Текст книги "Истории города Бостона"

Библия для моряков

Натаниэл Баудич (Nathaniel Bowditch) был низкорослым янки, тщедушного сложения, с большой рано облысевшей головой. Большую часть своей жизни он посвятил скучной цифири и работе в страховых компаниях. В XIX столетии для моряков всего света, не боявшихся ни шторма, ни дьявола, его имя вызывало особое почитание, граничившее с суеверием.

Натаниэл родился в 1773 году в семье бондаря. Его родной город Салем (Salem), в двадцати милях к северу от Бостона, был процветающим в то время портом. В семье бондаря было семь детей, поэтому Натаниэла сызмальства учили ремеслу отца, а затем определили в ученичество в лавку, торговавшую дегтем, свечами, скипидаром, пенькой и парусиной. Подросток оказался не только прилежным, но и охочим до учения. По вечерам, в свободное от торговли время, он жадно читал книги по математике и астрономии. Отрок самостоятельно выучил латынь, язык академической науки того времени, а затем полдюжины других языков.

В двадцать два года Натаниэл впервые вышел в море на коммерческом судне в качестве торгового агента. Он совершил пять дальних плаваний, последнее – на Суматру – в качестве капитана зафрахтованного на паях купеческого корабля. Знакомство с океанами дало практические плоды. В то время навигация по солнцу, звездам и луне считалась делом трудным, а самым ненадежным был способ определения долготы. Баудич, находясь в плавании, создал свой способ определения долгот, основанный на точном учете погрешностей. Математик-самоучка разработал собственные таблицы, исключавшие в расчетах несколько степеней вычисления, что сделало «небесную ориентацию» доступной каждому моряку. Очевидец с удивлением писал, что на корабле под командой Баудича любой из матросов, включая кока, легко разбирался в мудреных понятиях морской навигации.

«Практический навигатор» Баудича

Сойдя на родной берег, Баудич возглавил «Компанию пожарного и морского страхования», одну из крупнейших в штате Массачусетс. Этот маленький человек с легкостью решал серьезные статистические и математические задачи, благодаря чему его страховая компания процветала. Фирма платила держателям акций средний годовой дивидент в размере 10–12 процентов в течение всех двадцати лет президентства Баудича. Даже тяжелые времена английской морской блокады в ходе войны 1812 года не повлияли на его деловую репутацию. Натаниэл Баудич также основал в 1810 году в Бостоне контору по ведению доверительных (трастовых) операций.

К тому времени первый американский математик закончил главное дело своей жизни. Он тщательно изучил и перепроверил английские справочники по морскому судовождению и нашел в этих изданиях более восьми тысяч ошибок, которые нередко приводили к кораблекрушениям. В 1802 году в Бостоне вышло «Новое американское практическое руководство по навигации» Баудича (The New American Practical Navigator). За всю историю ни один человек не сделал для мореплавания так много, как этот сын бондаря из Массачусетса. Невозможно даже представить, сколько кораблей и человеческих жизней Баудич уберег своими цифрами и таблицами. В его книге почти в пятьсот страниц были мореходные исчисления, карты звездного неба, справочники о ветрах и течениях, расчеты приливов, наука обращения с квадрантом и секстантом и даже словарь морских терминов, изложенных языком, который был понятен человеку с минимальным образованием.

«Практический навигатор» сразу же стали называть по имени создателя или даже «Непогрешимый Баудич». Пособие имело невероятный успех. При жизни автора его переиздали девять раз. Капитаны и негоцианты всего мира требовали перевода книги. Моряк и писатель Герман Мелвилл в знаменитом романе «Моби Дик» предупреждал судовладельцев: «Остерегайтесь нанимать на ваши промысловые корабли бледных юношей с высоким лбом и запавшими глазами, которые идут в плавание… не с Баудичем в голове».

Памятник Натаниэлу Баудичу

Панорама Бостона. 1822 г.

Во второй половине жизни Натаниэл Баудич познал все плоды научной славы. Хотя раздавалась и критика «непогрешимого». После того, как в 1806 году ученый опубликовал точно выверенные карты гаваней и заливов Массачусетса с информацией о фарватерах, глубинах и течениях, лоцманы родного Салема обвинили математика в том, что тот лишает их заработка, раскрывая профессиональные секреты.

