Текст книги "Звездный порт"

48

На небе осталось лишь тайное солнце, да и оно висело над горизонтом так низко, что казалось, вот-вот за него провалится.

За спиной у спамера раздался предсмертный крик. Стандартный такой вопль, смесь ужаса, тоски и отчаяния. За последние полчаса торговец информацией слышал их столько, что могло хватить на всю оставшуюся жизнь. Между прочим, этот был громче других, и спамер не удержался, оглянулся на бегу.

Так и есть. Со стороны джунглей, несомые легким вечерним ветерком, беззвучно плыли хищные десантники. Их силуэты, казавшиеся составленными из тонких палочек, на фоне неба, теперь смахивающего на ветхий, поблекший театральный занавес, смотрелись весьма зловеще. Поблескивающие в клювах длинные зубы, а также острые когти на концах конечностей это впечатление только усиливали.

Вот несколько хищников резко взмахнули летательными перепонками, метнулись к земле, и почти тотчас крик ужаса прозвучал снова.

Страх? Нет, летунов спамер сейчас не боялся. Он уже вычислил, что они его догнать не сумеют и поэтому не страшны, Да и граница Свалки совсем недалеко. А вот как выживут люди, оставшиеся на ночь здесь, на пустыре? Может, у них есть какое-то средство, отпугивающее хищников? Наверняка имеется, иначе они не вели бы себя так беспечно.

Люди… Шустро работая лапками, спамер попытался прикинуть, правильно ли он выполнил поручение охотника за наградами? Все, как и положено, согласно полученным инструкциям. Не подкопаешься. А стало быть…

Торговец информацией издал тонкий, на грани ультразвука, очень-очень довольный писк.

Награда. После того как охотник за наградами сделает свое дело, наступит время получить плату и тогда у него будет столько денег, что хватит на осуществление всех, даже самых смелых планов.

Награда… Осталось ее только получить. Как только настанет время, он напомнит о своем существовании и о заключенном соглашении. Интересно, а что если охотник за наградами попытается его надуть?

Спамер подумал, что подобное возможно. Впрочем, в прошлом ему не раз приходилось сталкиваться с разными хитрецами, пытавшимися оставить его с носом. Методы борьбы с ними отработаны. Вероятно, настало время устроить за охотником небольшую слежку? Чисто в профилактических целях, так сказать.

Это нетрудно. Вот только он доберется до окраины Свалки, окажется в безопасности, и тогда… тогда…

Спамер еще раз оглянулся.

Стая хищных десантников уже поравнялась с тем местом, где остались люди. Причем атаковать их десантники даже не попытались. Все так же летели четким клином, не снижая скорости, полностью расправив черные, украшенные багряной бахромой летательные перепонки.

Не заметили они людей, что ли? Возможно, тем удалось как-то замаскироваться? А если они, ко всему прочему, умеют еще и становиться невидимыми? Хотя его это сейчас не касается. Ему осталось только получить причитающуюся плату, а там…

Минут через десять, оказавшись на окраине Свалки и почувствовав себя полностью в безопасности, спамер попытался обнаружить местоположение охотника за нафадами по запаху. И не смог.

Этого просто не могло быть, но запах охотника исчез, растворился так, словно того никогда и не существовало.

49

Клич брошен, деньги обещаны, кто надо – услышал!

Причем это была уже не дешевая охота за двумя несчастными беглецами, а нечто посерьезнее. В таком деле даже лестно участвовать, ибо оно не рядовое. И все же главное, конечно, причитающаяся премия. Кто из живущих на Свалке откажется от такого крупного заработка, пусть даже связанного с риском для жизни?

В общем, Свалка поднялась вся, до последнего мыслящего, способного держать оружие, годное для боя.

Те самые люди, задавшие трепку помощникам Книжника Дж, они обязательно вернутся, и их следует во что бы то ни стало уничтожить. Отличившихся ждет щедрая награда, а тех, кто подстрелит беглецов, – осыплют золотом. На полном серьезе, настоящим, реальным золотом.

