Текст книги "PRO суверенную демократию"

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ КОНСТРУИРОВАНИЯ БРЕНДА

Между словами и вещами можно создать новые связи

и уточнить некоторые свойства языка и предметов,

обычно игнорируемые в повседневной жизни…

Слово может занять место предмета в реальности.

 Мишель Фуко

Один из ведущих разработчиков бренда Системы Владислав Сурков замечает: «По мере развития демократии информационная борьба обостряется. Борьба за умы… По мере развития демократии сила силы сменяется на силу слова. Вопросы смыслообразования, вопросы терминов, вопросы производства образов – это признак действующей нации… Если народ не производит сам образы и смыслы, если он не посылает сообщения другим народам, то он в политическом и культурном смысле не существует. И мы как-то к этому относимся, понятно почему, скептически после нашего сверхидеологизированного государства, от которого мы так драматично уходим, и может быть, даже еще не ушли… Мы в европейском дискурсе, из которого мы не выпадали даже в советские времена (что там ни говори, и те идеи были вполне европейскими, и мы тоже должны об этом не забывать, в том числе и в дискуссии с нашими критиками оттуда), мы должны иметь свой голос. Не думаю, что мы должны стремиться создать какую-то неслыханную экзотику и говорить какие-то герметические вещи, недоступные пониманию наших собеседников. Конечно, нет. Но у нас должна быть своя версия политического языка. Иначе мы обречены на то, как говорится, „кто не говорит, тот слушает“. А тот, кто слушает, тот слушается»[49]49
  Суверенитет-это политический синоним конкурентоспособности. Стенограмма выступления Владислава Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП «Единая Россия» 7 февраля 2006 года; Концепция суверенной демократии апеллирует к достоинству российской нации. Выступление В. Суркова на круглом столе «Суверенное государство в условиях глобализации: демократия и национальная идентичность» 30.08.2006.


[Закрыть].

Иначе говоря, «строители» дискурса в полной мере сознают значимость основных (референтной, информационной, коммуникативной) функций языка для построения Системы. В особенности – функции «ориентации ориентируемого в его собственной когнитивной области»[50]50
  По мнению Умберто Матураны, стоит признать, что «язык коннотативен, а не денотативен и что функция его состоит в том, чтобы ориентировать ориентируемого в его собственной когнитивной области. А не в том, чтобы указывать ему на независимые от него сущности» (Матурана У. Биология познания / Язык и интеллект. Сб. статей. М., 1996. С. 117).


[Закрыть].

При создании дискурса Системы как властного информационно-медийного продукта требуется креатив – творческое соединение приемов банализации и информационности, то есть увидеть (сделать) новое в старом, неизвестное в известном.

Громадную роль в этом процессе играет соединение в дискурсе информационности (небанальность, релевантность, адекватность референции) и фатики («незначащий разговор» для установления контакта, банальный код общения). При этом особый акцент делается на фатику, прагматическое значение которой в том, чтобы переключить внимание на условия речевого контакта, скрытно провести группу смыслов, важную для адресанта.

В конечном счете, продвигается мысль об успешности тактик «здравого смысла» при построении Системыи «материализуется» иллюзия о победе «здравого смысла» в сознании российского общества: «Это не идеология как таковая, это здравый смысл, который тоже идеологичен, но эта идеология… для пользователя. То есть тот объем идеологии, который, с одной стороны, очевиден на уровне обыденной политической практики, а с другой, как и всегда со здравым смыслом, абсолютно необходим для текущей политической работы… Этот самый здравый политический смысл – сильная сторона Суркова и Путина: они стараются сохранять движение в коридоре здравого смысла без высказываний каких-то крайних теорий, которые, может, и правильные, но не могут быть поддержаны консенсусным большинством… Важное политическое достоинство такого подхода: ощущение, которое это здравомыслие вызывает у слушателя – будто он сам так думал»[51]51
  Павловский Г. [Обсуждение выступления В. Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров «Единой России»] // Эксперт. 2006, № 9. С. 74.


[Закрыть].

Продукт – Матрица выглядит как информационное событие и мета-повествование в пространстве массовых коммуникаций. Построение повествования предполагает: формирование правдоподобного рассказа («истории») о продукте, выделение и именование события, то есть его информационномедийное учреждение, постановка в определенные рамки высказывания, текста, контекста. Одновременно прорабатывается структура повествования – рассказа (сюжет, позитивные и негативные персонажи, маркеры времени рассказа и проч.).

