Текст книги "О времени и о себе"

В том же 1983 году дочь Лена окончила школу. Все выпускные экзамены она сдала на пятёрки, но медаль ей не дали. Объяснение директора школы было замечательное: «Сочинение Елены Нисман – отличное, но не медальное». Однако, несмотря на немедальное сочинение Лена поступила в Московский институт радиоэлектроники и автоматики МИРЭА.

В марте 1984 года мы получили письмо из ОВИРа, в котором они приглашали нас для беседы. Когда мы приехали туда, нас вызвал к себе в кабинет симпатичный подполковник. Полистав бумаги, он сказал, что имеется решение по поводу нашего заявления, и прочёл точно ту же формулировку отказа, которая была после первого нашего заявления. Мы молчали, а он очень вежливым голосом продолжал. Он сказал, что прекрасно понимает наше желание воссоединиться с семьёй моего двоюродного брата и даже готов помочь нам в этом. Он обещал помочь нам написать официальное приглашение моему брату на постоянное место жительства в Советский Союз в целью воссоединения семей. «Пусть Ваш брат со своей семьёй приедет сюда, – сказал подполковник, – и ваши семьи воссоединятся здесь». Я не успел открыть рот, чтобы ответить ему. Вместо меня ему ответила Люда. Она сказала, что мой брат ещё не сошёл с ума, а из нас тоже не надо делать идиотов. Она встала, взяла меня за руку и, буквально, вытащила из кабинета. Дома мы долго думали, что делать дальше, подавать новое заявление или нет. Ответ на этот вопрос мы приняли через несколько дней в связи с совершенно неожиданно возникшей новой ситуацией.

В стране происходило бурное развитие разработок систем автоматизированного проектирования (САПР), организационно-технических систем, предназначенных для автоматизации процессов проектирования, состоящих из персонала и комплекса технических, программных и других средств автоматизации их деятельности. Создание САПР началось сразу после окончания Второй мировой войны научно-исследовательскими организациями ВПК США для применения в аппаратно-программном комплексе управления силами и средствами континентальной противовоздушной обороны. Первая такая система была создана в США в 1947 году. Разработки первых советских САПР были начаты в 1980-х годах. Использование САПР в проектировании электронных систем известно как автоматизация электронного проектирования. В механическом проектировании САПР известен как механическая автоматизация проектирования или автоматизированное составление чертежей, который включает процесс создания технического чертежа с использованием компьютерного программного обеспечения.

В нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности работающих систем САПР ещё не было. Генеральному директору Кузьмину очень хотелось, чтобы руководимое им НПО было в первых рядах по разработке и внедрению этой системы. Он пригласил меня к себе в кабинет для разговора один на один. Сказал, что знает о втором отказе из ОВИРа и спросил, буду ли я подавать очередное заявление на выезд. Я ответил, что этот вопрос мы с женой ещё не решили. И тут он мне сделал предложение. Если я не подам заявление в ОВИР, он назначит меня главным конструктором по разработке САПР процесса создания рабочих чертежей приборов и средств автоматизации, разрабатываемых конструкторскими отделами. При этом мне будут возвращены моя прежняя должность, мой прежний оклад. Руководимая мною группа по созданию САПР будет работать в составе отдела вычислительной техники НПО. Кузьмин дал мне на размышление один день, встал и проводил меня до двери кабинета.

Обсудив это предложение, мы с Людой решили его принять, в ОВИР заявление не писать, а искать другой, альтернативный вариант исполнения нашего желания. Уже через неделю я сидел в отдельном кабинете с личным телефоном и тщательно изучал отечественные и зарубежные материалы, которые могли помочь при разработке системы. Надо было срочно выбрать, заказать и установить необходимые технические средства и, что самое главное, повысить квалификацию своих сотрудников. В группе у меня работали молодые ребята, недавно окончившие институт и стремящиеся быстро набирать новые знания. Работали напряжённо, но с большим интересом. Почувствовал что для того, чтобы помогать сотрудникам повышать квалификацию, нужно и мне набраться новых знаний. И я срочно начал заниматься повышением своей квалификации.

С 1 октября 1984 года по 30 июня 1985 года я посещал курсы на факультете повышения квалификации Московского института радиотехники, электроники и автоматики по специализации «Системы ЭВМ в контуре управления».