Когда в 1823 году Баудич перебрался в Бостон, вместе с ним переехала его библиотека, насчитывавшая почти три тысячи книг, морских карт и таблиц, а также двадцать девять томов его собственных сочинений. Он был принят в ряды британского Королевского научного общества и стал президентом бостонской Академии искусств и наук. Гарвардский университет присвоил Баудичу ученую степень и предложил возглавить кафедру математики, но тот предпочел хорошо оплачиваемую работу актуария страховой медицинской компании в Бостоне (стоит отметить, что и лучшие европейские умы нередко отказывались от «чистой» науки в пользу заработка – великий астроном Уильям Гершель был танцмейстером, а Исаак Ньютон заведовал монетным двором).

В конце жизни актуарий Натаниэл Баудич перевел на английский язык четыре тома «Небесной механики» Пьера Лапласа с такими обширными комментариями, что они превзошли по объему оригинал. Историк Дирк Дж. Стройк приводит высказывание великого французского математика и астронома: «Я уверен, что мистер Баудич хорошо понимает мой труд, так как он не только обнаружил мои ошибки, но и показал, почему я их совершил».

Мадам Лаплас прислала Баудичу из Парижа большой мраморный бюст своего знаменитого супруга-академика. Работая над лапласовой «Небесной механикой», американский математик также занимался собственными оригинальными исследованиями. Более всего в научном мире известны кривые Баудича (1815) – траектории комплексного гармонического движения маятника во взаимно перпендикулярных направлениях.

Натаниэл Баудич умер в 1838 году и похоронен в некрополе Маунт-Оберн, рядом с самыми известными бостонскими литераторами и учеными. На всех судах американского и британского военного и торгового флота в знак траура были приспущены флаги. И по сей день, в эпоху спутниковой навигации, в каюте капитана любого американского корабля, от небольшого рыболовецкого сейнера до огромного круизного лайнера, имеется томик Баудича. В случае выхода из строя компьютерного оборудования, капитан или штурман сможет, используя несложный инструмент и таблицы Баудича, определить местоположение и проложить курс своего корабля.

Городские хроники

1808. Массачусетское медицинское общество опубликовало «Фармакопею» – первое из подобных изданий в США.

1809. Маскарадные балы запрещены городскими властями.

1810. Немецкий музыкант Йоханн-Готлиб Граупнер основал Бостонское филармоническое общество, один из первых оркестров в Америке, дававший концерты по субботам. Позднее Граупнер основал «Общество Генделя и Гайдна», существующее в Бостоне по сей день.

1811. Городские власти потребовали обязательной регистрации всех повозок, экипажей и саней.

1812. Бостонцы подали петицию о прекращении публичных экзекуций в парке Коммон.

Легенда об Эдгаре Перри

О, если бы юность моя сновиденьем была бесконечным

Из сборника «Тамерлан»

«Бедняга Кельвин Томас умер, так и не узнав, как близок он был к славе. Умер в Спрингфилде, в штате Миссури, через несколько лет после окончания Гражданской войны, отделенный тысячью миль и почти полувеком от того времени и места, где соприкоснулся он с бессмертием», – написал историк Джон Винтерих.

Летом 1827 года на Вашингтон-стрит, которую в Бостоне называли «типографской улицей», увидела свет тоненькая, в сорок страниц, книжица «Тамерлан и другие стихотворения». Вместо имени автора стояло туманное: Бостонец. Издательский дебют восемнадцатилетнего Кельвина Ф. Томаса оказался неудачным. До этого молодой печатник изготавливал визитные карточки и рецептурные списки для городских аптек. Отсутствие опыта выдавало дилетантское оформление «Тамерлана».

Издатель действительно не знал имени автора. Молодой поэт, его ровесник, представился как Эдгар А. Перри, рядовой Первого артиллерийского полка. Он нес службу в форте Индепенденс в бостонской гавани. Никто теперь не скажет, что побудило Томаса издать сборник стихов артиллериста, подлинное имя которого было Эдгар Аллан По. Именно с этой мистификации, коих случалось с Э. По немало, началась литературная биография одного из самых знаменитых писателей Америки.

Форт Индепенденс

В Бостоне, этом снобистском литературном и издательском центре Нового Света, на анонимного «Тамерлана» попросту не обратили внимания. «Содержание книжки отнюдь не было верхом совершенства. Автору и издателю нечем было гордиться, скорее, они могли надеяться на снисхождение к неудаче двух восемнадцатилетних юнцов. Томас постарался продемонстрировать на титульном листе все шрифты, которыми располагала его типография на Вашингтон-стрит, и все это заключил в самую безобразную обложку, какую только можно было придумать. Книга вышла тиражом в сорок экземпляров, из них сохранилось семь или восемь», – писал Джон Винтерих.

