Текст книги "От Камчатки до Калининграда"

Всё! Вот теперь уже точно всё! Отныне – никаких восхождений. Только гуляем, любуемся окрестностями, фотографируемся, прикидываем потенциальные пути новых маршрутов. Мы славно поработали и славно отдохнем! Остается только придумать, чем занять себя до отъезда, назначенного на 30 марта (именно на этот день мы взяли обратные билеты).

Можете считать это пижонством, но на следующий день я снова пошел в баню, теперь уже – с Пол Абдулычем. К счастью, ехать в Апатиты на этот раз не потребовалось. Пар в бане был прекрасным, пиво холодным, настроение – вообще не поддавалось описанию; словом, удовольствия я получил на порядок больше, нежели накануне. Что уж тогда говорить о Паше, который за все время пребывания здесь еще ни разу в бане не был?

Зашли в универмаг, что на центральной площади Кировска. Приобрели по паре солнцезащитных очков-зеркалок с итальянским лейблом, по 31000 руб. (около шести долларов по тем временам). Темноваты, правда, оказались, а так – хорошие очки, стеклянные. Где-то они теперь? В книжном магазине видел отличный фотоальбом про Кольский полуостров. Большой такой, красивый… Не купил. Почему – объяснить сложно. Дело даже не в размерах или цене. Просто, как показывает практика, альбомы подобного рода приобретаются не столько с познавательной целью, сколько для того, чтобы сидя в кругу друзей тыкать в него пальцем, приговаривая: «А я тут был!» То есть как бы на память о местах, где действительно побывал. А где я был на Кольском? Почти нигде! Вот потому и не купил, о чем теперь жалею.

А на следующий день нам случилось принимать в своем лагере дорогого гостя – самого О. И. Шумилова собственной персоной. Сей ученый муж, являющийся по совместительству главой всех альпинистов Мурманской области, хотя и прибыл к нам на обычных беговых лыжах, но зато одет был в куртку из настоящего гортекса, что по тем временам было еще редкостью. Визитом столь высокого гостя мы были обязаны так называемым «Эскимосским играм», проводившимся в этот день неподалеку от нас. В глазах Олега Ивановича мы, безусловно, представляли интерес, как первые люди из другого региона, посетившие этот горный район с целью совершения восхождений после выхода в свет его книжки о Хибинах. Да и то обстоятельство, что именно у него Мальцев каждый раз испрашивал по телефону разрешение на очередное восхождение, а потом докладывался ему же об их результатах, вынуждало Шумилова, как нашего формального выпускающего, хотя бы разок самому побывать на месте событий, чтобы познакомиться с нами лично.

Об Олеге Ивановиче мы тогда узнали много нового, причем не столько о его альпинистских подвигах, сколько о его политических пристрастиях. Ученый-астрофизик, доктор наук, он ухитрялся вести свои работы на деньги американских империалистов, получая от них гранты на приличные суммы, но при этом продолжая люто ненавидеть Америку. Руководил группировкой патриотически настроенных молодых людей, о которых в местной прессе отзывались не иначе, как «штурмовики Шумилова». Словом, личность неординарная, хотя и не для всех удобная. Но вообще, после знакомства с ним моя, пошатнувшаяся было, вера в будущее страны несколько укрепилась.

Работы по демонтажу лагеря начались на следующее утро, сразу после завтрака. Собранные рюкзаки с личным имуществом были вынесены из палатки, печь – разобрана и упакована. Не обошлось без потерь. Так, собирая рюкзак, Мальцев почему-то нигде не мог обнаружить свой пресловутый порошок. Затем он «отличился» еще раз, нечаянно наступив на мою гитару, которая, жалобно захрустев, пустила по верхней деке длинную продольную трещину. Виновник инцидента долго рассыпался в извинениях, однако Мальцев не был бы Мальцевым, если бы на этом остановился. Не прошло и двух минут, как он, фигурально выражаясь, опять наступил на те же «грабли», после чего многострадальный инструмент стал годиться разве что на растопку. В ответ на такое потрясающее вероломство слов у меня уже не нашлось, одни междометия. Да и что тут можно сказать? Конечно, Сергей Леонидович – человек культурный, и даже знает, в чем разница между Приамом и Приапом, но вот под ноги смотреть иногда забывает…

Сворачиваем тент, убираем палатку. Все. После нас здесь останется только кольцевой бастион ветрозащитной стенки. Простоит она тут еще месяц, отсилы – полтора, и растает, как не бывало. А мы так старались! Немного грустно покидать насиженное место, но чувствуется, что – пора.