В 1986 году я получил диплом с отличием Московского городского народного университета технического прогресса и экономических знаний после окончания обучения на факультете САПР и ГАП по специальности «Автоматизация проектирования и гибкого производства».

С сентября 1987 по январь 1988 года я прошёл курс курс обучения по специализации «Локальные автоматизированные системы научно-технической информации» в ИПК информационных работников Госкомитета СССР по науке и технике. Все занятия по повышению квалификации я проводил без отрыва от производства.

В 1988 году основные работы по созданию системы САПР были завершены. При разработке системы необходимо было тесно сотрудничать с конструкторскими отделами НПО в целях подготовки их сотрудников к использованию этой системы. Тут мне помогал опыт многолетней работы в конструкторском отделе. В результате сами конструкторы научились выполнять рабочие чертежи типовых деталей с помощью нашей системы.

А параллельно проходила наша семейная жизнь. После долгого перерыва, в 1985 году, Люде удалось устроиться на работу в Научно-исследовательский институт информации при Минпищепроме СССР на должность старшего научного сотрудника.

Лена вышла замуж за студента из её же группы. Свадьба состоялась 23 января 1987 года в ресторане «Прага». 3 августа 1988 года родился внук Александр. А в феврале 1989 года Лена окончила институт, получив диплом с отличием.

Начиная с 1985 года, я вёл постоянную переписку с Хансом Бауманном, немецким специалистом в области приборостроения, живущим в Западном Берлине. Мы были знакомы с работами друг друга, и между нами установились приятельские отношения.

В июне 1989 года он предложил мне провести отпуск в Германии и пригласил меня с семьёй приехать к нему в гости. Мы с Людой поняли, что это – наш шанс, который может никогда больше не повториться. Мы связались с Хансом по телефону, я поблагодарил его и попросил выслать приглашения для всех членов нашей семьи. Ханс обещал сделать это, но через несколько дней позвонил и сказал, что по ряду причин ему будет удобнее, если приглашение к нам придёт не от него, а от его друга Манфреда Майер-Хорманна, а сам Ханс примет нас, как и обещал. Через месяц приглашения от Манфреда Майер-Хорманна были получены, и мы подали заявление на выдачу нам виз для выезда на месяц в Западный Берлин. Ждали решения и, конечно, волновались. Однако в конце августа визы были получены. Отпуск у Люды и у меня был запланирован на октябрь. Я позвонил Хансу и сказал, что мы собираемся прилететь в Берлин 3 октября. Он ответил, что, к сожалению, его не будет в Берлине в первой половине октября, так как он должен быть в это время в Америке, но нас встретит и первое время будет опекать Манфред.

Всё совпадало. Лена закончила учёбу в институте. Я решил задачу, поставленную генеральным директором, и создал систему САПР, первую такую систему среди организаций «Миннефтехимпрома». Об этой системе в конце 1988 года Центральный научно-исследовательский институт информации и технико-экономических исследований нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности (ЦНИИТЭНЕФТЕХИМ), являющийся общеотраслевым научно-исследовательским, методическим и координирующим центром по научно-технической информации, технико-экономическим исследованиям «Миннефтехимпрома», опубликовал мою статью «Создание чертежей типовых деталей методами машинной графики». Это была моя последняя статья, написанная и опубликованная в Советском Союзе.

3 октября 1989 года наша семья вылетела из Москвы и прилетела в разделённый тогда ещё надвое Берлин, в его Западную часть.

Начало новой жизни

3 октября 1989 года наша семья вылетела из Москвы и прилетела в разделённый тогда ещё надвое Берлин, в его Западную часть.

Началась наша новая жизнь. Мы приехали в страну, в которой у нас не было жилья, не было работы, не было родных и друзей. Мы не знали обычаев и порядков этой страны, а самое главное – мы не знали немецкого языка.

Помню, ещё в Москве мне кто-то говорил, что немецкий язык находится в одной языковой группе с английским, и поэтому они очень похожи, и тому, кто прилично знает английский язык, выучить немецкий будет несложно.