Павших… стоит ли о них сейчас говорить? Свалка не оскудеет, ее не уничтожат никакие потери, ибо она кишит жизнью, и на месте любого погибшего тотчас оказывается некто, считающий его смерть благом, дающим возможность хотя бы чуть-чуть продвинуться вверх.

Нет, о потерях не стоит даже думать. Главное – клич, награда и еще… Да, конечно, слава. Возможность участвовать в событии, о котором будут помнить десятилетиями, стать частью зрелища.

Зрелище? Не только возможность заработать, но и действо, разрезавшее тусклое течение жизни рядового обитателя Свалки на две половинки «до» и «после».

Точно, точно. Можно поспорить на приличную сумму, что долго, очень долго все важные события на Свалке станут привязываться к тому дню, когда капо-ажан вздумал поохотиться на двух очень прытких людей. «Это случилось через пару месяцев, после того…» или «За год до того, как наш уважаемый Книжник устроил ту большую пальбу…» И кто из жителей Свалки откажется быть участником подобного эпохального события? Даже если это небезопасно, очень небезопасно. А если снова вспомнить о деньгах…

Поодиночке и группами, с собственным, частенько очень необычным оружием, иногда надеясь его получить на месте, добровольцы приходили и приползали в таверну «Левая верхняя клешня», объявленную местом сбора охотников на людей.

Там их ждали. Каждому явившемуся помощники капо-ажана вручали небольшой аванс, порцию чего-нибудь веселящего по желанию, а также, если это было необходимо, какое-никакое оружие. После чего рекруту подробно объясняли, где он должен находиться и что ему надлежит делать. На этом вербовка заканчивалась. Свежеиспеченный солдат армии капо-ажана теперь обязан был отправиться на место прохождения службы, на ту или иную улицу, в засаду, в подворотню, на крышу, на балкон определенного дома. И ждать, готовиться к схватке, для того чтобы в нужный момент, не дрогнув, вступить в нее, драться до последнего, используя любую возможность нанести врагам вред, пусть даже и самый незначительный.

Они шли, эти добровольцы. Ползли трэки, тяжелые, смахивающие в своей хитиновой броне на средневековых рыцарей, вооруженные гнездами полуразумных, управляемых пчел. Шли мелкие хрюбиты, в кожаных плащах, сжимающие в передних конечностях длинные тонкие ружья, стреляющие ядовитыми шипами. Топали коренастые биты, широкоплечие, хвостатые, здорово смахивающие на горгулий, в искусно вышитых, прикрывающих чресла передниках. Эти были почти без оружия, Впрочем, они в нем и не сильно нуждались. Им, как правило, хватало когтей и зубов, благо они у них были, ну просто очень внушительные. Почти крадучись, то и дело оглядываясь и постоянно облизывая острыми, длинными языками мокрые губы, появлялись лизкуны. Они, как правило, были вооружены узкими старинными стилетами, в предстоящей битве почти бесполезными, и поэтому, прежде чем отправить на посты, каждому из них вручали либо плазмер, либо огненный винчестер.

И не только они. Гораздо больше приходило воинов, принадлежность которых к той или иной расе определялась лишь приблизительно. Они, по большей части, совмещали в себе признаки двух или нескольких рас, и в силу этого им не светило стать гражданами ни при каких условиях. И все же они шли, поскольку для сражения очень даже годились. Главное, они могли стрелять, причем не обязательно метко. Просто вовремя выстрелить и этим обратить на себя внимание. Остальное значения не имело.

Капо-ажану требовалось пушечное мясо. Много пушечного мяса.

50

– Ты уверен, они нас не тронут? – спросила Тари.

– Почти наверняка. По крайней мере, с тех пор как я нашел страж-травку, большинство появляющихся из джунглей тварей не обращают на меня внимание.