Бренд Матрицы – это информационно-медийное произведение, для которого исключительно важна его «упаковка», пер формативная репрезентация. Создаваемое «идеологическое поле является результатом монтажа гетерогенных плавающих означающих, результатом их тотализации посредством введения, интервенции определенных „узловых точек“[52]52
  ЖижекС. Возвышенный объект идеологии. М., 1999. С. 131.


[Закрыть].

Опорными когнитивными узлами служат: «было – стало», «проклятые девяностые» – «уверенные двухтысячные», «угроза распада страны» – «собирание земель», «воссоздание целостности».

Опорными когнитивными узлами служат: «было – стало», «проклятые девяностые» – «уверенные двухтысячные», «угроза распада страны» – «собирание земель», «воссоздание целостности»

Типично такое повествование: «На наших огромных просторах именно государство всегда было для русского народа главным элементом самоидентификации и условием выживания как самостоятельного этноса. Так сложилось в веках, прошедших в почти непрерывной борьбе с захватчиками то с Востока, то с Запада. Так было и в давние века, когда московские князья, а потом и русские цари по кусочкам собирали сперва Московское княжество, а потом и всю Россию. Так дело обстояло и несколько лет назад, когда Владимир Путин начал собирать остатки того, что принесли стране разрушительные 1990-е годы»[53]53
  Кислов Н. Партия суверенной демократии.


[Закрыть].

Именно в этом русле выстраивается и «рассказ» одного из влиятельных активистов «партии власти»: «Десятилетнее плавание „без руля и без ветрил“ в 90-е годы привело российскую нацию к пониманию необходимости более осмотрительного движения в будущее, необходимости разумного консерватизма, осторожности в дальнейших преобразованиях. России нужна была политика увязывания между собой традиционных ценностей, без которых общество перестанет существовать, с демократией, без которой общество не сможет развиваться. Именно такая политика проводится в России сегодня»[54]54
  Лужков Ю. Мы и Запад.


[Закрыть].

В конечном счете язык, формирующий дискурс бренда Матрицы, обретает функцию свидетельства символической солидарности с Системой, приобщения к ней, опознания «своих» в сетях Системы[55]55
  На этот счет весьма иронично высказывается Дмитрий Быков: «У новой кремлевской идеологической тусовки… уже выработался свой словарь, состоящий из ничего не говорящих слов и насквозь искусственных идиом. „Производство смыслов“, „геополитический произвол“, „целостность многообразия“ (современный псевдоним „цветущей сложности“), „эффективность“, „конкурентоспособность“, „массовые действия“, „суетящиеся перверты“ (это, как вы понимаете, о любых несогласных – хотя строкой выше заявлена необходимость и благотворность несогласия), „народосбережение“ (вариант: „народосберегающие технологии“)… По этим паролям новые кремлевские идеологи узнают друг друга… Отличительная черта этого политического языка– его стопроцентная искусственность; отличительная черта его носителей – неспособность выразиться просто, по-русски, по возможности без грамматических ошибок… Но эта иезуитская, инквизиторская витиеватость неизбежна, поскольку чем еще заплетешь пустоту?» (Быков Д. Без слов).


[Закрыть].

СОЗДАНИЕ СЕТИ И ПРОДВИЖЕНИЕ ДИСКУРСА ПРОДУКТА

Современное общество выглядит как постидеологическое:

преобладает идеология цинизма;

люди больше не верят в идеологические «истины»;

они не воспринимают идеологические утверждения всерьез…

Они сознают, что в своей деятельности следуют иллюзии, но все равно делают это.

 Славой Жижек

В постсовременном мире происходит громадное расширение коммуникативного пространства (доступность, открытость, подвижность каналов коммуникации и типов сетевого взаимодействия), что создает совершенно новую Реальность социально-политического мира, который выстраивается по корпоративным правилам. Дискурс власти выглядит полицентричным. Так ли это?

