Текст книги "Жила-была переводчица"

7

Короча.

15^го февраля 1902.

Сегодня на меня напала какая-то странная уверенность, что Вы очень скоро приедете. И мне кажется, что это будет очень хорошо.

Мне даже не придется посылать Вам этого письма. Ничего. Вы его прочтете здесь. Мама так мило вспоминает о Вас. Вчера я читала ей Ваши стихотворения, обращая ее внимание на те, которые мне особенно нравятся, подчеркивая и повторяя красивые места, и заставила ее согласиться, что ни у одного из русских поэтов, кроме Лермонтова, нет вещи мелодичнее «Ветра»[286]286
  Имеется в виду стихотворение «Ветер» («Я жить не могу настоящим…») из сборника «В безбрежности» (отдел «За пределы». С. 36).


[Закрыть], или «Волны»[287]287
  Речь идет о стихотворении «Волна» («Набегает, уходит и снова, светясь, возвращается…»), отдел «Ангелы опальные», из сборника «Горящие здания» (С. 40).


[Закрыть], или – ну, словом, у Вас есть много таких стихов, которые просто сводят меня с ума своею дивной гармонией. Они – мои, они мне так близки, что я даже не удивляюсь их прелести, а только замираю от счастья. Я часто, часто перечитываю, повторяю и во сне и наяву Ваши «Аккорды»[288]288
  Стихотворение «Аккорды» открывает одноименный отдел в сборнике «Тишина» (С. 83–84):
АккордыC’est un phare allumé sur mille citadelles.BaudelaireМне снился мучительный Гойя, художник чудовищных грез, –Больная насмешка над жизнью, – над царством могилы вопрос.Мне снился бессмертный Веласкес, Коэльо, Мурильо святой,Создавший воздушность и холод и пламень мечты золотой.И Винчи, спокойный, как Гете, и светлый, как сон, Рафаэль,И нежный как вздох, Ботичелли, нежней, чем весною свирель.Мне снились волхвы откровений, любимцы грядущих времен,Воззванья влекущих на битву, властительно-ярких знамен.Намеки на сверхчеловека, обломки нездешних миров,Аккорды бездонных значеньем, еще не разгаданных слов.

[Закрыть] – в них есть что-то поразительное, это не простые звуки – каждое слово живет, в каждом слове какая-то заколдованная душа, неотразимо влекущая и волнующая. От последних трех строк мое сердце поднимается до горла, точно я слушаю слова какого-то магического заклинания. Только в этом стихотворении есть что-то, что режет мне ухо, – это –

 
И Винчи, спокойный как Гëте.
 

Неужели Вы не находите в этом диссонанса? Гëте… «попал не в свое общество» среди других неподражаемых сравнений и эпитетов. И я не могу с ним примириться. Если бы он был в другом стихотворении, я бы посмотрела на него сквозь пальцы, но это, это – понимаете, в нем есть какая-то стихийная красота, Вы поете не о людях, а о духах, о гениях, которые действительно –

 
Намеки на сверхчеловека,
       Обломки нездешних миров,
Аккорды бездонных значеньем
       Еще не разгаданных слов.
 

(О эта последняя строчка! Она моя!) Зачем же сравнивать одного из них с человеком, или хотя бы с другим подобным ему гением?

–

Няня совсем заболела, у нее инфлюэнца и доктор велел отделить от нее Жоржика, поэтому я сегодня целый день провела с ним. Его люльку перенесли в мою комнату, и я вместо колыбельных песен пою ему Ваши стихи – «Горный король на далеком пути», «Два голоса», «Тишину»[289]289
  Речь идет о двух стихотворениях из сборника «Под северным небом»: «Горный король. Скандинавская песня» (С. 31–32) и «Два голоса» («Скользят стрижи в лазури неба чистой…». С. 65); а также о стихотворении «Тишина» («Чуть бледнеют янтари…») из отдела «Мгновения правды» в сборнике «Тишина» (С. 69). См. ниже полный текст «Тишины» (примеч. 7).


[Закрыть]. «Тишина» лучше всего служит для этой цели. Как хорошо должно быть засыпать под чуть слышное –

 
Звезды тихий свет струят,
Очи ангелов глядят…
 

Как мне хочется, чтобы Вы приехали!

Вы привезете мне «Огонь»[290]290
  См. примеч. 2 к письму 1.


[Закрыть], правда? «Огонь» и огонь.

Бамонт, Вы будете писать для меня? И не только хорошенькие стихи, не только милые, нежные песни?

Я хочу кинжальных слов![291]291
  Цитата из стихотворения Бальмонта «Я устал от нежных снов…» («Горящие здания». С. 7):
I will speak daggers.HamletЯ устал от нежных снов,От восторгов этих цельных,Гармонических пировИ напевов колыбельных.Я хочу порвать лазурьУспокоенных мечтаний.Я хочу горящих зданий,Я хочу кричащих бурь!Упоение покоя –Усыпление ума.Пусть же вспыхнет море зноя,Пусть же в сердце дрогнет тьма.Я хочу иных бряцанийДля моих иных пиров,Я хочу кинжальных словИ предсмертных восклицаний!

