Текст книги "Экшн-коучинг. Метод Л. Кроля"

Юмор, ирония, сарказм: как шутить на сессии

ЮМОР – ЭТО ЦИВИЛИЗОВАННО переработанная и упакованная агрессия. Что значит «упакованная и переработанная»? Это значит, что, она дозируется ювелирно – от жесткого сарказма до бережной теплой поддержки и комплимента. Агрессия, спрятанная в юморе, иногда уже перестает быть таковой, то есть, уже не может считаться, собственно, агрессией, и в таком переработанном виде служит множеству самых разных целей.

Юмор в любом экшн-коучинге не просто нужен – он необходим. Он оживляет и оздоровляет атмосферу сессии. Стоит изучить особенности собственного чувства юмора и составлять свою палитру красок и возможностей, связанных с ним. Устный жанр – вещь тонкая и трудно описываемая. Так как экшн-коучинг всегда очень индивидуален, я напишу о том, как я сам использую юмор на сессиях. Что-то из этого вам наверняка пригодится.

1. Создание настроения

Когда все вместе сидят и серьезно обсуждают сложные вещи, кто-то должен взять на себя смелость разрядить обстановку. Конечно, как ведущий группы это часто делаю именно я. Эта первая шутка обычно не совсем даже шутка, а скорее чуть более неформальный комментарий к происходящему.

– Часы на нас очень строго смотрят, особенно, Антон, на вас.

– Ну что, товарищи разбойники, кого сегодня еще зарежем?

Я использую такие комментарии и в индивидуальных сессиях. Для меня это как подставить кресло, принести плед, заварить чай. Неформальная лексика и шутливое выражение эмоций создает уют, объединяют людей.

2. Брутальные шутки

– Сейчас у вас заплыв в говне. Никому не нравится плавать в говне.

Клиент с облегчением смеется – да, именно это и происходит у него на работе, заплыв в говне, слава Богу, кто-то сформулировал, валидировал его чувства. Ура, мне не нужно изображать радость и улыбку, но можно рассмеяться понимающе.

– Мы всю жизнь думали, это оргазм, а оказалось – бронхиальная астма.

Грубо, но точно: клиент полагал, что он отличный менеджер, который неусыпен в своем рвении, но вдруг осознал, что не спать его заставляют повышенная тревога и гиперконтроль.

– У дракона есть физиология. Он жрет, изрыгает пламя, и он… обесценивает. Это как испражнения. А тут и вы с лопатой, убирать за драконом. Вам за это и платят.

Действительно, вот почему клиент терпит от начальника столько обесценивания: его на это и наняли, дракон сам за собой убирать не может – нужен человек, чтоб разгребать.

Брутальные шутки распространены у людей всех профессий, и есть много оттенков. Юмор висельника, юмор ассенизатора, черный юмор джентльменов, циничный юмор врачей и трейдеров. Это заземление, фильтр на неискренность, безошибочное чутье на лицемерие. Брутальность придает энергии, потому что она – прикосновение к земле, к здоровой правде жизни.

3. Пробуждение чувств

Когда говоришь в иронической манере, важно пробуждать чувства, а не убивать их.

Часто ирония затушевывает, игнорирует чувства и их забивает. Но есть ирония «забей» и ирония «подумай» – нам нужна последняя.

– Вы живете в космическом корабле, и у вас есть специальный отсек. Прежде чем выйти наружу, вам нужно сначала в этом отсеке побыть, чтобы пережить перепад температур, давления изнутри и снаружи, а потом уже вы готовы идти к жене.

Клиент переживает, что часто бывает холодным и отстраненным, что ему нужно много личного пространства и одиночества. Но отменить эту особенность невозможно, лучше научиться ее хорошо замечать и уважать. Поэтому для начала можно немного над этим поиронизировать, а потом подумать, как можно в реальности устроить себе это герметичное пространство и отдельный отсек для перехода. И как дать понять другим, как лучше со мной обращаться.

4. Поддерживающий юмор

Если клиент в тревоге, унынии, нельзя ни присоединяться к нему, ни пытаться бодро мотивировать и «вытаскивать» его из его чувств. Можно побыть рядом, в частности, поддержать его шутливым комплиментом или метафорой.