Сложность, многомерность сетей требует постоянной заботы о логистике и наладке продукта (который еще находится в процессе разработки и переработки). Это создает дополнительные трудности для разработчиков и предполагает включение в работу дополнительных (по отношению к проектировщикам) участников из разных социальных групп и социально-политических институтов[56]56
  Н. Шатана говорит об этом феномене следующим образом: «Говоря о политической сфере современной России, можно выделить несколько коммуникативных площадок: официально-властную (действующие политические лидеры, высшие чиновники госаппарата, „прокремлевское“ „экспертное сообщество“); „официально-оппозиционную“ (политические элиты, „допущенные“ к участию в публичной дискуссии); оппозиционную (политические лидеры и партии, не входящие в структуру властных институтов), научную (независимое экспертное сообщество, ученые) и „гражданскую“ (все сколько-нибудь интересующиеся политикой россияне)» (Шатина Н. Корпорация «Россия»).


[Закрыть]. Так артикулируется идея соучастия («мы делаем нашу работу вместе»). Но при этом оберегается место для избранных — место проектировщиков-программистов Матрицы.

Сложность, многомерность сетей требует постоянной заботы о логистике и наладке продукта. Это создает дополнительные трудности для разработчиков

В верхнем сегменте исполнительной власти (президентская администрация, администрации регионов) идея соучастия такого рода реализуется наиболее успешно, поскольку здесь высок политический контроль и тщательно соблюдается принцип иерархической субординации[57]57
  Это явление точно характеризует Илья Кормильцев (издательство «Ультра-Культура»): «Они ставят на фаворита и желают ездить на призовой лошади».


[Закрыть]: ядро дискурса производится в личной команде Президента, а на долю прочих – задача его артикуляции, позитивного истолкования и продвижения «на местах».

В сегменте политических партий (в процессе строительства «партии власти» и партий «позитивной оппозиции») идея соучастия реализуется двояким образом. Во-первых, она выглядит как «дозированная», творческая работа по развитию дискурса и конкретизации содержания базовых высказываний (придание им допустимых дополнительных значений и смыслов) в среде партийной элиты; это осуществляется средствами имитации партийных и внутрипартийных дискуссий.

Во-вторых, она может быть представлена как индексирование, кристаллизация базовых слов и высказываний для пропагандистской работы «в низах», превращение их в кластеры-клише для повседневного употребления. Это производится средствами партийной учебы с партактивом и «молодняком». Формы работы сочетают в себе советские способы трансляции дискурса с более новыми – информационно-медийными (партийные и персональные веб-сайты функционеров, партийные интернетиздания, блоги).

Эти функции четко формулирует Владислав Сурков, обращаясь к партактиву «Единой России»: «Думаю, что наиболее удобная форма донести основные идеологические тезисы – это описать новейшую историю в оценках и под тем углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента, и через это сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому, что будет с нами в будущем»[58]58
  Сурков В. Суверенитет-это политический синоним конкурентоспособности. Стенограмма выступления Владислава Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП «Единая Россия» 7 февраля 2006 года.


[Закрыть].

В сегменте деловых элит (бизнес-сообществ) соучастие в дискурсе допускается в нескольких видах: первичной обкатки – мониторинга – корректировки запускаемых дискурсивных конструктов; «приобщения» к нему, включения в свой язык, подтверждения солидарности и лояльности (освоение формул «суверенная демократия», «национально-ориентированная элита»). Бизнес видит, что с ним говорят на его языке и в его формате проектного менеджмента.

Так, председатель «Деловой России» Борис Титов акцентирует внимание коллег по бизнесу на том, что для них необходимо «правильное понимание суверенной демократии»: «И как это может не нравиться бизнесу? Судите сами. Бизнесу что нужно? Чтобы развивался рынок, чтобы мы шли по демократической схеме развития… Что еще нужно бизнесу? Стабильность. Мы, наконец, понимаем, что в нашем государстве есть целый механизм, который работает на обеспечение стабильности общества. Власть думает о том, с какими идеями обращаться к обществу, как выстраивать политическую систему для того, чтобы наше общество действительно было устойчивым и не подвергалось катаклизмам и шатаниям от каждого ухаба. Национальный суверенитет и, соответственно, экономический суверенитет – это то, что для нашего российского национального бизнеса очень важно»[59]59
  Титов Б. [Обсуждение выступления В. Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров «Единой России»] // Эксперт. 2006, № 9. С. 74.


[Закрыть].

В сегменте лояльных интеллектуальных элит (тех, кто сам себя позиционирует таким образом) – сотрудники многочисленных политтехнологических институтов, создатели и участники политических клубов, общественно-политических изданий и проч., – соучастие в дискурсе выглядит более противоречивым.