Напомню, перетаскивание вещей сюда потребовало двух челночных рейсов. Отсюда предполагается утащить все за один раз. Предпосылки к этому есть. Практически полностью сожжен бензин для примусов, занимавший на пути сюда целые волокуши, съедены почти все запасы провизии. Кроме того, на память Хибинам был оставлен увесистый скальный молоток. Все вместе это существенно облегчает нашу поклажу. Распихиваем все, что можно, по рюкзакам, что не помещается – приторачиваем сбоку, укладываем на волокуши. Вроде бы, тащить можно. Ну, с богом! Наша тяжело нагруженная колонна выкатывается на занесенный снегом лед озера и начинает свой путь домой. Пересекая озеро, выбираемся на берег. В который уже раз идем мимо причудливых ледяных фигур. Прощайте, «голубые фонтаны»! Если мы сюда и вернемся, вы уже будете другими.

Наконец, выбираемся на дорогу, и не торопясь, с остановками, идем вверх, на перевал. На этом отрезке тащить волокуши выпадает мне. Это оказывается не так уж тяжело (скольжение у них вполне приличное), если бы не их склонность к переворачиванию на малейшем ухабе: груза на волокушах довольно много и центр тяжести сместился вверх. Но тут уж никуда не денешься. А дорога и впрямь была не слишком ровная.

Постепенно поднимаемся на перевал. Наверху устраиваем небольшой привал, в ходе которого обнаруживается, что зеленый капроновый комбез Мальцева, очевидно из-за напряженной работы, разошелся по шву на самом интересном месте. Само по себе это не смертельно, но мы все-таки приближаемся к цивилизованным местам, а выглядит все это как-то не очень прилично. Понятное дело, затевать штопку времени у нас нет. В качестве паллиатива рекомендуем Сергею Леонидовичу избавиться хотя бы от вызывающей бахромы, образовавшейся вокруг дырки. Помочь ему в этом деле вызвался Пол Абдулыч. Под общий гогот, он аккуратно оплавил спичкой края отверстия и хорошо еще, что рядом не было посторонних, которым бы пришлось объяснять, чем, собственно, здесь занимаются эти два веселых молодых человека!

Прощальный взгляд на долину Малого Вудъявра – и во весь опор вниз! С замиранием сердца жду сзади мощного рывка от перевернувшихся волокуш, но они на высокой скорости ведут себя, как разогнавшийся велосипед-устойчиво. По инерции вылетаем аж к Ботаническому саду, и только здесь возобновляется необходимость передвигать ногами.

Далее все было как обычно, за исключением того, что лыжи больше не прятались в подвале соседствующего с садом долгостроя. Выходим на шоссе, грузимся в рейсовый автобус – и вот мы уже на вокзале в Апатитах. Хмурое утро постепенно сменилось еще более хмурым днем, но времени до прибытия поезда Мурманск-Вологда оставалось еще порядочно. Поскольку город Апатиты использовался нами исключительно для транзитных перемещений и оставался практически не изученным, решаем использовать это время с пользой. Оставив Пашу караулить вещи, мы с Шурой и Сергеем Леонидовичем отправляемся за железную дорогу, в город. Теперь, перед посадкой на поезд, уже нет нужды заботиться о весе и компактности приобретаемых съестных припасов, и мы затариваемся в свое удовольствие. Чтобы ехать было веселее, я, не мудрствуя лукаво, нагружаю скальный рюкзачок Мальцева «Балтикой № 4» (под копченую скумбрию должна пойти на ура), и все теми же «Золотыми куполами». Шура, как натура более утонченная, положил глаз на десертное вино «Улыбка». Что ж, каждому – свое… Сам же город Апатиты, да простят меня его жители, показался мне после Кировска каким-то бесцветным. И навряд ли только по причине неважной погоды с мокрым снегом.

Ехали и впрямь весело, по мере необходимости пополняя запасы еды и пива на промежуточных станциях. Через сутки с небольшим, ближе к полуночи, наш поезд прибыл в Коношу, где нам надо было выходить для пересадки на поезд, идущий в сторону Воркуты. Стащив лыжи и рюкзаки с третьих полок, протискиваемся в тамбур и, наконец, выходим на перрон.