[Закрыть]

–

Воскресенье 17^го февраля.

Вот и у меня должно быть инфлуэнца. А тут еще третьего дня я целую ночь не спала из‐за Жоржика и все это натянуло мне нервы, как струны. Вчера перевела три Ваших стихотворения, и хотя мне это дается очень, очень легко, но все-таки то усилие, посредством которого я вырываюсь на мгновенья из корочанской атмосферы, изнуряет меня. Вчера к ночи во мне дрожала каждая жилка и казалось, что душа постепенно выливается через концы пальцев. – Знаете? –

–

 
L’ombre du dernier rayon
Illumine l’horizon.
Nénuphars et longs roseaux
Dorment sur le sein des eaux.
 
 
La rivière en son sommeil
Prend un doux éclat vermeil.
Paix dans les nuages lents,
Dans les arbres somnolеnts.
 
 
Paix dans la langueur de l’air,
Dans le vol des songes clairs,
Dans l’haleine de la nuit,
Dans le tendre jour qui fuit.
 
 
L’eau reflète en pâlissant
La faucille du croissant,
Les étoiles dans l’azur,
Les regards des anges purs[292]292
  Перевод стихотворения «Тишина» (см. примеч. 4 к этому письму):
Чуть бледнеют янтариНежно-палевой зари.Всюду ласковая тишь,Спят купавы, спит камыш.Задремавшая рекаОтражает облака,Тихий, бледный свет небес,Тихий, темный, сонный лес.В этом царстве тишиныВеют сладостные сны,Дышит ночь, сменяя день,Медлит гаснущая тень.В эти воды с вышиныСмотрит бледный серп луны,Звезды тихий свет струят,Очи ангелов глядят.

[Закрыть].
 

–

II

 
I will speak daggers
 

Hamlet.

 
Je suis las des songes d’or,
Des tendresses de berceuses,
Des harmonieux transports
De mes fêtes lumineuses.
Déchirant l’azur trop clair
De ces innocents délices,
Je ne veux que des éclairs
Embrasant mes édifices!
 
 
Dédaignant les accalmies,
Je noîrai au fond de l’âme
Dans un océan de flamme
Les ténèbres ennemies,
Et dans mes festins uniques
De nouveaux puissants accords
Uniront des cris de mort
Poignardants et magnifiques![293]293
  Перевод стихотворения «Я устал от нежных снов…» (см. примеч. 6).


[Закрыть]
 

–

III.

 
Lorsque les gais boyards de Jean, dit le Terrible,
Ces tigres enivrés par un mot du tyran,
Dans leurs festins sanglants faisaient des jeux horribles
Pour augmenter la foule des mourants,
 
 
Lorsque des innocents retentissaient les râles
Au milieu des bûchers, des chaînes et des pleurs,
Lorsque, pour couronner les fêtes impériales,
Des chastes femmes on raillait le déshonneur, –
 
 
Lorsque, l’ayant brûlé avec de l’eau bouillante,
La main du tzar cruel égorgea le bouffon, –
Les constellations, comme avant, brillantes,
Paisibles, souriaient dans leur azur sans fond!
 
 
Et chaque fois l’éclair de cette image amère
Aveugle mon esprit de rage et de douleur.
Ah! Si d’un juste Dieu ce monde est le mystère –
Il calomnie à tout instant son Créateur![294]294
  Перевод стихотворения «Опричники», отдел «Отсветы зарева», сборник «Горящие здания» (С. 21):
Когда опричники, веселые, как тигры,По слову Грозного, среди толпы рабов,       Кровавые затеивали игры,       Чтоб увеличить полчища гробов, –Когда невинных жгли и рвали по суставам,Перетирали их цепями пополам,       И в добавленье к царственным забавам       На жен и дев ниспосылали срам, –Когда, облив шута горячею водою,Его добил ножом освирепевший царь, –       На небесах, своею чередою,       Созвездья улыбалися, как встарь.Лишь только эта мысль в душе блеснет случайно,Я слепну в бешенстве, мучительно скорбя.       О, если мир –  божественная тайна,       Он каждый миг –  клевещет на себя!

