Текст книги "О времени и о себе"

Трудовые будни – праздники для нас

В соответствии с распределением с 1 июля 1958 года я был принят на работу и начал свою трудовую деятельность в Москве, в Специальном конструкторском бюро по автоматике в нефтепереработке и нефтехимии (СКБ АНН) в должности инженера-конструктора второй категории.

Я был очень рад этому распределению. Ещё бы! Мне сразу установили оклад 110 рублей в месяц. Ведь, собственно говоря, из-за этого я и согласился на это распределение. До этого мне предлагали пойти в аспирантуру Нефтяного института. Но я этим предложением не воспользовался. Отказался по двум причинам.

Во-первых, идти в аспирантуру значило, что за три года я должен буду найти новую, оригинальную, нужную, интересную мне и не только мне задачу, решить эту задачу и довести её решение до внедрения в промышленность; подготовить, написать и защитить диссертацию. Смогу я это сделать или нет, это вилами по воде написано, ведь у меня никакого опыта исследовательской работы нет.

Во-вторых, стипендия в аспирантуре была ниже чем зарплата в СКБ АНН, это продолжалось бы три года, для меня в то время это было важно.

Итак я приступил к работе в конструкторском бюро. Кроме меня, в СКБ АНН были распределены ещё несколько студентов нашей группы, в том числе, Галя Белозерская, дочь главного конструктора СКБ АНН. Директором СКБ АНН тогда был замечательный Святослав Валерианович Несмелов, солидный, респектабельный, умнейший человек, красавец. Спустя несколько лет, он защитил диссертацию и перешёл на педагогическую работу.

Я довольно быстро вошёл в коллектив. Люди вокруг меня были приятные, доброжелательные, всегда готовые прийти на помощь молодому специалисту. Я не стеснялся спрашивать у старших товарищей то, чему нас не научили в институте, и с удовольствием учился у них.

Учась конструировать приборы и средства автоматизации, я понял, что в понятие «конструирование» обязательно входит понятие «расчёт», чрезвычайно важная и необходимая часть конструирования. Поэтому вся моя дальнейшая работа была связана с объединением этих двух понятий – конструирование и расчёт.

Работал я много и с удовольствием, потому что это было мне интересно. Наряду с проектами, выполняемыми в рабочее время, много работал дома, читал умные книги по специальности, пытался придумывать и разрабатывать что-нибудь своё. К счастью, мои предложения, как правило, одобрялись и принимались к использованию.

В 1960 году, через два года после института, в научно-техническом сборнике «Электропромышленность и приборостроение» Государственного Комитета по науке и технике (ГНТК) при Совете Министров СССР была опубликована первая моя статья. В дальнейшем, за время работы в СКБ АНН и затем в НПО «Нефтехимавтоматика», мною одним или с соавторами, были написаны и опубликованы в различных издательствах более 70 статей, восемь брошюр, три книги.

В 1962 году СКБ АНН представило одну из выполненных мной работ на конкурс на Выставку достижений народного хозяйства СССР (ВДНХ). По результатам конкурса Комитетом совета ВДНХ СССР мне была присуждена бронзовая медаль «За успехи в народном хозяйстве СССР». В 1967 и в 1971 годах я был награждён ещё двумя такими же медалями.

В том же 1962 году Владимир Гаврилович Дианов, руководитель нашей институтской производственной практики в Салавате, ставший к этому времени доцентом и заместителем заведующего недавно созданной кафедры АПП (Автоматизация производственных процессов), пригласил меня для чтения студентам кафедры курса лекций по теме «Контрольно-измерительные приборы». Конечно, я с радостью согласился, так как это полностью соответствовало моей основной работе. Таким образом, продолжая работать в СКБ АНН, я снова оказался в стенах своей Alma Mater в роли преподавателя-почасовика. Руководство кафедры было мной довольно, так как в своих лекциях я рассказывал студентам не только об известных, традиционно применяемых приборах, но и о совершенно новых, только что разработанных в «моём» СКБ АНН. Работая в МИНХиГП (так в это время назывался институт), я познакомился и подружился на многие годы со многими его сотрудниками. С некоторыми из них дружу до сих пор.