Соучастие включает в себя разные формы субординационного сотрудничества с властью: ожидать дискурсивный заказ, продвигать-толковать его в обществе, предлагать «свои поправки», ожидать принятия-непринятия предложений (Фонд эффективной политики Глеба Павловского, Институт политических исследований Сергея Маркова, журнал «Политический класс» Виталия Третьякова, «аналитические программы» и «ток-шоу» на центральных каналах телевидения и многое другое).

В 2003 году, при строительстве бренда Матрицы, актуальным выглядело продвижение «рабочего», «промежуточного» (как теперь выясняется) концепта «управляемая демократия»

Обычное дело – «колебаться вместе с линией партии», менять базовые слова и высказывания в соответствии с тактическими переменами в дискурсе власти, сохраняя при этом верность главному. Так, в 2003 году, когда при строительстве бренда Матрицы актуальным выглядело продвижение «рабочего», «промежуточного» (как теперь выясняется) концепта «управляемая демократия», официозные интеллектуалы активно его транслировали, придавая концепту «жизненные очертания»: «Россиянам демократия надоела. Они не знают, что с ней делать. Управляемая демократия – это система, при которой те проблемы, которые нельзя решить демократическими методами, решаются другими методами… Сейчас главное для России – это возрождение государственных институтов»[60]60
  Как «управляют» демократией (интервью с Сергеем Марковым).


[Закрыть].

В 2005 году, когда этот концепт был вытеснен из дискурса власти и замещен другим, как казалось, более эффективным – суверенной демократией, – «промоутеры» легко переключились на новую задачу и стали работать с новым словом, в котором, однако, сохраняются следы прежнего значения: «Суверенная демократия… может рассматриваться и как технология, правда, уже предназначенная исключительно для внутреннего (собственного) употребления, и как характеристика режима. Демократия в самом общем смысле представляет собой комплекс правовых и политических институтов, призванных обеспечивать гражданам набор личных, политических, экономических и прочих прав и свобод, участие всех желающих граждан в управлении государством, учет их интересов. С технологической точки зрения суверенная демократия предполагает самостоятельное определение форматов демократических институтов и т. д. И назвать суверенно-демократическим можно лишь тот режим, который отстаивает собственную самостоятельность и, соответственно, самостоятельность государства настолько, насколько это целесообразно и возможно в современном мире»[61]61
  Иванов В. Кремлевская доктрина-2.


[Закрыть].

Таким образом, сегодняшнее место этой интеллектуальной группы в Системе – маркетинг, продажа дискурса, произведенного «наверху».

Но не всех и не всегда это место устраивает. В этом смысле показательно высказывание Глеба Павловского[62]62
  Разговор с Глебом Павловским / Громов А. Транзит в неизвестное // Эксперт. 2006. № 36. С. 95—96.


[Закрыть], в котором выражено неудовольствие-предупреждение по поводу продолжающегося неравноправного партнерства программистов государственной власти и новой интеллектуальной элиты в ходе строительства Системы и возможных последствий такого неравноправия: «Ключевую роль могут сыграть группы, которые рассматривают себя как производителей образцов… Эта среда, производящая поведенческие модели, в целом вполне удовлетворена социально и экономически. Не удовлетворена же она только одним: за ней не признают ее креативной роли, не дают признания в этом качестве… Запрос большинства – того самого „путинского большинства“ – на обновленный образ жизни старая элита удовлетворить не в состоянии. И возникает некий момент встречного запроса, когда вероятно такое развитие событий: образцовая среда производит миф, этот миф овладевает массой и создает – на короткое время – новое большинство… Они работают на телевидении, в прессе, в рекламных агентствах и консалтинговых фирмах… Они сегодня обслуживают власть, обслуживают систему, получая, кстати, с этого немалую ренту, но видят себя обособленно и воспринимают нынешний образ жизни нации как ненормальный. С их точки зрения, они лишены своего естественного права – производить образ жизни нации, ее представление о том, что она такое… Возникшая и уже сознающая себя нация не умеет самовыражаться, она не умеет обсуждать себя на своем языке. Не может даже поглядеться в зеркало, чтобы увидеть себя красивой – а для чего еще смотрятся в зеркало? Увидеть себя такой, какой сотворена воображением, – очищенной, сильной, честной, свободной для нового творческого броска в мир».