Есть множество редких изданий с удивительной историей, но для американцев «Тамерлан» навсегда стал символом особенной, исключительной книги. Теперь она – один из самых желанных библиофильских раритетов, достойных особых хранилищ Британского музея и Библиотеки Конгресса США, неизбывная мечта коллекционеров.

«Об отечестве моем и о семействе сказать мне почти нечего» – такова первая фраза одной из ранней новелл Эдгара По «Рукопись, найденная в бутылке». Сохранившиеся о писателе биографические сведения весьма отрывочны и крайне противоречивы. Он не просто жил, а сочинял себе жизнь. Но среди множества мифов, окружающих имя По, есть непреложный и неоспоримый факт: он действительно появился на свет в Бостоне 19 января 1809 года (в районе нынешней Карвер-стрит). Его родители, странствующие актеры, играли Шекспира в городском театре, и, по преданию, бостонской колыбелью Эдгара стал чемодан для сценического реквизита.

Мать ребенка, Элизабет Арнольд, дочь актеров королевского театра Ковент-Гарден в Лондоне, была талантливой актрисой. Она прибыла в Америку вместе с матерью в 1796 году и через три месяца, в возрасте девяти лет дебютировала на сцене Бостонского театра. Отец писателя, Дэвид По, был способным актером, но слабым и бесхарактерным человеком, страдавшим алкоголизмом. Он оставил семью вскоре после рождения Эдгара и, по слухам, умер в молодом возрасте. Мать будущего писателя скончалась от чахотки в Ричмонде (Вирджиния), когда мальчику не было и трех лет.

Через две недели после смерти Элизабет По театр, в котором она играла, во время представления загорелся от упавшей на занавес свечи. Погибло семьдесят три человека – в тот святочный вечер зал был переполнен. О пожаре знали повсюду в Соединенных Штатах. Сохранилось предание, будто оба По сгорели в театре заживо, что не могло не оставить след в душе впечатлительного мальчика. Огненный смерч, сметающий театр вместе с актерами и публикой – драма в духе самых страшных историй Эдгара По…

Мальчика усыновил Джон Аллан, преуспевший табачный торговец из Ричмонда (отсюда и второе имя Эдгара Аллана По). Непростые отношения, сложившиеся между приемным сыном и его отчимом, стали излюбленной темой для американских литературоведов. Многочисленные ссоры и примирения своенравного пасынка со своим строгим воспитателем закончились в конце концов драматичным разрывом. Наделавший карточных долгов и отчисленный из Вирджинского университета юноша исчез, распустив слух, будто собирается в Европу (ход, скорее рассчитанный на то, чтобы сбить со следа кредиторов). Вероятно он добрался до Новой Англии, нанявшись матросом на грузовое судно.

Среди строк «Тамерлана» есть следующие:

 
Мой дух с рожденья, в ранней мгле,
Презрел запрет, лететь спеша, —
Теперь, бродя по всей земле,
Куда ж идешь, моя душа?
 

Константин Бальмонт, лучший из русских исследователей творчества По писал: «В 1827 году Эдгар По был в Бостоне, в городе, где он родился, и почему именно он приехал в этот город, осталось тайной. Не отвечает ли на это почему тот факт, что он всю жизнь не расставался с медальоном, в котором хранился лик его матери? Во всяком случае, в этом городе еще жили тогда… люди, чьи старшие знали мать Эдгара По, имя одних было Эшер, имя других было Вильсон, два имени, которых нам уже не забыть».

Бальмонт упомянул самые известные из произведений По – «Падение дома Ашеров» и «Вильям Вильсон». Также существовало предание, что на обратной стороне медальона была надпись Элизабет По: «Моему сыночку Эдгару, который должен любить Бостон, свою родину, где его мама обрела самых лучших и преданных друзей».

Первое издание «Тамерлана»

Издание «Тамерлана», скорее всего, окончательно истощило скудные денежные средства Эдгара По. Большую часть не раскупленного тиража Кельвин Томас пустил под нож. Поступление на военную службу было отчаянной попыткой неудачливого литератора как-то устроиться в жизни. Возрастом своим он указал двадцать два года, прибавив себе три года, а местом рождения – Бостон; по профессии назвался клерком.