– Вы когда-то в силу обстоятельств прошли по какому-то полю, и нацепили всяких репьяков и занозок. И их надо просто вынимать одну за одной. Знаете, как бывает: человек роскошным образом на море плавает, потом выходит, и наступает на морского ежа. И у него в пятке куча этих самых заноз, и потом их сиди, и часами выковыривай. Это ваша ситуация.

– Шло животное, лисичка, и свалилось в ямку.

Мы как бы говорим: вы – персонаж не только трагедии, которого вот-вот жизнь затопчет, но и симпатичный комический герой.

– Над вами пронеслась сейчас буря, и вы уже, в силу вашего характера, думаете, как дальше ставить паруса. Но, может быть, нужно сначала немного на песочке посидеть и подумать, куда плыть. Это нормально, сидеть на песке, на это нужно время.

5. Комикс и юмор – нужны по-разному

Комикс – это про сюжет, суть. Юмор наделяет сюжетом сам ваш процесс.

Комикс:

– Представьте себе, что ваше отделение – это аквариум с разными видами рыб.

Рисуя комикс, вы предлагаете живую визуальную историю, которая может быть очень смешной или местами забавной (а может быть, даже страшной), но главное – она яркая и наглядная. Гротеск здесь не так важен, как возможность образно ухватить происходящее.

Юмор тоже может быть наглядным, а может и нет.

– Ваши глаза – это лазеры. Все, я уже небольшая лужица из алюминия.

– Ох, Юлия снимает каблуки. Владислав, мне кажется, что сейчас будет не легкий бой, а тяжелая битва.

Комикс нужен для объяснения, для совместного разглядывания картинок. Юмор – более универсальный инструмент.

6. Юмор как противотревожное средство

Невозможно бояться и смеяться одновременно. Юмор расслабляет, а значит, ослабляет тревогу. Мы «разминируем» пунктики, вскрываем абсурдность повышенной серьезности. Помню пример из Нэнси Мак-Вильямс, американского психоаналитика, которая спросила у клиента, правда ли, что Боженька готов угробить заодно с ним 250 пассажиров самолета, в котором он летит, чтобы наказать его за грехи. А когда мой клиент выразил опасение, что, занявшись бизнесом, он потеряет квалификацию в нелюбимой профессии, я задал ему вопрос:

– Вы чего больше хотите: стать стоматологом или стать миллионером?

Для другой похожей истории нашелся анекдот про актера, которого приглашали в Голливуд, а он отказался, потому что «скоро Новый год, у меня тут елки».

Хорошо шутить и по поводу самой тревоги, зажатости, желания все перепроверять.

– Страшно потерять контроль. Вы же на Марсе, поэтому нет связи с базой. Если потерять контроль с базой, то вообще хана. Вы же на Марсе, далеко от Земли, вас не найдут.

– Вы человек серьезный, вам нужен план на ближайшие 180 лет.

7. Поддразнивайте осторожно

Дразнилка – это шутка, которая становится смешнее от повторения. Она нужна, только если мы присоединяемся к клиенту, обостряем то, что он и так понял.

Уколы нужно дозировать, чередовать их с бережной поддержкой. Котята, когда возятся, то вылизывают, то покусывают друг друга.

Например, один из моих клиентов проявил недюжинную энергию, удалившись в пространстве от гиперопекающей мамы (которая, тем не менее, звонит ему на другой континент трижды в сутки):

– Вы уехали от мамы слишком недалеко. Канада и Россия ведь соседи, а вам нужна как минимум Антарктида.

Конечно, ирония не прошла бы, если бы клиент и сам не относился к маминой тревоге критично.

Некоторые клиенты путают забавное с прекрасным. Стоит их переключить от восторженности и восхищения на чувство юмора. Серьезность и восторженность убивает их реальное взаимодействие с коучем, а смешное – конфликтует с оценочностью.

– За кого вы хотите выйти замуж? Выбирайте: садист или аутист?

– Ну почему сразу… Я ни того не хочу, ни другого.

– С аутистом можно молчать.

– Я не хочу аутиста!

– Значит, садист?

– Я не знаю!

– Если есть критерии выбора, то можно выбирать.

У клиентки в голове образ идеальной семьи, которой у нее никогда не было (и которая вообще невозможна в реальности). Я довольно резко указываю ей на то, что она не думает о конкретике, неизбежной на первом же шаге к ее мечте.

