Текст книги "Как избежать климатических катастроф? План Б 4.0: спасение цивилизации"

В этой главе ставилась задача определить те меры по энергосбережению, которые могли бы компенсировать рост мирового потребления энергии почти на 30% – рост, прогнозируемый IEA между 2006 и 2030 г. Мои коллеги и я более чем уверены, что предложенные меры помогут добиться этой компенсации¹¹².

Один только переход к более эффективным технологиям освещения снизит потребление электричества на 12%. Что же касается бытовых приборов, то здесь необходимо установить международные стандарты эффективности, которые соответствовали бы возможностям наиболее экономичных на данный момент моделей, и затем регулярно пересматривать эти стандарты по мере развития технологий. По сути, это может быть международный вариант японской программы по повышению эффективности бытовой техники «Лучший игрок».

С учетом потенциала повышения экономичности бытовой техники экономия электроэнергии в этой области к 2020 г. должна по крайней мере равняться экономии в сфере освещения. Комбинирование наиболее эффективного освещения и техники с умной электросетью, использующей зависимую от времени суток систему тарификации, датчики пиковых периодов потребления электричества и многие другие описанные в этой главе технологии демонстрируют огромный потенциал снижения как общего потребления электроэнергии, так и пикового спроса на нее¹¹³.

Многие склонны недооценивать возможности сокращения потребления электроэнергии. В Университете Скалистых гор подсчитали, что если бы 40 наименее эффективных в плане использования электроэнергии штатов США достигли бы уровня экономии 10 наиболее эффективных штатов, потребление электричества в стране снизилось бы на треть. Это эквивалентно закрытию 62% всех работающих на угле электростанций в США. Но даже наиболее экономные штаты имеют солидный потенциал для дальнейшего сокращения потребления электричества, и они действительно намерены продолжить сокращать таким образом выбросы углерода и экономить деньги¹¹⁴.

В сфере транспорта быстро добиться снижения потребления нефти и выбросов углерода можно за счет перехода на использование высокоэкономичных автомобилей (включая электрические транспортные средства), диверсификации городской транспортной системы и строительства междугородних скоростных железных дорог, подобных тем, что существуют в Европе и Японии. Необходимость перехода от транспортной системы, где роль главного транспортного средства играет автомобиль, к диверсифицированной системе кажется очевидной, если принять во внимание действия сотен мэров по всему миру, которые день за днем борются с транспортными заторами и загрязнением воздуха. Они разрабатывают уникальные способы не только ограничения использования машин, но и вообще отказа от них. По мере уменьшения количества машин в городах сама природа города должна измениться.

В промышленном секторе очевиден изрядный потенциал сокращения потребления электричества. В нефтехимической отрасли переход к более эффективным производственным технологиям возможен уже сейчас, а переработка большего объема пластика поможет сократить потребление на 32%. Повышение эффективности выплавки стали сократит потребление электричества на 23%. Еще большие достижения возможны в цементной промышленности, где простой переход к наиболее эффективным технологиям сухого обжига поможет сократить потребление электричества на 42%¹¹⁵.

Модернизация зданий также обладает значительным потенциалом экономии электричества. Даже модернизация более старых зданий может помочь сократить потребление энергии на 20–50%. Сокращение потребления электричества в сочетании с использованием возобновляемых источников энергии для нагрева, охлаждения и освещения зданий позволят создать полностью независимый от углеродного сырья дом.

Достичь всего этого сразу можно одним простым способом: введя налог на углерод, что поможет отразить полную стоимость сжигания ископаемых энергоносителей. Мы рекомендуем увеличивать этот углеродный налог на 20 долларов за тонну каждый год на протяжении следующих 10 лет, до окончательного уровня в 200 долларов (55 долларов за тонну СО₂), совмещая это повышение со снижением налогов на доход. Каким бы высоким этот налог ни казался, он все равно даже не приближается к покрытию реальной стоимости всех косвенных эффектов от сжигания ископаемых энергоносителей. Однако он может стимулировать инвестиции в эффективные источники энергии, не использующие углерод.

Поиски способов повышения эффективности, описанные в этой главе, подарили нам несколько приятных сюрпризов в виде открытия большого потенциала для достижения поставленных целей. Обратимся теперь к возобновляемым источникам энергии Земли, где открываются не менее захватывающие перспективы.