О жизни По в форте Индепенденс известно очень мало. Позднее говорили, что во время службы он посылал письма приемной матери, указывая обратным адресом Санкт-Петербург, Россия. Где был написан «Тамерлан», в Вирджинии или Бостоне, сегодня уже никто не скажет.

«Поэма «Тамерлан», как нужно было ожидать, исполнена байронизма, но отдельные строки столько же характерны для обычного в те времена среди юных и молодых поэтов – и в какие времена не обычного? – романтизма, сколько они отличительны в частности для основных личных свойств Эдгара По, – писал Бальмонт. – Тамерлан исполнен врожденной гордости, и он – в привычной властной чаре дневного сновидения. Разве это в малом не настоящий Эдгар По, каким он был всю свою жизнь?»

Солдат Эдгар А. Перри службу нес безукоризненно и быстро получил повышение в звании до сержанта. Если позднее Кельвину Томасу приходилось слышать о знаменитом писателе Эдгаре По, он и не догадывался, что это и есть тот самый артиллерист, который столь неудачно дебютировал на Вашингтон-стрит. Через несколько месяцев после издания «Тамерлана» Томас отправился искать издательского счастья в Буффало, а батарею, где служил Перри, перевели в Чарльстон, штат Южная Каролина.

Памятник Э. По в Бостоне

Издатель вряд ли когда-либо вспоминал своего бывшего автора. История солдата Перри оказалась всего лишь первой в длинной череде литературных преданий об Эдгаре По. Бальмонт сказал о своем герое следующее: «Восемнадцатилетний юноша в смутном очерке явил себя поэтом, и затем, в течение целого ряда лет, жизнь его в описаниях биографов принимает противоречивые лики, и мы не знаем, был или не был он в какой-то год в Европе, куда он будто поехал сражаться за греков,… и не очутился ли он, как то рассказывают и как рассказывал он сам, в Петербурге, где с ним произошло будто бы обычное осложнение на почве ночного кутежа, и лишь с помощью американского посла он избежал русской тюрьмы. Или он, на самом деле, как уверяют другие, под вымышленным именем Эдгара Перри, просто-напросто служил в американской армии, укрывшись, таким образом, от докучных взоров? Одно вовсе не устраняет возможности другого, и если легенда, которую можно назвать Эдгар По на Невском проспекте, есть только легенда, как радостно для нас, его любящих, что эта легенда существует!»

Кельвин Томас пережил Эдгара По почти на тридцать лет. Он издавал главным образом коммерческие справочники и рекламные бюллетени, а также медицинский журнал города Буффало. Умер Томас в одном из захолустных Спрингфилдов, которые есть в каждом из американских штатов. Спустя несколько лет после его смерти в библиотеке Британского музея обнаружили первую из уцелевших копий «Тамерлана», навеки связав ее историю с гением Эдгара По.

Городские хроники

1814. Печатник Натаниэл Дирборн первым в Массачусетсе начал изготавливать цветные гравюры.

1814. В городском театре поставлена историческая драма российского консула в Бостоне литератора Алексея Евстафьева «Казаки на пути в Париж». В финале пьесы актеры сошли со сцены и прошли по залу с пиками наперевес, что некоторые зрители восприняли как «казачье нашествие».

1815. В Бостоне открылась первая в Соединенных Штатах военно-морская школа.

1815. Основан журнал «Североамериканское обозрение» («North American Review»), первый литературный журнал в стране. Издание просуществовало в Бостоне и Нью-Йорке более полутора столетий.

1815–1825. Расцвет бостонской морской торговли. Среди нескольких десятков верфей и причалов существует и верфь «Россия» (Russia Wharf), принимающая корабли из Санкт-Петербурга, Кронштадта, Ревеля и других российских портов. Основные предметы американского экспорта: ром, специи, сахар, вина. В российском импорте в Америку преобладают льняное полотно, свечи, пенька, «мягкая рухлядь» (меха).

Эмигрант-счастливчик и король-неудачник

В историческом центре Бостона, у рыночной площади Хэймаркет сохранился небольшой трехэтажный дом старинной кирпичной кладки с мансардой. В начале XVIII столетия в нем размещалась галантерейная лавка, позже – небольшая таверна с гостиницей. Нынешним горожанам здание известно тем, что здесь находится старейший бостонский ресторан «Устричный дом», открытый еще в 1826 году.