Конечно, это правда, что оба этих языка принадлежат к одной семье языков, называемой индоевропейской. Языки индоевропейской семьи происходят от единого праиндоевро-пейского языка, носители которого жили порядка 5–6 тысяч лет назад. Эта языковая семья в настоящее время представлена на всех континентах многими десятками языков, а число их носителей превышает 2,5 миллиарда. Схожие между собой языки образуют так называемые кластеры (от англ. cluster – объединение нескольких однородных элементов). Немецкий язык входит в верхненемецкую подгруппу Германского кластера, в которую входят также австрийский и швейцарский языки. Английский и шотландский языки входят в английский кластер. Русский язык, наряду с украинским и белорусским, входит в славянский кластер. Так что немецкий и английский языки не так уж и похожи друг на друга. В этом я убедился лично, живя в Германии и изучая немецкий язык.

В аэропорту нас встретил Манфред и отвёз в хорошую гостиницу в центре города. Два номера для нас с Людой и для Лены с мужем и ребёнком заказал и оплатил на пять дней ещё Ханс Бауманн до своего отъезда в Америку. Общались с Манфредом мы на английском языке. Манфред провёл с нами целый день, помогал нам устроиться в гостиничных номерах, угостил нас обедом и был нашим переводчиком.

В конце дня я сказал ему, что мы хотим остаться. Мне кажется, что он был не очень удивлён, так как именно в это время начался мощный поток в Германию из разных кризисных регионов мира так называемых контингентных беженцев (Kontingentflu,chtlinge), которые принимались ФРГ в рамках актов международной гуманитарной помощи. Манфред сказал, что понимает наше желание, но должен нас кое о чём предупредить.

Во-первых, и это самое главное, Ханс Бауманн остался работать на американской фирме на неопределённое время, на год или даже больше, и что нам помогать он больше не сможет.

Во-вторых, оплачивать гостиницу Манфред нам не сможет и через пять дней мы должны будем куда-то переехать.

В-третьих, для того, чтобы остаться в Западном Берлине, мы должны получить на это разрешение в приёмном лагере Мариенфельде (Notaufnahmelager Marienfelde).

Лагерь этот был создан для приёма беженцев из ГДР, а после объединения Германии – для приёма поздних переселенцев из стран бывшего СССР. Всего по 1990 год через лагерь прошли более 1 миллиона 350 тысяч беженцев только из ГДР. 31 декабря 2008 года приёмный лагерь Мариенфельде был официально закрыт.

Манфред обещал отвезти нас в лагерь Мариенфельде, оставил нам номер своего телефона и, пожелав нам спокойной ночи, уехал. А мы остались в глубоком раздумье.

Берлин, бывшая столица Третьего рейха, после Второй мировой войны был оккупирован странами-победительницами и в соответствии с решениями Ялтинской конференции 1945 года был разделён на четыре сектора оккупации по аналогии с четырьмя зонами оккупации Германии между Великобританией, США, СССР и Францией. В 1949–1990 годах Западный Берлин представлял собой город-государство, политическое образование на территории американского, французского и британского секторов оккупации Берлина.

Западный Берлин был окружён со всех сторон государственной границей ГДР и снабжался из ФРГ, США, Великобритании и Франции. Снабжение города осуществлялось водным, воздушным, автомобильным и железнодорожным транспортом. Для этих целей существовали специальные транспортные коридоры через территорию ГДР, контролировавшиеся пограничниками Народной армии ГДР.

В августе 1961 года власти ГДР приступили к возведению охраняемой пограничной стены, физически отделившей Западный Берлин от ГДР. Берлинская стена стала символом холодной войны. Американский президент Кеннеди назвал её «пощёчиной всему человечеству». 138 граждан ГДР, из тех, кто пытался бежать на Запад, погибли, преодолевая Берлинскую стену (перелезая через неё, делая подкопы и т. д.), около 5 тысяч человек преодолели её успешно.

Берлинский метрополитен был разделён на две независимо работающие транспортные системы. Западному Берлину отошла большая часть линий. Две из них, пересекая центр города, проходили по территории ГДР. Находящиеся там станции были закрыты («станции-призраки»).

12 сентября 1990 года в Москве был подписан договор «два плюс четыре» (ГДР и ФРГ + СССР, США, Великобритания, Франция), положивший начало объединению Германии. Представители Западного Берлина не участвовали в его подписании.

Официально Западный Берлин перестал существовать 3 октября 1990 года в 0:00 по центральноевропейскому времени (ровно через год после нашего приезда). Западная и восточная часть Берлина объединились в один город в середине января 1991 года. Впоследствии единый Берлин стал столицей Германии.

