Текст книги "Жертва"

«…Я принёс завтрак от Махмуда», – сказал он.

Её ещё удивило, что за Махмуд. Она спросила об этом, и таксист ответил: «Махмуд – твой муж».

Тогда она ничего не поняла и почему-то не придала этому значения, а лишь поправила его, уточнив, что мужа зовут Осама. И этот Али с ней сразу согласился.

«Ок, Осама», – сказал он, будто уступая ей в чём-то. Сейчас уже стало понятно: это чтобы избежать объяснений.

В тот день она не обратила на это внимания. Но теперь, когда всё прояснилось и выстроилось в логически связанную череду событий, она осознала, сколько лжи заключалось в словах и действиях того человека.

«А ты была слепа и ничего не видела… Дура!» – хохотал над ней голос.

Память неумолимо, с жестокой прямотой и натуралистичностью раскрывала все подробности последующих за этим страшных событий. Казалось, даже не читая рассказ, можно было безошибочно сказать, о чём там пойдёт речь дальше и чем всё закончится. Совпадения – один в один с тем, что случилось на самом деле: вкусный суп, поглощаемый ею с жадностью, острый и горячий варёный лук, которым она заедала суп, то, как она сползала со стула, внезапно обессилев и потеряв способность владеть своим телом… А после – полный провал памяти.

Пронзила страшная догадка: «А может быть, в суп он что-то подсыпал?» Как написано в рассказе… Что-то такое, от чего она и потеряла сознание.

Сандра вскочила как ошпаренная и бросилась к ящику письменного стола. Её колотило. Вот он, странный документ. Она нашла имя «Али» среди других имён Мустафа Али Ходда. Али – это и есть тот таксист, чудовище.

У неё потемнело в глазах, подступила тошнота. Она едва успела добежать до ванной, где её начало неудержимо рвать.

Чтобы прийти в себя, Сандра некоторое время сидела на краю ванны, обтирая лицо и шею прохладным влажным полотенцем, и старалась успокоить сбившееся дыхание. Почувствовав, что уже способна двигаться, усилием воли поднялась и на ватных ногах вернулась в комнату. Села за компьютер.

Внутренний голос шепнул интригующе: «Дура, тебе нужно дочитать рассказ, ведь он как под копирку, да?» Хотелось ответить: «Да!», и, как заворожённая, Сандра впилась глазами в текст:

«…Мужчины один за другим покидали квартиру. Получив сполна всё, что им было нужно, спешили уйти, потому что женщина начала подавать признаки жизни. Кто-то из них, порывшись в чемодане, вытащил оттуда длинную юбку и прикрыл её. В квартире стояла смесь запахов нечистой человеческой плоти и табачного дыма. Когда Мария полностью очнулась от тяжёлого забытья, она была одна. За окном – чёрная ночь. В душе – опустошение. Во всём теле – боль».

Всё правильно… мужчин было несколько. Вспомнились грязные, дурно пахнущие халаты и рубахи…

После страшных событий того дня у неё и начались провалы памяти.

Сандра перечитала рассказ несколько раз, затем выключила компьютер, просто выдернув шнур из розетки. Прошлась по комнатам и везде погасила свет. В полной тишине и кромешной темноте думалось легче.

Если отбросить всякие несущественные моменты в рассказе, совпадение с реальностью было стопроцентным. Даже его конец… Марию ограбили, вытащив из сумочки деньги, банковскую карточку, мобильный телефон, оставили только паспорт и просроченный билет.

Ей так же, как и Марии, потерявшейся во времени, помогли вернуться домой местные жители… получили денежный перевод от родных, купили билет.

Прочитав конец рассказа – сцену в аэропорту, когда эти люди провожали Марию, Сандра внезапно вспомнила имя.

– Эмма, – прошептала она.

Вдруг пронзила мысль, что рассказ этот – о ней, о Сандре, и об этой её нелепой поездке, завершившейся так страшно.

Наконец-то ключ найден. «Айша, спасибо, подружка», – горько усмехнулась Сандра.

Теперь всё понятно и про болезни, и про беременность…

Глава 13

Никиту разбудил телефонный звонок. Увидев, кто звонит, он поспешно нажал на клавишу ответа.

– Саша? – откашливаясь, произнёс Никита, с трудом узнавая спросонья голос кузины: – Да, конечно, могу ответить на любой вопрос, именно как врач.