[Закрыть]
 

–

«Только Вы можете заставить ее сделать такую работу»! Конечно, Бамонт: только Вы можете помочь мне заставить себя сделать такую работу, какую Вы мне предлагаете. Будьте только со мной. Помните, на другой день после Вашего приезда в Корочу я рассказала Вам о том впечатлении, которое произвела на меня наша встреча в Сабыниной, – с каким восторгом увидела я живого, родного человека после всей мертвой гнили, к которой мне пришлось прикасаться за последние полгода. Я сразу ожила, встрепенулась, стряхнула паутину с своих крыльев, стремительно окунулась в свой чудный светлый мир, по котором тосковала моя душа. Помните:

 
Oh rends moi mon pays enchanté
Le pays des lauriers et des roses,
Je suis lasse d’errer dans la prose,
Donne-moi les lauriers et les roses
Du royaume de la Vérité![295]295
  Цитата из несохранившегося стихотворения Людмилы: «О, верни мне мою очарованную страну / Страну лавра и роз, / Я устала бродить в прозе / Дай мне лавра и роз / Из царства Истины!» (фр.)


[Закрыть]
 

Смотрите, не отдавайте меня больше ни бабушке, ни Анне Евдокимовне, ни нотариусу, – ни всему елика суть корочанские твари!

Не могу никак решиться отправить это письмо по почте, все мне кажется, что Вы сейчас приедете.

А знаете, Ваше письмо, пересланное через князя[296]296
  Свояк поэта, князь Д. А. Волконский (см. примеч. 5 к письму 5).


[Закрыть], я получила только вчера, и даже позже, чем следующее, отправленное с нашим обратным нарочным! Вчера вечером прочла маме вслух половину «Пана». Вот кто «любит описывать природу!» А какой возмутительный перевод! Ваше предисловие – прелесть, жемчужинка![297]297
  Повесть «Пан» (1894) Кнута Гамсуна была переведена другом Бальмонта, основателем модернистского издательства «Скорпион» Сергеем Александровичем Поляковым (1874–1943), впоследствии фигурировавшим, подобно Людмиле, в посвящении к сборнику «Будем как солнце». См.: Гамсун К. Пан. Из записок лейтенанта Томаса Глана / Пер. С. А. Полякова, предисл. К. Д. Бальмонта. М.: Скорпион, 1901.


[Закрыть] Как чудно Вы пишете прозой. Ну да на то Вы и мой Бамонт!

Моя подруга Ольга Лемпицкая[298]298
  Людмила сошлась с художницей Ольгой Лемпицкой (р. 1881; в замужестве Рожафи) в Лозанне, где Ольга жила с матерью (см. примеч. 5 к письму 20) и старшей сестрой до переезда во Францию. В Париже она изучала живопись в студии Коларосси, где познакомилась со своим будущим мужем, венгерским художником Дежо Рожафи (Dezső <Didier> Rózsaffy, 1877–1937). Людмила представила подругу Бальмонту, который не преминул увлечься новой знакомой. Ольга ждала Людмилу на вокзале, когда та вернулась в Париж весной 1902 г. Их дружба длилась несколько десятилетий, несмотря на переезд Ольги в Венгрию в 1910 г. (Souvenirs. Cahiers II. P. 20, 28).


[Закрыть] пишет мне «tu as de la chance d’avoir fait la connaissance de Balmont. Je ne sais pas comment tu fais pour connaître toujours des gens intéressants, même en vivant dans un trou, si j’ose parler aussi irrévérencieusement de Korotcha»[299]299
  Везет же тебе, ты познакомилась с Бальмонтом. Не понимаю, как тебе удается постоянно общаться с интересными людьми, даже живя в дыре, если позволишь так неуважительно отозваться о Короче (фр.).


[Закрыть]. Я даже рассмеялась – ведь, si j’ai de la chance[300]300
  В чем мне действительно повезло (фр.).


[Закрыть] – это не потому, что Вы Бальмонт, а потому, что Вы мой Бамонт. Правда?

Приезжайте скорее. Привезите «Огонь» непременно, мне кажется, что я его хорошо переведу – я его так люблю.

А с другими поэтами мне надо еще познакомиться, ведь я их так мало знаю.

Сейчас я сделала лицо Медузы. У меня на столе зеркало и я часто делаю всевозможные лица. А странно, что в разговоре с людьми я не умею composer ma figure[301]301
  Придавать выражение лицу (фр.).


[Закрыть] нарочно. Иногда это могло бы быть мне полезным, правда? Ну да ничего, раз все меня и так любят. Сегодня я буду валяться. Мне хочется, чтобы кто-нибудь носил меня на руках.

Люси

8

Accords[302]302
  Перевод стихотворения «Аккорды» (см. примеч. 3 к письму 7).


[Закрыть].

 
C’est un phare allumé sur mille citadelles
 

Baudelaire.

 
Goya m’apparaît dans mes rêves, Goya monstrueusement beau,
Souffrance qui marque la vie, –  question défiant le tombeau.
 
 
Dans son auréole aérienne, suivant Vélasquez, Coello,
Fondant la fraîcheur (froideur?) à la flamme, je vois le divin Murillo;
 
 
Le grand Léonard impossible, et, songe doré, Raphaël,
Et Boticelli, son de flûte, soupir de printemps dans le ciel.
 
 
Rois-mages, vainqueurs des mystères, idoles des siècles futures,
Appels d’étendards écarlates flottant vers le sang des impurs!
 