На третий день пребывания в Берлине мы вместе с Манфредом поехали в лагерь Мариенфельде «сдаваться». Как обычно, у немцев было много формальностей. С нами беседовали представители всех трёх секторов оккупации Берлина – американец, англичанин, француз. Именно от них зависело, разрешить нам остаться в Западном Берлине или нет. Все трое решили этот вопрос положительно, так как у нас всех было высшее образование, а двое из нас плюс к этому имели учёную степень. После этого уже немецкие власти решили наш жилищный вопрос, то есть выделили нам две комнаты в лагере для беженцев, находящемся в районе Шпандау, в непосредственной близости от границы с ГДР.

Лагерь представлял собой несколько двухэтажных бараков, был обнесён колючей проволокой, при входе в лагерь стояла будка с охранником. Жили там беженцы из СССР, ГДР, Польши и других стран народной демократии. В нашем бараке на каждом этаже было по десять комнат и одна большая кухня с несколькими газовыми плитами и холодильниками, общими для всех. За холодильниками надо было часто следить, так как купленные продукты нередко оттуда исчезали. На первом этаже был женский туалет, на втором – мужской. На все бараки была одна общая прачечная. Каждой семье выдали постельное бельё, тарелки, ножи, вилки, ложки, чайник, кружки.

Руководство лагеря направило нас в отдел социального обеспечения (социаламт) района Шпандау, чтобы мы там встали на учёт и получали необходимую социальную помощь.

А как же нам общаться с социальными работниками? Они не понимают по-русски, мы не понимаем по-немецки. На наше счастье одновременно с нами в наш барак поселилась русская семья, родственники которой уже давно жили в Берлине. Эта семья попросила своего родственника поехать с ними в социаламт в качестве переводчика, а мы попросили их разрешить нам поехать вместе с ними и воспользоваться услугами их родственника. Таким образом, мы стали получателями ежемесячной социальной помощи, другими словами, «сели на социал». Начался новый этап нашей жизни. Надо было запастись терпением и надеждой на светлое будущее.

Немецкий язык. Шахматы

Хочешь не хочешь, а кушать надо каждый день. А для этого, опять же, хочешь не хочешь, а надо идти в магазин и покупать продукты. Вот Люда и попросила меня сходить и купить продукты на наши две семьи. На всякий случай, я взял с собой русско-немецкий разговорник, который купил незадолго перед отъездом. Как только я вышел из лагеря, я понял, что не знаю, куда идти, где находится магазин. Подумав, решил, что это совсем не страшно, об этом можно спросить любого прохожего немца. В это время мимо меня проходила пожилая симпатичная женщина, которая несла сумку с продуктами. Я остановил её и показал ей в разговорнике фразу «Где находится ближайший продовольственный магазин?» на немецком языке. Женщина улыбнулась, тепло посмотрела на меня и долго объясняла мне по-немецки, как этот магазин найти. Сообразив, что я ничего не понял, она повторила свою речь и плюс к этому показывала руками направление, по которому я должен идти. С трудом пополам я нашёл магазин, купил продукты и пошёл обратно. У входа в лагерь, как всегда, стоял охранник. В первый же день по приезде в лагерь тем, кто не знал немецкий язык, объяснили, что при входе в лагерь надо говорить охраннику по-немецки фразу: «Я здесь живу». Я эту фразу запомнил и сказал её охраннику. Тот, не пропуская меня, сказал что-то по-немецки. Я его не понял и повторил, что я здесь живу. Он повторил ещё раз то, что сказал только что. Я не понял опять и в третий раз сказал, что живу здесь. Охранник улыбнулся и в третий раз повторил свою фразу. Ситуация зашла в тупик. В это время ко входу в лагерь подошёл один из русских, живших в лагере и знающий немецкий язык. Он спросил меня в чём дело, а потом объяснил мне, что охранник три раза пожелал мне хорошего вечера и был удивлён, что я его не понял.

В этот день мы все поняли, что нам необходимо срочно найти школу, где мы будем изучать немецкий язык. Найти эту школу нам помог родственник наших русских соседей по бараку. И мы все, Люда и я, Лена и её муж, записались в эту школу и снова стали студентами. Деньги за наше обучение платил социаламт.

Лучше всех из нас училась Лена. Уже через несколько месяцев обучения она могла довольно прилично объясняться по-немецки, а главное – хорошо понимала немецкую речь.