Актуальное для строительства бренда Матрицы проектное мышление порождает гибкие объединения, участники которых быстро сходятся и расходятся, объединяясь лишь на время и работая вместе до конца проекта. Переход из группы в группу создает эффект «мерцаний» и взаимной подпитки проектов на организационном и символическом уровне. Так создаются сетевые контексты идейного пересечения и мутации, гибридизации продуцируемых и тиражируемых смыслов.

Самосознание такого рода характерно для участников тех лояльных интеллектуальных групп, которые позиционируют себя как независимые (журнал «Эксперт» Валерия Фадеева, Институт Национальной стратегии Станислава Белковского – Михаила Ремизова, Серафимовский клуб, православные консерваторы, веб-сайты сообществ, объединенных в сети Интернет)[63]63
  О содержании деятельности групп такого рода см. подробнее: Верховский А. Серафимовский клуб. Романтика либерального консерватизма // Неприкосновенный запас. 2004. № 37. С. 26—35; Кожевникова Г. «Путинский призыв»: идеологи или мифотворцы?// Неприкосновенный запас. 2004. №37. С. 43—48.


[Закрыть]. Характер их деятельности выражается в том, чтобы, признавая значимость мегапроекта Матрицы, пытаться активно воздействовать на процесс «строительства», настойчиво предлагать новые компоненты дискурса (вносить инновационные поправки, развивать технологически) и, в надежде быть услышанными и воспринятыми, добиваться включения своих разработок в арсенал власти. Они не хотят довольствоваться предлагаемым для них местом в системе (маркетинг, управление продажами политического дискурса). Свое настоящее место участники таких сообществ видят в качестве «программистов Матрицы».

Характерным примером такого самопозиционирования служат базовые высказывания, содержащиеся в тексте Платформы «Клуба 4 ноября» (инициаторы создания клуба – Валерий Фадеев и Владимир Плигин), где не только развивается, но и корректируется официальная концепция «либерально-консервативного видения России».

Смысл своей собственной работы в процессе «строительства» Системы авторы документа определяют так: «Стоящие сегодня перед Россией задачи требуют чего-то большего, нежели рутинной правительственной работы… Перед нами задача исторического масштаба – мы должны спроектировать Россию XXI века в условиях изменения вектора развития собственной страны в последние два десятилетия, а также – все более явного кризиса прежних мировых тенденций развития… У нас почти отсутствуют институты, адекватные задаче выработки нестандартных ответов на вызовы времени… С участием ученых, политиков и общественных сил мы должны наметить основные проблемные области и перспективные линии развития страны, создав затем постоянно действующие рабочие площадки по этим направлениям. Цель работы этих площадок: дать новый импульс творческому процессу создания новой России на основе современного научного знания и широкого общественного согласия… Мы должны создать образ будущего России и начать осознанно и целенаправленно создавать это будущее»[64]64
  Либерально-консервативное видение будущего России // Независимая газета. 18.11. 2005.


[Закрыть].

Между тем программисты Системы хотя часто и обращаются к такому интеллектуальному ресурсу, но по-прежнему делают это избирательно, заимствуя полезные концепты и высказывания по своему усмотрению, на ходу ресемантизируя их и подстраивая под решение конкретных, «рабочих» задач.

Тем не менее из «независимых» интеллектуальных группировок продолжают поступать интенсивные предложения для отстраивания бренда, которые были бы признаны властью, а вместе с ними – получили официальное признание его разработчики. Именно так выглядят предложения Михаила Ремизова о России как о «государстве-цивилизации», многостраничная «Русская доктрина» Андрея Кобякова, Виталия Аверьянова, Ильи Бражникова и прочих.

К примеру, Михаил Ремизов активно продвигает идею цивилизационного своеобразия России, подразумевая при этом возможность «реального» перевода этого историософского конструкта в практику с целью качественной смены Системы государ ственного управления: «Россия уже оформилась как локальная цивилизация, но еще не научилась осознавать и оборонять [здесь и далее выделено Ремизовым] себя в этом качестве. Главная задача российского цивилизационного проекта состоит именно в том, чтобы дать российской цивилизации ту систему эталонов, через которые она могла бы себя опознавать и воспроизводить. Образ государства-цивилизации должен быть проработан в деталях и в разных измерениях – от конституционного права до символьной географии, от академической философии до массовой культуры»[65]65
  Ремизов М. Проект Государство-цивилизация.