Некоторое время он слушал, что говорит Сандра, после чего ответил:

– Послушай, сестрёнка… – Никита старался говорить как можно убедительнее, – давай лучше сделаем так: я сейчас приеду, и мы обо всём поговорим. Не нужно по телефону. Саша… Да что же ты?! Что же это такое… – теперь он уже почти кричал в трубку. Опять слёзы, опять грубит и не хочет никого видеть, даже его.

Сандра что-то сбивчиво говорила ему, и вскоре он сдался, не в силах больше слышать это.

– Хорошо… спрашивай. Что ты хочешь узнать?

Какое-то время он молча слушал, пытаясь осмыслить то, что сказала кузина… Он не ослышался? Прозвучал такой странный и неожиданный вопрос: как выглядит полуторамесячный человеческий плод.

«Ах, ты же беременна, сестрёнка. Вот в чём дело», – с тревогой, перемешанной с нежностью и состраданием, подумал Никита. Немного отпустило.

– На таком сроке начинают формироваться мозг, позвоночник, кровеносная система, сердце начинает биться. Саша, сестрёнка… зачем тебе это?

Но Сандра будто и не слышала. Следующий её вопрос насторожил ещё больше:

– Он чувствует что-нибудь сейчас?

Никита смешался.

– Понимаешь ли… Я же ветврач. Про животных я бы тебе на любой вопрос ответил. Но про людей… Могу и ошибиться. Но думаю, да… плод на таком сроке уже способен реагировать на шумы, хотя не уверен. Саша, умоляю, ответь мне, зачем тебе это?

Она ничего не ответила.

Никиту терзало беспокойство, и безотчётный страх за неё, и одновременно изумление.

Очередной вопрос опять выбил почву у него из-под ног:

– То есть способен испытать боль?

– Вполне вероятно, хотя… не могу тебе сказать наверняка. Саша, почему ты задаёшь такие вопросы?

«Конечно, у всех беременных так: её тревожит что-то, она испытывает панический страх причинить вред будущему ребёнку. В противном случае не спрашивала бы такое, – Никита искал объяснение странному поведению кузины. – Но как всё это на неё не похоже!»

– Что тебя беспокоит? Ты себя плохо чувствуешь? У тебя болит что-нибудь?

Сандра молчала. Казалось, она размышляет. Не дождавшись ответа, заговорил снова. Как мог, старался успокоить её:

– Ты только не волнуйся ни о чём. Зародыш окружён плотной оболочкой. Очень сложно причинить ему боль, практически невозможно.

– Нет, нет… всё хорошо. Я просто спросила. Стало интересно. Прости, что разбудила тебя, – нарочито беззаботно откликнулась Сандра.

Но было во всём этом что-то не то. Никиту охватило чувство, близкое к панике: нечто зловещее скрывалось в ночном звонке кузины.

– Ник, помоги мне, – неожиданно попросила Сандра.

– Прямо сейчас буду у тебя.

– Погоди. Не нужно сейчас приезжать. Потом, потом… – ответила она.

Никита ничего не понимал. «Сестрёнка, да ты тревожишься о будущем малыше, хочешь сохранить беременность…», – хотелось думать ему, но в то же время почему-то сжималось сердце.

– Знаешь, ты мне сейчас очень помог, Ник… Впрочем, как всегда, – медленно проговорила Сандра бесцветным голосом и отключила связь.

Никита попробовал дозвониться до неё, но безрезультатно.

* * *

«Говорят, ты уже чувствуешь боль… но это неточно. Да, ты ещё слишком мал и слаб, – холодно рассуждала Сандра, лёжа в постели и прислушиваясь к мнимому шевелению внутри себя. – Осама… Махмуд… Али… Ну что, дитя, каким именем тебя назвать?» – размышляла она с недоброй улыбкой на губах.

– А как захочу, так и будет! – с чувством величайшего злорадства воскликнула Сандра, ликуя от мысли, что ненавистное существо сейчас полностью в её власти, и одновременно испытывая гадливость к кусочку плоти, что рос в ней и день ото дня набирал силу. Совсем не важно, Осама, Махмуд или ещё кто… Она вольна поступить с ним так, как вздумается.

Хорошо, что Никита ни о чём не догадывался. Ей не нужны лишние слова, бессмысленные вопросы, советы, увещевания… Никто не должен помешать свершиться задуманному.