Нам с Людой немецкий язык давался труднее. Поэтому, когда социаламт перестал оплачивать нашу учёбу в школе, мы стали ходить на курсы немецкого языка в еврейскую общину Берлина. Продолжая учить немецкий язык в еврейской общине, я заработал свои первые деньги в Германии. Получилось это совершенно случайно. По каким-то делам я зашёл в канцелярию общины, чтобы что-то спросить. Работник общины, к которому я хотел обратиться, разговаривал по-немецки по телефону. О чём он говорил, я не понимал. Вдруг, не кончая разговора, он обратился ко мне по-русски и сказал, что ему звонит немецкая бизнес-фрау, которая хочет начать работать с Советским Союзом и просит найти для неё недорогого преподавателя русского языка из числа приезжих, родной язык которых – русский, но которые хоть чуть-чуть знают немецкий. И спросил меня, хочу ли я встретиться с ней и поговорить. Я, конечно, согласился, записал её адрес и уже на следующий день был у неё в фирме. Бизнес-фрау Анна-Мария Брецина оказалась очень приятной женщиной, хозяйкой фирмы. Мы с ней быстро договорились о форме проведения и содержании наших занятий. Кроме того, что за эти занятия я получал от Анны-Марии деньги, я получал от неё знания настоящего разговорного немецкого языка, что для меня было очень важно. После окончания языковых уроков мы остались друзьями, стали дружить семьями и часто общаться.

В феврале 1991 года мы уехали из лагеря Шпандау и получили две квартиры в одном доме в районе Шарлоттенбург, одном из центральных районов Западного Берлина. К этому времени Лена, первая из нас, начала работать в одной из компьютерных фирм. А мы с Людой, в целях дальнейшего изучения немецкого языка, поступили в Институт Гёте.

Институт имени Гёте (Немецкий культурный центр имени Гёте, Goethe-Institut) – германская неправительственная организация, задачей которой является популяризация немецкого языка за рубежом и содействие международному культурному сотрудничеству. Наиболее важной задачей является обучение немецкому языку как иностранному.

Институт имени Гёте был учреждён в 1951 году. Первоначально он должен был обучать иностранных учителей немецкого языка в Германии. В 1953 году начались первые языковые курсы, в это же время институт поставил задачу содействовать продвижению немецкого языка за рубежом.

С падением железного занавеса в 1989 году институт усиленно расширил свою деятельность в Восточной Европе, что привело к открытию большого числа филиалов института.

На меня тогда огромное впечатление произвёл Бертольд Брехт – немецкий драматург, поэт и прозаик, театральный деятель, теоретик искусства, основатель театра «Берлинер ансамбль». По количеству постановок пьесы Брехта уступают разве что произведениям Шекспира и Мольера. Малоизвестное небольшое эссе великого немецкого драматурга «Если бы акулы были людьми» – не только литературное, но и мощное социальное и политическое произведение. Написанное в 1949 году, оно как нельзя более актуально для современности. Впечатление от прочитанного эссе было настолько велико, что я решил перевести его на русский язык.

Бертольд Брехт

Если бы акулы были людьми

«Если бы акулы были людьми, – спросила господина К. маленькая дочка хозяйки гостиницы, – были бы они более добры к маленьким рыбкам?»

«Безусловно, – ответил он ей, – если бы акулы были людьми, они велели бы построить для маленьких рыбок огромные крепкие ящики, в которых было бы полно всякой еды и из растений, и из животных. Они бы заботились, чтобы в ящиках всегда была свежая вода и постоянно проводили бы всякие санитарные мероприятия.

Например, если какая-нибудь рыбка повредила бы себе плавник, ей тут же сделали бы перевязку, чтобы эта раненая рыбка не умерла бы преждевременно.

Для того, чтобы рыбки не были бы печальными, для них бы время от времени устраивались большие водные праздники, так как весёлые рыбки вкуснее, чем грустные.

В этих ящиках были бы, конечно, и школы. В этих школах рыбок учили бы, как надо плыть прямо в пасть акулы.

Ещё рыбкам нужно было бы учить географию, чтобы они могли бы находить больших ленивых акул, которые не любят плавать, а лежат где-нибудь просто так.

Ну а самым главным делом было бы, конечно, моральное образование рыбок. Их бы учили, что самое главное и самое прекрасное для них – это с радостью жертвовать собой, и что они свято верили бы акулам, особенно тогда, когда те говорят, что они заботятся о светлом будущем рыбок.