– И сейчас…

– Ты же видела, хищные десантники не сделали и попытки…

– В таком случае… – Она слегка наклонила голову и медленно провела языком по его спине. Это было приятно, очень приятно.

Антон замер. Ему хотелось выгнуться, как это делают кошки, и, может быть, слегка помурлыкать. Помурлыкать?!

– Хочешь еще? – шепнула Тари.

– Хочу, – ответил Антон.

– Тогда – держись. Сейчас ты у меня…

– Готов к любым неожиданностям.

– К любым, говоришь?

Кончик ее языка снова прошелся по его коже, маленькая, но сильная ручка погладила ягодицы, твердая грудь на мгновение прижалась к ноге.

Тари тихо хихикнула и поинтересовалась:

– Значит, ты готов повторить?

– А ты?

– Я-то… я-то… Перевернись на спину…

Он выполнил приказание, с удовольствием выполнил, ибо в такие моменты приятно и подчинение. Блаженно изгибаясь под умелыми ласками, Антон подумал, что как раз в такие моменты становится понятно, для чего на свете существуют женщины и на чем держится их незримая, но от этого не менее реальная власть. Власть ночи и умения приносить наслаждение? Нет, не только это. Есть еще нечто… Может, ощущение, что подобное может происходить только с тобой, что никто иной не сумеет его испытать? Никогда.

Антон широко улыбнулся.

Ловушка, еще одна ловушка, которую устраивает природа, для того чтобы всего лишь заставить продолжить свой род. Ей, природе, если по-честному, ничего более и не нужно. Только чтобы ты достиг надлежащего возраста и дал жизнь новому поколению. Всего лишь.

…Не слишком ли он много думает? Вот сейчас для этого совсем не время…

– А теперь я займусь тобой всерьез, – сообщила Тари. – Теперь моя очередь верховодить.

– И как ты это сделаешь?

– Вот увидишь…

Она не обманула. Она действительно взялась за него, крепко так взялась, умело. На следующие полчаса, наполненные непрерывным движением и лаской, казавшейся безграничной, на полчаса, длившиеся целое столетие и закончившиеся так быстро, Волчонок забыл о посторонних мыслях, забыл об окружающем мире, ибо от него остались только двое. Он и она. Точнее, даже не так. От него остались лишь их тела, и с ними, с этими телами, оказывается, можно было сделать столько необычного, приятного, погружающего в пучину наслаждения и вплотную подводящего к черте, за которой караулит беспамятство. Вот только пересечь эту черту никак не получается, поскольку это было бы бегством, а кто же побежит от любви? Как убежать от желаемого всем сердцем, невозможно…

В черном небе висело очень много звезд. Причем расположены они были, конечно же, не так, как на Земле. Но это не пугало. Сейчас его ничто не могло испугать. Сейчас мысли о смерти или страдании просто не могли прийти ему в голову.

Антон ухмыльнулся.

Все было хорошо, все было так, как надо, и конечно, все должно, просто обязано быть хорошо… Завтра… скорее, уже сегодня… они выполнят задуманное, и каждый обретет желаемое. Тари избавится от преследователя, а он… он получит гражданство и возможность сделать следующий шаг. Туда, в летающий город.

Но это случится еще через несколько часов. А теперь им нужно поспать, обрести силы, необходимые для сражения. Впрочем, они вольны начинать битву, когда пожелают. И значит…

– Доволен? – спросила Тари.

– Замечательно, – ответил Волчонок.

– Хочешь, теперь я устрою тебе то, что действительно запомнится очень и очень надолго? Учти, вот сейчас я постараюсь, покажу настоящую любовь, на полную катушку, без остатка? Хочешь?

51

Темнота. Одиночество. Неподвижность. Раздумья. И тишина… она вдруг исчезает, уступая место тихому шуршанию.