В это самое время в СКБ АНН сменилось руководство. Директором стал Семён Сергеевич Белозерский, а на должность is главного инженера к нам пришёл известный нефтяник, бакинец, кандидат технических наук Лев Аркадьевич Буяновский. Его основными идеями были повышение научно-технического уровня наших приборных разработок, а также развитие работ по созданию современных систем автоматического управления (АСУ) в нефтепереработке и нефтехимии. Для реализации этих целей необходимо было иметь специалистов соответствующей квалификации. И Лев Аркадьевич решил подготовить таких специалистов из молодых сотрудников СКБ АНН. Среди этих выбранных им сотрудников был и я.

Приходилось много работать и по текущей тематике, и по расширению своего научного кругозора, изучать новейшие отечественные и зарубежные разработки в своей и в смежных областях, совершенствовать свои знания в высшей математике и английском языке. Было нелегко, но это доставляло мне удовольствие и приносило новые результаты.

Работа работой, а личная жизнь тоже продолжалась. Чётко помню один из своих свободных вечеров. Шёл 1962 год. Я уже окончил институт, но ещё не женился. Живу счастливо и свободно. Жизнь бьет ключом! В этот вечер я очень торопился. Меня ждала нежная и удивительная девушка. Опаздывать нельзя, я выхожу из дома и почти бегу. Улица Вахтангова – узкая, движения по ней почти никакого, люди ходят зачастую прямо по мостовой. Я почти бегу и буквально натыкаюсь на Аню Державину с дочкой на руках. Аня к тому времени успела окончить театральный институт, выйти замуж, родить дочку, развестись и переехать с улицы Вахтангова в Потаповский переулок. Мы время от времени перезванивались, иногда случайно встречались, когда она приезжала к маме. Сейчас она уезжала от мамы домой. Дочке Олечке было годика два или три. Она почему-то тогда всех мужчин называла «папа».

Сказав Ане «привет», я тут же попытался побежать дальше, но не тут-то было. Вспомнив своё высшее театральное образование, Аня начала играть тут же, посреди улицы.

– Куда бежишь? – вкрадчиво, но довольно громко спросила она.

– Мне надо. А тебе какое дело? – «вежливо» ответил я.

– Какое дело? Сначала довези нас с ребёнком на такси домой, а потом можешь идти куда хочешь.

– Ты чего? Какое такси? Я и так спешу!

– Он спешит! – Аня играла уже в полную силу, – Он спешит к б…ди, а мать с ребёнком должны сами искать такси и ехать одни домой! Дай нам хотя бы деньги на такси, бл…н!

Олечка громко плачет, вся в слезах, тянет ко мне ручонки и кричит: «Папа! Папа!». Вокруг нас, посреди улицы, собирается народ. Всем жалко плачущего ребёнка и оскорблённую молодую красавицу-мать. Вся улица возмущена моим безобразным поведением. Аня протягивает ребёнка ко мне, Олечка обхватывает меня руками за шею, немного успокаивается и продолжает лепетать: «Папа! Папа!». Улица превратилась в настоящий театр. Сцена, то-бишь мостовая, полна народу. Исполнительница главной роли – в ударе! Она блестяще ведёт роль.

– Так ты везёшь нас домой? – ставит Аня вопрос ребром.

Я не знаю, что сказать и молчу.

– Ладно, – говорит она голосом прокурора, – я с тобой поговорю потом! А сейчас давай деньги и катись к чёртовой матери!

Массовка на сцене, то бишь народ на мостовой, в восторге от главной героини. Я покорно лезу в карман, достаю деньги и молча даю их Ане. Она берёт деньги, кладёт их в кошелёк и говорит железным голосом:

– Я с тобой поговорю потом! Отдай сейчас же ребёнка! Олечка, родная, иди к своей маме, мы ещё с ним поговорим!

