Текст книги "Баллада о драконе"

6

Пыли в архиве оказалось более чем достаточно. Нашелся там и хранитель, до невозможности пропахший луком старичок. Провожая Лютика к выходу, он бормотал:

– Похвально, когда молодежь интересуется историей. Очень похвально.

– Редко подобных мне видишь? – нахально улыбаясь, поинтересовался поэт.

– Очень. Ты достойный молодой человек. Глядишь, настолько заинтересуешься, что и сам станешь архивариусом. Платят хоть и мало, но зато – почет и уважение. Со мной даже стражники здороваются, случается. Я – служивый человек, у города на содержании, как и они. Смекаешь?

– Заманчиво, конечно, – ответил Лютик.

– После моей смерти место это освободится. Подожди лет десять, и будешь жить – как сыр в масле кататься.

– Подожду.

Лютик толкнул толстую, обитую железными полосами дверь, и она со скрипом распахнулась. Архивариус еще что-то бубнил в спину, но поэт его уже не слушал. Он вышел из башни архива, и его от свежего воздуха аж замутило. Привалившись к стене, он прикрыл глаза, поскольку их слепило солнце. И все не проходило ощущение, будто к пальцем его пристала покрывавшие ломкие страницы смесь из плесени, грязи и свечного сала. Хотелось немедленно вымыть руки.

Немного погодя полегчало. Поэт протер глаза, огляделся и двинулся прочь. Шагая кривым, поросшим крапивой переулочком, он думал о сведеньях, которые обнаружил более чем за половину дня кропотливой работы. Пригодятся ли они ему? Вот в чем вопрос.

Впереди, уже совсем недалеко, шумела толпа, кричали торговки, кто-то свистел, хохотал, распевал песни. Там была базарная площадь. А здесь, в переулке, царили тишина и покой. Здесь все, казалось, замерло, словно архивная башня обладала свойством притормаживать время на прилегающем к ней пространстве.

Мысль показалась ему настолько безумной, что он невольно улыбнулся. Подумал даже, что есть еще у него порох в пороховницах. А значит, и баллада никуда не денется, получится достойной.

Переулок петлял. В очередной раз свернув за угол, Лютик резко остановился. Он даже подался назад, намереваясь пуститься наутек, да не успел. Три дюжих наемника подскочили к нему и, прижав к забору, взяли в полукруг.

– Что, стихоплет, жизни радуешься? – ухмыляясь, спросил один из них.

Отсутствие передних зубов делало его ухмылку отвратительной. Другой наемник, заросший до глаз длинной клочковатой бородой, сорвал с плеча поэта висевшую на ремешке лютню и небрежно отшвырнул прочь. Третий, с блеклым, совершенно неприметным лицом, оглянулся на стоявшего неподалеку человека в обильно украшенной золотом ливрее, спросил:

– Начинать?

– Сначала скажу ему пару слов. Ласковых.

Лакей неспешно, глядел со скукой. К чему эмоции? Птичка уже попалась.

– Это для меня лишь работа, не более, – сообщил он, остановившись в паре шагов от Лютика. – Случалось делать и более грязную.

– Представляю, – с презрением сказал поэт.

– Не представляешь, – возразил лакей. – И в этом твое счастье.

– Мэру твоя работа не понравится. А он мэр вольного города…

– Меня предупредили, – сообщил лакей. – И я внял. Приучен. Поэтому сейчас я тебя и пальцем не трону. Все сделают некие незнакомцы. А поскольку их трое, то я всего лишь не стал тебя спасать. Побоялся. Какие у меня шансы против таких молодцов? Не правда ли, ребята?

– Так и есть, – буркнул бородач.

– Начинать? – вновь спросил неприметный.

– Да подожди, – сказал лакей. – Мы не договорили. Ну, еще разок чирикнешь? Не бойся, калечить тебя не будут. Так, бока намнут, чтобы ума добавить.

– Ума? – спросил Лютик. – Это о чем ты?

– Да о том, что пора бы тебе образумиться, – лицо лакея скривилось, словно он лимон попробовал. – Перестать шалопайничать, прекратить досаждать серьезным людям.

– И тогда серьезные люди более не будут нанимать мразь, для того чтобы она меня избила, поскольку бояться сделать это своими руками?