Некогда любимый и дорогой образ обрёл черты уродливого злобного зверя и неумолимо сливался с тем сонмом чудищ из рассказа, превратившись в монстра, ужасающего своей жестокостью и беспощадностью.

Но теперь-то он не опасен для неё! Теперь всё решает она и только она!

Мысль работала лихорадочно, но чётко. Только бы не промахнуться. Нужна холодная голова и ясный ум.

* * *

Сандра почти не выходила из дому. Изредка заказывала на дом самые свежие продукты: фрукты, овощи, зелень, мясо, рыбу. Решение питаться обильно, здоровой пищей, полезной для развития плода, было осознанным, и она методично следовала своему выбору.

В Дублине установилась тёплая ясная погода. Сандра перенесла на балкон кушетку и проводила вечера, уютно устроившись на ней. Иногда она засыпала прямо там же. «Свежий воздух полезен для тебя, дитя… Осама… Махмуд…»

Компьютер убрала подальше, как что-то бесполезное. Телефон включала редко, только чтобы заказать продукты либо позвонить матери или Никите. Они не должны беспокоиться из-за её молчания.

Все их попытки навестить её или выманить куда-нибудь из дома развлечься были безуспешны. «Не до развлечений мне… есть дело поважнее», – думала она, прислушиваясь к изменениям внутри себя.

Если телефон случайно оставался включённым, он сразу же начинал трезвонить. На звонки Сандра попросту не обращала внимания и продолжала с упоением предаваться своим мыслям, вперив взгляд в одну точку или закрыв глаза и отвернувшись к стене.

Одним субботним утром раздался звонок в дверь. Сандра была в постели, вставать не хотелось. «Пусть себе звонят. Нет меня, нет…» – лениво подумала она, закрыла глаза и провалилась в сладкую полу дрёму.

Но звонки не прекращались. Звонили долго, настойчиво, и это начало страшно раздражать. Потом к звонкам прибавился и стук в дверь, заставивший её вздрогнуть.

– Что вам всем от меня надо? – надрывно вслух произнесла она.

Пришлось идти открывать. Ключ был вставлен в замочную скважину, и Сандра дважды повернула его.

На пороге стояли Никита и Линда. Они тщательно пытались скрыть тревогу за нарочитыми напряжёнными улыбками. Сандра встретила их в ночной рубашке, на которую был накинут халат.

В руках у Никиты были огромные пакеты с продуктами.

«Вы принесли мне еды… Какая трогательная забота… Интересно, что там? О… Мои любимые фрукты, овощи, мясо, молоко, творог. То, что ему и нужно…»

Сандра отступила вглубь прихожей, пропуская родных и загадочно улыбаясь своим мыслям. Она смотрела рассеянно, почти не отвечала на вопросы или отвечала односложно, и вряд ли слышала, что ей говорили.

Линда повязала передник и скрылась в кухне, время от времени оттуда доносился её голос, она что-то спрашивала, из чего Сандра едва улавливала, что мать хочет что-нибудь приготовить.

– Полезное, питательное, мама… и чем питательнее, тем лучше! – прокричала ей Сандра, с трудом фокусируясь на собственных словах.

Линда мыла фрукты, выкладывала продукты в холодильник, на плите что-то жарилось и варилось. Никита о чём-то спрашивал Сандру, она механически отвечала, давно потеряв нить разговора.

Линда, закончив хлопотать, принесла блюдо с фруктами и поднос с ароматным свежеиспечённым печеньем. Накрыла на стол, разложила приборы. Подошла к дочери, чмокнула в щёку и нежно погладила по волосам, что-то спросила у неё. Но ответил Никита.

Линда поняла, что за стол никто не собирается, понимающе кивнула племяннику, растерянно улыбнулась и устроилась в одном из кресел. Они с Никитой начали что-то оживлённо обсуждать, пытаясь втянуть в беседу и Сандру, заинтриговать увлекательными, по их мнению, темами. Та кивала, стараясь показать свою заинтересованность, отвечала, чаще – невпопад, потому что не слушала их, погружённая в свои мысли или вовсе витая в облаках.

«Как же я устала от вас. Когда же это закончится? Когда же вы насладитесь своей заботой и уберётесь отсюда?! К чёрту!» – с раздражением думала Сандра. Сдерживаться и вежливо улыбаться с каждой секундой становилось всё труднее.