5. Стабилизация климата: переход к возобновляемым источникам энергии

По мере роста цен на ископаемое топливо и нестабильности поставок нефти, а также по мере того, как изменения климата заставляют всерьез задуматься о целесообразности будущего использования угля, возникает экономика новой энергетики. На смену старой энергетике, основанной на сжигании нефти, угля и природного газа, приходит энергетика силы ветра, солнечной энергии и геотермальной энергии. Несмотря на глобальный экономический кризис, этот энергетический переход осуществляется темпами и в масштабах, вообразить которые было невозможно даже пару лет назад. И этот переход – явление всемирное.

Возьмем для примера Техас. Будучи долгое время ведущим добытчиком нефти в США, теперь он стал и ведущим штатом по объемам выработки электричества из ветра, обогнав три года назад Калифорнию. На сегодняшний день в Техасе насчитывается 7900 мегаватт действующих генерирующих мощностей, работающих на энергии ветра. Еще 1100 мегаватт таких мощностей будет введено в эксплуатацию, и огромное количество мощностей находится на стадии разработки. Когда все эти ветровые хозяйства будут построены, Техас получит 53 000 мегаватт мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра, что эквивалентно 53 электростанциям, работающим на угле. Это должно превысить потребность в электричестве жилого сектора штата с населением в 24 млн жителей, что позволит Техасу экспортировать электроэнергию так же, как долгое время он экспортировал нефть¹.

В Южной Дакоте – ветреном и малонаселенном штате – началась разработка большого ветропарка на 5 050 мегаватт (1 мегаватта мощности достаточно для снабжения 300 американских домов), которое после постройки будет производить почти в пять раз больше электричества, чем нужно 796 000 жителей штата. В целом около 10 штатов США, большая часть из которых располагается на Великих равнинах, а также несколько провинций Канады планируют экспортировать электроэнергию, генерируемую с помощью ветра².

По другую сторону Атлантики правительство Шотландии ведет переговоры с двумя независимыми ближневосточными инвестиционными фондами, предлагая им инвестировать 7 млрд долларов в создание сети в Северном море у своего восточного побережья. Эта сеть позволит Шотландии создать на своем шельфе мощности, генерирующие с помощью ветра до 60 000 мегаватт электроэнергии, что близко к нынешним 79 000 мегаваттам электрогенерирующих мощностей всего Соединенного Королевства³.

Сегодня мы являемся свидетелями того, с какой охотой и в каких масштабах берутся на вооружение возобновляемые источники энергии. Подобного успеха никогда не было ни у ископаемых энергоносителей, ни у атомной энергии. И происходит это не только в развитых странах. Алжир, осознавая, что он не сможет экспортировать нефть вечно, планирует ввести в эксплуатацию 6000 мегаватт мощностей солнечных электростанций для того, чтобы экспортировать электроэнергию в Европу по подводному кабелю. При этом алжирцы отмечают, что в их огромной пустыне доступной солнечной энергии достаточно для обеспечения электричеством всей мировой экономики. И это не математическая ошибка. Удивительно, но факт: солнечного света, попадающего на Землю в течение часа, достаточно для обеспечения электричеством всей мировой экономики в течение одного года⁴.

В 2007 г. Турция, где сейчас имеется около 39 000 мегаватт общих электрогенерирующих мощностей, объявила тендер на строительство ветровых хозяйств. В ответ были получены заявки как от местных, так и от международных компаний – разработчиков хозяйств, генерирующих электроэнергию с помощью ветра, на строительство мощностей, равных ошеломительным 78 000 мегаваттам. Выбрав наиболее многообещающие предложения на строительство 15 000 мегаватт мощностей, турецкое правительство в настоящее время оформляет разрешения на строительство⁵.

В середине 2008 года Индонезия – страна, насчитывающая на своей территории 128 действующих вулканов, а следовательно, обладающая богатыми запасами геотермальной энергии, – объявила о намерении ввести в эксплуатацию 6 900 мегаватт мощностей, работающих на геотермальной энергии. Разработчиком большей части этого проекта является Pertamina – государственная нефтедобывающая компания. Добыча нефти в Индонезии неуклонно сокращалась последние десять лет, и в последние четыре года страна стала импортером нефти. Если Pertamina перебросит свои силы с нефти на освоение геотермальной энергии, она может стать первой нефтяной компанией – не важно, государственной или частной, – которая перейдет от добычи нефти к эксплуатации возобновляемых источников энергии⁶.