 
O vous, précurseurs des surhommes, messages des mondes meilleurs,
Paroles encor incomprises des grands insondables accords!..
 

–

Le 19 février.

Бамонт, Вы меня забыли!! Ай-ай, какой гадкий Бамонт! А я все время с Вами. Правда «Аккорды» очень хорошо переведены? Ну похвалите-же! Если бы Вы знали, сколько сил у меня является, когда меня хвалят, и какой хорошей я делаюсь, когда меня любят!

Знаете, я так и не получила от René письма для мамы – как странно, что пропало именно это письмо! Вместо этого я взяла да сама написала маме все, что передумала за последнее время. Жду благоприятной минуты, чтобы дать ей прочесть это письмо. А то говорить слишком трудно, она так расстраивается. Как Вы далеко, Бамонт! Вот я уж и не знаю, интересуетесь ли Вы тем, что я рассказываю! Любите подольше Вашу Лелли. Приедете?

9

Короча.

Среда 20^го февраля.

Многоуважаемый Константин Дмитриевич,

Я почувствовала к Вам величайшее уважение после того, как Вы перестали мне писать, после того, как Вы даже с Вовой не прислали мне ни одной строчки, противный, противный Бамонт! Вчера – но нет, подождите, вот что: Вы получили мои последние переводы? Если да, то сейчас же, не дочитывая этого письма, ради Бога, возьмите «Опричников», зачеркните 2 последние строчки и напишите:

 
Pourquoi, si l’univers est un divin mystère,
Veut-il calomnier sans trève sa grandeur?
 

И не сердитесь за то, что сначала я перевела это так наивно – просто такой оборот пришел в голову и я написала его, не долго думая. Точно так же в «Аккордах» нужно поставить «Appels d’étendards écarlates, promesse de gloire aux puissants». Правда?

–

Да, ну и вот вчера приехал Вова и взволновал наше затишье, стал рассказывать о сабынинской жизни, о бабушке – и ужасно много о Вас, – он и мама Вас очень полюбили. И от Вовиных рассказов мне стало так скучно, так скучно без Вас. Мама все говорит, что по рассеянности как-то слабо приглашала Вас сюда, но рассчитывает, что это не помешает Вам приехать. Этот нарочный посылается для того, чтобы вызвать сюда Володю Алферова по делам. Скоро приедут тетя и бабушка и начнут собираться в путь. Мама просит передать Вам, что если наш «кавардак» не пугает Вас, то она очень будет рада, когда бы Вы ни приехали – при Вас ведь здесь никто не стал бы стесняться заниматься своими делами, а моим главным делом было бы занимать Вас! А если Вам противны шум и суета, то мама даст Вам знать, как только они прекратятся.

Словом, поступайте, как хотите. Мне страшно хочется видеть Вас поскорее, а суета может продлиться еще 2 недели. Но с другой стороны – какое же Вам удовольствие выслушивать еще больше, чем писк Жоржика? Боюсь звать. От Соколова уже пришли брать письма для нарочного, и я спешу, хотя мне нужно было бы много-много рассказать Вам. Мама и Вова шлют поклоны Вам и Екатерине Алексеевне, передайте ей и мой искренний привет. Если не хотите приехать, Бамонт, то хоть пишите, по крайней мере. Я Вас очень люблю.

Люси

10

Короча 22^го февраля 1902

Пятница

Сегодня утром явился Соколов и стал усиленно звать нас к себе на блины. Вова болен и не решился выходить из дому, а я махнула рукой на свою лихорадку и поехала с мамой. Я, по правде сказать, ужасно люблю бывать у Соколовых – у них все так спокойно, так чисто, так пахнет стариной – но стариной хорошей, сохранившей какую-то трогательную свежесть, и сами они такие милые, добрые старички. Я когда-то показывала Вам их домик; он стоит недалеко от тюрьмы и они никогда не открывают ставней у тех окон, из которых может быть видно это отвратительное зданье. И вот, после блинов, мы сидели за чаем в одной из крошечных беленьких комнаток, увешанных иконами и уставленных растеньями. В маленькие окна вливались целые потоки золотых лучей и выгон так и лоснился всею огромною скатертью тающего снега. Я смотрела вокруг себя и думала о том, как я люблю все, все, решительно все – и громадное добродушное лицо Соколова и кроткие участливые глаза его жены, и эти скрипучие телеги на выгоне, и вазу с яблочным вареньем, которое пронизывающие лучи превращают в груду прозрачных янтарей, и даже яркие лубочные портреты государя и государыни над черным клеенчатым диваном. И мне пришло в голову, что Вы непременно, непременно должны побывать у Соколова, когда приедете в Корочу. – «А вот и наш нарочный», – воскликнул Федор Емельянович, глядя в окно. Через пять минут я читала Ваше письмо и еще больше любила весь мир.