Она берёт у меня плачущую Олю и, утешая её, королевской походкой идёт к Арбату ловить такси. Толпа вежливо расступается перед победительницей. А я, посрамленный и уничтоженный, бегу что было сил, на свидание с нежной и удивительной. Увы, она меня не дождалась. Мрачный и разочарованный, я возвращаюсь домой. Через полтора часа – звонок.

– Привет! Ну как я сыграла? Ведь гениально! Правда?

Звонила Аня. В этот вечер она была собой очень довольна. is

7 февраля 1963 года я подал свою первую заявку на изобретение «Устройство для регулирования микрорасходов». Это было чрезвычайно важно, так как в Советском Союзе таких устройств тогда не было, а они были очень нужны для реализации ряда важных проектов нефтехимии.

Моё изобретение было зарегистрировано в Государственном реестре изобретений Союза ССР 30 марта 1966 года. В последующие несколько лет работы в СКБ АНН я получил ещё четыре авторских свидетельства на изобретения.

В мае 1964 года я познакомился с замечательной девушкой Людмилой, которая незадолго до этого стала преподавателем в Московском пищевом институте на кафедре «Автоматизация производственных процессов», то есть на кафедре с тем же названием, на которой я работал в МИНХиГП. Другими словами, мы с ней оказались коллегами по работе. Но честно говоря, мне нравилось в ней не только это, и говорили мы с ней не только о работе.

24 октября 1964 года состоялась наша свадьба. Однако, перед свадьбой нам предстояло решить немало проблем.

Первая проблема – где делать свадьбу. И Люда, и я жили не в отдельных, а в общих квартирах, а родственников с обеих сторон было много. Надо было искать помещение. Мы нашли его. Это была симпатичная столовая на улице Ленивка, в пяти минутах ходьбы от Кремля. Договорились о количестве гостей, о меню, о музыке, о том, сколько всё это будет стоить.

Вторая проблема, которую смело можно назвать политической, возникла совершенно неожиданно. За четыре дня до свадьбы ко мне домой пришёл милиционер и объявил, что наша свадьба не может состояться в снятой нами столовой, так как она, эта столовая, расположена «в шаговой близости от Красной площади», и есть основания подозревать что планируемое нами мероприятие является не свадьбой, а специальным собранием людей, готовых выйти на Красную площадь на демонстрацию в защиту Хрущёва.

Как мы потом узнали, 12 октября 1964 года Л. И. Брежнев связался с Н. С. Хрущёвым, находившимся на отдыхе в Пицунде, и попросил его приехать на заседание Президиума ЦК КПСС, начинающегося на следующий день. На заседании, проходившем 13–14 октября, Хрущёв был подвергнут критике за многочисленные ошибки, допущенные в работе, создание культа своей личности, грубость по отношению к членам партии и т. п. Единственным выступавшим, поддержавшим Хрущёва, был А. И. Микоян. 14 октября Хрущёв согласился подписать заявление об отставке, и вечером того же дня Пленум ЦК КПСС освободил его от должности Первого секретаря ЦК КПСС и вывел из состава Президиума ЦК «по состоянию здоровья», а также признал нецелесообразным в дальнейшем совмещение постов руководителя партии и правительства. 15 октября указом Президиума Верховного Совета СССР Хрущёв был освобождён от должности главы советского правительства. Согласно утверждениям Петра Ефимовича Шелеста, Первого секретаря ЦК компартии Украины (1963–1972), Леонид Ильич Брежнев, заменивший Хрущёва на посту Первого секретаря ЦК КПСС, предлагал председателю КГБ СССР В. Е. Семичастному физически избавиться от Хрущёва, устроив аварию самолёта, автомобильную катастрофу, отравление или арест. Однако все эти «варианты» устранения Хрущёва были отброшены.

