Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья"

¹⁶³⁸ 1638
  В начале стоит знак переноса к другой рукописи: .


[Закрыть]Странность и комизм этих ответов истории вытекает из того, что в наше время человечество говорит с историей, как с глухим человеком. История озабоченно отвечает на те вопросы, которые уже не существуют.¹⁶³⁹1639
  Зачеркнуто: для человечества; из того обстоятельства, что


[Закрыть] Она забыла, или хочет, чтобы забыли, про то, что мы не верим более в божественную власть. Ибо если нет божественной власти, то властью уже нельзя объяснять события, если же вместо божественной власти стала другая, то надо объяснить, какая эта другая власть. История же не делает ни того, ни другого.¹⁶⁴⁰1640
  Зач.: а продолжает Далее зач. вписанное позднее: Сущность вопроса истории есть следующая: какой силой в 12 году убили моего отца и сожгли дом? Можно ли также теперь мне и детям [?] и как именно это сделать. Вы говорите государство, произвол [?]


[Закрыть] Частная история – Тьер, Lanfrey – описывает нам деятельность героя Наполеона, производящего события, в надежде, что никто не догадается спросить, какой силой он это производит. Общая история Гервинуса и Шлоссера описывает нам деятельность Наполеона и, кроме того, деятельность королей, министров, их любовниц, дам, ученых, журналистов и т. д. – всех тех, о которых у них есть сведения, показывая, что все эти лица¹⁶⁴¹1641
  Зач.: (и прежде) были


[Закрыть] вместе¹⁶⁴²1642
  Зач.: причиной


[Закрыть] производили события, надеясь, что никто не догадается спросить, какою же силою журналисты и дамы производили переселения народов?¹⁶⁴³1643
  Зач.: Историки этого рода как будто радуются, когда они нашли связь между Наполеоном и (средним сословием) Штейном и т. д. и очень довольны, что Наполеон – не один причина события. Но если не он, то кто же? Их положение хуже первых, тогда была власть, а теперь еще новая сила журналиста? Они не замечают того, что влияние Штейна и М-me Stahl вместе с Наполеоном трудн[ее] объяснить, чем одного Наполеона.
  Составной [?]
  Тьер пишет и прекрасно, Lanfrey пишет и прекрасно. Но что хочет сказать Гервинус: то мог, то не мог. Каким путем журналисты? Ничего. понять нельзя.
  Конус. Монета.


[Закрыть]

Историки этого рода как будто не замечают того, что воздействие друг на друга писателей, министров, генералов, если мы не допускаем божественной власти, объясняет деятельность масс еще хуже, чем власть одного человека. Воздействие друг на друга Штейна, Бернадота, Толя, Александра, Наполеона и других может определить деятельность Наполеона, Александра, Штейна и других, но не деятельность миллионов. Для того, чтобы объяснить движение миллионов вследствие воздействия некоторых лиц друг на друга, надо доказать, что у этих некоторых есть власть. Общие историки не только не доказывают этого, но с радостью как будто доказывают обратное. Историки этого рода подобны тому механику, который бы для объяснения составной, равной силе 1000, отыскивал бы составляющие, сумма которых равна единице. Очень может быть, что из воздействия друг на друга Александра, Наполеона, Штейна, Бернадота вышло для этих лиц их известное положение и направление деятельности, но почему мильоны пошли драться, осталось неизвестным, ибо неизвестно, что такое власть.

Первого рода историки по крайней мере последовательны, если читатель не заметит обмана, состоящего в том, что все действия объясняются произведениями власти. Когда основания власти уже нет, то всё будет ясно и даже поэтично. Тьер прекрасно пишет, как герой Наполеон всё делает на благо Франции и как он велик и добродетелен, Lanfrey прекрасно пишет, как он зол и вреден, и если вы читаете отдельно каждого и вопроса о при[чине] власти нет, то всё хорошо. Но Гервинус и Шлоссер сразу озадачивают читателя тем, что они то не признают власти за Наполеоном, то признают ее, и кроме власти людей, непосредственно связанных <с событием, придумыва[ют] еще новую власть, писателей и дам. В этих историях уже не может быть заблуждения о том, что власть есть божественная сила, и сразу бросаются в глаза¹⁶⁴⁴1644
  Зачеркнуто: противуречие писателя самого с собой. Наполеон – хорошо, дурно сделал, вполне [?] хорошо, дурно мыслил, стало быть он мог думать иначе.