Степень сохранности юмора у клиента может служить одним из маркеров его состояния и здоровья. Есть люди, которые не только не шутят, но вроде бы даже не воспринимают юмор. Однако найти ключ к «их» юмору и снять напряжение можно почти всегда. Мне дорога возможность говорить на языке юмора, когда получается, с человеком, который к юмору не склонен, но может сделать несколько шагов навстречу. Вдруг выясняется, что сверхсерьезный, скучный человек в костюме тоже умеет смеяться. Это не я его научил.

Ведь экшн-коучинг, напомню, не обучение навыкам, а выявление скрытых, недопроявленных качеств, которые дремали в человеке, иногда долгие годы.

О суете

ТО, ЧТО ЭКШН-КОУЧИНГ ДЕЛАЕТ с клиентом, часто можно охарактеризовать как борьбу с суетой гиперконтроля. Суету гиперконтроля я понимаю как игнорирование естественных переходов и пауз, желание их быстро перемотать, скомкать, ускорение и упрощение процессов. Человек, у которого уровень суеты гиперконтроля не зашкаливает, если к нему присмотреться, похож на нескольких животных, к примеру, иногда он кот, иногда черепаха, иногда жираф. Неестественное и неприродное существо, дитя культуры, человек все же несет на себе следы естественного мира: втягивает голову, показывает когти, у него меняется дыхание, его реакции могут быть отчасти спонтанными, иметь свои градации и фазы. Когда суеты становится слишком много, животное превращается в заводную игрушку. Жизнь и человек в ней становятся механическими, он больше не животное и не живет. Включаются «кнопки» и «режимы», уменьшается плавность переходов от состояния к состоянию. Суета – это внутренняя негибкость: нет разрешения быть разным и отработки этой разности по внутренним состояниям.

Человек в этот момент, при переходе в механический режим, не существует сам для себя. Он как бы решает: я редко бываю себе нужен, пользоваться всем-мной, со всеми многочисленными сложными возможностями и особенностями – неэффективно. Надо оставить функции, которые можно утрировать, форсировать, а остальное просто убрать, перевести в спящий режим. Но сделать это невозможно, не перекосив всю систему.

Нужность бытия «всем-собой», со всеми эмоциями, сложными процессами, требующими времени переживаниями – нужность этого доказать так же трудно, как и то, что много денег заработать легче, чем заработать средне.

«Я хочу управлять гневом» – гораздо более трудная задача, чем «научиться быть живым». Часть получить невозможно, а целое – вполне реально. Но нужно переставить цели. Именно этим и занимается экшн-коучинг.

Человек, занятый тотальным упорядочиванием и превращением себя в функцию, похож на скомканный лист бумаги, еще точнее, на такой лист, который, когда его расправляешь, стремится скомкаться обратно, потому что у него есть некие тонусы по привычным линиям. Если нарисовать такого человека таким, какой он есть для себя, получится смешная картина. Некоторые вообще не имеют себя, теряют себя целиком, оставляя только функции. У некоторых есть ноги и голова, или одна лишь голова. Испокон веков люди «стаптывались» в сторону своей профессиональной и характерологической специализации, становясь эффективными и дисгармоничными, сминаясь и складываясь по линиям, ролям, акцентуациям. Но именно сейчас, в условиях свободы от традиционного общества (тысячи лет против ста последних!), этот процесс приобрел целенаправленный характер улучшения и механизации. В самое последнее время наметился и обратный тренд – попытка нащупать невидимые части тела, зарисовать белые пятна и даже помыслить новые органы-метафоры (см. главу о метафорах). Между головой и ногами можно обнаружить тело, пупок, голодный живот, над головой – рога или нимб (шутка).

Заикание, проблемы с потенцией, всевозможные зажимы и залипы, как телесные, так и психологические; жизненные тупики, стеклянные потолки, непонятно откуда взявшиеся ограничения – во многом имеют именно эту природу: отрицание, незамечание «неэффективных», «лишних» валентностей приводит к уменьшению возможностей. «Возвращение к естественности» – лукавство; человек никогда не был естественным существом. Стоит идти дальше, познавая себя по частям и всецело, к более совершенному контролю, который подразумевает и отсутствие контроля, отключение его по собственной инициативе.