Народу на вокзале было немного, билеты на ближайший поезд до Ухты в кассе имеются, да и ждать того поезда всего час – пока везет! И вот, через час, когда пора уже было бежать на прибывающий поезд № 176 Москва-Воркута, я вдруг замечаю, что моему рюкзаку чего-то не хватает. Нет, сам рюкзак был на месте, и в полном комплекте, но… Кажется, перед выездом я приторочил к нему замечательный воронежский ледоруб? В Апатитах он точно был на месте, а теперь его нет! Черт, это действительно обидно. Это вам не какой-нибудь молоток! Но куда же он мог деться?

Лихорадочно шарю глазами по соседним скамейкам. Нет, здесь его нет, да и быть не может… Одно из двух. Или злополучное кайло само вывалилось в поезде из-за ослабших боковых ремешков рюкзака (что теоретически возможно, хотя и маловероятно), или ему приделал ноги один из наших случайных попутчиков. В любом случае, мне стоило лучше присматривать за вверенным имуществом! М-да, ситуация… С замиранием сердца ожидаю реакции номинального хозяина пропавшего инвентаря, но Мальцев относится к происшествию на удивление спокойно, великодушно принимает в качестве основной версию № 2 (кража) и больше на эту тему меня не беспокоит. И не беспокоит впоследствии ни-ко-гда! О, благородный Сергей Леонидович! Иногда я тебя почти люблю…

Вот так, несколько по-дурацки, началось для нас 1 апреля – последний день нашего путешествия. А в 8 часов вечера того же дня поезд прибыл в Ухту, и на этом все закончилось. Мы разбрелись, кто – по любимым, кто – по улицам, надели костюмы и приступили к выполнению трудовых обязанностей. Единственный «детный» среди нас на тот момент, Шура, продолжил воспитание недавно народившегося Владимира Александровича Туманова. Мальцев, со свойственной ему непоследовательностью, уже дома вновь обнаружил в своем рюкзаке вездесущее средство для чистки сортиров (до сих пор не знаю, что он с ним в конечном итоге сделал), чем был ужасно огорчен. Словом, все вернулось на круги своя.

В тот раз мы отсутствовали дома более пятнадцати суток, символичный по-своему срок, только вот, несмотря на отдельные накладки, удовольствие мы от него все-таки получили. И удовольствие немаленькое, чего от души желаю и всем прочим, кого эта писанина может сподвигнуть пойти по нашим стопам.

С тех пор минуло больше шести лет. Все эти годы мы продолжали жить полнокровной жизнью: ходили в походы, женились, разводились, опять женились, меняли места жительства, по мере сил производили потомство и снова пытались ходить в походы – с той или иной степенью успеха. Многое успело стереться из памяти, но воспоминания о той поездке продолжают греть душу каждому из нашей славной четверки образца марта 1996 года. Мы здорово изменились. Мир вокруг нас тоже стал другим. И только горы, надеюсь, остались прежними… Хорошее место Хибины, уж вы мне поверьте! Иначе ничто на свете не заставило бы меня засесть за эти «мемуары». Да и неспроста же все запомнилось в таких подробностях, что на целую повесть хватило! Но все повести, даже самые длинные и занимательные, когда-нибудь кончаются. А больше мне и писать не о чем.

г. Ухта, апрель-ноябрь 2002 года

Полярный Урал (апрель-май 1998). Дневник похода в район горы Пайер[12]12
  Пайер – высочайшая гора Полярного Урала (1472 м, по некоторым сведениям 1499 м). «Дневник похода» означает, что это именно полевой дневник без какой-либо правки или литературной обработки. – прим. авт.


[Закрыть]

Состав группы:

Некрасов П.А. – руководитель

Мачулин Л В.

Рябов Ю.Ю.

Студенты УИИ <sup>[13]13
  УИИ – аббевиатура Ухтинского индустриального института (ныне – УГТУ, Ухтинский госудрственный технический университет). – прим. авт.


[Закрыть]</sup>:

Истратов Толик

Сергеев Макс

Кирикова Лена

Неробелова Анна

27. IV Выезжаем из Ухты поездом № 176, вагон 2 (отпр. 20 —). Все спокойно, поезд идет без опоздания. Я и Паша познакомились с одной симпатичной и умной девчонкой по имени Таня, из Печоры. На месте П.А., я бы за ней приударил.