[Закрыть] то пустое место, тот х власти, оставленный без объяснения после отречения от непосредственного участия божества>.¹⁶⁴⁵1645
  Далее в рукописи знак переноса на другой лист:


[Закрыть]

Частные историки утверждают, что воля героя есть та самая сила, которая производит события. Они подобны тому механику, который, избрав одно из самых очевидных произведений многих одновременных сил, утверждал бы, что существует только одна эта сила и одна [она] служит причиной движения. Общие историки признают, что сила событий лежит не в воле лица, но есть составная из многих сил. Чтобы найти эту составную, общие историки берут самые очевидные для себя силы министров, писателей и т. д. и утверждают, что сила события есть производная этих нескольких сил. Но так [как] взяты ими не все силы, а только одна, самая малая часть их, то очевидно, та составная, которая получится из малого числа сил, 1) не будет совпадать с общей всем силам составною и 2) главное, будет несравненно менее составной всех сил. Для того, чтобы скрыть этот существенный недостаток своей теории, общие историки¹⁶⁴⁶1646
  Зач.: употребляют два следующие приема.


[Закрыть] необходимо должны прибегнуть, во-первых, к тому, чтобы предположить в сущности неизвестное им направление составной известным, и, во-вторых, придавать произвольно известным им силам увеличенное значение настолько, насколько это необходимо, чтобы их маленькая составная равнялась бы большой составной, которая существует в действительности. Это самое и делают общие историки. Для того, чтобы определить направление, они совершенно произвольно предполагают, что движение человечества имеет одно определенное и известное им направление; это – свобода, равенство, конституционализм, прогресс, цивилизация, и к этому направлению они сводят все известные им силы. Для того, чтобы сравнять произведения сил монархов, министров, писателей, ораторов, которые, сколько бы ни говорили и ни писали, не могут произвести движения мильонов, они совершенно произвольно допускают, что одни из лиц имеют власть, тогда как сами эти историки отрицают власть лица и не объясняют, что такое эта власть, а что другие лица, как ораторы, мыслители, поэты, имеют влияние. Но историки не объясняют, что такое это влияние, поставленное на место власти, и остается еще более непонятно, чем войны, произведенные волей Наполеона, войны, произведенные книжками и словами писателей и ораторов.¹⁶⁴⁷1647
  В автографе знак переноса на другой лист:


[Закрыть]

Гервинус, Шлоссер,¹⁶⁴⁸1648
  Зачеркнуто: например, описывая жизнь народа в XIX столетии, на каждой странице раза два противуречат сами себе, то говоря, что Наполеон есть произведение своего времени, то доказывая, что Наполеон совершил это только [?] своей властью.


[Закрыть] стараясь постоянно доказывать, что Наполеон и другие суть произведение своего времени,¹⁶⁴⁹1649
  Зач.: и имеют власть только как произведение других [?]


[Закрыть] невольно приведены к необходимости объяснять явления истории волей Наполеона.

Так что на каждой странице они противуречат сами себе.¹⁶⁵⁰1650
  Зач.: «Наполеон был произведение своего времени», – говорит Гервинус.
  И сейчас же говорит, что Наполеон поступил дурно, увлекшись завоеваниями. Из последнего положения очевидно, что историк видит причину завоевательной деятельности в его воле. Из первого же видно, что историк полагает, что Наполеон имел власть только для исполнения воли народа и своего общего исторического призвания.


[Закрыть]

Противуречие это не случайно: оно вытекает из необходимости объяснения деятельности масс. Власть (исторических) героев над массами есть единственная ручка, за которую может ухватиться историк, и потому, мнимо отрицая эту власть, они ею объясняют всё движение человечества.