Обычно такой звук получается, если человек проведет кончиком ногтя по изготовленной на Земле в старые добрые времена жесткой, как жесть, бумаге. Еще такой звук могут издавать надкрылья нескольких тысяч собравшихся вместе жуков, некогда обитавших на той же планете. Еще…

Нет, ничего земного в данный момент в этом месте не было. И шуршал не кто-нибудь, а именно Джюс, сын столяра, тоже не имеющий к Земле никакого отношения. Шуршание возникало благодаря имевшимся у него неким, способным его издавать органам и означало всего лишь, что охотник испытывает удовольствие.

Главная его причина состояла в том, что пока все шло без сучка, без задоринки. Так, по крайней мере, ему подсказывала интуиция, и не верить ей Джюс не мог. Кроме того, интуиция говорила ему, что время засады еще не кончилось. Надо сидеть и ждать, благо условия для этого практически идеальные.

Сидеть и ждать, когда добыча сама придет в лапы, придет вымотанная преодолением барьеров, созданных на ее пути Книжником. Очень грамотно созданных, хорошо продуманных и действительно изматывающих. Он умный, этот местный капо-ажан, и видел в жизни многое, он все сделает как надо.

Не слишком ли умный, не слишком ли он силен?

Джюс опять зашуршал.

Нет, не слишком. Он, конечно, хорош, этот Книжник, но против интуиции Джюса не устоит даже самый великий умник. Хотя бы потому, что живущий умом просчитывает, предугадывает будущие события, а интуиция, его интуиция, безошибочно и мгновенно реагирует на уже случившееся. Еще раз – не предполагает, а точно знает. И выигрывает, обязательно выигрывает, А Книжник…

Хотя о чем это он? Почему обязательно – проигрыш, отчего поражение? Книжник за свои деньги получит удовольствие по полной программе. Главного приза ему, конечно, не видать, но все остальное – сколько сумеет отхватить. К примеру, у самки есть помощник. Пусть забирает, поскольку за его голову никто не даст и ломаного гроша.

Мало? В любом случае лучше, чем ничего. И уж никак не проигрыш.

Сын столяра подумал, что отвлекается на совсем пустяковые мысли. Он профи, и негоже ему сейчас думать о чем-то ином, кроме дела.

Кстати, победа пока еще совсем не гарантирована. Существует небольшая вероятность, что его интуиция что-то не учтет, что-то… стоп, вот тут неправильно. Его интуиция предвидеть не может. Она просто реагирует на уже случившееся самым выигрышным образом, но против того, кто способен предвидеть, и не только предвидеть, но и просчитывать будущее, спасует. Победить способного предвидеть можно либо загнав его в совершенно безвыходную ситуацию, либо…

Джюс издал сухой кашляющий звук.

Поскольку первое практически невозможно, остается только второй вариант, и кажется…

Он покрутил головой. Засада. Нельзя расслабляться, нельзя.

Ну почему в засадах в голову лезет столько дурацких и ненужных мыслей? Может потому, что он пытается убить время? Отец некогда говорил ему, что это самое никчемное и глупое занятие, и, конечно, был прав. Но чем еще можно заниматься в засаде?

Джюс должен ждать. Он обязан быть готовым к действию сразу же, как только для этого настанет подходящий момент, как только интуиция скажет «пора». И тогда он сделает свой ход… Он это умеет, действовать в надлежащий момент, не раздумывая и не сомневаясь.

А сейчас… Джюс не удержался и зашуршал еще раз. Почему бы и нет? Тем более что условия располагают. Его никто не увидит и не услышит, значит, никто не может ему помешать, никто его шуршание не осудит.

Слегка пошуршать… И подумать на отвлеченные, несерьезные темы. Для того чтобы не растерять внутреннюю концентрацию, чтобы не растратить внутреннюю силу на нечто, сейчас совершенно ненужное, способное помешать его интуиции.

Определение! Вот оно, найдено. Причем относительно точное. Определение-оправдание.