– Мразь – нехорошее слово, – сообщил бородатый. – За него придется расплачиваться и извиняться. Будет больно.

– Доплачивать клиент не будет, – продолжал хорохориться Лютик. – А такие, как ты…

– Ошибаешься, мы можем и бесплатно. Для собственного удовольствия.

– Начнем? – неприметный замахнулся, целясь жертве в челюсть.

– Стоп, – приказал лакей. – Рано еще. А ты, графоман убогий, рифмоплет вшивый, слушай, что тебе говорят.

Поэт вздрогнул. Зло спросил:

– Решил поиграть в доброго папочку, стало быть?

– И не собирался. Только вот сейчас надумал сообщить все, давно просившееся на язык. И выскажу, ибо такие, как ты, не могут не вызывать отвращения. Трутень ты, живешь за счет других. Тунеядствуешь, когда другим приходится зарабатывать на жизнь в поте лица. Но учти, если не одумаешься, сдохнешь под забором, и никто не подаст тебе корочки хлеба. Старый, жалкий, ничтожный, никому не нужный.

– А ты, значит, собираешься встретить старость в тепле и довольствии? Рассчитываешь на благодарность тех, кому служишь? Ну и кретин! Выкинут они тебя в грязь и холод, как только обессилишь. Сомневаешься?

– О! Так у вас самый настоящий идеологический спор!

В голосе бородатого слышалось неподдельное уважение.

– Не твое дело! – крикнул ему поэт.

– Заткни фонтан! – рявкнул лакей.

– В случае если клиент передумает, аванс не возвращается, – предупредил беззубый.

– Не волнуйся, – сказал ему Лютик. – У таких, как он, если деньги заплачены, отрабатывать придется. Он за лишнюю монету удавится.

– Ах, ты…! – взвыл лакей

Поэт подумал, что вот сейчас-то его точно начнут бить. Ему захотелось закрыть глаза, но он не успел. Увидел, как со стороны базара, из-за поворота вышел Райдо.

Для того чтобы оценить ситуацию, подмастерью хватило одного взгляда.

– Развлекаетесь? – спросил он, приближаясь. – Не в том месте, позвольте заметить.

– Это почему? – спросил бородатый.

Он шагнул навстречу Райдо. Мгновением позже рядом с ним оказался неприметный. Теперь Лютика держал лишь беззубый.

– Чем оно плохо, это место? – снова спросил бородатый.

Проходя мимо лакея, подмастерье на него даже не взглянул. Его интересовали лишь наемники. Остановившись напротив них, он ответил:

– Тем, что вы оказались на моем пути.

– А нам на это плевать, – заявил бородатый. – Хочешь сыграть в благородного защитника?

– Почему бы и нет? – послышалось в ответ. – Тем более, что вы имели глупость выбрать объектом забавы моего знакомого.

– Ах вот как? – бородатый зловеще ухмыльнулся.

Он извлек из-под полы короткую узловатую дубинку, быстро двинулся к Райдо. Его напарник был полностью уверен, что защитник поэта бросится наутек. Он даже промедлил, кинулся в атаку не сразу. Это все и решило.

Бородатый успел только замахнулся. Райдо саданул ему кулаком в челюсть, и тут же, крутанувшись на месте, с силой впечатал противнику в живот локоть, сбил дыхалку. Да настолько удачно, что бородач выпустил из рук дубинку. Подмастерье успел поймать ее на лету. И тут же врезал по колену как раз подоспевшему неприметному.

Дубинка, видимо, была утяжелена свинцом. Наемник упал как подкошенный, взвыл белугой. А Райдо вновь повернулся к бородатому, почти без замаха ударил его по руке. Громко хрустнула кость и наемник, прижав целой рукой к животу покалеченную, кинулся прочь.

– Я вас сейчас! – крикнул Рейдо, оглядывая поле боя в поисках противников.

Не с кем было драться. Беззубый с бородатым бежали. Неприметный ковылял прочь, постанывая и хватаясь за забор.

И все-таки по части драки мой спаситель не профессионал, отстраненно подумал Лютик. Не ощущалось в его движениях отработанности, достигаемой бесчисленными тренировками. Драться ему приходилось не раз, но схватка не является смыслом его жизни. Напор и скорость реакции, вот что позволило ему сейчас победить. Ну, еще и везение. Наемники недооценили противника, а когда поняли, какую совершили ошибку, было поздно.