Что было делать нам? Спорить с милицией было бессмысленно, и мы срочно начали искать новое помещение. К счастью, мы его нашли. Это была тоже столовая, в ней только что закончился ремонт и кухня в ней ещё не работала. Директор согласился сдать нам столовую на этот день, но с условием, что всю еду будем готовить мы сами, а они предоставят нам обслуживание и посуду. Пришлось согласиться и на это. Мы с Людой срочно давали задания нашим родственникам готовить свадебные блюда.

Так появилась третья проблема – приготовление и доставка блюд. А внутри этой проблемы вдруг появилась острейшая проблема номер четыре – фаршированная рыба.

Фаршированная рыба, «гефилте фиш», – самое популярное блюдо еврейской кухни. Это блюдо издавна занимало одно из центральных мест в праздничном рационе европейского еврейства и продолжает быть популярной в среде их потомков во всём мире. Фаршированную рыбу принято ассоциировать с трапезами «хороших дней», но никаких ограничений на употребление в будни традиция не накладывает. А еврейских свадеб без фаршированной рыбы просто не может быть.

24 октября 1964 года

Рецепт этого блюда передаётся из поколения в поколение. Фаршированную рыбу умеют правильно готовить в каждом еврейском доме, хотя в каждой семье рецепт приготовления фаршированной рыбы свой.

Споры, какой должна быть фаршированная рыба – сладкой или пряной, с костями или без костей – не утихают больше века. Сторонников разных традиций разделяет по территориальному признаку «линия гефилте фиш».

И вдруг, за несколько дней до свадьбы, выяснилось, что мои родственники и родственники Люды делают фаршированную рыбу совершенно по-разному. И это очень принципиально, так как они едят фаршированную рыбу, приготовленную только по их рецепту. К другой рыбе, как они сказали, они даже не притронутся. Взаимные переговоры и уговоры к успеху не привели, обе стороны остались при своём мнении.

И тут проявилось дипломатическое мастерство Людмилы.

Было решено, что каждая сторона готовит рыбу по своему рецепту и сама же её ест. Рыбный вопрос решился и свадьба состоялась. Новобрачным гости дарили подарки. Тогда ещё не было принято дарить деньги, дарили то, что можно было купить в тогдашних магазинах. Выбор свадебных подарков был тогда, мягко говоря, небольшой. Я, конечно, не помню, все полученные нами подарки. Помню только, что среди них было около сорока чайных ложечек.

Лена

Люда переехала жить в нашу квартиру на улицу Вахтангова. 9 марта 1966 года у нас родилась дочка Лена. В 1967 году, в связи со строительством Нового Арбата, нам объявили, что наш дом подлежит слому, а все его жители – выселению. Нашу семью переселили в небольшую трёхкомнатную квартиру в новом районе Химки-Ховрино. Вскоре после этого переезда умерла моя мама.

В 1968 году у меня уже был достаточно большой опыт работы в СКБ АНН и преподавания в МИНХиГП, и я решил, не уходя с основной работы, поступать в заочную аспирантуру института. Лев Аркадьевич Буяновский одобрил моё решение и согласился быть моим научным руководителем.

На кафедре я подружился со старшим преподавателем Володей Попадько, который решил одновременно со мной поступать тоже в заочную аспирантуру. Поступили мы с ним в один и тот же день.

В это время на кафедре АПП уже был очный зарубежный аспирант – египтянин Эльхами, с которым у меня установились приятельские отношения. Темой его диссертации была автоматизация одной из установок на одном из египетских нефтеперерабатывающих заводов.

Срок защиты диссертации у всех трёх аспирантов кафедры был приблизительно одинаковый. Эльхами хотел защититься первым и быстрее уехать в Египет. Но случилось неожиданное. Непосредственно перед тем, как Эльхами должен был поехать на завод для снятия исходных данных и проведения некоторых экспериментов, этот завод был полностью разрушен в ходе ближневосточного конфликта. Эльхами остался, как говорится, «у разбитого корыта», то есть без диссертации. Встал вопрос – что делать?