Вы мой милый, хороший Бамонт. Мерси за то, что Вы хотите приехать только тогда, когда в Ваших мыслях не будет никаких посторонних, обязательных вещей! И потом, я буду совершенно здорова, а то сейчас Вы не можете себе представить, как меня истомило то, что я называю лихорадкой, для простоты, но что имеет еще какой-то другой нервный характер. Днем меня мучат разные мрачные мысли, к вечеру у меня делаются галлюцинации – все вокруг меня движется, все звучит, проходят тени, слышатся голоса, и все это – и мысли и звуки и призраки переливаются, как в калейдоскопе, освещаясь, то самыми черными, то самыми нежными, розовыми, голубыми, палевыми, серебристыми цветами.

René тоже болен, и знаете, сравнивая число его письма с датами моих стихотворений, я вижу – и уже не в первый раз, что он заболевает в те же дни, как я, и таким же образом, что в одно и то же время и почти в один и тот же час он думает то же, что и я. Правда, это странно? А раз, когда я была в Лозанне, ему приснилось или представилось ночью, что я лежала на постели в большой темной комнате, заложив руки под голову и открыв глаза. Потом встала, пошла в темноте в смежную мамину спальню, постояла там, стиснув пальцы, и вернулась обратно. Все это так и было на самом деле. Да и много таких случаев, не говоря уже о том, что стоит мне сказать «regarde!»[303]303
  Смотри! (фр.)


[Закрыть] как он уже видит то, что я хочу ему показать, например именно ту чайку, в целой стае, которая почему-то привлекла мое внимание, или ту маленькую деталь картинки, которую я случайно открыла. А знаете, когда я с ним, мне это нисколько, нисколько не кажется странным. Ведь так и должно быть.

Бамонт, я ему все написала о Вас, и милый мальчик, он все понял! Бамонт, ведь Вам не скучно то, что я Вам рассказываю? Ведь я люблю Вас больше, чем мутно-зеленая обожательница Туллио! Я Вас люблю за все, и за то, что Вы меня любите, и за то, что Вы Бамонт, и за то, что Вы устали – о за это я прежде всего полюбила Вас, а потом уже за остальное!

Ну вот, слушайте отрывки[304]304
  Когда ты мне рассказала о поэте по имени Бальмонт, я понял, что он тебя полюбит и с нетерпением ждал письма…
  Вчера я получил три твоих письма, спасибо, моя обожаемая Люси, – твоя биография ужасно похожа на мою жизнь. Спасибо за то письмо – я понял – и люблю тебя! Я благословляю Бальмонта. Ты отнюдь не демон, ты просто верна себе, и я люблю тебя за все это и за то, что ты такая. Бальмонт открыл тебе истину, которая мне давно уже известна и которую я устал тебе повторять: ты не имеешь права разлучать нас. Это само по себе было бы преступно. Не нужно жалости. Бальмонт, как бы я хотел тебя обнять за такие слова! Он такой же, как мы!
  Моя Люси, моя Люля, послушай, мне больше нравится называть тебя Люля, чем Люси, скажи, ты ведь не против, моя дорогая мама. Я тебя люблю, демон, я тебя люблю всеми силами – я тебя люблю – и я тоже демон, подобно тебе, и я люблю, не меньше тебя, того демона, который живет во мне. Возвращайся побыстрее, Люля, возвращайся побыстрее. Клянусь, что из меня просто выйдет неудачник, если ты продлишь эту ненужную и гротескную пытку. Я тебя люблю, моя Люси, нет, мы не сошли с ума. Мы были бы полоумными, если бы пробовали противиться той единственной и верной истине, той природе, которая создала нас друг для друга. Вернись, я тебя люблю. Пойми, что если я испытываю ужас перед всеми женщинами, кроме тебя, то лишь потому, что я все эти годы ждал твоего появления. Я не женщины искал, а тебя. Именно тебя я ждал, тебя я знал. Все, тебя любившие, повторяли, что ни одна женщина еще не давала им столько, как ты! Я же тебе никогда этого не скажу, я по-иному мыслю. Дело в том, что женщины никогда ничего мне не давали, и я им никогда ничего не давал. Ты есть ты, я тебя люблю, вот и все. Я тебе отдам все, и ты мне все отдашь, и я тебя хочу так же, как ты меня хочешь, понимаешь?
  Понимаешь теперь, как я страдаю? Но, видишь ли, для мужчины это совсем не то же самое – и уж тем более для мужчины, озабоченного практической борьбой! В общем, тебе пора вернуться. Боль ожидания уже сказывается на мне физически. С некоторых пор у меня что-то вроде неясного чувства, какая-то боль, кажется, будто слабеет спина, это некая усталость с практически постоянной головной болью. Не причиняя мне страданий, это ощущение постоянно сопровождает меня, и я ясно чувствую, что это происходит из‐за нашей затянувшейся разлуки. Виной всему борьба с собой, свертывание в клубок – и я так четко знаю, что если бы ты была здесь, все это прошло бы. Я в себе чувствую такую внутреннюю силу и гибкость, и тем не менее я мало-помалу прихожу в изнурение. О, Люси, ты не должна унижать меня несправедливой жалостью. Нельзя, ради того, чтобы не ранить непонимающих, приносить в жертву тех, кто понимает и черпает жизнь в твоих словах, в твоем взгляде. Я вложил в тебя все свои силы, и ты не можешь меня оставить. Бальмонт прав. Впрочем, мне кажется, что ты можешь вернуться сейчас, мы повременим, конечно, но, по крайней мере, мы будем ждать вместе!


