очень любил бабушку, ему нестерпимо захотелось её увидеть – хоть одним глазом посмотреть в её добрые глаза, милую старушечью улыбку… Егор повернул голову налево – через один перекрёсток станция метро Маяковская. Его шаг ежеминутно сменялся бегом, он стремительно прошёл к турникетам, как ни в чём не бывало, опустил пять копеек, перед ним раздвинулись створки, и он оказался перед эскалатором.

Он встал на него и стал ехать. Чёрт возьми, думал Егор, в 1980-ых метро какое-то медленное, по сравнению с нашим. Он огляделся по сторонам и стал спускаться вниз. Он старался делать это без лишнего шума, потому что пассажиров было много, но никто не сбегал вниз. Пассажиры словно не замечали его, поэтому Егор спускался всё быстрее и быстрее. В конце пути он бегом сошёл с эскалатора, но… уходящий поезд закрыл перед ним двери. На этот раз ему не повезло. Поезд уехал, но не прошло и минуты, как появился другой. Егор обрадовался и поспешил в него сесть. Он прошёл к противоположной двери, встал и стал думать о бабушке. Вдруг он почувствовал, что у него звонит телефон…