Поэт вдруг осознал, что все еще стоит, прижавшись спиной к забору. Отодвинувшись от него, он вспомнил еще об одном участнике схватки. Ее вдохновителе. Не было его. Словно бы испарился, и даже непонятно, в какой момент.

– Ну и чутье… – пробормотал поэт.

– А не приходило ли тебе в голову взять и уехать из города? – спросил подмастерье, внимательно разглядывая дубину. – Учти, от тебя так просто не отстанут.

Скептически хмыкнув, он перекинул оружие через забор и скрестил руки на груди.

– Не могу, – сказал Лютик, – Я должен дописать балладу. Должен, понимаешь?

– Даже если тебе при этом проломят голову?

– Не проломят.

Поэт поднял с земли лютню и внимательно осмотрел. Она оказалась целой.

– Зачем тебе баллада? – поинтересовался Райдо.

– Это моя работа. Думаю, я для нее родился.

– И каждый должен делать свою работу?

– Именно. Не будет удачи тому, кто пойдет против натуры.

Подмастерье улыбнулся.

– Правильная мысль. Однако я оказался здесь, поскольку шел по делу. А времени остается все меньше. Вечером будь в корчме, там договорим.

Поэт смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом.

7

– Графоман, – пробормотал Лютик. – Точно – графоман.

Он в сердцах скомкал исписанный полностью с обеих сторон лист бумаги, швырнул его в угол. Горка там набралась уже приличная.

– Бумага денег стоит, – сказал кто-то за соседним столиком. – Купил бы лучше на них пива.

– Мается, бедолага, – послышалось от другого. – Каким только образом люди с ума не сходят?

Тяжело вздохнув, поэт взял очередной лист из пачки, лежавшей перед ним на столе. Обмакнув перо в чернильницу, он взглянул на проходившую мимо молоденькую служанку. Вид у той был весьма аппетитный.

– Красавица, – сказал ей Лютик. – А не желаешь ли стать еще и музой?

– Сколько угодно, – сообщила та, останавливаясь, – за деньги.

Лютик вздохнул.

– Музы работают даром.

– Даром только птички поют, – фыркнула служка и пошла прочь.

Поэт проводил ее задумчивым взглядом и вновь взялся за перо. Немного погодя под усевшимся напротив Райдо скрипнула лавка.

– Понравится тебе, если зарифмовать «дракон» и «балкон»? – спросил у него Лютик.

– Давай лучше поговорим о другом, – подмастерье махнул рукой служанке.

Кружка с пивом появилась перед ним мгновенно. Верный знак кредитоспособности. У служанок на это чутье безошибочное.

– Кутить будешь? – предположил Лютик.

– Потом. А сейчас у нас есть дела. Меня заинтересовал местный дракон.

– Настолько, что ты полез за сведеньями о нем в архив?

– Настолько. И полез. А тебя, как я понял, он интересует ради баллады. И ты тоже там покопался.

– Толку-то? У меня все еще нет истории, – пожаловался поэт. – Ни любви, ни ревности, ни страданий. Чем мне вызвать у слушателей сопереживание? Описанием дракона? Я его даже не увижу.

– А история его появления? – подсказал Райдо.

– История? Не спорю, она таинственная, сказочная можно сказать. Был город, живший за счет рубиновых шахт. Потом драгоценные камни в шахтах иссякли, и настали трудные времена. Тут вовремя появился мастер зверей и привел дракона. Город заключил с драконом соглашение. Потом была краткая эпоха войн, после которой соседи, хлебнув драконьего огня, решили, что орешек им не по зубам. Далее настала пора полного благоденствия, длящаяся до сих пор. Скука смертная. За такую историю и медной монеты не дадут.

– Мастер зверей? Что-то я о таких людях не слышал. Где о нем поминается?

– В архиве, в дальнем шкафу, – сообщил поэт. – Под налоговыми книгами столетней давности. Учти, никто в городе эту историю так не рассказывает. Пришел дракон сам, говорят. С другой стороны, никто о мастерах зверей не слышал вот уже сто лет. Прошла в них нужда.

– А кто это был? Чем они занимались?