[Закрыть]:

Lorsque tu m’as parlé d’un poète nommé Balmont, je savais qu’il allait t’aimer et j’attendais ta lettre avec impatience…

J’ai reçu hier tes trois lettres merci ma Lucy adorée – ta biographie ressemble énormément à ma vie. Merci de ta lettre – j’ai compris – je t’aime! Je bénis Balmont. Non tu n’es pas un démon, tu es toi tout simplement et je t’aime pour tout cela et telle que tu es. Balmont te fait voir cette vérité que je pensais depuis si longtemps et que je ne pouvais plus te dire: tu n’as pas le droit de nous priver l’un de l’autre. Cela seul serait un crime. Pas de pitié. Je t’embrasserais pour cette parole, Balmont! Il est de notre race, lui!

Ma Lucy, ma Lulia, écoute j’aime mieux t’appeler Lulia que Lucy tu veux bien, dis ma maman chérie. Je t’aime, démon, je t’aime de toutes les façons – je t’aime – et moi-même je suis démon comme toi et j’aime autant que toi-même ce démon qui est en moi. Reviens vite, Lulia, reviens vite. Je te jure que je ne deviendrais plus qu’un raté si tu prolongeais cette torture inutile et grotesque. Je t’aime ma Lucy non tu n’es pas folle, ni moi non plus. Nous serions fous si nous voulions aller contre la seule vérité vraie, la nature qui nous a faits l’un pour l’autre. Reviens je t’aime. Comprends-tu que si j’ai horreur des femmes autres que toi c’est parce que j’ai attendu que tu viennes, depuis des années. Ce n’est pas une femme que je cherchais, c’est toi. C’est toi que j’attendais, que je connaissais. Tous ceux qui t’ont aimée t’ont dit que jamais une femme ne leur avait donné autant que toi! Moi je ne te dirai jamais cela, ce n’est pas ainsi que je pense. C’est que les femmes ne m’ont jamais rien donné et je ne leur ai jamais rien donné. Toi tu es toi, je t’aime et voilà tout. Et je te donnerai tout et tu me donneras tout et je te veux comme tu me veux comprends tu?

Tu comprends maintenant quelle souffrance est la mienne? C’est que, vois-tu, pour un homme ce n’est pas tout à fait, tout à fait la même chose – et un homme qui agit, qui doit lutter pratiquement! Et puis il faut que tu reviennes. Cette douleur d’attendre a fini par influer sur moi physiquement. Depuis quelques temps j’ai comme une sensation vague, une douleur imprécise, il me semble que mon dos s’affaiblit, c’est une sorte de lassitude avec mal à la tête presque tout le temps. Je n’en souffre pas mais c’est une sensation presque constante et je sens très bien que cela vient de l’abus que nous faisons de cet éloignement. La lutte contre soi, le recroquevillement sur soi même tout cela est la cause – et je sens si bien que si tu étais là tout disparaîtrait. Je me sens si fort si souple dans le fond et pourtant je m’épuise peu à peu. Oh Lucy tu n’as pas le droit de me diminuer par une pitié injuste. Pour ne pas faire de la peine à ceux qui ne comprennent pas il ne faut pas sacrifier ceux qui comprennent et qui boivent la vie dans votre parole, dans votre regard. J’ai mis toute ma force en toi, tu ne peux pas m’abandonner. Balmont a raison. Et puis il me semble que tu peux revenir maintenant, puisque nous attendrons, voyons, mais au moins nous attendrons ensemble!

–

Почему и для чего я Вам пишу все это? А потому, что я Вас люблю, и для того, чтобы Вы знали все обо мне.

А Вы знаете, что то письмо, которое René прислал мне для мамы, просто-напросто застряло в руках нашей достопочтенной бабушки? Какая мерзость, правда? Мама и Вова сами заметили это по всему бабушкиному виду и настроению. Да ведь ей это не в первый раз!