И это только несколько дальновидных попыток воспользоваться возобновляемой энергией Земли. Эти ресурсы огромны. В США три штата – Северная Дакота, Канзас и Техас – имеют достаточно доступной энергии ветра для того, чтобы полностью снабжать экономику. Ветер станет доминирующим источником электричества, вероятно, и в Китае. Индонезия однажды сможет получать всю свою электроэнергию исключительно благодаря геотермальным источникам. Европа будет получать энергию от ветровых хозяйств в Северном море и солнечных тепловых электростанций в Североафриканской пустыне⁷.

В основе изложенных в этой главе задач Плана Б по освоению возобновляемых источников энергии к 2020 г. лежат не политические игры, а жизненная необходимость. Речь идет не о Плане А – работаем как обычно, а о Плане Б – о военной мобилизации, о полномасштабном ответе, разработанном с целью избежать политических и экономических потрясений, которые последуют за неуправляемым изменением климата.

Приоритетным направлением в деле сокращения общего выброса двуокиси углерода (СО₂) на 80% к 2020 году должна стать замена электричества, генерируемого за счет сжигания угля и нефти, на электричество, получаемое за счет возобновляемых источников энергии. Если ХХ век стал свидетелем глобализации мировой энергетической экономики, когда все страны перешли к нефти, большая часть которой поступает с Ближнего Востока, то нынешнее столетие станет свидетелем локализации производства электроэнергии по мере того, как мир будет обращаться к энергии ветра, Солнца и геотермальной энергии.

Нынешнее столетие также станет свидетелем электрификации экономики. Транспортный сектор откажется от бензиновых двигателей в пользу заряжаемых от сети гибридных двигателей, электромобилей, систем легкорельсового транспорта и высокоскоростных междугородных поездов. В дальних грузоперевозках произойдет переход от перевозок на дизельных грузовиках к перевозкам на электрифицированном железнодорожном транспорте. Передвижение людей и товаров в основном будет происходить за счет электроэнергии. В этой новой энергетической экономике дома будут использовать практически исключительно возобновляемые источники энергии в том, что касается отопления, охлаждения и освещения.

Электрификация экономики не подразумевает дальнейшее развитие атомной энергии. Ограниченное количество атомных электростанций, ныне строящихся в мире, попросту заменят закрывающиеся, отработавшие свой срок станции. Таким образом, ввод в эксплуатацию новых АЭС не даст прироста мощностей к 2020 г. Если говорить о полной стоимости эксплуатации АЭС, учитывая средства, выделяемые на захоронение ядерных отходов, вывод из эксплуатации отработавших станций и обеспечение безопасности реакторов от возможных несчастных случаев и террористических актов, то становится очевидным: строительство атомных электростанций на конкурентном рынке электроэнергии просто невыгодно⁸.

Кроме того, строительство атомных электростанций – это еще и вопрос политики. Когда мы говорим, что развитие атомной энергетики является важной составляющей нашего энергетического будущего, мы говорим о будущем всех стран или только некоторых? Если верно второе, то кто наделен полномочиями составлять список стран А и список стран Б? И кто обеспечит соответствие этих списков реальности?

Формулируя климатическую составляющую Плана Б, также следует исключить как таковую и возможность улавливания углеродных выбросов на угольных электростанциях. Возможность эта часто обсуждается, но, учитывая стоимость необходимого для этого оборудования и отсутствие интереса со стороны инвесторов внутри самой угольной отрасли, эта технология вряд ли станет сколько-нибудь рентабельной к 2020 г.

Можно ли достаточно быстро начать использование возобновляемых источников энергии? Полагаем, что да. Относительно недавнее распространение мобильных телефонов и персональных компьютеров продемонстрировало, с какой скоростью могут распространяться новые технологии. Когда в 1986 г. общие продажи мобильных телефонов достигли миллиона единиц, это стало основой для взрывного роста пользователей. Число владельцев мобильных телефонов удваивалось каждые из последующих трех лет. В следующие 12 лет оно удваивалось каждые два года. К 2001 г. насчитывалось 961 млн сотовых – почти тысячекратное увеличение всего за 15 лет. Сейчас по всему миру насчитывается более 4 млрд владельцев мобильных телефонов⁹.

Продажи персональных компьютеров шли по той же траектории. В 1980 г. было продано около миллиона персональных компьютеров. К 2008 г. ориентировочно – 270 млн. 270-кратный скачок за 28 лет. Сегодня мы наблюдаем схожие показатели роста в области технологий использования возобновляемых источников энергии. Количество установленных панелей солнечных батарей удваивается каждые два года. Не сильно отстает от этого и годовой прирост мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра. Энергетическая экономика в следующем десятилетии изменится подобно тому, как за прошедшие два десятилетия изменились, причем до неузнаваемости, коммуникационные и информационные отрасли экономики¹⁰.