В данный момент следует думать о всякой чепухе, для того чтобы не мешать интуиции, не притупить ее, не отвлечь. Ибо она, интуиция, сейчас является его самым страшным оружием.

И значит, есть возможность подумать…

Стоп, сюда нельзя. Это помешает и отвлечет. Можно куда-нибудь в сторону, можно думать о чем-то не таком значительном. О чем? Ну хотя бы…

Гонец. Пушистый, шарообразный спамер, посланный им к беглянке. Ранее, выполняя другие заказы, Джюсу случалось прибегать к помощи наемников, и он, убедившись, что услуга оказана хорошо, всегда платил за нее надлежащую цену. Как быть сейчас?

Слишком много обещано. Очень много. И будь его воля, он бы с этим пушистым грабителем поговорил по-другому. Тот был страшно напуган и готов работать бесплатно, просто за обещание оставить в живых. Стоило его еще немного прижать… Интуиция решила, что так лучше, а ей перечить не след. Возможно, это и в самом деле был единственный способ заставить торговца информацией работать, заставить его все сделать как надо?

А насчет платы… Наверное, в этот раз он не заплатит ничего. Охота вот-вот закончится. Осталось лишь выскочить из засады, нанести смертельный удар и уйти. Уходить, кстати, тоже придется очень быстро. У него просто не будет времени расплатиться. Да и надо ли, если это его последнее дело?

Платить не стоит, окончательно решил Джюс, нет никакого смысла, нет логики. И еще пустая трата денег недопустима. Они ему на покое еще очень даже пригодятся, обязательно пригодятся.

Кстати, а что насчет этого говорит интуиция? Кажется, молчит? Ну вот и отлично, вот и решено.

Интуиция. Джюс вдруг подумал, что где-то в глубине души он ее ненавидит. Да, он не раз и не два убедился в том, что его интуиция выбирает самые лучшие варианты поведения, гарантирует победу. И это – замечательно. Это сделало его одним из самых высокооплачиваемых профи. Однако не превратился ли он при этом всего лишь в приложение к ней?

Кто он? Свободная личность или носитель некоего живущего внутри неведомого сознания? Вероятно, он уже настолько привык выполнять приказания своей интуиции, что подчиняется им и во время отдыха? Может быть…

Джюс тихо скрипнул.

Э, нет, вот сюда вообще нельзя. О чем угодно, но только не об этом. Подобные мысли надо гнать, гнать безжалостно, ибо, поддавшись им, можно завалить дело.

Он несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, глубоко, размеренно, постепенно успокаиваясь, вновь обретая внутренний покой и сосредоточенность, готовность, если это понадобится, приступить к действиям. С ходу, не рассуждая, подчиняясь лишь интуиции, вступить в драку, крушить и резать, пробиваясь к победе.

Победа не за горами. Осталось лишь сделать еще одно усилие, последний рывок. Джюс не выдержал и опять зашуршал. Тихо-тихо, едва слышно. Вот когда наступит время, он заживет, ох как он заживет…

Нет, все-таки сидеть в засаде тяжело, очень тяжело. Для этого следует обладать стальными нервами и железным характером, уметь сдерживать желания.

Впрочем, ему грех жаловаться. Свой профессионализм сын столяра доказывал десятки раз, докажет и сейчас. Все будет замечательно, все пройдет как по маслу. Надо лишь дождаться.

Сидеть в засаде, ждать и сражаться с ненужными мыслями. Ждать и быть готовым к нападению. Ждать и время от времени для разнообразия шуршать. Очень тихо, почти неслышно, довольно шуршать.

52

Тари открыла глаза и некоторое время смотрела, как в небе медленно кружатся три небольшие бледные луны.

Триумвират. Кажется, именно так они называются у местных. А время это они именуют часами триумвирата. Самое глухое, спокойное и бездумное ночное время.