Ну ничего – я говорила Вам, что сама написала маме обо всем. Теперь она все знает, но еще не разговаривала со мною, тут ведь опять поднялись истории из‐за судебных дел[305]305
  Речь идет об иске, учиненном бабушкой Людмилы своему сыну Дмитрию Петровичу Алферову, управлявшему родовым именьем в Лазаревке и оскорбившему мать тем, что отстранил ее от дел. Подав на сына в суд, Марья Петровна Алферова провела зиму 1901/02 г. в доме, который снимала в Короче ее дочь и мать Людмилы, Анна Петровна Савицкая. Увозя Людмилу из Западной Европы, подальше от французского жениха, Анна Петровна мотивировала возвращение в Россию необходимостью уладить семейные дрязги (Souvenirs. Cahier I. P. 40).


[Закрыть]. Я сказала маме, что Вы знаете все. Что-то будет?

Папа написал мне письмо полное упреков, в ответ на то, в котором я сказала, что не поеду в Италию и вообще не имею ни одного желания, кроме как ехать в Париж. Посмотрим, что скажет мама. Как я рада, как я рада, если бы Вы знали, что я хоть разрушила эту отвратительную преграду молчания, ставшую между ней и мной!

Ах как мне нездоровится. Вчера я писала Вам с такой поспешностью и рассеянностью, что забыла вот что: конечно нужно переменить так

 
              …idoles des siècles naissants
Appels d’étendards écarlates, promesses de gloire aux puissants.
 

Я пока ничего больше не переводила. «Пана» прочла. Чистая-чистая капля росы на душистом цветке. Радость в тревогах и в самой смерти нет печали. Нет рожденья, нет смерти, все безначально, все бесконечно, все прекрасно в светлой безбрежности природы. Вот эхо того слитного аккорда, который прозвучал в моей душе. Я могла бы анализировать его по нотам, но не хочу прикасаться к его стройной гармонии.

Вова спросил меня с наивным удивлением: «Отчего это ты не читаешь мне писем Бальмонта?» – «Оттого, что между нами есть две великих тайны!» – ответила я полушутя. – «Ну, дай! Я их никому не открою!» – «Ну нет, шалишь!»

–

Господи, как у меня болит голова, а я все пишу и пишу!

Мерси за книгу – я рада буду прочесть хорошую биографию Шелли[306]306
  Речь идет о биографии Шелли, написанной ирландским поэтом и критиком Эдвардом Дауденом: Dowden E. The Life of Percy Bysshe Shelley. London: Kegan Paul & Co, 1886. Бальмонт частично перевел труд Даудена («Очерк жизни Шелли») и опубликовал в третьем томе своего переработанного издания: Шелли П. Полное собрание сочинений. СПб.: Знание, 1907.


[Закрыть]. Сейчас попробую читать. Милый Бамонт, и Вы также больны? Я Вас так люблю, так хочу обнять Вас и тихонько, нежно поцеловать, чтобы Вам стало лучше. Отчего это неприлично? Отчего люди так глупы, что находят это неприличным? Вы бы ведь подумали, что это совершенно естественно и хорошо? И я тоже – и René тоже, а еще? Как мало людей, которые поняли бы это!

Раз летом, в горах, я очень подружилась с одним симпатичным и красивым молодым человеком. Он стеснялся говорить с другими, а мне открыл все свои мысли, планы, мечты и я стала очень близка к нему, а он был очень одинок, несмотря на внешний вид, представлявший скорее обратное. Раз мы с целой компанией барышень и молодых людей расположились на отдыхе у крошечного сапфирно-синего горного озера. Я лежала на дне опрокинутой лодки, греясь на солнце. Он сидел невдалеке. Его в шутку стали называть le Bébé de Lucy[307]307
  Малыш Люси (фр.).


[Закрыть], находя, что я отношусь к нему по-матерински. И вот я увидела, что у него грустное-грустное лицо и спросила, что с моим Bébé. Он переменил выражение и полу-комичным тоном ответил: «Bébé est triste, Bébé va pleurer parce que sa petite maman ne l’embrasse jamais!»[308]308
  Малышу грустно, малышу хочется плакать, потому что его маменька никогда его не целует! (фр.)


[Закрыть] За его шутливостью звучала томительная жажда ласки. Я притянула к себе его голову и поцеловала. И, Боже, сколько разнообразных впечатлений увидела я в глазах окружавших! Бывший с нами молодой английский clergyman[309]309
  Священник (англ.).


[Закрыть] сказал «Ooh!» и согнал муху со своего носа. Толстый, белокурый Paul Heubi[310]310
  Старший сын хозяйки лозаннского пансиона Бриянмон (Brillantmont), где Людмила жила и училась в 1897–1900 гг. и провела некоторое время летом 1901 г. по пути из Парижа в Россию. Далее упоминаются члены семьи Ойби (Heubi): Марта (Marthe Neuschnvander) – незамужняя сестра хозяйки, преподававшая в пансионе музыку и рисование; Лили и Жанна – дочери хозяйки, также преподававшие в пансионе (Souvenirs. Cahier I. P. 46).