Только одна отличительная черта. В то время как реструктуризация информационной экономики была сформирована исключительно развитием технологий и усилиями рынка, перестройка энергетической экономики будет, помимо прочего, осуществляться в результате осознания того, что судьба цивилизации может зависеть не только от решения этой задачи, но и от ее решения с максимально возможной быстротой.

Ветер – краеугольный камень энергетической экономики Плана Б. Ветра на Земле в изобилии, он дешев и широко распространен. Его «добыча» легко расширяется, и ее можно быстро освоить, начав с нуля. Нефтяные скважины иссякают, угольные пласты истощаются, а ресурсы ветра на Земле неисчерпаемы.

Всемирное исследование энергии ветра, проведенное командой ученых из Стэнфордского университета под руководством Кристины Арчер и Марка Джейкобсона, показало, что использование одной пятой энергии ветра, доступной на Земле, принесет в семь раз больше электричества, чем ее потребляет весь мир в настоящее время. Например, Китай, с его широкими, продуваемыми ветрами равнинами на севере и на западе страны, бессчетными горными хребтами и протяженной береговой линией, имеет в своем распоряжении достаточно энергии ветра для того, чтобы с легкостью удвоить свои нынешние электрогенерирующие мощности¹¹.

США богаты энергией ветра. В дополнение к количеству материковой энергии, достаточному для многократного удовлетворения энергетических запросов страны, Национальная лаборатория возобновляемой энергии насчитала 1000 гигаватт (1 гигаватт равен 1000 мегаватт) энергии, готовой к использованию, на восточном побережье и 900 гигаватт на западном. Одних только шельфовых мощностей достаточно, чтобы полностью обеспечить электроэнергией экономику США¹².

Европа уже начала освоение своих шельфовых ветров. Группа Гаррада Хассана, занимающаяся консалтингом в области использования энергии ветров, считает: если европейские правительства станут энергично развивать свои огромные шельфовые ресурсы, к 2020 г. ветер сможет полностью обеспечивать электричеством весь жилищный сектор Европы¹³.

Долгие годы в росте индустрии использования энергии ветра доминировала лишь небольшая группа стран. Эта ситуация меняется по мере того, как индустрия становится мировой: уже около 70 стран активно осваивают ресурсы ветра. Мировое генерирование электричества с помощью ветра растет с беспрецедентной скоростью. С 2000 по 2008 г. генерирующие мощности выросли с 17 000 мегаватт до приблизительно 121 000 мегаватт. Мировым лидером по общей мощности в данные момент являются США, за ними следуют Германия (лидер до недавнего времени), Испания, Китай и Индия. Но, с учетом ежегодного удвоения объемов выработки в Китае, лидерство США может оказаться весьма непродолжительным¹⁴.

По доле электричества, получаемого с помощью ветра, в общей структуре выработки электроэнергии первое место занимает Дания, где благодаря ветру вырабатывают 21% электроэнергии. Четыре северные федеральные земли Германии сейчас получают около трети или более электричества из ветра. Для Германии в целом этот показатель составляет 8% и продолжает расти¹⁵.

В данный момент Дания намеревается довести долю электроэнергии, вырабатываемой с помощью ветра, до 50%, получая большую часть дополнительной энергии от ветровых хозяйств, развернутых на шельфе. Эти планы фактически перевернули энергетическую политику Дании с ног на голову. Разработчики этой программы предполагают использовать ветер как главный оплот своей электрогенерирующей системы, прибегая к добываемому из ископаемых энергоносителей электричеству лишь тогда, когда ветер стихает¹⁶.

В Испании, которая уже имеет около 17 000 мегаватт мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра, правительство намеревается к 2010 г. увеличить этот показатель до 20 000 мегаватт. Франция, относительный новичок в ветряной энергетике, собирается ввести в эксплуатацию 25 000 мегаватт мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра к 2020 г., причем 6000 мегаватт будут генерироваться на шельфе¹⁷.

На начало 2009 г. США имели чуть больше 28 000 мегаватт мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра. Кроме того, в США строятся еще 38 ветровых хозяйств. В дополнение к этому существует проект строительства ветровых хозяйств, способных генерировать порядка 300 000 мегаватт, но в данный момент этот проект заморожен в ожидании сооружения сетей¹⁸.