Сила паузы

ПАУЗА – МОЩНЫЙ ИНСТРУМЕНТ. Все слышали, например, про дзен. Про «звук хлопка одной ладони». И если не пробовали медитировать – то по крайней мере знают, что это такое. Но при этом в жизни и в бизнесе мы нередко практикуем повышенную плотность. Клиенты, которые приходят ко мне, привыкли действовать энергично, много, плотно, авторитетно. Но кто хозяин пустоты? Как пауза может сделать нас сильнее?

• На переговорах вы делаете реальное предложение после паузы, когда чувствуете, что вот сейчас контрагент готов. Ваше предложение – плод паузы, в которой вы восприняли что-то сами и дали что-то воспринять партнеру.

• Пауза – это время для того, чтобы не делать, а воспринимать. Видеть, слышать, чувствовать.

• Это время для сбора информации, которую невозможно быстро вытащить из мира или из людей. Потому что это не факты, а мелкие признаки фона.

• Пауза – это время для дозревания вещей, которые не могут произойти вмиг по нашей воле. Это как беременность: невозможно ускорить ее, сделать более эффективной. Должно пройти девять месяцев.

• Пауза нужна для необходимой нам дозы растерянности. Вот мы «не знаем, где мы». И это очень полезно! Потому что, если мы все время «знаем, где мы», мы не попадаем ни в какие новые и неизведанные истории.

Многие клиенты сразу ныряют в день, в работу. И говорят себе: «потом, после работы, вынырну и вдохну». Но человек не может столько времени «не дышать». Это все равно что не пить, не ходить в туалет целый день. Требование «быть здесь на 100 % и не отвлекаться» – принципиально невыполнимое. Если пытаться все время присутствовать на 100 %, то на деле не будешь присутствовать и на 50 %. Просто потому, что никто не сверхчеловек. Внимание будет утекать сквозь незаметные дырочки. А если вводить паузы сознательно – то присутствие будет, например, 75 %. Но уж зато эти 75 % честные, на полную катушку. А оставшиеся 25 % уйдут не «неизвестно куда», а в паузы – короткие и побольше.

Я предлагаю клиентам практиковать несколько видов пауз:

1. 30 раз в день по 30 секунд отстранитесь от того, что вы делаете, концентрируйтесь на окружающем мире. Постарайтесь заметить, какая вокруг погода, небо, какие люди идут по улице, если вы в помещении – посмотрите в окно или обратите внимание на свое дыхание.

2. Паузы, которые дают дополнительные смыслы, разгружая основной: обед, кофе-брейк на конференции. Переменки в школе были так же важны, как уроки. Это возможность побыть с людьми не только рабочей функцией. Перестать думать и дать сработать интуиции. Это «окно» в нашем расписании, когда мы оглядываемся и видим карту целиком.

3. Ученику нужны не только переменки, но и прогулы. Один мой клиент стал больше успевать за неделю, когда завел моду прогуливать полдня утром по средам и полдня вечером по пятницам. Это реально сработало, он работал меньше и успевал больше. Потому что в эти прогулы он становился каким-то таким, приобретал какое-то такое качество, которое позволяло ему лучше концентрироваться, больше быть собой.

4. Выходные – это контакт с природой, детьми, с кучей разных миров, с чем-то «не квадратным», не контролируемым, большим. Евреи тоже не просто так соблюдают шаббат, а христиане – воскресенье. Культура пауз вообще распространена везде, где есть культура. Пауз нет там, где люди загоняют друг друга и откладывают жизнь на после смерти. Без пауз песенка бывает спета гораздо быстрее.

5. Отпуска и саббатикалы (отход от дел на несколько месяцев/лет).

Паузы – воздух нашей жизни. Чередование пауз и «плотной» («энергичной», активной) деятельности – естественная пульсация, систола – диастола. Роль паузы любого размера – это регуляция процесса. Мы отвлекаемся от сиюминутного результата, регулируем процесс и даем процессу регулировать себя. Пауза – это взаимодействие с процессом. Процесс получает паузы и становится немного более здоровым.

Когда мы залипаем, мы без пауз. Когда перекрикиваем собеседника, мы без пауз. Когда шпарим вперед не глядя – мы без пауз.

То, что мы можем контролировать, чем мы можем управлять по-настоящему, – находится главным образом в паузах. То, что может эффективно направить нас, – те подсказки, которые помогают нам, – мы тоже видим в паузах.