К этому времени у меня диссертация была почти готова. Материалы для диссертации я черпал, в основном, из своих собственных исследований и работ, выполненных в СКБ АНН. Материалов было очень много, больше, чем достаточно. И я предложил Эльхами изменить тему его диссертации, взяв за основу её часть теоретических и практических результатов моих работ. Обещал ему также помогать в работе над новой темой. Но при этом, учитывая похожесть тем наших диссертаций, поставил ему единственное условие – так как мы будем защищаться на одном Учёном Совете, я буду защищаться раньше его. И Эльхами, и руководство кафедры одобрили это моё предложение.

Вторая половина 1969 года была для меня очень напряжённой. После смерти моей мамы мы решили съехаться с мамой Люды, Розальей Давидовной, и поменяли нашу квартиру и комнату Розальи Давидовны на трёхкомнатную квартиру на улице Клары Цеткин. Дочке было уже три года, а детский сад был в соседнем доме.

Наряду с основной работой в СКБ АНН и подготовкой и чтением лекций в МИНХиГП я усиленно работал над диссертацией. Лев Аркадьевич Буяновский, оставаясь главным инженером СКБ АНН, стал заведующим кафедрой контрольно-измерительных приборов и автоматики (КИП и А) недавно созданного Института повышения квалификации руководящих работников и специалистов нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности (ИПК Нефтехим). Он тщательно подбирал преподавателей кафедры как на основную работу, так и совместителей. В декабре 1969 года, видя, что моя диссертация уже практически готова, он предложил мне с начала 1970 года работать по совместительству на его кафедре в должности старшего преподавателя. Основными темами моих лекций стали «Элементы систем автоматического управления» и ТАР («Теория автоматического регулирования»). Плюс к этому я подготовил курсы лекций «Теория вероятности», «Математическая статистика», «Планирование эксперимента».

В январе 1970 года диссертация была полностью написана и готова к напечатанию. Но в то время практически невозможно было достать белую бумагу хорошего качества. Не было её и в машинописном бюро СКБ АНН, и в машинописном бюро ИПК НЕФТЕХИМ. И тут на выручку мне пришёл мой египетский товарищ Эльхами. Он сказал, что поможет мне, и предложил поехать вместе с ним «в одно место». Мы взяли такси, Эльхами назвал шофёру адрес, и мы поехали. Подъехали к какому-то интересному дому, вышли. Я спросил, куда мы идём. «Как куда? – улыбаясь сказал Эльхами, – идём в наше посольство за твоей бумагой». Я остолбенел – это было Посольство Египта. Я сказал, что подожду его на улице, но нет, Эльхами сказал, что мы пойдём туда вместе. И мы пошли. Я и сейчас не могу это понять – Леонид Нафтульевич Нисман в Посольстве Египта, на дворе 1970 год. Мы прошли в большой красивый зал, Эльхами посадил меня на стул и сказав, что скоро придёт, ушёл. Я остался один в зале Египетского посольства, в полной тишине. Вдруг я услышал шаги и увидел египтянина, направляющегося ко мне. Мне стало как-то неуютно. Египтянин подошёл ко мне и на неплохом русском языке спросил, принести ли мне чашечку кофе. Я растерялся и вместо «Да» или «Нет» сказал просто: «Спасибо». Он понял меня правильно, улыбнулся, ушёл и буквально через несколько минут принёс мне чашечку египетского кофе. А ещё через несколько минут появился Эльхами и подарил мне две упаковки высококачественной бумаги «Верже» формата А4. Эта бумага идеально подходит для работы остроконечным пером как для тренировок и прописей, так и для финальных работ. Несмотря на то, что бумага тонкая, она хорошо держит тушь и чернила. Бумага «Верже» используется в официальной дипломатической переписке, а также для официальной переписки (в основном, на высоком и высшем уровне) в ряде министерств и ведомств.

Уже на следующий день я отнёс эту бумагу и текст моей диссертации в машинописное бюро СКБ АНН. В скором времени диссертация была напечатана, формулы, иллюстрации и таблицы были в неё вписаны и она была передана в Учёный Совет и оппонентам.