– Люди, способные договориться со зверями, знающие их язык. Раньше, если жителям какого-нибудь селения досаждали дикие звери, приходил мастер и заключал с ними договор. Или уводил зверей прочь, так, что они больше не возвращались.

– Убивал?

– Да нет, договаривался. Причем заключал взаимовыгодное соглашение. Ну а потом людей становилось все больше, они забрали силу… и…

– И нужда договариваться отпала, – подсказал Райдо.

– Вот именно.

– Чем не тема баллады? Напиши о том, как люди, утратив возможность договариваться с животными, поплатились за это… что они потеряли? Будущее? Или о том, что родство с животными в них все же осталась. Рано или поздно оно возьмет свое. А если не сумеет, то отомстит. Избежать мести можно, лишь вновь научившись договариваться.

Лютик покачал головой.

– Такую, слишком умную, балладу по кабакам не попоешь. Не дадут за нее денег. Народ любит про любовь, кровь, страсть. Ну, сам понимаешь…

– Ты только ради денег пишешь?

– Нет. Однако сейчас мне надо пополнить кошелек. Опустел он у меня. И значит, нужна баллада для кабака. Уверяю, написать такую очень непросто. Вон, посмотри.

Лютик показал пальцем на кучу скомканных черновиков.

– Как знаешь, – подмастерье пожал плечами.

– А тебя эта история почему интересует? – спросил поэт.

– Есть у меня в ней интерес, – ответил Райдо. – О нем поговорим потом. А пока, в самом деле, не выпить ли нам, не отпраздновать ли победу в переулке?

Соблазн был велик.

Лютик бросил взгляд на чистый лист, вновь посмотрел на кучу измятой бумаги, скрипнул зубами.

– Ну что, надумал? – спросил подмастерье.

– Нет, – сказал поэт. – В любое другое время, но только не сейчас. Баллада…

8

За горой ревел дракон. Очень убедительно он это делал, громко. Слышалась в реве его сила, ярость, жажда добычи.

– Не пустим, – сказал усатый стражник. – Если ты не собираешься с драконом драться, то не пройдешь. Нечего всякой шушере делать возле его пещеры.

– Чем мы можем ему навредить? – спросил Лютик, к этому моменту осознавший тщетность своих усилий и лишь из чистого упрямства пытавшийся договориться о том, чтобы их пропустили.

– Кто вас знает?

Стражник глянул на него исподлобья, взялся поухватистее алебарду. Его товарищ, худой и очень высокий, добавил:

– Даже если и проскочите через нас, то на другом конце ущелья стоят рыцари дракона. Они шутить не любят. У них с хитрецами разговор короткий.

– Пойдем, – сказал Райдо, крепко взял поэта за руку и потащил прочь.

Тот попытался было упираться, но подмастерье на ругань и попытки остановится внимания не обращал, а шел себе и шел. Свободу поэт получил, лишь когда они оказались от стражников шагах в ста. Отпустив его, Райдо спросил:

– Ну, успокоился?

– Баллада, – со страстью сказал Лютик. – Не отпускает она меня, но и не пишется. Муки творчества это называется, понимаешь? И чудится мне, что все закончится тогда, когда я увижу живого дракона.

– А раньше ты их не видел?

– Это не считается. Мне нужен местный.

– Учти, если попадешь в руки рыцарей дракона, они не пожалеют. Им плевать на то, что ты известный менестрель. И ты рассказывал, тебя еще мэр предупреждал…

– Мне плевать.

– Эко тебя, братец, прихватило. Стало быть, надо искать какой-то выход.

– Выход…

Лютик посмотрел на вход в ущелье, от которого его увел подмастерье. Он был настолько узкий, что, поставив стоймя по его краям два камня и врезав в них петли, удалось подвесить массивные ворота. Проход за ними вел через гору и наверняка заканчивался у пещеры дракона. Если бы только ворота не были закрыты и не охранялись.

– Надо идти в обход, – подсказал Райдо, – по горам. Тяжело, и курточку модную можно изорвать, но зато – напишешь балладу. Сам понимаешь, искусство требует жертв.

Окинув взглядом вершины, которые им предстояло преодолеть, Лютик помрачнел.

– А тебе зачем это нужно? – поинтересовался он.

– Дело есть у меня. Я уже сказал.