Рыбкам бы объясняли, что их светлое будущее наступит только в том том случае, если они научатся быть послушными.

Прежде всего, они должны остерегаться неблагородных, материалистических, эгоистических и марксистских наклонностей, и тотчас же сообщать акулам, если они подобные склонности обнаружили.

Если бы акулы были людьми, они бы, конечно же, воевали между собой, чтобы овладеть неприятельскими ящиками и вражескими рыбками.

Воевали бы за акул и их собственные рыбки. Акулы объясняли бы своим рыбкам, что между ними и рыбками из других ящиков существует огромная разница.

Им было бы объявлено, что хотя все рыбки, как известно, немые, но молчат они на совершенно разных языках и поэтому им невозможно понять друг друга.

Каждую рыбку, которая во время войны убьёт несколько других рыбок из вражеских ящиков и молчавших на другом языке, акулы награждали бы небольшим орденом из водорослей и присваивали бы ей звание героя.

Если бы акулы были людьми, у них, конечно, было бы развито искусство. Были бы широко распространены прекрасные картины, на которых были бы изображены акульи зубы замечательных цветов и акульи пасти в виде увеселительных садов, в которых рыбки резвятся.

Театр на морском дне показывал бы, как героические рыбки счастливы плавать в акульей пасти, а музыка была бы так красива, что под её звуки рыбки, убаюканные наиприятнейшими мыслями устремлялись бы прямо в пасти акул.

Если бы акулы были людьми, у них, конечно, была бы и религия. Она бы проповедовала, что только в животе у акулы рыбки начинают свою настоящую жизнь.

Если бы акулы были людьми, то было бы покончено с теперешними рассуждениями, что все рыбки будто бы равны между собой.

Некоторые из них получали бы какие-нибудь должности и были бы поставлены старшими над другими рыбками. Старшим рыбкам разрешалось бы даже съедать своих подчинённых. Для акул это было бы удобно, так как при этом им самим чаще доставались бы большие рыбки.

Рыбки, которые имели бы самые большие должности, отвечали бы за порядок и за отношения между остальными рыбками. Это – учителя, полицейские, инженеры по строительству ящиков и т. д.

В общем, полный порядок в море наступил бы только в том случае, если бы акулы стали людьми».

Такое же сильное впечатление, как эссе Бертольда Брехта, произвела на меня статья «Этот ужасный немецкий язык» Марка Твена – американского писателя, журналиста и общественного деятеля. Его творчество охватывает множество жанров – юмор, сатиру, философскую фантастику, публицистику и другие, и во всех этих жанрах он неизменно занимает позицию гуманиста и демократа.

Уильям Фолкнер писал: «Марк Твен был первым по-настоящему американским писателем, и все мы с тех пор – его наследники», а Эрнест Хемингуэй считал, что вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называется «Приключения Гекльберри Финна».

Однако мало кому известно, что Марк Твен был большим знатоком и любителем немецкого языка. Немецким он занимался всю жизнь (разумеется, делал при этом перерывы, иначе ничего бы не написал).

Свои впечатления о немецком языке он суммировал 21 ноября 1897 года в речи на заседании в клубе прессы в Вене. При этом он говорил по-немецки. В оригинале заголовок его речи звучал: «The Horrors of the German Language» («Ужасы немецкого языка»).

Вышедшую вскоре по мотивам этой речи статью он назвал немного по-другому: «The Awful German Language» («Этот ужасный немецкий язык»).

В своей речи, как и в статье, Марк Твен с лёгкой иронией говорит о некоторых правилах немецкого языка и делает несколько остроумных предложений по его улучшению и упрощению.

Откровенно иронизируя над немецким языком, Марк Твен отчётливо даёт понять: он любит его и говорит и пишет по-немецки отлично.

Замечательную и остроумнейшую статью Марка Твена я решил тоже перевести на русский язык.

«Я никогда не позволял своему обучению вмешиваться в моё образование»

Марк Твен

Этот ужасный немецкий язык

Тот, кто никогда не учил немецкий язык, не может себе даже представить, до чего же в нём всё запутано! В немецком языке десять частей речи, и абсолютно все без исключения доставляют неприятности.