В это время у меня произошёл любопытный разговор с членом партбюро СКБ АНН Тазиным, с которым до этого я не был лично знаком. Он подошёл ко мне, улыбнулся и начал наш диалог.

– Добрый день! Ты Нисман? Хочу с тобой познакомиться. Я – член партбюро Тазин Николай Петрович.

– Здравствуйте! А я – Нисман Леонид Нафтульевич.

– Слушай, Леонид, давай мы будем тебя называть Леонид Николаевич.

– Почему?

– Понимаешь, слово «Нафтульевич» для нас какое-то непривычное, нам трудно его выговаривать. А так – тебе всё равно. как ты был ЛН, так и останешься ЛН. Согласен?

– Нет уж, Николай Петрович, давайте я останусь Нафтульевичем. А что касается трудностей, то, как всем известно, коммунисты трудностей не боятся.

Товарищ Тазин Н. П. ничего не ответил, повернулся и, не попрощавшись, ушёл. На этом наше знакомство закончилось.

Меджид Азизович Гусейн-заде

Яков Исаевич Хургин

Защита диссертации состоялась 24 февраля 1970 года. Председателем Учёного Совета в то время был Меджид Азизович Гусейн-заде, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный деятель науки и техники Азербайджана, создатель научной школы математического моделирования задач нефтепромысловой механики и трубопроводного транспорта нефти и газа, орденоносец.

Примерно 15 лет назад я был его студентом. После моей защиты он подозвал меня и сказал, что помнит меня и помнит, что я был хорошим студентом.

Первым оппонентом был Лев Абрамович Залманзон – доктор технических наук, профессор кафедры автоматики и телемеханики (АТМ) Института проблем управления (ИПУ), специалист в различных областях теории и практики управления, основатель одного из направлений средств автоматики – струйной пневмоавтоматики (пневмоники). Созданные им устройства широко применялись от управления самолетами до систем орошения.

Защита прошла успешно. После моего доклада и выступления оппонентов выступали члены Учёного Совета, задавали мне вопросы и оценивали мою работу. Потом с оценкой диссертации выступали и выступали присутствовавшие на заседании специалисты, в том числе, работники нефтеперерабатывающих комбинатов.

Среди 14 членов Учёного Совета был Яков Исаевич Хургин – профессор, доктор физико-математических наук, учёный в области чистой и прикладной математики и её конкретных приложений в радиотехнике и радиофизике, теории связи и кибернетике, нейрофизиологии и медицине, геологии и геофизике, гидромеханике и разработке нефтяных и газовых месторождений, нефтепереработке и экономике. Более 40 лет был профессором кафедр высшей математики, прикладной математики, нефтегазовой и подземной гидромеханики МИНХ и ГП им. И. М. Губкина, где создал и возглавлял лабораторию прикладной математики.

Яков Исаевич обладал тонким чувством иронии, был остроумным и небанальным человеком, поэтому в 60-х годах, когда знаменитая КВНовская команда Губкинского института вышла на всесоюзные игры, профессора Хургина «отрядили» наблюдать за процессом от профессорско-преподавательского состава. При этом часть команды, в том числе её капитан, Слава Харечко, впоследствии работали у Хургина в лаборатории прикладной математики. После очередного выступления о моей диссертации Яков Исаевич сказал мне шёпотом «Лёня, прекрати это, ещё одно такое выступление, и мы тебя завалим».

Из 14 членов Учёного Совета проголосовали «За» 13, «Против» – 1. Банкет по случаю успешной защиты состоялся в тот же день в ресторане «Славянский базар». Высшая квалификационная комиссия (ВАК) утвердила меня в звании кандидита технических наук решением от 6 мая 1970 года.

После своей защиты я активно помогал Эльхами в работе над его диссертацией, он защитился в конце мая 1970 года и был быстро утверждён ВАКом. У Володи Попадько к этому времени при работе над диссертацией возникли некоторые трудности, которые я помог ему преодолеть. Он успешно защитил диссертацию в 1972 году.