28. IV Билеты у нас только до Сейды, поэтому, прибыв туда (около 10 —) из вагона вытряхиваемся и идем на вокзал. Погода неважная: снегопад, ветер, хотя и не холодно. Билеты до Елецкой взяли без проблем – еще по 17 р. с носа.

По привычке решил прогуляться в поселок – и не нашел его: по ту сторону ж/д одни занесенные снегом руины. Совхоз ликвидировали, жизнь в Сейде теплится только у железной дороги. Жалко, еще год назад все было по-другому…

Примерно в 12 – прибыл поезд Воркута-Лабытнанги, причем проезжая мимо во время маневров машинист весело сообщил, что поезд дальше никуда не пойдет. Через час стоянки до нас начало доходить, что это не было шуткой. Еще через пару часов поползли слухи, что дорогу на Лабытнанги замело и поезд вообще скорее всего оттащат на ночь обратно в Воркуту. На тепловозы, прорывающиеся с севера, страшно смотреть – все заснеженно-обледенелые. Шансов выйти сегодня из Елецкой уже не осталось. Будем ночевать на вокзале – вот только где?

Наконец, с опозданием на 5 часов, поезд отправляется. Минут 40 стоим на ст. Чум. Едем дальше – теперь очевидно, что в сторону Елецкой. И то слава Богу.

В Елецкую прибываем часов в 9 вечера. Размещаемся на вокзале, прямо на полу. Готовим ужин. Тетки-коммерсантки, ночующие там же, возмущаются запахом бензина. Подъем на завтра назначен на 4 утра. Допил пиво. Но сон не идет. Похоже, прогулка по Сеиде «душа нараспашку» не прошла мне даром. Замучил кашель. До утра так и не заснул. Вечером провели небольшую разведку, до реки так и не дошли. Видимость плохая.

29. IV Подъем в 4 часа утра, даже чуть позже. Завтракаем. Выходим со станции в 6 —. Погода отвратительная. Ветер с сильной поземкой, похоже, что и снегопад. Видимость метров 100. Идем вдоль тракторной дороги. Пересекаем р. Елец и углубляемся в тундру. Общее направление – юг. Цель – г. Пайер. Дорога отмечена вешками. Ходки по 45–50 мин., отдых 10–15 мин. В конце первой ходки натыкаемся на застрявший «Урал». В непродуваемой кабине девчонки надевают теплые штаны. Идем дальше. Скорость невысокая. Претензий к снаряжению серьезных нет. Вот только развязывается стропа на правой лыже. Заменяю ее ремешком из ремнабора. Ушки на моих креплениях слишком узкие, поэтому чтобы затащить в них ремешок, приходится орудовать пассатижами.

Уходим с дороги, курс – юго-восток. По-прежнему ни черта не видно впереди. Держимся плотной группой. Во-первых, из соображений безопасности, во-вторых, из-за сильной поземки: отстал на 100 м – изволь тропить заново, лыжню тут же заносит.

Постепенно видимость улучшается. Сквозь дымку виден диск солнца. Где-то после 11– предметы начинают отбрасывать тень.

Косой глубокий шрам, рассекающий Вудъяврчорр снизу доверху, называется Лавинным кулуаром. Небольшая зазубрина справа, словно кто-то тюкнул по горам топориком – перевал Географов

Форма у этих замерзших фонтанов самая причудливая. Вот этот, словно павлиний хвост, распустился почти плоским трехметровым веером

У подножия Восточного цирка, располагающегося напротив озера. Его главная достопримечательность – Откол

Шура и Сергей на спуске из Лавинного кулуара

«Карат» в плане удобства пользования – далеко не сотовый телефон

Западный цирк предлагал симпатичный маршрут категории трудности 2А (выход их него показан флажком). Здесь подъем на гору предполагался по кулуару «Зигзаг» со средней крутизной 45 градусов и общим перепадом высот порядка 600 метров

Вблизи «Зигзаг» понравился мне еще больше – он был невыразимо, летящее грациозен…

Засыпанный снегом тур, обозначающий конец маршрута, удалось отыскать почти сразу

На следующий день нам случилось принимать дорогого гостя – самого О. И. Шумилова собственной персоной