Она решила, что кружение лун сильно напоминает танец трех призраков. Некогда живших нормальной жизнью мыслящих, а теперь утративших возможность чувствовать. Бесшумный бесконечный зловещий танец. Что еще? Ах да, конечно же, – обреченный, отнимающий надежду на спасение. Как в ночных кошмарах.

Тари медленно покачала головой.

Может, ей и в самом деле приснился кошмар? Но даже если и так, все равно это не оправдывает ее настроения… Хотя, хотя… оправдывает, да еще как. Действительность бывает гораздо безнадежнее самого страшного кошмара. Любой кошмар кончается, а тут…

Она вздохнула и с наслаждением потянулась.

Любовь – вещь очень хорошая. После нее окружающий мир меняется, становится добрее, становится молодым и загадочным. После нее обычно верится в то, что ты никогда не умрешь, победишь всех врагов и совершишь много славных подвигов. И вообще ни о чем плохом не думается. Но только не сейчас.

Она взглянула на Волчонка. Тот спал. Свет лунного триумвирата изменил цвет его кожи и прихотливо сместил тени, превратив его в мертвеца, в призрака, сделав теплое и сильное тело почти бесплотным.

Тари горько усмехнулась.

Все верно. Он сейчас, и правда, призрак, мертвец. Ее верный наемник и нежный любовник, сам того еще не зная, уже мертв. И ничего изменить нельзя. Это она, действительность, более суровая, чем любой кошмар. С кошмаром можно разделаться, просто проснувшись, а здесь подобный номер не пройдет.

Счет выставлен согласно предложенному товару, счет непомерный, но справедливый. Именно столько и стоит власть. И Тари готова расплатиться, поскольку всегда платит по счетам. Так уж она устроена.

И еще одна немаловажная вещь. Власть – такая штука, которой может владеть лишь кто-то один. Либо она, либо кто-то из толпы. Иного варианта нет. По правилам или нет, но его просто не существует. А раз так, то этим единственным владельцем приза окажется она, Тари. Более – никто. Баста. Решено и подписано.

Она закинула руки за голову и снова взглянула на танцующие луны.

Как это получилось, почему судьба распорядилась так, что единственным, с кем ей действительно хорошо, с кем не нужно ломать комедию, оказался именно он, ее соперник в этой страшной, беспощадной гонке за самую высшую власть, в которую она ввязалась, украв симбионт?

Кому от этого выгода? А может, и в самом деле все неслучайно? Возможно, в этом виноваты сильные мира сего, внимательно следящие за ее игрой? Действующий император? Возвышенный Тхоль? Да нет, не может быть. И не стоит превращаться в параноика. Во всем на самом деле виновата судьба.

Судьба. Тари еще раз взглянула на Волчонка и ощутила, как ее почти непреодолимо потянуло к нему. Прижаться к его телу, вновь почувствовать тепло, удостовериться, что он в самом деле жив, попытаться выкинуть из головы все посторонние мысли.

Нет, это сейчас не получится. Тари не легендарная земная птица-страус, сумевшая скрыться от опасностей в песке так надежно, что ее до сих пор никто не смог найти. Она привыкла встречать неприятности лицом к лицу.

Тари еще раз горько ухмыльнулась.

Неприятности? Она сейчас столкнулась с иной штукой. С необходимостью сделать выбор. Кажется, именно так это называется? Причем выбор этот легким не назовешь, но если по-честному, если, положив руку на сердце, то, может, стоит признать, что он уже сделан? Завтра, то есть уже сегодня, произойдут некие неотвратимые события. И никуда она не денется. Да и не собирается хоть что-то менять. Этим миром правят те, кто способен идти избранным путем, не сворачивая с него ни при каких условиях, те, кто ради достижения цели готов на любые жертвы.

К чему сомнения? Она – из породы всегда достигающих своей цели и подобную роскошь себе позволить не может.