Этому беспрестанному противуречию самим себе общие историки помогают тем, что они не просто описывают, а постоянно судят все исторические лица на основании того направления, по которому идет человечество по мнению историка. Человечество идет, по их мнению, к чему-то весьма туманному и неопределенному, называемому прогрессом, и потому историк судит все лица, которые отступают от этой, им произвольно проведенной линии, и в этих-то суждениях заключается всё содержание этих историков.¹⁶⁵¹1651
  Зач.: Смотри Гервинуса, Шлоссера


[Закрыть] Две поправки первоначальной ошибки отрешения от понятия божественной власти и незнания, что такое власть, – переплетаются одна с другой и составляют все содержание этого рода истории. Произвольно увеличиваются силы составляющие и произвольно определяется направление составной. Одни из этих историков усиливают первую ошибку, т. е. говорят о власти, которой не признают, как главном деятеле истории, другие усиливают вторую, всё внимание обращая на мнимое направление человечества. Этот последний отдел породил почти новый род истории, называемый историей культуры, родоначальником которой был Бокль.¹⁶⁵²1652
  Далее знак переноса:


[Закрыть]

¹⁶⁵³ 1653
  В начале автографа стоит знак переноса.


[Закрыть]Признав невозможность продолжать обман, общие историки и историки культуры решили вместо бумажки делать звонкую монету из того, что у них есть. И монета действительно вышла звонкая, но только звонкая. Бумажка еще могла обманывать незнающих; но монета звонкая, но неценная, не может обмануть никого. Так же как золото тогда только золото, когда оно может быть употреблено не для одной единицы ценности, а и для дела, точно так же теория историков только тогда будет золотом, когда будет отвечать на¹⁶⁵⁴1654
  Зачеркнуто: философские и наивные вопросы человечества и вписаноокончание фразы.


[Закрыть] главный вопрос истории: что такое есть власть.

Теория же общих историков и историков культуры, не отвечая на эти вопросы, отстраняет их. И как жетоны, похожие на золото, могут быть только употребляемы между собранием людей, согласившихся признавать их за золото, и теми, которые не видали золота, так точно теория общих историков, не отвечая на существенные вопросы человечества, для каких-то своих целей служит ходячей монетой для университетов и для глупой толпы читателей.

VI

Напрасно подумали бы, что это есть насмешка и каррикатура исторических описаний. Напротив, это – самое мягкое выражение тех противуречивых и не отвечающих на вопросы¹⁶⁵⁶1656
  Зач.: предлагаемые здравым смыслом человечества и надписаныслед. два слова.


[Закрыть] ответов, которые дает вся история того времени от Тьера и Lanfrey до Шлоссера и Гервинуса.

Странность и комизм этих ответов истории вытекает из того, что в наше время¹⁶⁵⁷1657
  Зач. текст копии начала вар. № 336_, кончая: уже нельзя объяснят] события (стр. 271) и вписан дальнейший текст, кончая: но власти этой мы не признаем больше (стр. 275).


[Закрыть] история подобна глухому человеку, отвечающему на те вопросы, которые ему не делают, и не слышащему или не хотящему слышать тех, которые ей делает здравый смысл человечества.¹⁶⁵⁸1658
  Зач.: Точно так же, как сущность вопроса о воздушном электри честве лежит в том, что такое та сила, которая в моих глазах сожгла и расщепила дуб, так и


[Закрыть]

Сущность вопросов исторических будет лежать всегда в том, что такое та сила, которая пригнала 600 тысяч людей в Россию и сожгла города и села?

На эти-то вопросы история озабоченно отвечает о том, что Наполеон был очень гениален, как говорит Тьер, или большой плут, как говорит Lanfrey, или о том, [что] Лудовик XIV дурно управлял государством, а писатели писали книжки. Всё это очень может быть, и человечество готово согласиться, но оно не об этом спрашивает. Всё это могло бы быть интересно и отвечало бы на вопросы, если бы мы признавали божественную власть, основанную на самой себе и всегда одинаковою, которая управляла¹⁶⁵⁹1659
  Зачеркнуто: и Наполеоном, и Лудовиками, и писателями


[Закрыть] через Наполеонов, Лудовиков и писателей своими народами; но власти¹⁶⁶⁰1660
  В рукописи: власть


[Закрыть] этой мы не признаем больше.

Если же вместо божественной власти стала другая, то надо,¹⁶⁶¹1661
  Далее автограф над зачеркнутым текстом копии вар. № 336 и на полях.