Классических ледников в Хибинах нет, а есть вот такие ледяные стенки, образовавшиеся в результате замерзания водных потоков, стекающих со скальных обрывов

Сворачиваем тент, убираем палатку. Всё. После нас здесь останется только кольцевой бастион ветрозащитной стенки…

Был месяц май, погода стояла прекрасная, солнечная, всего чуть ниже нуля, и белоснежные вершины красиво вырисовывались на фоне синего неба…

И было нас тогда, в разгар туристического сезона, всего двое на всё ущелье – я и Серёга Мальцев

А наутро, восхитительно чистенькие и свеженькие, мы буквально взлетели на Динозавр, пройдя траверсом обе его вершины

Скромное обаяние Полярного Урала

Выходим со станции Елецкая в 6 00. Погода отвратительная. Ветер с сильной поземкой, похоже, что и снегопад. Видимость метров 100

К обеду небо в основном ясное, только на юге дымка. Становятся видны горы

Растительность этих мест потрясающе скудна – огромная белая пустыня, каждый кустик наперечет

Сегодня главное – наконец-то выспаться

1 мая. Сегодня, в праздник, идем на Пайер. Маршрут движения – через перевал Хорота-Кечпель

Доходим до перевала, на камнях переобуваемся и оставляем лыжи. Впереди – затяжной подъем на гребень

Поднявшись на гребень, стараемся держаться подветренной правой стороны

Где-то в начале верхней трети маршрута приходится навешивать перила для молодежи, на последний жандарм девчонок затаскивали на веревке

В целом для пацанов лазанье несложное: ледорубы отдали девчонкам, сами обходимся лыжными палками

Вершина Пайера

Ура! Мы сделали это!

Поднимается сильный ветер. Уходим вниз

Двигаться вниз легко и приятно, но девушки так не считают

Конкурс «Мисс Пайер-98»

Схема подъема на гору Пирамида-Из

Лев Мачулин

Усталость

Март 1999 года, Приполярный Урал, перевал Кар Карпинского. Увы, изредка случается в походах и такое…

Ребята из Пермской области подвернулись как нельзя более кстати

2000 год. Базовый лагерь в верхней части ущелья Нырдвоменшор

Традиционные туристские песни принципиально не исполнялись, однако недовольных, похоже, не было

К обеду небо в основном ясное, только на юге дымка. Становятся видны горы. Макс, уже ходивший к Пайеру, указывает на него: гора имеет характерный длинный гребень. Идти по азимуту больше нет необходимости, идем на Пайер.

Обедаем под сенью довольно большого деревца в долине ручья (самого ручья не видно, очень много снега). Вообще, растительность этих мест потрясающе скудна: огромная белая пустыня, каждый кустик наперечет. Поэтому сидеть и обедать под деревцем даже из-за этого приятно. После обеда Аня находит роге и череп дикого оленя. Рога тащит Толик.

На ночевку остановились вблизи притока Хороты в «рощице» чахлой лиственницы (около 18 —). Пройдено примерно 25 км.

О еде: на завтрак обычно варится каша; обед: сало, колбаса, шоколад, сухари и горячий чай из 2 л термоса, который таскает Юра. Должно быть, он ждет обеда с особенный нетерпением, т. к. после его рюкзак сразу легчает на 2 кг, что немаловажно. На ужин варится суп из пакетов с макаронами и тушенкой.

Вода топится из снега. Вообще, это серьезное неудобство. На маршруте иногда очень хочется пить. В таких случаях неплохо помогает курага на перекус я что-нибудь кисленькое (напр., витаминки). А так воды с обеда до ужина нет ни капли.

Поставили палатку на утоптанном участке склона, со стороны преобладающего ветра соорудили снежную стенку. Небо ясное, довольно холодно и неуютно. Готовить решаем прямо в палатке. Несмотря на два примуса (один из которых барахлит-травит клапан), поднять температуру хотя бы до 0 °C не удается. По-прежнему донимает кашель, судя по всему, это – бронхит. Миндалины не болят, глотать не больно. Надеваю на себя все, что только можно и залезаю в спальник. Место с краю, от стенки тянет холодом. Лежу с закрытыми глазами. Мерзнут йоги. Еще одна ночь без сна. Остальные пока молодцом. Девчонке не пищат. Рюкзачки у них, правда, полегче, но все же…

В 12 ночи выхожу проветриться. После таких вылазок в палатке не какое-то время кажется совсем тепло. А на улице за 3 минуты голая рука замерзает на ветру почти до полной потери чувствительности.