Среднее ПРЕДЛОЖЕНИЕ в немецкой газете представляет собой непревзойденный впечатляющий курьёз. Оно занимает четверть газетной полосы. Оно содержит все десять частей речи, но не в какой-то упорядоченной последовательности, а вперемешку – как попало.

Оно построено, главным образом, из составных, комбинированных слов, которые автор составил так, чтобы их невозможно было найти ни в одном словаре. Каждое такое слово – это шесть или семь слов вместе, без всяких сочленений, без всяких стыков, без всяких дефисов.

В этом предложении рассматриваются, как правило, от 14 до 15 различных тем, все они загоняются в свои собственные скобки, и каждый раз три или четыре из этих скобок то тут, то там вторично загоняются уже в дополнительные скобки, так что получается загон в загоне.

Вечный крест немецкого языка – ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ, и поэтому, лучше всего, их вообще опускать. Ведь простота всегда является достоинством, и именно по этой, а не по какой-нибудь другой причине изобретатель немецкого языка сконструировал прилагательные таким сложным образом, чтобы все эту сложность постоянно чувствовали.

Когда мы на нашем просвещённом английском языке говорим о нашем хорошем друге (good friend) или о наших хороших друзьях (good friends), прилагательное остаётся в одной и той же форме и поэтому не вызывает никакого раздражения и никакого недовольства. В немецком языке всё по-другому.

Если прилагательное попадает в руки к немцу, он начинает его склонять и склоняет, склоняет, склоняет до тех пор, пока не высклоняет из него весь здравый смысл. Ну, примерно, так же, как в латинском.

Он говорит, например:

Падеж Ед. число Множ. число

Имен. Mein guter Freund Meine guten Freunde

Род. Meines guten Freundes Meiner guten Freunde

Дат. Meinem guten Freund Meinen guten Freunden

Вин. Meinen guten Freund Meine guten Freunde

Теперь пусть кандидат в сумасшедший дом попытается выучить все эти вариации наизусть, и он мигом туда попадёт. Возможно, в Германии легче обойтись без друзей, чем брать на себя такой труд!

Это я показал только, как тяжело склонять в Германии хорошего друга мужского рода. Но это всего лишь одна треть работы, так как нужно дополнительно выучить ещё большое число искажений прилагательного, если предмет стараний женского рода и, отдельно, если этот предмет – среднего рода.

В современном немецком языке прилагательных больше, чем чёрных кошек в Швейцарии, и всех их нужно склонять также артистически, как показано выше.

Я слышал в Хайдельберге, как один студент из Калифорнии как-то сказал, что он охотнее сотню раз склонит оба колена, чем один раз просклоняет одно единственное немецкое прилагательное. А он совсем не был гимнастом!

Кажется, что изобретателю немецкого языка доставляло радость усложнять всё, что ему приходило в голову.

Если, например, упомянуть между прочим дом (Haus), лошадь (Pferd) или собаку (Hund), то пишутся эти слова самым обычным образом. Но если ссылаться на них же в дательном падеже, то к каждому из них в конце нужно подцеплять дурацкую и ненужную букву "е" и писать Hause, Pferde, Hunde.

А так как эта "е" часто указывает на множественное число, то с начинающим очень легко может случиться, что он на протяжении двух месяцев будет делать из дательной собаки близнецов до тех пор, пока вдруг не обнаружит ошибку.

В немецком языке все СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ начинаются с заглавной буквы. Вот это действительно хорошая идея! Она сразу же бросается в глаза из-за того, что она единственная. Написание существительных с большой буквы я действительно считаю замечательной идеей, потому что благодаря ей почти всегда можно опознать существительное по внешнему виду.

Как известно, каждое существительное имеет свой род, но распределение по родам в немецком языке произведено без всякого смысла и без всякой методики. Поэтому нужно всегда вместе с каждым существительным заучивать его род наизусть. Другой возможности просто не существует. Для того, чтобы справиться с этим, необходимо постоянно держать в памяти целый словарь.

Приведу только несколько примеров. Девица (Fraulein) в немецком языке имеет средний род, то-есть просто не имеет рода, в отличие, например, от тыквы (Kurbis), которая имеет мужской род. Какое непомерно высокое уважение перед тыквой и какое бессердечное презрение перед незамужней молодой дамой проявляется в этом! Дерево (Baum) имеет мужской род, однако его почка (Knospe) женского рода, а лист (Blatt) – среднего.