Помимо Техаса, а также Калифорнии, которая планирует построить комплекс ветровых хозяйств мощностью 4500 мегаватт на южной оконечности штата, еще несколько штатов претендуют на то, чтобы стать «ветровыми супердержавами». Как отмечалось выше, Clipper Windpower и BP объединяются для строительства ветрового хозяйства «Титан» мощностью 5050 мегаватт на востоке Южной Дакоты. Миллиардер из Колорадо Филипп Аншуц строит ветровое хозяйство мощностью 2000 мегаватт на юге центральной части Вайоминга с целью генерировать электричество для поставок в Калифорнию, Аризону и Неваду¹⁹.

На востоке штата Мэн – новичка в ветровой энергетике – планируется построить 3000 мегаватт мощностей, работающих на энергии ветра, что намного больше, чем требуется 1,3 млн жителей штата. Штат Нью-Йорк, который уже имеет 1300 мегаватт мощностей, работающих на энергии ветра, планирует добавить еще 8000 мегаватт, генерируя большую часть энергии из ветров, дующих с озер Эри и Онтарио. Орегон скоро почти удвоит свои мощности, работающие с помощью ветра, за счет постройки ветрового хозяйства в ущелье реки Колумбия²⁰.

Помимо продуваемых ветрами Великих равнин, в США существует еще одна область, привлекательная с точки зрения развития ветроэнергетики. Долгие годы единственным проектом получения электроэнергии с помощью ветра на шельфе был проходивший стадию лицензирования проект строительства комплекса мощностью 400 мегаватт у побережья мыса Код в Массачусетсе. Теперь к Массачусетсу присоединились Род-Айленд, Нью-Йорк, Нью-Джерси и Делавэр. Делавэр планирует строительство ветрового хозяйства мощностью 600 мегаватт. Это сооружение сможет удовлетворить половину потребности жилого сектора штата²¹.

Шельфовые ветры восточного побережья привлекательны по трем причинам. Первая: они сильны и стабильны. Шельфовый регион, простирающийся от Массачусетса на юг до Северной Каролины, имеет потенциальную генерирующую мощность, достаточную, чтобы превысить потребности прибрежных штатов в электричестве. Вторая причина: на восточном побережье шельфовая зона широкая и относительно мелкая, что делает строительство менее затратным. И третья причина: этот источник электричества близок к потребителям²².

Одно из самых высоких соотношений силы ветра и численности населения – у Канады с ее огромными территориями и всего 33 млн населения. Провинции Онтарио, Квебек и Альберта на данный момент лидируют по количеству запущенных мощностей, генерирующих электроэнергию с помощью ветра. Но в последние несколько месяцев три из четырех атлантических провинций Канады – Нью-Брансуик, Остров Принца Эдварда и Новая Шотландия – начали переговоры о совместной разработке и последующем экспорте богатого потенциала своих ветров в густонаселенные северо-восточные районы США²³.

Каким бы солидным ни выглядело развитие производства электроэнергии с помощью ветра в США, еще больше впечатляет то, то происходит сейчас в Китае. Сейчас в этой стране насчитывается порядка 12 000 мегаватт мощностей, генерирующих электричество с помощью ветра. По большей части это 50– и 100-мегаватные хозяйства, а также множество строящихся хозяйств средней мощности. Кроме этого, в соответствии с программой Wind Base, создаются шесть мегакомплексов, каждый мощностью по крайней мере в 10 гигаватт. Эти комплексы располагаются в провинциях Ганьсу (15 гигаватт), западная Внутренняя Монголия (20 гигаватт), восточная Внутренняя Монголия (30 гигаватт), Хэбэй (10 гигаватт), Синьцзян (20 гигаватт) и вдоль побережья к северу от Шанхая в провинции Цзянсу (10 гигаватт). После окончания строительства эти комплексы будут иметь суммарную мощность в 105 гигаватт, т.е. масштаб производства электроэнергии в Китае будет равен мощности всего ветроэнергетического парка мира в начале 2008 г.²⁴

Ветровые турбины необычайно эффективны и с точки зрения землеотвода, требуемого для производства энергии. Например, один акр кукурузного поля в северной Айове, использованный для установки ветровой турбины, может производить электричества на 300 000 долларов в год. Этот же самый акр, засаженный кукурузой, принесет 480 галлонов этанола стоимостью 960 долларов. Столь эффективное использование земли делает ветровые фермы крайне привлекательными для инвесторов²⁵.