Кстати, зря Тари все-таки задавала Волчонку вопросы о его даре. Незачем ему было о нем знать. Да и сейчас он еще ничего не знает о большой игре и совершенно не представляет, чем владеет. И прежде чем он сумеет стать достойным конкурентом Тари, игра подойдет к концу.

Она сжала губы и, признав эти мысли глупыми, несколько раз тряхнула головой.

Нет уж, никакого самообмана. Незачем себе врать. Подобные проблемы так не решаются. И Волчонок, если даже он в самом деле ничего не знает о собственном симбионте, все равно примет участие в игре. Это предопределено. Если Тари сейчас даст слабину, то через некоторое время столкнется с сильным и очень опасным противником. А если сражение неминуемо, то почему бы не провести его сейчас, пока обладаешь несомненным преимуществом?

Возражения? Нечего на это возразить, просто нечего. И значит…

Ей стало больно.

Боль была почти физическая. Она зарождалась где-то в области сердца, и от нее, словно круги от брошенного в воду камня, по всему телу расходилось ощущение потери, горечи и тоски. Так, по крайней мере, казалось. Так девушка воспринимала то, что с ней происходило.

И ничего уже нельзя изменить.

Все предопределено. Ее мечта потребовала очередную жертву, уверенно и безжалостно.

Бунт? Не прокатит. Тари шагает по дороге, с которой уже не свернуть. Любую попытку уклониться симбионт неизбежно подавит. Или она преувеличивает его силы?

Тари закусила нижнюю губу. Надежда, вспыхнувшая было, конечно же, не имела под собой никаких оснований. Рискнуть, пойти на эксперимент? Нет, этого не будет. Нет, железобетонно, стопроцентно, окончательно. И пусть большая часть ее знаний о симбионте пока основывается на передающихся из уст в уста мифах, а не на личном опыте, их придется принимать на веру. Она не имеет права даже на малейшую ошибку.

А в мифах, кстати, говорится, что силе симбионта противостоять невозможно. Хочешь или нет, но он заставит ввязаться в игру за власть. Ту самую, по условиям которой всех конкурентов необходимо уничтожить. Только так можно добраться до вершины власти, пройти путь до конца. Причем игра уже началась, и даже несколько раньше, чем она рассчитывала.

Волчонок – первый соперник, и с ним надо поступить согласно правилам. Никуда она от этого не денется – надо. Но не сейчас и даже не утром. Пока этот конкурент ей помогает, и Тари без него придется туго, но момент все равно настанет. И тогда…

Что-то странное творилось с ее лицом, нечто, до сей поры ей неведомое. Нет, даже не так. Нечто, прочно и, казалось, навсегда ею забытое.

Тари осторожно провела ладонью по щеке и почувствовала влагу. Это всего лишь ночная роса, самая обычная ночная роса. Здесь, на этой планете она бывает.

Я попробую, пообещала она себе, обязательно попробую. Вдруг найдется какая-то возможность? Вдруг мифы ошибаются? Возможно… если хватит сил, если получится… я попробую. Мы одной крови, я это чувствую. Мы одной крови и не потому, что оба владеем симбионтами власти. В отношении другого конкурента я не стану даже раздумывать, но этот…

Тари мрачно улыбнулась.

Будет замечательно, если мифы именно в этой части окажутся ложными. А если нет? Ну значит, так и суждено быть. По крайней мере, ее совесть будет чиста. Она пыталась спасти того, кто ей нравится.

И что теперь? Некогда на планете Земля было написано одно стихотворение. Кажется, в нем говорилось о том, что следует бить в барабан и не нужно бояться беды. И в этом смысл жизни, только в этом.

Тари бьет, и рука ее не устала. Причем будет бить еще долго. Она правильно понимает смысл жизни. И все же в тот самый момент, когда Волчонка надо будет убить, она попробует пойти против правил игры, против желания ее симбионта.

Она сделает эту попытку, обязательно сделает!