[Закрыть] чтобы новая власть эта была вполне известна, всеми одинаково понимаема, но именно в этой-то силе заключается весь интерес истории.

История как будто предполагает, что сущность этой новой власти всем известна и всеми одинаково понимаема.¹⁶⁶²1662
  Зач.: В действительности же сущность этой новой, небожественной власти не только неизвестна и непонимаема всеми одинаково, но и историками или вовсе не объясняется или понимается совершенно различно.
  Частные историки понимают власть, как несомненное свойство героев и монархов, как причину событий, очевидно предполагая, что сущность того, что есть власть, всем известна и одинаково понимаема.
  Общие же историки признают как будто, что власть не есть несомненное свойство героев и монархов и не есть исключительная причина событий, а что сама власть не есть основание силы, а только произведение многих сил. Кроме того, к понятию власти общие историки присоединяют понятие влияния. Так что иногда причиной события они выставляют власть, производную из некоторых сил, иногда влияние.
  Так ли это?


[Закрыть] Как же понимается эта сила новыми историками?¹⁶⁶³1663
  Зач. вписанное на полях: Число матерьялов о наполеоновском времени громадно. Все исторические матерьялы того времени могут быть подразделены [в автографе: может быть подразделено] на два большие отдела. В первом заключаются писатели мемуаров, биографий, историй отдельных народов. Во втором заключаются общие истории того времени, истории культуры.


[Закрыть]

Частные историки биографические и историки отдельных народов на вопрос о том, какая сила производила события, говорят, что сила эта есть власть сама по себе, власть Александра, Наполеона, Франца, Метерниха и т. д. Ответы, даваемые этого рода историками на существенный вопрос истории, удовлетворительны только до тех пор, пока существует один историк по каждому событию, но как скоро их является много различных национальностей и воззрений, так понятие о том, что есть та власть, которая производила события, совершенно затемняется, ибо понимается каждым историком различно.¹⁶⁶⁴1664
  Зачеркнуто: Оказывается, что


[Закрыть]

Один историк утверждает, что событие произведено властью такого-то лица, а другой утверждает, что оно произведено властью другого лица. Основания самой власти понимаются совершенно различно. Тьер говорит, что власть Наполеона была основана на его добродетели и гениальности. Lanfrey говорит, что она была основана на его мошенничестве.¹⁶⁶⁵1665
  Зач. во вписанном на полях: Тьер утверждает, что он не потерял бы власть, если бы дал конституцию, Lanfrey говорит, что и т. д.
  В частных историях разногласие о том, что такое есть власть, встречается беспрестанно и очевидно основано на личном вкусе историка.


[Закрыть]

В общих историках разногласие это еще больше. Общие историки¹⁶⁶⁶1666
  Зач.: исходят из того положения, что власть не есть сила сама по себе, но есть произведение многих сил.


[Закрыть] рассматривают власть не как силу саму по себе, но как производную многих сил, котор[ыми] они признают всех тех людей, которые оставили по себе памятники: министров, генералов, торговцев, журналистов, ученых, даже поэтов.

Общий историк Гервинус, например, описывая, положим, восстановление Бурбонов, доказывает, что событие это произошло не по воле Александра I, а по воздействию друг на друга Александра, Штейна, Метерниха, M-me Stahl,¹⁶⁶⁷1667
  Зач.: немецких патриотов


[Закрыть] Талейрана и т. д. Понятие о силе, производящей события, при этом воззрении следовательно совершенно противуположно тому, которое имеют частные историки. Кроме того, при этом воззрении существенный вопрос истории остается¹⁶⁶⁸1668
  Зач.: уже совершенно


[Закрыть] без ответа. Ибо если Талейран, Александр и другие говорили таким и таким [образом], так и так были расположены друг другу, из¹⁶⁶⁹1669
  Зач.: отношений


[Закрыть] всего этого вытекает только их известное отношение между собой, существенный же вопрос о том, почему миллионы французов покорились распоряжению союзников, остается без ответа. Если Талейран сел на Венском конгрессе раньше всех на известный стул и обманул дипломатов, то из этого вытекает только то, что он сидел на стуле и дипломаты были обмануты, вопрос же о том, почему миллионы стали платить увеличенные подати и изменили свои отношения, остается неразрешенным.