«Оставьте же меня в покое, вы только мешаете», – хотелось крикнуть ей. Она чувствовала, что ещё чуть-чуть и может сорваться, разрыдаться, нагрубить…

Но она понимала, что брань, истерика, слёзы и дурное поведение только навредят ей и продлят их присутствие. Приходилось постоянно напоминать себе о том, что сейчас самое главное – создать видимость счастливой будущей матери.

Наконец они ушли, напоследок сказав, чтобы берегла себя и не забывала, что их уже двое: она и малыш… чтобы питалась правильно, ни в коем случае не переедала… Она кивала, обещала выполнять указания. Заперев за ними дверь, вздохнула с облегчением: наступила тишина.

Сандра ликовала: «Какая же ты ловкая и хитрая! Тебе удалось так удачно обмануть их: они уверены, что ты мечтаешь об этом ребёнке». Пусть думают именно так. Так даже лучше. Её страшную тайну никто не должен узнать: всему своё время.

Она расхохоталась. Смеялась долго, заливисто и никак не могла успокоиться.

Сейчас же её единственная цель – сделать так, чтобы плод окреп, вырос, набрался сил. Она просто обязана позаботиться о том, чтобы маленький червячок стал полноценным, здоровым, остро чувствующим и на всё реагирующим человеческим организмом. Вот тогда-то и наступит самый важный для него день. Этот ненавистный сгусток слизи, что развивается внутри неё, ей не принадлежал. Совершенно не интересовало, девочка это или мальчик, хотя подспудно чувствовалось: мальчик. И имя уже придумано: Осама… «Ну, или Махмуд…» – усмехалась в душе Сандра.

У маленького чудовища должно быть много имён, много лиц, много голосов, бесконечное число рук, ног и тел. Эта мысль так забавляла, что, стоило ей только подумать об этом, как она принималась безудержно хохотать. А после испытывала невыносимую тошноту из-за бесконечного отвращения к существу, бесцеремонно поселившемуся в ней, будто заполнившему её отравой. Она воспринимала плод внутри неё неким живым свидетельством глумления над её душой и телом, которое довелось перенести совсем недавно.

С каждым новым днём Сандра всё больше убеждалась в том, что приняла единственно верное решение: ей ничего не остаётся, как уничтожить маленького ненавистного Осаму, этого отвратительного чужака. И чем мучительнее будет его смерть, чем дольше будет страдать ещё не родившееся чудовище до того, как испустит дух, тем лучше для неё. Осталось всего-то ничего – подготовить его к пытке: взрастить, вскормить, наполнить силой. Это превратилось в самоцель.

Не было дня, когда бы она не обдумывала, каким способом лучше отомстить всем этим чудовищам сразу. Сандра перебирала способы мести, отбрасывала одни, придумывала другие, смаковала третьи. Мысль её работала постоянно, даже во сне.

С отвращением запихивала она в себя пищу, даже когда есть совсем не хотелось. Поглощала молочные продукты в огромных количествах, фрукты и овощи, мясо и морские деликатесы, злорадно прислушиваясь к изменениям внутри себя. «Расти, Осама, развивайся, Махмуд. Становись сильным, крепким, здоровым, Али… – мысленно подбадривала она. – Подрасти ещё, окрепни, чудовище… Скоро, совсем скоро. Ты даже не представляешь, что тебя ждёт».

* * *

Прошло время. Сандра очень изменилась: стала доброжелательной, мягкой и покладистой. Сама звонила Никите, чтобы справиться о делах, настроении, здоровье, непринуждённо болтала обо всём, отвечала на его звонки. Её телефон теперь всегда включён.

Никита не мог скрыть своей радости из-за таких перемен и был несказанно счастлив, когда она неожиданно предложила вместе погулять в их любимом парке в центре Дублина. Красивейший парк, весь в ароматных цветах, манил к своим уютным лужайкам и прудам. Совсем недавно Никита звал кузину там прогуляться, но она почти грубо отказала, как отрезала, а сейчас на удивление сама проявила инициативу.

Он решил, что причина её недавнего странного поведения – в недомоганиях, присущих женщинам в первые месяцы беременности. Теперь же Сандра успокоилась и стала прежней, такой, какой была всегда. Особое чувство гордости, нежность и желание заботиться о ней переполняли его.