Давайте обратим внимание на свои паузы, посчитаем их и начнем осознанно практиковать.

Работа с состояниями клиента

ДЕВУШКА ИЗ ТРАДИЦИОННОЙ восточной семьи окончила университет и бизнес-школу, работает в HR, в подчинении несколько десятков человек. Грустит, что у нее не сложилось традиционной восточной семьи – ни в первом браке, ни с нынешним партнером. Хорошо осознает, что в таком браке (как у ее сестер) нет свободы, которую она сама любит и ценит. Она не может внутренне выбрать между свободой и «чтоб меня обеспечивали». Отвечает предварительно, поверхностно, декларирует некий компромисс между двумя реальностями:

– Я хочу золотую клетку с открытой дверцей, чтобы я могла в нее залететь и пожить, сколько мне хочется.

Но это декларация, она не опирается ни на какие идентификаторы из прошлого. В ней нет подоплеки. Это про тревогу и двойственность: она боится перестать быть восточной, но не дотягивает до европейской женщины. Поэтому дело не в социальных маркерах, а в состояниях: уюта и неуюта, устойчивости и неустойчивости. Конкретное воплощение может быть разным.

Состояния – это часто встречающиеся мимолетные чувства, которые завладевают человеком с определенной частотой. У моей клиентки время от времени формируется состояние моментальной преходящей несчастливости, ее все время легонечко колеблет, раз в два часа всплывает заноза, что в семейной жизни она несчастлива, а муж небогат. Это как свет и тень на ветру – они быстро сменяют друг друга, так и чувство «я не в порядке» и «я барыня, а не служанка, руковожу, зарабатываю» наслаиваются друг на друга.

Человек не понимает, что происходит, и приписывает этим состояниям свойства объективности и естественности. У моей клиентки состояния виднее на примере отношений, но и в офисе заметны тоже. Она работает в крупной компании на престижной должности, но как только приближается к повышению, внутренне бунтует против ограничений. Однако на работе ей непонятно, как двигаться. Борьба за власть с мужчиной для нее понятная вещь, в организации – нет.

Некоторые состояния нам не нравятся, люди не хотят их видеть, а хотят жить в декларативно позитивном мире. Им не хочется тратить внимание на то, что кажется им отрицательным. Но внимание к субъективному приводит к более реалистичной картине мира.

Взять для примера состояние апатии. Для многих это состояние настолько ужасно, что они предпочитают не брать паузу, чтобы не «впасть» в него. Оно кажется им неконтролируемым. У них нет той позитивной коннотации, которая есть, скажем, у меня: мой дед-профессор после активного дня приходил и вечером полеживал на диване. Он лежал несколько часов, так его активность сменялась столь же удобной и естественной формой пассивности. Для меня состояние лени так же естественно.

Открыто признать чувство и в нем побыть – значит признать, что в твоем букете есть и эти виды цветов. Богатый и активный клиент всю жизнь «делегирует депрессию» другим: ею страдает его мать, его дочь, сам же он предпочитает «запихивать ее внутрь букета» – не признавать своего внутреннего слабака. Он может быть невероятно раздражительным, но не теряет скорости, на которой ему не видно, что внутри букета, что он сложил в свои ямки. В результате он теряет и рефлексию, и отношения с другими. Сейчас, в трудный период жизни, он чувствует, что ему не хватает валентности для формирования теплых отношений с детьми и внуками. Для развития этой валентности надо пойти к ямкам (в буквальном смысле – на кладбище к маме – и в переносном, в смысле разглядывания своих нелюбимых состояний), и понять, куда он всю жизнь складывал свое уныние, меланхолию, созерцательность, апатию, тоску и другие нежеланные и нелюбимые, но вполне актуальные свойства. Залипающая кнопка раздражительности должна и может смениться спектром чувств, которые он раньше считал негативными. Короткие вкрапления этих чувств – как цветы на лугу, которые должны быть среди других цветов.

Вот другой человек – субдепрессивный ученый. Он любит свои ямки, его задача – не проваливаться в них слишком глубоко. Для этого ему нужно обеспечивать частое общение, связи, которые позволят ему расправлять себя, не скукоживаться, не западать. Он может перехватывать свою тоску на ранних стадиях, делая так, чтобы она не шла дальше. Чувствительность и острота восприятия обостряют страхи, «тени по углам», и стоит налаживать и поощрять фон «нормальной жизни», который будет уравновешивать его депрессивные «цветочки».