Чувствуя невозможность объяснять явления истории одними этими, действующими друг на друга (силами), так как единственная ручка, за которую может ухватиться историк для того, чтобы объяснять движения масс, общие историки, сначала отказавшиеся от понятия непосредственной власти, принимая ее за произведение других сил, приведены к необходимости, вновь противореча сами себе, употреблять понятие уже не непосредственное, а производное власти. Так что в историях этого рода неизбежно на каждом шагу встречаются противуречия самим себе.

То Наполеон есть произведение своего времени и власть его есть только произведение сил, то власть его есть сила, производящая события. Тот же Гервинус, который доказывает, что Наполеон есть представитель революции, идей 1789¹⁶⁷⁰1670
  В автографе, очевидно, описка: 1784


[Закрыть] года говорит, что то-то и то-то сделано по воле Наполеона, а что поход 12-го года есть произведение ложно направленной воли Наполеона.

Третьи историки, еще более общие, называющиеся историками культуры, еще более затемняют понятие власти, признавая как будто то, что причины событий лежат в так называемой культуре, в умственной деятельности, и вместо прежнего понятия власти ставят понятие влияния,¹⁶⁷¹1671
  Зачеркнуто: Поступая таким образом, историки принимают за причины один из самых случайных признаков. То, что они признаком этим выбирают умственную деятельность, заключается только в том, что историю пишут ученые.


[Закрыть] тем самым совершенно отстраняя существенный вопрос истории, ибо понятно, что одаренный властью человек может велеть убивать себе подобных, но решительно нельзя постигнуть, каким образом книга Contrat Social сделала то, что французы резали друг друга.¹⁶⁷²1672
  Зач. текст копии: Я полагаю, что торговцы, если бы кто-нибудь списал с их слов историю, объясняют все причины событий торговлей и деньгами. Земледельцы – земледелием. Далее зач. вписанное на полях: <Сапожники> Чиновники – администрацией, солдаты – войной и т. д.
  Нет сомнения, что между развитием умственной деятельности и (жизнью) движением народов есть связь, точно так же, как связь эта существует между всем живым.
  Связь с движением народов можно найти и в торговле, и в ремеслах, и в науках, и даже в природе. Можно сказать, что причина похода французов в Москву состояла в том, чтобы содействовать совершающемуся' с востока на запад [движению] растений, так как французы на возвратном пути занесли с собой во Францию не существовавшее прежде сорное растение; но прежде чем заключить, что весь смысл истории заключается в содействии переселения растений или разнесения идей, надо показать, что всегда <идеи производят соотве[тствующую]> потребность переселения репейника или <разнесения> идей суть причины соответствующих событий.


[Закрыть]

Странное заблуждение историков культуры, основанное на том, что один из признаков события – умственную деятельность_г они принимают за причину и тем лишают историю всякого объяснения.¹⁶⁷³1673
  Зач.: только очевиднее всего доказывает неизбежность понятия власти для объяснения исторических явлений.
  Без понятия власти <невозможно объяснить никакого исторического явления, иначе> при существующем приеме истории – описывания единичных людей, а не всех вместе, нет возможности объяснить ни одного исторического явления. Если же понятие это есть та


[Закрыть]

Эти историки из всего огромного числа признаков, сопровождающих всякое живое явление, выбирают признак умственной деятельности и говорят, что этот признак есть причина. Но, несмотря на все их старания показать, что причина события лежала в умственной деятельности только avec beaucoup de bonne volonté,¹⁶⁷⁴1674
  [с большим усилием,]