30. IV Встали довольно поздно. Вытряхнуть народ из спальников раньше не было возможности, даже Паша на проявлял активности. Выходим в 8 часов. Ясно. Видимость отличная. Градусов 20 мороза. Ветер западный (вчера преобладал восточный). Через 2 часа входим в ущелье р. Хорота, двигаемся вверх. Обедаем в 12 часов, спрятавшись от ветра в естественной яме у правой стены ущелья.

Решаем в ближайших окрестностях найти подходящее местечко для лагеря и остановиться. Мы уже подошли к горе достаточно близко, чтобы с этой позиции начать завтра восхождение.

Место подыскали буквально в часе ходьбы. К этому времени стало довольно тепло (хотя и ниже 0 °C), главным образом потому, что стих ветер. Провели небольшую рекогносцировку, осмотрели окрестности.

В палатке, освещаемой солнцем, довольно тепло. Высота -550 м над уровнем моря. Уютно. Сегодня главное – наконец-то выспаться. Период острой адаптации закончился, люди бодрые. Только бы погода простояла хотя бы дня три!

Сегодня мы с Пашей поменялись спальниками (на одну ночь). Совсем другое дело! Надо будет купить себе пуховый, а то с синтепоном на морозе можно дуба дать.

1. V Сегодня, в праздник, идем на Пайер. Беру в рюкзак веревку, систему с карабинами, кошки. Идти с легким рюкзаком приятно. Погода благоприятная: около -15 °C, солнечно. Надеваю темные очки. Маршрут движения – через перевал Хорота-Кечпель, на гребень. Поднимаемся на лыжах. Траверсируем фирновый склон с подъемом на перевал. Видны следы кошек-туда и обратно – кто-то ходил тут до нас. Правильно, по такому склону только в кошках ходить, но удобной площадки для переобувания нет. Наконец, доходим до перевала, на камнях переобуваемся и оставляем лыжи. Впереди – затяжной подъем на гребень. Время – около 10 ч. Ветер дует слева. Поднявшись на гребень, стараемся держаться подветренной стороны (правой) – там ветер местами вообще не ощущается. Гребень довольно острый, местами не шире полуметра, если идти прямо по нему, порывы холодного ветра довольно чувствительны. Где-то в начале верхней трети маршрута приходится навешивать перила для молодежи, на последний жандарм девчонок затаскивали на веревке. В целом для меня лазанье несложное: ледорубы отдали девчонкам, сами обходимся лыжными палками. Пока мы возимся с девочками, Паша и Толик рванули наверх. Потом туда же направляюсь я. На вершину вышел приблизительно в 13 часов. Фотографируемся. Подходят остальные. Запускаем зеленую ракету (в честь успешного восхождения) и красную (в честь праздника). Надолго на вершине не задерживаемся. Оставляем записку с фамилиями в резиновом шарике. Поднимается сильный ветер. Уходим вниз. Примерно через час достигаем места обеда, присмотренное еще на пути наверх. Исключительно уютное местечко – каменная ниша со «столиком», удобные камни рядом, солнце, отсутствие ветра. Прилег отдохнуть на столик. Минут через 15 спускаются отстающие. Обедаем. Все довольны. Продолжаем спуск. Двигаться вниз легко и приятно, но девушки так не считают. Они начинают отчаянно бояться, идут очень медленно, так что темп спуска даже ниже, чем на подъеме. Лену ведет за ручку Юра, Аню ведем на веревке мы с Пашей. Наконец, гребень пройден, сворачиваем веревку и прячем ее в рюкзак. Паша и я сваливаем вниз по склону. Толик и Макс, уже давно внизу. А девчонки, подгоняемые Юрой, продолжают спуск крайне неторопливо. Ждать их неохота, теперь с ними ничего не случится. Дохожу до оставленных на перевале лыж когда уже начинает смеркаться. Удивляюсь, как все-таки высоко мы ухитрились их затащить. Лыжи пока не надеваю, иду на кошках, лыжи держу в руках. Съезжать вниз по лишенному снега фирновому склону пока еще рискованно. Спуск на лыжах начинаю только дойдя до снега. Паша надевает лыжи значительно выше. Один раз лыжи зарываются в снег, падаю. Обычное дело. По набитой лыжне быстро добираюсь до палатки. Время – восьмой час вечера Юра с девчонками подходят чуть ли не через полчаса.