Почти каждое воскресенье они вместе проводили время в Сант-Стивенс-Грин. Бывало, к ним присоединялась и Линда.

Прогулки заканчивались обедом в каком-нибудь уютном ресторанчике неподалёку от парка или дома у Линды. Мать пыталась уговорить Сандру переселиться к ней, но тщетно. Та отвечала, что ей нравится уединение.

Никита постепенно успокоился, видя кузину в хорошем настроении и замечая её отменный аппетит. Она шутила, что-то постоянно рассказывала, вспоминала давно забытые истории. Вот только темы беременности ни разу не коснулась.

Беда нагрянула нежданно. Среди ночи Никиту резко выдернул из сна звонок. Трубка постоянно находилась рядом с ним на случай, если кузине вдруг понадобится помощь. «Звони в любое время…» – когда-то договорились они.

Который час?.. Ещё и трёх нет. На экране мобильного – «Саша». Она только что снилась ему. Странное действо происходило на зелёной лужайке. В небе мерцали яркие звёзды, как огромные светящиеся кристаллы. Саша, элегантная, миниатюрная, в длинном белом платье, плавно кружилась в беззвучном танце. Почти не касаясь земли, лёгкая, невесомая, взмывала над землёй. И вдруг какая-то невидимая сила подхватила её и стремительно вознесла в небо. «Прощай, прощай… Не забывай меня, Никитушка, не забывай…» – далёким эхом звучал её голос, с каждым мгновением становясь всё тише и глуше, а вскоре и вовсе умолк. И сама она исчезла, растворившись в ночном небе среди звёзд.

Почему-то сильно заколотилось сердце, как от нехорошего предчувствия. Никита схватил трубку.

– Ник, помоги мне, – услышал он тусклый голос кузины.

Накатила безотчётная тревога.

«Господи, почему у неё такой голос?..»

– Приезжай прямо сейчас.

Её просьба мгновенно выбросила Никиту из постели.

– Да, да, я выезжаю! Прямо сейчас! Всё будет хорошо…

– …Мне нужно, чтобы ты… – продолжала Сандра, и было что-то жуткое в её шёпоте.

То, что он услышал, бросило в дрожь. «Что?! Что ты такое говоришь?! Что ещё надумала?! Господи!»

– Саша, Сашенька, Сашка! Послушай меня… да послушай ты! Нельзя на таком сроке! Слишком поздно, я не буду тебе в этом помогать, – стараясь держать себя в руках, твёрдо сказал Никита, но голос предательски дрогнул. – Ты же можешь умереть, дурёха!

– Скорее, Никитушка, скорее. Приезжай… – слушал он слабеющий голос Сандры, от которого сжималось сердце. В трубке щёлкнуло, связь прервалась.

Никита метался по тёмной комнате, натыкаясь на мебель, на ходу натягивал джинсы, надел первую попавшуюся рубашку. С ужасом осознавая, что сейчас драгоценна каждая секунда, нашарил дрожащей рукой на журнальном столике ключи от машины и выскочил из дому.

Дождь лил как из ведра.

«Лишь бы успеть… Господи, сделай так… Сделай, Господи! Господи, – всё повторял и повторял Никита как заведённый. – Что ты надумала, дура!!! Дура! Что делать? Что?!»

Теперь Никита почти не сомневался: с сестрой случилась трагедия.

«Вызвать неотложку!» Он поспешно набрал номер скорой, одновременно выруливая на одну из центральных улиц.

– Срочно, срочно! – кричал он в трубку, диктуя адрес.

«Господи! Только бы успеть, только бы успеть…»

Никита был уже совсем близко. Слёзы застилали глаза, мешая видеть дорогу, и он смахивал их тыльной стороной ладони, стараясь не поддаваться панике.

Он не помнил, как оказался на пороге её квартиры, прибыв раньше неотложки. Ни на звонки, ни на стук в дверь Сандра не отозвалась. Охватил настоящий ужас. Отперев дверь своим ключом, он решительно шагнул внутрь.

– Саша, Саш… – напряжённо вглядываясь в темноту, позвал он встревоженным голосом.

В ответ – жуткое безмолвие. Холл был освещён слабыми бликами тусклого света из ванной комнаты.

– Где ты?..