[Закрыть] как говорят французы, можно найти какую-нибудь связь между умственной деятельностью и движением народов, ибо явления, как французская революция, то есть жесточайшие убийства, вытекающие из проповедей о равенстве человека, и злейшие войны и казни, вытекающие из проповеди учения любви, не подтверждают этого предположения. Несомненно существует связь между всем одновременно живущим; и потому есть возможность найти некоторую связь между умст[венной деятельностью] людей и их историческим движением, точно так же, как эту связь можно найти между торговлей, ремеслами, садоводством и чем хотите и историческим движением людей. Но почему умственная деятельность людей представляется историкам культуры не одним из признаков, а причиной или выражением всего исторического движения, весьма трудно понять, если не принять в соображение того, что: 1) история пишется учеными и потому естественно им кажется, что деятельность их сословия есть основание всего движения всего человечества, как это кажется купцам, земледельцам, солдатам (это не высказывается только потому, что купцы и солдаты не пишут истории) и 2) того, что умственная, духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура суть все понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять слова, как достоинство личности,¹⁶⁷⁵1675
  Зачеркнуто: право представительства


[Закрыть] духовное развитие и т. д., имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории.

Но, не говоря о внутреннем достоинстве этого рода историй (может быть, они для кого-нибудь и для чего-нибудь нужны), истории этого рода, к которым начинают более и более сводиться все общие истории, знаменательны тем, что они совершенно откровенно отстраняют главный вопрос исторический о том, какой силой производятся события, и говорят о том, что для них кажется занимательным.

Единственная связь, посредством которой могут быть понимаемы исторические события, есть понятие о власти и потому понятие это должно быть ясно определено и всеми понимаемо одинаково.

Между тем под понятием этим разумеются различными историками совершенно различные вещи. Одни видят в нем силу, непосредственно присущую героям, другие силу, производную из других некоторых сил, третьи – умственное влияние вместе с властью [?] [1 неразобр.], так что весьма вероятно, что ни те, ни другие, ни третьи ничего определенного не разумеют под этим понятием, а употребляют его по старой привычке, признанием божественной власти, предполагая, что сущность этой власти сама собой разумеется.

До тех пор, пока пишутся истории отдельных лиц, будь они Кесари, Александры или Лютеры и Вольтеры, а не история всех, без одного исключения всех людей, принимающих участие в событии,

[Далее от слов: Историческая наука до сих пор по отношению к вопросам человечества кончая: охотников серьезных книжек, как они это называют близко к печатному тексту. Т. IV, эпилог, ч. 2, гл. III.]

¹⁶⁷⁶ 1676
  Начало – копия вар. № 310 после слов: оставили по себе письменные памятники (стр. 212).


[Закрыть]Так, хотя и весьма вероятно, что лица, не писавшие своих мемуаров и о которых не писали мемуаров, и имели участие в истории так же, как и те, которые писали, мы видим, что главное место в истории занимают всегда те, о которых было много писано.¹⁶⁷⁷1677
  Зачеркнуто: Существенное же противуречие этих историков лежит в самом взгляде их на делателей истории.
  Вместо вач. вписан текст до конца абзаца.


[Закрыть] Но в этих историках, кроме общего с первыми двумя отделами разногласия и взаимного уничтожения положений друг друга, основанного на личном взгляде, находится еще существенное противуречие самим себе, основанное на их воззрении на причины исторических событий, и вытекающие из этого противуречия недосказанность, неясность и праздное многословие.¹⁶⁷⁸1678
  Зач.: всегда служащее признаком неясной серединности основного положения. Далее до конца абзаца – текст исправленной той же копии. Затем зачеркнут текст копии, кончающийся словами: что было хорошо и что было дурно (см. вар. № 310, стр. 213) и вместо этого вписан дальнейший текст до конца варианта.


[Закрыть]

Противуречие их самим себе состоит в том, что, признавая одновременное участие многих лиц в совершении исторических событий, отыскивая связь и последовательность событий, они изучают деятельность каждого лица, осуждая и оправдывая ее, как выражение свободной воли лица.

Если, как часто и говорит история, исторические лица суть произведения своего времени, вытекающие из связи современных и предшествовавших событий, то изучение свободной деятельности этих лиц не может иметь интереса для истории. Если же люди эти свободны, то всякое понимание связи событий, руководившей их деятельностью, разрушается признанием их свободы. История говорит, например, что Наполеон был произведением своего времени, что причины, образовавшие власть и деятельность Наполеона, лежат и в царствовании Лудовика XIV и его наследников, и в деятельности людей революции, и в отношениях Европы к революционной Франции и т. д. Стало быть, взяв крупнейшие события, не было бы Лудовика XIV с его свободной деятельностью – не было бы революции; не было бы свободной деятельности революционных деятелей – не было бы Наполеона; не было бы деятельности Наполеона – не было бы реакции 20-х годов, не было бы движения 30-х и 48 годов. Но, если по мнению историков события так связываются между собой, то можно ли предположить, что бы было, если бы Лудовик XIV, революционные деятели и Наполеон поступали бы иначе, чем как они поступали?