[Закрыть]. Из этого следует и его главное предложение – о необходимости замены действующей российской Конституции как не соответствующей современным условиям[66]66
  «Действующая Конституция – документ, который либо просто потеряет смысл в ходе политико-территориального распада, либо будет пересмотрен при учреждении полноценного государства исторической России» (Ремизов М. Десять заповедей нового строя).


[Закрыть].

Рассуждая о новом консерватизме в России, Михаил Ремизов рассматривает этот феномен прежде всего как актуальный партийно-политический бренд, отмечая его огромную значимость в строительстве Системы. Он обозначает и «разметку полей» – конкуренцию между сообществами, позиционирующими себя в качестве консервативных. Консервативные приоритеты для российской политической власти Ремизов определяет с помощью емких концептов: цивилизационный антиглобализм, экономический солидаризм (против «безрассудной интеграции» в мировое сообщество), демографический национализм («государствообразующая идентичность»), государственный легитимизм (основанием целостности России является «историческая преемственность»), религиозный традиционализм («религиозная картина мира задает систему координат, в которой возможна цивилизационная самостоятельность России»)[67]67
  Ремизов М. Консерватизм сегодня.


[Закрыть].

Однако главная часть этого «послания» состоит в том, чтобы указать программистам на необходимость совершенствования «технологий удержания» власти средствами развития равноправного партнерства с тем крылом «новых консерваторов», к которому себя относит автор. По его мнению, «именно создание активной консервативной общественной среды – в информационно-политической, культурной, правозащитной, экономической сферах – является наиболее естественной формой наращивания влияния».

В числе предлагаемых форм совместной работы: «противоборство с либеральной «анти-системой», «сопротивление миру победившей «анти-системы», профилактика либеральной анти-системы» (техники вытеснения «либералов» в маргинальное пространство), а также использование форм «организационного фашизма» – прямых действий «снизу» (движения «Наши» и проч.) в «смягченно-имитационном варианте». Иначе говоря, автор заявляет о готовности творчески осуществлять проектно-технологическую работу в процессе строительства Системы – Матрицы.

Другое «послание власти» содержится в «Русской доктрине», коллективном произведении так называемых динамических консерваторов (Андрей Кобяков, Виталий Аверьянов и их сподвижники), активно продвигаемом в «элитной» среде, близкой к власти[68]68
  Русская доктрина; см. также: Аверьянов В. Консерватизм в отдельно взятой стране.


[Закрыть]. В этом тексте прописаны позиции «истинного» консерватизма, использование которых российской властью является, по мнению авторов, оптимальным интеллектуальным инструментом для строительства Системы.

Как заявляют авторы, «Русская доктрина по своему замыслу стремится стать… комплексом стратегических разработок, очерчивающих образ желанной России – России, какой она может и должна быть; началом соборной работы смыслократического слоя современной России, началом становления смыслократии как самосознающей идейно-политической силы, сетевой и одновременно иерархической России XXI века; проектом не только экспертным и книжным, но и реально объединяющим всех неравнодушных к судьбам России людей».

Цель интеллектуальной работы – не в сносе нынешнего «хаосократического государства», а в его «смыслократическом преобразовании»

Как поясняется из текста «доктрины», динамический консерватизм – в отличие от классического консерватизма – это «стремление к активному формированию самих условий политического и духовного существования нации, общества и человека». От либерального консерватизма (то есть от того, что составляет идейный «мейнстрим» российской власти сегодня) его отличает «осознанное овладение новыми историческими технологиями ради защиты и раскрытия традиции». В отличие от революционного консерватизма – это «отказ от иллюзий о переучреждении государства». По мысли авторов, цель интеллектуальной работы – не в сносе нынешнего «хаосократического государства», а в его «смыслократическом преобразовании». Как говорят сами авторы, движущей силой в процессе строительства Системы должен стать «ведущий слой интеллектуального класса, который мы называем смыслократией. Он будет сплачиваться и активизироваться в форме сетевой иерархии». России необходима «сеть, которая будет существовать параллельно с органами государственной власти, подстраховывая их и восполняя их недостатки». Итак, «смыслократы» наравне с другими лояльными интеллектуальными группировками выстраиваются «на кастинге» для сетевого сотрудничества с программистами Матрицы.