Множество знаменитых людей перебывало в доме на Юнион-стрит за три с лишним столетия. Двоим из них судьба уготовила особенную роль. Сегодня эти имена не слишком на слуху; в прошлом же их слава затмевала многих великих. Путь к своей вершине начался у обоих с эмиграции и смены подлинного имени.

У первого владельца дома на Юнион-стрит Х. Кэйпена, державшего магазинчик тканей, работал в качестве ученика некий Бенджамин Томпсон. Молодой человек, рано открывший в себе способности к наукам, стал студентом Гарвардского университета. Вскоре Американская революция заставила его покинуть Бостон: в ту пору тысячи горожан, сохранивших лояльность британской короне, были вынуждены эмигрировать за океан.

Бенджамин Томпсон (1753–1814) сделал в Европе блистательную карьеру, оказав услуги нескольким королевским дворам. Он жил в Лондоне, Мюнхене и Париже, где оставил след как политик, дипломат и социальный реформатор. Английский монарх пожаловал ему рыцарский титул, а баварский король одарил новым именем – граф Румфорд.

Сын массачусетского фермера, беженец Томпсон, ставший в Старом Свете графом, сегодня известен в первую очередь как выдающийся ученый-физик. Румфорду принадлежит открытие природы теплоты как формы движения материи. Он выявил и исследовал явления конвекции в газах и жидкостях, расширение воды при охлаждении, сконструировал ряд физических приборов (калориметр, фотометр и др.). Многие усовершенствования в техническом дизайне связаны с его именем. Нынешние домохозяйки даже не догадываются, что обыкновенная кухонная плита и кофеварка были изобретением графа из Массачусетса.

Медаль Румфорда, присуждаемая Американской академией искусств и наук.

Американец, сочетавший в себе качества ученого и авантюриста, считается также зачинателем диетологии – науки о питании. Один из его рецептов («суп Румфорда») цитировал

Карл Маркс в первом томе «Капитала». Граф пропагандировал непопулярные в то время в Европе американские продукты: картофель и кукурузу. Будучи военным министром баварского двора, он тайно, в мешке проносил картофель на кухню в Мюнхене, причем доверял его варить только надежным поварам, которые не проговорятся. Через несколько месяцев, когда на нищих и бродягах в созданных графом работных домах уже вполне было доказано, что картофель не ядовит, Румфорд признался в его использовании, и с тех пор баварцы любят этот клубнеплод.

В 1799 году Румфорд основал в Лондоне Королевский научный институт, существующий и сегодня. При этом он никогда не терял связи со своей родиной и даже завещал часть имущества Гарвардскому университету (в самом начале американской революции Томпсон спас от вандализма инструменты и приборы в лаборатории Гарварда).

В 1797 году в том же доме на Юнион-стрит поселился молодой французский эмигрант. Имя свое этот обедневший аристократ скрывал под вымышленным титулом, а на жизнь зарабатывал преподаванием французского женам бостонских торговцев. Кто бы мог тогда предположить, что скромный юноша войдет в историю под именем Луи-Филиппа I и станет последним королем Франции?

Король Луи-Филипп

Луи-Филипп (1773–1850) принадлежал к младшей ветви династии Бурбонов. Его отец, герцог Филипп Орлеанский, был регентом малолетнего Людовика XV и сложил голову на гильотине во время революции.

Под фамилией Эгалите («Равенство») Луи-Филипп воевал на стороне республиканской Франции. С началом якобинского террора над ним – членом королевского дома – нависла смертельная опасность. Но уже в эмиграции Луи-Филипп был отвергнут двором Бурбонов за прежние связи с республиканцами. Опала, опасения за свою жизнь и отсутствие средств привели его в мансарду бостонской гостиницы у рынка Хэймаркет…

В Бостоне скромный молодой человек проводил время за чтением местных газет и в беседах за чашечкой кофе с другими французскими иммигрантами – учителем танцев и парижским парикмахером.

Во Францию Луи-Филипп смог вернуться после падения Наполеона и реставрации монархии. Он жил как частное лицо, однако не скрывал своих либеральных убеждений. Его семья вела подчеркнуто демократический образ жизни: супруга Мария Амалия, дочь неаполитанского короля и племянница Марии-Антуанетты, принимала посетителей с шитьем в руках, Луи прохаживался по Парижу в обычном костюме, с зонтиком, останавливался поговорить со встречными, пожимал руки рабочим и лавочникам и даже не отказывался выпить с ними стаканчик вина. Помимо простоты в общении, многим импонировало то, что, находясь долгие годы в эмиграции в стесненном материальном положении, он никогда не поднял оружия против своего отечества (в отличие от других Бурбонов).