– Какое? Не тяни кота за хвост. Я не настолько глуп, чтобы отправиться в опасный путь с человеком, о намереньях которого не имею ни малейшего понятия.

Поправив висевший за спиной арбалет, подмастерье неохотно объяснил:

– Не удалось мне пристроиться на работу. Нет свободных мест. А заработать надо позарез.

– При чем тут желание увидеть дракона?

– Мне нужен рудник. Раньше город кормился с рубинового рудника, а тот иссяк. Дракон в нем и поселился. Понравилось ему там. Я раскопал в архиве кое-какие сведенья. Получается, рубины действительно кончились, но там было еще кое-что ценное. Если мне удастся взять из рудника пробы и мои догадки окажутся верны, то эти сведенья можно неплохо продать. Уж я сумею договориться.

– А что там может быть?

Прежде чем ответить, Райдо вновь огляделся. А потом сообщил:

– Мифрил.

– Дорого стоит, – с видом знатока сказал Лютик.

– Очень дорого. Ради такого можно рискнуть. И лучше отправиться в это предприятие вдвоем. Как, пойдешь?

Лютик еще раз взглянул на горы, прикинул, сколько надо пройти, и ответил:

– Придется. Баллада должна быть написана. Должна.

9

– Ну вот, – сказал Райдо, – осталось немного. Думаю, после этого спуска мы окажемся на месте. Ну, а там следует двигаться очень осторожно. В случае если рыцари нас заметят, под ногами не мешайся. Я буду действовать.

– Договоришься? – поинтересовался Лютик.

Переход превратил его одежду чуть ли не в лохмотья.

– Попытаюсь, – сказал подмастерье. – Нет человека, полностью довольного тем, что он имеет. Для того что бы он оказался на твоей стороне, надо лишь предложить достойную цену.

– Тогда, зачем ты дрался с бандитами, в переулке? Не смог угадать, что им нужно?

– Угадал сразу, – ухмыльнулся подмастерье. – Жаль было денег их перекупать.

– Ах вот как? – насмешливо фыркнул поэт, – С мешком денег в руке можно договориться с кем угодно. Факт.

– Любая мудрость, – сообщил Райдо, – очень проста. Кстати, а чего это мы остановились? Спускаемся.

Они двинулись вниз по склону. Тот становился все более пологим. Попадавшиеся поначалу деревья постепенно превратились в рощу. Они прошли ее, то и дело останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться. Дальше дорогу им перегородил огромный обломок скалы. Правым краем он смыкался с очень крутым склоном, и обойти его можно было лишь слева.

– Здесь надо быть особенно осторожным, – вполголоса сказал Райдо.

– Я слышу эти слова каждый полчаса, – пробормотал Лютик, – почти три дня, в течение которых мы ползаем по горам.

– А сейчас надо быть еще осторожнее, чем обычно. Судя по всему, шахты уже близко.

Стараясь ступать как можно тише, они миновали поворот и остановились, увидев скрывавшееся за ним.

– Что это? – шепотом спросил поэт.

– Рог, сдается мне, – подмастерье пожал плечами, – Очень большой.

Рог был не менее двадцати шагов в длину, но поражала не только величина. Его чуть желтоватое тело оплетала целая паутина толстых и тонких медных трубок, пружинок, клапанов. К сужающемуся концу оказались приделаны огромные кузнечные меха.

– Ну и штука, – сказал Лютик, подходя к сооружению ближе.

Следовавший за ним Райдо вздохнул и сообщил:

– Это на самом деле дракон.

– Что?

Лютик подошел к рогу вплотную и осторожно положил руку на его поверхность. Она оказалась великолепно отполирована. Он передвинул ладонь дальше и ощутил холод медного пояска, в который был вделан ряд плапанов. Как на духовой трубе.

– С помощью этой конструкции рыком и пугают, – сказал Райдо, остановившись рядом. – Ну, теперь понимаешь? Вместо дракона есть лишь его рев.

– Кто приводит в действие машину?

– Люди. Кто же еще?

Пролетевшая на расстоянии ладони от головы подмастерья стрела выщербила кусочек камня из ближайшей скалы. Райдо сдернул с плеча арбалет, но, оглянувшись, стрелять передумал. Смысла не было. Противников оказалось десятка два, и находились они очень близко.

– Это рыцари дракона? – спросил Лютик.