Поскольку турбины занимают лишь 1% земли, на которой расположено ветровое хозяйство, фермеры и пастухи продолжают растить зерно и пасти скот на этой территории. В результате они собирают одновременно двойной «урожай»: пищевые продукты – пшеницу, кукурузу или продукцию животноводства – и электричество. Владельцы земли в среднем получают от 3000 до 10 000 долларов в год за каждую размещенную на их земле ветровую турбину – причем без всяких инвестиций с их стороны. Для тысяч владельцев ранчо на Великих равнинах США стоимость электричества, выработанного на их земле, в ближайшие годы превысит стоимость проданного скота²⁶.

Одно время много говорилось об опасности, которую ветровая энергетика представляла для птиц. Этой опасности можно легко избежать, учитывая при постройке ветровых хозяйств миграционные пути и места кормления птиц. Кроме того, недавние исследования показали, что число птичьих смертей от ветровых турбин ничтожно мало по сравнению с количеством птиц, погибших при столкновении с машинами, от когтей кошек или налетевших на небоскребы²⁷.

Некоторые критики ветровых хозяйств обеспокоены тем, что эти хозяйства портят ландшафт. И, тем не менее, речь идет о сохраняющем цивилизацию источнике энергии. Конечно, подход «только не в моем дворе» продолжает существовать, но все чаще слышно и другое – «поставьте это у меня во дворе». В сельских регионах – будь то ранчо Колорадо или фермы молочного животноводства на севере штата Нью-Йорк – уже наблюдается конкуренция за ветровые хозяйства, причем очень напряженная. Это неудивительно, поскольку местные сообщества всегда приветствуют создание новых рабочих мест, выплаты за землю под турбины и дополнительные налоговые сборы.

Центральная программа Плана Б – строительство к 2020 г. 3000 гигаватт (3 млн мегаватт) мощностей, генерирующих электричество с помощью ветра. Этого будет достаточно для удовлетворения 40% мировой потребности в электричестве. Чтобы добиться этого, потребуется ежегодное удвоение мощностей, вместо характерного для последнего десятилетия удвоения каждые три года²⁸.

Для стабилизации климата необходимо установить 1,5 млн ветровых турбин по 2 мегаватта каждая. Производство такого огромного количества турбин в ближайшие 11 лет кажется слишком сложной задачей, пока ее не сравнишь с 70 млн автомобилей, производимыми в мире каждый год. При стоимости в 3 млн долларов за установленную турбину, это строительство обойдется в 4,5 трлн долларов к 2020 г. или же 409 млрд долларов в год. Это сопоставимо с мировыми затратами на нефть и газ, которые, по прогнозам, к 2016 г. достигнут 1 трлн долларов в год²⁹.

Ветровые турбины можно запустить в массовое производство на сборочных конвейерах, точно так же, как во время Второй мировой войны производили бомбардировщики Б-24 на огромном заводе Форда в Уиллоу-Ран, штат Мичиган. Простаивающих мощностей в автомобильной индустрии США достаточно для производства всех ветровых турбин, необходимых миру для достижения поставленной в Плане Б цели. Тем более что помимо простаивающих заводов есть и достаточное количество сотрудников этих заводов – квалифицированных специалистов, жаждущих вернуться к работе. Например, в штате Мичиган, расположенном в сердце богатого ветрами региона Великих озер, более чем достаточно простаивающих автомобильных заводов³⁰.

У ветра есть много достоинств. Для коммунальщиков и их клиентов возможность подписывать долгосрочные контракты с фиксированной ценой – великое благо. В этом смысле газ – это источник топлива с плавающей ценой, а работающие на угле электростанции – неопределенность будущих углеродных затрат.

Привлекательна ветровая энергетика и возможностью ускоренного, по сравнению с другими источниками энергии, развития. В 2008 г., например, в Европейском союзе на долю ветра приходилось 36% новых генерирующих мощностей, на долю природного газа – 26%, на долю солнечных батарей – 18% новых мощностей. На долю нефти пришлось 10% новых мощностей, а на долю угля – всего лишь 3%. Начиная с 2005 г. в США ежегодно вводимые в эксплуатацию мощности генерирования электроэнергии с помощью ветра на порядок превосходили новые мощности, работающие на угле. Во всем мире в 2008 г. не было запущено ни одной атомной электростанции, в то время как новые мощности, работающие с помощью ветра, составили 27 000 мегаватт. Структура мировой энергетической экономики не просто меняется – она меняется стремительно³¹.