Итоги: Макс получил легкий ожог глаз (жаловался еще на вершине), у Юры и Ани, похоже, тоже проблемы с глазами, кто-то из ребят потерял на гребне очки (нашли на спуске), позже потеряны еще одни очки, у меня из кармана жилетки выпал фотоаппарат (догадываюсь, что во время падения); словом, усеяли склоны инвентарем.

Паша настроен завтра идти на вершину г. Пирамида-Из (1260 м), прозванной так мной за то, что на подходах, высовываясь из-за холма своей вершиной, она очень походила на усеченную пирамиду. Я, в принципе, готов составить ему компанию, но после того, как найду фотоаппарат. Маршрут с подъемом по 1 контрфорсу восточного ребра из цирковой зоны представляется вполне логичным. Наверху можно сделать траверс и спуститься по западному гребню.

За ужином Паша откупоривает заветную фляжку за восхождение и 1 мая. Еще раньше надули шарики – каждому по шарику с именами. Настроение хорошее. Программа-минимум уже выполнена. Спать ложусь в своем спальнике, но в середине, между девочками.

2. V Плановая дневка. Каждый делает, что хочет. С утра припекает солнце. Паша заявляет, что на Пирамиду пойдет завтра, т. к. на солнце сегодня камни могут быть «кислые». Я ухожу по вчерашним следам искать фотоаппарат. При свете дня нахожу массу следов от падения на склоне. В одном из них нахожу очки, в другом – фотоаппарат. Порядочек. За мной движется на помощь в поисках Толик, но ему тут уже делать нечего. Скатываемся по долине Хороты к палатке. Вижу двигающиеся к цирку Пирамиды две фигуры. Так, значит Паша с Юрой рванули-таки на гору. Немного обидно, могли бы и подождать полчаса. Но ничего, во-первых, в запасе есть еще завтрашний день, а во-вторых внизу сегодня очень даже приятно. Девчонки разложили «пенки» на улице и загорают чуть ли не в неглиже. Температура чуть ниже 0 °C, но без ветра, и на солнышке очень хорошо. Присоединяюсь, грею спину. Макс сидит в палатке, нахватался «зайчиков», теперь прячется отсвета.

Ближе к вечеру возвращаются Паша с Юрой. Сделали-таки свой траверс. Молодцы, конечно, но глаза у Юры никакие. На свет смотреть совсем не может: ожог роговицы. Нахлобучил на глаза шапку, сверху темные очки. От нечего делать поет под гитару. Вообще-то сегодня его очередь дежурить, но об этом и речи быть не может. Ужин готовим мы с Леной. У нее, кстати, на щеке проступили темные пятна – обморозилась. М-да, не группа, а ИНЖАЛЫД ЦОММАНД[14]14
  Сей заковыристый термин, в лексиконе моего окружения означающий «инвалидную команду», проистекает от чокнутого принтера выпуска конца 1980-х, причудливо транслитерировавшего сообщение «INVALID COMMAND» нашего кафедрального компьютера. Фраза, что называется, вошла в анналы. – прим. авт.


[Закрыть] какая-то. У Толика вокруг рта высыпал герпес. Несмотря на анти-УФ крем, морды лица в разной степени горят у всех (на улице это, впрочем, не ощущается). Спать ложусь в той же позиции, что и накануне, как всегда напялив все, что есть. И ведь не жарко!

3. V Вторая дневка. Погода похуже, чем вчера. Верхняя часть горы закрыта облаками. Паша делать траверс категорически не советует. Ладно, ограничимся подъемом на вершину.

С утра в палатке, особенно после работы обоих примусов на завтрак (варю гречку) прямо-таки жарко. Раздеваемся до пояса.