После защиты диссертации работать приходилось напряжённо. В ИПК НЕФТЕХИМ продолжал читать лекции. В МИНХиГП руководил дипломными проектами.

В конце 1970 года в издательстве «Недра» вышло в свет справочное пособие «Современные конструкции трубопроводной арматуры», первая книга, в которой я был одним из авторов.

В СКБ АНН я принимал участие в разработке трёх Государственных Стандартов (ГОСТ), которые были введены в действие в 1971, в 1972 и в 1973 году.

В 1973 году нашей дочке Лене исполнилось семь лет, и она начала учёбу в школе с углублённым изучением английского языка. Моя жена Людмила без отрыва от основной работы усиленно работала над кандидатской диссертацией под руководством профессора Ирины Михайловны Грачёвой.

В этом же году я подал одну из своих работ в Научно-техническое общество (НТО) нефтяной и газовой промышленности на конкурс работ, выполненных на общественных началах. Работа называлась «Разработка номограмм для экспресс-определения пропускной способности исполнительных устройств систем автоматического регулирования». Постановлением Президиума НТО от 23 октября 1973 года я был награждён дипломом за эту работу, отмеченную второй премией.

Получив этот диплом, я был чрезвычайно удивлён, прочитав, что премия мне присуждена за работу «Разработка монограмм для экспресс-определения пропускной способности исполнительных устройств систем автоматического регулирования». Оба слова, номограмма и монограмма, имеют греческое происхождение, они очень похожи, но означают они совершенно разные вещи.

Номограмма – графическое представление функции от нескольких переменных, позволяющее с помощью простых геометрических операций (например, прикладывания линейки) исследовать функциональные зависимости без вычислений.

Монограмма – знак, составленный из соединённых между собой, поставленных рядом или переплетённых одна с другой начальных букв имени и фамилии или же из сокращения целого имени.

В выданный мне диплом, заверенный печатью и подписанный заслуженным деятелем науки и техники РСФСР, доктором экономических наук, профессором, лауреатом Сталинской премии Николаем Иосифовичем Титковым, вкралась досадная опечатка, которая осталась незамеченной.

В апреле 1974 года из конструкторского отдела (конструирование и расчёт приборов и средств автоматизации) я перешёл в отдел матобеспечения (математическое обеспечение конструкторских разработок и автоматизированных систем управления – АСУ).

12 июня 1974 года Людмила защитила кандидатскую диссертацию. Ею был разработан ускоренный метод производства жигулёвского пива, что тогда имело огромное значение для страны.

В 1976 году в свет вышло второе, переработанное и дополненное издание справочного пособия «Современные конструкции трубопроводной арматуры». Если в первом издании было 328 страниц, то во втором – 496.

В этом же году второй раз за время моей работы в СКБ АНН сменилось руководство. Директор Семён Сергеевич Белозерский ушёл на пенсию, главный инженер Лев Аркадьевич Буяновский перешёл на работу в другую организацию. В связи с изменением и расширением тематики СКБ АНН было переименовано в Научно-производственное объединение «НПО Нефтехимавтоматика». Генеральным директором НПО стал Станислав Тимофеевич Кузьмин, главным инженером – Виктор Фёдорович Маркелов. С Кузьминым я был знаком и раньше, он был тоже губкинцем, но старше меня. Маркелов до этого назначения был начальником одного из отделов СКБ.

Проработав несколько лет в отделе матобеспечения (официально он назывался отдел номер шесть), вникнув в тематику отдела и положение его в НПО, я вспомнил о своей любви к сочинению прозы, стихов и песен. Песни я сочинял, как правило, на широко известные мелодии. И мне пришла в голову мысль написать, ни больше ни меньше, гимн отдела. Чтобы он звучал солидно и торжественно, как и должен звучать гимн, я выбрал мелодию композитора Анатолия Новикова, автора музыки песни «Гимн демократической молодёжи мира» на слова поэта Льва Ошанина. Песня была написана под впечатлением от прочитанного в газете сообщения о расстреле студентов Афинского университета, уклонившихся от призыва в монархическую армию (в Греции в конце 1940 годов шла гражданская война между коммунистами и силами монархического режима).