– Кто еще? Они самые.

Одеты были рыцари справно, в крепкие, усеянные металлическими пластинами кожаные крутки. На нескольких так вообще поблескивали кольчуги. Дорогая штучка для здешних мест. Вооружены они были тоже неплохо. У каждого имелся не только арбалет, но еще и меч. Лица у всех были сытые, румяные, как у людей, регулярно и хорошо питающихся. А вот глаза – холодные, тусклые. Глаза бандитов и убийц.

Неторопливо приближаясь, рыцари брали непрошеных гостей в полукруг.

– Может, удастся договориться? – спросил поэт.

– Попытаюсь, – пробормотал Райдо.

Шагах в пятнадцати рыцари дракона остановились. Лишь один, явно предводитель, подошел чуть ли не вплотную. Здоровенный детина, с длинными, смахивающими на два шнурка усами, в дорогом панцире. Он постоял, разглядывая пленников, потом спросил:

– Кто такие?

– Поэт Лютик и подмастерье, – сообщил Райдо. – Я – подмастерье. Мне бы шахты поглядеть. До дракона вашего дела нет.

– Зачем подмастерье нужны шахты?

– Когда-то в них добывали рубины, потом они кончились. А я предполагаю, что там есть мифрил. Если моя догадка подтвердится, контролирующие их станут богатеями. Насколько я понимаю, шахты сейчас принадлежат вам.

– Что тут нужно поэту?

– Я хочу написать балладу о…, – ответил Лютик. – гм… о шахтах, о том, как трудно в них добывать руду.

– Понятно, – сказал предводитель.

Он махнул рукой, и один из его людей, худой, с бельмом на глазу, чуть ли не бегом преодолев разделявшее их расстояние, вырвал из рук у Райдо арбалет, отшвырнул его далеко в сторону. Потом он сдернул с плеча у Лютика лютню и вопросительно посмотрел на вожака. Тот пожал плечами. Прежде чем вернуться к дружкам, худой саданул музыкальный инструмент о ближайший большой камень. Тренькнули струны, обломки грифа усеяли траву.

– Меня зовут Экк, – сообщил предводитель. – Рассчитываю на ответную искренность. Еще раз предлагаю рассказать, кто вы такие. Опять соврете, для начала прикажу всадить каждому по стреле в ногу. Про мифрил можно не упоминать. Никогда он не соседствовал в одной шахте с рубинами. Это – факт. Поэт скорее всего притопал посмотреть дракона, и напрасно, конечно.

– Даже если я на самом деле явился посмотреть на вашего несуществующего дракона, – с обидой сказал Лютик. – Лютню-то зачем разбили?

– Мертвые на лютнях не играют, – объяснил Экк. – Не будь ты певцом, мог и уцелеть. А так, зачем оставлять в живых человека, который разнесет нашу тайну по всем окрестным трактирам? Вредно скажется на доходах.

– Содержание от города, возможность безнаказанно обделывать преступные делишки, имущество драконоборцев, рискнувших пройти к пещере, – перечислил Райдо. – Я ничего не забыл?

– Процент со всех торговых дел в черте города, – добавил предводитель рыцарей. – Заметь, я очень искренен. Услышу ли в ответ правду? Кто ты и что тебе надо?

– Хорошо, – ответил Райдо. – Вот чистая правда. Я – мастер зверей. Я умею заключать соглашения с любыми зверями. Я догадался о том, что дракона здесь нет, едва услышав рев трубы.

– Если ты все знал заранее, то зачем полз через горы, да еще и этого олуха царя небесного с собой тащил?

Лютик вскинул было голову, собираясь ответить на выпад достойно, но не сказал ни слова. Чувствовалось, сейчас не до амбиций.

– Договориться, – ответил Райдо. – У меня есть дракон, и его нужно пристроить. У вас дракона нет, но есть условия для его существования, есть город, в нем нуждающийся. Не пора ли заканчивать маскарад? Слухи неизбежно поползут. Ну а дальше вашей вольготной жизни придет конец. Не успевшие унести ноги самозваные рыцари отправятся на виселицу. Кто похитрее – займется грабежами на трактах и отложит свидание с ней на полгода, год, не больше. Новый король обещал побеспокоиться о том, чтобы купцов никто более не обижал, а он слово держит. Итого, будущее вам светит безрадостное. А вот настоящий дракон все меняет, придает существованию вашего ордена смысл. Он списывает прежние грешки. Если измените манеры и стиль жизни, можете стать самыми настоящими рыцарями.