Июльская революция 1830 года покончила с монархией Карла X (старшая линия Бурбонов) и возвела на престол Луи-Филиппа. Новый монарх, именовавшийся «король-гражданин», отменил дворянские привилегии и расширил полномочия парламента. Были провозглашены демократические свободы, введено местное и областное самоуправление, суд присяжных, снижен избирательный ценз. Интересно отметить, что в российской историографии последний король Франции выглядит не слишком привлекательной фигурой. Во времена Николая I его называли «королем баррикад», а в советское время самым расхожим ярлыком был «ставленник крупной буржуазии».

Луи-Филипп действительно правил в интересах предпринимателей и финансистов Франции. Экономическое развитие страны шло под знаком промышленной революции. Процветала внешняя торговля и началась колонизация Алжира.

И все же Луи-Филиппа с полным правом можно назвать неудачником. Страну раздирали политические страсти. «Король-гражданин» лавировал между различными группировками монархистов, республиканцев, бонапартистов. За годы правления Луи-Филиппа (1830–1848) произошло 11 покушений на его жизнь; в одном из них он потерял старшего сына. Возникло множество тайных обществ. Социалистические идеи Сен-Симона, Фурье, Прудона, Луи Блана, Жорж Санд будоражили и без того расколотое общество. Атаки справа и слева сотрясали престол.

Правление Луи-Филиппа было отмечено невиданным ростом периодики – в стране выходило более 700 газет и журналов. «В Париже только мертвые не рассуждают о политике», – писал современник. Столица Франции переживала свой расцвет. Иностранцев поражала многолюдность Парижа, размах строительства, удивительная по тем временам транспортно-почтовая связь. Дилижансы прибывали в город точно через каждые 15 минут, а письма парижан доставлялись адресатам, жившим в столице, всего через четыре часа. Во Франции в ту эпоху жили и творили В. Гюго, О. Бальзак, Стендаль и др.

«Устричный дом»

Между тем трон Луи-Филиппа I становился все менее прочным. Фатальным невезением отмечены королевские назначения на правительственные посты. Эпидемия холеры унесла в могилу одного из ведущих министров Казимира Перье, которого Генрих Гейне называл «атлантом», удерживающим «и биржу, и все государственное здание». Возглавивший правительство выдающийся историк и экономист Франсуа Гизо (автор теории «классовой борьбы») оказался упрямым доктринером, крайне непопулярным в обществе. Бесконечно вспыхивали скандалы, связанные с коррупцией министров. Со страниц изданий не сходит карикатурный образ Луи-Филиппа – разжиревшего и постаревшего буржуа.

Последний король Франции лишился престола в результате революции 1848 года. Нарастанию кризиса в стране предшествовали несколько неурожайных лет, мировой экономический кризис 1847 года, обостривший социальные противоречия. По всей Европе прокатилась волна революций.

Последние два года своей жизни Луи-Филипп провел в Англии под именем графа Нельи. В общей сложности он пробыл в эмиграции почти половину своей жизни…

…А молчаливый свидетель прошедших эпох – старый бостонский дом на Юнион-стрит – по-прежнему открыт для посетителей. Он видел юного Бена Франклина, отец которого держал неподалеку свечную лавку. Дом был свидетелем встреч бостонских заговорщиков, готовивших Американскую революцию. Он помнит грохот сапог британских гренадеров и триумфальный въезд в город генерала-победителя Дж. Вашингтона. И по-прежнему, с 1826 года, подают лучшие в городе, по мнению знатоков, устрицы в старейшем ресторане «Union Oyster House».

Городские хроники

1818. Учреждены дошкольные учреждения для детей от четырех до семи лет, где разрешено преподавать женщинам.

1820. Мэйн отделился от Массачусетса и вошел в союз на правах независимого штата.

1821. Открылся Массачусетский Главный госпиталь (Massachusetts General Hospital), один из старейших и лучших госпиталей Америки.

1822. Бостон получил городскую хартию. Реформированный городской совет состоял из 48 членов – по четыре от каждого из двенадцати городских околотков.

1822. В Бостоне издан первый в Америке сборник переводов русских поэтов, куда вошли стихотворения Ломоносова, Державина, Карамзина, Крылова.

1822. Издан закон, запрещавший горожанам курить на улицах по воскресеньям.