[Закрыть], развалившийся на траве, сделал масляные глаза и засмеялся, как бы говоря, – «Так вот она какая!» Затянутая в рюмочку Marthe N., прерывая объяснение, которое давала Paul’ю насчет удобства альпинистских панталон для дам, прищурила глаза и воскликнула, – «Tiens, tiens! Cela devient sérieux!»[311]311
  Ну, ну! Дело становится серьезным! (фр.)


[Закрыть] Томная fräulein[312]312
  Здесь: фройляйн – немецкая форма обращения к незамужней женщине.


[Закрыть] Helene молча бросила камешек в воду. Простодушная и сантиментальная Lily несколько минут спустя спросила меня в ужасе: «Lucy!!! et que dirait l’autre? S’il savait!!!» – На что я ей ответила смеясь: «L’autre le saura après demain, chérie, parce que je lui écris tout. Mais sois sûre que même en me voyant faire ce que tu trouves si terrible il ne répondrait que par un sourire d’approbation!»[313]313
  Люси!!! А что же скажет тот другой? Если бы он знал!!! ‹…› Тот другой узнает об этом послезавтра, милая, потому что я ему обо всем пишу. Однако уверяю тебя, что даже будучи свидетелем моего поступка, который тебе представляется столь ужасным, он отреагировал бы лишь улыбкой одобрения! (фр.)


[Закрыть] На лице бедной девочки отразилось полнейшее недоумение, при виде которого ее сестра Jeanne улыбнулась с сознаньем своего превосходства, возразив: «Mais bien sûr, qu’est-ce que cela peut lui faire s’il a confiance en vous! Seulement, Lucy, avez-vous pensé au jeune homme, à Francis? De quelle façon peut-il interpréter votre manière d’être avec lui? Un cœur de 25 ans est si vite enflammé!» – «Soyez tranquille, ma chère Jeanne, Francis me connaît assez pour ne pas prendre en mal mes intentions. Et puis, voyons, quand donc aurez vous fini de me sermonner, je vous prie?»[314]314
  Конечно, что ему до того, если он Вам доверяет! Но вот подумали ли Вы, Люси, о молодом человеке, о Франсисе? Как прикажете ему понимать Ваше с ним обхождение? Сердце так легко воспламеняется в двадцать пять лет! – Не беспокойтесь, дорогая Жанна, Франсис достаточно меня знает, чтобы не ошибиться в моих намерениях. И, кроме того, скажите на милость, долго Вы еще будете читать мне проповеди? (фр.)


[Закрыть]

Бамонт, Вы не находите, что я злоупотребляю Вашим терпением, рассказывая Вам всякую ерунду, которая мне – passe par la tête[315]315
  Приходит в голову, приходит на ум (фр.).


[Закрыть] (хотела сказать «проходит через голову»). Написала несколько фраз по-французски и стала запинаться в русском. Я ужасно быстро разучиваюсь. Осенью, когда я приехала в Россию, я писала очень наивно по-русски, а говорила и того смешнее, а теперь стала прилично изъясняться по-русски, но зато перезабыла английский, немецкий и итальянский, так что мне даже стыдно, когда говорят о моем знании языков. Если бы кто-нибудь внезапно заговорил со мной на одном из них, я растерялась бы до глупости. Только французскому не совсем разучилась благодаря письмам к René и потому, что я с давних пор думаю по-французски. Но теперь я не забуду и русского – я его очень полюбила из‐за Вас, Вы «изысканность русской медлительной речи!»[316]316
  Цитата из одноименного стихотворения Бальмонта, впервые опубликованного в журнале «Мир искусства» (1901. Т. 5. С. 205) и вошедшего затем в сборник «Будем как солнце» (отдел «Змеиный глаз». С. 66):
Я –  изысканность русской медлительной речи,Предо мною другие поэты –  предтечи,Я впервые открыл в этой речи уклоны;Перепевные, гневные, нежные звоны.       Я –  внезапный излом,       Я –  играющий гром,       Я –  прозрачный ручей,       Я –  для всех и ничей.Переплеск многопенный, разорванно-слитный,Самоцветные камни земли самобытной,Переклички лесные зеленого мая,Все пойму, все возьму, у других отнимая.       Вечно-юный, как сон,       Сильный тем, что влюблен       И в себя и в других,       Я –  изысканный стих.

[Закрыть]. Право, Вы заставили меня впервые понять красоту нашего языка!

Опять 2 страницы пустяков. Не сердитесь, так я могу писать только René и Вам, следовательно, это доказательство моего высшего расположения! Да и потом ведь это немного вентилирует Ваши мысли, отягощенные всякими переводами и корректурами, правда?

Ну, до свидания. Ваши стихи про солнце хорошие[317]317
  Возможно, имеются в виду первые два стихотворения, открывающие сборник «Будем как солнце», который Бальмонт в это время готовил к печати: «Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце…» и «Будем как Солнце! Забудем о том…» (отдел «Четверогласие стихий». С. 1–2).


[Закрыть].

Люси