– А если – нет? – спросил кто-то из шеренги.

– Надеюсь, вы слышали, что драконы разумны? Еще они не жалуют людей с хищническим отношением к окружающему миру и возле себя не терпят. Однако если вы изменитесь, то мой дракон вас признает. А это – забвение грехов, свой дом, стабильная, обеспеченная жизнь, в будущем – семья, дети, покойная старость. Достаточно лишь заключить соглашение, и они у вас будут.

– Все? – спросил Экк.

– А мало? – улыбнулся Райдо.

– Что скажете, ребята? – Предводитель рыцарей дракона повернулся к своему воинству. – Нам сделали щедрое предложение. Нравится?

– Сейчас их застрелим или еще поспрашиваем? – спросил ближе всех стоявший к нему рыцарь. – Вдруг что-нибудь скажут такое же забавное?

Лицо у него было одутловатое, как у сильно пьющего человека.

– Вот видишь, – Экк вновь повернулся к воинам спиной. – Не верят тебе, совсем не верят.

– А ты, сам?

– Верю, как ни странно это звучит. Ибо человек ты умный, а обмануть нас подобной историей мог попытаться лишь идиот. Вот только, даже если ты и вправду мастер зверей, что с того? При желании я мог бы даже рискнуть, разрешить тебе привести сюда дракона, выкупить им жизнь. Убив такую зверюгу, можно получить больше, чем с десятка приехавших с ним сразиться. Да только воинство у меня неподходящее. Расстрелять из арбалетов рыцаря могут запросто, а против такой зверюги не выдюжат.

– Кишка тонка? – вклинился Лютик.

Экк поморщился.

– Не советую так говорить перед лицом вооруженных людей. Впрочем, какая разница? Твою судьбу, господин поэт, уже не изменишь.

– За меня отомстят, – напомнил Лютик.

– Наслышан. Если ты действительно Лютик, то за тебя может вступиться белоголовый ведьмак. Пусть приходит. Вот тут мои люди себя покажут. В уничтожении всяких там героев у них опыт большой. Кстати, может, это и правильно? Слишком много их развелось. Палку кинешь и сразу попадешь в героя или безумца, забившего себе в голову, будто на свете есть какие-то принципы, болтающих о том, что надо жить ради будущего. И ведь не только мелют языком, но еще и размахивают разными там железяками. Спору нет, иногда очень даже умело, но десяток арбалетных стрел способен успокоить любого. Навсегда успокоить.

– Я так понимаю, это означает отказ от предложенной сделки? – поинтересовался Райдо.

– Торг продолжается, – пожал плечами Экк, – на наших условиях. И дракон никак не подходит. Вот если приведешь пяток единорогов – ударим по рукам. Можешь ты найти в ближайших лесах пяток единорогов? Убивать их легче, а стоят они очень хорошо. За рога знающие люди платят большие деньги. За небольшую надбавку отпустим и певца. Язык ему придется урезать, но зато жить будет. Подумай, я не обману. Да и есть ли у тебя выбор?

– Есть, конечно. В последний раз предлагаю одуматься. Ваше будущее…

– Да начхать нам на будущее! – рявкнул предводитель фальшивых рыцарей. – Наш путь для тех, у кого его нет. Любой из стоящих у меня за спиной знал, на что идет. И хватит чесать языком. Если ты не согласен выкупить ваши жизни, то на этом я намерен переговоры закончить. Ну?

Райдо широко развел руки.

– Вы сами этого хотели, – сказал он.

– Глуп ты братец, – Экк повернулся к своим стрелкам. – Ну что, ребята, потренируемся? Первому, всадившему одному из них стрелу в правый глаз, достанется полновесная золотая монета. Стрелять по очереди, по моей команде.

Мастер зверей резко хлопнул в ладоши.

– Это еще что за фокусы?

Ничего более сказать предводитель рыцарей не успел. Прямо над головой его возникло нечто вроде туманного пятна размером с дом. Из него мгновенно высунулась зубастая, увенчанная гребнем голова и изрыгнула столб огня.