Очевидно нельзя. Ибо предположение о том, что Лудовик XIV, или Робеспьер, или Наполеон изменили бы своей образ деятельности, разрушало бы всю эту видимую историками связь между событиями. Допущение же того, что исторические деятели могут поступать дурно или хорошо – есть допущение свободного произвола исторических лиц или, другими словами, предположения о том, что бы было, если бы Лудовик XIV, Робеспьер, Наполеон поступили бы не так, как они поступали. Это странное противуречие встречается на каждом шагу в новой истории, где историк старается показать необходимую связь между деятельностью многих лиц и между прочим сам разрушает эту связь, осуждая, оправдывая каждое историческое лицо, и делая предположения о том, что бы должно было сделать в таком и таком случае такое и такое лицо. Противуречие это до такой степени бросается в глаза, что многие мыслящие историки бессознательно и бездоказательно (так как верование древних отвергнуто) приходят к тому же фатуму, управляющему не одними царями, но всеми историческими деятелями, приводя их воли и совпадения к одной цели. Казалось бы странным существование очевидного противуречия без попыток разрешения его, ежели бы на это не было важной нравственной причины. Причина эта лежит в идеале, который себе ставит и от которого не хочет отречься история. Если бы история не признавала за собой знания целей, к которым движется человечество, противуречие это никогда бы не существовало; ибо, не зная того, хорошо или дурно то, что Лудовик XIV разорил свое государство, нам бы никогда не представился вопрос о том, мог ли или не мог он поступить иначе. Мы бы, отыскав место, которое он занимал в связи общих событий, сказали бы только, что он исполнил свое историческое призвание. Вопрос же о том, был ли он хороший или дурной человек, был бы вопросом для этики, психологии, но не для истории. Признав же за собой знание целей истории без участия божества, всякое историческое лицо подлежит нашему суждению по мере того, как это лицо содействует тем целям, которые мы предполагаем. И в этом мерянии на эту нашу условную меру деятельности исторических лиц заключается 99/100 всех исторических изысканий и в этом-то мерянии лежит источник внутреннего противуречия. Гервинус, например, говорит о Наполеоне, как о произведении своего времени, но вместе с тем он говорит, что Наполеон, спасший Францию, должен был воспитать свой народ для свободы и благоденствия, а вместо того он, отступив от своего призвания, увлекся завоеваниями и т. д. Историку известно, стало быть, благо народов и призвание Наполеона и потому завоевательная деятельность Наполеона произведена только ложно направленной волей Наполеона.

Война 12-го года, по мнению историка, уже не входит в призвание Наполеона и есть случайное явление. Но если революция и Наполеон были произведения своего времени, почему войны Наполеона не суть точно так же необходимые произведения своего времени и причины произведения новых явлений. Возможно ли представить себе новую историю без войн Наполеона? Чем же отличаются действия Наполеона, совершенные по историческому призванию, и противно призванию? Только тем, что историк признает те совпадающими, а те несовпадающими с избранным им идеалом. Мало того, только это представление себе идеала заставляет историка признавать в одних явлениях волю Наполеона, подчиненною общим законам, в других свободною и действующею противно общим законам.

Кроме противуречия самим себе, у общих историков встречается еще невольно поражающая недосказанность. Общий историк, критикуя например частного биографического историка, описывающего освобождение Европы, произведенное по воле Александра I, показывает, что событие это произошло не по воле Александра, а по одновременному участию в этом событии большого количества лиц: и министров, и дипломатов, и германских патриотов, и журналистов, и писателей, и философов, связь которых между собою отыскивает общий историк. Событие, следовательно, представляется мне уже не произведением воли одного человека, непосредственно связанного с событием, но произведением разнородно направленных разнообразных сил, обусловливавших представляющуюся мне прежде причиною волю Александра.