Откуда этот пар? Пар постепенно рассеивался, смешиваясь с холодными потоками воздуха. Пол в холле возле ванной комнаты был залит водой.

«Сандра, сестрёнка!..» – хотел крикнуть Никита что есть сил. Но спазм так сдавил горло, что не издать ни звука. Он влетел в ванную комнату.

Нестерпимая духота чуть не сбила с ног. Характерный запах крови, который не спутать ни с каким другим, вызвал дурноту. Горячая вода хлестала из крана, распространяя клубы густого тумана, и, журча, переливалась через край ванны. Никита бросился закрывать его, даже не заметив, как сильно ошпарил ладонь.

С ужасом заглянул в ванну и отшатнулся. Сквозь пелену пара с трудом разглядел Сандру, тело которой было полностью погружено в мутную красно-бурую воду. Остекленевшие глаза открыты, мёртвенно-бледное лицо хранило выражение безмятежного покоя. Это выглядело настолько неправдоподобно и устрашающе, что на мгновение показалось, что он спит и ему снится кошмар.

«Мертва! – с ужасом понял Никита, не в силах выдавить из себя ни звука. – Не успел… Господи, Саша, Сашенька, что же ты наделала?!»

Страх, горе и пугающее чувство собственной вины сковали его на какое-то время.

Скорее интуитивно, чем осознанно, в надежде, что не всё потеряно и кузину ещё можно спасти, Никита, упёршись ногами в край ванны и обжигаясь, приложив огромное усилие, вытащил её из воды. Осторожно опустив на пол, присел рядом. Прижал палец к месту, где проходит сонная артерия. Пульс не прощупывался, Сандра не дышала. Сомнений не было – мертва.

Ощущение безграничной утраты обрушилось на Никиту. Не в силах больше видеть нелепое выражение лица мёртвой кузины, он закрыл ей глаза и накрыл тело большим банным полотенцем.

* * *

Полицейские, врачи-патологоанатомы, какие-то клерки из похоронной службы…

Дверь настежь открыта, люди сменяют друг друга, входя и выходя из квартиры.

Тело Сандры погрузили в специальную машину и увезли.

Происходящее вокруг Никита воспринимал смутно, как в дурном сне. Его сковала боль утраты, все остальные чувства притупились.

За столом напротив него сидел полицейский чин и составлял предварительный протокол о смерти, как и принято в подобных случаях. Задавал Никите вопросы, касающиеся скорбного происшествия, на которые тот рассеянно отвечал, стараясь уловить их смысл:

«Да, я Никита Банин. Покойная Сандра Банин доводилась мне кузиной… Линда Банин, мать покойной… Нет, она ещё не знает… Да, сообщу ей сам… Да, у покойной был сын… Совершеннолетний… Марк Банин…. За границей сейчас… В каком-то спортлагере… Да, сообщу ему, конечно… Она звонила перед тем, как… между тремя и четырьмя часами утра… приехал и… И не успел, не успел… Обнаружил тело в ванне… Да, уже была мертва… Да, покойная была беременна… Месяца четыре, может, чуть больше…»

После всех этих формальностей был подписан предварительный протокол о смерти Сандры Банин, который гласил, что смерть наступила в результате несчастного случая. Полицейские и агент похоронной службы покинули квартиру, и Никита остался один. Копия документа лежала на столе перед ним. Почему-то подумалось о том, что Саши больше нет, а вместо неё появился этот абстрактный документ. Никита вздрогнул, ужаснувшись собственной мысли.

Он всматривался в формальные слова, которые, наверное, всегда должны присутствовать в предварительном заключении о смерти от несчастных случаев, и его не отпускало жуткое чувство, что написанный документ – это всего лишь буквы, соединённые в ничего не значащие фразы, и в них нет ни малейшей доли истины.

«…Принимая ванну у себя в квартире, Сандра Банин потеряла сознание от высокой температуры воды и скончалась от потери крови, не приходя в сознание…»

«Нет… Это был не несчастный случай. Ты спланировала это заранее. Ты тщательно готовилась… с самого начала готовилась», – теперь Никита был уверен в этом.

С содроганием вспоминал он улыбку, и выражение удовлетворённости на лице мёртвой кузины, и пугающие вопросы, которые так интересовали её недавно:

«– …Как выглядит полуторамесячный человеческий плод?..

– …Что он чувствует?..

– Скажи, как тебе кажется, он уже способен испытать боль?»