Еще пример наблюдения за состояниями, сменяющими друг друга.

Клиентка, успешный бизнес – логистика для крупных компаний, на аутсорсинге. Она жонглирует нерешаемыми, сложными, многомерными задачами: куда едут машины, есть ли паспорта у водителей, кто напился, кто нет, как набить эти машины нужным товаром. Проблема: то сильно худеет, то снова «раздувается» – что-то с гормональным фоном, но физиология тут «в аккорде» с психологией.

Главный акцент ее речи – неспособность пережить предательство, желание полной верности. Когда она была маленькой, родители уехали в Африку и на несколько лет бросили ее, оставив на тех, кому она не была нужна. Потом вернулись, правда, но травма осталась. Не бросайте меня, смотрите на меня, не оставляйте меня без внимания – вот один из ее важных драйвов. Сейчас она обожает родителей и всегда ездит с ними отдыхать, а отцу подарила дом.

Любит очень дорогие быстрые машины, быстро говорит. Всегда «рвет с места» – и в разговоре, и на светофоре. Пылкая, нервозная, вскипающая, негодующая. Этот пар, этот гнев занимает большое место; она просто едет на гневе отчасти. Но гнев сменяется опустошенностью, отчаянием: она проваливается внутрь себя, гаснет – и снова вспыхивает. Говорит отрывисто, быстро, четко, как будто боится забыть; артикулированно, кратко – так, как будто это все и так понятно, как будто отливает формы незыблемые, вроде афоризмов.

В жизни ей свойственен одновременно маятник очень высокого доверия и быстрое спохватывание: кому это я доверилась?! Недавно она лечилась: ей чистили карму, ставили пиявки, исследовали сглаз (!). Потом попала к психотерапевту, который оказался для нее чистильщиком разума. Сейчас именно он для нее мега-авторитет – до времени.

Был роман с мужчиной, который, как оказалось, был женат, а говорил, что она самая-самая. Вдруг она прозрела и поняла, что доверилась «подлецу и предателю».

Все это одна история: мир меня бросает – или есть точки опоры. Или нечто из ряда вон – или ничего не надо. Маятник, который качает и толкает, как поршень, ее неизбывная травма. Одновременно с обретением всемогущества она хочет и отдаться кому-то в полное доверие. Уйди не уходи, тяни-толкай. Или потерянность, или все нашлось и все детали логистики пригнаны друг к другу. Или дезориентация, или полная ориентация. Маятник внимания все время шарахается из стороны в сторону. В разговоре либо тянет нить сама, либо ток исчезает совсем. Для осознанности, интроспекции – ей нужен проводник, который ее за руку ведет, но такого проводника она не может принять.

Возможно, если удастся делать этот маятник или поршень более управляемым, худеть и толстеть больше не придется.

Что именно мы делаем с состояниями, когда мы их нашли?

Работа экшн-коуча в том, чтобы, во-первых, дать клиенту возможность осознать состояния, дезавтоматизировать их, понять, что в нем включается внутренний метроном. Дальше начинается работа по изменению реакций, их отслеживанию и переносу внимания на внутреннее. Это достигается инструментами скорее не когнитивными, а чувственными, атмосферными, эмпатическими: я учу клиента вчувствоваться в свои состояния, привыкнуть к ним, дать себе пропитаться атмосферой каждого из них, ощущать их образно, как картинки или флешбэки. Это фрагмент передачи субъективного опыта коучинга клиенту: ты входишь в библиотеку состояний и интерактивно с ними взаимодействуешь. Если много раз повести диалог с виртуальным начальником, с привычными сценами – со своей субъективностью; не выдавая ее за объективность, освоиться в ней – она станет привычнее, и наши состояния будут иметь над нами меньше власти. Субъективность вырастает, а иллюзия объективности уменьшается, что в итоге дает нам больше реальной объективности.

Различать состояния критически важно, чтобы не использовать мощь своего мыслительного аппарата для защиты от них. В ходе мыслительного процесса мы должны не обрезать себя, а создавать новое. Для этого нужно чутье, хороший нюх и вкус ко всему «букету» своих состояний. Экшн-коучинг развивает это чутье, помогает отдавать отчет в своих чувствах и использовать их для экзистенциального продвижения.