Выходим с Толиком на гору примерно в 10 —. У начала подъема на контрфорс оставляем лыжи, по привычке надеваем кошки и идем на них, но быстро прячем их обратно: подъем либо по камням, либо по довольно глубокому снегу, кошки тут ни к чему. Ледорубы не берем, обходимся палками. Не всегда удобно, но приемлемо. Следы вчерашнего подъема сохранились хорошо, стараемся придерживаться их. По мере набора высоты видимость ухудшается, уходим в облака. Темп неплохой. От места оставления лыж (11 —) обещал Толику не позже, чем через 1,5 часа быть на вершине. Возможно, что и уложимся. Около 12 – выходим на гребень. Подъем здесь более пологий, но и погода похуже. По следам видим, что Паша с Юрой вчера здесь шли уже в кошках, мы пока обходимся без них. Минут через 20 движения по гребню видим впереди последний вершинный взлет. Надеваем кошки. В 13 – достигаем вершины. К сожалению, из-за облачности полюбоваться видами не удается. Зато нашли тур (вчера его не обнаружили), правда, пустой. На клочке туалетной бумаги пишу записку, завязываю в пакет из-под молока и закладываю в тур. Фотографируемся, но, как выяснилось позже, без толку – пленку заело.

Спускаемся по пути подъема. Как всегда, внутренне удивляюсь изрядной продолжительности спуска – такое ощущение, что подъем был короче. Доходим до лыж и быстро скалываемся вниз. На подходе к палатке встречаем Пашу: позаимствовал у Юры «ски-туровские» лыжи с ботинками (они ему, слепому, сейчас без надобности) и катается по склонам. Даже трамплин соорудил. Но меня больше интересует обед.

Толик (творческая натура) занялся вырезанием на снежной стенке барельефных надписей – имен участников похода. Получается красиво. Дальше – больше: изготовил из снега большие буквы ПАЙЕРи расставил настенке. Вид-изумительный. К сожалению, нет фотографий по причине барахлежа фотоаппаратуры.

К вечеру глаза Юры почти приходят в норму, так что ужин готовит он сам. Завтра уходить назад. Погода начинает ухудшаться.

4. V Да, погода определенно испортилась. Видимость упала до 200 м, снег, ветер. Сворачиваем лагерь (после завтрака), выходим в 7 —. Чтобы назавтра без проблем дойти до станции, сегодня надо пройти хотя бы 20 км и остановиться в долине какой-нибудь речки в относительно безветренном месте. Довольно быстро, сбросив порядка 150 м высоты, выбираемся из ущелья Хороты, далее идем в «молоке» по азимуту. Ходки по 50 минут, скорость довольно высокая, хотя свежий снег затрудняет движение из-за необходимости тропежки.

Паша задал направление по компасу 300°, затем 285°. С моей точки зрения, слишком забирает на запад. Проверить правильность движения невозможно – ни черта не видно.

Обедаем чуть позже обычного (около 13 —). Вскоре после обеда градусах в 30 правее по курсу замечаем геодезический знак. Выглядит как пирамидка из палочек высотой в полметра с расстояния 200 м. В действительности оказался шестиметровой триангуляционной вышкой и идти до него было будь здоров. Движемся в гору на него-хоть какой ориентир-довольно долго. Где-то в 14 – подходим, наконец. Судя по всему, это высота 348 м, других господствующих высот в этом районе вроде бы нет. Так или не так, неизвестно, одно радует-теперь дорога пойдет в основном под гору. Начавшийся на южном склоне подлип, после того, как свалили от знака на север, прекратился, причем как-то сразу. Большое облегчение. Да и погода улучшается. За спиной и справа встают горы. Просматривается Пайер. Не так уж далеко мы от них и отошли, впрочем, километров 20 уже, наверное, сделали. Теперь задача – выйти в долину какой-нибудь речки – Бадьявож, Воргашор или еще какой – но они из-за огромного количества снега настолько слабо выражены, что мы их, похоже, просто проскакиваем. Продолжаем идти по азимуту. Наконец, поднявшись на очередной плоский пригорок, замечаем череду вешек в дорогу, идущую перпендикулярно нам в направлении «север-юг» (магн.). Время 16 —. Я предлагаю не мудрить и двигаться по дороге на север, прямо до ж/д, сколько бы ни пришлось идти. П.А. выражает сомнения, что эта дорога идет на Елецкую, слишком под тупым (практически прямым) углом мы ее пересекли. Считает, что она выходит либо на ст. Хорота, либо на п. Береговая. Высказывается даже крамольная мысль продолжать движение по азимуту. Я категорически против. В 17 – начинаем движение по дороге на север. По нашим прикидкам, до ж/д не должно быть больше 12 км. Это значит, появился реальный шанс выйти из-под Пайера на железку за 1 сутки: своеобразный рекорд.