Как так могло получиться, что он не понял её замысла?! Как же он заблуждался, думая, что кузина испытывает только тревогу за своё состояние или просто чувствует себя плохо… Ведь в её вопросах скрывались страшные мысли, с которыми она жила последнее время, а он это не распознал…

Никита казнил себя: «Я должен был… Должен был с самого начала понять её, раскусить, разгадать этот страшный план». Пойми он вовремя, что творится у неё в голове, успел бы сделать всё возможное, чтобы предотвратить гибель её и будущего ребёнка… Или не успел бы?.. Не было никакой уверенности. Как безмятежно спокойна была она в последнее время… «Тоже неспроста…» – сокрушался Никита.

С того самого момента, когда он встречал кузину в аэропорту Нейса, и до последнего времени его терзали подозрения, что с ней случилось что-то настолько страшное, что сумело за какие-то несколько дней сломать ей жизнь и исковеркать душу.

Все кажущиеся ему перемены к лучшему оказались обманом, мифом. «Ещё эта беременность… Странно это… Странно и страшно».

Чем больше Никита думал, тем острее чувствовал свою вину, что не сумел найти способ вызвать её на разговор и понять, что же всё-таки произошло в этой злосчастной Хургаде. «Ты ушла в себя, закрылась… А я… я щадил твои чувства, сестрёнка…» – сокрушался он.

Нет больше его кузины… никогда уже не заглянет она лучистыми глазами ему в глаза… никогда не услышать ему её звонкого заразительного смеха…

Пришло осознание, что причину её гибели нужно искать в далёкой Хургаде. Именно там, в жарком чужом Египте… Там ответы на все вопросы. «Там он, твой убийца», – с болью подумал Никита.

А теперь пора настраиваться на визит к тёте со страшной миссией…

И Марк, племянник… «Саша, как мне сказать твоему сыну?» – в ужасе думал он. Какие подобрать слова, чтобы объяснить ему смерть матери?

Звонок мобильного вывел Никиту из задумчивости и заставил вздрогнуть. На экран телефона: «Линда».

«О Боже… Тётя… Почему в такое время?»

Сердце гулко забилось.

Он не сразу узнал её голос.

– Никита, Никитушка, – захлёбывалась слезами Линда. – Горе… Горе-то какое… Господи! Марк… наш Марк…

– Что… что с Марком? – еле выдавил из себя Никита, в момент похолодев.

– Погиб… Погиб мой мальчик… разбился… Сорвался… Со скалы сорвался… Приезжай… Приезжай поскорее… Всё при встрече… Я не могу быть сейчас одна… И я не знаю, как мы это скажем Сашке… Я не знаю… – зверем выла в трубку Линда.

Чудовищный сон продолжался, и Никита подумал, что он увяз, как в зыбучих песках, в этом ночном кошмаре и никак не может проснуться.

Воистину говорят, беда не приходит одна…

Слова, произнесённые тётей, её надрывный воющий голос оказались последней каплей, в одно мгновение прорвавшей огромную невидимую плотину в его душе. Бесконечное горе обрушилось на него с такой мощью, что лицо его исказила гримаса, и он зарыдал в голос.

«Нет её больше! Нет нашей Саши!» – хотелось прокричать в трубку, но рыдания не дали ему это сделать.

Как бы это ни чудовищно звучало, но одновременно он испытал что-то вроде облегчения, где-то даже граничащего с радостью. Сумасшедшая мысль вихрем пронеслась в голове: «Вот ведь как распорядилась судьба… Не придётся «убивать» племянника страшным известием о смерти матери, а Сашу – известием о гибели её сына! Оба ушли… Вы оба уже там…»

Нет Саши… Нет Марка…. Две трагедии за одну ночь, за одну жуткую ночь, которая никак не хотела заканчиваться…

Они с Линдой вмиг осиротели, остались одни… «В целом мире мы с тобой одни…»

Что делать? Как сообщить тёте?.. «Особенно сейчас, когда ты убита горем… – с безысходностью думал Никита. – Это будет слишком сильным ударом. Выдержишь ли ты?»

У Линды больное сердце, скачет давление. Известие о кончине дочери может просто добить её.

«Не скажу… Скрою». Пусть боль от утраты внука утихнет. «Потом, всё потом… – он решил, что так и поступит. – Пора ехать…»