 

Гимн отдела номер шесть

Много разных тематик всем известны и всем хороши.
Но один математик, как известно, творит от души.
 
 
Он наукой лишь дышит, про науку лишь пишет,
Пишет программы и алгоритмы и их сдаёт в архив.
 
 
Всем известен в НПО шестой отдел, наш отдел, матотдел.
Он успел наделать много славных дел, новых тем, важных дел.
 
 
Нашу красу видят все в работах об АСУ.
Так цвети же в НПО шестой отдел, наш отдел, матотдел,
Будь в своих деяньях славен и умел, будь прекрасен и смел.
 
 
…
 
 
Мы работаем дружно, алгоритмы, программы творим.
А кому это нужно, мы об этом вам не говорим.
 
 
И узнают все скоро про погрешность прибора.
И всем на радость наша разрядность с нами всегда, всегда.
 
 
Всем известен в НПО шестой отдел, наш отдел, матотдел.
Он успел наделать много славных дел, новых тем, важных дел.
 
 
Слушай, Земля! Мы даём народу модуля!
Так цвети же в НПО шестой отдел, наш отдел, матотдел,
Будь в своих деяньях славен и умел, будь прекрасен и смел!
 
 
…
 
 
Знаем мы своё дело, как не знает никто, никогда.
Но другие отделы это ценят, увы, не всегда.
 
 
Никуда им не деться, хуже нас им смотреться.
Знаем мы твёрдо все своё место, и мы его займём.
 
 
Так цвети же в НПО шестой отдел, наш отдел, матотдел,
Будь в своих деяньях славен и умел, будь прекрасен и смел!
Про всегда-всегда присущий нам подъём
Этот гимн мы поём!.
 

Песня «Гимн демократической молодёжи мира» впервые была исполнена на Страговском стадионе в Праге 25 июля 1947-го, в день открытия Первого Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, была удостоена первой премии на конкурсе песен фестиваля и стала очень популярной в СССР в то время. Гимн отдела номер шесть НПО «Нефтехимавтоматика» стал тоже очень популярным среди сотрудников отдела.

Шестой отдел, отдел матобеспечения, был очень дружным. Мы с радостью общались друг с другом и в рабочее, и в нерабочее время, вместе отмечали праздники. Оказалось, что в отделе было четыре человека, которые по гороскопу были козерогами. Разве это не повод, чтобы собраться и отметить это событие, тем более, что я – тоже козерог? Я отметил это событие очередным стихом.

 

Праздник Козерога

В горах немало есть отрогов.
В отделе – много козерогов.
 
 
Добёр, совсем-совсем нестрог
Отдела старший козерог.
Он всех приводит нас в восторг!
Им увлечён давно парторг.
 
 
Сосредоточен и скромён
Наш младший козерог Семён.
Он славно в шахматы играет
И разны числа округляет.
 
 
А средний козерог, Марина,
Холодный камень, айсберг, льдина —
Душа отдела его мать!
Её нельзя не уважать!
 
 
Ещё один из козерогов
(Отрог среди других отрогов)
В тени остаться хочет он,
Ведь торт его уже съедён.
 
 
Отдел желает козерогам
Здоровья, счастья много-много!
И, пожеланья лучше нет,
Прожить счастливых много лет!
 

23 февраля 1977 года, в так называемый мужской день, женщины отдела принесли на работу всякие вкусности и подарили всем мужчинам кухонные рукавицы. Мы этот намёк поняли и начали готовиться к приближающемуся 8 марта.

Каждый из нас обещал к этому дню, Дню женщин, самостоятельно приготовить какое-нибудь блюдо и представить его перед женским составом отдела. Мне было поручено, кроме этого, написать стих от всех нас. Я назвал стих «Нашим любимым сестрицам», прочёл его, после чего каждый из нас преподносил приготовленное им блюдо и кратко рассказывал о процессе его приготовления.